Текст книги "Бабочка"

Глава 12
Медпункт и откровенные разговоры

Вирна Мэйс в коротких спортивных шортах – я бы ни за что на свете не упустил подобное зрелище. Икры у нее действительно были красивые. И не только икры: шорты открывали вид на линию бедер и подчеркивали ягодицы. У меня даже пульс участился, стоило ей выйти из раздевалки в этих шортах.

– А она ничего так, – присвистнул Хар, кивнув на девчонку.

– Она моя, – напомнил я другу, и тот примиряюще поднял руки.

– Никто с этим не спорит, брат. Но не оценить я не мог.

– Теперь буду называть тебя ценителем.

Хар одобрительно хохотнул:

– Мне нравится.

Судя по взгляду калейдоскопницы, не только мне нужно было беспокоиться о тахикардии. Я знал этот взгляд у девчонок, и он означал, что равнодушной она не осталась. Ни к моей силе въерха, ни к моему виду. Впрочем, сегодня было прохладно, поэтому сейчас пришлось надеть футболку. Тем более что свой перерыв между парами я решил провести на стадионе: до вечеринки еще далеко, а мне хотелось увидеть красноволосую раньше. Понаблюдать за ней.

Удивительно, что она не занималась никаким спортом (по крайней мере, в ее досье это не упоминалось), потому что фигура у нее была что надо. Большинство въерх до седьмого пота пашут в тренажерном зале, только чтобы заполучить такие формы. Да и бегала она правильно: не торопилась, рассчитывая силы на целый круг, но и не плелась в хвосте, едва перебирая ногами. Бирна оказалась полна загадок.

Легкий всплеск силы пронесся над головой, выдергивая из мыслей и отвлекая. И будто от моего пристального взгляда Мэйс сбилась с шага, споткнулась и полетела вниз, неудачно прокатившись по покрытию беговой дорожки.

Ладно, споткнулась и сбила колени, но почему она не поднимается? Какого едха? Я сорвался с места, перемахнул через ограждение и уже через пару секунд опустился на землю возле девушки.

– Эй, с тобой все в порядке?

Мэйс подняла на меня расширенные от боли и шока глаза. Невероятно синие, блестящие от непролитых слез, которые она яростно пыталась сморгнуть.

– Я в порядке, – тряхнув головой, сдавленно ответила калейдоскопница, хотя ладони, которыми она упиралась в покрытие дорожки, подрагивали.

Вот упрямая! Она ведь даже подняться не может.

– Едха с два ты в порядке! – выругался я. – Где болит?

В голову ударила мысль, что калейдоскопница упала нарочно. Видела меня на трибунах и таким образом решила привлечь внимание. На первом курсе девчонки как только ни изворачивались, чтобы познакомиться со мной, а потом продолжить знакомство. Поскальзывались, изображали обмороки, томно вздыхали. Но Мэйс бросила на меня такой испепеляющий взгляд, что я мигом отверг этот вариант. К тому же она действительно сильно, до крови сбила колени.

– Ньестр К’ярд, не мешайте проводить занятия, – выдала подбежавшая к нам тренер женской группы. – Нисса Мэйс, хватит прохлаждаться. Поднимайтесь и закончите тест, иначе я вам его не засчитаю.

Вирна со стоном распрямила локти и действительно попыталась подняться.

– Вы рехнулись?! – рявкнул я. – Какой к едхам тест? Ей нужно в медпункт.

Я подхватил Мэйс на руки, и она зашипела не то от боли, не то от возмущения:

– Поставь меня на место!

– Не волнуйся, синеглазка, – пообещал я, с трудом сдерживая гнев, – я буду с тобой нежным. И перестань трепыхаться, иначе понесу на плече!

– Поставь немедленно, – не унималась девушка и едва не сползла по мне.

Кажется, охнули мы оба. Мэйс от боли, а я от… неожиданности, если так можно сказать, потому что калейдоскопница оказалась слишком близко, я даже мог почувствовать ее запах. Мэйс пахла свежестью и водорослями. Океаном.

Я перехватил ее поудобнее, и девчонка уткнулась носом в мою грудь. Выбившаяся из хвоста красная прядь скрыла от меня ее лицо.

– На нас все смотрят.

