Текст книги "В интересах государства"

Глава 9

Кричала женщина. Голос высокий, тонкий.

– Матильда!

За окном было еще темно. Я свесил ноги с кровати и взглянул на часы. Полпятого утра. Слишком рано для пробуждения господ, даже если баронесса сохранила старые полуармейские привычки. Может, слуги? Хотя они здесь были вышколенными и ходили как мышки…

Значит, что-то случилось.

Я наспех натянул одежду и зашнуровал ботинки. Что бы ни стряслось, нужно быть готовым сражаться или бежать. Сияние «Берегини» чуть ослабло, но я решил пока что не убирать защиту.

Осторожно, словно вор, я прокрался к двери, бесшумно отпер ее и выглянул в коридор.

Пусто. Никого. Лампы все еще были в ночном режиме, и длинный проход утопал в полумраке.

Жутковато.

Я попытался вспомнить дорогу до покоев Матильды. Лакей тогда вел меня через непарадную часть дома, где хозяйничали слуги. Было легко потеряться в череде однообразных коридоров. Ладно, дорогу найду. В крайнем случае, затопчу ковер на парадной лестнице.

Благодать пульсировала в крови, словно пыталась о чем-то предупредить. Отчего-то раскалывалась голова – источник боли был в затылке, и оттуда она растекалась по всему черепу. Похожее ощущение я испытывал после того, как со мной поработал Корф.

– Чеееерт! – тихо зашипел я, когда голову накрыл очередной спазм.

Пришлось остановиться и прислониться лбом к холодной стеклянной витрине, чтобы хоть немного унять боль. Неужели кто-то пытался меня прощупать? Или это была ментальная атака?

Было бы куда проще понять это, имея побольше опыта. Но прежний Миша ни разу не нарывался на менталистов, а надо мной только немного поизмывались отец и Корф. Прежний же Мишка только однажды проходил стандартную процедуру по определению ранга, когда получал первый паспорт. Утешился тогда скромной «десяткой» – и успокоился. Казалось, мой предшественник вообще не интересовался даже теми возможностями Благодати, которые у него были. Идиот.

Может, Оля во сне не так уж и ошиблась? Семья видела во мне слабака? Если так, придется их удивить.

– Ух ты!

Открыв глаза, я увидел в витрине полный латный доспех. Максимилиановский, тяжелый, украшенный затейливыми узорами – я видел такие в Эрмитаже на экскурсии. Но мое внимание привлекло даже не это, а то, что к доспеху прилагался меч. Судя по дороговизне окружающей обстановки, я все же оказался в парадной части дома.

И у меня как раз не было оружия.

Чувствуя себя вором, я быстро открыл незапертую витрину и, придерживая облаченный в доспех манекен, взял меч. Не такой уж он и тяжелый, если не размахивать им час подряд…

Откуда-то дальше по коридору послышался топот, неразборчивые голоса о чем-то переговаривались.

– Кто здесь? – тихо спросил я. Голоса замолчали.

Я бросился туда, откуда только что доносились звуки, с мечом наперевес.

И, пролетая мимо лестницы, на всей скорости врезался в Матильду. Не успел опомниться и даже рта открыть, как меня отбросило на пару метров назад – ноги сами проехались по ковру, я врезался спиной в какую-то картину и едва успел удержать тяжелую раму от падения.

«Берегиня» мгновенно отреагировала – я отпружинил от стены, как от батута, и через секунду уже снова твердо стоял на ногах.

– Мощно, – сказал я, оценивая колдовство баронессы. «Покров» получился на зависть крепким.

Между мной и Матильдой выросла сотканная из энергии стена. Словно живая, она сверкала бледно-красным светом. Светились яркие прожилки, словно это пульсировали вены. Узнав меня, баронесса мгновенно погасила заклинание.

– Михаил, черт тебя возьми! – воскликнула она и добавила несколько крепких выражений. – Чуть не проткнул!

В этот момент я наверняка смотрелся дико: взъерошенные волосы, помятая и раскрасневшаяся от бега рожа, неправильно застегнутая куртка, да еще и меч в руках.

Баронесса туже затянула пояс шелкового халата, который распахнулся до неприличия и совсем не скрывал волнительных изгибов ее тела. Блин, Миха! Хватит пялиться. Она, в конце концов, твоя учительница!

