Текст книги "Еще не вечер"

– Я начну с заказа священника, если не возражаете.

– Ка-ак тебе удобней.

Тот опустил куда-то вниз руку, и появилась полупрозрачная папочка.

Из нее – обычный машинописного формата листок.

Виктор увидел немножко грязноватую ксерокопию… непонятно чего.

Некая улитка-спираль… с крестиками на ней, у каждого крестика номер, всего их восемь.

Он, останавливая хотевшего сказать Владимира, поднял навстречу руку…

– Так, угадаю: восемь камней было в описи квитанции, и это их расположение?

– Да. Требовалось именно в данном масштабе закрепить камни на круглой пластине. Пластина из чистой меди. А сзади требовалось поставить кожаную лямку.

– Что за лямка?

– По его словам, чтобы, просунув два или три пальца, крепить на ладонь. И еще мастер должен был обточить камни под равносторонние одинаковые пирамидки.

Официантка подоспела, поставила кофе и ликерные штофики.

– Замечательно, – прокурор глотнул ликера, запил кофе и промокнул губы салфеткой.

Молодой человек повторил действия шефа.

– За-мечательно, – прозвучало уже ироническим тоном, – готов отдать погоны тому, кто объяснит, что это значит. – Ты, как, не хочешь?

– Не-а.

– Жаль. Еще что-нибудь мастер рассказывал?

– По существу ничего. Священник был в гражданской одежде – приличный немолодой человек.

– И не спросил, зачем ему-приличному такое изделие?

– Тот сам сказал: дескать, амулет просил сделать один якут, старый его приятель.

Прокурор чуть не присвистнул, даже губы в трубочку сложил, но в последний момент остерегся, и получилось лишь негромкое фру-у…

– Ничего себе.

– Вы в каком смысле?

– А в таком, что в отличие от нас с тобой, – он повернул голову к залу, – ну и прочих, врать вот так, священнику, о-очень, не подобает.

– Врать? А почему вы так сразу?

– Амулет, Володя, предмет языческого культа, связываться с ним христианину грех. И кроме того, почему якутский амулет – природный их, следовательно, нужно делать за тридевять земель на среднерусской равнине?.. Вот позвони его сестре, спроси – что у него были за связи с Якутией?

Прокурор повернул голову к улице за стеклом, не прислушиваясь к разговору и полагая известным ответ.

…

– Ну, убедился? И вот что интересно, – он еще раз взглянул на листок и отодвинул, показывая, что можно убрать, – вот что интересно: предмет такой – не иголка, он как небольшое блюдце. И где, спрашивается, этот предмет?

– Преступники могли взять. Там пять камней из восьми полудрагоценные, мастер сказал. И медь начищенную легко спутать с золотом, особенно если в спешке.

– Допустим-допустим. Но зачем священнику сей предмет? Кстати, вещица по совокупности материалов и работ не дешевая. Сколько сама работа стоила?

– Пятнадцать тысяч.

– И не меньше того за камни – приличные деньги.

Мелькнули сразу две мысли: в дело по расследованию убийства «изделие» пока не включать, и второе – попробовать завтра поговорить с Максом об этих камнях, выстроенных по спирали; завтра семинар, тот самый – с интересным докладом.

– Виктор Сергеевич?

– Я.

– Вы кофе почти уж выпили, и ликер. Может, повторим?

– Только мне уже без ликера.

Тот неохотно, но подчинился, и поманил официантку.

Никак не укладывалось поведение священника в связи с этим прибором… стоп, сознание подкинуло новое слово – «прибор».

Нет, не случайно.

Прокурор подождал, пока девушка отойдет.

– Володя, ты правильно понял – это не рисунок, а точный чертеж для мастера?

– Именно, там все точно по расстояниям… да, вспомнил, и пирамидки должны были стоять ребром к линии спирали, а выход спирали у них через центр нижнего ребра.

– То есть строгая вполне геометрия… Ты завтра с утра сделай мне копию этого чертежа и копию квитанции.

– Уже есть.

– Свои экземпляры в сейфе храни, в дело пока включать не будем.

