Текст книги "Персона нон грата"

– Поторапливайся! Ровно минута тебе на сборы.

Андрей встал по стойке смирно, вытянул руки по швам.

– Я готов!

Субъект рассеянно скользнул по нему взглядом и ещё раз зачем-то выглянул в окно. Он выглядел озабоченным.

– Вот твоё удостоверение, – достал из внутреннего кармана куртки пластиковую карточку и положил на стол. – Когда пройдём посадочный контроль, вернёшь её мне. Понял?

– Конечно! – быстро ответил Андрей. Взял карточку двумя пальцами и, мельком глянув, сунул в нагрудный карман. Субъект сопроводил это движение пристальным взглядом.

Они вышли на улицу и сели в ту же машину, на которой приехали сюда пару дней назад. Субъект положил руки на руль и строго посмотрел на Андрея.

– Мы сейчас едем прямо в порт. Веди себя тихо. По сторонам сильно не глазей. Делай вид, что тебе всё знакомо. Они новичков сразу подмечают. Ну и проверяют их соответственно. Отлавливают таких вот как ты, – добавил со злорадством.

Андрей промолчал. Субъект был прав. Вся эта затея вполне могла сорваться.

– Во сколько старт? – спросил равнодушно.

– Успеем, – был ответ. Заурчал мотор, и машина плавно покатилась. Андрей бросил прощальный взгляд на облезлый дом, и сердце его сжала тоска. Он вдруг понял, что мог бы всю жизнь прожить в таком доме, так же, как живут в нём его обитатели. И в подвале он тоже мог бы жить. Это только кажется, что ты не такой, как все и рождён для счастья. Всё это глупые иллюзии. Жизнь жестока и весьма конкретна. Она не прощает малейшего промаха и быстро ставит человека в рамки, из которых уже нельзя вырваться. Бытиё определяет сознание – вспомнилась фраза из учебника. Кто это сказал? Какой-нибудь прагматик – из тех, что оказываются правы в конечном итоге. А впрочем, все эти рассуждения ни к чему не ведут. Андрей откинулся на высокую спинку и закрыл глаза. Мерно шумел двигатель, шины шуршали и ветер свистел на обтекаемых формах – автомобиль нёс Андрея в новую жизнь. К новым разочарованиям, потерям и находкам, к никогда не прекращающейся борьбе. Иного не дано.

Через сорок минут они были на месте.

Андрею ещё не приходилось бывать в космическом порту, и его поразила царившая там суматоха. По бескрайнему бетонному полю носились во всех направлениях пузатые заправщики, прямоугольные контейнеровозы, красные автобусы с укрывшимися в них людьми, угрожающе урчали вездеходы, пуская струи чёрного дыма, размахивали руками люди в пропитанных маслом спецовках, лежали там и сям облепленные грязью громадные цистерны, длинные синие баллоны с белыми печатными буквами, стояли железные ящики на бурых металлических опорах, тянулись, многократно переплетаясь и путаясь, цветные провода в воздухе и по земле; всю эту ярмарку время от времени накрывал словно куполом страшный грохот, когда сотрясался воздух и, кажется, мерк дневной свет; каждые десять минут в небо взмывала ракета, и было такое впечатление, что это последний старт в истории космического порта.

Андрей во все глаза смотрел на этот хаос. Никак не ожидал, что путь к звёздам начинается с такого бедлама. Он наивно верил, что каждый старт – это уникальное событие сродни чуду. А здесь – какое же это чудо? Чудо, что все эти корабли умудряются взлететь, и никто при этом не сгорает заживо в адском пламени и все предметы остаются на своих местах, провода не рвутся, а водители заправщиков и тягачей не сходят с ума от ужаса. Вывод корабля на околоземную орбиту – деликатнейшая вещь в мире! Отклонение от заданных параметров на сущий мизер грозит неминуемой катастрофой. Но, опровергая здравый смысл и всякую логику, каждые десять минут от земли тяжко отрывались гружёные ракеты; через пару минут они обращались в прыгающую точку в вышине и уходили на свои орбиты. С неба ничего обратно не сыпалось, огонь нигде не полыхал, и всё выглядело так, словно небо было само по себе, а вся эта техника – тоже сама по себе. Стоило железному колоссу хотя бы на дюйм оторваться от земли, как про него уже забывали и лихорадочно готовили следующий старт. Стотонный корабль, стоящий на столбе ревущего пламени, как бы уже не принадлежал этому миру, не подчинялся его законам – всеми своими помыслами он был уже там – в звёздной дали, среди неслыханных чудес и волшебства.

