Текст книги "Врата скорби – 5. Книга пятая: Повелители огня"

Морские пехотинцы ненавидят диверсантов и наоборот. Вторые думают что первые – это те, кому не повезло стать морскими диверсантами, первые – что они ничуть не хуже вторых…

– Нет ничего лучше делать дело, когда красные шапочки дрочат в сторонке4040
  У королевской морской пехоты береты красного цвета.


[Закрыть]… – нарочито громко делится один из морских диверсантов с другим, пока морские пехотинцы грузят снаряжение в лодки.

Кто-то из морских пехотинцев хочет ответить, но под свирепым взглядом командира – делать это не решается…

Никаких выступлений нет и не будет. Все прекрасно знают, зачем они это делают. Позор Порт Саида должен быть отмщен любой ценой, иного не может быть. Они понимают, что Порт Саидом это не кончилось и Аденом это не кончится, русские придумают что-то еще, а они ответят – и этому не будет конца. Но каждый из них – не представляет ничего другого, и каждый из них – готов выполнить любой приказ кроме приказа сложить оружие и сдаться. И так будет всегда…

Пять катеров – отходят от побережья Британского Сомали, выстраиваются в кильватерную колонну. Глушители скрывают треск моторов, снижая его почти до естественного шума волн, черная маскировочная сеть, накинутая на каждый катер – снижает вероятность обнаружения, делая лодки похожими на плавающие острова из гниющих водорослей. Темно, температура быстро падает, но в лодках жарко. На головной – вымеряют курс по компасу радист – в наушниках слушает эфир. Лодки идут тяжело, нагруженные почти до предела.

Капитан смотрит на часы

– Что там?

– Сигнала нет – у радиста, как и у всех вымазано сажей лицо, поэтому он похож на отправившегося в самоволку черта

– Даже слабого

– Никак нет.

– Слушай…

А по фронту – какой-то теплоход, скорее всего – итальянский. Скорее всего, идет на Сомали, может быть дальше – из Италии есть рейсы в такие места, как Кейптаун и Аделаида. Освещенный огнями остров, зажигательный танец, музыка звенит, отражаясь от воды…

Кто-то – может себе позволить и такое. Они – нет.

– Три влево… Обходим.

– Есть.

Может, кто-то и заметил. Но сделать – уже ничего не успеют…

Они идут дальше. Залив скорби – бойкое место, прямо из темноты – на них надвигается нос сухогруза, ублюдок – идет, нарушая все правила, без ходовых. Скорее всего, контрабандист…

– Есть сигнал – наконец говорит радист

– Пеленг?

– На двести.

– Готовность…

По лодкам – начинают проверять готовность.

– Снайперам готовность. Снизить скорость.

Двести – значит, идет прямо на них…

– С опережением…

– Похоже на то… Работаем?

– Да, отдавайте конец…

С первой лодки на вторую – отдают конец, теперь они связаны между собой. Это очень рискованный трюк, называется – финишер. Если напутать – лодки запросто утянет под воду…

– Наблюдателям – смотреть…

Еще одна лодка, прямо у них под носом. Кажется, рыбацкая и кажется – заметила. Но – убралась восвояси. У местных есть одна хорошая черта – они никогда не лезут в чужие дела. Им хватает и своих неприятностей…

Пока что они похожи на пиратов, которые нередко тут разбойничают по ночам…

– Сигнал

– Усиливается, он прямо перед нами.

– Внимание всем…

Появление судна большого водоизмещения ночью, когда ты сидишь в утлой, едва не черпающей бортами воду лодке – всегда пугает. С этим – может сравниться только экстренное всплытие подводной лодки. Угловатая стальная громада – надвигается на тебя из темноты, и ты видишь ее в последний момент, когда уклониться от столкновения невозможно. Она в десятки раз больше суденышка, на котором находишься ты, она не остановится, раздавит, сомнет тебя и не заметит. Равнодушный стальной монстр. Но и британские боевые пловцы – не робкого десятка…

В несколько рук моряки держат трос, чтобы смягчить неизбежный рывок – когда судно зацепит трос носом. Еще важно не допустить скольжения – иначе трос затянет под воду, под днище, потом – намотает на винт. И их – вместе с ним…

Но пока им ведет. Ходовые огни – тусклые, совсем не такие, какие должны быть по правилам мореходства, напоминают огни Святого Эльма в тумане. Впередсмотрящего не видно – может, они и пропустили, но пока не видно. Вероятно, его и нет. В таком месте как Залив Скорби – он обязателен, особенно по ночам из-за большого количества лодок рыбаков.

