Текст книги "Врата скорби – 5. Книга пятая: Повелители огня"

В самом конце – Заяц получил еще ранение. Это было, когда они прорвались к большой комнате, которая использовалась под королевскую опочивальню, бросили внутрь по гранате, а потом ворвались. Боевики – опрокинули огромную кровать и осколки гранат – не причинили им большого вреда. Когда они ворвались, началась перестрелка, с нескольких метров – но автоматы пробивали кровати и убивали тех, кто скрывался за ними. В следующей комнате – баррикад уже не было, они бросили гранаты, и вломились, стреляя – вот только стрелять было уже некуда. Последние из уцелевших бандитов – выскочили на крышу – и там легли под перекрестным огнем снайперов…

Оставшиеся в живых парашютисты – выбрались на крышу. Слева – горела мечеть, и потушить ее – было некому. Чудом уцелело массивное кресло, с которого Абу, бывший повелитель этих мест – любил наблюдать за казнями на площади.

Кто-то расстегнул десантную куртку – под ней, обернутый вокруг тела был флаг. В пятнах крови – но все же флаг…

Заяц – оперся о стену, вспоминая мелодию, которую он слышал перед вылетом. Ее играли в аэропортовском ресторане – а они загадывали, кому выпадет в этот раз отличиться. Он огляделся… не увидел знакомых лиц. Поручик вдруг понял, что все кто сидел в том ресторане и слушал песню – были мертвы…

 
Когда взойдет весна
И смерти вопреки
Сгорают от любви
Все призраки дворца
Тысячелетний страх
Колени преклонит
И мертвые уста
Словами жгут гранит6868
  В оригинале – гр Агата Кристи


[Закрыть].
 

– Поручик. Э… поручик.

…

– Поручик!

Заяц не сразу понял, что офицер обращается к нему

– Ты первым прорвался…

…

– Иди… Ставь…

Флаг…

Остальные двое – уже ждали его. Из первой волны десанта – не осталось в живых и трети…

Оставалось надеяться, что все это было не напрасно. Господи… только бы все это было не напрасно…

Княжество Бейхан. Над Шук Абдаллой. Воздушное пространство. Октябрь 1949 года

Огромная птица, с размахом крыльев больше тридцати метров – на сей раз поднялась с аэродрома в пустыне близ Басры, города, который обещал быть новой столицей Империи – и сейчас набирала высоту. Ее сопровождали целых восемь реактивных истребителей – самолетов совсем нового типа, без привычных винтов, кажущихся недоделанными и кургузыми. Но это были самолеты, способные в пикировании превысить скорость звука – и русские инженеры совместно с германскими работали уже над такими самолетами, которые смогут вести бой на сверхзвуковых скоростях и нести ракеты воздух-воздух. Сейчас и то и другое было экзотикой, под ракеты типа воздух – воздух переоборудовались средние бомбардировщики, которые вместе с новыми реактивными самолетами должны были защищать стратегические объекты. Основной целью – теперь были стратегические бомбардировщики, их было предписано уничтожать любой ценой, даже тараном – и только очень немногие знали, почему…

Четыре 24-цилиндровых двигателя Юнкерс с мощностью в 4200 лошадиных сил каждый – работали без отдыха, втаскивая 50-тонный самолет на предельную высоту, такую, на которую не могут забраться даже истребители, Еще два года назад – предельная высота, потолок этого самолета составлял восемь с половиной тысяч метров – но эти двигатели были оснащены центральным турбонаддувом и системой впрыска закиси азота по методу профессора Курта Танка. И самолет, и двигатели – были изготовлены в России, самолет – по лицензии на фабрикации Сикорского, в Киеве, двигатели – на заводе Гуго Юнкерса в ближнем Подмосковье. Этот самолет – был первой ласточкой в рамках совершенно секретного проекта дальнего патрульного самолета, вооруженного абсолютно новым оружием – крылатыми противокорабельными управляемыми ракетами. Их появление – рассматривалось как революция в военном деле, сравнимая лишь с появлением пулемета в пехоте. После их отработки – дредноуты, короли морей на протяжении вот уже пятидесяти с лишним лет – должны были вымереть как мамонты, давая дорогу авианосцам и кораблям экспорта – маневренным, вооруженным скорострельными пешками и способным вести бой на скоростях, срывая радарный захват. Дредноуты, даже быстроходные – на это не были способны. Они просто были слишком большой мишенью для ракет – и теперь вопрос заключался лишь в том, сколько попаданий ракет способен выдержать дредноут прежде чем начнет тонуть. С появлением противокорабельных ракет – все старые приемы маневрирования в бою станут бессмысленными.