Но даже в такой обстановке я на секунду ею залюбовался. Все же повезло мне с преподом. Веселые ночные фантазии обеспечены…

Матильда отдышалась, смерила меня оценивающим взглядом и криво улыбнулась.

– Вижу, ты уже оценил коллекцию моего дедушки, – хмыкнула она, глядя на меч. – Потом обязательно верни на место. Он дорог мне как память.

Я просто кивнул. Извиняться времени не было.

– Ты кричала? – спросил я.

Матильда покачала головой.

– Нет. Я сама проснулась от этого крика.

– Может, слуги?

– Вряд ли. Но, кажется, я знаю, кто. Ты здесь не единственный постоялец.

Она направилась вперед по коридору, жестом поманив меня за собой.

– Идем, раз ты все равно вскочил. Хоть познакомитесь.

– Тоже ученик? – предположил я. – Вернее, ученица? Крик был женский.

– Моя воспитанница.

Мы быстро добрались до конца коридора, свернули направо – и я увидел в самом конце свет, лившийся из распахнутых дверей комнаты. Голоса звучали оттуда.

Я опустил меч, но на всякий случай перехватил рукоять покрепче. Черт знает, что там могло происходить.

– Ирэн! – Матильда влетела в покои и сразу же направилась в следующую комнату.

Места здесь было явно побольше, чем в моих скромных апартаментах. Помещение казалось давно обжитым, а обстановка соответствовала остальному убранству дома. Дорого, роскошно, охрененно. Но позолоты и оборок многовато.

– Помощь нужна? – спросил я.

– Нет, – отозвалась баронесса. – Погоди секунду.

Я остановился у дверей, чтобы не мешать.

Мой угол обзора мешал разглядеть происходящее в спальне. Я видел лишь край огромной кровати с балдахином и суетившихся служанок. Правда, Матильда быстро их отпустила. Проплыв к выходу, женщины легко мне поклонились и скрылись в коридоре. Одна из них, молодая симпатичная девица, задержалась и застенчиво улыбнулась.

– Доброго утра, ваше сиятельство, – поприветствовала она и поспешила за остальными.

А здесь много красоток…

Не спрашивая разрешения, я все же вошел в спальню и тактично кашлянул, привлекая внимание.

– Так что стряслось?

– Все хорошо, – Матильда как раз утешала девчонку. Та спрятала лицо на груди баронессы, и я не смог разглядеть воспитанницу. – Это всего лишь сон, Ирэн. Всего лишь сон.

Я положил меч на стол. Кажется, зря переполошился. Стало даже обидно, что вскочил и носился по дому в такую рань. Мог бы спокойно спать себе дальше.

Воспитанница оторвалась от Матильды и подняла на меня глаза. А затем пронзительно завизжала.

– Это он! – визг оказался таким высоким, что мне едва не заложило уши. – Это он на меня напал!

– Вот блин…

Я тоже ее узнал. То же лицо, которое я видел во сне, когда Оля начала превращаться в чудовище. Это лицо проявилось всего на пару секунд, но я хорошо его запомнил.

Узкое, с резкими скулами, тонким носом и пухлыми губами. Красивое – чувствовалась порода Матильды. И такие же роскошные светлые волосы. Только глаза сейчас не пылали нечеловеческим янтарным светом.

Я попятился, мгновенно активировав «Берегиню». В руке сам вырос «Колобок».

Матильда удивленно на меня уставилась.

– Михаил, что ты творишь?

– Я ее во сне видел! Превращалась в чудовище.

– Нет, это он на меня напал! – продолжала визжать девчонка. – Во сне!

– Ни на кого я не нападал! Ты первая начала!

– Тетушка, он ударил меня «Колобком»! Ментально!

Та-а-ак… Дело принимало неожиданный оборот. Я погасил «Колобок», но оставил «Берегиню», шагнул к Матильде, и девица тут же отползла дальше, словно я был чумным. Выглядела она, и правда, до жути напуганной. Только вот я никак не мог понять, почему. Вроде как это она была гостьей в моем сне…

– Матильда, послушай, – я решил говорить с наставницей, потому как девчонка явно была не в себе. – Мне снился сон. Странный. Там была моя сестра. Наговорила мне много неприятных вещей, но это не важно. А потом она превратилась в какого-то монстра и вцепилась в меня. Я просто отбивался…

– Все не так было! Он… Я даже имени его не знаю… Он пролез мне в голову, сломал ментальный блок и начал бить «Колобками». Это… Это было больно. Я потому закричала. Матильда, пусть он уедет отсюда!