Андрей почувствовал озноб волнения. На этом распахнутом во всю ширь пространстве произойдёт событие, которое напрочь изменит его жизнь! Всё его прошлое показалось Андрею ничтожным по сравнению с этими исполинами, с этим космическим ритмом, подавляющим душу своей непреложностью. Через несколько часов он умчится прочь от Земли на одном из этих кораблей. Уже приготовлена для него каюта. Уже в реакторе бушует адское пламя, а командир отдаёт последние приказания своей команде. Безбрежный космос ждёт своих детей – эти мыслящие споры, стремящиеся полнить собой бесчисленные миры.

Спутник Андрея ни о чём таком не думал. Он уверенно проехал сквозь распахнутые ворота и помчался прямо по бетонным плитам между кораблей и снующих заправщиков, каждую секунду рискуя налететь на движущуюся или неподвижную цель, при этом он успевал давать последние наставления:

– Когда пройдёшь контроль, сразу поднимайся по лестнице. Остановишься на верхней площадке и бросишь мне оттуда вот это. – Он протянул плоскую прямоугольную коробочку. – Положишь в неё своё удостоверение и бросай. – Я буду за тобой следить. Удостоверение твоё будет храниться в офисе. Тебе оно всё равно ни к чему. Получишь, когда вернёшься.

– А если я не брошу? – немного подумав, спросил Андрей.

Мужчина с удивлением посмотрел на него.

– Не советую. Заплатишь солидный штраф по возвращении. Тебе ведь у нас ещё деньги получать.

Андрей едва заметно усмехнулся. О деньгах в эту минуту он думал меньше всего. Он положил коробочку в карман и отвернулся.

Впереди показалась ракета, похожая на средневековую башню – такая же массивная и неповоротливая. Её опоясывали пять или шесть колец, соединённых узкими лестницами. Нижние кольца выглядели довольно внушительно, а последнее, верхнее, казалось узкой полоской; но и там мелькали какие-то тени, иногда высовывалась чья-то голова, или миниатюрная рука хваталась за перила. У подножия ракеты стояла большая чёрная машина, на борту которой было начертано жёлтыми буквами: «Технический контроль». Рядом стояли несколько человек со строгими лицами в чёрной униформе, чуть поодаль шевелилась толпа пассажиров, опознать которых можно было как по одежде, так и по движениям – беспорядочным и бестолковым.

– Вот это и есть твой фаэтон, – кивнул мужчина на ракету. Лихо завернул руль и шикарно затормозил возле чёрной машины.

Андрей лихо спрыгнул на бетонку и притопнул каблуком. Никогда ещё он не пробовал ногой такую твёрдую броню. Было такое чувство, будто он стоит на каменной глыбе. Он растёр подошвой пыль, потом наклонился и провел пальцем довольно ровную черту.

– Эй! Ты чего? – окликнул его спутник. – Хочешь, чтобы нас приняли за диверсантов?