Дурная! Что-то себе повредила, а заботит ее только то, что кто-то там смотрит.

– Какая, к едхам, разница?

Вопрос был риторическим, поэтому ответа я не дождался. Ближайший медпункт Кэйпдора находился аккурат возле стадиона (на случай, если кто-то разойдется на силовых тренировках), поэтому добрались мы быстро. Там нас встретил высокий въерх в очках в тонкой оправе.

– Что произошло? – поинтересовался доктор.

– Посмотрите ее колено и просканируйте ее всю, – велел я, осторожно укладывая Мэйс на кушетку. – Возможно, у нее внутреннее кровотечение.

Доктор тут же засуетился, включая аппаратуру. А девчонка лежала с таким видом, словно объелась горьких ягод дори.

– Не кисни, синеглазка, – подбодрил я ее.

– Издеваешься? – яростно сверкнула она взглядом.

Вот такой Мэйс нравилась мне больше.

– Еще и не начинал.

Она демонстративно отвернулась.

– А где мое спасибо?

Спасибо я не дождался, и доктор выгнал меня за матовую перегородку: Вирне нужно было раздеться, чтобы он мог ее осмотреть, а затем просканировать. Теперь я мог видеть лишь ее силуэт, но уходить не стал. Калейдоскопница ни разу даже не охнула, только коротко отвечала на вопросы въерха. Но ко мне он вышел озадаченным.

– С коленом ниссы Мэйс все в порядке, ньестр К’ярд, я его обработал, как и ладони, внутренних кровотечений тоже нет, но спина…

Он замолчал, и я нетерпеливо поинтересовался:

– Что со спиной?

– Видимо, удар вышел слишком сильным.

Какой удар? Мэйс упала на колени, а не на спину. Оттеснив доктора в сторону, я шагнул за перегородку. Девушка, сидевшая на кушетке ко мне спиной, еще не успела натянуть футболку, поэтому вскрикнула и прижала ее к груди.

– Ты что, больной?

Что за… лучше бы прижала к спине. Потому что та представляла собой сплошной синяк: нежная кожа была покрыта кровоподтеками, будто какой-то гад отходил ее ногами. У меня потемнело перед глазами, кулаки сжались сами собой, концентрируя в центре ладоней силу. Я шагнул вперед, чтобы вытрясти из нее имя мерзавца, который это сделал, но Вирна отшатнулась, и это меня отрезвило. Немного.

Как же ей, наверное, больно. За всю свою жизнь я получал разные травмы. На тренировках, в море… Но я – это я.

– Кто это сделал?

– Не твое дело. – Она даже не повернулась ко мне, только выпрямилась.

– Сделайте ей полное восстановление, – велел я доктору.

Въерх изменился в лице, но не двинулся с места.

– Э-э… ньестр К’ярд, по правилам академии я не могу использовать восстановление для людей.

Что?!

– Ее избил какой-то псих, а вы мне говорите про правила?

– Эта процедура доступна только въерхам.

– Сделайте на мое имя, – прорычал я.

– Не нужно, – отозвалась Вирна. Пока мы спорили, она успела натянуть футболку. – Я не хочу.

– Тебя забыли спросить, – повернулся я к ней.

Девчонка вновь гневно сверкнула глазами и сложила руки на груди:

– Меня и должны спрашивать! Я не подписывалась ни на какое восстановление.

– Нисса Мэйс права, – встрял в наш разговор доктор.

Так! Моего контроля надолго не хватит!

– У тебя вся спина в кровоподтеках, – объяснил я тоном, которым общался в детстве с младшим братом. Что-то же должно образумить эту упрямицу. – Она заживет за несколько минут.

– Она и так заживет.

Видимо, чтобы доказать, что она в норме, Мэйс осторожно соскользнула с кушетки на пол. Я бы сказал, чересчур осторожно.

– Со мной все в порядке. Я не ищу проблем.

– Тогда почему ты их регулярно находишь?

Наши взгляды столкнулись, словно волна со скалой: она не собиралась уступать. Да любой въерх побежал бы на восстановление, теряя штаны! Эта процедура была достаточно дорогостоящей и, кажется, действительно не входила в медицинский минимум для студентов Кэйпдора. За нее нужно было платить отдельно. Восстановление использовалось при различных травмах, ожогах, переломах, но главное – при истощении силы въерхов. Вирна не могла себе этого позволить, но и не пожелала воспользоваться моим предложением. Упрямая девица!

