Текст книги "Рокировка с прошлым"

Закончился день воспоминаний выкриком Онина:

– Господин стал маяком уверенности и силы. За Господина!

Присутствующие по новой подняли стаканы, а на нашем столе произошла смена тары.

Неинтересно. Я уставился в окно с кусками оплавленного стекла по краям. Глаза уже не выгорали от обилия света, но то и дело приходилось смаргивать цветные пятна. А площадь снаружи жила: неваляшки не останавливались, закупались продуктами и бытовыми мелочами, общались и ругались, отдыхали и работали в поте лица.

Возле лавок босоногий и худощавый шкет сноровисто шарил по карманам почтенных горожан. Пара рабочих разгружала фургон, зависший в воздухе без колес. Городовой на другой стороне площади с дурацкой улыбкой общался с миловидной барышней. У одного из закованных в металл деревьев сидел музыкант и наигрывал… на пустоте. Это ничуть не мешало мелодии – мягкие аккорды долетали до меня, теряя лишнее в фоновом шуме бесконечного шелеста крыльев бабочек, и тем успокаивали.

Десятки и сотни фигур, десятки и сотни судеб. Вроде где-то уже видел подобное? Только здесь жизнь остановила свое движение, превратившись не более чем в трехмерное кино синематографа.

– Господа. Вы с таким наслаждением рассказываете… – Рейм соблаговолил вынырнуть из пучины мыслей. Внимание сосредоточилось на нем. Временщик обвел взглядом присутствующих. Многие отвели взоры. Я приготовился. – Вам нравится война?

– Нравится? – Мимика Онина пустилась в танец, подчеркивая каждое слово, но взгляд оставался прямым. – Как «благородному» джентльмену, мне следует сказать что-то вроде «война – кошмарное проклятье, которого цивилизованные люди должны избегать любым способом!». Хотя как офицер признаюсь: подобное – брехня! Не стану говорить за других, но я влюблен в войну. Не случись ее, я бы не встретил Муню! Война – самое прекрасное, честное и свободное, что изобрело человечество…

– Серьезно? Прекрасное? Свободное? Честное? В каком же месте? – Тон Рейма пребывал ровным, словно пульс покойника.

– Рейм, не спеши. Думаю, у тебя найдется не один десяток доводов, почему война – плохо.

Временщика аж передернуло от подобной формулировки.

– Мы их осознаем, – слова Муни вписались в речь Онина так же органично, как приток впадает в основное русло. – Например, нам не нравилось, когда горстка политиков пыталась выдать свои интересы за интересы страны и жителей.

– Не нравилось, как религия пением гимнов, заглушая разум, давила на чувства: долг, патриотизм, другие глупости. – Призрак обнял девушку.

– Не нравилось, что малолеток и стариков везут на бойню.

– Мы не желали узреть десятки разрушенных городов, сотни разбитых семей, тысячи погибших и десятки тысяч исковерканных жизней! – шелестели вкрадчивые слова.

– Не хотелось видеть выжженные земли… – Голоса переливались и сливались.

– Мы спрашивали: зачем? Стоит ли причина того? – Онин замолчал, а я услышал шелест крыльев бабочек. – Для себя мы нашли ответ. Хотя, должен признать, только попав в Ветвь Бесконечной Войны. В тот момент, когда у нас появился выбор. Однако… он не для вас. Вам еще есть что терять. Только утратив имеющееся, вы придете к тому же, что и мы.

– Кхе. Кхе. Мои соратники хотят сказать, война – толчок для развития сильных, – с ленцой вступил старик из-за стойки. Заиграли новые тона в симфонии слов. – Погибают слабые. Они не в состоянии пережить времена смут. Причем смерть не самое страшное. Смерть одинакова всегда. Кхе. Кхе. Будь ты бессильный и почти не соображающий старик, о котором родичи забудут через пару лет, или молодой боец, жертвенно совершающий подвиг и тем увековечивающий себя. – Гримаса прошла по лицу… по многим лицам в зале. – Нет, кровь и боль не самое плохое. То, до чего может опуститься человек, куда отвратительнее.

