Текст книги "Семья для чемпиона"

Глава 15

Аврелия

– Например, что?

– Ты влюбишься в меня. Я влюблюсь в тебя. Фиктивный брак вполне может стать реальным, а семейная жизнь затянуться до нашей глубокой старости. Лично я такой возможности не исключаю.

– Ты бредишь, – качаю головой. – У меня есть сын от твоего брата.

– И? Ты думаешь, меня это остановит? А тебя?

– Если ты намекаешь на то, что произошло между нами в пятницу…

– Кто я такой, чтобы намекать. Сейчас я говорю прямо. Я хочу тебя.

Вот так запросто? Серьезно? Как мы вообще пришли к этому разговору и почему именно сейчас, стоя на парковке в центре города? Собственно, последнее я и решаюсь озвучить. На что получаю ответ:

– Я думаю, будет честно обсудить такие нюансы сразу, на берегу.

Огонек в моей груди вспыхивает, разгораясь до повсеместного пожара. Желание, заворочавшись, как потревоженная змея, расползается по телу, будоража и возбуждая. Однако вслед за ним подтягивает когти скребущая на душе обида.

Вот, значит, как? Ремизов казался мне благородным и умным мужчиной. Не может же он всерьез надеяться, что я буду расплачиваться за его «подарки» своим телом? Или я что-то не так поняла?

Мне удается удержать маску спокойствия на лице и спросить:

– Честно? Тогда и ты скажи честно: тебе нужна любовница или фиктивная жена, Ярослав? Я соглашалась только на второе. И если ты думал, что купленные дорогие побрякушки заставят меня чувствовать себя должной по отношению к тебе, то ты ошибался.

– Что? Господи, это-то тут при чем? – стискивает челюсти Яр. – Я только имел в виду, что мы вполне можем совместить приятное с полезным. Тебя ко мне влечет, меня к тебе тоже. Почему нет? Просто секс. Просто физика, Ава.

Просто? Как все просто в его жизни, однако! Как вообще в голове мужчин все просто! Конечно, они не страдают потом от разбитого сердца и не едят себя с дерьмом за неправильные решения. Я же уже однажды пережила разрыв с человеком, которому открылась и доверилась. Второй раз, боюсь, не выгребу.

– Этого не будет. Я не про физику. Наши отношения должны остаться в рамках партнерства, если ты хочешь, чтобы эта авантюра не рассыпалась как карточный домик. Близость все испортит.

– Разве в этой жизни хороший трах вообще способен что-то испортить?

– Я предлагаю закрыть эту тему.

– Птичка, я здоровый мужик, мне нужен секс. И как ты предлагаешь мне жить без него год?

– А ты подумал об этом до того, как пришел ко мне со своим предложением?

– Ну…

– Вот и «ну». Ты сказал, что у тебя есть любовницы. Они тебя им и обеспечат, разве нет?

– Серьезно? Ты мне сейчас прямо даешь добро пойти налево?

– Раз тебе нужен секс, – пожимаю плечами, – что еще я могу тебе предложить? Я продала тебе свой статус, но тело мое, Яр, точно не продается, – говорю и, не дожидаясь ответа Ремизова, сажусь в машину.

В конце концов у меня есть гордость! А вот чувство такта у чемпиона отсутствует напрочь. Кто в здравом уме так резво нападает, а? Никакой изворотливости и хитрости. Прет напролом, как танк! Уф.

Пристегиваю ремень и сжимаю в пальцах сумочку, замирая каменным изваянием, когда слышу:

– Значит, ты будешь не против, если я буду трахать баб направо и налево, так, что ли? Тебе как спаться-то, нормально будет после этого, жена?

Так и хочется заорать: что ты, блин, от меня хочешь?! Но я молчу. В висках пульсирует кровь, жилка нервно бьется. К горлу подкатывает тошнотворный ком, стоит только представить Ярослава в объятиях другой. С той, которую он будет так же пылко обнимать, страстно целовать и нежно любить, после возвращаясь домой под покровом ночи как ни в чем не бывало. Принимать душ и ложиться спать в свою кровать, чтобы утром быть бодрым и свежим, продолжая играть свою роль примерного семьянина. Это ужасно больно бьет по самолюбию! И если он правда соберется налево, я, конечно, его пойму, но, боюсь, загнусь от боли. А сейчас молчу.