Основой этого самолета была кабина – но не пилотская, а хвостовая кабина бортстрелка, переоборудованная и расширенная как пост управления. В своем распоряжении – управляющий оператор имел телевизионную систему, предназначенную для наведения на цель в условиях хорошей видимости, примитивную счетно-решающую машину, принимающую сигнал с радиомаяка и определяющую дистанцию до цели с точностью до двухсот метров, совмещенную с ней систему слепого прицеливания Метеорит, дающую команду на сброс бомб автоматически, в нужной точке, допуская при этом маневрирование самолета – носителя. Кроме того – под рукой управляющего оператора был манипулятор, позволяющий управлять сброшенной бомбой или ракетой вручную, выводя ее на цель с помощью Метеорита. Метеорит – так назывался и самолет и сама программа испытаний управляемого оружия, каждый вылет – обозначался порядковым номером. Вся программа испытаний была рассчитана на тридцать полетов. Сегодняшний вылет носит название Метеорит-32, и он уже не испытательный. Под крыльями – ждут своего часа две реактивные бомбы – то есть управляемые ракеты, сильно похожие на небольшие, реактивные самолеты без пилотской кабины – а сам самолет с ними похож на полузабытое Звено – систему транспортировки истребителей прикрытия на борту тяжелого бомбардировщика с целью прорыва заслона истребительной авиации над объектом. Каждый такой реактивный полусамолет способен нести груз весом в полторы тонны. Никто не знает, почему именно полторы тонны кроме разве что представителей конструкторского бюро, которые отвечают за авторское сопровождение своего изделия. Полторы тонны – это вес первой русской атомной бомбы, испытание которой – намечено на июнь одна тысяча девятьсот пятидесятого года. Изделие «Самум», А-бомба, Прикрытие-6 – кодовые названия того, что связано с русским атомным проектом.

Офицер – наводчик глянул на высотомер

– Прошли девятку.

Это была уже рабочая высота. И здесь было холодно – они вылетали из тридцатиградусной жары, а здесь было ниже нуля и небо – отдавало стальной синевой

– Мерзнешь? – по связи

– Нет

Они уже шли на большой высоте. Десять тысяч – предельная, еще пять лет назад почти недостижимая высота.

– Точка два…

Вострокрылые ястребки – словно по команде отвалили от самолета, уходя вниз и разворачиваясь. Это предельная дальность их сопровождения…

Серая облачная дымка перистых облаков внизу – и серо-синяя гладь Залива. Теперь они остаются одни…

Наводчик снова посмотрел на часы. Нет ничего хуже, чем сидеть вот так и ждать. Экипаж – хотя бы ведет машину, а он – только сидит и смотрит вниз, на оставленные за бортом мили.

Или – за хвостом? Как правильно?

От нечего делать – он взялся за переговорник

– Пост один, включаю потребителей для контроля.

– Одна минута.

Через минуту —он начал проверять одних потребителей за другими. Телевизионная система – самолет был построен таким образом, что обзор вперед был только через телевизионную систему. Обзорный радар, радар системы наведения, счетно-решающее устройство, которое было переименовано в РСУ «во избежание». Наконец, контрольная аппаратура самих ракет.

Все зеленое.

– Пост один, проверка завершена. Отказов нет.

– Понял…

Аппаратура такова, что требует очень большой мощности – поэтому на период ее работы отключаются все второстепенные потребители.