– Вот только на фоне тьмы и вопреки лишениям проявляется самое светлое в людях, ребятки. – Онин оставался непоколебим. – Возникают герои, спасающие людей! Появляются ученые, изобретающие великие вещи! Находятся деятели искусства, которые вдохновляют множество поколений на свершения!

– Века однообразия, наоборот, расхолаживают страны, – хрустнула суставами Муня. – В вашем мире почти полторы сотни лет нет войн, и к чему это привело? Империя разлагается живьем. Император – инфантильный мальчишка. Аристократы ленивы и глупы. Народ бедствует, голодает и начинает грызться между собой, ища виноватого… Полагаю, не ошибусь, если они винят Хроно, нечеловеческие расы или даже Последних? В Хроно другие проблемы – переход к конституционной монархии буксует на всех уровнях – люди не знают, куда применить обретенную свободу. И страны ослабли настолько, что СДО скалит на вас зубы.

– Кто-то становится сильнее. Кто-то становится слабее или вовсе погибает. Причем как люди, так и страны. Война – болезнь, отравляющая разумных. Война разделяет людей. Разделяет общество. Разделяет мир. Как часть целого, разумные сильнее, нежели в одиночестве, – не сдавался я.

– Юрик, война прекрасна тем, что люди работают сообща! В мирное время каждый сам за себя. Люди умеют дружить только против кого-то. Кхе. Вспомните историю…

Я вспомнил. С начала письменной истории Империи шли Войны Хаоса – борьба королевств севера, все против всех на протяжении почти двух тысяч лет. Конечно, имелись времена союзов и затишья. Если мир между людьми, значит, война против нечеловеческих рас – войны Объединения после обнаружения силы. Если мир между людьми и нечеловеческими расами, значит, война с Хроно – войны Первого Контакта и, конечно, Война Вне Времени. Если мир с Хроно, значит, война с общим врагом, вспомнить хотя бы Сезонную войну с СДО. За письменную историю мирных было лишь последние полторы сотни лет. Хотя «мирных» – сильно сказано, десятки локальных и скрытых конфликтов, начиная со становления Свободного города. Я поежился.

Какое редкостное единодушие… Хотя, чему удивляться? Эти призраки явно элита, которой доверяет Господин, а он отнюдь не дурак, чтобы держать инакомыслящих. При этом для сомневающихся мы стали примером – идеал наивных живых, коих требуется защищать. Политагитация офицеров Онина и Муни шла полным ходом. У меня же с недавних пор имелся опыт противостояния наваждению слов и иммунитет от излишней пафосности. Но я начал уставать от фарса. Диспут проигран изначально, Рейм затевал его не для победы. Хватит с меня. Я рефлекторно выдал заключительный аргумент:

– Но Последние. Они никогда не воевали. Они несут мир. Они символ спокойствия.

– Последние – не люди. Они – свет, к которому стоит стремиться… Они идеал. Они мечта.

– Воистину, Муня! Последние – идеальные машины убийства. Ребятки, порой мне кажется, что они высшая ступень эволюции нашего рода. Только обладание безграничной силой может привести человека к миру. Я видел это на примере Господина… – Онин замолк.

Девушка подняла на него удивленный взгляд, но не преминула закончить фразу:

– Вот только когда человек перестанет воевать, он перестанет быть человеком.

Онин, не говоря ни слова, подскочил и резво выскользнул на улицу. Даже не скажешь, что у него внутри было несколько литров крепчайшего пойла.

– Просим нас простить. Кажется, прибыли разведчики, которых посылали за группой с пленниками. – Муня исчезла следом. Правда, брошенный ей вскользь задумчивый взгляд я успел перехватить.

Призраки вокруг зашумели. Принялись разглагольствовать, перебивать друг друга и спорить. Вскоре стало ничего не различить в гомоне. Да и на нас не обращали внимания.

В воде, про которую я совершенно забыл, лед растаял. Пришлось мне глотать содержимое залпом. При этом я чуть не подавился, ибо на плечо Рейма упал… Мефи! Секунду я пялился на него, а затем перевел взгляд на Рейма. Его лицо было словно… словно… словно взгляд Лорн.

