Текст книги "История, измеренная в пятиклассниках. Не только для двенадцатилетних"

Конец эпохи ораторов

Эллинские полисы часто воевали, но никогда не завоёвывали друг друга и не сливались в одно государство.

Создать империю попытались цари Македонии.

Македония находилась к северу от Греции. Её обитатели были родственны эллинам, поклонялись тем же богам и говорили на диалекте греческого языка, однако эллины считали их варварами.

Демосфен, упражняющийся в ораторском искусстве. Художник Жан Леконт дю Нуи (1842–1923).

В 359 году до Р. Х. царём Македонии стал молодой Филипп II. Он объединил под своей властью фактически распавшуюся страну, создал мощную, прекрасно обученную и дисциплинированную армию и повёл её на завоевание соседних народов. Сначала он воевал с иллирийцами, а потом занялся Грецией.

Самым сильным греческим полисом были Афины, владевшие большим флотом и возглавлявшие Афинский морской союз. Филипп пообещал Афинам завоевать для них Амфиполь, на который они давно зарились, а афиняне согласились отдать за это Филиппу свою союзницу Пидну. Пидну Филипп занял, Амфиполь тоже захватил, но отдавать его афинянам и не подумал.

В это время члены Дельфийской амфиктионии (религиозного союза) воевали с жителями провинции Фокида, досаждавшими Дельфийскому храму. В Совете амфиктионии главную роль играл могущественный беотийский полис Фивы (Беотия находилась между Афинами и Фокидой). Совет призвал на помощь Филиппа II, а противники Фив – Спарта и Афины – поддержали фокидян. Македоняне оказались сильнее. Несколько лет они разоряли Фокиду. Она запустела, жители разбрелись во все стороны, в разрушенных городах остались только старики да дети. Так македонские войска оказались в центре Греции. За помощь члены амфиктионии даже передали Филиппу два голоса в Совете, отнятые у фокидян.

По соседству с Македонией находился Союз городов полуострова Халкидики, возглавляемый городом Олинфом. Чтобы олинфяне не вступили в союз с Афинами, Филипп II подарил Олинфу соседний город Потидею. Афинский отряд, посланный на помощь Потидее, опоздал и не смог этому помешать. Но когда олинфяне обнаружили, что теперь со всех сторон окружены македонскими владениями, они всё-таки заключили союз с Афинами. Для афинян это означало скорую войну с Филиппом. Больше всех за это агитировал Демосфен.

В Афинах важнейшие решения принимал сам народ на общих собраниях. Многочисленные споры разбирались в судах, где тоже заседали не профессиональные судьи, а несколько сотен простых граждан. Чтобы убедить Народное собрание или суд в своей правоте, надо было уметь говорить ярко и доходчиво; кому это лучше удавалось, тот, можно сказать, и правил Афинами. Вокруг каждого известного оратора группировались десятки, а то и сотни сторонников.

Демосфен с детства мечтал стать оратором, чтобы наслаждаться одобрительными криками толпы и купаться в лучах славы. Он происходил из богатой семьи владельца оружейной мастерской, но рано осиротел. Опекуны о его образовании не заботились, да ещё прикарманили часть отцовского наследства. На оставшиеся деньги Демосфен прилежно изучал классическую литературу и афинские законы. Выучившись, он подал в суд на опекунов и отсудил у них часть наследства. Зарабатывал он неплохо, готовя речи для судебных ораторов. Дважды Демосфен и сам пробовал выступать. Но у него был слабый голос, он картавил, слегка заикался, да ещё имел привычку дёргать плечом. Поэтому шум, смех и шиканье толпы не давали ему закончить речь.

Он совсем было пал духом, но приятель-актёр растолковал ему, что в речи важно не только содержание, но и то, как она произносится. И Демосфен с головой ушёл в занятия риторикой. Чтобы не манила улица, он обрил себе полголовы и сидел дома, по нескольку часов в день упражняясь в составлении и произнесении речей. Когда волосы отрасли, он стал ходить на берег моря и, набрав в рот камешки, громко читал стихи, стараясь перекричать шум ветра и рокот волн.

Демосфен. Римская мраморная копия бронзовой статуи греческого скульптора Полиевкта. Лувр.