Этот бред так удивил меня, что я на несколько мгновений замолчал.

– Нет. Я сказал правду.

– Он врет!

– Тихо!!! – баронесса рявкнула так, что висевшая на потолке хрустальная люстра покачнулась. – По порядку. Михаил, давай про сон поподробнее. Это важно.

– Да я все уже рассказал. Сон был неприятный. Дело происходило на родовом кладбище. Семья завтра Петра хоронит, моего старшего брата. Я поначалу даже не понял, что было что-то не так. Думал, подсознание расшалилось… Ну, бывает, что снятся ужасы всякие. Только когда проснулся и услышал крик, подумал, что и на тебя тоже напали. Я ведь даже не знал про эту девицу.

– У этой девицы есть имя, – слезы Ирэн как-то подозрительно быстро высохли, а в голосе появились капризные нотки. – Тетушка, он напал на меня. Ты ведь не оставишь это просто так?

Что-то было не так с этой девчонкой. Похоже, она что-то замышляла, но понять бы, зачем. Благодать в моей крови отозвалась тревогой, да и внутреннее чутье напряглось.

Ладно, поглядим.

Матильда распахнула окно и с облегчением вдохнула холодный воздух.

Ирэн с опаской косилась на меня и явно ждала ответа от наставницы. Нужно было что-то делать. Одно из двух: либо кто-то атаковал нас с Ирэн, заставив обвинять друг друга, либо Ирэн все же лгала. Но зачем ей это? Девчонка явно хорошо здесь обустроилась…

Матильда прикрыла окно, поежилась от холода и плотнее запахнула халат.

– Проведем очную ставку, – заявила она и встала между мной и Ирэн. – Дайте мне руки. Оба.

Глаза девицы округлились. Поначалу мне показалось, что от удивления, но на самом деле это был страх. Но чего боялась Ирэн?

– Что ты собралась делать? – спросила девушка у Матильды.

– Прочитать вашу память. Нужно выяснить, что произошло с каждым из вас, сопоставить факты и сделать выводы.

– Но ты же не менталист!

Матильда криво улыбнулась.

– Каждый, кто служил в Тайном отделении, должен знать несколько фокусов. Ментальная магия – не моя специализация, но это не значит, что я забыла, как проводить допрос и смотреть прошлое.

Кажется, этого Ирэн не ожидала. Девчонка инстинктивно отпрянула, когда баронесса протянула ей руку.

– Нет!

– Да что с тобой? – Матильда начала терять терпение. – Ирэн, соберись! Что ты, как маленькая?

Я молча протянул правую руку ладонью вверх.

– Мне скрывать нечего. Я сказал правду.

– Знаю, – отозвалась Матильда.

– Откуда?

– Чувствую. Это трудно объяснить. Считай, опыт подсказывает, – она обернулась к Ирэн. – А вот эта юная особа явно что-то скрывает. И хотела бы я знать, почему.

Не спрашивая разрешения, я включил еще один светильник и теперь смог хорошенько разглядеть Ирэн. Ее волосы отливали золотом в теплом свете старинных ламп, а глаза оказались темными, почти карими. Интересная внешность, никогда такой не видел. У всех натуральных блондинок, которых мне довелось встречать, глаза были серыми или голубыми. А тут карие, с янтарными искрами.

Навскидку я бы дал Ирэн лет семнадцать-восемнадцать, но фигуру она явно унаследовала от тех же предков, что и Матильда. Было на что взглянуть, но я старательно отводил взгляд от глубокого выреза ее ночной рубашки.

Ирэн тем временем колебалась, словно хотела что-то сказать, но не решалась.

– Ну же, дорогая, – торопила Матильда. – Я жду.

Девица обреченно вздохнула и снова с опаской покосилась на меня.

– Хорошо, расскажу. Не нужно читать мне память. Но пусть он выйдет.

Наставница обернулась ко мне.

– Михаил, оставь нас на минуту, пожалуйста.

Ох уж эти женские секретики. Ладно, пусть сами разбираются. Я пожал плечами и молча вышел в кубинет, плотно закрыв за собой дверь.