Андрей медленно выпрямился, подумал секунду, потом молча повернулся и направился к ракете. Пристроился в конец довольно длинной очереди. Двое служащих проверяли документы, сравнивали фотографические изображения с донельзя хитрыми физиономиями живых людей; помедлив для пущего эффекта, возвращали документ пассажиру, и тот спешил прошмыгнуть мимо них со своей поклажей. Очередь двигалась быстро, и через несколько минут вытащил из кармана и небрежно подал своё удостоверение и Андрей, после чего равнодушно отвернулся, заметив в стороне что-то чрезвычайно интересное. В эту секунду стартовал очередной корабль. Атмосфера вдруг сгустилась, земля заходила под ногами, всё затрепетало от страшного грохота… Андрея толкнули в грудь. Он обернулся и увидел рослого мужчину в фуражке с золотым значком. Тот протягивал ему удостоверение и беззвучно разевал рот, махая свободной рукой на корабль. Андрей взял пластиковый прямоугольник и шагнул в зону посадки. Через минуту он уже лез по железным ступенькам, бросая взгляды на открывающуюся перспективу. Оказавшись на первом кольце, вспомнил о наказе спутника. Посмотрел вниз и сразу увидел его – тот как заведённый ходил вокруг ракеты и бросал вверх озабоченные взгляды, словно ожидая ливня, а то и чего похуже. Андрей решил, что медлить нечего. Нащупал в кармане пустую коробку и, перегнувшись через перила, швырнул вниз. Та стремительно полетела, беспорядочно вращаясь, беззвучно шлёпнулась о землю недалеко от мужчины. Тот поспешно поднял её и не глядя сунул в карман. Андрею стало досадно. Он махнул рукой, стараясь привлечь внимание, но мужчина торопливо шёл к своей машине. На своего подопечного он так и не взглянул. Тогда Андрей оттолкнулся от поручня и решительно направился к следующему переходу. Входной люк располагался на третьем кольце, до него было еще добрых полсотни метров.

Корабль стартовал точно по расписанию, но сам старт Андрея разочаровал. Он надеялся наблюдать отрыв от земли из иллюминатора, сидя в мягком кресле и потягивая из трубочки фруктовый сок. Вместо этого его, вместе с другими пассажирами, загнали в глухой кессон без окон и щелей; всех быстро уложили на узкие лежаки и накрепко притянули ремнями – так, что трудно было пошевелиться. Четверть часа пассажиры провели в таком неестественном положении, всем естеством чувствуя содрогание корабля и как бы участвуя в его героической борьбе с неодолимым притяжением огромной планеты. Андрею было очень неудобно лежать, распластавшись на спине. Широкий плоский ремень сдавил грудь, и он никак не мог глубоко вздохнуть. На лбу вздулись вены, сердце билось как бы через силу; время от времени он поворачивал голову и с тоской смотрел в узкий лаз наверх. Все его соседи были намертво притянуты к своим ложам, которые, как потом выяснилось, были постоянным местом их пребывания на корабле во всё время полёта.

Ко всеобщему облегчению, кошмар скоро закончился. Корабль благополучно вышел в стратосферу, тяга двигателей заметно уменьшилась, перестало трясти и раскачивать. Два члена экипажа спустились к пассажирам по узкой винтовой лестнице и освободили их от стягивающих пут. Последовали обычные в таких случаях вопросы о том, когда будет обед; на что был дан вполне исчерпывающий ответ: «Сидите на своих местах. Обо всём узнаете в положенное время».

Андрей аккуратно перевернулся на живот и стал присматриваться к окружающим. Вокруг копошились несколько десятков человек. Всё это были обычные люди, с невыразительными лицами и одетые так, будто они отправились на пикник в ближайший лесок. Он приподнялся на локтях и тронул рукой соседа – белобрысого парня с тупым бесцветным лицом. Тот смотрел куда-то вверх, заложив руки за голову.

– Эй, приятель, ты не на астероид летишь?

Парень медленно повернул голову и холодно глянул на Андрея, после чего так же медленно отвернулся.

– Эй! Я тебя спрашиваю! – произнёс Андрей уже другим тоном. – Ты не на астероид?

– Я что, идиот?

– Почему идиот, – с удивлением выговорил Андрей. – Просто я подумал…

– Про себя думай, – посоветовал парень и повернулся на бок.

Андрей некоторое время смотрел на его спину с намерением дать соседу хорошего пинка, но пересилил себя и отвернулся. Не хотелось начинать путешествие с нелепой драки. Он закрыл глаза, стараясь отогнать неприятные мысли. Под низкий гул мощных двигателей, вопреки пронизывающей вибрации и телесному неудобству, Андрей погрузился в спасительный сон.