– Сообщение? От нее? – вопросил я, боясь собственного шепота.

Черные бусинки глаз зверька обратились на меня. Стало неуютно, как при первой встрече с лаской. Я напрягся. Белый пакостник зашипел и скользнул к моей руке. Не успел я моргнуть, как он сидел на шее. Неприятное ощущение переросло в ощутимую головную боль. Острые зубки впились в левое ухо. Я дернулся, желая стряхнуть…

– Не сопротивляйся. Отдай свою кровь. Опусти ментальный барьер. С твоей природной защитой и так сложно.

Я нехотя подчинился Рейму. Боль прошла. Звенящая тишина разлилась в сознании, заставив остальные ощущения отойти на второй план. Непривычно.

«Давно понял, друг мой?» – потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать – слова временщика звучат прямо в голове. Занимательно. И несколько неуютно.

«Что вы в состоянии, можете, способны, ментально общаться через Мефи? – Составлять мысленные фразы оказалось не сложно. Только порой проносился ворох синонимов к тому или иному слову, засоряя мысленную речь. – Ты сейчас показал это. Я думал, сообщение – бумажка, привязанная, прикрепленная к лапке. Хотя, теперь, кажется, начинаю понимать, каким образом Мефи является поводырем Лорн».

«Да? Пусть так… Мефи настоящее сокровище. – Парень слегка ожил. Погладил вновь вернувшегося к нему зверька и краешком губ улыбнулся в пустоту. – То немногое, за что стоит поблагодарить эту сволочь Херпия, чтоб ему гнилось веселее…»

«А почему…»

«Радиус связи десяток километров, но она дальше… – Рейм резко обернулся ко мне: – Ты хочешь знать суть сообщения, друг мой?»

Мне оставалось только пожать плечами. Рейм отрывисто кивнул:

«Я бы тоже испугался, имейся у меня выбор. Лорн жива и здорова… по крайней мере, на момент отправки сообщения. Как и предполагали, находится в компании других похищенных. Сбежать не в состоянии – очень ослаблена этим миром».

«Ослаблена? Неужели ее уже выпили, поглотили, использовали…»

«Не в том дело, друг мой. Просто Лорн не переносит высокие температуры. Последствие детской травмы. – Рейм потер глаза под очками. – Хотя даже это не самое плохое…» – Он замолк.

«Что-то подсказывает, подробности, детали ты раскрывать не собираешься? Рейм, я человек нелюбопытный, в чужие тайны, секреты не лезу. Однако имей в виду: на неподкрепленном доверии прочного сотрудничества не построишь, не создашь».

«Ты прав, друг мой».

Мысль Рейма не сразу дошла до меня. Когда же дошла, то я просто не поверил. Прав? Глаза округлились, а челюсть отвисла… Ну, почти… По крайней мере мысленно.

Временщик продолжал:

«Прав, как в невозможности подобного рассказа – это не мой секрет. Так и в том, что доверие должно на чем-то базироваться. Тем более тебе предстоит возглавить миссию по спасению Лори».

«Мне? С чего бы? Ты же надежнее!» – Мысль оказалась размытой, неуверенной.

«Это не проверка, друг мой. Это попытка Лорн показать благосклонность. С моей же стороны… Как уже сказал: доверие должно на чем-то базироваться – как лидер, ты должен знать способности подчиненных – в частности, меня».

«Ты? Я видел тебя в бою, драке, сражении…»

«В бытность студентами Университета мы с Лорн участвовали в «Проекте Универсал». – Временщик вещал, не обращая внимания на мои комментарии. – Не напрягай память, друг мой, удивительно, если бы ты слышал о нем. Целью являлось увеличение сил и способностей учеников. Как говорили: «Дар сильнейшим временщикам». На самом деле весьма жестокие эксперименты: ввод химических средств, различные излучения, операции и множество другого».