– Это будет сложнее, чем я думал, – не дождавшись ответа, вздыхает Ярослав и захлопывает мою дверь. Огибает машину и садится за руль, скидывая кепку с капюшоном. Заводит двигатель, и только тогда я решаюсь заметить:

– У тебя все еще есть возможность передумать. Я не обижусь, – кручу на пальце помолвочное кольцо. – В таком ключе о нашем «браке» я не думала. Моя ошибка, – стягиваю платиновый обруч с пальца.

Яр перехватывает мою ладонь, накрывая своей, сжимая:

– Глупостей не говори. Я просто пошутил.

– Значит, было не смешно. И ты прав. Ты мужчина, тебе это нужно. Как ты себе представляешь год воздержания?

– Смутно, Ава. Очень смутно.

Домой Ярослав возвращает меня уже ближе к вечеру. Благо больше за весь день мы ни разу не спорим. Мы вообще, после разговора у салона, мало говорим. Между нами повисает невидимое, но вполне осязаемое напряжение.

Я обозначила ему свою позицию. Он обозначил мне свою. Выхода из этой ситуации я не видела. Кроме одного – завернуть всю эту идею с росписью, пока не стало слишком поздно. Возможно, Ярославу и правда было бы проще найти кого-то менее… принципиального и сложного, чем я. Кого-то, кто к близости относится в разы проще и на контакт идет охотнее. Но Ремизов пресек все мои попытки завести подобный разговор.

Я открываю ключом дверь и сваливаю пакеты с покупками на пол в небольшой прихожей. Во всей квартире, как всегда, горит свет. Экономить на электричестве мой сын совсем не умеет.

Устало падаю пятой точкой на бежевый пуфик и упираюсь затылком в стену. Поднимаю к глазам ладонь, поигрывая пальчиками. Синий чистейший сапфир ярко переливается на безымянном. Игра света в камне завораживает. Ладно, признаю, это очень красивое помолвочное кольцо. Тонкое, аккуратное, элегантное и… сильно дорогое. Как весь этот фарс закончится, я обязательно его верну Ярославу. Это даже не обсуждается.

– О, ма, привет, – заглядывает в прихожую Димка.

– Привет, сынок.

– Ты чего тут сидишь? Устала?

– Есть немного. Как кино?

– Фигня для мелких.

– А ты у меня уже не мелкий, значит? – улыбаюсь. – И когда это ты так вырос, а?

– Ой, ма! О, а чего не хвастаешься? – хватает меня за руку Димка, рассматривая колечко. – Это Ярослав тебе подарил, да? Офигенное!

– Только по необходимости, Дим. Не фантазируй себе.

– Знаешь, а мне кажется, что ему реально нравится проводить с нами время. Без шуток.

Я вздыхаю, поднимаясь на ноги, сбрасывая кроссовки.

– Не хочу об этом говорить.

– Ну сама посуди? Он приехал сегодня в такую рань, как будто только этого и ждал. А еще с кофе и пончиками. И прокатал тебя до самого вечера! Кольцо вот купил. И вообще…

– И вообще, почему у меня начинает складываться ощущение, что ты Ремизова любишь больше, чем меня, м, ребенок?

– Глупости!

– Вот и я говорю – глупости.

Димка сдается.

Вечер дома выходит спокойным. Мы вместе ужинаем, а потом занимаемся каждый своими делами. Я берусь за эскиз новой обложки. Сын закрывается в комнате и садится за уроки. В одиннадцатом часу рассредоточиваемся по своим спальным местам, выключая свет. Желаем друг другу сладких снов, и буквально через десять минут я понимаю, что Димка уснул.

А вот мне не спится. Я кручусь на диване, пытаясь найти себе место. То подушка неудобная, то под одеялом жарко, а без него резко становится холодно. Перекатываюсь с одного бока на другой, в итоге укладываясь на спину. Смотрю в потолок, на котором играют блики от проезжающих по двору машин, и думаю. Сложно сказать, о чем конкретно. Будто бы обо всем и сразу. Проваливаюсь в черную дыру мыслей, совершенно забывая про сон и время. А выныриваю в реальность в начале двенадцатого ночи, и то только потому, что телефон отрывистой вибрацией сообщает о прилетевшем на него сообщении.

