Текст книги "Балканы. Красный рассвет"

Часть 19. Операция «Меркурий»

28 апреля 1942 года, вечер, Юго-западный фронт, Днепропетровский плацдарм.

подполковник Петр Васильевич Погорелов, командир 4-й отдельной десантно-штурмовой мотострелковой бригады РККА.

Уже три недели наша бригада сражается на Днепропетровском плацдарме в составе частей качественного усиления, выделенных для поддержки второй ударной армии – так теперь называется бывшая армейская группа генерала Горбатова. Делая ставку на проверенные в другой истории кадры и отстраняя тех, кто и в ПРОШЛЫЙ РАЗ не оправдал доверия, товарищ Сталин и СССР вообще резко выигрывают в темпе, в то время как в Германии наступило что-то напоминающее наш тридцать седьмой год. Как пишет газета «Правда» (информацию для которой наверняка сливает наша разведка), гестапо ищет и успешно находит среди германских генералов заговорщиков против фюрера, а также английских агентов и прочих врагов народа.

Тут, под Днепропетровском, нашим главным оппонентом работает генерал Холлидт – он командует штурмующим наш плацдарм сводным бедламом, то есть армейской группой своего имени, состоящей из остатков немецкой 50-й дивизии, а также румынских и итальянских частей, солдаты которых считают себя потомками древних римлян, хотя имеют к последним весьма опосредованное отношение. Пока этот германский генерал находится вне списка тех, кого гестаповцы подозревают в противогосударственных преступлениях, и в меру своего разумения стремится в них никогда не попадать. Чтобы его не сочли советским шпионом он с энтузиазмом, достойным лучшего применения, гонит против нас своих подопечных волна за волной, требуя у румынского и итальянского командования все новых и новых маршевых пополнений. А весь секрет – в немецких пулеметных командах, что ставят позади атакующих частей с приказом стрелять в любого, кто без приказа прекратит атаку. Холлидт жалеет только немцев, а остальных тратит с особым азартом. Неарийских жизней ему не жалко. До нас довели информацию, что в самое ближайшее время на фронте появятся еще и французы с бельгийцами (причем в своей довоенной форме), но пока таких экзотических зверьков мы тут не видели.

Именно поэтому нас пополнили людьми и техникой прямо на передовой, а не отвели в тыл. Наши взводные опорные пункты как волноломы встроены в полевую оборону стрелковых полков, а средства артиллерийской разведки и управления огнем нашего самоходного артдивизиона координируют действия нескольких дивизионных и армейских гаубичных полков. Стандартная схема качественного усиления линейных частей, отработанная еще при переходе ко второй фазе Смоленского сражения, когда броня, и огневая мощь частей и соединений экспедиционных сил складывались с многочисленностью советского пехотного заполнения. Обычным советским стрелковым дивизиям пока не хватает огневой мощи для того, чтобы без остатка размолоть в мясной фарш набегающую грудь в грудь, отчаянно вопящую по-румынски и по-итальянски полупьяную человеческую массу. Пространство перед нашими окопами засыпано сплошным ковром мертвых разлагающихся тел, и, несмотря на то, что еще далеко не лето, смердит настрелянный нами зверинец со страшной силой добротной свалки пищевых отходов.

Ну и, конечно же, на поле боя имеется воронье, шакалье и трупные черви. Последние – самые спокойные и приятные, ибо они делают свое дело, не оглашая окрестности мерзким хохотом, воем, а также карканьем. Тут не бывает перемирий для уборки погибших, и даже опытные бойцы и командиры, прошедшие Испанию, Китай, Халкин-Гол и Финскую войну, тихо сходят с ума от омерзительного зрелища. Но все равно каждое утро немцы начинают с лобовой атаки, стремясь добавить новых трупов в эту мешанину. Картина практически такая же, как в нашей истории подо Ржевом, но только тогда из жесткой необходимости оттянуть немецкие резервы от Сталинграда землю трупами устилала именно советская сторона. Но теперь, без всякой военной необходимости, только исходя из приказа Гитлера «восстановить положение», так же поступает противник, стремящийся любой ценой сбросить нас в Днепр. Только генерал Холлидт готов платить любую цену только жизнями румын и итальянцев, как будто стремится вытеснить нас с позиций не мытьем так катаньем. В результате сносно существовать в окопах возможно только при восточном ветре. Тогда миазмы приходится глотать уже нашим оппонентом. Идея сжечь всю эту смердящую падаль зажигательными снарядами наталкивается сразу на несколько возражений. Во-первых – таких снарядов потребуется очень много, а это долго и дорого. Во-вторых – запах у горелой падали будет ничуть не лучше, чем сейчас, а даже хуже. В-третьих – стоит нам тут прибраться хотя бы таким варварским способом, как немцы накидают нам новых свежих трупов. За Холлидтом не заржавеет.