«Лжешь! – вкрадчивая мысль, но наполненная непоколебимой уверенностью. – Во многое я готов поверить, но эксперименты, опыты на детях в самом безопасном, спокойном месте в мире…»

«Безопасном? Это когда до конца обучения доживает хорошо если десятая часть, и это только официально? Вот только сейчас не об этом. Можешь не верить, просто выслушай. – Вновь этот наплевательский тон, к которому прислушиваешься помимо воли. – Мне пытались привить способность просматривать вариации будущего. Перспективная идея с учетом того, что после Рокировки все, владеющие силой, помнят возможное будущее, а так знание имеется только у тебя. Причем имелся потенциал рассматривать не несколько вариаций, а почти бесконечность! Я не смог овладеть подобным. Зато стал неплохим аналитиком, способным довольно точно просчитывать вероятности событий. Поэтому думай, как подобное можно использовать».

«Да? – Мне не хотелось верить. – Что же ты не просчитал похищение Лори? – Рейм не прореагировал на очевидную глупость. Я чуть не сплюнул. Правда, стоило на миг принять правила игры, как многое вставало на места, особенно учитывая возможность Рейма делиться знаниями. – Тебе повезло, что обошлось без побочных эффектов, дефектов. Ибо насколько понимаю, осознаю, думаю, слабость Лорн – одно из последствий».

«С чего ты решил, что для меня обошлось без побочных дефектов? Друг мой, полагал, ты заметил или догадался… Хотя, если нет, тогда это совершенно не важно. На миссии он никак не отразится».

В помещение зашел Онин. Выглядел мрачно. В моем сознании что-то щелкнуло, и гул десятков голосов обрушился на уши, а среди какофонии удалось вычислить слова призрака:

– Ребятки, паршивые новости: отряд разведки попал в засаду в предгорьях. Свалить удалось только двоим, но… короче, где убежище группировки, Лодур его знает. Вам придется вернуться в Ствол Времени и найти гадов, с которыми работало Расколотое Прошлое, может, они выведут нас на базу, пока не поздно.

– Нет необходимости. – Рейм поднялся. – Я знаю, где держат Лорн, и это действительно паршиво – подвалы резиденции аристократов.

Поместье аристократов. Кладка каменная. Три этажа. Два крыла. Плоская крыша. Первый этаж. Парадный вход достаточно широк для проезда автомашины. Створки нараспашку, и туда-сюда носятся призраки. Фасад украшают витражи по бокам стены без проемов. Лишь там, где здание смыкается с камнем скалы, есть проходы для черни. Рядом с одним из них суета. Неваляшки что-то привезли.

Второй этаж. Ажурные стеклянные створки по центру, ведущие на просторный балкон, выступающий над входом. Основание оного поддерживают колонны. Остальные окна на этаже значительно меньше, но в обрамлении изысканной лепнины. За выбитыми дверями и сорванными с окон портьерами наблюдаются призраки.

Третий этаж. Девять одинаковых окошек. Соединены общим балконом. Движения нет. На крыше охранники, с ленцой шатающиеся по периметру здания. Плюс пегасы.

Наконец, обширный парк. Красивый, ухоженный… был раньше. Аккуратный газон смешан с грязью множеством сапог. Фигурно подстриженные деревья сломаны и пущены на костры. Чуть в стороне от правого крыла – сколоченный наспех скотный двор, коновязь… Остальное пространство заполнено палатками и техникой. Сторожевых псов без счета. Зато бабочек почти нет.

Выше… Долину окружали крутые склоны и медленно ползущий по ним туман. Приземный туман? Или туманы склонов? Не знаю, как правильно, но дымка лавиной скользила в низину, становясь все плотнее и обращаясь в саван, укрывающий отроги.

Из серо-белой мозаики склона выделялся водопад. Серебристо-синяя артерия жизни с гулом обрушивала воды в озерце, у левого крыла особняка.

Оторвавшись от бинокля, я потер глаза. На рекогносцировку ушли последние пять часов и десяток позиций. Хорошая крепость. Подход всего один. При штурме зубы обломаешь.