Провожу пальцем по экрану, щурясь от яркой подсветки. Открываю мессенджер.

Уже завтра? Обалдеть. Как все просто в этом мире, если у тебя есть связи и деньги. Кто-то этого события ждет месяцами, а кому-то понадобилось всего два дня.

Не выдержав, набираю:

Ответ прилетает почти мгновенно.

Улыбаюсь и отправляю со смайликом, закатывающим глаза.

В ответ прилетает фиолетовый чертик с рогами и ухмылкой.

Я заношу палец над буквами, толком не понимая, что написать в ответ: пошутить или просто пожелать спокойной ночи. Мужчина меня опережает. Прыгающие три точки быстро исчезают, а на экране всплывает целая очередь из сообщений:

Я вздыхаю, усаживаясь на постели. Подтягиваю колени к груди и набираю:

Немного подумав, отправляю:

Сердце колотится в груди, отбивая глухое «бум-бум». Я долго кусаю губы, сидя в тишине и темноте квартиры, перечитывая снова и снова это – «просто доверься». Сложно, когда однажды тебя уже предали. Хотя сравнивать Ярослава и Гордея – это как сравнивать человека с обезьяной. Вроде млекопитающее не глупое и повадки те же, что у человека, но до настоящего разумного существа – века эволюции.

В итоге набираю только:

Сообщение тут же прочитано. Я жду ответной вежливости вроде «Сладких снов, Ава», но… ответа так и не приходит. Абонент исчезает из сети.

Глава 16

Ярослав

Спокойной ночи, Ярослав…

Перечитываю и зверею. Я прошу ее о доверии – она посылает меня на хрен. Не прямым текстом, но посылает. Я говорю ей о том, что хочу ее, – она отправляет меня к любовницам. В какой момент я вообще решил, что выбрать в качестве фиктивной жены Аву будет просто? Стукнул бы меня тогда кто-нибудь по голове, чтобы мозги на место встали. Потому что если с кем будет непросто из всех возможных кандидатур – так это с Аврелией-мать-его-Фоминой!

Не нашедшее выхода в пятницу желание, накапливаясь за эти выходные как снежный ком, трансформируется в злость. «Спокойной ночи» становится последней каплей. Я взрываюсь! Откидываю мобильник и поднимаюсь с кровати. Натягиваю шорты и, не включая свет, топаю в спортзал. Благо в свое время хватило мозгов выделить в квартире одну комнату и воткнуть туда пару-тройку спортивных снарядов. В такие моменты, как сегодня, это становится огромным плюсом.

Едва сдерживая внутренние порывы что-нибудь расхреначить об стену, тейпирую руки и натягиваю боксерские перчатки. И, да простят меня соседи, начинаю со всей дури лупить поставленным ударом по груше, вымещая на бедном снаряде все свое не нашедшее выхода иными способами желание. Было бы проще снять себе проститутку. Куда проще! Вытрахать из головы сегодняшний день, наш разговор и Аварелию-мать-ее-Фомину. Возможно, позже я так и сделаю. А пока…

Удар за ударом до полного изнеможения и пота градом. Долблю снаряд, стиснув челюсти, забивая на правильное дыхание. Как следствие, уже очень скоро легкие начинает драть. Мышцы стонут от напряжения. Завтра, на тренировке, я об этой своей горячности сильно пожалею. Но это будет завтра…

Не знаю, сколько времени от драгоценного сна я убиваю в зале. Просто в какой-то момент заношу кулак для последнего удара и… выдыхаюсь. Перчатка врезается в кожу груши в тот момент, когда в дверь раздается стук. Громкий, требовательный стук.

Какого хрена там принесло среди ночи?

Подцепив зубами застежку, скидываю перчатки и иду открывать. На экране видеодомофона морда незнакомого мне мужика в халате. Открываю и слышу:

– Чувак, имей совесть, час, мать его, н… – Гость затыкается, сфокусировав взгляд на моей потной красной роже. Правда, ненадолго. Сменяя гнев на милость выдает:

– Охренеть! Вы Ярослав Ремизов? Ни-хре-на-се-бе! Я это… сосед. Снизу. Венцеслав, – протягивает руку щуплый очкастый парень.