Он проснулся от какого-то беспорядочного движения вокруг себя. Приподнявшись на локтях, пытался понять, что происходит. Его соседи торопливо поднимались со своих мест и, миновав узкий проход, лезли вверх по винтовой лестнице, судорожно цепляясь за изогнутые железные дуги. Такой дружный исход мог значить лишь одно: пришло время обеда. «И ведь никто не разбудил!» – подумал Андрей, с неприязнью глядя на мерно раскачивающиеся спины.

Догадка его вскоре подтвердилась. Миновав несколько узких горловин и широких раструбов, Андрей попал в довольно просторный круглый зал, всю площадь которого занимали квадратные столы на высоких тонких ножках. Пассажиры торопливо подходили к прямоугольному отверстию в дальней стене и брали в обе руки круглую ёмкость, из которой торчала пластиковая ложка. Тут же садились, кто куда, и начинали двигать челюстями, меланхолично отправляя в рот пищу. Приблизился к окошку и Андрей. Взяв чашку с дымящейся кашей, побрёл между столиками и широко расставленными ногами, выискивая свободное место. На ходу машинально попробовал варево и едва не выплюнул. Полоумный повар, как видно, накидал в котёл всякой дряни. Он вернулся к окну и поставил чашку на стойку.

– Я эту гадость есть не буду, – твёрдо произнёс и пошёл прочь.

Никто не даже не повернул головы. Все продолжали методично орудовать ложками. Уже на выходе Андрей оглянулся, и ему стало не по себе. Вся эта зала была похожа на хлев. Он резко повернулся и вышел в коридор.

Прошло несколько дней, а он так и не решился с кем-нибудь заговорить. Бесцельно бродил по кораблю, когда это можно было, или лежал на своём месте, когда вставать было нельзя. Старался ни на кого не глядеть, словно он был тут один. Окружающие отвечали ему тем же. Сначала это обижало Андрея, а потом стало всё равно. С этими людьми его свёл случай. Через несколько дней их пути разойдутся, и он никогда их больше не увидит. Но исподволь он присматривался к окружающим. Все они вели себя очень странно. Сразу после старта казались угрюмыми, но уже на третий день были подозрительно веселы и развязны. Говорили громкими голосами и с размаху ударяли друг друга по плечу, хохоча во всё горло и тараща глаза. Все очень быстро стали приятелями, словно были знакомы много лет. Только Андрей не был принят в общую компанию. Он попал в особый мир, где были свои законы. Надо было прожить в этом мире несколько лет, пропитаться его духом, чтобы стать здесь своим. Таково извечное требование любых собраний, сообществ и групп. Уподобиться большинству – вот непременное условие признания со стороны этого большинства. В этом нехитром требовании кроется древний инстинкт самосохранения, уходящий корнями в первобытный мир, когда виды пробивали себе дорогу в бескомпромиссной борьбе с многочисленными врагами; и побеждал тот, у кого внутренние связи оказывались крепче, кто был сплоченнее и однороднее. Нечего, поэтому, удивляться, когда какая-то группа выталкивала из своей среды чужака, даже если тот и не представлял для нее опасности – это делалось бессознательно, в соответствии с заложенной программой развития.

Все эти люди были бродягами, космическими скитальцами. Подобно морякам средневековья, они подписывали контракт и отправлялись куда-нибудь на окраину Солнечной системы, а после, вытерпев несколько месяцев адского труда, возвращались на Землю, где очень быстро спускали заработанные тяжким трудом деньги. Промаявшись без дела положенное количество времени, снова отправиться «в рейс». Эта бессмысленная и беспутная жизнь казалась им самой нормальной и правильной. Они находили в ней странное удовольствие и ни на что не променяли бы её, даже если бы у них был выбор. Распрощавшись с неласковой Землей и оставив все свои горести и сожаления о бездарно потраченных деньгах и упущенных возможностях, уже на третий день полёта они чувствовали себя победителями. Все они твёрдо знали, что жить им отпущено недолго, и тем искреннее были их чувства, тем полнее наслаждались они жизнью.