Рывок! Несмотря на подготовленность – рывок сильный и неожиданный. Руки в брезентовых рукавицах – едва удерживают трос. Сейчас – самое главное, чтобы течением лодки прибило к борту. Тогда – будет проще, можно будет держать одному человеку. Но сейчас – одна ошибка и верный провал операции.

Сухогруз – даже не замечает произошедшего, для него – две резиновые лодки не более чем две птички, склевывающие паразитов на спине носорога. Никогда не угадаешь так, чтобы зацепить корабль точно посередине троса – и одну лодку почти сразу прибивает к борту – к самому носу. Моряки на второй – с трудом удерживают трос. Лодка идет на пределе, через борта перехлестывает вода – к счастью, немного. Может зарыться носом – и тогда утонет в считанные секунды, а их смоет. На тренировках – такие случаи бывали, один даже погиб.

Наконец – лодку прибивает к борту. Борт теплый, ржавый, какой-то склизкий – судно неухоженное и давно не красилось. Через сталь корпуса – слышно, как бьется сердце корабля – главная силовая установка в машинном отделении. Морской дизель.

Наконец, веревку удается отпустить. Что происходит на носу – не видно…

* * *

Грохот Винчестера – вряд ли будет слышен с борта, тем более что тут ослабленный заряд – но боевым пловцам – он кажется оглушительным. Кошка – взлетает и… по какой-то прихоти судьбы отклоняется назад, падает в воду…

Первая проблема.

Запасной план. Двое боевых пловцов – удерживают третьего, который должен будет закинуть кошку вручную. Третий – парень по имени Хэнг. Имя дурацкое и для моряка ничего хорошего не предвещающее – висельник. Но какое есть. Он участвовал в студенческих чемпионатах и сейчас – может, шутя взобраться на одних руках по пятидесятифутовому канату

Стремительно уходят секунды. Если кто-то их услышал – всего и дел то, перегнуться через борт, да окатить из автомата. Или гранату бросить…

Первый бросок. Промах! Кошка с всплеском падает в воду. Лодка опасно шатается…

Со второго раза – кошку удается закинуть. Один за другим – пловцы лезут на палубу, цепляясь за узлы.

Штурм!

Первый – перевалившись через борт – а он в этом месте довольно высокий – как лягушка падает на землю и замирает. У него ничего нет, кроме выхваченного из ножен ножа – автомат в прорезиненной сумке и его надо достать. Но и нож в его руках – грозное оружие за двадцать шагов – он попадет в силуэт человека ночью десять из десяти.

Но на палубе тихо.

Второй – падает почти что на первого но остается на ногах. С тихим скрипом – распечатывается сумка. Примыкается магазин – есть. Через борт – переваливается третий… второй уже стоит на колене, держа под контролем палубу. Неужели на ней никого нет? Если так – то сегодня им выпал джек-пот…

После того, как все боевые пловцы оказываются на палубе – они перестраиваются в боевой порядок. Впереди боец, вооруженный пистолетом Кольт с глушителем. В левой руке – он зажимает фонарик с торцевой кнопкой – его задача опознать человека и тихо, настолько тихо, насколько это возможно – убрать его. Или ослепить и оглушить – как получится. Следом – идет второй номер, вооруженный пистолетом – пулеметом – он должен поддержать первого огнем, если не получится сработать тихо. Третий пасет левый фланг – самый важный. Четвертый – правый. Пятый – опять левый, а шестой прикрывает тыл с укороченным БРЭН. Он должен подавить противника огнем, если все пойдет совсем плохо. Снайпер со своим прикрытием – в команду не входит. Он сам выбирает позицию и сам ведет игру.

Движение только по борту, но, не прижимаясь к нему – как они установили, от борта рикошетит даже лучше, чем от стен. На левый борт – нацелены стволы, но им должна заняться вторая группа. Продвижение быстрое – насколько это возможно сделать скрытно. Цель – зайти в надстройки.

На палубе никого. И ничего. Сиротливая цапля крана – судно оборудовано для выгрузки груза на необорудованные причалы. Эти суда – могут перевозить контейнерный груз и на внешней палубе – но сейчас она пуста. Основной груз внутри судна, в грузовых трюмах – он относительно невелик по размерам, но стоит дорого. Очень дорого.