Из какой-то школьной еще математики в памяти всплыло: «улитка Архимеда», кажется – радиус от центра там одинаково увеличивается вместе с углом, и слова учителя помнятся про идеальную конструкцию; равносторонняя пирамидка, кстати, из той же категории «идеальных». Что-то еще было по этому поводу… а, это уже в дискуссии у Маши в кафе, когда Макс говорил про кристаллы и о том, что идеальные формы обязательно каким-то образом заранее известны природе, иначе она не смогла бы работать, а отклонения от идеального она сама в меру случая производит; кто-то еще сказал: близится время возрождения платоновского идеализма.

Володя смотрит на него выжидающе.

Ах да, еще какая-то информация у него.

– Давай, что у тебя вторым номером?

Опять на стол легла полупрозрачная папочка.

Снова ксерокопия что ли?

Да, разворот паспорта – фотография брюнетки с короткой стрижкой, симпатичная мордочка мальчишеского фасона, совершенно ему не знакомая, глаза уже ловят фамилию… Шестова Мария… что за ерунда… Шестова Мария Александровна, год рождения, место рождения…

– Что это?!

– Я после мастерской в кафе рядом зашел перекусить, встретил там свою однокурсницу – она юрист в главной риэлтерской компании города. – Владимир заговорил быстрее: – Поговорили о том о сем, я так, между прочим, спрашиваю: клиентка у вас примерно два года назад квартиру хорошую продавала, назвал фамилию, сейчас у нас главную газету ведет. Как, говорит, у вас? Она во Владивосток уехала, вышла замуж за рыбного бизнесмена, еще потом дачный участок продавала, мы ей деньги туда переводили, – он схватил ртом немного воздуха, – брюнетка, говорит, миниатюрная, очень хорошенькая. Чувствую, что-то не сходится, контора их недалеко, – воздуха не хватило, с ним оборвался и темп… – вот копия паспорта из их архивного дела. – Он чуть передохнул. – Я у нас по прописке проверил – серия и номер паспорта у нашей Шестовой другие, но адрес предыдущей прописки совпадает – та самая проданная квартира.

Пустота в голове… остановка всего…

Принесли кофе…

Виктор обозлился на свою слабость, и это вернуло силы.

– Кем и когда выдан паспорт?

– Там всё совпадает, кроме серии и номера. У нашей Шестовой они принадлежат умершему человеку – сейчас, как положено, на пять лет в резерве.

Прокурор взял чашку, кофе еще был горячий, и начал пить маленькими глотками.

Владимира потянуло что-то сказать, но деликатность остановила.

Шеф, однако, уже заметил, что тому очень не терпится.

– Говори, Володь.

– В качестве гипотезы, Виктор Сергеевич.

– Да ради бога.

– Шестова сюда просто-напросто десантирована. Тем ее крупным московским авторитетом. Цель – попридержать пока Черный лес от Зубакина. Мы же это обсуждали: чтобы действовать обманным путем, без войны. Озлившийся Зубакин им тоже не нужен.

– Предположение это, Володя, и тогда не очень мне нравилось. Хотя реальное, – он кивнул продолжать.

– А выполняя свою функцию, Шестова, или кто она там на самом деле, обнаружила свой личный, дополнительный интерес.

– Иконы?

– Да. И люди, убившие священника, они из московского криминала.

Прокурор задрал голову с ничего не выражающим взглядом… потом вернул ее в прежнее положение.

– Не очень-то получается.

– Почему?

– Во-первых, если доводить твою логику до конца, то в преступлении должна участвовать сама Шестова.

– Я и хотел этим закончить. И женский голос, который слышали в засаде оперативники…

– Да. Но как быть с этой штукой с камнями? Профессиональные преступники никакой лишний предмет не возьмут, а тем более вещь сомнительной ценности. И как ты объяснишь их дальнейший визит на квартиру убитого?

Владимир сам теперь приподнял голову, и слегка открыл рот…

Сосредоточение, однако, не помогло.

– Не вяжется. Вы правы, не хватает чего-то.