– Дайте ей хотя бы обезболивающее, – раздраженно бросил я доктору. – И не забудьте про освобождение от занятий. А я подожду снаружи.

Я вышел из медпункта, от едха подальше. Привалился к стене и попытался переварить то, что произошло. М-да, я, конечно, хотел увидеть Мэйс без одежды, но… не при таких же обстоятельствах! Помотал головой, чтобы избавиться от видения, и снова захотелось раскатать, как краснопузого ската, того, кто посмел поднять свои клешни на женщину.

А тем более на девчонку! Но чтобы кого-то раскатать, сначала нужно узнать его имя.

Мэйс появилась далеко не сразу (не знаю, что там делал доктор, но он не слишком торопился). А когда возникла в дверях, увидев меня, затормозила, будто натолкнулась на стену.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я же сказал, что буду тебя ждать.

– Зачем?

Нет, с ней совершенно невозможно разговаривать.

– Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Убедился? Пока.

Она обогнула меня и как ни в чем не бывало направилась по коридору. Оставив меня мысленно слать в ее адрес не самые лестные эпитеты. Я не ждал большой благодарности от калейдоскопницы, но хотя бы спасибо могла сказать!

Правда, Мэйс далеко не ушла, потому что осторожно ступала на поврежденную ногу, так что догнал я ее быстро. И, подстроившись под ее шаг, спросил:

– Куда ты, синеглазка?

Ух ты! А мое прозвище ей совсем не нравится. Так глазами сверкает, словно я должен испугаться.

– Домой. У меня на сегодня освобождение.

– Кто это сделал? – Я кивнул на ее спину.

Лицо девчонки сделалось непроницаемым, словно с него стерли все эмоции.

– Лучше бы поинтересовался, почему я упала.

– О чем ты?

– Ни о чем. Забудь.

Я схватил ее за локоть, разворачивая к себе, заглянул Бирне в глаза, в глубине которых застыла вся ярость и решимость океанских волн. Красиво, едх меня подери!

– Объясни, – приказал я.

– Сам себе объясняй, – огрызнулась она, не слишком успешно пытаясь стряхнуть мою руку.

Догадка меня поразила. А еще разом вспомнился всплеск силы, там, на поле.

– Тебе помогли упасть?

– Это ты сказал, – раздраженно бросила девчонка, и я понял, что прав.

А это значило, что одна из тех въерх, которые бежали вместе с ней, нарочно толкнула ее. И не просто толкнула, а сделала это с помощью силы. Я это почувствовал, правда, в тот момент не придал значения, но теперь…

– Кто?

– Какая разница кто.

– Большая разница.

Очень большая разница: я достаточно ясно выразился, чтобы никто не трогал девчонку. Только совсем безмозглая маруна могла этого не понять или решить, что ей все можно.

– Пусти меня, – процедила Мэйс, и я нехотя разжал пальцы.

Отпускать ее совершенно не хотелось, но и пугать тоже, пусть даже эта девчонка не из пугливых.

– Я отвезу тебя домой.

– Нет! – отрезала она, упрямо задрав подбородок. – Освобождение только у меня. Сама доберусь.

Вид при этом у нее стал настолько воинственный, что захотелось наплевать на все, взвалить едхову девчонку на плечо и оттащить в свой эйрлат. Даже руки зачесались, но я подавил этот порыв. Ходит – значит, доберется сама. Сначала нужно разобраться с той, из-за кого Мэйс упала на занятии, а потом уже с тем, кто ее избил.

– Увидимся на вечеринке, синеглазка, – бросил я, направляясь обратно к тренировочному полю.

– Я не приду! – крикнули мне в спину.

Придешь-придешь. Куда денешься?

Хар дожидался меня в столовой, за время моего отсутствия он уже успел умять бургер и сейчас принимался за второй.

– Брат, у тебя такой взгляд…

– Какой? – Я отпихнул ногой стул, и тот со скрежетом отъехал в сторону.

– После которого у тебя бывают неприятности.

Неприятностей не будет. Точнее, будут, но не у меня.