Говорят, «терпение и труд всё перетрут». Демосфену терпения хватало. Он стал превосходным оратором. Тем не менее перед выступлениями он всегда заучивал речь наизусть и заранее решал, в каких местах говорить спокойно, где надо чеканить формулировки, а где декламировать горячо и страстно. Противники смеялись над ним, обвиняя в отсутствии подлинного таланта, но это не мешало ему побеждать в словесных поединках.

Прославился Демосфен речами, направленными против Филиппа II. Сам он называл эти речи филиппиками, и это слово сохранилось до сих пор, обозначая гневное публичное осуждение. Яркими красками рисовал Демосфен трагедию разорённой Фокиды. Под влиянием филиппик афиняне четырежды посылали на помощь Олинфу боевые корабли и воинские отряды. Но осенью 348 года до Р. Х. предатели, подкупленные Филиппом, открыли македонянам ворота Олинфа. Город был разграблен и разрушен до основания, его жители проданы в рабство. Разрушению подверглись и остальные города Халкидского союза.

В Афинах тоже были приверженцы Филиппа, причём не только платные агенты, но и вполне бескорыстные сторонники. В Греции множество людей не имело других занятий, кроме войны; неудивительно, что полисы то и дело воевали, разоряя страну. Популярный учитель красноречия Исократ надеялся спасти Грецию, объединив эллинов для совместной войны против персов, – устроить что-то вроде крестового похода за несколько веков до появления христианства. А именно этим, по сути, и занимался македонский царь. Поэтому Исократ восторженно приветствовал Филиппа и убеждал его беречь свою жизнь, столь необходимую для славы Эллады.

Золотой медальон с портретом царя Македонии Филиппа П. Изготовлен, предположительно, в III в. во времена правления римского императора Александра Севера.

Другим сторонником мира с Македонией был Эсхин. Сначала он тоже выступал за войну с Филиппом. Понимая, что в одиночку афиняне не справятся с македонским царём, Эсхин пытался уговорить другие полисы совместно вести переговоры с Филиппом, а при необходимости совместно сражаться. Однако каждый полис предпочитал договариваться с царём самостоятельно, надеясь использовать мощь македонян против своих соседей. Да и сами афиняне не горели желанием раздражать Филиппа, который при желании мог перекрыть им поставки зерна из Причерноморья. Когда Эсхин убедился, что создать общегреческий союз невозможно, он выступил за скорейшее заключение мира с Филиппом и после этого уже не менял свою точку зрения. Дважды ездил он в Пеллу – столицу Македонии вместе с Демосфеном и возглавлявшим посольство Филократом. Демосфен и его друг Тимарх обвинили Эсхина в сговоре с Филиппом, но он избежал суда, доказав, что Тимарх вёл распутную жизнь (люди с запятнанной репутацией не имели права выступать в суде).

В 346 году Афины и Македония заключили договор о мире и союзе. По условиям мира, названного Филократовым, каждая сторона сохранила свои завоевания. На деле это означало, что Афины теряют почти все владения во Фракии и признают захват Филиппом Халкидики.

Эсхин продолжал верить в обещания Филиппа, но хвастаться плодами такого мира не приходилось. Спустя три года Демосфен снова возбудил против Эсхина судебное дело по обвинению в измене. Эсхин процесс выиграл, но в Народном собрании его выступления встречали теперь холоднее.

А Филипп продолжал подчинять соседние народы – фракийцев, иллирийцев, фессалийцев, эпиротов, скифов. В 340–339 годах до Р. Х. он осадил Византий (на месте нынешнего Стамбула) и расположенный неподалёку Перинф, контролирующие проливы между Средиземным и Чёрным морями. Извечные враги – афиняне и персы – выступили на одной стороне, посылая помощь осаждённым. К Византию отправился афинский флот под командованием известного политика и оратора Фокиона.

Фокион в юности дружил с известными философами Платоном и Ксенократом. Человек он был добрый, но вид имел такой угрюмый и неприветливый, что с ним не всегда решались заговорить. Он редко смеялся, никогда не мылся вместе с другими в бане, за городом и на войне ходил разутым, а одевался очень легко: в Афинах шутили, что увидеть Фокиона в плаще – к холодной зиме. Выступал он всегда кратко, но по делу. «Вот нож, направленный в грудь моим речам», – говорил о его выступлениях Демосфен.