Соблазн подслушать был велик, но я не стал. В конце концов, каждая семья имеет право на тайны. Все, что нужно, Матильда расскажет и так. Несмотря на эксцентричность и взбалмошность, баронесса начала казаться мне понимающим человеком, на которого можно положиться. Не мог же Корф отправить меня абы к кому…

– А ты кто такой?

Я не успел толком выйти, как заметил три головы, торчащие в дверном проеме. Двое парней и еще одна девчонка. Все трое на одно лицо и примерно моего возраста. Тройняшки? И все огненно-рыжие и веснушчатые.

– Я теперь здесь живу, – ответил я, подходя ближе. – А вы еще кто?

Все трое набились в дверной проем, и я увидел, что они были в пижамах и тапках.

– Коля, Боря и Поля, – ухмыльнулся один из тройняшек. – И мы здесь живем. Кто визжал? Опять Ирке кошмар приснился? А звать тебя как?

Я замахал руками, чтобы остановить поток вопросов.

– Михаил Соколов, – я протянул руку и пожал все три по очереди. – Прибыл на обучение к Матильде.

– А-а-а… – зевнула девчонка. – Не интересно…

А вот мальчишки, казалось, наоборот, заинтересовались.

– Тоже поступаешь, значит? – спросил один из них. Заметив мою растерянность, он представился: – Я Боря. Видишь шрам над бровью? Так нас можно различить.

– Спасибо, – улыбнулся я. Этой непосредственности и простоты мне не хватало. – Вы родня?

– Не-е, мы Сперанские. Наши родители – друзья баронессы.

Из спальни тем временем доносились звуки разговора на повышенных тонах. Матильда явно чем-то возмущалась, тонкий голосок Ирэн пытался оправдаться.

– Я боялась! – услышал я крик воспитанницы.

Потом они перешли на шепот, и я снова не смог ничего разобрать. Тройняшки на цыпочках подкрались к двери спальни. И только они приготовились подслушивать, как двери спальни распахнулись. Матильда влетела в кабинет, как фурия.

Поля тихо пискнула, и Боря закрыл ей рот ладонью.

– Э-э-э… Что случилось-то? – удивился я.

Баронесса явно была в гневе, а Ирэн не выглядела ни виноватой, ни напуганной. Глаза обеих дам метали молнии, но Матильда быстро взяла себя в руки.

– Случилось то, что моя любимая племянница изволила нарушить закон в моем же доме! Это она влезла к тебе в голову, Михаил. Воспользовалась тем, что у тебя была ослаблена ментальная защита, проникла в память, наслала сон и попыталась тебя запугать.

Вроде бы мне следовало разозлиться, но гораздо интереснее было узнать причину.

– Это у вас тут принято так веселиться и встречать новеньких? – съязвил я.

Матильда обернулась к Ирэн и только сейчас заметила тройняшек.

– Так, а вы что здесь забыли? – нахмурилась она.

– Ну так это… Кричали… – смутился Коля.

– Нам стало интересно… – добавила Поля.

– Так, Сперанские, все марш по кроватям! Бегом, вперед!

Тройняшки тяжко вздохнули и поплелись к выходу. Но я был уверен, что они остались подслушивать.

Матильда обернулась ко мне.

– Моя племянница нижайше просит прощения у вашего сиятельства, – в голосе наставницы звенел металл. – Я буду признательна, если вы, Михаил Николаевич, не дадите хода этому делу.

– Не дам, – пообещал я, – но только если Ирэн расскажет, зачем это сделала. Сама.

Баронесса холодно улыбнулась.

– Давай, дорогая. Расскажи. Я хочу, чтобы ты поняла цену последствиям своих необдуманных действий.

Ирэн потупила взгляд.

– Я тоже поступаю в Аудиториум в этом году. Конкурс высокий, а нас тут и так уже четверо… И я хотела заставить тебя… вас отказаться от вступительных испытаний. Думала, если запугаю как следует…

Серьезно? Эта деваха залезла мне в голову без разрешения и намудрила там всякого только потому, что боялась конкуренции?

Вместо ответа я просто рассмеялся. Нервно, напряженно. М-да. Ну и влип.

– Ну что ж, приятно знать, что кто-то считает меня серьезным противником.

