Текст книги "Капитан Удача"

«Соглашайся, парень. Собери кубики, – улыбка Прис надорвалась пламенной трещиной, из глаз заструился огонь. – Собери ядро. Отсек 14, – голоса и буквы смешались узором мозаики. – Сорок пять – по рукам? – и вновь аромат вина, влага губ, мерцание смеющихся глаз. – Сегодня всё будет твоё... »

– Далан, стой, – Форт не узнал своего голоса. – Справа. Ящик. Красный ящик!

Красный! Куб раскалённого рубина! Ларец с карминовым сокровищем! Камни греют ладони. Какие они приятные для осязания!.. Снять слой стеклопластика. Сложить осколки вместе – они слипнутся. Они жаждут соединиться, помоги им! И получишь океан ощущений, водопады вкуса, неиссякаемые фонтаны запахов.

Далан со стоном сорвала пломбы, дверца отскочила. Форт выхватил из ниши верхний огнетушитель, бегло проверил – заряжен. «Убедитесь, что в точке прицеливания и в радиусе 30 м от неё нет людей. Защита респираторами обязательна». Он вскинул оружие к плечу.

Граната с шорохом ушла в ствол и разорвалась внутри облака тугим комком пыли с высокой теплоёмкостью. Облако содрогнулось, вздуваясь, но в магазине было ещё четыре выстрела; нажимая спусковой рычаг, Форт страстно желал, чтобы удары давления оказались достаточно сильными для облачной туши.

– Возьми второй! целься в потолок и стены!..

Откинув опустошённый гранатомёт, он подхватил на лету другой, который бросила сообразительная Далан.

– ...или ставь упреждение – сто семьдесят метров! – добавил он, упирая гаситель отдачи в плечо.

Раздёрганное взрывами облако таяло, рассыпаясь на чёрные клочки, крутящиеся, как палые листья в водовороте ветра; молнии и бело-голубые смерчи искали и добивали их, летающие в дымке дисперсионных частиц.

– Один-ноль в нашу пользу, – Форт опустил дуло к полу. – Учитель, вы на связи?

[Да]

– Оно... то есть он – вернётся?

[Да]

– Но мы не слабо его потрепали, согласитесь.

[Слабо. Его сила больше. Ест у вас]

– Погодите. Энергия? Он питается от наших ёмкостей?

[Да]

– Эш, третий торнак! и смежные, второй-четвёртый. Есть потери?

– Секундочку... третий – перерасход 3,2% свыше нормы. Два-четыре – утечки нет.

– Начинай перелив с третьего. На скачок прервёмся, потом снова. Тут не кормушка для чертей; пускай поголодает.

Далан достала два оставшихся в пожарном ящике гранатомёта. Расчищенный от чёрной дряни ствол матово светил белёсой мутью, постепенно выпадающей в осадок; молнии пробегали в молочном тумане, заставляя его вспыхивать всей толщей. Теперь наверняка не покричишь и вообще шлем не откроешь, чтобы не надышаться этой пудрой. Провентилировать мало, надо распылять воду.

– Прикинь расход технической воды и сделай дождик. На нас не гляди – мы непромокаемые.

– Его нет шесть минут, – Далан тоже следила, сколько даст им облако на передышку. – Имеем десять снарядов. Мне известно расположение – средства тушения по трубе находятся в шести местах. Всего сто сорок пять гранат. Ящики в голове и корме – ещё сто.

– Будет просто замечательно, если их ради экономии не сгрузили на склад «Скайленда». Через сто метров узнаем, сколько у нас чего.

– Надо разведать частоту появления противника.

– Учитель, я не ошибаюсь – вы его сдерживаете?

[Да]

– На сколько времени мы можем рассчитывать?

[Плохо сознаю время. Для меня идёт иначе. Найти образец времени, видимый мне]

– Шаги, – сразу сказала Далан. – Топ-топ!

[Ваши шаги разные]

– Капитан, согласитесь быть эталоном.

Качнув шлемом – «Согласен» – Форт прошагал с десяток метров, не спеша, но и не медля.

[У вас есть три тысячи шагов. При моей удаче три с половиной. Он ест. Он вырвется]

– От двадцати... до двадцати пяти минут, – Далан сосчитала раньше, немного удивив Форта. – Мало. Он запрёт нас на корме и будет ковырять память. Это так неприятно, так неуместно! Что ему надо от нас, Учитель Кэн?