Я пожимаю протянутую ладонь:

– Какие-то проблемы, Венцеслав?

– Автограф дашь?

Поджимаю губы. В час ночи, потный и вонючий, автографы я еще не раздавал.

– Ручка есть?

Мужик шарит по карманам махрового халата:

– Н-нет.

– Жди.

Ныряю в квартиру и нахожу первый попавшийся чистый лист. Размашисто чиркаю свою закорючку и отдаю соседу. С соседями надо дружить. Особенно когда имеешь привычку хреначить боксерскую грушу посреди ночи.

– Спасибо! Ну ты это… классно вчера закатал ту шайбу. Молодцом.

– Старался, – киваю сдержанно. – Шуметь сегодня больше не буду.

– А да… да не проблема, – отступает Венцеслав, – колоти себе на здоровье. Доброй ночи.

– Доброй, – хмыкаю и закрываю дверь с щелчком замка, снова окунаясь в глухую тишину апартаментов. Провожу ладонью ото лба к затылку, ероша влажный после тренировки ежик волос. Уже завтра в этой квартире будет значительно живее. При условии, что мы с Птичкой не будем шарахаться друг от друга и отсиживаться, закрывшись по своим комнатам.

Я не хочу. Но и рядом с ней физически долго не могу. Держать себя в руках и контролировать свои порывы сложно. Особенно когда не понимаешь, почему ты должен это делать. Я ей не неприятен. Ее тело выдает с головой. Однако к этому телу она меня не подпустит. Вопрос: какого хрена?

Хорошо, я лукавлю, возможно, я все понимаю. Видать, ситуация с братцем сильно пошатнула веру Авы в мужчин. Допускаю даже то, что она боится снова обжечься. А еще я очень упрям, напорист и прямолинеен. Для нее. Но разве то, что я откровенно сказал ей о своем желании, не делает меня гребаным честным человеком? Я мог бы вообще не поднимать эту тему. Так было бы проще. Опять же – для нее. Но… блин семейная жизнь – это гребаный ребус! А у меня с ними всегда было плохо.

Ладно, по хрену, пора в койку. Завтра сложный длинный день. А сегодня тяжелая и короткая ночь, потому что спать осталось от силы часов шесть. Федотыч на тренировке сожрет меня и не подавится, если буду клевать носом.

Уже двигаю ногами в сторону спальни, когда в дверь снова раздается стук. На этот раз тише, чем в первый. Что опять-то? Венцеслав своих соседей привел?

Крутанувшись, дергаю ручку, распахивая дверь со словами:

– Наглеть-то надо в меру.

Да затыкаюсь, потому что это не очкастый сосед снизу. Далеко не он.

– Привет, Ярослав, – поет женский голос. – Соскучился?

– Привет, Анжела, – прохожу взглядом по длинным стройным ногам знакомой. Визуально очерчиваю тонкую талию и большую грудь, едва умещающуюся в узком лифе короткого платья. Сосредотачиваюсь на хитром прищуре шоколадных глаз. – Каким ветром здесь?

– Мимо проезжала, увидела у тебя свет.

– На тридцатом этаже?

– У меня хорошее зрение, – улыбается гостья.

– Или информаторы.

– Прости, что ты сказал?

– Забудь. Так зачем приехала?

– Соскучилась. Я не вовремя?

– А ночью может быть вовремя?

– Что, и не пустишь? Или ты не один? – пытается заглянуть мне за спину. У меня на языке вертится решительное «нет, не один». Но мозг говорит, что я трепло. А тело напоминает, что пару дней назад его жестоко «обломали», вчера ему жестко досталось на льду, а сегодня его безжалостно выжали досуха. Теперь ему не помешали бы женская ласка и нежные руки. Те самые, которые, не дожидаясь моего приглашения, проходят ноготками по торсу и царапают затылок, обнимая.

С Анжелой нас познакомил Образцов. Она как раз из той категории «знакомых», которые спят и видят себя в статусе моей законной супруги. Опасная категория, секс с которыми может повлечь за собой гребаную кучу неприятных разборок и нервотрепки. И тем не менее я ее не останавливаю. Вопреки сопротивляющемуся сердцу.