Одним словом, больше всего это похоже на истерику, которую до недавних пор никто не торопился пресекать. Правда, по данным разведки, несколько дней назад Муссолини назначил командующим итальянской экспедиционной армией наследного итальянского принца Умберто, и тот сразу же начал собачиться с Холлидтом по поводу неоправданных потерь своих войск. Ну ничего: милые бранятся – только тешатся. Однако сегодня утром вместо традиционной атаки, в которую бросали подошедшие за ночь маршевые пополнения, над линией фронта неожиданно наступила тишина. Видимо, итальянский принц добился своего – и Холлидта сняли за бестолковую растрату человеческого материала. Но все равно так называемые союзники Гитлера должны уже понять, что их держат в этой антикоминтерновской банде исключительно в качестве предназначенного в расход дешевого пушечного мяса.

И вообще, затишье – это повод оглядеться по сторонам и подвести некоторые итоги. Ветер сегодня дует с востока, из заднепровских степей, и несет он не вонь разлагающихся трупов, а свежую прелесть цветущих трав. Это запах не только вступившей в свои права весны, но и грядущего наступления. Земля под ногами почти подсохла и лишь кое-где на мягкой почве остается отпечаток каблука. На восточном берегу Днепра накапливаются четыре свежие стрелковые дивизии. Это предназначенный для будущего наступления второй состав[34]34
  РККА в мире «Врат» имеет в строю двенадцать миллионов бойцов и командиров (в полтора раза больше РККА нашей реальности) и фронт от Риги до Херсона протяженностью в 1700 километров – почти в два раза короче, чем в нашем прошлом летом сорок второго года. Поэтому армии на основных направлениях строятся в два, а кое-где и в три эшелона, которые в наступлении и при переходе к обороне будут сменять друг друга как пятерки в хоккейной команде. Первый состав воюет, второй – в резерве, третий – на пополнении и переформировании. А у противника, потери которого за сорок первый год были гораздо больше, чем в нашей реальности, все войска построены в один эшелон, при крайне незначительном количестве стратегических резервов.


[Закрыть] армии генерала Горбатова – части с опытом ликвидации котла под Пярну и прорыва на Карельском перешейке. И можно не сомневаться, что то же самое творится и на других плацдармах, а в районе Киева и под Херсоном накапливается не только пехота, но и тяжелые танковые кулаки, в том числе и дивизии славных экспедиционных сил. А это значит, что скоро все танцы с бубнами, исполняемые вокруг нашего плацдарма румынскими и итальянскими хлопчиками, уже не будут иметь ровным счетом никакого значения.

Придет месяц май; завоют, заулюлюкают над Днепром «Катюши» и «Грады», слитными залпами ударят тяжелые гаубицы и, наконец, взревут моторы и побегут по степи стремительные как ртуть подвижные соединения под красными боевыми знаменами. Как это бывает, мы видели (то есть сами участвовали в боях) во время Смоленской операции и прорыва под Ригой. И враг, даже если и захочет, ничего не сможет поделать против этого натиска, ибо мощь на нашей стороне собрана неодолимая. И дело тут не только в славных экспедиционных силах. Красная Армия уже совсем не та, что была прошлым летом. Теперь даже обычные стрелковые дивизии РККА способны не только к стационарным оборонам и лобовым штыковым атакам на вражеские позиции. Сейчас, после полугода упорных боев с «подстраховкой» наших экспедиционных сил местные красноармейцы значительно ближе к идеальным солдатам сорок пятого года, чем к бойцам и командирам сорок первого, терпевшим от немцев одно поражение за другим.