Матильда, однако, моего веселья не разделила. Строго взглянув на племянницу, она проговорила:

– Сейчас все по кроватям. Подъем в семь, дальше завтрак. Наказание для Ирэн я придумала. С завтрашнего дня индивидуальные занятия для тебя прекращаются. Больше никаких поблажек и милостей. Отныне вы будете тренироваться в паре с Михаилом.

В коридоре раздался смешок.

– Сперанские! – рявкнула Матильда. – Я вас слышу!

Ирэн молча кивнула и уставилась на меня.

– Как пожелаете, тетушка.

«Ты об этом пожалеешь», – услышал я ее голос в своей голове.

Глава 10

Бой здоровенных напольных часов разбудил меня ровно в шесть.

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь, и понадобилось немного посидеть, глядя в одну точку, чтобы собраться с мыслями.

Итак, Миха, мы влипли по-крупному. Прошло меньше суток с того момента, как я очнулся в чужом теле, а событий произошло столько, что хватило бы на целый фильм.

Сонливость никак не хотела уходить, да и Благодать подсказывала, что я недостаточно восстановился после вчерашних приключений. Но вряд ли баронессе было до этого дело.

Матильда все же оказалась вменяемой, хотя мне было сложно воспринимать наставницей даму, столь открыто демонстрирующую свою женскую красоту. Выдающуюся во всех смыслах. В прежние времена я бы не реагировал так бурно, но здесь мне досталось тело вчерашнего школяра с явным спермотоксикозом. И каждый раз при взгляде на Матильду мне болезненно сводило низ живота. Спасали только дисциплина и самоконтроль.

И спорт. С тоской взглянув на дверь ванной, я упал отжиматься. Нет уж, я превращу этого задохлика в нормального мужика.

Раз, два… Пять… Десять…

Отдых. Снова подход. Уже пятнадцать – отлично для такого дрища. И еще раз… Двадцаточку…

Отжимания, пресс, приседания… Так прошел час.

– Ну, для начала неплохо, – прохрипел я, развалившись на ковре. Мышцы взвыли болью от непривычной нагрузки. Впрочем, я думал, что будет хуже. У графчонка все же был потенциал.

Надеюсь, в этом особняке есть спортзал. Должна же Матильда как-то держать в тонусе свою аппетитную задницу.

Не успели часы отбить семь ударов, как в дверь аккуратно, но требовательно постучали.

– Проснулись, ваше сиятельство? – раздался приглушенный женский голос.

Незнакомый.

– Ваше сиятельство?

Я с трудом поднялся и накинул халат. Сунув ноги в мягкие тапки, открыл дверь и увидел приятную девушку в ярком платье. Но на горничную она не походила: слишком узкая юбка. В такой делать работу по дому неудобно. Да и одета она была слишком странно для простой служанки – те носили какие-то невнятные серо-коричневые наряды. А эта симпатяжка явно хотела привлекать к себе внимание. Прическа, макияж, украшения…

Личная помощница Матильды?

– Доброе утро, ваше сиятельство! Их благородия Штоффы и их сиятельства Сперанские ждут вас к завтраку, – улыбнулась гостья и присела в подобии реверанса.

– Доброе, – зевнул я. – Скоро буду, только ополоснусь.

Стоя в душе, я вспоминал ночной инцидент и обдумывал, как вести себя дальше.

Ирэн явно пошла ва-банк: с первого дня решила меня запугать, а когда дело приняло неожиданный оборот, стала угрожать. Ее Благодать была очень сильна – возможно, ранг шестой. Да еще и менталистка… Память прежнего Миши подкинула пару воспоминаний об умениях этих ребят морочить голову и вскрывать сознание, да и самиздатовская книжка изобиловала опасными заклинаниями… Нужно поискать надежные способы ментальной защиты.

Как бы то ни было, жалеть Ирэн я не стану. Сунется ко мне в голову еще раз – придумаю что-нибудь помощнее «Колобка», чтоб неповадно было. И не посмотрю, что благородная. Никакой пощады избалованным аристократкам.

Когда я вышел в коридор, девушка все еще была там. Стояла, прислонившись к стене, и явно чего-то ждала.

– От меня что-то нужно? – спросил я.

Девушка снова улыбнулась и поправила платок, повязанный на манер галстука.