Бывают такие моменты, когда оружие стоит больше той цены, которое весит золото того же веса. Один из таких моментов – смена власти…

Надстройка рядом…

Боец головного дозор подает сигнал – опасность. И все замирают. Как в детской игре – замри. Ночью – глаз видит не силуэт, а движение…

Алая точка в темноте. На уровне четвертого этажа – это крыша палубной надстройки. Видимо, превратили в открытую палубу…

– Сокол…

Позывной их снайпера. Они переговариваются по портативным рациям – невиданное пока для армии дело4141
  Изобретателем портативной рации уоки-токи (хожу-говорю) следует считать канадского инженера Ирвинга Гросса, который получил первый патент в 1936 году. Первой относительно компактной рацией, которая умещалась в руке – была Motorola CSR-536, ее серийное производство было начато в 1940 году и весила она пять фунтов, то есть около двух килограммов. В 1951 году – Raytheon представила модель AN-PRC6, которая продержалась на вооружении до середины семидесятых


[Закрыть]. Но крайне удобное…

– Вижу.

– Готов?

– На прицеле.

– Десять секунд…

Трое боевых пловцов – смещаются к надстройке с тем, чтобы попытаться поймать тело, если оно упадет с крыши. Это не шутки – если на стальную палубу упадет человек весом в двенадцать – тринадцать Стоунов – грохот еще тот будет.

Выстрел – похож на громкий, чуть растянутый хлопок в ладоши. Но тело не падает – падает только сигарета, разбивается огненными брызгами о палубу…

Чисто!

Вход в надстройки. Он на уровне второго этажа, туда ведет гулкая, стальная лестница. Узкая площадка – и надо еще вскрыть люк…

– Дайс. Прикроешь нас на шесть.

– Понял.

– Что с люком?

– Заперт изнутри, сэр. Открывается наружу.

Внизу – появляются черные фигуры с оружием. Мимолетный обмен вспышками фонариков, прикрытых ладонями в перчатках.

– Группа два на борту. Все окей…

Подрывник – устанавливает там, где должен быть рычаг – два направленных заряда по пять унций каждая. Но подорвать не успевает.

Лязг кремальеры – пловцы только успевают понять, в чем дело – как на палубу кто-то выходит. Он сонный, еще до конца не проснулся – и явно не ожидает увидеть того, что он видит. Но что-то предпринять не успевает – один из пловцов, сообразив, со всей силы бросается на дверь, бьет в нее всем телом. Дверь ударяет незадачливого матроса… или кто он там – и он отлетает внутрь. Со стуком рушится на пол…

Вперед!

У них есть только несколько секунд, не более. Первый вбежавший падает на упавшего. Самое главное – не дать закричать. Второй проскакивает мимо и берет под контроль коридор. Третий – вместе со вторым «пакует» первого.

– Чисто.

– Чисто.

– Вперед. Проверить углы…

Корабль с точки зрения штурмового подразделения – настоящий ад. Даже однотипные корабли – часто потом перестраиваются, и хорошая схема переборок – исключение, а не правило. Лестницы, коридоры – максимально узкие, их называют «коридоры огня». Один хороший автоматчик – может положить отделение. Углы, повороты, люки с кремальерами. Наконец кругом металл, а металл – это шум…

Ночь. Должна быть бодрствующая смена, но она небольшая. Интересно, сколько оружия у экипажа?

Лестница. Ведет и вверх и вниз. Снизу – доносится ровный стук дизелей. Первым делом – рубку, вторым – помещение охраны, дальше – матросские кубрики. Машинное отделение брать смысла нет, эти – кингстоны не откроют.

– Лестница чисто

Все переговоры, команды – вполголоса.

– Алти, Франк – мостик. Бимс – остаешься здесь.

Мостик – это важно, но это не главное. Мостик военного корабля куда важнее, там капитан или старший на борту офицер, и его приказы обязательны к исполнению, захватив мостик можно подавить сопротивление на корабле. Но это гражданский корабль, причем не из лучших, и в критической ситуации – каждый будет действовать по своему разумению…

Поднимаясь по лестнице – важно соблюсти равновесие между скоростью продвижения и шумом. Тем более – их всего двое. Но рубка на уровне второй надстроечной палубы – и это хорошо. Нет риска нашуметь…

Тихий мрак мостика – разрезают лучи фонарей. У штурвала – один человек, его сшибают на пол. Он что-то кричит.

– Чисто!

Чисто?! Один человек в рубке – при том, что судно идет ночью и по одному из самых загруженных в мире проливов. Да они совсем охренели…

– Фест, это Алти, мостик взят. Один танго…

Вместо ответа – взрыв стрельбы где-то внизу, впрочем, тут же угасший.

– Фест, это Алти, что там у вас?! Повторяю – мостик – взят, мостик – взят…

– Алти, здесь Фест. У нас небольшие проблемы. Но мы их решили.