А всего-то для этого потребовался новый боевой устав, из которого по настоянию наших товарищей выкинули нереалистичные заморочки в стиле «малой кровью, на чужой территории», немного нового оружия, возросшее доверие к командирам, потому что их назначают теперь не за красивые глаза и не по знакомству. В прошлое ушла тупенькая генеральская масса мирного времени: разные Павловы, Тимошенки, Еременки, Голубевы (и несть им числа), а на их место заступили Рокоссовские, Черняховские, Василевские, Горбатовы и прочие «гинденбурги» отечественного разлива, зачастую перескакивая через звания и должности. И это радует. Некогда ждать, когда подполковник Черняховский естественным путем дорастет до маршала. Маршалы Победы нужны нам уже сегодня, в крайнем случае, завтра. Вот и растут военные гении под чутким руководством Верховного как грибы после дождя, при тягостном недоумении тех, кого, наоборот, разжалуют и понижают в должности. И жить теперь становится легче, жить становится веселее. Впрочем, это кому как… немцам в ближайшее время будет явно не до веселья.

30 апреля 1942 года, 23:05. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Присутствуют:

Верховный главнокомандующий, нарком обороны и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник генштаба генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский;

Командующий Юго-Западным фронтом – генерал армии Георгий Константинович Жуков;

Командующий Южным фронтом – генерал-полковник Иван Степанович Конев;

Командующий экспедиционными силами генерал-лейтенант Андрей Николаевич Матвеев;

Посол РФ в СССР – Сергей Борисович Иванов.

Все было как всегда в таких случаях: на длинном столе в кабинете вождя, за которым обычно рассаживаются совещающиеся, была расстелена большая карта-склейка, охватывающая территорию Европы от Москвы до Вены с востока на запад и от Ленинграда до Стамбула с севера на юг. А больше и не надо: на эту весенне-летне-осеннюю кампанию дальше меридиана Вены планы советского командования не распространяются. Впрочем, на данные момент на карте были изображены только этапы развития первой наступательной операции кампании под кодовым наименованием «Меркурий», намеченной на май – начало июня.

Вождь прошелся рядом с этой картой, внимательно рассматривая нанесенные на нее условные обозначения и, обведя взглядом генералов, спросил:

– Товарищи, а почему вы назвали операцию «Мэркурий» – у вас что, для названия не нашлось какого-нибудь бога посолиднее этого мелкого древнегреческого прохвоста?

– А потому, товарищ Сталин, – ответил командующий экспедиционными силами генерал-лейтенант Матвеев, – что Меркурий – это, говоря языком двадцать первого века, покровитель гибридной войны, где воедино сплетаются общевойсковые боевые действия, тайные операции, дипломатия и самая обычная торговля, когда деньги или дефицитный товар меняют на военные и политические преимущества. Кроме того, Меркурий – покровитель скорости, а именно за счет скорости мы планируем переиграть противника. В современной войне побеждает не тот, кто сильнее (не зря же говорят: «сила есть – ума не надо»), а тот, кто умнее и быстрее. Наоборот бывает только в том случае, если силы совсем уж неравны.

Вождь с некоторым с удивлением посмотрел на командующего экспедиционными силами.

– Скажите, товарищ Матвеев, а тогда прошлым летом, немецкий вермахт тоже оказался быстрее и умнее нашей Красной Армии? – спросил он.

– Быстрее – да, – ответил тот, – но не умнее. Подлость – не ум, а весь расчет плана «Барбаросса» основывался на вероломном нарушении пакта о ненападении, которое должно было привести к фатальному опережению в развертывании застигнутой врасплох Красной Армии. Большого ума во всем этом плане не было, потому что случись Западным округом командовать товарищу Жукову, а Прибалтийским товарищу Коневу – и план «Барбаросса» немецкие генералы уже на рубеже старой границы отправили бы в сортир, где ему и место. Да и в реальности это случилось всего-то на триста километров восточнее Минска, так что гениальным германский план нападения на Советский Союз назвать нельзя. Подлым, вероломным и коварным – можно, а вот гениальным или даже хоть сколько-нибудь умным – нет. Пройти от границы до Москвы за шесть недель, при этом растянув коммуникации на тысячу километров – да раньше такое нормальному немецкому генералу, педанту и аккуратисту не могло даже прийти в голову. Смоленское сражение, несмотря на то, что оно развивалось крайне неблагоприятно для Красной Армии, с немецкой точки зрения было уже чистейшей импровизацией. А это было начало конца, даже без помощи с нашей стороны. А уж когда пришли экспедиционные силы, то немцев перестала спасать даже скорость, поскольку наши подвижные соединения оказались в разы быстрее моторизованных корпусов вермахта. Впрочем, товарищ Сталин, мы с вами об этом уже беседовали, и не раз.