Где-то над аравийским полуостровом – к ним присоединяется эскорт из истребителей Дорнье – целых двенадцать штук. Это едва ли не единственные остающиеся в строю истребители, чье нахождение в летном составе мотивировано не нехваткой денег на замену реактивными – а их боевой эффективностью. Они двухдвигательные, но их моторы расположены так, как ни на одном из существующих истребителей —в хвосте, один за другим, тандемом, и работают они на единственный хвостовой толкающий винт. Для классических, не реактивных истребителей они обладают едва ли не предельными параметрами – скорость в пикировании до девятисот километров в час, вооружение как у реактивных – тридцати семи миллиметровая пушка и две двадцати трех миллиметровые. Эти самолеты – создавались специально для борьбы с тяжелыми бомбардировщиками, поэтому у них мощное вооружение, локаторы, огромная дальность патрулирования. Их вес – соответствует весу легкого бомбардировщика, а ценой – они сравнимы со средним. Но они единственные, способные эффективно бороться с четырех и шестидвигательными монстрами на предельных высотах, где в стаканах – замерзает чай. Впрыск топлива и аппаратура добавления закиси азота – позволяет им забраться на такую же высоту, на которой сейчас идет Фокке-Вульф.

– Пост один, вижу эскорт. Занимают позицию.

– Принял.

Эти самолеты – должны сопроводить драгоценный самолет – носитель в зону боевых действий и обеспечить его возвращение. Вряд ли самые отчаянные британские перехватчики – рискнут сразиться с экспортом из двенадцати машин.

– Пост два. Пятнадцать минут. Мы на подходе…

Оператор – молчалив, он из числа тех, кто не задает вопросов. Особенно тех, ответов на которые точно не получит. Они не раз летали над Договорным Оманом по ночам и атаковали там объекты в горах – что вообще то являлось актом войны. Но ему было все равно: война так война. Еще раз сверившись с часами – он вскрыл опечатанный конверт с заданием, который получил утром. Боевой приказ – атаковать здание, расположенное в координатах… судя по координатам – самая граница, нейтральная зона. Наведение по фотоизображению, маяка нет – это плохо, но приказ есть приказ. Фотографии здания, сделанные самолетом – разведчиком – здоровая махина, похожая на замок. Разрешение на использование средств поражения… стандартный бланк, он идет потом на списание израсходованных боеприпасов. В общем то – все. Никакой информации о том, что и кто могут находиться в этом здании – нет. Да она и не нужна особо.

Судя по компасу —уже близко от расчетной точки.

– Первый, здесь Пятый, прием…

– Пятый, Первый на приеме…

– Доложите по готовности

– Пятый. Подходим к цели. Заняли рабочий эшелон. Готовность… десять минут.

– Вас понял… разрешите включить питание…

– Пятый, запрос принял. Подождите одну минуту, повторяю – одну минуту, и включайте. Как понял?

– Вас понял, одна минута

– Верно, отбой.

– Одна минута

– Начинай холодную проверку.

Черт, как все же холодно. Особенно тяжело это воспринимается после тридцати градусов – как после бани в прорубь.

– Первый, здесь Пятый, прием…

– Пятый, Первый на приеме…

– Первый здесь Пятый, холодную проверку произвел, отказов систем нет. Разрешите включить питание…

– Пятый, включить питание разрешал, повторяю – разрешаю включить питание.

– Первый, вас понял, включаю.

Поисковый радар… подключен, загорелась лампочка, экран…

– Эскорт отходит!

Радар наведения… то же самое.

Счетно-решающее устройство…

Включилось. Сигнал «исправно» горит.

Исполнительный механизм. Сигнал на сброс – передается автоматически, как только самолет займет нужную позицию.

Есть. Ракеты на внешней подвеске.

Теперь проверить все по очереди. Исправно… исправно… исправно.

– Первый, здесь Пятый, потребители подключены, исправны.

– Пятый, мы в районе цели.

– Вас понял. Начинаю сканирование.