– Фест, это Алти, вопрос – нам глушить машину, нам – глушить машину?

– Алти, здесь Фест, лучше этого не делать. Дай самый малый, разберемся…

– Фест, понял тебя, самый малый…

Алти, сын валлийского рыбака – осмотрелся, подсвечивая себе фонариком. Нашел карты, глянул… одна тысяча девятьсот сороковой год, итальянские4242
  По правилам, карты таких мест, как Баб эль-Мандеб, меняются каждый год, это связано с мелями, затонувшими на мелководье судами, принятыми коридорами проводки и тому подобными вещами. Карты менее опасных мест – меняются каждые пять лет.


[Закрыть]. Совсем охренели…

– Подними этого…

Луч фонаря – высвечивает белое, испуганное лицо.

– Твой имя? Имя?!

Громкий, требовательный голос и контролируемое физическое насилие – пощечина например или пинок под зад – помогает преодолеть языковой барьер, если захваченный не владеет основными европейскими языками. Этот – тараторит со скоростью пулемета…

Только не понятно ни хрена.

– На каком языке он говорит? Я ни хрена не понимаю…

– Черт.. это похоже на итальянский, но не сильно. Может, язык горцев?

– Твою мать, так мы во что-то врежемся… Фест, здесь Алти. Фест, здесь Алти, прием…

– Алти, здесь Фест, прием…

– Фест, мне срочно нужен здесь капитан, или кто-то, кто нахрен говорит по-английски. Здесь нет нормальных карт, ничего, мы идем вслепую.

– Алти, тебя понял, отправляю Хала и капитана, как понял? Двое поднимаются к тебе.

– Фест, тебя понял, двое поднимаются…

Через пару минут – из черного проема двери мелькает вспышка фонаря, прикрытого ладонью. Сигнал «свои».

– Добро пожаловать…

Хал, здоровый и сильный парень из второй команды – стволом подталкивает капитана.

– Шагай, ублюдок. Где тут свет. Где этот е… ый свет?! Отвечай!

– Там…

– Где – там?!

– Справа. Лампы… На шкафчике.

– На шкафчике? У тебя что, нормального света нет?!

– Нет. Генератора едва хватает на машинное.

– Ну, п…ц.

Лампы удается найти и зажечь, это обычные керосинки. Как эта калоша вообще плавает до сих пор – непонятно…

Капитан, при свете ламп – кажется большим, но каким-то пришибленным. Одежда кое-как, видимо подняли с кровати…

– У него тут еще и карты сорокового года – мрачно говорит Алти – за такое кораблевождение Уормвуд-Скрабс4343
  Тюрьма особо строгого режима, в Лондоне


[Закрыть] плачет…

– Эй, капитан. Нам надо изменить курс. Ты что-то соображаешь, или тебя выкинуть за борт за ненадобностью?

– Кто вы?

– Кто я? Твоя гребаная Немезида4444
  Богиня возмездия.


[Закрыть]. Или ты будешь нам полезен, прямо сейчас, или поплывешь до берега брассом, понял?

– Хорошо… давайте курс…

– Порт Шукра, побережье Аденского губернаторства – боевой пловец умышленно называет старое, давно не используемое официально название – и если ты накосячишь… акулам тоже надо чем-то питаться, имей это в виду. Понял? Давай, за работу. Франк, следи за ними…

Двое унтер-офицеров отходят в сторону.

– Что произошло внизу?

– Мало приятного. Там был охранник, он едва не застал нас врасплох. Блейк ранен.

– Сильно?

– Держится на ногах. Пока. Остальных всех повязали.

Фест кивает на капитана.

– Этот гребаный педик оставил на мостике одного человека – это ночью, и без впередсмотрящего. Просто удивляюсь, как они вообще ходят.

– Педик – это ты точно подметил.

– Что?!

– Мы его повязали в каюте. С одним из матросов.

– Вот, б… Мне еще больше хочется выбросить его за борт.

– Не тебе одному. Но пусть проведет нас в порт для начала.

– Черт, если он это не сделает, ему точно п…ц.

Капитан, словно чувствуя, что говорят о нем – испуганно косится.

Баб эль-Мандеб. Врата скорби… 24 сентября 1949 года

Примерно в это же самое время – британская дизель-электрическая подводная лодка типа Порпуа, относящаяся к устаревшему проекту большого подводного минного заградителя, построенного очень ограниченной серией в шесть экземпляров – приближалась к порту Аден, прячась под брюхом крупного сухогруза Аделаида, с портом приписки Мельбурн, направляющегося в Аден с грузом «швейных машин». Но крайней мере, так было написано в таможенной декларации на груз. На самом деле – груз был несколько другой. Но британцы досмотра не боялись – к тому времени, как судно войдет в порт, дело будет сделано. Да и подводная лодка, пусть устаревшая – тоже неплохое прикрытие.