Когда Жуков и Конев услышали свои фамилии в таком сугубо положительном ключе, то сразу приосанились; однако Сталин, кивнув, сухо заметил:

– Да, товарищ Матвеев, мы прекрасно помним, как вы говорили о том, что нэмцы составляя свои замечательные планы, грубо недооценили стойкость и упорство советских бойцов. Теперь мы хотим знать, не сделали вы подобной ошибки, составляя СВОЙ замечательный план «Меркурий». Немец – противник серьезный и до сих пор способен больно наказывать за ошибки.

– Нет, товарищ Сталин, – вместо Матвеева ответил генерал-лейтенант Василевский, недавно утвержденный на должность начальника Генштаба[35]35
  В РеИ Василевский был назначен на должность начальника Генштаба в мае сорок второго года и занимал ее до февраля сорок пятого.


[Закрыть], – подобной ошибки мы не сделали и силу возможного вражеского сопротивления учли точно. В отличие от немцев, которые до двадцать второго июня прошлого года с Красной Армией не сталкивались и силу ее возможного сопротивления определяли, исходя из бредней господина Розенберга о сверх– и недочеловеках, а не из фактических данных. У нас история совсем другая; мы с этими немцами воюем уже десять месяцев, и при этом видели их всякими: и когда они, радостно гыгыкая, перли вперед не разбирая дороги, и когда бежали от нас поджав хвост. Последним тестом на немецкую вшивость стали операции по захвату плацдармов на правом берегу Днепра. Они-то и показали, что хоть первый страх перед экспедиционными силами у немцев уже прошел, но тем не менее их армия уже далеко не та, какой была всего год назад.

– Скорее, – добавил генерал-лейтенант Матвеев, – это Красная Армия совсем не та, что была прошлым летом. Насколько нам известно, стрелковые дивизии, введенные на плацдармы для поддержки ударных частей, выполнили свои задачи в полном объеме и точно в срок, да и потом не попятились ни на шаг, несмотря на все истерическое стремление командования противника скинуть советские десанты в воду.

– В успехе операций на днепровских плацдармах, – хмыкнул Сталин, – основную роль сыграли мотострелковые десантно-штурмовые бригады РВГК, вооруженные и оснащенные скорее по вашим, чем по нашим стандартам. Можно сказать, товарищ Матвеев, что эти войска нового строя выполнили все главные задачи: они и Днепр форсировали в кратчайшие сроки, и плацдармы с боя взяли, и, встав в оборону вместе со стрелковыми дивизиями, стали той костью, которую враг так и не сумел разгрызть… В старой армии такие войска, чтобы отличить их от обычной пехоты, называли гренадерами…

– В своем подавляющем большинстве личный состав этих бригад – это ваши же бойцы и командиры с боевым опытом, – парировал командующий экспедиционными силами, – «настоящие люди», как писал о них в нашем прошлом ваш писатель Борис Полевой. Наших добровольцев там совсем немного, да и то, по сути, они уже больше ваши, чем наши люди. Чтобы из 21 века пойти в добровольцы РККА, надо быть совершенно особенным человеком, чуждым нашему миру. Технику и оружие – не хуже тех, что поставляются нами из-за Врат – вы делать научитесь, дело это нехитрое, а вот без настоящих людей, которых у вас как раз в достатке, эта самая техника не будет стоить ровным счетом ничего. Хороших генералов можно подыскать, хороших командиров – обучить и воспитать, но все будет без толку, если у вас не будет хороших солдат.