Отступаю, позволяя гостье сделать шаг и переступить порог. Принимаю ее поцелуй, подтягивая к себе за талию. Толкаю дверь, закрывая ее за нами…

Глава 17

Аврелия

Следующим утром Ярослав за мной не заезжает…

Ровно в семь я провожаю Димку в школу и брожу по квартире, от волнения не находя себе места. А потом вообще, как последняя дурочка, непонятно зачем наряжаюсь. Нахожу в своем гардеробе простое, но элегантное кремовое платье-футляр и вытаскиваю из закромов серебристые лодочки на каблучке. С педантичной тщательностью укладываю волосок к волоску и наношу легкий макияж. Кручусь перед зеркалом, снова и снова разглаживая невидимые заломчики на подоле. Убеждаю себя, что мне просто хочется быть красивой. Для себя. А не для Ярослава. И что сегодняшний поход в ЗАГС ровным счетом ничего не значит. Но руки от этого трястись меньше не стали и сердце не начало биться ровнее.

Ровно в десять я уже сижу на пороге в ожидании звонка или стука в дверь. Ремизова нет. Кручу на пальце помолвочное колечко, затыкав кнопку блокировки экрана телефона, боясь пропустить вызов или сообщение от Ярослава. Тишина.

В десять тридцать прихожу к мысли, что, похоже, Яр передумал. А может быть, последовал моему совету и нашел себе фиктивную жену посговорчивей. Кто знает?

К одиннадцати я успеваю обрадоваться, а потом до жгучей обиды расстроиться. И когда уже собираюсь плюнуть на все и сварить себе кофе, потому что, очевидно, наша игра в семью не состоится, мне в мессенджер падает СМС:

Скупо, сухо, по фактам. Без «доброе утро» или на худой конец «привет». Это задевает.

Ладно, принято, чемпион.

Ровно через пять минут – минута в минуту – я выхожу из подъезда, а во двор нашей старой многоэтажки заруливает крутой черный седан бизнес-класса. Машина тормозит аккурат около меня, окно с тихим «вж-ж-ж» опускается:

– Аврелия?

– Станислав?

– Вот и познакомились, – улыбается приятель Ярослава, – садитесь, – кивает, – погнали. Времени в обрез, – тянется через салон и открывает дверь изнутри.

Как только я занимаю пассажирское место и пристегиваюсь, «Ауди» с животным урчанием мотора срывается с места, излишне привлекая к себе внимание прохлаждающихся во дворе жителей многоэтажки. Бабульки у последнего подъезда нервно крестятся.

Мы мчим по городу. В салоне тихо играет джаз. Станислав ловко управляет авто, умело лавируя между машин. Вокруг белый кожаный салон, до блеска отполированная приборная панель и настолько чисто, что аж в мозгу свербит мысль: хозяин машины помешан на порядке. Хотя по нему и так видно. Модная стрижка, гладковыбритые щеки, костюм и белая рубашка с нарочитой небрежностью расстегнутой верхней пуговицей, золотые запонки, дорогие часы на запястье и парфюм за пару тысяч баксов, не меньше. Этакий типичный лощеный бизнесмен. Педант до мозга костей, у которого, уверена, и ручки в кабинете лежат четко по линейке.

Не мой типаж. А вот Мартышка бы упала в обморок от восторга, окажись она на моем месте. Я же больше по таким, как Яр… а впрочем, не важно.

– Вы, главное, при Ярославе меня так пристально не разглядывайте, Аврелия, – слышу смешок водителя.

– Простите?

– Боюсь, вашему будущему мужу вряд ли понравится такой интерес к моей персоне.

– Я не… кхм, – смущаюсь, отводя взгляд. – Прошу прощения, задумалась.

– Все в порядке. Мне льстит. Кстати, пока не забыл, – тянется к бардачку Станислав, притормаживая на светофоре, – вот, прочтите.

– Что это? – забираю из рук мужчины папку.

– Брачный договор. Ремизов сказал, что вы настояли на нем. Признаться честно, удивлен.

– Меня больше удивляет, что ваш клиент на нем не настоял. Это по большей части в его интересах.

– Доверяет он вам, – пожимает плечами Станислав, – хотя я ему всегда говорю, что свою задницу прикрыть лишним никогда не будет. Но Яр упрям как баран.

– Это точно, – бурчу, кивая.

Пробегаю глазами по пунктам договора.