Эта подводная лодка, лидер серии – долгое время базировалась на порт Гонконг, ее задачей было в случае войны выставлять мины на коммуникациях, действуя без прикрытия надводных сил, лодки этого проекта как раз для этого и были предназначены, второстепенные ТВД и дальние океанские походы. Но лодка уже устарела – и несколько лет назад ее передали в отдельный, Его Величества Британской индийской армии отряд военных водолазов. Эта лодка была хороша тем, что в ней были солидные минные отсеки и изначально – на двадцать человек больший экипаж, чем на обычных океанских лодках…

Сейчас – ночь. Но всплывать нельзя – прошли те времена. Сейчас – у русских есть патрульные самолеты с радарами, способными засечь даже перископ. Придется выходить на глубине, чтобы подобраться ближе к порту – благо, среди пловцов есть люди, которые здесь родились и знают его как свои пять пальцев. Один из них – командир группы.

В лодке душно. Под ногами – лужицы стоячей воды, никто не обращает на них внимании – это конденсат, осушать его нет ни сил, ни желания. Долгое путешествие в замкнутом пространстве, в жестянке на глубине, под грохочущим во всю мощь сухогрузом – а звука главной машины отлично раздается в воде – подошло к концу…

Часть боевых пловцов этнические британцы, а часть индусы – но это никого не волнует. В подразделении есть и более экзотические персонажи – например, Али, проданный в рабство ловцам жемчуга в Дубае и сумевший бежать в Британскую Индию на борту рыбацкого доу. Никто на это не обращает внимания – в подразделении все равны, это железный закон. Нет ни белых, ни черных – все только зеленое. Точнее – темно-серое, в нездоровом свете десантного отсека лодки сильный загар на лицах отдает серым цветом…

Все как на подбор – среднего роста, жилистые, загорелые. Молодежи в подразделении нет, самый популярный возраст – тридцать с небольшим. Места для храбрости здесь немного, их жизни зависят от того, как точно и скрупулезно они будут делать то, что должны. Молодежи это несвойственно, это приходит с опытом, с погибшими друзьями. Правильно говорится – есть ныряльщики смелые, а есть старые. Старых и смелых – не бывает.

Их тридцать два человека. Шестнадцать пар.

Ныряльщики – они так себя называют, ныряльщики за жемчугом – неспешно, но собранно, почти безмолвно собираются. На каждом из них – изготовленный по мерке дюймовый гидрокостюм из резины – для жары в самый раз, для более холодных вод используется двухдюймовый. В качестве аппарата для подводного дыхания – используется аппарат Дэвиса образца 1910 года давно устаревший, но надежный и привычный для большинства аквалангистов, пришедших из подразделений, занимающихся ремонтом судов. На поясе – два ножа, боевой и водолазный, с тупым концом, свинцовые грузы, у некоторых ныряльщиков – вместо боевого ножа настоящая острога, сильно напоминающая африканский ассегай. Все снаряжение, которое потребуется для боя на суше – упаковывается в резиновый мешок, который закрывается сначала на молнию, а потом – запечатывается одноразовой каучуковой лентой с резиновым клеем. Ничего другого – пока не придумали.

У каждого боевого пловца – своя специализация. Соответственно – и свое снаряжение. У снайперов – в мешках карабины Маузера или Мосина, переделанные для боевых пловцов с ложами из стали и бакелита4545
  В нашем мире первыми пластиковые материалы стали широко использовать в оружии немцы во времена Третьего Рейха. Всемирно известная сейчас фирма Armalite свою первую модель начала разрабатывать во вторую половину сороковых: AR-1, снайперская винтовка для парашютистов, полностью фибергласовое ложе, ствол из алюминия с тонким стальным лейнером внутри как у пушек. Разработка никого не заинтересовала. Первая по-настоящему массовая модель с пластиковым ложем – Ремингтон Нейлон 66, выставленная на рынок в 1959 году.


[Закрыть], обычно с глушителями Максима и оптическими прицелами. У автоматчиков – богемские пистолеты – пулеметы с глушителями, у пулеметчиков – богемские же пулеметы. Наиболее тяжелый груз у саперов – начиная от обычной взрывчатки и заканчивая готовыми зарядами, магнитными минами и бангалорскими торпедами для преодоления заграждений…

Снайперы – помимо суши, должны уметь действовать и на воде и даже из-под воды. Поэтому – на поясах у них, помимо ножей есть и складные арбалеты, стреляющие не стрелами, а тяжелыми заостренными болтами. Британская индийская армия воюет в джунглях, там лук – отличное оружие, арбалет – еще лучше. Именно там – разработали арбалет с системой блоков, плечи которого расположены не перпендикулярно, а параллельно ложу. Это сделало арбалет не менее удобным, чем снайперская винтовка. И в отличие от снайперской винтовки – он мог стрелять даже в воде и из воды. Они специально экспериментировали с формой болта.

Каждый боец пакует свое снаряжение. Затем проверяет своего соседа. Затем встает, поворачивается лицом к выходу из отсека, кладет руку на плечо стоящего впереди товарища.

Готов. Готов. Готов…

– С Богом, джентльмены – такое единственное напутствие дает командир. На сегодняшний день – это капитан-лейтенант Лайонелл Т. Халл.

Часть боевых пловцов идет в нос лодки – им придется десантироваться через торпедные аппараты и идти первой группой. Часть – пойдет через ангар – так они называют затапливаемый отсек…

Выход из подводной лодки, находящейся в подводном положении – дело намного более сложное, чем это кажется на первый взгляд. Для начала – лодка не может останавливаться в движении, если она остановится – то она тут же начнет тонуть. Ход даже в несколько узлов – смертельно опасен для неподготовленного человека, это больше, чем пловец может развить под водой, завихрения воды у корпуса движущейся лодки – запросто затянут едва только зазевавшегося боевого пловца под винты. Наконец, в подводном положении – ни один люк открывать нельзя по понятным причинам, единственная возможность для боевого пловца покинуть лодку – через торпедный аппарат. Через стандартный торпедный аппарат – может выбраться наружу только сам боевой пловец, никакой акваланг с собой взять невозможно. Поэтому – подводные диверсанты из Пула придумали весьма экзотический и крайне опасный способ покидания лодки: боевой пловец выбирается из торпедного аппарата, имея при себе только аварийный дыхательный баллон, размером примерно с термос, запаса воздуха там хватает на несколько минут. За это время – он должен в кромешной тьме добраться до ограждения ходовой рубки, которое боевые пловцы зовут «ласточкино гнездо», где его ждут заранее принайтовленные акваланги, выбрать один, проверить его работоспособность и надеть. Естественно, если он это не сумеет сделать, смерть его ожидает очень и очень нелегкая.

Индийские боевые пловцы пошли дальше своих коллег из метрополии. Воспользовавшись тем, что переданная им лодка относится к категории минных заградителей – они переоборудовали устройство сброса мин в затапливаемый ангар, где могло поместиться до десяти человек или шести – с подводным носителем. Главное – ангар можно было затапливать не один раз, пользуясь для его продувки тем же запасом сжатого воздуха, который используется для продувки балластных цистерн лодки. Таким образом – британские индийские пловцы первыми пришли к тому, к чему их коллеги придут только в конце шестидесятых годов…

Десять человек – заходят в затапливаемый ангар. Лодка крадется самым малым. Дизель отключен, работает только электродвигатель. Несмотря на то, что бессмысленно ставить завесу из микрофонов перед одним из наиболее загруженных портов региона – рисковать никто не хочет.

Капитан снимает трубку. Телефон – проведен прямо в ходовую рубку, еще один телефон – установлен на внешней обшивке судна, в бронированном ящике. Лодка полностью переоборудована под нужды ныряльщиков.

– Пост один, это ангар как слышно?

Из-за давления – голоса кажутся как будто писклявыми. Несмотря на то, что они находятся у самого экватора – на такой глубине холодно, и холод – добирается и до них. Но им не привыкать – и к жаре и к холоду. Все, о чем им стоит заботиться – это о герметичности костюмов и о запасе воздуха в баллонах.

– Ангар, это Пост один, вас слышу.

– Первая группа на исходной.

Один из боевых пловцов, проверив положение запорного механизма люка, показывает большой палец.

– Люк задраен. Есть готовность.

– Вас понял, начинаю.

Через перепускные клапаны – в ангар с шумом врывается вода, водоворотами кружится у ног ныряльщиков, быстро прибывает. Здесь самое главное – не поддаваться панике. Бывали случаи, когда молодые срывали с себя акваланг – даже тренированному рассудку сложно с этим справиться. Темнота, шорох прибывающей воды, теснота и нет никакого выхода…

Вода уже по грудь. По горло. Вода холодная…

Вода по маску. Скрывает головы. Все…

Кто-то включает химический фонарик. Это не успокаивает, только прибавляет напряжения.