Андрей никак не мог он понять этого ликования, совершенно дурацкого оптимизма – оптимизма совершенно искреннего, не показного. Это была какая-то иная порода людей, о которой он не имел ни малейшего представления. К ужасу своему, он начинал завидовать этим бродягам, равнодушным ко всякого рода неудобствам и лишениям и веселящимся там, где другой горевал бы о своей несчастной доле. Андрей начинал постигать ограниченность мирка, в котором жил до сих пор. Он стал смутно догадываться, что существуют иные миры, другие люди, особая психология и ни на что не похожая шкала жизненных ценностей. Нет никаких оснований считать свой мир лучше других миров. То, что он жил в комфортабельном доме, ездил каждое утро в просторный офис и занимался там важными занятиями – всё это ничего не значило и ничего не доказывало. Не это главное!

Андрей стоял возле круглого иллюминатора и, глядя на синие, желтые и красные звезды, размышлял над извечными вопросами, ответы на которые не прибавляют человеку ни радости, ни покоя. А только угрюмость и мудрую печаль – весьма сомнительные ценности для человека, желающего просто жить, просто смеяться и быть счастливым несмотря ни на что.

Размышления настолько поглотили его, что он не заметил человека, тихо приблизившегося к нему из глубины перехода.

Некоторое время человек молча стоял рядом, потом тронул Андрея за руку. Он не проявлял враждебности, только пристально смотрел на Андрея, словно взвешивая – стоит ли иметь с ним дело? На вид ему было далеко за сорок, среди других пассажиров он держался наособицу.

– Любуетесь? – наконец произнес он.

Андрей сдержанно кивнул.

– Первый раз лечу. Всё очень необычно.

Незнакомец перевел взгляд на иллюминатор.

– Я слышал, вы летите на астероид? – спросил он, задумчиво глядя на звезды.

– Так и есть, – отчего-то смутившись, ответил Андрей.

После каждого вопроса незнакомец словно бы раздумывал: стоит ли продолжать?

– Напрасно вы согласились на эту работу.

Андрей посмотрел на него вопросительно.

А незнакомец снова погрузился в размышления. Надумавшись, он сказал нечто такое, чего Андрей долго потом не мог забыть.

– А вы знаете о том, что с астероида ещё не вернулся ни один контрактник? Слышали, какое прозвище у этого астероида? Прощай, родина! Неужели не слыхали?

– Нет.

Незнакомец нахмурился.

– Я вижу, вы здесь новичок. Откажитесь, пока не поздно. Скажитесь больным.

– Но я не могу. Я подписал контракт!

– Да пошлите вы их всех к чёрту! – вдруг воскликну незнакомец. – Вы что, не понимаете? Вы просто не вернетесь оттуда!

– Но мне сказали… – начал было Андрей, но глянул на собеседника и умолк.

– Послушайте, – проговорил тот уже спокойнее, – меня, конечно, всё это не касается. В данный момент я нарушаю некоторые негласные правила. Но я всё же хочу вас предостеречь. Не представляю, что вынудило вас предпринять столь отчаянный шаг, но уверяю, что хуже этого ничего нет. И если вы задались целью покончить жизнь самоубийством, то я умолкаю.

– Я полечу на астероид, – произнёс Андрей твердо.

Незнакомец посмотрел на него внимательно, помедлил секунду, потом молча повернулся и пошел прочь. Он достиг конца коридора и пропал из вида. Андрей подосадовал на себя. Почему он не расспросил незнакомца об астероиде? Что там такого уж страшного? Даже если человек и получит смертельную дозу облучения, ведь он умрёт не сразу. Он успеет вернуться на Землю и испробовать на себе всю мощь радикальной медицины. Что-то тут не так! Несколько раз после этого Андрей порывался подойти к незнакомцу, но всякий раз что-нибудь мешало: или того окружала шумная компания, или он куда-нибудь спешил.

А корабль всё летел по заданному курсу, часы отсчитывали положенные сроки, и Андрей понемногу успокоился. Выбора у него всё равно не было. О том, что он действительно может в последний момент отказаться покинуть корабль, он даже не думал. Слишком свято верил он в незыблемую силу принятого на себя обязательства.