– Я здесь, чтобы сопроводить ваше сиятельство к завтраку. Однако прежде есть одно небольшое дело. Прошу за мной, Михаил Николаевич.

Что я, маленький что ли? Сам не доберусь? Но я решил не грубить девице. В конце концов, это наверняка ее работа.

– Как вас зовут? – спросил я, пока девушка вела меня по коридорам.

– Ефросинья Петрова, ваше сиятельство. Я не аристократка.

– Это я уже понял, – кивнул я, отметив, что она была напрочь лишена Благодати. – Красивое имя. Старое, редкое.

– Не такое уж и редкое вне Петрополя. Но спасибо, ваше сиятельство. Мне его дали в честь бабушки.

– Давно здесь служите?

Ефросинья явно удивилась моему интересу – так, что даже замедлила шаг.

– В шестом поколении, а может и дольше, ваше сиятельство. Как крепостных распустили, моя семья осталась на этих землях. Накопили денег, выкупили гектар, обустроились. А когда здесь обосновались Штоффы, мы стали на них работать.

– И как работается у баронессы?

– Мне не на что жаловаться, – снова улыбнулась Ефросинья. – Место непыльное. В господском доме служу, получила образование.

– А на кого учились?

Девушка поймала мой взгляд, и я заметил, что в ее глазах загорелись страстные огоньки. Пусть никакой Благодатью она не была наделена, но точно любила свое дело. Каким бы оно ни было.

– Моя специальность – красота, ваше сиятельство, – с гордостью ответила Ефросинья. – Прически, макияж, подбор одежды. Их благородия очень ценят мои навыки, даже отправляли стажироваться в Константинополь и Мадрид. Я готовлю их благородий к приемам, слежу за гардеробом и сотрудничаю с портными. Матильда Карловна сказала, что, если у меня и дальше так хорошо пойдет, то даст мне ссуду, чтобы я однажды открыла собственный салон.

От перечисления обязанностей Ефросиньи я начал клевать носом.

– Верю, что вы в этом хороши, но от этой темы я далек. Извините.

– Вам и не нужно беспокоиться о таких вещах, Михаил Николаевич. А вот мерки с вас снять я должна. Прошу в мою мастерскую.

– Зачем мерки? – удивился я.

– Ну как же… Через неделю в Аудиториуме будет смотр абитуриентов. Мероприятие пусть и формальное, но очень торжественное. Кандидатов встречают по одежке. И Матильда Карловна уж точно не допустит, чтобы ее воспитанники выглядели как оборванцы. Ведь вы представляете не только свой род, но и наставницу… Причем на вашем месте я бы делала акцент именно на личности ее благородия.

Я резко остановился, и Ефросинья удивленно на меня обернулась.

– Почему? Она баронесса, а я – сын графа. Насколько мне известно, мой род стоит выше.

Девушка подняла на меня печальные глаза.

– Я очень сочувствую вашему положению, Михаил Николаевич. Искренне переживаю, клянусь Господом, – вздохнула она. – Но вы же понимаете, что черная перевязь на гербе закрывает для вас многие двери…

– Но мы все еще графы, – настаивал я.

– Формально это так. Однако слава вашего рода, увы, идет впереди вас. Де-факто вас не желают видеть в высшем обществе и ровней себе не считают. Увы, вам еще не раз придется прочувствовать это, Михаил Николаевич. И мне бесконечно жаль, что потомки вынуждены расплачиваться за глупость предков.

Я замолчал, обдумывая слова Ефросиньи. Девица, видимо, в самом деле хорошо разбиралась в перипетиях высшего света. Хорошо бы с ней подружиться и порасспрашивать о том, что меня ждет. Мишка, олух, и этим совсем не интересовался.

Зато это хоть немного объясняло, почему с членами моей семьи остальные аристократы вели себя недостаточно почтительно.

Не ровня, вот как.

Еще посмотрим, кто кому станет кланяться.

– Репутация важнее всего, Михаил Николаевич, – безапелляционным тоном заявила девушка. – По крайней мере, в мире аристократии. Прошу, поторопитесь.

Я уловил свое отражение в одной из витрин с редкостями. И чем этих женщин не устраивала моя форма? Лучше б учили получше, ей богу.