– Вот что, подождем, какие будут результаты сегодня ночью. Спешить с допросом Шестовой смысла нет. К тому же, она сегодня вечерним поездом, – прокурор посмотрел на ручные часы, – ага, едет уже в Москву, вернется во вторник. Есть время у нас еще для умственного маневра.

* * *

Ночь.

Черная глубина – без звуков, движения…

Сигнал – далекий и очень тревожный, очнувшееся сознание говорит про телефонный звонок – что-то случилось…

Виктор еще не успел открыть глаза, но уже разобрался – всего лишь будильник.

Звук противный, потому что долгий уже.

Ощущение тяжеловатое – словно вылез из колодца и давно не видел свет божий…

Однако физическое самочувствие при этом вполне здоровое.

Договаривались, при задержании преступников, ему обязательно позвонят.

Ночью не подняли, значит, задержания снова не было.

Можно теперь начинать спокойно рабочий день.

Впрочем, условно-рабочий, всё-таки воскресенье.

Но что же там было сегодня ночью?

Виктор подумал – полковника, возможно отсыпающегося, сейчас беспокоить не стоит; он набрал номер дежурного по управлению.

Представился…

Дежурный коротко сообщил: полковник прибудет на службу к двенадцати, а на словах приказал передать – «Не явились».

Чего-то другого хотелось при объяснении неудачи.

Хотя «другое» чувствовалось уже как несбыточное.

И сон тяжелый, наверное, оттого.

Корыстное хладнокровное убийство всегда открывало перед Виктором дверь в преисподнюю, именно куда-то туда, где всё противоположно человеческому, где мгновенно уничтожается вера, правда, где живут невидные существа, зорко наблюдающие всех, кто к ним приближается; преисподняя поселяет страх – следующая встреча с ней может произойти за любым углом или дверью.

Разум потребовал переключиться и делать сейчас то, что можно.

Родилась вдруг идейка: позвонить сейчас Якову и провести с его помощью маленькую проверочную операцию, дерзкую немного, однако не грозящую осложнениями.

Он взглянул на часы – да, время уже позволяет.

…

– Яша, с добрым утром тебя, дорогой. Слушай, есть у вас кто-нибудь из китайцев среди студентов… Аспирантка?.. Вполне годится. Будь любезен, возьми листок бумаги, запиши несколько фраз. Их нужно произнести по-китайски с твоего мобильного телефона… С твоего, чтобы не подставлять эту девочку. И дословно зафиксируй, что ей ответят…

Надиктовав, он попросил звонить с информацией сразу в любое время.

Молодец Яша – сходу ловит, когда серьезно.

В выходные сотрудники всякой прокуратуры работают по своему усмотрению; всегда кого-то подгоняют «горящие» сроки, и сегодня люди на службе были, причем те, как раз, которым «главный» требовался для разных согласований.

Виктор, включившись в работу, освободился, лишь когда стрелки сдвинулись за двенадцать, и только тогда вспомнил, что Игорь Петрович обещал к полудню быть у себя в Управлении.

Володя сунулся минут тридцать назад, но на вопрос – срочно ли? – мотнул головой.

Пауза, почувствовал Виктор, ему сейчас совсем ни к чему – станет вращать его в кругу черных мыслей.

Он уже вынул из кармана рубашки мобильник, чтобы звонить полковнику, но опять всунулась голова Владимира, однако с деловым выражением.

Прокурор показал на кресло напротив.

И пока не пошло о серьезном, спросил о совсем прозаическом:

– Слушай, а по воскресеньям столовая в мэрии работает?

Мысли помощника были в другой стороне.

– … буфет работает, но только до двух часов.

– Успеем. Оголодал я что-то на нервной почве.

– Тут звонил дьякон, буквально три минуты назад.

Прокурор кивнул.

И действительно, пожевать сейчас было бы в самый раз. Хотя аппетит преждевременный, и где-то он слышал, что у американцев много толстых именного из-за нервного образа жизни.

– Виктор Сергеевич…

– Звонил дьякон три минуты назад, – бодро отреагировал прокурор.