– Надо узнать, кто бежал рядом с Мэйс, – сказал я.

Глава 13
Обещание и шанс его исполнить

Дома было неожиданно тихо (Тай и Митри еще не вернулись из школы), к тому же мне было крайне непривычно возвращаться днем. В медпункте меня намазали какой-то вонючей дрянью, рассасывающей и заживляющей, как пояснил доктор, поэтому спина почти не болела и колено тоже. Заливающее кухню солнце обнажило щербины старых дощатых полов, потертые ножки стола и стульев, зато по дороге я успела купить еды. Лапша оказалась острой и местами подгоревшей, но в целом вполне сносной, соевые фрикадельки и того лучше. И наверняка куда вкуснее еды в столовой Кэйпдора, куда мне даже соваться не имело смысла с такими ценами.

Подхватив коробочку со стола (две такие же, только без острого соуса, я купила для сестер), накинула на плечи куртку и вышла из дома. Сколько себя помню, нам внушали подсознательный, чуть ли не животный страх к воде, но моря я не боялась. Спустившись по насыпи, остановилась у заграждения, которое волны то и дело подбрасывали вверх. Шум моря казался мне умиротворяющим, штормовой рев – агрессивным, но бояться воды?..

Оглядевшись (в это время наш район так же безлюден, как ночью, но мало ли), опустилась на корточки и протянула руку к воде. Волна скользнула по камню, облизывая его, коснулась кончиков пальцев, и меня словно током прошило. По телу прошла странная дрожь, запретная, злая, и я потянулась вслед за отступающей пеной. Словно в каком-то трансе, подалась вперед, отставив коробочку с едой.

– Не лучшее времяпрепровождение, если хочешь дожить до совершеннолетия.

Я вздрогнула и чуть не кувыркнулась носом в камни. Подскочила, встретившись с насмешливым взглядом. При свете дня светлые волосы парня, который вчера мне помог, оказались еще светлее. Глаза голубые, как летнее небо, брови густые, тяжелые.

– Я не делаю ничего запрещенного, – сказала я, подхватывая коробку с лапшой.

– Ага.

Он кивнул в сторону таблички: «Приближаться к воде запрещается. За нарушение полагается уголовная ответственность, предусмотренная законом» и направился мимо меня к морю. Остановившись, позволил волне облизать кроссовки, а потом снова повернулся ко мне:

– Я тоже.

Не говоря больше ни слова, я развернулась и тронулась к дому, когда в спину мне бросили:

– Да что ж ты дикая какая, а?

Я не обернулась.

Швырнув коробочку на стол (аппетит пропал совершенно), прошла к себе в комнату и вытащила тапет. Пожевала губу и отложила гаджет, стараясь не вспоминать о том, что произошло в Кэйпдоре. Въерха, которая бежала рядом со мной, не отставала, но и не обгоняла. «Тебе приветик», – прошипела она неожиданно, и раньше, чем я успела что-либо понять, земля под ногами вздыбилась, швырнув меня лицом на дорожку. Если бы не вчерашняя внезапная встреча с крышкой от бака, упала бы я наверняка гораздо более удачно, сейчас же от души приложилась о беговую дорожку. Так, что из глаз посыпались искры, а над головой запорхали мальки, как в мультиках про подводный мир. Прежде чем я смогла соскрести себя с дорожки, меня уже подхватили на руки.

К’ярд. Так быстро, что я опомниться не успела. Он же оттащил меня в медпункт и собирался оплатить восстановление. Ха. Если за разборку с деканом он потребовал присутствие на вечеринке, то предположить, что ему понадобится за процедуру, на которую мне пришлось бы работать около года, я даже не могла. Хотя вру, могла бы. Очень хорошо. «Тебя никто больше не обидит, Вирна. Ты мне веришь? – Рука с кольцом на мизинце (длинные нервные пальцы) тянется к моему лицу, чтобы убрать упавшие на лоб пряди. – Если кто-нибудь посмеет тебе что-то сказать, сразу же говори мне.

Ты меня поняла?» Тогда я еще ничего не понимала. А зря.