Я отполз от края – с недавних пор не люблю высоту, даже сейчас легкий мандраж. Может, от волнения? Посмотрел наверх. Когда-то долина являлась пещерой, но годы источили свод, оставив лишь скальный навес. Поэтому ни всадники на пегасах, ни авиакоптеры Армии не смогли обнаружить место. Да и авиация Группировки не рисковала подниматься над ним, дабы не демаскировать диспозицию. Однако все же имелась возможность увидеть кусочек небосклона…

На мир опустились сумерки. Жара спала. Звезды еще не проступили, но многоцветие Глаз ночи смотрело на земную тщету. Взгляд, непривычно любопытно-холодный, отдавал жутью, ибо эти трещины на небе… Глаза ночи являлись узлами сложной сети пылающих швов расколотого мира.

– Что, ребятки, о прекрасном и вечном задумались? Правильно! Перед совершением глупости нужно обдумывать последствия, особенно самые паршивые. Есть еще время изменить решение!

Ответом Онину стало угрюмое молчание. Призрак опустился на землю. Осторожно очистил пространство от бабочек. Ползком приблизился к краю склона.

– Так и думал. Рад! Тогда слушайте, ребятки. После смены караула мы зачистили секреты за пределами долины. До следующей смены часа четыре. До завершения минирования десять минут. Затем можете выдвигаться. Времени выделяется час. Но имейте в виду: если мы заметим какую-либо подозрительную активность в лагере, то считаем – вы обнаружены, дается пять минут на отступление, успеете или нет, мы взрываем; если не возвращаетесь в указанный срок, считаем – вы провалились, и взрываем; и лучший вариант – вы появляетесь, и…

– Вы взрываете. Уяснили. – Я даже не пытался скрыть раздражения.

– Знаю, вам не по душе подобный подход, ребятки. Не судите строго, у нас свои приоритеты. Надеюсь, вы все продумали? Подготовили необходимое?

Вопросы из разряда вежливости. Онин лично контролировал посещения складов. Пытался облагодетельствовать нас броней и разнообразным высокотехнологичным оружием. По молчаливому согласию с Реймом мы отказались от даров. Очевидно: начнется бой – провал миссии, выстоять против превосходящих сил никаких шансов.

Конечно, заманчиво сохранить вещи в Стволе Времени и стать на несколько порядков сильнее. А если сдать Старому, то вовсе можно озолотиться… но меня задели рассуждения местных. Не хотелось нести осколки войны в родной мир. Может, и блажь, но так мы и остались с револьверами да гранатами… разве только боезапас пополнили. Старик завхоз даже из-за этого бурчал.

Более того, Онин принимал непосредственное участие в разработке плана… даже не так! Как представитель Господина, он доставил ключевой элемент плана – матово поблескивающий белый плетеный перстень. Перстень, сотканный из паутины Феникса Господина и украшенный кристаллом деблокировки. Как выразился призрак: «Символ расположения Господина».

Очевидно, украшение предназначалось Рейму, но опять же по молчаливому согласию в данный момент оно красовалось у меня на пальце. Оставалось проверить, стоит ли сила подобных камней жизней.

– Рейм… – Потребовался десяток секунд, прежде чем взгляд временщика стал осмысленным и сконцентрировался на мне. – Лорн?

– Жива. Мысли спутаны. Не отвечает. Эмоциональный фон повышен. Паника.

– Плохо… Можешь дать аналитическую справку об успехе затеи?

– Шансы на абсолютный успех – спасение всех – порядка двадцати трех процентов. Шансы на относительный успех, с приоритетной целью – спасение Лорн, а также кого-то из пленников – в пределах сорока семи процентов, плюс минус пять процентов. Шансы на относительный успех, без приоритетной цели – спасти хоть кого-нибудь, – порядка сорока одного процента. Достаточно велики, чтобы стоило рисковать.

– По мне, так не особо, – не удержался Онин.

– Ясно… – фыркнул я, отгоняя бабочку, усевшуюся на нос. – Тогда выдвигаемся.

Почему-то хотелось смеяться. Считаные часы назад я думал, что использовать силу в аномалии нельзя. С утра являлось аксиомой – все призраки враги. Неделю назад верил в скучную и предсказуемую жизнь. Ага… так же как в детстве считал мир полным разумных людей, которых мне удастся сделать чуточку добрее. Порой не верилось, сколько вокруг лжи… хотя нет! Ложь с недавних пор тоже неоднозначное понятие. Наверно, правильнее: не верится, сколько вокруг упрощений, – изведанное мной не противоречит истине, а дополняет ее аспекты.