Для сбора взносов с участников Афинского морского союза афиняне обычно снаряжали военные экспедиции. Когда же собрать взносы поручили Фокиону, он поехал на одной триере, но заслужил у союзников такое уважение, что в качестве взносов они выделили ему целый флот, с которым он и вернулся в Афины.

Вот и теперь афинского военачальника Хареса жители Византия не впустили, а Фокиона приняли радушно. Афинская помощь прибыла очень своевременно, и Филипп, потерпев поражение, был вынужден отступить. Фокион занял ряд близлежащих городов, захватил несколько македонских кораблей и после ранения в стычке с македонянами отплыл домой.

Эллины чувствовали, что их родная Эллада меняется необратимо.

Они всегда воевали друг с другом, но эти войны, часто жестокие и кровавые, велись по определённому порядку. Изменялись границы владений, степень влияния отдельных полисов, иногда даже государственный строй в них; но эти перемены сами по себе были частью привычного образа жизни. Демосфен сетовал, что прежде лакедемоняне (спартанцы) «в течение четырёх или пяти месяцев, как раз в самую лучшую пору года, вторгнутся, бывало, опустошат страну противников своими гоплитами, то есть гражданским ополчением, и потом уходят обратно домой. Это был до такой степени старинный или, лучше сказать, такой правомерный образ действий, что даже не покупали ни у кого ничего за деньги, но это была какая-то честная и открытая война. Теперь же ничего не решается выступлениями на поле битвы или правильными сражениями». Демосфен возмущался тем, что Филиппу «совершенно безразлично, зима ли стоит в это время или лето, и он не делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не приостанавливает своих действий».

Главное же новшество состояло в том, что Филипп пытался лишить всех эллинов свободы и включить их в империю, то есть уравнять с варварами.

Благодаря усилиям врагов Филиппа, прежде всего Демосфена, образовалась антимакедонская коалиция. В неё вошли даже Фивы – старый враг Афин, до того бывший в союзе с царём. Эллины попытались выдавить македонян из Греции. Фокион и особенно Эсхин были против войны с Македонией; Эсхин резко критиковал Демосфена за отказ начать мирные переговоры с Филиппом. И его опасения оправдались. В 338 году до Р. Х. в Беотии возле селения Херонея македоняне наголову разбили соединённое войско афинян и фиванцев. Среди греческих воинов, бежавших с поля сражения, был и Демосфен. Филипп, вне себя от радости, устроил пир прямо на поле боя среди неубранных трупов.

В Афинах со дня на день ожидали появления македонского войска; в городе царило беспокойство, едва не переросшее в панику. Попытки покинуть город были приравнены к измене и карались смертью, всех мужчин, способных носить оружие, призвали на военную службу. Знаменитый оратор Гиперид предложил вернуть в Афины изгнанников и освободить рабов. Афинское законодательство прямо запрещало вносить такие предложения, и на Гиперида подали в суд. «Да, я внёс такое предложение, – говорил судьям Гиперид, – ради того, чтобы свободным не пришлось испытать рабства. Внёс, ради того, чтобы никто более не подвергался изгнанию. “Разве ты не читал законов, запрещающих это?” – спрашивают меня. Я не мог; оружие македонян закрывало от меня буквы этих законов». Патриотический пафос судьи поставили выше законов: Гиперид был оправдан.

Бурную деятельность развил и другой оратор – Ликург. По его обвинению был казнён стратег Лисикл – один из командующих афинским войском в битве при Херонее. Погибших при Херонее Ликург назвал последними свободными эллинами: ведь оставшиеся в живых действуют уже не свободно, а под давлением неодолимой силы. Тем не менее Ликург советовал пойти на компромисс с Филиппом, чтобы не погубить окончательно Афины: ведь пока есть жизнь – есть надежда.

Несмотря на разногласия, все афинские ораторы – от Демосфена до Исократа – упорно твердили, что их полис самый лучший, что он имеет самую славную историю и вообще именно он должен управлять всеми остальными полисами – для их же блага.

Гиперид. Римская копия I века с греческого оригинала III в. до н. э. Копенгаген, Новая глиптотека Карлсберга.