– Только побыстрее, – потребовал я, когда Ефросинья распахнула передо мной дверь кабинета. – Не люблю возиться с тряпками.

Стилистка тяжело вздохнула и взялась за сантиметровую ленту.

– Очень жаль, Михаил Николаевич. У вас хорошие данные. И я непременно выгодно их подчеркну…

* * *

Отделаться от Ефросиньи оказалось той еще задачей. «Стилистка» вцепилась в меня, как доберман в ногу неудачливого вора. Суетилась, измеряла, что-то записывала в толстую тетрадь. Из ее кабинета я вывалился только спустя добрых полчаса. Интересно, Матильда отправит счет моей семье за эту услугу?

Пришлось изрядно поплутать, чтобы отыскать Малую столовую. К этому моменту я настолько осатанел от голода, что просто шел на запах свежего хлеба.

– Доброе утро, Михаил! – поприветствовала Матильда, когда я наконец-то попал в нужную дверь.

Баронесса уже закончила завтракать и наслаждалась кофе в окружении воспитанников. Рыжеволосые Коля и Боря уплетали сырники за обе щеки, сражаясь за мед и сметану. Поля меланхолично лила варенье в кашу и даже не обернулась. Ирэн жевала лист салата из какого-то диетического блюда и злобно на меня зыркнула.

«Это утро не будет для тебя добрым, – услышал я ее голос в своей голове. – Пожалеешь, что родился».

Но сейчас угрозы наглой девицы меня не интересовали.

– Прошу прощения за опоздание, – не спрашивая разрешения, я отодвинул стул и хищно уставился на еду. – Меня задержали.

– Знаю, – улыбнулась Матильда и подвинула ко мне корзину с хлебом и блюдо с мясной нарезкой. – Налегай. Сил сегодня понадобится много. Яичницу?

– Тащите все, что есть!

Наставница коротко хохотнула и позвенела колокольчиком.

Пока слуги суетились с горячим, я налегал на бутерброды и только успевал прихлебывать кофе. Когда я приканчивал третью башню из батона, колбасы и сыра, уже знакомый мне лакей торжественно внес чугунную сковородку с дымящейся глазуньей.

– Спаси тебя бог, Василий, – выдохнул я и накинулся на яичницу.

Братья наконец-то разобрались с сырниками и удивленно пялились на меня, пока я разделывался с блюдом.

– Ты как будто сто лет не ел, – поразился Боря.

– С прошлой жизни, – ответил я, вытерев остатки желтка куском хлеба.

Вот теперь хорошо. Вот теперь можно воевать. Хотя для начала поспать бы…

Матильда налила себе еще кофе и вопросительно взглянула на меня. Казалось, Ирэн она демонстративно не замечала. Обиделась на племянницу за ночную выходку? Что ж, возможно, это будет мне на руку.

– Расскажите мне об Аудиториуме, – попросил я, добавляя молоко в кофе. – Так уж вышло, что раньше я совсем не интересовался этим факультетом. Низкий ранг, сами понимаете… Никто не предполагал, что дар проснется.

Матильда пристально на меня взглянула, и мне показалось, что она каким-то образом выяснила мою тайну. Но говорить об этом в присутствии других воспитанников не хотела.

– Что именно ты хочешь знать? – спросила она.

– Всё.

– Это будет долгий рассказ, – усмехнулась баронесса. – Задавай вопросы, Михаил. Хотя сперва расскажи, что сам знаешь об Аудиториуме.

– Ну… Знаю, что факультет закрытый. Что там учатся только наделенные Благодатью аристократы. Это вроде как трамплин в высшее общество. И, судя по всему, вступительный экзамен туда довольно сложный.

– И всё? – вытаращился на меня Боря. Его сестра наконец-то оторвалась от варенья и уставилась на меня так, словно впервые увидела.

– А… Привет. Михаил, да?

– Ага. И тебе доброго утра, Поля.

Девчонка мгновенно потеряла ко мне интерес и снова уткнулась в тарелку с кашей. Украдкой заглянув в нее, я увидел, что она чертила ложкой на овсянке какие-то странные знаки. И они… светились. Поля шевелила губами и снова настолько углубилась в свою странную работу, что не замечала ничего вокруг.

– Что это? – кивнув на кашу, шепнул я Боре. – Она всегда такая?

Борис мотнул рыжей головой.