Я оглянулся последний раз. Хребет Предела – словно накатывающий темный вал. Одновременно непоколебимая громада. Величественная. Однако даже он осквернен в этом мире. Золотая паутина, окутавшая горы, вблизи оказалась сетью труб. Как обмолвился Онин, сложнейшая горнодобывающая машина, выкачивавшая из недр ресурсы с помощью невообразимых технологий.

Я взял Рейма за плечо и после укола боли мы шагнули в марево Пробоя. Выход находился не у особняка, а чуть в стороне, у хозяйственных построек. Из скотного двора доносилось робкое блеянье и мычание. И запах… в общем, неудивительно, что при подобном смраде поблизости нет сторожевых собак, да и призраки в отдалении. Лучшее место, чтобы никто не ощутил колебание пространства от Пробоя.

Отсюда открывался отличный вид на черный ход. Призраков нет, как и двери – прислонена к стене. Зато из запряженной пустой телеги без пары колес вылетают мешки, изгвазданные углем, а некоторые на плечах несут не замечающие нас в упор неваляшки. Вереница устремляется в глубины здания.

Мы рванули. От цели отделяла полоса открытого пространства с редкими укрытиями. Местность хоть и окутана туманом, но не плотно, да и до палаток недалеко. Я применил крохи силы и накинул на нас сокрытие в доступных спектрах. Не особо я доверял способностям в Ветви, поэтому мы, словно миражи, пробирались то вдоль края каменной гряды, то укрываясь в тенях хозяйственных построек, то буквально на четвереньках, совершая короткие перебежки. Пару раз пришлось чуть ли не обниматься со свиньями в грязи.

Когда добрались до входа, то сразу же оказались в окружении изысканной отделки. Повсюду мрамор. Вишневое дерево. Позолота. И гобелены… о которые так удобно вытираться.

«Друг мой, проблема», – настиг ментальный шепот Рейма вместе с укусом за ухо.

Я развернулся к временщику. Опасности не обнаружил. На всякий случай обновил невидимость.

«Что?»

«Колебание эмоционального фона Лорн. Ее куда-то ведут. Ей страшно».

«Куда?»

«Расплывчатые ощущения, друг мой. Придется искать. Они покинули подвалы».

Я скрипнул зубами.

«Веди».

«Нерационально. Одна из задач останется невыполненной».

«Твою суть… Справишься, выкрутишься?»

«Не волнуйся, друг мой, у меня есть опыт. На всякий случай, пусть Мефи останется с тобой. – Зверек недовольно зыркнул. Тявкнул. При этом сильнее вцепился в ворот одежды. – Кровь твоего легендарного предка мешает связи, но так я смогу до тебя докричаться».

«Удачи. Место, точку встречи знаешь».

Рейм кивнул и уже собрался сорваться на бег, когда я остановил его вопросом:

«Когда мы сдавались… Откуда знал, понимал, что сумеешь убедить, договориться с призраками?»

«Я не знал». – Временщик кошачьим шагом скрылся за ближайшим поворотом.

Я выдохнул. Следовало двигаться за мешками с углем. Хотя… несмотря на сокрытие себя во всех спектрах, я забрался под левитирующий мешок, чтобы точно не сбиться.

Позади сильно заросший мужик, впереди такая же, как я, пустота с мешком. Они о чем-то говорили и весело смеялись, но из-за шума крови в ушах слов разобрать не удавалось. Как следствие, я пропустил первые отголоски шагов. Затем нарисовалась парочка призраков, что-то бурно обсуждающая и махающая руками. Казалось, я дымился – выгорали нервы. Члены Группировки не соизволили бросить в мою сторону даже взгляд. Через десяток секунд они скрылись.