[Собрать ядро. Вернуться]

– Есть предложение, – Форт поднял руку, словно Учитель мог видеть его жесты. – Если его ядро в багажном ящике – вышвырнуть багаж за борт. Потеряет скорость – выйдет из скачка так, что ИНН свой забудет.

[Нет нет нет. Уцелеет. Иная природа. Только похороны. Обязательно. В конечной форме угрожает всем]

– Не думаю. Без подпитки он вряд ли долго протянет. И не очень-то силён, если можно задавить пожарными гранатами.

[Я знаю лучше. Его сила не разрушать не взрывать. Влияние на живое. Вход в разум. Болезни. Фэл]

– Фэл?!.. – осенило Форта. – Фэл на станции – его работа?!..

[Да. Я вёз на Нортию хоронить. Не успел. Завещал отправить]

– Сато. Вы знаете комиссара Сато?

[Нет. Кто это?]

– Похоже, он позаботился о том, чтобы вас и багаж доставили по адресу.

[Поступил правильно]

– Куда уж правильней!.. – Форт разозлился. – Учитель, а вы не находите, что ради ваших дел отправили в расход троих живых людей? Это правильно, да? И вы советуете «лететь дальше» – на посудине, где всё отказывает и взрывается. Прямо странно, что вы не знакомы с Сато – у вас с ним мысли совпадают. Вы бы подружились. Но если вам безразлично, что с нами станет – то нам не всё равно! И, в частности, лично мне! Я в ответе за свою команду.

[Я в ответе за большее. Не сделал что должен. Моя жизнь и ваши не важны. Фэл начало. Тысячи других потом. Я не советую. Это выбор]

– Если вам нечего больше предложить, чем «лететь дальше», выбираю эвакуацию. Мы и вас можем взять на челнок. Подумайте – получить место на приличном кладбище куда приятнее, чем расшибиться в лепёшку с «Сервитером».

[Я выбрал. Остаюсь. Я должен завершить]

– Договорились. Я уважаю ваше решение лететь в прорву. От вас прошу одного – держитесь, сколько сможете. Обещаю хорошую заупокойную службу, если скажете, в какого бога верите.

[Зелёная церковь]

– А-а, храм природной гармонии... Ладно. У нас мало времени, Далан. Айда на корму. Эш! Если не сможем пробиться обратно, выводи на броню жука и гони к кормовому шлюзу; перейдём к тебе снаружи. Эш!.. ты о чём задумалась? опять наваждение?

– Нет. Я пытаюсь понять эту почту...

– Нечего тут понимать. Он мёртвый, мы живые; надо думать о себе. Когда вернёмся, начнёшь готовить челнок, пора. Нельзя оставаться на судне, где каждые двадцать минут пляшет невесть что, и провода замыкает, где не ждёшь. В отсек 14 больше никто не войдёт, запрещаю. Выпрыгнем в прямое измерение, оттормозимся – и назад, а «Сервитер» пусть бладраннеры ловят, если обязались Президенту за большие бутки разбираться с неопознанными чудесами.

На это заявление Учитель промолчал, по-видимому, решив, что разговор окончен. Эш и Далан тоже было нечего прибавить, раз капитан взял на себя ответственность за приказ: «Покинуть корабль!» Никакая любовь к приключениям не пересилит прямую и явную угрозу, сулящую погибель кораблю и пожизненную мешанину в голове у каждого из членов экипажа. Что бы там ни вещал мертвец из трюма, своя жизнь дороже.

Правда, Далан ещё не решила, как поступить. В задаче, нагрузившей мозг, было слишком много неизвестных величин. Взять того же мертвеца. Следует ли полагаться на его слова? С научной точки зрения посмертное существование возможно, если разум имеет какой-то носитель. Информохимическая и энергоинформационная природа разума доказана. Случившееся с ними нуждается в оценке специалистов...

«...и в достаточном количестве гранат», – прибавила она.

Дренчеры, выбрасывающие потоки мороси, превратили ствол в мокрый тоннель, чёрный и блестящий, с огнями контроля. Такими видит посадочные огни дирижабль, подходящий в ночи к базе.

Они шли, мерцая красными отблесками на ткани скафандров, держа наготове пожарные гранатомёты. Молнии совсем поредели, бледно-лазурные вихри взвивались поодиночке, быстро затухая.

«Заглянуть бы в отсек 14. Придётся свидетельствовать перед ситуационной комиссией, а я не видела, что происходит в нём. Плохо! Но там облако может быть в свёрнутом виде; начнёт звать, притягивать... противно! Капитан прав – быть подальше от багажа! Но надо расспросить Учителя подробнее – о природе явления и о том, как он с ним борется...»

Против ожиданий, в ДО4 им всё удалось; ремонт занял час тридцать семь минут. На обратном пути, естественно, клубилось облако, но они не дали ему развернуть сеть обаяния и, поймав всего по паре глюков, расстреляли препятствие двенадцатью зарядами. Увы, Форт оказался прав ещё в одном предположении – четыре из шести пожарных ящиков ствола были пусты; запастись им повезло только в машинном отделении.

В 09.53 они переступили порог головного отсека, и щиты сомкнулись у них за спиной. Эш наконец-то смогла сиять тяжёлый скаф и вздохнуть полной грудью – до сей поры её неотступно угнетало ожидание ужасного момента: оба пилота не вернутся, и она останется одна.

– Улов так себе, – Форт свалил у стены трофейные огнетушители. – У нас сто тридцать три выстрела, это пять ходок по стволу в оба конца, если гадина не усилится за наш счёт. До конца скачка – без малого четыре часа. Начали подготовку.

Эш замерла над открывшимся входом в челнок; снизу подступала плотная, немая темнота; Эш поспешила включить свет на пристыкованном кораблике. Пусто. Безлюдный шлюз. Поднялся и звякнул, закрепляясь, трап, но это неживое, металлическое движение.

А вдруг и тут притаился плазмоид?..

Нет, не должно быть. Щиты, броня, двигатели отключены. Бояться нечего. Смелей, шнга.

Выяснилось, что бояться следовало не нападения яйца и не прилива непрошеных видений. В 11.24 Эш доложила в рубку:

– Очень плохие новости, капитан. Челнок не заправлен.

В последние часы Форт дважды был в боевом контакте с плазменно-газовой нечистью и беседовал с усопшим Учителем Зелёной церкви, поэтому не очень удивился.

– А дистанционная проверка сообщала – «Торнаки полны»; вот и верь после этого приборам. Не могу отделаться от ощущения, что там какой-нибудь стержень подпилен. Осмотри движки как следует.

– Какие будут указания? – Эш не верила найденному, вернее, не могла уложить в голове большую и чёрную мысль: «Нас хотят убить!»

– Повторяю – заверши осмотр. После скачка зарядим челнок с наших батарей.

«Пока до „Сервитера" долетят бладраннеры, – суммировал Форт про себя, – пока придумают, как в него войти... можно открыть бортовые лацпорты в отсеках и сделать несколько манёвров с выключенным гравитором... обоснуем их, как испытание маневровых плазмаков. Груз-то и вылетел! пока докажут, было или не было там что-нибудь... Зато у меня будет время переговорить с начальством „Скайленда“ и утрясти наши позиции».

Он мысленно подвёл черту, злорадно умилился итогу и сел составлять правильное и продуманное письмо на «Скайленд».

«Держись, кот сиамский, – представил он себе утончённого Сато. – Мы тут понервничали по твоей милости; теперь твоя очередь попрыгать».

Блок 12

Теледебют Сато свершился на четвёртом курсе президентской Академии госслужбы, где его учили сбору и анализу доносов. Туаманы Сэнтрал-Сити организовали большой бал, куда не загримированными допускались только репортёры; там Сато и прогремел впервые, станцевав и спев на подиуме партию соблазнённой и кинутой фрейлины из имперской данс-оратории «Регентство герцога Доа и канцлера Гунгла». Все, даже оголтелые видовые расисты, запомнили хрупкое, надломленное горем существо в потоке снежных волос, мечущееся в перекрестье лучей, и маску чёрной тоски на фарфоровом лице.

Когда фрейлина с воплем «Увы, я тяжела от регента!» кинулась в воду, зал разразился криком высшей похвалы «Айо-ха!», а газеты назавтра выплеснули заголовки: «Имперский посол глубоко тронут», «Шабаш придурков состоялся», «Бал послужил сближению культур», «Высшая форма пресмыкательства перед имперцами», «Крепнет дружба цивилизаций», «Приз – экскурсия на ТуаТоу. Можете не возвращаться». Сато хранил эти газеты в специальной папке и порой перебирал, то тихо улыбаясь, то негодуя. Старые обиды – как давнишние друзья!

Эпидемия фэл на станции вернула ему телепозитивность, отдыхавшую десять лет. Он хорошенько нарисовался на ТВ, скрупулёзно подбирая грим и выражение лица к каждой коротенькой пресс-конференции. Отзывы аналитиков, придирчиво измеряющих, у кого насколько вырос рейтинг, были вполне дружелюбными – «Комиссар Сато держится молодцом, несмотря на смертельный риск своей работы», «Этот чудак с белой шевелюрой и птичками на щеках демонстрирует выдержку и стойкость, достойную трагического героя, в то время как у медиков трясутся губы, а начальство станции словно таблеток объелось».

Сато и умереть смог бы шикарно. Роль фрейлины он помнил назубок и отыграл бы блестяще, только б голова от жара не пошла по кочкам. Впрочем, артистические натуры и в помрачённом состоянии ума играют ярко, увлекательно – так, как живут.

После общего выступления с шефом спасательной медбригады («Меры, принятые комиссаром Сато, заслуживают самой высокой оценки») он углубился в доклад для СК. Диадумен уже сделал необходимые подчистки, следовало их украсить и гармонизировать. И не надо стесняться смелых выражений в превосходной степени – «самый», «наилучший», «максимальный». Сато любил всё самое-самое, в том числе себя.

Пусть только попробуют не отметить его заслуг! Это будет дискриминация меньшинств в чистом виде, повод для новых обид и жалоб по инстанциям. Каждый чиновник обязан помнить, что первыми награждают ущербных, убогих и вывихнутых, чтобы им было не так кисло жить на свете. Нормальные подождут.

Исправлял и комбинировал он под музыку из ОЛДО. Всё сходилось и подпирало друг друга. Осторожно и дозированно ввести тему феномена и того, как Сато верно распознал его. Он запросил консультацию бладраннеров, занятых инопланетными аномалиями, и получил обстоятельный ответ – да, встречается, крайне редко; феномен обозначен как «неосадочная монолокулярная конкреция Торна-Зиновича-Рейзера», обладает парабиологической активностью и субкристаллическим метаморфизмом с выходом/поглощением энергии, не изучен.

Увлечённый делом, он недовольно оглянулся на вошедшего Дорифора. Азиат тем более не показался ему желанным визитёром, что был ещё угрюмее и темнее, чем вчера.

– Я занят, Дори. Занят! Уйди, а если хочешь что-то мне сказать, отправь это по почте. Я прочту.

– Ты отключил свой майлер, Сато. Смотри не надорвись, читая, что там накопилось на твоё имя.

– Не учи меня, помощник. Эпидемия идёт на спад, больше мне ничего не интересно.

– А ты отвлекись. Новость того стоит. У нас... большая информационная проблема, я нуждаюсь в твоей санкции. Хотя по большому счёту меры запоздали.

– Ладно, давай! – Сато развернулся вместе с креслом, скрестив руки на груди. – Вываливай, да поскорей.

– Получено письмо с «Сервитера».

– О боги, ни один покойник не обошёлся мне в столько нервов, как этот артон! Кажется, я тебе ясно сказал – знать о нём ничего не хочу!.. А что, они всё летят? держатся? ещё немного – и, наверное, я его прощу.

– Они летят, мой комиссар. Летят и пишут письма. Почта от них пришла в 12.04, но не для вас, а веерной рассылкой на семь адресов станции – в пресс-центр, техникам, на отделение Ллойда и так далее. Откуда текст ушёл дальше, в сетевые новости и на телевидение – пока неясно, но факт, что наружу информацию послал Рей Магнус... угораздило эту язву застрять тут на карантине!

Сато подобрался, как перед броском. Магнус с канала VIII был не единственным репортёром, угодившим на «Скайленд» в эпидемию, но наиболее болтливым и развязным из всех. Словно какой-нибудь мелкий туанский князёк, кочующий по курортам, он шастал с командой по объектам заоблачного базирования, освещая и облыгая жизнь косменов. Страсти на «Скайленде» и потеря двух сотрудников дисциплинировали Рея, и об эпидемии он передавал довольно объективно, хотя и не без смакования жутких подробностей – а что теперь?..

– Вот письмо, – пришлёпнул Дорифор бланк к столу. – Все только о нём и говорят. Слухи куда заразнее фэл. Что из этого выдоил Рей – смотри в сетях.

Сато читал, и белые волосы его понемногу поднимались дыбом – не реально, разумеется, но ощущение было именно такое.

«На случай, если мы погибнем, сообщаю, что, по нашим предположениям, в грузовых отсеках „Сервитер Бонда“ могут находиться тела умерших от фэл на станции „Скайленд-4“. Если сложная техническая обстановка позволит нам подробнее обследовать отсеки, мы постараемся уточнить сведения о наличии и количестве мёртвых тел, которые не числятся в перечне грузов».

Сато бросило в мертвенную синеву, которую не скрыл даже макияж.

– Как он посмел!!? Что за бредятина!!? Да у него мозги скисли в колбе – или куда они там у артонов всунуты!..

– Магнус продал новость своему каналу, а оттуда... короче, смотри Закон о свободе информации, – недобрым голосом добавил Дорифор. – Сейчас это вывешено везде, где только можно.

– Пункт шесть, параграф десять Закона о чрезвычайном положении! – вскричал Сато. – Статья о заведомой дезинформации! Вот тебе санкция! Не допускать репортёров к прямой связи! Перекрыть каналы!

– Поздно, могут оспорить в судебном порядке. Лучше готовиться отвечать на вопросы – боюсь, они уже посыпались.

Впившись в экран, Сато включил обозреватель почасовых новостей. Ужас объял его; первым, что бросилось в глаза, был блиц: «КОРАБЛЬ СМЕРТИ. Устаревший лихтер „Сервитер Бонд" (классификация F3c/c, модель „гросс марди 56"), возможно, несёт в своих трюмах тысячи неучтённых трупов – вместе с кораблём они сгинут в дьявольском пекле Нортии».

Комментарии были не лучше:

«ТАК ПРЯЧУТ КОНЦЫ В ВОДУ! ТОЧНЕЕ – В ОГОНЬ. По неподтверждённым данным, их морили в трюме „Скайленд-4" без оказания медицинской помощи, воды и пищи, чтобы скрыть незаконный найм рабочей силы и торговлю людьми... »

«СТАНЦИЯ В ШОКЕ. ТРАНЗИТ МЕРТВЕЦОВ. Ужасные подозрения множатся на „Скайленде-4", где лишь в последние часы остановлена безудержная эпидемия мутантного вируса фэл. Полагают, что лихтер „Сервитер Бонд" ушёл в последний рейс к Нортии, полный трупов нелегалов и мигрантов, умерших взаперти в страшных муках... »

С трудом удержавшись, чтобы не сцарапать мерзкие сообщения с экрана и не растоптать их в бешенстве, Сато напустился на Дорифора, меланхолично стучащего ногтем по бронзовым туанским фигуркам, отлитым в соблазнительных позах,

– Дори, куда ты смотрел?! как ты допустил это?!!

– Повторяю, – бесчувственно и мерно отозвался азиат, – письмо пришло в 12.04. Пришло не ко мне. Никто не извещал меня о нём до 15.47, когда со мной связался инженер службы магистралей высокого давления и спросил, видел ли я в новостях сюжет о «Сервитере» и что это значит. Я вышел на связистов и...

– Дори, я тебя уволю! за бездействие!!!

– Не посмеешь, – грустно, но без выражения в глазах качнул головой азиат. – Скоро у тебя прибавится работы, и ты будешь нуждаться в верных людях. Лучше оставь меня. Я могу дать хороший совет. Скажем, соединиться с «Сервитером»...

– Без тебя знаю, что мне делать! – Сато дробно выстучал по клавиатуре свой код, ткнул в прорезь детектора картой допуска и прокричал в микрофон: – Срочно, немедленно мне on-line с капитаном «Сервитер Бонда»!!!

– По-моему, я удержал нашу развалюху на векторе одной силой воли, – поделился Форт своими чувствами с Далан. – Ума не приложу, с чего её вдруг повело рыскать. Сделал раскладку выхода секунда за секундой – ни черта не прояснилось. Гляди – вот мы входим, вот начались отклонения... Градусом больше, и нас нет. Как хочешь, а мне кажется, что эта надувная чёрная бестия в стволе скривила силовые линии стержней. Много не надо, хватит изогнуть их на семь-восемь делений.

– Ему же хуже, – молвила Далан, внимательно уставившись в экран. – Нагрузки, если входить-выходить вкривь, слишком высоки.

– Учитель уверен, что он выдержал бы. Это камень в оболочке плазмы, а не мы с тобой.

Учитель, которого никто не видел ни живым, ни в его теперешнем «особом состоянии», постепенно приобрёл достаточно весомый авторитет, поскольку никто, кроме него, не был осведомлён о свойствах и намерениях чёрной бестии.

Установив однажды странную, во многом ненадёжную связь с ним, экипаж больше не мог забыть о пассажире из отсека 14 и время от времени обращался к Учителю. Как он слышит и отвечает, каким образом поддерживает контакт, будучи мёртвым, экипаж не слишком заботило. Важнее не оставить человека в одиночестве.

Форт убедил Учителя перейти на звуковую речь. Голос пришлось выбрать синтетический, машинный, поскольку речью как таковой – он сам так сказал – Учитель не владел. Через динамики он говорил так же суховато, отрывисто и не всегда правильно.

Другой причиной, заставлявшей обращаться к нему, была информация о противнике. Это куда серьёзнее.

– Зря вы его распаковали, – заметила Далан, выслушав историю камня с Арконды. – Столько напрасных жертв случилось.

– Меньше чем могло. Вывоз в пустынную обитель был правильным. Затем дробление.

– Значит, ещё с месяц вы продержитесь? – уточнил Форт. – Бладраннерам надо знать срок. Способ защиты мы им опишем.

– Бладраннеры нет. Только глубокие гарантированные похороны.

– Можно направить корабль к звезде. Вот где сгорит, так уж сгорит.

– Нет гарантии. Много энергии для еды. Вырастет много.

– Почему у вас ограничено время? – успела спросить Эш, пока Форт в третий раз не попросил её заняться челноком. – Это божественное установление?

– Закон природы. Пребывание у тела конечно. Длительность около сорока суток.

– А потом?

Форт не решился повысить голос, видя, с каким трепетом слушает Эш.

– Неизвестно. Иное состояние. Вне.

– А для ихэнов – тоже? – Вопрос отдавал крупной ересью, требующей длительного покаяния, но Эш не унималась. Когда ещё представится подобный случай?!..

– Эш, довольно. Учитель устал, он мёртвый; сколько можно спрашивать?

– Не устал. Не устаю. Другие тяготы. Ответ приблизительный. Все разумы есть одно свойство. Общность материи и нематерии.

– Эш, я прошу, отвяжись от него. Он занят борьбой с конкрементом, а ты отвлекаешь. Нам до Нортии добраться надо; сорвётся Кэн среди дороги – и челнок не понадобится.

Эш пошла к переходнику, злясь и досадуя, что для разговора с умершим так мало времени. Да ещё этот челнок! и напасть в стволе!..

– А можете вы появиться в виде, доступном записи? – Далан надеялась задокументировать Учителя, чтобы потом предъявить следственной комиссии.

– Возможно. Некогда пробовать.

– Всё, сеанс завершён! За дело.

Вопреки естеству Учитель сделался как бы членом экипажа – его работой было сдерживание эманации, распространяющейся от феномена в багажном ящике. Форт догадывался, что Кэн Мерфанд черпает силы там же, где и феномен, но высказываться не спешил – незачем дёргать Эш, то и дело проверяющую, как идёт переброс энергии с торнака 3. Не исключал он и того, что с опустевшего ТЗ облако и вихри переключатся на соседние ёмкости. Но пока это случится, челнок уже отчалит от стыковочного узла, и Учитель с феноменом останутся тет-а-тет.

Далан проворно и умело выполняла хитроумную задачу – ориентирование над плоскостью звёздной системы GH15047. где второй по счёту вращалась Нортия, и расчёт траектории подлёта к планете-кладбищу. «Сервитер» должен был сразу войти в атмосферу Нортии.

Форт представлял, как эта вытянутая глыба разгорается пламенем торможения, с огромной скоростью пробивая плотный газовый покров. Слепящий шар болида с огненным хвостом на миг прорежет кроваво-чёрную мглу, освещая накалённые камни и скалы, изъеденные кипящим кислотным дождём и бешеными ветрами. Взрыв, сотрясающий твердь планеты до магматических недр; разломы коры, столбы вздымающейся лавы, многотонные осколки, разлетающиеся, как песчинки. И всё. Уставший от существования корабль перестанет быть, а Учитель и его невероятный противник, им же пробуждённый к жизни (если бытие неразумной силы можно считать жизнью), найдут вечное пристанище.

Далан скороговоркой называла данные, возникающие перед ней в ходе вычислений; Форт так же быстро повторял их, сличая со своим экраном и сбрасывая в память БЭМа. Путь обретал реальные черты, из намерения превращаясь в точно намеченный маршрут. Цель – Нортия. Конец пути. Эш подготовит челнок, без сомнений. Ей поручено по максимуму, детально сверить характеристики движков с нормативами.

Чёрная туча в хищных трещинах пылающих разрывов бушевала в стволе. Пять ходок туда и обратно?.. Далан не была уверена, что ста тридцати трёх гранат хватит на это. Бугристые чёрные выпуклости шевелились уже в полусотне метров от щитов, и заслон из молний и смерчей не казался непреодолимым. Что будет, когда облако заполнит ствол? Удержит ли его противолучевая переборка?

В памяти Форта возник ряд чисел. Код допуска и номер узла связи. НАБЕРИ ЕГО. Не к добру это. В чём дело? Своё ли желание вызвало номер из архивов, или это дотянулась до мозга тварь из ствола?..

Артоны получали почтой всякие рассылки – об услугах медтехииков, о новых питательных растворах, о целебных добавках, продлевающих жизнь мозга, заключённого в кибер-теле. С недавних пор артонам, занятым на транспортно-космических работах, стали приходить вежливые бледно-зелёные листки: «Если Вы знакомы с высоким надпространственным пилотированием, свяжитесь с нами по номеру... Мы предоставляем полное обслуживание, отличные условия труда, весь пакет социальных гарантий, юридическую помощь. Нас не интересует Ваше прошлое – мы обещаем будущее. Даглас-центр». Последние два слова означали, что рассылка предназначена единственному человеку – Фортунату Кермаку. Джомар Мошковиц, создатель и куратор семейства Дагласов, кибернетических пилотов с разумом людей, искал беглеца и сулил ему прощение – только вернись! Права человека, высокий заработок...

...и никаких скитаний со сменой внешности и документов, никаких опасений при виде безопасника вроде Сато...

...и роль машины, мыслящею элемента в корпусе истребителя «флэш» – навсегда. Второй раз удрать не дадут.

Набрать номер. Час-другой на согласование – и рядом с «Сервитером» из радужной вспышки выйдет истребитель. Человеку из семьи Дагласов не нужно ни мягкого кресла, ни удобной каюты – залезаешь в отсек для боеприпасов и – хлоп! – видишь Джомара. «Албан, я всегда верил, что ты будешь благоразумен и вернёшься... »

«Нет, не облако нашептало. Это я сам себя уговариваю, – неприязненно подумал Форт. – Лёгкий выход из проблемы. Нет, Джомар, не получится. Эш и Далан в ракетную ячейку не улягутся – то есть живыми из неё не встанут. А я – капитан, ты понял?»

Соблазн простого решения отступил.

– У меня сложности с заправкой челнока, – доложила Эш. – Выясняю причину.

– Капитан Кермак, вас вызывает «Скайленд-4», – вторгся хорошо поставленный голос диспетчера прямой связи. – Поговорите с комиссаром Сато.

«Проняло! – Форт подавил усмешку. – Ну-ну, потолкуй со мной, котёночек».

Лишь расстояние уберегло Форта от того, чтобы Сато вцепился в него разъярённым котом – прямо когтями в глаза.

– Кермак, что вы себе позволяете?! – Экран едва не хрустнул от нескрываемой ярости беловолосого. – Какие ещё трупы на борту, с чего вы взяли?! Вы отдаёте себе отчёт в том, что передаёте по связи?!!..

– Здравствуйте, комиссар, – как можно бесцветнее ответил Форт.

– Пожелайте этого себе – вам понадобится много здоровья, когда вы будете отвечать перед ситуационной комиссией! Немедленно отчитайтесь, по какой причине вы отправили своё бессмысленное и беспочвенное сообщение!

«А можно и медленно, – подумал Форт. – Сейчас за связь платишь ты».

– Отвечаю. Мы по внутреннему каналу установили контакт с человеком, находящимся в одном из грузовых отсеков. Обмен сообщениями с ним документирован. В доказательство мы можем привести то, что сохраняет самописец; как положено, мы снимем «чёрный ящик» и доставим на «Скайленд».

Форту ужасно не хотелось выступать свидетелем по делу Кэна Мерфанда и объясняться в СК о необычных явлениях на корабле, но иного варианта не предвиделось, и надо было проделать это с наибольшей пользой для себя.

– У вас не могло быть и не было никаких контактов, – смело отверг очевидное Сато, – поскольку в отсеках нет ни живых людей, ни мёртвых.

– Вот как? а пассажир с багажом?

– Этот не в счёт.

– То есть вы подтверждаете, что трупы на борту есть?

– Не трупы, а труп! Один, согласно завещанию, и больше ни-че-го!

– У нас нет в этом полной уверенности. Контакт документирован самописцем. Это вполне внятные, осмысленные сообщения. Значит кроме экипажа, на корабле минимум двое – мёртвый и живой. Согласитесь, что мёртвых может быть и больше, чем один. Их число трудно установить, поскольку мы заняты авральными мероприятиями и не можем отвлекаться на осмотр отсеков. Ситуация на станции не исключает того, что часть трупов...

– Ваши дурацкие подозрения ничем не обоснованы, – жёстко напирал Сато. – Одни выдумки! То, на чем вы настаиваете, заставляет усомниться в вашем психическом здоровье...

– Меня допустили к полёту.

– ...У вас галлюцинации!

«Были, – согласился Форт, – но совсем не те, о каких ты думаешь».

– ...и я зря трачу время, говоря с вами. Умалишённые некритично относятся к своему состоянию; вся ваша настойчивость – продукт бредового сознания.

– И все аварии мне померещились? И тем, кто устранял их – тоже?

– Во всяком случае, вы не могли вести переговоры с кем-то на борту, поскольку там нет никого, кроме вас троих. Все ваши домыслы – фикция. Ноль! Сейчас же составьте письмо с опровержением предыдущего. Трупов НЕТ. Вы их НЕ ВИДЕЛИ.

– «Не видели» не означает «нет». Майлер БЭМа поддерживает связь с кем-то, находящимся в одном из...

– БЭМ неисправен! у него программный сбой!

– Спасибо за подсказку.

Сато был готов откусить себе язык, но слова вылетели – не вернёшь.

– Вероятно, – развивал его ляп Кермак, – вы предвидели такую возможность. Не может же полноценный, проверенный и опломбированный БЭМ разлететься от обычного скачка, верно? И вы, как сведущий специалист, подтвердили, что он мог сойти с рельсов на первом же повороте. То есть изначально был дефектным. А нас отправили с ним в рейс... Кто-то за это будет отвечать, не так ли? И вот ещё вам темочка для размышлений – вы не сообщили нам характер груза. Полагаем, кое-какие наши заморочки связаны именно с ним. СК с интересом выслушает мой доклад. Тут и трупы, и феноменальные ящики, и корабль, непригодный к полёту... Хотя, по здравому разумению, хватило бы и чего-то одного. Пока не знаю, что мне выбрать для отчёта. А теперь извините, что отключаюсь – у нас очень сложная обстановка.

СЕАНС ПРЯМОЙ СВЯЗИ ОКОНЧЕН, – глумливо подмигнул Сато экран. И почти сразу же его разорвало строкой – СРОЧНОЕ СОЕДИНЕНИЕ!

– Господин комиссар! – начальник станции дышал гневом. – Как вы объясните появление возмутительных слухов о том, что...

– Подлая провокация! – не растерялся Сато. – Я вплотную занимаюсь этим!

– Надеюсь, у вас есть что сказать репортёрам. Через полчаса экстренная пресс-конференция on-line, где нам предстоит отвечать на неприятные вопросы. Будьте любезны немедленно явиться ко мне для согласования позиций.