– Да. Поступила подтверждающая информация.

– В каком смысле?

– Вернулась одна их прихожанка, ездила к родственникам на Украину. Говорит, видела, как к священнику уже поздно вечером после службы заходила молодая женщина. Окна этой прихожанки на другой стороне прямо напротив церкви. Дьякон ее спрашивал – сможет ли опознать? И вроде бы черты лица та разглядела.

– А давно это произошло?

– Дьякон точно не понял, недели три-четыре назад.

– Пригласи ее сюда, и с дьяконом вместе. На сайте газеты есть фото Шестовой. Составь протокол опознания, пусть дьякон, как свидетель, подпишет.

Он почувствовал, наступило другое совсем состояние – злое, требующее борьбы.

– Виктор Сергеевич, тут ведь может быть ответ на вопрос, о котором мы слегка подзабыли.

Взгляд у шефа сделался настороженным: «подзабыли», похоже, ему не понравилось.

– Вы с самого начала этот вопрос ставили, и он в воздухе повис – почему батюшка преступникам дверь открыл?

– Ты хочешь сказать – открывал этой женщине? А рядом, не попадая в обзор…

– Угу, – буркнул Владимир, – я так и подумал, что вы так подумали.

Прокурор еще раз посмотрел на часы, где уже значилась почти половина первого, и решил не дергать сейчас полковника – у того своих дел достаточно, это во-первых, а во-вторых, в два часа в гимназии семинар, на котором надо обязательно побывать; к тому же, Игорь Петрович сам, если что, позвонит.

Гимназическое здание оказалось обычным школьным, и внутри не отличалось чем-то особенным, разве зелени было много, в том числе кактусов и еще каких-то растений не нашей природы.

Макс ожидал его в холле, до начала оставалось еще семь или восемь минут – Виктор решил воспользоваться удобной обстановкой и, поздоровавшись, попросил две минуты внимания.

– Вот взгляните, пожалуйста, любые ваши соображения нам могут помочь. Это схема: по спирали расположены ограненные под правильные пирамидки кристаллы, они обозначены крестиками; у каждого – номер. А на этом листочке указано, какому камню соответствует тот или иной номер.

Прокурор сделал шаг в сторону, чтобы в ожидании не висеть над душой.

Долго ждать не пришлось:

– Пирамидки все одного размера, я прав?

– Да. Извините, что сразу не сказал.

Внизу под спиралью Виктор подрисовал, как именно сориентированы пирамидки, по этому поводу вопросов не было.

– А спираль размещена на дереве или на меди?

– На меди.

Сейчас только пришло в голову: ну да, медь хорошо гасит наведенные токи.

Продолжая рассматривать, молодой человек бросал взгляд на список камней из квитанции.

– Так-так… понадобится справочник… который у меня в кабинете. Зайдем туда после семинара. Есть одна мысль, но надо ее проверить.

…

В классной комнате уже разместилось десятка полтора старшеклассников. Виктор обратил внимание прежде всего не на них, а на два семинарских девиза: первый, над учебной доской, гласил «Без теории не видишь факта» и принадлежал знаменитому академику Павлову, второй, на противоположной стене, – шведскому химику Берцелиусу: «Нет ничего практичней хорошей теории».

Дети приветственно встали, директор представил им гостя.

В летней гражданской одежде Виктор явно не произвел сильного впечатления.

Влетел запыхавшийся Борис, Макс представил также его и, заключив словами «теперь все в сборе», попросил докладчика начинать.

Женщина-прихожанка, видимо в силу очень укоренившегося стереотипа, заранее представлялась пожилой-простоватой, а увидел Владимир миловидную женщину лет тридцати пяти с умным интеллигентным лицом, и оказалось – она преподаватель городской музыкальной школы.

Он подумал, как лучше начать, но не понадобилось.

– Вы, верно, хотите узнать, когда и при каких обстоятельствах я видела ту выходящую от священника женщину?

– Да, это прежде всего. Потом я вам покажу фотографию, возможно, это она.