Под руководством Демосфена, Гиперида, Ликурга афиняне чинили городские стены, углубляли и расширяли рвы, запасали продовольствие, чтобы выдержать осаду. Однако Филипп не пошёл в Аттику. Наверное, он помнил о неудачной осаде Византия и об афинском флоте, насчитывавшем 360 триер. Но прежде всего он, как обычно, стремился разрушить единство среди своих противников. Поэтому с фиванцев он взял выкуп не только за пленных, но даже за право похоронить павших, самым видным гражданам велел отрубить головы, других отправил в изгнание, а имущество всех их забрал себе. Афинянам же он без выкупа возвратил пленных. Когда отпущенные, осмелев, потребовали вернуть им плащи и одеяла, Филипп только посмеялся: «Кажется, эти афиняне думают, что проиграли нам партию в кости!» Кроме того, Филипп отправил в Афины тела афинян, погибших под Херонеей, в сопровождении военного эскорта под командованием своего сына. Он не наложил никакого наказания на город, только обязал его войти в число союзников Македонии.

Филипп во главе войска прошествовал через всю Грецию, утверждая своё главенство и попутно улаживая политические и территориальные конфликты между городами. Все полисы вошли в состав Коринфского союза, из их представителей Филипп создал Общегреческий совет. Началась подготовка к походу против Персии; каждый полис получил разнарядку, сколько он должен выставить воинов. Единственным государством, которое отказалось признать гегемонию Македонии, была Спарта.

Демосфен призывал не доверять мягкости Филиппа, но афиняне успокоились: македонский царь оказался не таким страшным, как они думали. Исократ написал Филиппу, что теперь самое время повести эллинов против персов. За мир с Филиппом агитировал и Демад – сын рыбака, малообразованный, но красноречивый оратор, пересыпавший свои речи шутками-прибаутками. После Херонеи Демад в числе афинских воинов побывал в плену у македонян, познакомился с царём и понравился ему; видимо, во многом благодаря Демаду Филипп и обошёлся с пленными так мягко. Демад часто нападал на Демосфена, а Гиперид обвинял Демада в том, что после возвращения из плена он действует в пользу Филиппа. Демад даже предлагал дать проксению (привилегии для иногородцев, которые давали им почти такие же права, как гражданам) олинфянину Евфикрату, который во время осады Олинфа, командуя конницей, перешёл на сторону Филиппа.

К Исократу и Демаду примыкал Фокион, считавший, что без Филиппа Греция вновь погрязнет в междоусобицах.

Эсхин, Демад и Фокион возглавили афинское посольство на переговорах о мире. Условия мира оказались не слишком тяжёлыми, и афиняне скрепя сердце их приняли. После Херонеи в течение полутора десятилетий политика Афин оставалась неизменной. Фокион занимал должность афинского стратега, а финансами руководил Ликург. Афины копили силы; не ввязываясь в войны, они строили флот, возводили укрепления. Большое внимание уделялось храмам и статуям богов, религиозным обрядам, сплачивающим народ. Ликург стремился сгладить противоречия между богатыми и бедными. Чтобы дать работу неимущим, было развёрнуто большое общественное строительство. Сами Ликург и Фокион, будучи людьми очень зажиточными, жили крайне скромно, требовали того же от других и резко осуждали роскошь. Они строго следили за соблюдением законности. Имущество, конфискованное у нарушителей, делилось между гражданами. А вот Гиперид – самый последовательный защитник афинской свободы и ярый враг Македонии – жил на широкую ногу.

Царь Филипп после каждого похода брал новую наложницу. Готовясь к персидскому походу, он женился официально, что вызвало ссору с первой женой Олимпиадой и сыном Александром. Ссору он кое-как уладил, однако во время свадебных торжеств был убит своим телохранителем. Царём стал Александр.

Когда в Афины пришла весть о смерти Филиппа, Народное собрание постановило принести богам благодарственные жертвы. У Демосфена в то время умерла дочь, но в собрание он явился в праздничной одежде и с венком на голове, показывая, что ставит общую радость выше личного горя.

Портрет Александра Великого (Македонского). Мраморный бюст эпохи эллинизма (II–I вв. до Р. Х). Найден в Александрии Египетской.