Прошло ещё несколько дней. Андрей постепенно осваивался в непривычной обстановке. В самом деле, нельзя находиться в коллективе и не выполнять его неписаных законов. В положенное время он посещал столовую, где с равнодушным видом поглощал безвкусную пищу. Просыпался одновременно с другими и засыпал в положенное время. О своей болезни он словно бы позабыл. Чувствовал ноющую боль в груди, а иногда на него накатывала слабость, так что дрожали ноги и кружилась голова. Недуг таится и ждал своего часа.

Однажды перед сном к Андрею подошел помощник капитана и сообщил приглушённым голосом:

– Через восемнадцать часов будем в районе астероида.

– Спасибо, я понял.

Помощник не уходил. Нагнувшись, тихо спросил:

– Так мы делаем остановку?

– Конечно.

Помощник медленно выпрямился, по лицу его пробежала тень.

– Значит, мы отправляем запрос?

Андрей утвердительно кивнул.

– В пятнадцать часов бортового времени вы должны находиться возле стыковочного шлюза, – отчеканил помощник и быстро пошёл прочь.

– А где это? – крикнул Андрей в спину.

– Это в самом низу, возле агрегатного отсека, – послышалось откуда-то сбоку.

Андрей повернул голову и увидел незнакомца, предостерегавшего его от высадки.

– Вы всё же решили исполнить своё намерение? – с нотками укоризны произнёс тот. Однако, в его взгляде светилось что-то похожее на уважение.

– Я должен там быть.

– Тогда возьмите вот это. – Незнакомец вынул из кармана какой-то предмет. – Это вам подарок от меня.

Андрей протянул руку, на ладонь ему легла холодная тяжесть.

– Что это?

– Это счётчик Гейгера. На станции нет ни одного надёжного прибора. А этот не подведёт. Я сам откалибровал его.

Андрей с удивлением посмотрел на незнакомца. Тот печально улыбнулся.

– Хочется сделать в своей жизни хоть что-то хорошее. Вряд ли это вам поможет, но и всё же… У вас будет шанс на спасение. Следите за накопленной дозой. Видите красную черту на стекле?

Андрей поднёс прибор к глазам и едва различил бледно-розовую линию на стекле, прикрывавшем белую шкалу с чёрными полосками и рядом цифр.

– Красная черта означает двести рентген! – внушительно произнес незнакомец и медленно качнул головой, как бы закрепляя сказанное. – Советую остановиться на сотне. Как только стрелка дойдёт до середины шкалы, бросайте всё и уматывайте оттуда. Хотя не представляю, как вы это проделаете.

– То есть как? – опешил Андрей. – Я сяду на пролетающий мимо корабль и полечу на Землю. У меня деньги уже будут. Я там заработаю…

Ответом ему был громкий смех. Пока они говорили, к ним незаметно подошли несколько человек. Услышав последнюю реплику, невольные свидетели разговора развеселились необыкновенно.

– Сядет он на корабль, – давился от хохота один.

– Вот кретин! – вторил другой.

Стиснув зубы, Андрей смотрел на такое необыкновенное веселье.

– Заткнитесь вы! – вдруг рявкнул незнакомец. – Чего тут смешного? – Произнёс с серьёзной миной. – Человек впервые оказался в дальнем космосе и не знает, что пассажирским кораблям запрещено принимать на борт груз, представляющий опасность для окружающих. Через полгода ни один капитан не возьмёт его на борт. В этом секторе вообще не бывает проходящих рейсов. Быть может, только через год на астероид прибудет корабль, чтобы доставить очередную партию самоубийц. Чего ж тут смешного?

Некоторое время весельчаки крепились, а потом захохотали пуще прежнего.

– Так-то, друг мой! – обратился он к Андрею. – Никуда вы с астероида не улетите. Кто ж вас отпустит? Зря я вам дал эту штуку. А впрочем, мне она тоже не нужна. Я не рассчитываю когда-нибудь оказаться в подобном месте.

Андрей не знал, что и думать. Не может быть, чтобы всё было так плохо. Или его разыгрывают?

Когда все немного успокоились, Андрей поднял голову. Взгляды устремились на него. Было заметно, что присутствующие не прочь продолжить веселье. Нужен был небольшой толчок, и едва сдерживаемая лавина устремится дальше, подобно снежному обвалу. Но Андрею было не до смеха. Он повернулся к мужчине.

– Через полгода я верну вам прибор. Где вас можно будет найти?

– Бьюсь об заклад, он вернётся! – подскочил неожиданно толстяк в мятом балахоне.

– А я говорю: всё это полная чушь, – отрезал длинный худой субъект с лошадиным лицом. – Через пару месяцев его выкинут в космос в целлофановом пакете. И будет он летать вокруг Солнца миллион лет, пока не врежется в какую-нибудь комету.

– А я говорю, что он вернётся! – горячился толстяк. – Спорим на тысячу кредиток?

Толстяк подступил к Андрею.

– Слушай, парень, если ты там загнёшься, я останусь без денег. Ты уж постарайся.

Андрей едва заметно кивнул.

– Я постараюсь.

Толстяк смерил его взглядом и пошёл прочь.

Незнакомец, внимательно следивший за этой перепалкой, наклонился к Андрею.

– У него брат погиб на астероиде. Денег хотел заработать, девушка его ждала на Земле. А оно вон как всё вышло.

Андрей задумался.

– А как его звали? Я попробую разузнать.

– Даже не думай. Да и ни к чему теперь. Ты лучше о себе позаботься. Всё, что я могу тебе посоветовать: поменьше бывай на астероиде. Мне говорили, что больше часа там нельзя находиться. Излучение жуткое, никакие экраны не спасают. Постоянно следи за дозиметром, не выпускай его из рук. Как только наберёшь сотню рентген, прекращай работу. Сиди на станции! Ври, что хочешь, но только не выходи наружу. И сразу ищи способ выбраться оттуда. Радируй на Землю, вызывай спасателей, поднимай шум – делай что хочешь, но постарайся поскорей убраться со станции. Всё равно они от тебя не отстанут. В лучшем случае, дадут тебе передышку, немного подлечат и снова зарядят в разведку. Выжмут из тебя все соки, а потом выкинут через грузовой шлюз. Механизм отлажен. У них там одно время трупы летали в пластиковых пакетах, их отстреливали лазерными пушками с проходящих судов. Пшик, и нету! И никаких следов.

Андрей внимательно слушал собеседника. Такая неожиданная забота тронула его. После нескольких недель полного неприятия – и вдруг такое участие! Но всё имеет причину. Везде и всюду людям, идущим на смерть, выказывают уважение. А в том, что Андрей погибнет, почти никто не сомневался. Бестолковая горячность толстяка никого не убедила. Трезвее всех смотрел на дело незнакомец, одаривший Андрея, помимо прибора, ценными советами. Сострадание ли им двигало, или иная причина – не суть важно.

– Если сумеешь вернуться на Землю, найдёшь меня в грузовых доках, – сказал он на прощание.

– Надеюсь, мы ещё увидимся, – ответил Андрей.

Незнакомец поглядел ему в глаза, казалось, что он хочет ещё что-то сказать, но лишь поднял руку и отмахнулся, словно отметая сомнения.

В этот момент зазвучал зуммер, и все разом застучали подошвами по гулкому железу. Наступило время ужина – последнего ужина Андрея на этом корабле.

Последнюю ночь на корабле Андрей почти не спал. Ему вспоминался дом. Теперь там снова звучит смех и все счастливы. Другой Андрей всё так же бегает по утрам среди спящих деревьев, ездит на службу в дорогом автомобиле, а по вечерам играет с дочерью, беспрестанно подшучивает над Леной и думает, что весь подлунный мир создан специально для него. Образы и картины роились в пустоте, пронизывая друг друга, и вся прошлая жизнь представилась ему красочной иллюзией, набором ярких сновидений, в которых он играл некую роль, что-то старательно делал, кого-то любил, о ком-то заботился и всё время куда-то спешил. Дни сменялись с калейдоскопической быстротой, месяцы летели наперегонки, годы деловито строились в колонну и падали в небытие. И он уже не знал – хочет ли он обратно в эту жизнь, или он хочет чего-то другого? Но ничего другого пока что не было. Андрей не знал, для чего ему жить. Раньше он тоже этого не знал. Но раньше он не ведал об этом незнании. А теперь вдруг прозрел. И ему стало страшно. Столько мучений и усилий – ради чего? Чтобы беспрестанно крутиться в этой карусели? Пробавляться иллюзиями? Глупой верой в незыблемость мира и непреложность личного счастья? Но он уже знает, что мир непрочен, а счастье никому не обещано. Да и есть ли оно – счастье? Собственная судьба уже не заботила его. Погибнет ли он на астероиде или останется жить – какая разница? Никто не заметит его гибели. Станет даже лучше: восстановится порядок, который он нарушил своим нелепым побегом. «Чего я добиваюсь? – думал он, погружаясь в тревожный сон. – Всё напрасно…» Маятник настроения из высшей точки качнулся вниз – так расплачивается человек за минуты душевного подъёма.

Однако, утром Андрей проснулся с бодрым настроением. Он с аппетитом позавтракал, не рассчитывая на скорый обед, и отправился бродить по огромному кораблю в надежде увидеть в иллюминаторе загадочный астероид. Корабль уже начал торможение, он летел по длинной пологой дуге – это чувствовалось по изменившемуся вектору тяжести. Пол переместился на стену, впрочем, без особого ущерба для корабля и его обитателей. Андрей до рези в глазах всматривался в обзорные иллюминаторы, но ничего не мог разглядеть, кроме разноцветных звёзд, рассредоточенных в чёрной бездне. Было жутко всматриваться в эти провалы, и в то же время трудно было оторваться от этого потрясающего душу зрелища.

Андрей услышал шаги и оглянулся. К нему быстро приближался помощник командира, лицо его было сосредоточено, знаки отличия на груди воинственно позвякивали. Не доходя несколько шагов, он остановился. По военному отдал честь. У помощника было для Андрея важное сообщение. С астероида выслали катер, и если Андрей не передумал, будет отдана команда для подготовки транспортной ракеты.

Андрей не сразу сообразил, в чём тут дело. Если за ним уже выслали катер, зачем ещё ракета? Помощник, видя такое невежество, пояснил, что согласно существующим правилам, ни один предмет с астероида не может приблизиться к гражданскому кораблю ближе, чем на тысячу километров. Такая новость порядком озадачила Андрея. Получалось, что ему придётся выйти в открытый космос, чтобы попасть на борт высланного за ним катера. Он снова глянул сквозь толстое стекло на далёкие звёзды и невольно поёжился. Дело предстояло нешуточное. «Как же они боятся радиации! – мелькнула мысль». Однако, вслух ничего не произнёс. Он уже знал: изменить ничего нельзя. Да и не надо ничего менять.

В пятнадцать часов бортового времени Андрей вошёл в шлюзовую камеру и занял свободное кресло в спасательной ракете – миниатюрной копии корабля, использовавшейся больше для выполнения мелкого ремонта обшивки, чем для спасения затерявшихся в космосе людей. Космос – это ненасытное чудовище; если человек по неосторожности улетит в пустоту, то уже через несколько минут шансы на его спасение обращаются в ноль. На этот счёт никто не заблуждался.

Пилот уже сидел в своём кресле. Он рассеянно глянул на показания датчиков, потёр ладони друг о друга и стал поочерёдно тыкать пальцами в сенсорные датчики на приборной доске. Под ногами раздался жуткий грохот, ракета задрожала, а в следующую секунду её выбросило из корабля – Андрея прижало к жёсткой спинке. Но уже через минуту тяга уменьшилась, и ракета полетела в обычном своём режиме на нормальной человеческой тяге.

Андрей видел в обзорном экране незнакомые созвездия. Звёзды светили мёртвым светом и казались неподвижными, ракета словно бы висела в пустоте. Но пол под ногами подрагивал, маршевый двигатель надсадно ревел – ракета стремительно приближалась к месту назначения. «А ведь я могу ещё отказаться, – подумал вдруг Андрей и скосил глаза на пилота. – Стоит лишь сказать…»