Ожидая гостей, он уже открыл сайт газеты и успел прочитать в постоянной их рубрике «История города» занятное кое-что с фотографиями нескольких старых строений – именно из тех переулочков, которые любил для прогулок.

Гостью он усадил в кресло сбоку-напротив, куда удобно потом повернуть экран, а дьякон поместился с другого края – в гражданской одежде он выглядел совсем незначительно, да и бедновато – рубашка с закатанными рукавами, не летняя, ношеная, на всякий, видно, сезон, брюки из очень дешевых, что продаются на вещевых рынках.

– Итак, это случилось ровно три недели назад, – начала гостья. – Я смотрела по телевизору фильм, он закончился в одиннадцать с чем-то, – заметив поднявшиеся вверх брови Владимира, она уточнила: – минут восемь-десять двенадцатого. Подошла к окну, чтобы открыть форточку и проветрить…

– А окна ваши выходят прямо на церковь? – Владимир тормознул ее вопросом, чтобы успеть черкнуть на листочке пришедшую на ум идейку, полезную очень.

– Несколько в сторону от нее. Влево, если относительно центра города. И фонарный столб почти напротив окна, свет на тротуар хорошо падает.

Владимиру так понравилась явившаяся идейка, что для сохранности он сунул листок в нагрудный карман.

И сообщил, чтоб подчеркнуть свое, не ускользающее внимание:

– Очень интересно.

– Хм, да, это сыграло определенную роль. Так вот, когда я подошла к окну, увидела, что из церкви выходят двое – священник наш и женщина. Не скрою, это вызвало у меня некоторое любопытство, потому что ситуация, как бы это сказать…

– Не совсем типичная, – быстро помог Владимир.

Дьякон опустил голову – ирония ему не очень понравилась, а женщина не сдержала улыбку.

Лицо ее, впрочем, тут же стало серьезным:

– Они прошли к калитке, постояли, очень недолго на противоположном от меня тротуаре, и разошлись. Эта посетительница перешла на мою сторону и направилась к центру, а священник по тому тротуару – в другую.

– К своему дому, – позволил себе подсказать дьякон.

– Ну-ну, – заторопил Владимир, – она перешла на вашу сторону и под светом фонаря?..

– Да, я неплохо ее разглядела.

– Давайте сейчас посмотрим.

Спавший экран от резкого поворота зажегся, Владимир смекнул, что надо выйти на «Главную» из статьи, которую недавно читал, пришлось повернуть немного экран к себе, гостья, облокотившись на край стола, стала следить.

Вот «Главная»…

– Она! – палец гостьи ткнулся в экран.

Он не понял куда именно, но среди этих фотографий сотрудников редакции… Шестовой не было.

– Нет, вы ушли вверх, – поправила гостья, – опуститесь назад немного… да… вот она.

Палец, чтоб стало совсем понятно, почти уперся в экран.

– А… – Владимир оцепенел.

– Что такое?

– Давайте пройдемся еще раз.

Он поднялся вверх, где начиналось представление коллектива с его руководителя.

– Не-ет, причем здесь… – в голосе прозвучало недоумение, – та, на которую я раньше показывала.

Вернулись назад.

Владимир взглянул на дьякона, зашедшего за спинку ее кресла.

– А вы ее в церкви когда-нибудь замечали?

– Ни разу.

Он снова обратился к женщине:

– Скажите, они… как расставались?

Построить вопрос деликатным намеком не удалось, женщина, впрочем, сразу же догадалась:

– Никаких интимных признаков. По чисто интуитивному впечатлению – деловое что-то. И у нее, мне показалось, озабоченное было лицо.

После семинара мысли стали не очень в себе уверенными.

А мир – подозрительно зыбким.

…

Они зашли с Максом в его директорский кабинет, тот стал отыскивать нужный справочник.

Виктор еще раз похвально высказался о столь оригинально мыслящих детях.

– Да… только есть опасность, что уже через несколько лет многие из них, обучаясь в российских университетах, – ударение упало на «российских», – будут уже интересоваться работой за рубежом. Ага, нашел!