– Так вы считаете, – вождь кивнул в сторону карты с нанесенным на нее планом «Меркурий», – что для нашей Красной Армии при поддержке ваших экспедиционных сил такая сложная наступательная операция является вполне выполнимой? Это же как Смоленская операция и прорыв к Риге вместе взятые. А то, как нам известно, в вашем прошлом в данный период войны проваливались значительно более простые наступательные замыслы, и нам бы очень не хотелось попусту растратить подаренное нам преимущество…

Генерал Матвеев пожал плечами.

– Красная Армия образца ТОГО сорок второго года, – сказал он, – действительно не была готова ни к чему кроме локальных наступательных и контрнаступательных операций. Причин тому множество. Не хватало опыта, хорошего оружия, не была разработана новая тактика и еще не завершилась чистка генеральского корпуса. Сейчас все эти проблемы закрыты. Противник, наоборот, за десять месяцев войны понес буквально невосполнимые потери и не только в живой силе и технике, но и в способных командирах и генералах. Почти все немецкие генералы, что в другой истории противостояли нашим войскам в весенне-летней кампании, на сегодняшний день либо мертвы, либо сидят у нас в хранилище для отработанных кадров… В результате Красная Армия относительно нашего прошлого значительно усилилась, а германская, наоборот, сильно ослабела…

– Ну хорошо, товарищ Матвеев, – сказал Верховный, набивая табаком свою «фирменную» трубку, – можете считать, что вы нас убедили и мы действительно напрасно тревожимся за исход операции. А теперь давайте узнаем – как на перспективу плана «Меркурий» смотрит командующий Юго-Западным фронтом товарищ Жюков.

– Я, товарищ Сталин, – откликнулся упомянутый, – на Брянском фронте вместе с ними, – (кивок в сторону Матвеева), – уже не одного Манштейна съел. Ну и научился кое-чему тоже, в том числе и их патентованной наглости. Так что вы не опасайтесь, артиллерия прорыва и первые эшелоны армий у нас уже развернуты и готовы к наступлению, подвижные соединения – 2-я Таманская и 4-я Кантемировская дивизии экспедиционных сил, мехкорпуса Катукова и Лизюкова, а также кавалерия Доватора и Белова – выведены на исходные рубежи на Киевском плацдарме и готовы войти в прорыв сразу по получении приказа. Стрелковые дивизии вторых эшелонов и прочие резервы свернуты в походные колонны и также ждут команды двигаться вперед. С киевского плацдарма удар механизированными частями будет нанесен встык между немецкой шестой армией и венгерскими частями в общем направлении на Белую Церковь. После прорыва фронта основные силы механизированных частей продолжат двигаться в общем направлении на Умань, а кавалерия обойдет немецкий фланг и с юга на север пройдет гребенкой по вражеским тылам, чтобы Паулюс не скучал. Одновременно с основной группировкой фронта наступление начнется на Кременчугском и Днепропетровском плацдармах, только там все намного проще. Наступать с малых плацдармов будут только стрелковые дивизии, и на глубину порядка ста, а не пятисот километров. Но там мы тоже можем быть уверены, что товарищи Черняховский и Горбатов нас не подведут…

– Очень хорошо, товарищ Жуков, – кивнул Вождь, выпустив первый клуб плотного белого дыма, – мы рады, что вы уверены в собственных силах. Теперь нам хотелось бы послушать, что по этому поводу скажет командующий Южным фронтом товарищ Конев.

– У нас тоже все готово, – кивнул плотный бритоголовый генерал, – 27-я Севастопольская и 6-я Ченстонховская дивизии экспедиционных сил на Херсонском плацдарме во взаимодействии с мехкорпусом товарища Лелюшенко нанесут удар в направлении на Николаев-Умань. Тем временем кавалерия, подрезая тылы румынской армии, двинется на Кировоград и Кривой рог, где должна будет соединиться со стрелковыми дивизиями, наступающими с Запорожского и Никопольского плацдармов. Отдельно с Одесского плацдарма, также в направлении на Умань наступает 144-я мотострелковая дивизия экспедиционных сил и мехкорпус Рыбалко…

– Замечательно, товарищ Конев, что вы наизусть выучили свою диспозицию, – перебил генерала Сталин, – вы мне лючше скажите – уверены вы в успехе операции «Меркурий» или нет?