Включился экран главного поискового радара. Он был прямоугольный, зеленый, чуть подрагивал и по нему, слева направо пробегал светлый луч. Экран был разделен на квадраты, каждый из которых имел свое обозначение по вертикали и по горизонтали.

Отметки не было. Только зеленый экран.

– Первый, здесь Пятый, прошу подтверждения выхода в район цели.

– Пятый, подтверждаю, мы в районе цели.

– Первый, здесь Пятый, держитесь в районе цели

– Пятый, вас понял. Включаю телевизионное сканирование…

* * *

Самое главное – определить точно цель. Ранее – он работал по маяку, там вопросов нет – маяк показывает точные координаты цели, и остается лишь довести до него бомбу или ракету. Здесь – он должен, совмещая телевизионное изображение и фотографии, сделанные самолетом – разведчиком – определить точно цель и атаковать ее. Разведчик – для картографирования снабжен примерной той же аппаратурой, в горах – не так много зданий, тем более таких приметных – но все равно – боязно. Боязно оттого, что в твоей власти – отправить три тонны взрывчатки в цель. И надо, чтобы она ушла по назначению.

– Первый, здесь Пятый, помехи в районе цели.

– Пятый, вас понял…

Помехи – представляют собой взлетающий транспортный Юнкерс… он взлетает откуда-то с полевого аэродрома, а то и вовсе с импровизированной полосы – он для этого и предназначен. Видны парашюты… белые лоскуты, едва заметные – но это не может быть ничего иного кроме парашютов, видна даже техника. Видны дымы… в городе идет бой.

По правилам – наличие дружественных самолетов в районе цели есть основание для прекращения операции… учебной. Их вылет – все их вылеты – числятся учебными, хотя по факту они боевые. И как тут поступать?

– Первый, удерживайте курс, скорость, высоту.

– Пятый, принято…

На такой высоте – земля плывет на экране очень медленно, кажется что они – как корабль, подгоняемый легким бризом. Долина… город, окутанный дымами. Явно, там идет военная операция. Дорога… а вот, кажется, и искомая цель. Замок на отшибе – пропустить его невозможно, очень специфическая архитектура. Он как будто растет из самой горы, является ее частью…

– Первый, здесь Пятый, вижу цель. Принял решение атаковать.

– Пятый, вас понял…

Оператор – занес примерные координаты цели в счетно-решающее устройство. Положение самолета – оно получало от навигационной системы, довольно совершенной, полуавтоматической, взятой от гражданского лайнера. Исходя из этого – счетно-решающее устройство разработало оптимальное баллистическое решение и определило точку сброса. Под тумблером «решение» загорелась зеленая лампочка – и оператор перевел тумблер в боевое положение.

Далее он включил тумблеры «готовность» и «разрешение». Все контрольные индикаторы горели зеленым, отказов не было.

– Первый, здесь Пятый, готовность к сбросу

– Пятый, готов

Оператор откинул колпачок, перевел многопозиционный тумблер в положение «пуск по решению» – загорелась лампочка

Сначала – включился двигатель. На этих типах ракет двигатели самые дорогие – настоящие реактивные, просто безумие – использовать их на единственный полет, при их ресурсе в пятьсот часов. Немцы – используют намного более примитивные пульсирующие. Единственно, что оправдывает такое расточительство – дредноут в качестве цели. Громадная махина водоизмещением за тридцать тысяч тонн. Не каждое государство может позволить себе строить и содержать такие исполины, деньги на их строительство обычно идут отдельной строкой в бюджете, из того металла, что идет на их строительство – можно построить целые танковые армии. Но теперь – это все может быть уничтожено одним самолетом. Ну, двумя. Поэтому – на такие дела не жаль одного – двух реактивных двигателей – и даже десяти.

Включившийся реактивный двигатель – повлек ракетоносец вперед, создав неравномерность тяги по крыльям и ракетоносец начал медленно, почти незаметно – начал разворачиваться…

– Левый – исправен, вижу факел.