– Станислав… простите, не знаю вашего отчества?

– Эдуардович, но можно просто Стас.

– Станислав Эдуардович, – пропускаю «просто Стас» мимо ушей, – Ярослав видел этот контракт?

– Должен был ознакомиться, я скинул ему его по электронке. Есть проблемы?

– Здесь написано, что «все имущество, нажитое в браке, является совместной собственностью супругов и при разводе делится на равные части между обоими супругами».

– Верно, – улыбается мужчина. – Что-то не так?

– Мне не нужно имущество, которое Ремизов будет приобретать в этот год.

– Это стандартный договор, Аврелия. Просто при разводе откажетесь от всего «нажитого» в пользу Ярослава. Вот и все.

– А пункт об изменах?

– Что с ним?

Потупив взгляд, почесываю кончик носа.

– Не думаю, что Ремизов будет верен своей фиктивной жене. На то она и фиктивная. Можно было бы его убрать…

– Договор работает в обе стороны, – напоминает мне с милой улыбкой собеседник. – К тому же юристы хотели убрать этот пункт – это правда. Да только Ярослава сегодня утром будто какой-то петух в филейную часть клюнул. Он настоял на том, чтобы его оставили.

– Оу, – удивленно округляю глаза, – серьезно?

– Более чем.

Какого черта он задумал?

Я поджимаю губы и снова приклеиваюсь к этому злосчастному пункту, согласно которому мы с Ремизовым обещаем хранить друг другу верность. Сложно сказать точно, какое чувство берет верх в этот момент: растерянность, волнение, а может, даже и обида? Он думает, что я буду ему изменять, и перестраховывается? А даже если и буду – хотя, конечно, нет! – то какая ему вообще разница? Мы же не настоящие муж и жена, в конце концов. Что за бред?

– По большей части этот пункт нужен, чтобы интрижки на стороне не стали достоянием общественности и не испортили нашу маленькую аферу, Аврелия, – будто прочитав мои мысли, излишне спокойно комментирует Станислав. – Если муж или жена будут изменять и об этом пронюхают журналисты, образ идеальной верной семьи пойдет трещинами, а нам этого бы очень не хотелось. Верно? – бросает на меня быстрый взгляд.

Мне приходится кивнуть и согласиться:

– Верно. Из этой же логики и вытекает пункт о неразглашении, как я понимаю? Родственники Ярослава тоже будут не в курсе о нашей афере?

– Так точно. Абсолютно для всех вокруг – вы безумно влюблены и до одури счастливы, – кивает водитель, заруливая и паркуясь в кармашке у зала бракосочетаний. – Если вас все устраивает, просьба подписать. Ручка вот, – ловким движением умелого фокусника выуживает ручку из внутреннего кармана пиджака ремизовский агент и протягивает ее мне.

В общем и целом ничего критичного в этом договоре я не нашла. Каждый из нас после развода остается со своим и обещает не покушаться на собственность супруга. Вряд ли мы за год успеем много совместно нажить, но и тут я четко понимаю, что споров быть не должно. Единственная запинка случается на верности, но и изменять я не планирую. А измены «мужа» оставим на совести «мужа». Так что…

Я щелкаю шариковой ручкой и размашисто чиркаю свою подпись в нужной графе. Захлопываю и возвращаю папку Станиславу:

– Готово.

– Отлично. У вас до росписи три минуты. Куда идти, знаете?

Вообще-то я была уверена, что ваш друг меня встретит…

– Понятия не имею.

Станислав лезет в телефон, очевидно, чтобы свериться с имеющейся у него информацией, и тут же называет номер кабинета, где нас с Ярославом уже ждут. Все это, конечно, прекрасно… вот только самого Ярослава нигде не видно.

– Вас проводить? – учтиво интересуется мужчина.

– Спасибо, я в состоянии дойти сама, – говорю твердо, но голос слегка сипит от волнения. – До встречи, Станислав.

– До встречи, Аврелия. И не переживайте так, Рем уже на подлете.

– Мхм… – киваю и выбираюсь из машины. Накидываю лямку сумочки на плечо и на нетвердых ногах поднимаюсь по ступенькам. Вокруг удивительно малолюдно. Видимо, нам одним на сегодня назначено. Интересно, законным ли путем или ремизовские люди занесли кому-нибудь увесистый конвертик?

Цокая каблуками по бетону, захожу в красивое, недавно отремонтированное здание. Оглядываюсь – Ярослава и здесь нет. Фойе пустое. Да уж, будет забавно, если я окажусь тем небольшим процентом женщин, которых бросили прямо в ЗАГСе. Но, по крайней мере, этого позора никто не увидит – уже хорошо. А вот как объяснить Димке, что его кумир оказался с гнильцой, так, чтобы сын не потерял веру в людей, – эта задачка не из простых.

Господи, Ава, о чем ты вообще думаешь?! Никто никуда тебя не бросил. Ты только что подписала брачный договор. Ярослав написал, что едет. Вдох-выдох, девочка! Пригладила прическу, одернула платье, улыбнулась и, выпрямив спину, гордо потопала куда послали!

Сориентировавшись в расположении кабинетов, сворачиваю направо и иду по длинному светлому коридору, провожая взглядом таблички с номерами. Мне нужен сто первый.

Ага, вот и он. В самом конце коридора.

О, а с этой стороны тоже был вход?

У двери останавливаюсь и бросаю взгляд на часы. Ровно двенадцать ноль-ноль. Заношу руку, чтобы постучать. Останавливаюсь. Войти, или без жениха моветон? Может, нужно набрать Ремизову и уточнить, где его черти носят?

Что делать, что делать…

Я сомневаюсь, кусая губы. Ладно, надо идти. А уж если выгонят – выйду и наберу Ярославу, высказав тому все, что я о нем думаю. А что я о нем думаю? Что он человек-редиска, который бросил меня в такой важный момент одну!

Боже, я сейчас умру от волнения…

Хватаюсь за сердце, оно начинает все быстрее и быстрее молотить свое «тук-тук-тук». Ладошки потеют. Я снова и снова вытираю их друг о друга. Что я творю? Что мы творим? Почему, когда Ремизов рядом, наша затея не кажется такой дикой и идиотской?

А сердце уже не просто «тук-тук-тук», а «бум-бум-бум», и все по нервам!

Я на мгновение стискиваю кулаки и зажмуриваюсь. Нет, не могу! Делаю шаг назад и… вскрикиваю, во что-то врезаясь. Подпрыгиваю, собираясь позорно рвануть на выход, но слышу тихий хриплый смешок на ушко:

– Никак ты собралась дать деру, Птичка?

Обмираю. Мне на талию укладывается рука, прижимая спиной к каменной груди. В нос ударяет знакомый аромат парфюма с примесью мужского геля для душа. А нервные окончания рвут на ошметки толпы мурашек, хлынувших в разные стороны.

Ярослав.

Выдыхаю, упорно игнорируя тот факт, что от макушки до пят прокатывается чувство облегчения.

– Ты где был? – шепчу испуганно, а хотелось бы зло.

– Волновалась?

– Чуть с ума не сошла! Я тебя убью, Ремизов. Мы встретились от силы пару дней назад, а ты меня уже успел прокатить на всех возможных эмоциональных качелях!

– Еще не на всех.

– Что?

– Я говорю: советую избавиться от меня после того, как распишемся. Тогда ты станешь наследницей нехилого состояния. Зачем напрягаться зазря?

– Дурак, – бурчу, качая головой. – Мне и даром не нужно твое наследство.

– А что нужно? – улыбается, вздергивая один уголок губ.

Что мне нужно? Возможно, мозги, потому что, будь я капельку умнее, не стала бы в данный момент так жадно смотреть на губы мужчины, облизывая свои. А еще силы воли и смелости, чтобы выпутаться из захвата его рук. Но ни того ни другого Ремизов наверняка не сможет мне дать, даже со своими впечатляющими гонорарами. Поэтому я молчу.

– Желаний нет. Принято, – берет меня за руку Яр. – Ну что, готова?

– К чему?

– Стать Ремизовой, Птичка.

– Че-е-ерт! Я что, еще и фамилию должна взять твою?! – ни раньше ни позже доходит до меня. Ярослав на это ничего не отвечает. Только подмигивает и решительно стучит в дверь с табличкой номер сто один, увлекая меня за собой, когда с той стороны слышится:

– Войдите.

Вот и все, пути к отступлению отрезаны. Во что я вляпалась?