– Не вникай. Полька – будущий артефактор. Уже неделю пытается зачаровать тарелку, чтобы в ней не заканчивалась каша.

– Вроде скатерти-самобранки?

– Ну, почти. Скорее рог изобилия.

По крайней мере, здесь хоть кто-то пытался сделать что-то полезное. Тарелочка-то пригодится в походах…

– Михаил! – позвала Матильда. – Я задала тебе вопрос.

– Извините, прослушал.

Баронесса укоризненно покачала головой.

– Я спрашивала, много ли ты знаешь о вступительных испытаниях на факультет.

– Нет. Говорю же: у нас в семье давно никто и не помышлял об Аудиториуме, – тут мне даже врать не пришлось. – Рангом не вышли.

– Ну, еще бы. С вашим-то позорным гербом, – заносчиво проговорила Ирэн.

– Ирка, замолчи! – шикнул на нее Коля и замахнулся ложкой. – Так ты тот самый Соколов? Из рода без Осколка?

– Ага.

– Тихо, господа, – шикнула Матильда. – Да, наш новый воспитанник… по-своему уникален. Тем интереснее будет с ним работать. Мы не знаем, какие секреты таит его сила. В Аудиториум Магико отбирают только аристократов, наделенных Благодатью. Не ниже восьмого ранга. Обучение – четыре года, если это первое высшее образование. Два, если второе. И там полный пансион.

– То есть придется там жить? – уточнил я.

– Ага, – кивнул Боря. – Даже если ты сам из Петрополя или его окрестностей, все равно поселят в местную общагу. Ну, называется она как-то пафосно и красиво, но на деле обычная общага. Только богатая.

Понятно. Чертов Хогвартс.

– И чему там учат?

– Как чему? – удивился молчавший до этого Коля. – Обуздывать дар. Создавать заклинания и применять их. Кто-то становится целителем, кто-то учит боевые аспекты… Да много чего. Смотря к чему у тебя склонность.

Понять бы еще, что я вообще собой представляю в магическом плане…

– Ясно, – отозвался я. – Так что со вступительными? Почему все их так боятся?

– Да нечего там бояться, – отмахнулся Боря. – Никто ведь от этого не умирает. Так, опозоришься и домой поедешь. И все.

Матильда поставила пустую чашку и откинулась на спинку стула.

– У Аудиториума довольно длинная история. Это было первое учебное заведение, где начали заниматься одаренными. И сперва Аудиториум был скорее военной школой.

– Вроде престижного полка?

– Да. Только вместо маршей там создавали и учили заклинания. Впрочем, они оказались настолько смертоносными, что теперь при армии Его Императорского Величества существуют отдельные Благодатные корпуса. И в первые годы правила поступления были гораздо суровее.

– Слышал, поначалу там умирали, – вспомнил Коля.

Матильда кивнула.

– Верно. Пока Благодать оставалась недостаточно изученной, случались… инциденты. Теперь вступительные экзамены полностью безопасны.

– Ну хорошо, было дело, люди калечились, – все еще не понимал я. – А сейчас-то почему все уши прижимают, когда упоминают Аудиториум?

– Боятся не покалечиться, Михаил, – вздохнула баронесса. – Абитуриенты и их родня боятся позора неудачи.

– Но если конкурс высокий, это неизбежно.

– Именно. Ставки очень высоки. Особенно тяжело приходится выходцам из знатнейших семейств. Если какой-нибудь княжич провалит вступительные, весь его род станет посмешищем.

– Потому они готовятся к поступлению в Аудиториум с пеленок, – вмешалась Ирэн. – И у тебя, Михаил, нет шансов.

– Свое мнение ты уже доходчиво изложила, – огрызнулся я. – Не утруждайся напоминать.

Ирэн высокомерно фыркнула и принялась тянуть какой-то сок через трубочку.

Ну и сучка. Давно таких стерв не встречал.

Матильда наградила племянницу тяжелым взглядом.

– Хочу напомнить, что в этом доме, пока все вы являетесь моими воспитанниками, ваши титулы ничего не значат. Граф, брон, хоть сам князь – не важно. Вы – юные недоучки, еще не доказавшие свою профпригодность. И отношения у всех вас – на равных. – Матильда обвела силящих за столом долгим взглядом и уставилась на Ирэн. – Понятно?