Вот и отлично. Конечно, это нельзя назвать полноценным испытанием – линкор будет маневрировать, пытаться сбить ракету огнем корабельных зениток – а замок неподвижен. Но так даже и проще.

Оператор нажал на тумблер

– Левый отделился. Левый отделился!

Изначально – рули высоты и направления на крылатой ракете были поставлены так – что она заскользила вниз, плавно снижаясь и отходя от самолета – носителя. Нельзя было допустить резкого маневра – мог разрушиться и даже взорваться и самолет – носитель, и ракета.

На самом краю экрана – появилось серое пятно крыла. Оператор напряженно ждал.

– Пятый, крыло вижу.

– Платформа стабильна.

Наконец – появилась светлая, расплывающаяся клякса факела

– Факел вижу!

Под правой рукой – был рычаг управления.

– Пост один, прошу разрешения на маневр

Разрешение запрашивать было обязательно, потому что командир корабля – плохо видел отделившийся самолет – снаряд и не мог оценивать, насколько опасно его маневрирование в непосредственной близости от носителя,

– Пятый – даю разрешение на маневр, повторяю – даю разрешение на маневр.

Оператор пошевелил рычагом управления сначала в горизонтальной плоскости, потом в вертикальной. Через телеэкран было видно, как смещается пятно – в строгом соответствии с движениями руки. Значит – сигнал проходит и ресивер – исправен.

– Есть управление. Пошел на цель…

Тридцатью минутами ранее. Замок.

Несмотря на то, что большая часть советников покинула Шук Абдаллу после того, как князь Абу повел себя совсем не дружелюбно по отношению к тем, кто помог ему одержать победу в холмах – кое-кто из англичан все-таки остался в княжестве. У британцев – была довольно эластичная и способная много выдержать мораль и люди, которые находились здесь и на других подмандатных территориях – подчинялись разным ведомствам и выполняли разные задачи – подчас даже одна противоречила другой. Британцы – любят играть в азартные игры и часто ставят – на нескольких лошадей разом. Так что – одни британцы ушли – а другие остались.

Сейчас, человек по имени Берти Коллинс, заросший бородой, грязный, одетый как местный – занимался тем, что уничтожал документацию. Он хватал папку, наскоро, пальцем, пролистывал ее – а потом бросал в большой железный очаг, в котором он разжег яркое пламя, вылив туда флакончик керосина для зажигалок. Вентиляция в его кабинете была скверной, и от горящих бумаг – в кабинете стоял дым, и было нечем дышать. На столе – прямо посередине – лежала бельгийская автоматическая винтовка и подсумок с патронами.

В дверь постучали. Нет, конечно, местные не отличались куртуазностью манер, и если бы дверь не была заложена толстенным засовом – они бы вошли без стука. Когда в дверь застучали – Берт осторожно подошел к двери, держа левой рукой (он был левша и не переучивался, для многих противников это стало неприятной неожиданностью) пистолет-пулемет Кольта с длинным, изогнутым магазином в пистолетной рукояти. Он прислушался… слышно было плохо, но понять, что происходит, было можно: если топот и грохот, это могут быть русские парашютисты, и тогда останется лишь подороже продать свою шкуру. Но топота не было слышно, а последний выстрел в замке прогремел двадцать минут назад…

– Кто там?

– Берти-паша, откройте!

Он узнал голос одного из охранников, который знал английский.

Держа автомат наготове – он отпустил засов и резко отступил назад, готовый стрелять. Но стрелять смысла не было… эти уже были мертвы. Хотя еще ходили и дышали. И к нему – они не проявляли враждебности.

– Где Зайдулла? – спросил он, называя имя командира стражи.

– Зайдулла-эфенди шахид инша’Аллагъ – сказал охранник, щурясь от дыма.

– Тогда зачем вы пришли?

– Берти-паша, вы говорили, что вы платите выкуп за живых руси…

– Да, это так.

– Один руси жив, его отбросило взрывом, но он дышит. Мы хотели спросить, не купите ли вы его у нас?

С паршивой овцы…

Коллинс – посмотрел на папки, на горящий очаг.