– Пост один, ангар затоплен. Давление на максимуме.

– Вас понял. Начинаем…

Двое пловцов – обязательно двое – одновременно берутся за рычаги. В одиночку – запорный механизм внешнего люка не открыть, как бы ты не старался…

Люк открывается. За ним – темнота и холод. Несмотря на то, что лодка почти на экваторе – вода холодная. Градусов десять, не более…

Лодка идет малым. К обшивке – привалены скобы, чтобы держаться. По бортам – принайтовлены и укрыты брезентом две продолговатые торпеды – тягача. Точная копия итальянских «Миала», одну из которых британцам удалось поднять на поверхность после диверсии на Гибралтаре. Двигатель отказал – а заряда самоликвидации не было, итальянцы вообще люди несерьезные. Вместо того, чтобы разрабатывать свое – тупо скопировали.

Каждый – зажигает химический фонарик – теперь они похожи на рой светлячков, облепивших ствол дерева. У каждого своя задача – кто-то занимается тягачом, кто-то – грузом. Тягач для них один – вторая группа пойдет на втором.

Тягач отцеплен и запущен, сейчас он прокручивает вхолостую свои бронзовые винты. От тягача – идут стропы, к которым цепляется груз и люди, прежде всего груз. Вместе с тягачом пойдут четверо, остальные – в охранении.

Вверх лучше не смотреть – тяжелый гул, передаваемая по воде вибрация, завихрения… вода отлично передает любое движение. Вверху сухогруз, и вообще не понятно, на кой черт он нужен. Аден – не считается военной гаванью, это не Севастополь и не Кронштадт, там нет такого плотного прикрытия. Наверное, решили перестраховаться…

Почти ничего не видно. Источники света – видны всего на несколько метров, разглядеть что-то конкретное невозможно, они как фонари в густом лондонском смоге. Пловцы держатся друг за друга, чтобы их не разнесло.

Наконец, первый – занимает место за пультом управления тягачом. Хлопает следующего и показывает большой палец – можно. Второй – делает то же самое с третьим…

Наконец, тягач отцепляется от лодки и тут же начинает уходить в сторону, раскручивая винты. Главное – не попасть ни под винты лодки, ни под винты сухогруза. Разделает на мясной фарш, только так…

Лодка – постепенно исчезает из вида – и они остаются одни в мутном мраке гавани. Не видно, где верх и где низ, везде – одинаковая чернота. Не видно и вторую группу – она должна выходить следующей, снова придется осушать и затапливать ангар. Если она не выйдет – задачу придется выполнять им одним. Мин, которые прикреплены грузом к бортам буксировщика не хватит – придется расходовать их только на самые важные цели. Но это не важно – они должны выполнить задачу хотя бы для того, чтобы показать этим педикам из Пула4646
  База ВМФ в Пуле – прибежище Королевской морской пехоты, а так же спецназа ВМФ Великобритании, известного как СБС – специальная лодочная служба. Пул-Харбор – так же крупнейшая естественная гавань Великобритании и одна из крупнейших в мире. Не путать с базой Австро-Венгерских ВМФ в Пуле, в Истрии


[Закрыть] и первым морским лордам, что военные ныряльщики из Британской Индии ничуть не хуже и возможно, даже лучше основной группы спецназа Британского ВМФ…

Вождение ночью буксировщика – задача не из легких, потому что никаких способов определить свое местонахождение не существует. Только останавливаться и всплывать – конечно. не нагруженному бомбами буксировщику, а одному из бойцов. Глубина – около пятнадцати ярдов, вполне можно обойтись и без декомпрессии. Хотя некоторые из них могут всплывать без декомпрессии и с тридцати…

Черная голова – показывается над поверхностью бухты. Медленно поворачивается, запоминая все вокруг. Кратер справа, как и должно быть. Военный пирс совсем рядом, он находится в северной части Кратера, район Тавахи – так было при британском присутствии и русские ничего не изменили. Перед тем, как отправляться сюда – они говорили не с одним ветераном, которые еще помнят времена британского раджа в Адене, британской власти. Они – описывали Аден безошибочно, как будто видели его через сотни миль…

Все правильно. Справа – малый Аден или, на арабском – район Иттихад и длинная дамба, закрывающая вход в залив на две трети и опирающаяся на небольшой островок. Если верить снимкам с самолета – разведчика – это военный объект, на нем установлены зенитные установки. Но основной, главный калибр русских – на самом Кратере, и точно так же – было у британцев. Эту гору – можно долбить бесконечно.