Прошла еще пара минут. Все глубже я забирался внутрь здания. Рука почти срослась с рукоятью револьвера. Зато вторая конечность и спина ныли – мешок поглотил достаточно энергии и теперь не левитировал! Соответствовать же приходилось! Но цели я достиг – лестница, ведущая в подвалы. Только вот еще при начале спуска голоса снизу вызвали душевный диссонанс:

– Вот, получи! – писклявый, почти девчачий голосок и звук карт, припечатанных к столу. – Ну что, съели? Будете знать! Так что мне там причитается?

– Первый выбираешь, с кем справлять надобность, – зычный, чуть хрипловатый баритон, растягивающий слова, в котором слышалось спокойствие айсберга. – Только учти, новенькой нет, Некр забрал. Хочет выведать, как Армия на нас вышла.

– Будь проклята эта Армия, – чуть слышный голос, словно шелест листвы. – При жизни строили, так и после смерти достали!

Согнувшись, я шагнул в помещение охраны. Как помещение? Кусок коридора, огороженный деревянными стенами. Наспех сделанные двери открыты, чтобы неваляшки ненароком не снесли. Нож, небрежно брошенный одним из бандитов, по рукоять вошел в шею неваляшке на пяток мешков впереди. Тот, как и положено, не обратил внимания на подобную мелочь. Я же увидел троицу болтунов, больше всего похожих на опереточных злодеев из балаганного театра.

– Да ладно. Вот девку жаль. Хоть странная и худосочная, но шебутная! Прикиньте, пока мы ехали: очнулась, веревку зубами перегрызла и почти деру дала, прежде чем мы заметили. А сама-то слепая… Хотя, главное, сообразительная: стоило приказать ей остановиться – мгновенно подчинилась. Вообще очень послушная, выполняет любой приказ! Веселуха! – словно ножом по стеклу смех. Это оказался парень необъятных размеров.

– Значит, мне ту, рыжую. Такой кайф, когда ее парень наблюдает из-за решетки и ничего не может поделать. – Скрипучий голос принадлежал маленькому человечку с женственными, местами красивыми чертами лица.

– Извращенец, – мелодичная размеренность слов оказалась дарована среднему по всем параметрам человеку. – Понимаю, попользовать. Зарядиться – святое. Издеваться-то зачем? Того гляди, руки на себя наложит… А откуда этот неваляшка?

Да вашу суть… Я идиот! Заслушавшись, остановился и потерял концентрацию! Налетевшие невесть откуда бабочки при приземлении фрагментарно проявили меня. Прежде чем оставшаяся парочка бандитов успела повернуться, в них полетел мешок. Одновременно грохнул выстрел – с третьим глазом во лбу внимательность охранника повысилась. Два выстрела в громоздкого охранника, попытавшегося поймать мешок, – промахнуться сложно.

Третий успел опрокинуть стол, спрятаться за ним, более того, пару раз пальнуть навскидку. Последняя световая глушилка залетела за препятствие. Я выпрыгнул из комнаты. Во избежание нежелательных последствий приоткрыл рот и зажал уши. Хлопок. Вскочил. Рывком вернулся обратно. Шибко прыткий и подраненный гигант оказались живы, о чем явственно утверждал поток ненормативной лексики, но оказывать сопротивление они более не могли. Даровал им по выстрелу, чтобы разнести головы.

Картина: красно-белое на серо-матерном… стены исписаны непотребствами. Стошнило бы, да давно нечем. Прятать тела? Нет смысла при подобном бардаке. Если услышали… лучше надеяться на лучшее и поспешить.

Подвальные помещения включали больше, нежели все надземные строения. Неудивительно – хозяйственные постройки не вписываются в ансамбль, чем портят настроение аристократии. Поэтому, что возможно, перенесли в скальную породу глубин особняка. Стоит же вспомнить про изначально отведенное место под склады, хранилища пищи, технические помещения, и самое важное для меня – темницу… Вот только где искать?