– Можно посмотреть…

* * *

Двор – был по-прежнему завален трупами, их никто не убирал. Ворота частично обрушились, караулка – была разрушена взрывом, на дороге – была воронка. Теперь проникнуть во дворец будет не так то просто – но русских это не остановит. Со стороны города – доносился гул тяжелых самолетов, русские высаживали войска. Мост был взорван, русские занимались городом – но их появление здесь это не более чем вопрос времени. Да если даже они по каким-то причинам забудут про замок… что этот замок без города? Без купцов, которые должны платить дань. Без подданных, которые должны жертвовать имуществом, а то и жизнями в безумных эскападах своего монарха. Замок – это ничто, голова без тела. Лично у него – наготове была лестница – и он собирался после того, как закончит здесь дела спуститься футов на двести по почти отвесной скале – там, как он знал, есть почти никому не известная тропа. По ней – он уйдет подальше от замка. С его навыками, в одиночку – ему не трудно будет перейти границу, тем более что она совеем рядом. Вряд ли кто-то обратит внимание на одиночку, даже вооруженного.

А эти… А что – эти? Они сами выбрали себе судьбу. Они столько раз говорили, что хотят принять смерть на пути Аллаха. Вот пусть и принимают. Мусульмане – фанатичное зверье и не более того, об их гибели совершенно не стоит сожалеть, они сами жаждут ее и получают. Даже если они сражались на твоей стороне – не стоит…

– Сюда Берти-паша

Это были казармы Гвардии. Грязные, с запахом как со скотного двора – просто удивительно, что здесь жили люди. Но ему было плевать, он тут не задержится.

Русский – был прикован к цепи, которая здесь зачем то была, вделанная в стену. Судя по виду – опасности он не представлял. Двое охранников, стоявших возле него – соревновались свирепостью взглядов. Руки их – были в засохшей крови.

Коллинс присел на корточки рядом с русским. Потряс его за плечо.

– Эй! Эй, эй!

Русский открыл глаза, посмотрел на него. Не раз видевший подобное, Коллинс определил, что у него контузия.

– Понимаешь по-русски? По-русски?

Коллинс посмотрел на обступивших его бандитов жадно ждавших решения. Они только-только собрали все, что можно собрать и собирались уходить в горы. Их останавливал только этот русский – англизы платили достаточно хорошо, и им надо было знать – стоит ли он чего. Несколько золотых монет – неплохо для начала новой жизни.

– Выйдите. Мне надо поговорить.

Старший среди охранников – пролаял команду, и они потянулись на выход. Несмотря ни на что, уважение и доверие к белым было воспитано в них с самого детства – все знали, что хоть англизы и неверные, но они держат слово. Потому – они оставили их наедине.

– Сколько вас было?

…

– Из какого ты подразделения?

Русский ничего не отвечал. То ли не понимал, то ли контузия давала о себе знать – но Коллинс был уверен, что он его слышит.

– Эй! – он снова тряхнул его за плечо, сильнее – я сейчас ухожу. Говори, или они убьют тебя. Хочешь остаться в живых?

Что-то не нравилось ему…

В последний момент он понял, что свистящий звук – звук реактивного истребителя, наподобие Метеора, который они видели и слышали на учениях. Он дернулся и попытался вскочить, но русский, левая рука которого была свободна – с неожиданной силой схватил его и не дал подняться. Свист нарастал, превращаясь в грохот… а он тут был и не мог подняться, потому что русский держал его как чертов обученный бульдог. Вдруг Коллинс понял, что он и не уйдет никуда отсюда… все, Господь пришел и за ним, и они все умрут – и правые, и виноватые – все. Ему было даже противно… умирать в этой чертовой дыре, в нечестном бою, в этой напоминающей свинарник казарме… какой в этом героизм… нет никакого героизма, есть только мерзость и стыд. Он спросил русского на своем языке первое, что пришло ему в голову – why? – почему? Но ответа услышать не успел – потому что снаряд врезался в здание и рухнул потолок…