Смерть Филиппа возбудила новые надежды. Во всех городах Греции поднялось движение против македонян и пробудились надежды на свободу. Демосфен убеждал не отдавать гегемонию в руки наследника Филиппа, надеясь поднять снова всю Грецию и другие народы, покорённые царем. Афиняне послали посольство в Фивы и другие греческие государства с предложением союза против Македонии. Афины вступили в сношения также с персами, побуждая их немедленно начать войну с сыном Филиппа Александром. Демосфен полагал, что с наследником Филиппа, мальчишкой и дурачком, как он называл Александра, справиться будет легче. Но Александр не дал опомниться противникам и быстро подавил волнение. Его победы не сломили духа Демосфена. Он воспользовался восстанием Фив, чтобы снова уговорить Афины свергнуть иго Александра. Вопреки ожиданиям, Александр быстро покончил со своими противниками в Македонии и Фессалии и заставил греков в Коринфе признать себя вождём общегреческого войска, созданного для похода на Персию.

В Афинах царило страшное смятение: ожидали, что Александр начнёт осаду города. Однако изъявлением полной покорности удалось выпросить пощаду у победителя. Александр только потребовал у афинян выдачи Демосфена и других противников Македонии. Демосфен пришёл в Народное собрание и рассказал народу басню об овцах, выдавших своих собак волкам, после чего овцы превратились в лёгкую добычу. Себя самого и своих товарищей он сравнил с собаками, а Александра назвал волком. Афиняне выступили в защиту Демосфена, и македонский царь не стал настаивать на своем требовании. Демосфен и его друзья остались в Афинах.

В 335 году до Р. Х. распространился слух, что Александр погиб в Иллирии. Фивы восстали. Афиняне по инициативе Демосфена их поддержали. Александр вернулся, осадил Фивы и разрушил. Только заступничество Фокиона отвратило Афины от наказания. Александр после встречи с Фокионом преисполнился к нему уважения и даже заключил союз дружбы и гостеприимства. Однако от подарка в сто талантов афинянин отказался.

Ранней весной 334 года Александр во главе соединённых сил Македонии, греческих городов-государств (кроме Спарты, отказавшейся от участия) и союзных фракийцев выступил в поход против персов. Персы надеялись разжечь войну у него в тылу. Спартанский царь Агис III, получивший помощь от персов, начал войну против Антипатра, которого Александр оставил управлять Македонией. Первой восстала Фракия. Когда Антипатр повёл туда войска, спартанцы обратились к эллинам с призывом единодушно отстаивать свободу. Их поддержали большинство пелопоннесцев, но Афины остались в стороне; ни Демосфен, ни Ликург не выступили в поддержку Агиса; лишь Гиперид в Народном собрании призывал взяться за оружие и критиковал Демосфена за половинчатость его позиции. Антипатр наспех закончил войну во Фракии и со всем войском отправился в Пелопоннес. В битве при Мегалополе (331 год до Р. Х.) пелопоннесцы проиграли. Агис был ранен копьём в бедро, но продолжал сражаться, пока брошенное македонцем копьё не пробило ему грудь.

В Афинах сторонники Македонии опять подняли голову. В 330 году противники Демосфена возбудили дело против Ктеси-фона, который предлагал увенчать Демосфена золотым венком за заслуги перед отечеством. Эсхин доказывал, что предложение Ктесифона противозаконно, поскольку закон прямо запрещает награждать венком тех, кто обязан давать отчёт в расходовании каких-либо средств (а Демосфен отвечал за строительство укреплений и за устройство развлечений). В длинной речи Эсхин доказывал, что Демосфен трус, взяточник, лжец, демагог и вообще вся его деятельность направлена во вред Афинам, что по его вине был заключён невыгодный Филократов мир и проиграна битва при Херонее.

Битва при Херонее. Реконструкция Н. Хаммонда.

Александр Македонский. Фрагмент древнеримской мозаики из города Помпеи.