Я метался от двери к двери. Заперты! Обыск разгромленной караульной принес связку разномастных ключей. Первые два помещения – оружейные. Третье – место, куда неваляшки стаскивали уголь. Дверь напротив – котельная. Стоило заглянуть, как дохнуло плотными клубами пара. Там находилась исполинских размеров прокопченная печь и множество проржавевших котлов. От топки отходили десятки труб и исчезали в потолке. Согреть скалу – дело не из легких. Пятое помещение – генераторная, куда подведена часть труб из котельный. Внутри что-то потрескивало, волосы моментально встали дыбом от витавшего в воздухе напряжения. Шестое и седьмое помещения – склады продуктов. Еще три комнаты завалены хламом. Последняя дверь вывела на новый виток лестницы. К счастью, охранных постов не обнаружилось, лишь массивная дубовая дверь внизу.

– Опять, опять они… – тихий, близкий к истерике голосок раздался, стоило мне сдвинуть створку. – Не давай! Прошу, не давай меня им! – и всхлипы.

Тускло освещенное помещение. В монолитных стенах металлические двери – по шесть с каждой стороны, местами покрыты инеем. На противоположной стороне еще минимум три – открыты, поросли мхом. В центре – колонна, вокруг радиусом в десяток метров решетчатая стена из металла толщиной в палец. Именно там на свалявшемся сене сидели девять человек. Плюс кишащая опарышами и распространяющая кисло-сладкие миазмы туша козы… наполовину обглоданная.

Бормотание девушки ушло на второй план. Сначала из-за Мефи, вцепившегося маленькими зубками в ухо. Затем из-за голоса Рейма, заполнившего мысли:

«Друг мой, нужна помощь».

«Что случилось, произошло?»

«Меня обнаружили. Веду бой. Я рядом с Лорн. Правое крыло. Третий этаж. Второе окно».

«Понял».

Так я и не вошел в темницу. Боль, привычная и сладостная, пронзила сознание. Нырнул в пространственный Пробой и вышел на балкончике перед нужным окном. Свет с новой силой резанул по глазам, потому я чуть не споткнулся о тело в расхристанной одежке.

Юркнул в помещение – небольшая спальня. Четыре трупа в причудливых позах: один пронзен обломком карниза, двое расстреляны, последний зарезан осколком трельяжа. О разгроме и говорить не приходится.

Дуплет выстрелов. Следом грохот канонады из коридора.

– Не боевое оружие, идиоты! – донеслось оттуда же. – Они нужны живыми.

Новый выстрел, и Рейм вжимается в стену. Лицо, руки, доселе белоснежное облачение в алых брызгах. Заметив меня, он метнулся к кровати в дальнем углу комнаты. Там лежала Лорн… Я поспешно отвел взгляд, чувствуя, как пунцовею, а сквозь зубы вырывались самые черные из известных проклятий. Однако поспешил одернуть себя, приказав думать, что Рейм успел. В последний момент, но успел!

Новый укол боли опалил мое сознание. Я схватил за плечо Рейма с Лорн на руках и шагнул в марево прохода.

– Ребятки? – не то удивился, не то испугался Онин.

– Я за пленными, – обернулся я к Рейму. – Ты со мной или…

Закончить мне не позволил взрыв. Когда обернулся, пламя вспышки уже гасло. В точках соединения скальной основы и каменного навеса поднимались плотные облака пыли. Сам навес, как ни странно, почти бесшумно скользил вниз. Два удара сердца, и исполинская глыба коснулась крыши особняка. Еще удар сердца. Грохот столкновения. Особняк перестал существовать. Большая часть лагеря перестала существовать.

Никто не собирался штурмовать особняк. Армии Барьера требовалось уничтожить его, максимум техники и живой силы противника. Случившееся – наиболее эффективный способ, благо долгое присутствие призраков вырвало ближайшее пространство из оков Ветви.

Я попытался открыть Пробой в подвал… марево возникло! Не успел обрадоваться, как что-то ударило с противоположной стороны марева. Без моего прикосновения пройти сквозь Пробой невозможно – защитный механизм. Марево моргнуло и погасло. Места назначения более не существовало.

– Твою суть, Онин, – только и смог выдавить я.

– Извини, Юрий, приоритет. Я предупреждал, – пожал плечами он, любуясь разрушениями.

Тогда я обернулся к временщику. Тот гладил Лорн по волосам с такой нежностью, словно лелеял собственную душу. На груди девушки уже устроился Мефи. Я, судорожно сглотнув, выдавил: