Текст книги "«Гроза» против «Барбароссы»"

Среди своих коллег, да и по картотекам нашей конторы, профессор слыл безвредным чудаком, влюбленным в свой семнадцатый век. При этом он не поддерживал разговоров о политике, не подписывал фрондирующих писем и не ходил на марши протеста – а значит, не получал никаких западных грантов, и жил, как говорится, на одну зарплату. Кроме того, его любимая эпоха царствования Алексея Михайловича до самого последнего момента не входила в круг государственных стратегических интересов, а значит, и его профессорская зарплата формировалась по остаточному принципу.

Фу, забрался! Выше только технический этаж – сиречь чердак. Лейтенант Соколов, на время прикомандированный ко мне с Литейного, быстро поднялся по лестнице и немного поколдовал с массивным ржавым висячим замком, запирающим лаз наверх. Береженого Бог бережет, так что пусть лучше этот ход открывают с помощью болгарки или автогена. Еще трое ребят, включая водителя, ждут нас внизу в минивэне, отпугивая любопытных своими страшными номерами.

Звоним в дверь. Ну и противный же звук – будто кошку в ведре топят… Зато громкий. Если уж страхующий меня сзади Леша Соколов подпрыгнул на месте как ужаленный от неожиданного вопля звонка, то хозяин уж наверняка его услышал.

Открыл нам дверь мужчина, что называется, неопределенного возраста – «от сорока до шестидесяти», – и не поймешь, то ли это у него действительно «склон лет», то ли товарищ профессор просто себя запустил. Показываем удостоверения. Профессор предупрежден, поэтому впускает нас в квартиру без лишних вопросов.

Проходим и оглядываемся. Квартира большая, четырехкомнатная, но в ней царит обычный творческий бардак. И никаких признаков женской руки. Ничего, подвернется случай, я его на крестьянке из его любимого семнадцатого века женю, она его научит родину любить… Ладно, шутки в сторону. Леша занял позицию в прихожей на пуфике, а мы с хозяином прошли в кабинет.

– Итак, господин Одинцов, я вас слушаю, – сказал хозяин, указывая на продавленное кресло. – Вчера мне позвонили из института и сказали, что вам нужна моя консультация. Ваше ведомство, что, намечает присоединение допетровской Руси к нашему государству?

– Нет, Сергей Викентьевич, – сказал я, усевшись, – Допетровскую Русь мы присоединять пока не собираемся. Но организации, которую я представляю, нужна ваша консультация по историческим событиям, происходившим на Руси и поблизости в окрестностях зимы 1679-80 годов. И еще – в организации, которую я представляю, недолюбливают слово «господин». Нам милее старомодное «товарищ».

– Интересно, господин Одинцов… – кажется, задумавшийся над моим вопросом профессор не обратил внимания на мои последние слова, – тысяча шестьсот восьмидесятый год. Можно сказать, один из последних относительно спокойных годов перед смутой, которая и привела к жуткому и кровавому петровскому царствованию. Ну, что же, давайте посмотрим.

Профессор Архангельский подошел к компьютеру и быстро-быстро защелкал клавиатурой.

– Итак, – начал он академическим тоном, – в эти благословенные времена на Москве правил юный царь Федор Алексеевич, второй из сыновей московского царя Алексея Михайловича. Благословенными эти времена являются по сравнению с последующей смутой междуцарствия и правлением царя Петра Алексеевича, когда, несмотря на серьезные территориальные приращения, сделанные путем завоеваний, население Московского царства значительно уменьшилось. Так вот… сей юный царь у нас незаслуженно забыт. Действительно, умер он довольно рано – в двадцатилетнем возрасте, а правил всего шесть лет. Но за столь короткое время сделал очень много. Его младший сводный брат Петр Алексеевич фактически продолжил то, что начал царь Федор. Личность юного монарха была многогранной. Он хорошо знал польский язык и латынь, увлекался музыкой и пением. Ну, и, несмотря на свою молодость, обладал поистине государственным умом. Царь Федор Алексеевич сумел остановить продвижение на север могучей Османской империи, реформировал армию – да так, что она на четыре пятых стала регулярной. При нем провели общую перепись населения, ввели единое налогообложение, да и сами налоги, кстати, трижды снижались. Был реформирован и госаппарат, воевод лишили «кормлений» и посадили на жалование. При нем в армии была введена единая система чинов в армии и среди дипломатов. И главное – ликвидировано местничество. Правда, разрядные книги торжественно будут сожжены лишь в 1682 году. Федор Алексеевич создал первое на Руси правительство – Расправную палату. Реформировал он и судебные органы. При нем, кстати, были запрещены членовредительские казни, которые, впрочем, потом возродил его младший братец. Я не очень скучно рассказываю? – неожиданно спросил профессор, – наверное, вас интересуют походы, войны, сражения?

– Нет, что вы, – возразил я, – меня очень интересует все, что относится к этой эпохе. Продолжайте, Сергей Викентьевич.

Тот кивнул и продолжил:

– При царе Федоре Алексеевиче на его личные средства были построены богадельни для воинов-ветеранов, для больных и инвалидов. И вообще, в Москве был, как бы сейчас сказали, бум строительства – за шесть лет правления царя Федора возвели около десяти тысяч каменных зданий. Да, кстати, при его дворе впервые появилось европейское платье, но полы кафтанов никто не обрезал и брод не стриг. Никто не заставлял, как при царе Петре, напиваться допьяна и публично творить разные непотребства. Царь Федор Алексеевич предпочитал другие развлечения. При нем было создано независимое издательство при государственном финансировании, в котором печатали в основном светские книги. Ну а теперь – про столь любимое вами военное дело… – Он прокашлялся. – В русской армии появились ручные гранаты – едва ли не первые в европейских армиях – и стали унифицировать полевую артиллерию. Активно строились пограничные укрепления, отодвигая все дальше на юг Дикое поле. Достойно сожаления то, что, забыв о царе Федоре Алексеевиче, мы забыли и о славных победах русского оружия, что были одержаны в годы его правления. В первую очередь это так называемые Чигиринские походы… Но немного предыстории. От своего предшественника, Алексея Михайловича Тишайшего, царю Федору достался довольно странный союз с Австрией о взаимопомощи. Вена, в стиле своей обычной подлой политики воевать чужими руками, хотела втравить Россию в войну с Турцией, оставшись в стороне. Так и произошло после смерти Алексея Михайловича. Польский король Ян Собесский, разбитый османами подо Львовом, пошел на позорный мир, уступив Турции всю Украину. Австрия тоже вышла из войны, и Россия осталась один на один с Османской империей. Но полковник Косагов и думный дворянин Иван Иванович Ржевский (не смейтесь – именно такая фамилия была у славного военачальника) выбили турок и примкнувших к ним казаков гетмана Дорошенко из Чигирина. А потом в двух ожесточенных сражениях 1677 и 1678 годов, разбили турецкие армии, которые возглавил опытный и жестокий военачальник, Ибрагим-паша, по прозвищу Шайтан. Турки и союзные им татары понесли огромные потери. Правда, во время последнего похода Чигирин был разрушен почти до основания и оставлен русской армией. Но в полевом сражении турки были разбиты. Однако победой над османами воспользовались битые турками поляки. Зная о больших потерях, которые понесли царские рати, они стали угрожать России, требуя вернуть им левобережье Днепра. В общем, все это лишний раз подтверждает, что нам никогда не везло с союзниками.

– А что творилось на других рубежах тогдашней России? – поинтересовался я.

– Да ничего особенно, – ответил профессор. – На Яике и под Тобольском тамошние казаки вели непрекращающуюся войну с местными кочевыми племенами, которые совершали набеги на русские селения и кочевья союзных России степняков. На Дальнем Востоке маньчжуры готовились напасть на русские форпосты в тех краях – Нерчинск и Албазин. Ну а вообще, – улыбнулся профессор, – я могу рассказывать о тех временах до бесконечности. Интереснейшее было время, многообещающее. Жаль только, что царь Федор Алексеевич умер так рано. Если бы он прожил еще лет двадцать, то, возможно, история Россия пошла бы совсем другим путем. – Профессор вздохнул и добавил: – Как бы мне хотелось увидеть все это собственными глазами.

Я мысленно поставил профессору еще один плюсик и подумал, что его нужно брать, и брать тепленьким. Такой будет работать не за деньги, и не за страх, а за самую что ни на есть совесть. И идею…

– Сергей Викентьевич, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно и официально, – сейчас я буду говорить, а вы будете слушать не перебивая. Договорились?

Несколько испуганный профессор утвердительно кивнул, и я продолжил:

– Скажите вы патриот своей страны?

– Ну разумеется… – удивленно ответил он, а потом спросил: – А какое это, собственно, имеет значение?

– Важное, – сказал я. – То, что я вам сейчас расскажу, с одной стороны, составляет государственную тайну Российской Федерации, а с другой, имеет непосредственное отношение к тому, что вы мне сейчас рассказали. Даете ли вы слово хранить в тайне все, что вы сейчас от меня услышите?

Профессор в ужасе прикрыл рот рукой.

– Вы… вы создали… о Боже…

– Без комментариев! – жестко оборвал его я. – Вы будете молчать? Да или нет?

После некоторого колебания тот, наконец, сдался.

– Да, буду! – твердо ответил он. – Итак, что у вас за тайна такая?

– Сергей Викентьевич, Слушайте… – Я посмотрел на лицо профессора. На его лбу выступили капельки пота, а лицо раскраснелось от волнения.

– В рамках программы создания оружия на новых физических принципах курируемый мной институт разработал аппарат, позволяющий осуществлять перемещения во времени…

Профессор, привставший было, чтобы лучше меня слушать, чуть не сел мимо стула. Но, слава Богу, в последний момент удержался от падения.

Выждав, пока он немного придет в себя, я продолжил:

– В настоящий момент у нас есть выходы в точки в историческом и доисторическом прошлом. Мы называем из «площадками». О них я вам сейчас расскажу. Полный список площадок, я, уж извините, я вам пока сообщать не буду. Но среди них есть одна, соответствующая седьмому февраля 1680 года. Если вы согласны сотрудничать с нами, то могу обещать вам место главного научного консультанта в соответствии с вашей специализацией, с возможностью повышения до научного руководителя соответствующей группы. Ну как, вы согласны?

Профессор в этом момент был похож на охотничью собаку, сделавшую стойку.

– Если да, то тогда ступайте со мной. Уже завтра вы сможете попасть туда, куда не ступала еще нога ни одного историка мира. Вы, как Гагарин, будете первым, кто увидит восьмилетнего царевича Петра, семилетнюю царевну Наталью, сможет лично облобызать ручку двадцатитрехлетней царевне Софье и поздороваться с Государем всея Руси Федором Алексеевичем. Как вы правильно заметили, тогда еще ничего не было предрешено. А за свою нынешнюю работу не беспокойтесь. Согласно всем официальным документам, вы будете числиться в длительной командировке.

Кажется, своим предложением я его убил и закопал. Профессор аж дышать перестал. Потом он лихорадочно облизал губы и кивнул.

– Да, товарищ Одинцов, я согласен… Что вас интересует в первую очередь?

«Эка его пробрало, – подумал я, – аж с «господина» на «товарища» перешел…» Но вслух сказал совсем другое:

– В настоящий момент, в целях достижения полной стратегической внезапности, при подготовке военной операции государственного значения нас интересует возможность размещения в прошлом армейских тренировочных лагерей и секретных научных лабораторий. При этом мы должны вступить в дипломатические контакты с местными властями в Москве с целью ускоренной модернизации российского государства, по нашему мнению, готового пойти по пути, альтернативному петровским реформам. В любом случае, модернизация необходима – ибо, если Россия ее не проведет, ее ждет судьба Индии и Китая. То есть она станет колонией господ европейцев. Но при всем при том не хотелось бы платить за эту модернизацию такую дорогую цену, какую заплатила Россия при Петре I.

Профессор задумался, потом кивнул и сказал:

– Я согласен, господин Одинцов. Что дальше?

– Хорошо, – ответил я, – тогда собирайтесь, профессор. Нам нужно отправляться в путь.

– А как же… все это? – он обвел руками стеллажи с книгами и журналами, массивный, явно допотопный компьютер, стопки лазерных дисков.

– Профессор, – строго сказал я, – вы правильно заметили, что мы идем на разведку. А разведчики обычно не обременяют себя лишними вещами. Вот посмотрим все на месте, и там решим, где будет располагаться ваша штаб-квартира, куда вы сможете перевезти все это добро и кое-что еще. Так что собирайтесь, – я посмотрел на часы, – самолет уже нас ждет.

28 января 2017 года, 10:45, Российская Федерация, Московская область, резиденция Президента РФ.

Присутствуют:

Президент Российской Федерации В.В. Путин,

Куратор ГНКЦ «Позитрон» от Администрации Президента Павел Павлович Одинцов.

Главный Консультант проекта 1680, профессор Сергей Викентьевич Архангельский.

За окном мела не первая и не последняя в этом году метель, но в помещении было тепло, светло и тихо. Лишь иногда было чуть слышно жужжание кондиционера.

Президент еще раз просмотрел лежащие перед ним на столе бумаги и, подняв голову, глянул на полковника Одинцова.

– Итак, коллега Одинцов, – тихо сказал он, – вы предлагаете сделать это время основной территорией для проведения операции обеспечения?

– Да, Владимир Владимирович, – так же тихо ответил тот, – мы с профессором Архангельским считаем, что из всех имеющихся площадок именно на этой имеется наивысшая концентрация богатств в руках таких государств, которые не вызывают симпатий у наших сограждан. Что турецкие султаны, что католические испанские величества – все они выглядят немногим лучше Гитлера, и могут считаться вполне законной для нас добычей. Тот мир, лишившись этих суперхищников, лишь с облегчением вздохнет.

– Э-э-э-э, господин президент, – добавил Архангельский, – я много размышлял над механизмом образования тех сверхбогатств, что были добыты Оттоманской Портой или же католической Испанией. Одним из условий образования подобного рода сокровищ является ограбление иноверных культовых сооружений. Например, все золото и серебро, что на 1680 год находится в казне султанов, было когда-то изъято в виде предметов культа из христианских церквей. Испанцы, соответственно, в Новом Свете грабили культовые сооружения ацтеков и инков. Чуть позже Британия обогатится на грабеже сокровищ Индии и Китая. Такие моменты, когда в сокровищницах государства-хищника скапливается максимальное количество богатств, не столь часты в истории. Потому что в тот момент, когда заканчивается территориальный рост этих государств, вслед за фазой накопления приходит фаза проедания богатств. Ведь весь их, с позволения сказать, государственный метаболизм настроен на ограбление покоренных территорий, а не на нормальное развитие. Когда новых территорий нет, то наступает коллапс. Уже через двести лет те же Испания и Турция станут не самыми богатыми, а, наоборот, самыми бедными государствами Европы.

– То есть вы предлагаете брать то, что дают? – сухо поинтересовался президент.

– Да, можно сказать и так, – кивнул профессор.

– Может, и так… – задумчиво сказал президент. Потом немного помолчал, и добавил: – А вы, коллега, не задумывались о том, что если убрать турецкий противовес, то резко усилятся Австрия и Польша, а без сдерживающей роли Испании в рост быстро пойдут Франция и Англия. Все эти державы, за исключением Англии, ничуть не менее католические, чем Испания. И все они не менее враждебны России, чем Турция. Новый крестовый поход против схизматиков на восток вы не исключаете? Зачитает Римский Папа буллу – и вперед! В первых рядах поляки, а за ними и все остальные. Ордой.

Путин сделал паузу, дав собеседникам поразмыслить над его словами, а потом произнес несколько изменившимся тоном:

– Получить в свое распоряжение турецкие и испанские богатства – это хорошо. Но вот как бы нам потом не пришлось встревать в войну ничуть не менее масштабную, чем Великая Отечественная… Операцию следует спланировать с учетом модернизации тамошнего Российского государства – так, чтобы оно могло справляться с внешними угрозами при нашей минимальной поддержке. Это было бы правильно и с чисто человеческой точки зрения. Пусть они знают, что их победы – это только их победы. Не стоит лишать наших предков уверенности в своих силах, делая за них их же работу. Не ангольцы какие-нибудь чай, и не эфиопы – русские же люди.

Одинцов утвердительно кивнул.

– Владимир Владимирович, мы с Сергеем Викентьевичем все это прекрасно понимаем. А потому считаем возможным разбить операцию на несколько этапов, при безусловном продолжении разведки вглубь времен. В историческом периоде нам осталось не больше трех-четырех площадок, а дальше пойдет предыстория, разведывательные партии в которую надо будет снаряжать по несколько иному принципу. Но вернемся в 1680 год. Сергей Викентьевич?

Профессор поправил очки и прокашлялся.

– Политическая связность Европы конца семнадцатого века сильно уступает не только современному уровню, но и временам крестовых походов, когда Папа Римский действительно мог отправить на иноверцев несметные рати. Если же крестовый поход и будет объявлен в 1680 году, то ровным счетом ничего не произойдет. Англия и Франция находятся во враждебных отношениях с протестантской Голландией и католической Испанией. По этой же причине они помогают туркам, которым подчиняются алжирские и египетские пираты. Испанцы в союзе с австрийцами. И там, и тут Габсбурги. Этот союз воюет против Франции, Англии и Турции. Словом, на европейском континенте на данный момент полное равенство сил и война всех против всех с переменным успехом. Активных соседей у России на данный момент трое. Это Турция с вассальным ей Крымским Ханством и ногайскими ордами, Польша (точнее, Речь Посполитая) и Швеция. Начнем с последней. «Королевство шведов, вандалов и вендов» только что вышло из двух тяжелейших войн: шведско-датской и шведско-бранденбургской. Сейчас там активно зализывают раны и осваивают захваченные территории. Король Карл XI решил придерживаться политики невступления в альянсы. Так что воевать Швеция, если ее не потревожить, пока не будет. До Турции и ее выпадения из мирового концерта сейчас шведам дела нет. Для повторного перехода к агрессивной политике необходима смена поколений, которая займет приблизительно пятнадцать-двадцать лет. Нынешние шведы устали от войн, которые с небольшими перерывами длились с самого начала семнадцатого века. При Густаве II Адольфе вместе с поляками шведы участвовали в интервенции в Россию в 1610–1617 годах. Потом, при нем же, помирившись с русскими, воевали с Польшей. Потом была Тридцатилетняя война. Потом, уже при Карле X Густаве, Швеция воевала с союзом Польши, России, Австрии, Дании и Бранденбурга. Потом были упомянутые уже мною войны Карла XI с Данией и Бранденбургом, закончившиеся аккурат накануне намечающихся у нас событий.

– Действительно, – кивнул президент, – многовато шведы воевали. Но, профессор, продолжайте…

– В Польше сейчас правит последний из успешных польских королей Ян Собесский. Но, несмотря на союз с Россией и Австрией, поляки уже потерпели от турок несколько тяжелых поражений и были вынуждены фактически полностью отказаться от суверенитета над Правобережной Украиной. Украинский гетман Дорошенко в настоящий момент считается подданным султана, а Украина – «украинским вилайетом». Летом 1774 года на Правобережной Украине был захвачен в плен известный в нашем времени подручный гетмана Дорошенко Иван Мазепа. Как он сам потом очутился в украинских гетманах – это вообще отдельная тема.

– Добрые мы, – буркнул Одинцов, бросив косой взгляд на президента, – покаялся в неразумии, поплакался крокодиловыми слезами – вот и простили.

– Наверное, – кивнул профессор Архангельский, как будто продолжая какой-то старый разговор, – я тоже считаю, что суть русского менталитета с тех времен совершенно не изменилась. Но вернемся к нашим баранам, то бишь полякам. Для Польши связка Турции и Крымского ханства является попеременно то основным противником, то союзником в войнах против России. Например, с 1674 года шли непрерывные переговоры между русскими и поляками о заключении военного союза, направленного против Турции и крымских татар. Эти переговоры без всяких результатов продолжаются и до текущего для нас момента. Как удалось выяснить русской разведке, при посредничестве крымского хана Ян Собесский одновременно начал договариваться с турецким султаном о союзе против московитов. Двуличность поляков подтвердили также и в Вене. Впрочем, и короля Яна можно понять. Он король выборный, и вынужден считаться с интересами группировок магнатов, которые едва ли не могущественней самого короля. Если он выступит против них, то тут же лишится короны. Для австрийцев же турки – враг постоянный и непримиримый. В случае выпадения Турции из политической обоймы первые усилия польского короля, которые будут подталкивать магнаты, жаждущие вернуть власть над утерянными украинскими землями, пойдут на восстановление власти над Украиной и воссозданием Речи Посполитой времен Ягайло в границах «от моря до моря». Именно там, на Украине, поляки и столкнутся с русскими, тоже желающими забрать под свою руку все православное наследство Киевской Руси.

Профессор перевел дух и внимательно посмотрел на президента.

– Теперь я, с вашего позволения, перейду к Московскому царству. Там уже действуют те факторы, которые позже приведут к петровским модернизациям. Москва явно не справляется с задачей проведения наступательной внешней политики. Местничество, боярский саботаж, срыв мобилизационных мероприятий, а также низкая боеспособность дворянского иррегулярного войска губительно влияют на внешнюю политику царства. Еще Алексей Михайлович, планируя войну с Польшей, рассчитывал занять всю территорию нынешних Белоруссии и Украины. Но вместо этого едва-едва смогли удержаться на левой стороне Днепра. Стрелецкие полки, перестав быть регулярным войском, превратились в вооруженных посадских людей. Полки нового строя еще только-только формировались, и не получили боевого опыта. Общая система управления государством, где чиновники жили «кормлениями», а не получали жалования, тоже не способствовала эффектному руководства страной. Царь Федор Алексеевич начал реформы, но на все про все судьба отведет ему всего шесть лет. За это время он успеет очертить лишь контуры будущего переустройства России, которым позднее займется его младший сводный брат. Что же касается петровских модернизаций, то я думаю, что сопротивление им в значительной степени обуславливалось асоциальным поведением самого Петра. Резать бороды, устраивать «Всепьянейшие соборы», где упившиеся до чертиков молокососы и иностранцы глумятся над православной верой, полная ломка устоявшихся народных традиций – это все не способствовало уважению к царю-реформатору. Модернизировать Россию, конечно, надо, но не такими же средствами. Чтобы Московское царство могло самостоятельно справиться с польской угрозой, необходимо полностью изменить всю систему гражданского управления, отменить систему кормлений, а иррегулярное дворянское ополчение упразднить, а вместо него закончить формирование «полков нового строя». Стрелецкое войско следует также упразднить – оно себя изжило. Параллельно, в связи с отменой ополчения, прекратить испомещать местных дворян, переводя их на оклад, а крестьян – в разряд государственных. Но все это надо делать не за один день, поскольку Москва тоже не сразу строилась. О конкретном же плане действий вам расскажет господин Одинцов, так как я в этом не силен.

– Значит, так, Владимир Владимирович… – Полковник Одинцов открыл большую красную папку. – Первым этапом операции станет захват плацдарма в 1680 году. И этим плацдармом должен быть Крымский полуостров. Во-первых, эту почти изолированную территорию легко оборонять, а во-вторых, основные силы татар и турок сейчас ушли в набег, и находятся в окрестностях Харькова. На этом этапе должна быть захвачена казна Гиреев, в настоящий момент хранящаяся в Бахчисарае. Этих средств хватит на финансирование второго и начала третьего этапа операции. На втором этапе, с конца февраля по апрель 1680 года, нам придется оборонять Крым: с одной стороны – от пытающихся вернуться домой татар Мурад-Гирея, а с другой – от турок, стремящихся отбить султанский домен на южном берегу полуострова, в который входили бывшие генуэзские владения. Причем татары явятся к нам почти сразу. А вот турки задержатся на месяц или более, поскольку им необходимо время на сбор войск и приведение в порядок флота. В ходе этого же этапа операции на необходимо вступить в контакт с правительством царя Федора Алексеевича. Для нанесения решительного поражения турецко-татарским армиям предстоит создать в Крыму 1680 года группировку из двух-трех мотострелковых бригад, одного штурмового и одного вертолетного полков, а также соединения малых ракетно-артиллерийских кораблей. Турецкие десанты проще утопить в море, чем сражаться с ними на берегу. На третьем этапе операции, в мае-июне 1680 года, у нас планируется захват Стамбула с окрестностями и его полная очистка от всего ценного. Это, собственно, и есть основная часть операции обеспечения. Для этого нам надо будет создать установку, способную перебрасывать в прошлое не только танки или самолеты, но и морские суда, а также боевые корабли. На этом же этапе, скорее всего, в игру вступят поляки и австрийцы. Их усилия будут направлены на добивание ослабевших турок, а отнюдь не против России. Нет никаких сомнений, что даже после потери Стамбула Оттоманская империя не сдуется окончательно и, обладая значительными людскими резервами, еще будет способна на многие и многие подвиги. Поэтому, в зависимости от сил, которые удастся привлечь, следует предусмотреть два варианта развития Стамбульской операции: с отходом после сбора ценностей и с удержанием Проливов за собой. Зная турецкую манеру заваливать противника трупами, могу сказать, что бойня будет ужасной. Что, собственно, хорошо в смысле получения войсками определенной моральной закалки перед основными событиями в 1941 году. Также для третьего и последующего этапов считаю возможным привлечение сил и средств СССР из 1940 года и создание с товарищем Сталиным нечто вроде СП по эксплуатации прошлого. За ним – людские ресурсы, за нами – техника и управленческий опыт. Ну и если удастся договориться с кубинскими, никарагуанскими или венесуэльскими коллегами, то одновременно с операциями на Босфоре считаю возможными операции четвертого этапа операции обеспечения, проводимые в Новом Свете против тогдашних колониальных держав. Золото, серебро и колониальные товары должны стать приятным дополнением к захваченным в Стамбуле ценностям. К этой операции можно привлечь как современных латиноамериканских товарищей, так и испанских эмигрантов-республиканцев из 1940 года, покинувших родину после победы генерала Франко. Последний, пятый этап операции должен наступить уже после завершения плана «Гроза плюс» на побережье Атлантического океана. Его целью станут золотые запасы тогдашней Франции, Голландии, а главное, Испании и Португалии, после изъятия которых мы сможем окончательно рассчитаться по программе помощи СССР 1940 года.

Одинцов посмотрел на президента, закрыл папку и добавил:

– Владимир Владимирович, разумеется, этот план у нас предварительный и нуждается в уточнении от этапа к этапу. Но тем не менее…

– Итак, как я понимаю, это все? – спросил президент, придвигая к себе папку.

– Да, – подтвердил Одинцов, – у меня пока все.

– Очень хорошо, – сказал президент, – так как время дорого, то примем за основу. Я поговорю с коллегой Шойгу, где, чего и сколько можно выделить для первого этапа. Командовать операцией будет генерал армии Шаманов. Вас же я попрошу немедленно вернуться в Крым и, пока идет сосредоточение сил, постараться проверить еще три-четыре этих, как вы их называете, площадки. Было бы глупо оставаться хотя бы в частичном неведении в отношении того, что именно ждет нас там. Вы согласны со мной, Павел Павлович?

– Так точно, Владимир Владимирович, – ответил Одинцов, – согласен.

– Ну, тогда идите, боярин. С Богом! – усмехнувшись, сказал президент и встал, показывая, что беседа окончена.

29 января 2017 года, Полдень, Крымский федеральный округ, Севастополь, аэродром Кача.

Павел Павлович Одинцов.

Где-то в верхах крутятся шестеренки нашей бюрократической машины, подготавливающей «аншлюс» Крыма-1680… А сегодня утром майор Слонов со своими головорезами сходил на шестую площадку. Вернулся он не один, а с компанией… Впрочем, обо всем по порядку.

Осенью 1395 года по всему Крыму, называемому тогда Таврикой, словно лесной пожар, распространись страх и ужас. С севера по причерноморским степям на полуостров двигалась несметная армия Топал-бея, в европейских летописях именуемого Тамерланом, а в среднеазиатских – Амир-Тимуром.

Об этом нам поведал пришедший вместе с майором и его людьми высокий седоволосый воин средних лет, назвавшийся Анастасом Маврикиосом. Его укрепленное поместье располагалось примерно там, где сейчас село Орловка, и стояло на границе с ордынской частью полуострова. Будучи старшим дружинником, он состоял при Григории, старшем сыне Мангупского князя Стефана Васильевича Гавры.

Пришел Анастас Маврикиос сам, добровольно и без всяческого насилия, понукаемый лишь нуждой быть полезным своему господину и своему народу, дела которого были откровенно плохи. По его словам, он готов был отправиться даже в ад – разумеется, если Сатана пообещает князю Мангупскому свою помощь.

Встретили мы его со всем возможным в полевых условиях уважением. Оставив коня и охрану на той стороне, он шагнул сразу из века XIV в век XXI. Проходя порталом из сентября 1395 года в январь 2017-го, Анастас мимоходом перекрестился и помянул ледяной ад германцев Ниффельфайм, а также завернул еще кое-что, вроде как по-армянски. Кажется, именно этот переход из лета в зиму и окончательно убедил его в том, что все серьезно донельзя. Майор рассказал, что сперва их там приняли за группу итальянских кондотьеров, прибывших в Таврику в поисках найма.

Выстроенные в ангаре в ряд елочкой БТРы поначалу привели гостя в недоумение. Потом он постучал кончиками пальцев по броне и уважительно кивнул, поняв, что все это сделано из огромного по тем временам количества ценной высокосортной стали.