В речи «О венке» Эсхин обрушился не только на Демосфена, но и на государственное устройство Афин. Демократия, говорил он, основывается на прочных законах. По законам Солона, заложившего основы Афинского государства, в Народном собрании председательствующий должен выбираться по жребию из числа старейших граждан. После того как он всходил на помост, глашатай возглашал: «Кто желает высказаться из достигших пятидесяти лет, а затем по очереди из прочих афинян?» Теперь же Народное собрание ведёт невесть кто, слово дают без всякого порядка. В результате в Афинах «перевелось всё, что прежде единодушно признавалось наилучшим, и одни стали с лёгким сердцем вносить противозаконные постановления, а другие ставить их на голосование». Народ позволяет во время заседаний экклесии (народного собрания) и судов совершать «самые страшные злоупотребления»; «тем самым упраздняются законы, рушится демократия», а «вы с легкостью одобряете речи, которые не подкреплены честной жизнью ораторов». А виноваты в этом ораторы типа Демосфена, которые с помощью словесных выкрутасов уводят граждан от следования законам, «подчиняя себе простых людей и добиваясь для себя самовластия». И вообще, с точки зрения Эсхина, афиняне стали намного хуже, чем были когда-то: они «не считаются ни с позором, ни с наказанием, которому подвергнутся. Нет, удовольствия, которым они могут предаться в случае успеха, – вот что их прельщает». Защищая в суде Ктесифона, Демосфен, по сути, защищал себя. Он говорил, что давно считал Филиппа человеком, «порабощающим всех на свете, и выступил против него», что афиняне его поступки всегда одобряли; что это именно он настаивал на битве в Херонее, но не несёт ответственности за поражение; что он не несет ответственности за Филократов мир, а вот Эсхин находился на содержании вначале у Филиппа, а затем у Александра. Афиняне не должны сожалеть о своих действиях, ибо политика, которую они проводили, была честной и справедливой. Речи Эсхина и Демосфена привлекли тысячи слушателей со всей Греции. Предложение Эсхина об осуждении Ктесифона поддержали менее пятой части судей. Более того: поскольку Эсхин не набрал пятой части голосов, его обвинение было признано необоснованным. Его оштрафовали и изгнали из Афин. Он уехал на Родос, где по просьбе местных жителей повторил свою речь «О венке». Восхищённые родосцы не могли понять, как после такой блестящей речи Эсхин оказался в изгнании. «Если бы вы слышали Демосфена, то не спрашивали бы», – ответил Эсхин. На Родосе Эсхин открыл школу риторики. Дожил он до 75 лет и умер в 314 году до Р. Х.

Александру, воевавшему в Египте, пришёлся по душе египетский обычай считать фараона сыном верховного бога. Он объявил себя сыном Зевса и потребовал, чтобы все греки это признали. Большинство полисов скрепя сердце согласились; спартанцы, к примеру, придумали такую формулировку: «Так как Александр хочет быть богом, пусть будет им». Известно, что Демосфен уговаривал сограждан признать божественную сущность македонского царя, а Гипе-рид был резко против.

Сторонник македонян оратор Эсхин. Римская копия с греческого оригинала эпохи эллинизма. Британский музей.

Феликс Буасселье. «Смерть Демосфена». 1805. Лувр.

Когда в 324 году Александр вернулся из похода в Индию, его казначей Гарпал, опасаясь наказания за растраты, бежал и попросил убежища в Афинах. Афиняне, с одной стороны, зарились на деньги, которых у Гарпала было очень много, с другой стороны, опасались Александра. В результате Гарпалу дали афинское гражданство, но в город не впустили, а потом и вообще взяли под стражу. Богатства Гарпала сложили в Акрополе, чтобы по первому требованию вернуть Александру. Однако Гарпалу удалось бежать, при этом половина денег из Акрополя исчезла. Сподвижник Демосфена Гиперид обвинил его в том, что он взял из Гарпаловых денег 20 талантов, а также в том, что он «явственно выступал за Александра». Демосфен признал, что деньги Гарпала взял, но сделал это в счёт возмещения сумм, причитающихся ему из казны. Его присудили к уплате 50 талантов, а поскольку набрать такую огромную сумму он не смог, его заключили в тюрьму. Друзья вскоре помогли ему бежать, и Демосфен нашёл убежище недалеко от Афин, на острове Эгине. Изгнан был и Демад, тоже замешанный в деле Гарпала.

Изгнание Демосфена оказалось недолгим. Неожиданно пришло известие о кончине Александра: он скончался в Вавилоне от лихорадки 10 или 13 июня 323 года, не дожив чуть более месяца до 33-летия и не оставив распоряжений о наследниках. Как только эта весть достигла Афин, Народное собрание решило начать войну с Македонией и призвало к тому же все полисы. Всех граждан Афин до 40 лет призвали в поход за свободу. Таких набралось 5500 (из 21 тысячи афинских свободных граждан), к ним добавилось две тысячи наемников за счёт города. Леосфену доверили командование соединёнными греческими силами. Фокион, будучи стратегом, выражал сомнения: «Мы готовы к бегу на один стадий, но длинного пробега я опасаюсь, потому что у нашего города нет в резерве ни денег, ни кораблей, ни солдат».