Стряхнув липкие воспоминания, как паутину с пальцев, я отложила тапет и направилась в комнату Лэйс. Здесь все осталось в точности таким же, каким было, когда я приходила сюда перед визитом к политари. Лэйс была той еще аккуратисткой и наверняка взбесилась бы, увидев выдвинутые ящики стола, валяющиеся повсюду вещи, стянутое покрывало и бесформенную груду одежды на постели. Когда я искала хотя бы что-то, что могло мне помочь понять, куда пропала сестра, то особо не церемонилась, а убираться потом было некому. Да и некогда.

Распахнув скрипучие дверцы старого шкафа, вешалка за вешалкой возвращала одежду на место. Много времени это не заняло – никто из нас не мог похвастаться большим гардеробом. Завершив с вещами, занялась столом. Почти управилась с верхним и средним ящиками, но зацепила стоявшую на самом краю шкатулку. Она шмякнулась на пол, и из нее вылетели два моментальных кадра. Один – где мама и отец улыбаются в камеру. Ее рука на его плече, он притянул ее к себе за талию, здесь они еще совсем молодые. На солнце папины волосы кажутся не просто красными, а коралловыми, синие глаза сияют от счастья.

Перевернула снимок: «4936» написано маминой помадой, напрочь въевшейся в драгоценную бумагу. И чуть ниже – «Люблю. Люблю. Люблю». Родители познакомились в школе и с тех пор были неразлучны, но смотреть на них, таких молодых и счастливых, полных надежд, долго не получается. Если бы тогда людям был доступен «Калейдоскоп», отец бы точно получил высшее, и все могло бы быть по-другому. Совсем по-другому, но тогда его еще не было. На втором кадре Лэйси, вскинув голову, смотрит с вызовом. Серые глаза чуть сощурены, руки сложены на груди. Кажется, этот снимок из средней школы.

За спиной раздался какой-то шорох. Обернувшись, я увидела Митри и Тай.

– Давно вы вернулись?

– Только что. – Митри сощурилась и стала очень похожа на Лэйс.

А я даже не услышала, как дверь хлопнула.

– Идите обедать. Лапша в холодильнике, ее только разогреть.

– Лапша от дядюшки Ро? – У Тай загорелись глаза.

– Ага.

– Иди руки мыть. – Митри подтолкнула младшенькую к ванной, а потом повернулась ко мне. – Ты что так рано?

«Освобождение», – чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Неохота было распространяться о вчерашнем и о своих синяках. Тем более что сестрам ничего не грозит: утром, когда девчонки едут в школу, в сторону платформы валит толпа народу, а днем эти придурки точно рисковать не станут.

– Сегодня всего две пары было.

– Чего это?

– Преподша заболела.

– Ну да.

Поверила Митри или нет – не знаю, тем не менее она развернулась и ушла вслед за Тай. А я снова взглянула на снимки родителей и сестры.

– Я найду тебя, – пообещала решительно.

Больше им, чем себе.

– Кто назовет самого известного подводного обитателя нашего мира? Не только самого известного, но и самого древнего?

Преподаватель сцепил руки на груди, окинув собравшихся в аудитории пристальным взглядом.

– Тот, кто еще не сдох со скуки, – донеслось откуда-то слева едва различимое под аккомпанемент смешка.

Я покосилась в ту сторону и, к своему изумлению, увидела Ромину Н’ерри. Вместе со своей свитой она сидела на предпоследнем ряду, хотя в прошлый раз была на первом, рядом с К’ярдом и его сопровождением. Стоило об этом подумать, как парень обернулся и посмотрел аккурат на меня. Я моментально уткнулась в планшет, потому что играть с ним в гляделки в мои планы совершенно точно не входило.

«Эй?» – полыхнул экран тапета сообщением.

– Что ж, раз желающих нет, послушаем вас, ньестр К’ярд, – сухо заметил преподаватель.

– Судя по всему, вы меня просто обожаете, – заметил тот, и по аудитории прокатился приглушенный смешок.

Глухо было только в углу, где сидела Ромина. Если честно, я понятия не имела, что они не поделили, потому что, когда влетела в аудиторию за пару секунд до звонка, даже с Алеттой не успела перекинуться парой слов. Может, оно и к счастью.

– Разумеется, – не остался в долгу преподаватель. – Так же, как вы обожаете мой предмет. Вы записались на него одним из первых и тем не менее ведете себя так, будто все уже знаете. Так что делитесь знаниями, ньестр К’ярд, делитесь, а мы послушаем.

– Самое древнее существо на планете – раг’аэна, или океанская бабочка. – Небрежно облокотившись о стол, въерх крутил между пальцами перо тапета. – О первом их появлении есть записи еще до образования Раверхарна, год сто шестой, раг’аэны пережили раскол. Считается, что они существовали задолго до возникновения цивилизации, исчезнувшей во время глобальной катастрофы. Если верить современным источникам, раг’аэну нельзя приручить…

Преподаватель приподнял густую бровь:

– А вы читали источники, которые опровергают это утверждение, ньестр К’ярд?

– Нет. – Въерха совершенно не смутил тон, которым был задан последний вопрос. – А вы?

– Нет, – не поддержал провокацию тот и развел руками. – Не думаю, что вы где-то их найдете, но если найдете… я уступлю вам место за кафедрой.

По аудитории снова пронесся смешок – все же противостояние этих двоих здорово оживляло тошнотворно скучную методику преподавателя. Я же украдкой изучала въерха (четко очерченный профиль, волевой подбородок, тяжелые надбровные дуги). Изучала и приходила к выходу, что понимаю интерес глазевших на него девчонок: в этом парне было все, чтобы запасть, упасть и пропасть.

«Ты мне так и не рассказала, что вчера случилось», – сообщение от Алетты. «Упала». – «Это я видела. А еще я видела, как он нес тебя на руках». К сожалению, это видели все. Судя по тому, что на меня сегодня только ленивый не пялился, весть уже облетела Кэйпдор со скоростью ураганной волны. Не пялилась на меня разве что Ромина. Честно говоря, я была уверена, что привет мне передали от нее, но К’ярду об этом не сказала. Я вообще ни слова не сказала, что та девица воспользовалась силой, а значит, ко мне это не имеет никакого отношения.

«Я его об этом не просила». – «Можно подумать, это что-то меняет». – «Для меня меняет». – «Только для тебя, по ходу». – «Что ты имеешь в виду?» – «Что? Да об этом весь Кэйпдор говорит!» – «Ну, говорить я им запретить не могу». – «А объяснить мне, как лучшей подруге?» – «Что?» – «Что?! Он помог тебе с освобождением?» В общем, да. «Нет». – «Ха!» К счастью, Алетта уронила перо (мы по-прежнему гоняли его туда-сюда по столу, поскольку новое я так и не купила).

– В ближайшее время мы с вами отправимся в Ландорхорнский океанариум, где вы сможете посмотреть на… – Монотонное бормотание преподавателя снова перебило входящее сообщение.

Я хотела сказать Алетте, что выяснение вчерашнего подождет до перемены, но сообщение оказалось не от нее: «Готовишься к вечеринке, синеглазка?» Да чтоб его! Я не подняла глаз, но всей кожей ощущала на себе взгляд парня. Демонстративно глядя на препода, отодвинула планшет в сторону, но экран снова вспыхнул: «Знаю, что готовишься. Я тоже. Готовлюсь и предвкушаю». Глубоко вздохнула и перехватила перо из рук Алетты: «Я не приду». – «Разумеется, ты придешь. Ты моя должница». – «И за что я тебе должна?» – «За то, что ты все еще здесь, синеглазка».

То, что планшет надо было двигать в другую сторону, я поняла, когда увидела глаза Алетты.

– Ты с ним переписываешься?! – одними губами спросила она. – Вечеринка?!

Только этого мне не хватало.

– Нет, – ответила так же едва различимым шепотом.

Но тапет уже вспыхнул новым сообщением: «Он позвал тебя на вечеринку! Пойдешь?» Мне только кажется или все вокруг окончательно рухнули с движущейся платформы? «У меня сестра пропала, ты еще помнишь?» Сработало. Алетта перестала меня донимать, и я наконец смогла погрузиться в лекцию. Правда, весьма относительно: напоминание о Лэйс вытряхнуло меня из реальности на раз, и я снова пропускала половину из того, что доносилось с кафедры. Окончательно я распрощалась с лекцией в тот момент, когда тапет снова дернулся от входящего: «Слушай… я тут подумала. Что, если он поможет тебе ее найти?»