Раскрыв какую-то книгу, он стал в ней отыскивать нужное место, а прокурор, тем временем, включил мобильный телефон.

Сразу просигналила sms-ка.

…Владимир писал: «есть очень новая информация».

Слово «очень», надо понимать, присутствовало, чтобы подчеркнуть из ряда вон выходящее; ничего такого сейчас не хотелось – и без того слишком многое у них выходит из этого ряда.

Макс, хмыкнув довольно, стал помечать что-то на листке бумаги…

Прокурор отправил ответное sms-послание: «готовь чай, скоро буду».

– Ну, подтверждается моя авантажная мысль, – объявил хозяин и тут же предостерег: – Но это вполне в духе прошедшего сейчас семинара.

– Я уже ко всему готов.

– Помните, я спросил, на чем разместили спираль? Вы сказали – на меди.

– Это в связи с тем, что медь препятствует случайным токам?

– А эти токи возникают?.. – требовательно-учительский тон заставил прокурора напрячься. – Возникают от?

– Ну, от каких-то контактов, – он пожал плечами, не зная, что к этому общему соображению добавить.

Однако оказалось – этого, именно, и достаточно:

– Точно! Или еще можно сказать – от взаимодействия. Существуют такие замки-запиралки на магнитном принципе. Там магниты разных размеров, и соответственно, силы. А здесь – одинаковые пирамидки, но плотность кристаллов разная. И вот, согласно справочнику, их плотность последовательно возрастает с приближением к центру. Даже кратность какая-то просматривается, но тут надо еще считать-уточнять.

«Контакт, замки-запиралки…»

– Так это, по-вашему, ключ?

Макс покивал головой, задумался… и Виктор вдруг понял, что в голову им пришло одно и то же:

– Камней восемь, и то, что мы слышали на семинаре – там тоже восемь.

– Может быть и простым совпадением.

Макс не спрашивал о происхождении спирали, понимая, что прокурор не может разглашать служебную информацию, но на прощание намеком предупредил:

– Электромагнитные явления еще во многом для нас загадка, Виктор Сергеевич. А в Черном лесу, я говорил, случаются локальные бури.

Прокурор благодарно пожал ему руку.

И выходя, вслед услышал:

– Будьте поосторожней. И всегда на меня рассчитывайте!

Владимир, получив ответную sms-ку, отправился к дежурному за ключом в секретарскую комнату, где хранилось много разного по чаевому предмету.

А минут за десять, как шеф вышел на связь, позвонил недовольный Игорь Петрович: где твой начальник, почему молчит телефон? Он, поэтому, перезвонил с сообщением, что начальник обещал скоро быть. Полковник ответил: тогда сам к ним минут через тридцать подъедет – информация кой-какая у него имеется.

Сам полковник не знал еще о лже-Шестовой, подробностей о камнях, спирали и том удивительном, чего не знал пока даже и Виктор Сергеевич.

Лучше было пройтись пешком до конторы, проветрить голову – средним шагом тут, примерно, пятнадцать минут.

Жалко, забыл сообщить Максу про догмат о сотворении мира «из ничего», родственный якобы Теории большого взрыва. Он спросил мнение настоятеля, когда тот позавчера его подвозил, и услышал сначала сожаленье об «услужливости христиан-католиков, поспешающих быть угодными общественной моде», а потом прозвучало более резко:

– Да и глупость ведь совершеннейшая. Догмат о сотворении мира из ничего, еще в начале XX века, прекрасно раскрыт религиозным философом нашим – князем Евгением Трубецким. В главном своем содержании он означает, что Бог, творя мир, не отторгнул от себя ни малой части: то есть не стал сам беднее – а значит, в тварном мире ему не может быть никакого противовеса или иной инстанции. И не использовал, творя, ничего чужеродного: то есть неотделим от всего сотворенного. Просто совсем, согласитесь? Ну и причем тут какой-то взрыв.

Прокурор подошел к родному учреждению вместе с подъехавшей патрульной машиной, из которой вылез Игорь Петрович. С собой он имел большой пакет из фирменного продовольственного магазина.

Поднялись наверх, где в секретарской уже суетился Владимир.

– Я тут сырку-колбаски взял, хлебца белого, – объявил гость, но на столе первым делом оказались бутылка коньяка и лимон. – Обсудим мою информацию, и у вас, я так понял, чего-то имеется.

Сейчас заметно стало, что Игорь Петрович неважно выглядит – отеки с синевой под глазами, и сами глаза красноватые от недосыпа, подключает, время от времени, к дыханью глубокий вдох – сердчишко, значит, недорабатывает.

В приготовительную работу включились все, однако полковник предпочел деловую часть не откладывать.

– Так вот, други, приходит сегодня письмо. На адрес Управления, но подчеркнуто, что мне лично. И сказано там, что отправитель может сообщить важную информацию по убийству священника. Володя, я бы не чая, а кофейку лучше выпил, молотого.

– Сделаем. А автор письма – анонимный?

– Анонимный. И предлагает мне явиться завтра в половине девятого утра к церкви у Черного леса, прогуливаться у заборчика в районе калитки. При себе не иметь звукозаписывающих или передающих средств. Рассчитывает в этом смысле на мою полную порядочность.

– Письмо при вас? – спросил прокурор.

– Нет, я его зарегистрировал, как положено, оформил документально.

– Странное место встречи, – заметил Владимир.

– Почему?

– Во-первых, удобное для нашего наблюдения – дома по другую сторону, во-вторых, засаду можно устроить в лесу.

– Засаду легко, прогуливаясь, обнаружить, в том числе – подослав кого-нибудь для проверки. А возможно, кто-то подъедет на машине или на мотоцикле, прокатит быстренько и что-то расскажет.

– Полагаете – никаких мероприятий по задержанию? – спросил прокурор.

Полковник мотнул головой и поморщился:

– Правила игры, Витя! С осведомителями всегда нужно правила соблюдать.

Он аккуратно разложил нарезанные кружки лимона на блюдце, приготовления подходили к концу, тефлоновый нагреватель перешел на кипенье и выключился.

Стали рассаживаться…

Прокурор предложил: пока кофе-чай заварятся, они быстро проинформируют гостя о полученной вчера информации.

И взял на себя эту функцию:

– Благодаря случайному совпадению обстоятельств, удалось установить, что Шестова Мария Александровна, закончившая губернский университет и так далее, является совершенно другим человеком, проживающим сейчас во Владивостоке.

Видно было, что полковник «впустил внутрь» с некоторой натугой.

– Про спираль из камней, о которой я вам уже говорил: стоимость вещицы не маленькая; священник солгал мастеру, что это, якобы, подарочный амулет. А сегодня директор колледжа – он же главный физик нашего города – предположил, что данное изделие – своего рода электромагнитный ключ и что как-то это может быть связано с Черным лесом.

Вторая информация, сложившись с первой, произвела в полковнике динамичный эффект:

– Приехали! Та-ак, срочно надо по сорок граммов, – он сам и принялся разливать. – Ой, други… ой, удивили… прошу.

Все подняли рюмки и взглядами пожелали друг другу хорошего.

Торопиться теперь было некуда, наступила приятная пауза для разрядки.

Виктор подумал, что его рассказ о сегодняшнем семинаре лучше поставить на последнее место, дабы не кружить людям головы, так как всякие попытки привязать что-либо к текущим расследованием непременно окажутся из разряда фантастических почти что догадок. Хотя… в реальности подтверждений немало: вот тот же начальник отряда НКВД, явившийся ниоткуда через четыре года после исчезновения, и явился с рассказами о событиях, не случавшихся в этом мире. А еще хорошо помнится документальная передача о московской молодой женщине, которая полезла в трансформаторный ящик и попала под сильный электроудар – не погибла, а исчезла на десять лет, кажется, появилась в 2000-м. Та, правда, про «место своего отсутствия» ничего не помнила… да, но сохранила биологический возраст. И еще американская подводная лодка – случай совершенно документальный – при испытательном пуске ракеты в подводном состоянии, переместилась почти мгновенно из Атлантики в Индийский океан. Экипаж тоже ничего не запомнил, но постарели лет на тридцать все сразу. В первом случае возраст женщины не изменился, но и не было никаких событий в этом мире, а во втором – будто люди преодолевали огромное расстояние в очень тяжелых условиях, то есть биологическая работа всех клеток их организмов оказалась огромной. Многое корреспондирует с тем, что он услышал сегодня на семинаре, но суть гораздо более сложного мироустройства не улавливается до конца, дает знать о себе лишь какими-то отраженьями.