За Демосфеном на Эгину послали корабль. В Пирее его встретили как национального героя. Демосфен и Гиперид возглавили сопротивление македонянам. Победа объединённого греческого войска под командованием Леосфена заставила Ан-типатра укрыть македонскую армию в городе Ламия (отсюда название войны – Ламийская). Однако раздробленность сил антимакедонского лагеря, недовольство войной олигархических кругов, поддерживавших Македонию, подошедшая к Антипатру помощь привели к развалу и поражению коалиции.

Македонянам удалось склонить некоторых союзников Афин на свою сторону. Афиняне остались почти в одиночестве. Всё же они решились дать последний бой. Он произошёл в августе 322 года до Р. Х. у города Краннона (Фессалия). Афиняне потерпели поражение, хотя и не такое решительное, как при Херо-нее. Фокион, будучи стратегом, в 323 году одержал победу над высадившимся в Аттике македонским десантом. После битвы при Кранноне своим ходатайством перед македонским регентом Антипатром Фокион смягчил для афинян условия мира. Тем не менее афиняне должны были уплатить Македонии за издержки войны и допустить в свою гавань македонский гарнизон. Демократия в Афинах уничтожалась, и только несколько тысяч богачей сохраняли право управлять городом. Демосфен и некоторые другие вожди демократии были приговорены к смерти.

Демад после поражения вернулся в Афины и добился смертного приговора Гипериду и Демосфену. В 319 или 318 году, обвинённый в предательстве интересов Македонии, сам Демад был убит по приказу Кассандра, сына Антипатра. Антипатр требовал выдачи Гиперида, который был вынужден бежать. Свидетельства источников о его смерти в 322 году противоречивы, но бесспорно одно: и жизнью, и смертью Гиперид доказал силу своей любви к родному полису и ненависть к македонской власти.

Демосфену удалось бежать на остров Калаврию (у берегов Пелопоннеса), где он укрылся в храме Посейдона. Нашлись предатели, которые добровольно взялись за розыски беглецов. Среди этих предателей наибольшей низостью отличался некто Архий, бывший прежде актёром, – он даже получил прозвище «охотника за беглецами». Узнав, что Демосфен находится на острове Калаврии в храме Посейдона как «молящий о защите», Архий прибыл туда с фракийскими наёмниками и лицемерно предложил Демосфену отправиться с ним к Антипатру, уверяя, что тот не сделает ему ничего дурного. В ответ Демосфен сказал: «Прежде ты не мог, Архий, растрогать меня своей игрой в театре, а теперь ты не обманешь меня своими обещаниями!» Объявив, что ему надо кое-что написать родным, Демосфен ушел внутрь храма. Он взял тростниковое перо, как бы собираясь писать, затем поднес перо ко рту и прикусил его, как обыкновенно делал, когда обдумывал что-нибудь. В тростниковом пере был спрятан сильнодействующий яд, который Демосфен и проглотил. Переступив порог храма, он пошатнулся и упал замертво. Это произошло 12 октября 322 года до Р. Х.

Вскоре афиняне воздвигли Демосфену медную статую на городской площади. Демосфен был представлен на ней со скорбным выражением лица и сжатыми в отчаянии руками. Надпись на постаменте гласила:

Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум,

Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей.

В 319 году военачальник македонского гарнизона в Муни-хии Никанор внезапно захватил Пирей. Фокион, которому было уже более 80 лет, не смог или не захотел ему воспрепятствовать, был обвинён в измене и весной 318 года казнён. Впоследствии афиняне осознали, какого человека они погубили. Фокиону была поставлена бронзовая статуя, а его останки были погребены на государственный счёт. Один из обвинителей, Гагнонид, сам был приговорён к смерти и казнён, двое других – Эпикур и Демофил – были убиты сыном Фокиона Фоком.

* * *

Афины никогда больше уже не пользовались полной свободой; в Пирее обычно стоял македонский гарнизон. А когда в 146 году до Р. Х. римляне покончили с независимой Македонией, Эллада стала римской провинцией. Чтобы восхвалять мудрость и великодушие императоров, особые ораторские способности уже не требовались. Время ораторов уходило в прошлое.