Тихо. Они знают, что завтра – что-то будет. Им не говорят, что именно – но им

Все, можно погружаться…

Внизу – его уже ждут. Он показывает большой палец и жестами объясняет – они у цели, совсем без невязки4747
  Термин из подводного флота. Разница между реальным и расчетным местоположением подлодки после долгого подводного перехода без всплытия.


[Закрыть]…

Все. Теперь – им надо устроить где-то гнездо…

Гнездо – это место, где они будут невидимы, желательно даже и при свете дня. И при этом – они получат возможность дышать атмосферным воздухом, без использования дыхательных аппаратов. Это очень важно, потому что запас воздуха ограничен.

Но главное сейчас – выполнить задачу…

По два пловца – группа, каждая группа несет по четыре мины, но устанавливать мины поодиночке нельзя. Один устанавливает, второй – прикрывает. Интересно, здесь есть ПДСС4848
  Противодиверсионные силы и средства. Группы прикрытия гаваней, аквалангисты, в обязанность которых входит бороться с боевыми пловцами противника. К описываемому периоду – они были сформированы не везде, а аквалангисты – имелись и вовсе только в самых важных гаванях и то немного. Причина – оборудование для подводного плавания еще только развивалось, Жак-Ив Кусто еще не стал широко известен. Плотное прикрытие всех гаваней – с аквалангами и подводными радарами – будет организовано только в конце семидесятых. А в Адене – прикрытие было ослаблено еще и тем, что в гавани не было кораблей первого ранга


[Закрыть] или нет? В основных гаванях у русских – есть. А здесь?

Первый боевой пловец идет налегке, в руках у него – только нож или ассегай. Он тащит только одну мину, потому что они тяжелые. В критической ситуации – он должен отцепить мину и сражаться. Идущий вторым боевой пловец – тащит сразу пять. Мины – лучше потерять одну, чем пять. Этот – должен отцеплять мины и вступать в бой только в критической ситуации…

Они уязвимы. Самое простое противодиверсионное средство – выдать дежурящему на борту часовому ящик гранат и приказать время от времени бросать в воду по одной – две гранаты. Подводный взрыв – в несколько раз страшнее наземного, из-за разницы в плотности воды и воздуха. Никакой защиты у боевого пловца нет: контузия внутренних органов и смерть. Для того чтобы они понимали это, в самом начале, как только отряд зарождался, они даже казнили так несколько преступников, чтобы посмотреть на повреждения и попытаться найти хоть какие-то меры защиты4949
  для тех, кто шокирован использованием людей как подопытных животных, скажу, что в нашем мире еще в шестидесятые, когда начинались работы по исследованию столкновений транспортных средств и поиску мер по снижению травматизма при авариях – в Европе некоторые высказывались за использование смертников при моделировании ДТП. Такое предложение хоть и было отвергнуто, но в дискуссии оно воспринималось нормально. Европа жестока и значительно более жестока чем мы думаем.


[Закрыть]. Не нашли…

Но еще более уязвим корабль – если они его достигнут. Подумать только – громадная махина, водоизмещение в двадцать, в тридцать тысяч тонн, даже больше, которую строили, напрягая все силы, отрывая из военного бюджета огромные средства, отказываясь от выпуска сотен танков с тем, чтобы отдать флоту броневую сталь – может быть повреждена одним человеком. Всего одним смелым человеком. Конечно, боевому пловцу почти невозможно повредить корабль первого ранга так, чтобы он не подлежал восстановлению. Даже если он и затонет на стоянке – его можно поднять и отремонтировать. Но время… время, на все требуется время. Один из затопленных в Гибралтаре кораблей первого ранга5050
  Взрывы в гавани Гибралтара 18 июня 1941 года – апофеоз международного кризиса 1940—41 годов, связанного с борьбой за колонии. Соответствует атаке итальянских боевых пловцов на гавань Гибралтара 25 мая 1941 года (имевшей целью затопление линкора Ренаун, авианосца Арк Роял и крейсера Шеффилд), в нашем мире закончившейся неудачно из-за технических проблем. Однако, 19 декабря 1941 года итальянские боевые пловцы совершили налет на гавань Александрии, затопив два британских корабля первого ранга – Валиант и Королева Елизавета, так же серьезно повредили эсминец и танкер


[Закрыть] – ремонтировали девять месяцев, другой просто подлатали и отправили тихим ходом в метрополию, на слом – старый, дешевле утилизировать, чем возиться.