Полковник констатировал, что время подошло ко «второй»…

Но не выпив еще, живо поинтересовался:

– Кто у нас следующий докладчик, ты Володя?

– Давайте, я.

Быстренько закусив, он заговорил, стараясь в лаконичности следовать шефу:

– Одна прихожанка, отъезжавшая на некоторое время из города, дала показания: три недели назад, примерно в двадцать три десять, она видела молодую женщину, выходившую из церкви вместе со священником. Они направились в разные стороны. Без признаков интимного расставания. Женщина прошла мимо фонаря, близкого к окну прихожанки. Я показал ей на сайте газеты фотографии сотрудников…

– По-ня-тно, – заключил полковник, – можно, Витя, выписывать ордер на арест.

– Шестова вчера уехала в Москву до вторника.

– Ну, ты смотри, вот, значит, отчего они этой ночью не пришли за иконой. Всё сходится, да.

– Это была не Шестова, – громко проговорил Владимир.

Оба вздрогнули и уперлись в него глазами.

– Это дизайнер газеты Яна… фамилия выскочила, где-то я записал…

Смешалось внутри: обида – протест – несправедливость – бессмысленность вселенной, ненужность себя самого… Чехов говорил, самое большое удовольствие – уважать человека, тогда самое горькое – потерять хотя бы еще одного…

– Витя?

Полковник уже о чем-то спросил, прокурор напрягся и догнал ушедшую фразу.

– Да, знаю ее. Они подруги.

– На пару, стало быть, действуют. Вот только не понимаю, зачем в квартиру священника лазали. Володь, запусти еще кипяточек.

Прокурор, сидевший ближе к графину с водой и нагревателю, показал, что сделает сам.

Нужна сейчас передышка.

И надо побороть противную, заблуждавшую внутри слабость.

…

– Представьте себе океан, по которому катятся волны, – начал он, вместе с разлитием в чашки.

Полковник слегка поперхнулся, Володя тут же дал полушепотом пояснение: речь идет о физическом семинаре.

– Авторы предлагают чисто логическое построение, и совершенно простое: вводится всего один постулат – мы живем на космической волне, или – в волновом космическом океане. Линейная скорость этой волны равна известной величине С – скорости света. Но здесь и сейчас. В другом месте космоса она может быть другой, и в нашей системе могла быть когда-то другой.

Полковнику идея сразу понравилась:

– Как это и есть в океане.

– Да, сейчас в Индийском океане у Цейлона, возможно, штиль, а у Мадагаскара штормит, – прокурор раздал чашки. – А дальше авторы новой теории рассматривают обычного водяного паучка.

– Это который бегает по воде, – пояснил полковник молодому коллеге. – Ты их в природе уже не застал.

– Для паучка события – всё то, что приносит волна. Пусть теперь паучок побежал по волне и набрал ее скорость. Представили себе?.. Тогда волновое пространство для него застынет. И он увидит – насколько ему позволяет зрение – события, которые расположены по его линии, то есть по его, в настоящий момент, расположению. Например, останься он на месте – вон там бревно, которым бы его накрыло. Ну и так далее. Таким образом, события, застывая, превращаются в пространство, а всё, что раньше было для паучка пространственным, например – звезды, начинает двигаться.

– Пространство и время поменялись местами, – поспешил заключить Владимир.

– Почти так, но докладчики неоднократно подчеркивали, что избегают произносить слово «время», предпочитая ему понятие «событийность». Время, по их мнению, получило незаконную самостоятельность – примерно так, как если бы сама по себе стала существовать длина.