– Полностью уверен, товарищ Сталин! – твердо ответил генерал-полковник Конев, – операция подготовлена в полной тайне и со всей возможной тщательностью, так что враг о ней даже не подозревает. Наш удар должен стать для немцев и их пособников полной неожиданностью.

– Ну вот и хорошо, – кивнул Вождь, – что все и во всем уверены, и только товарищ Сталин будет беспокоиться до самого последнего момента. Кстати, на полный эффект внезапности можете не рассчитывать. Не так ли, товарищ Матвеев?

– Так точно, товарищ Сталин, – подтвердил командующий экспедиционными силами, – немецкое командование ожидает нашего удара в период с десятого по двадцатое мая – то есть ровно в тот момент, когда они сами год назад были готовы начать операцию «Барбаросса». При этом никакого нарушения секретности с нашей стороны не было. Гальдер вычислил нас на кончике пера, исходя из конфигурации линии фронта, трехмесячного затишья на фронтах, а также подготовительных десантных операций на Днепре. Поскольку войска ударных группировок уже выведены на исходные позиции и находятся в двадцатичасовой готовности, то рекомендую начать наступление на рассвете второго мая.

– Очень хорошо, товарищ Матвеев, – сказал Верховный и спросил у новоиспеченного начальника генерального штаба: – А вы, товарищ Василевский, как относитесь к такому предложению?

– Поддерживаю, товарищ Сталин, – ответил тот, – наступление полностью подготовлено, и дальнейшие задержки и отсрочки пойдут только во вред.

– В таком случае, – сказал Сталин, – есть мнение, что хорошим специалистам своего дела необходимо оказывать полное доверие. Второго мая так второго мая. Исполняйте, товарищи!

Вождь поставил свой автограф «И-Ст.» в правом-нижнем углу карты и Директивы Ставки о начале наступления, после чего обвел взглядом присутствующих.

– Ну вот и все, товарищи, – сказал он, после некоторой паузы, – исторический, можно сказать, момент. Начало полного изгнания немецко-фашистских оккупантов и их прихвостней с нашей территории. А сейчас товарищи генералы могут быть свободными, а вот товарища Иванова я попрошу пока остаться. Есть еще один важный разговор.

30 апреля 1942 года, 23:59. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Присутствуют:

Верховный главнокомандующий, нарком обороны и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин;

Посол РФ в СССР – Сергей Борисович Иванов.

Когда тяжелая дверь в приемную закрылась, начисто отрезав самый главный кабинет страны от внешнего мира, Верховный молча с вопросительным выражением на лице посмотрел на посла Российской Федерации.

– Есть несколько «горячих» новостей из-за Врат, – пояснил тот, – которые пока необязательно знать ни вашим, ни нашим военным, но которые я должен официально сообщить вам как главе Советского государства.

– Товарищ Иванов, – насторожился Верховный, – эти ваши «новости» как-то связаны с предстоящим наступлением?

– Прямой связи нет, – пожал плечами собеседник советского вождя, – сообщение, которое я намерен вам передать, касается скорее фундаментальных вопросов мироздания, которые тем не менее, в силу природы вещей, неизбежно повлияют на все принимаемые нами и вами военные и политические решения.

– Так, – с подозрительностью в голосе сказал Сталин, – надеюсь, вы мне не сообщите, что ваша Российская Федерация вдруг решила прекратить поддержку Советского Союза в его борьбе с немецко-фашистскими захватчиками?

– Совсем наоборот, товарищ Сталин, – Сергей Иванов улыбнулся «фирменной» мефистофельской улыбкой, – принято решение по максимуму, в пределах проницаемости Врат форсировать нашу помощь Советскому Союзу, чтобы тот как можно скорее покончил с гитлеровской Германией и установил контроль над всей территорией Европы вплоть до ее Атлантического побережья.

В кабинете вождя на некоторое время наступила тишина. Потом Сталин медленно, будто растягивая удовольствие (а на самом деле собираясь с мыслями) взял со стола трубку и принялся набивать ее табаком из раскрошенных папирос «Герцеговина Флор».

– Товарищ Иванов, – произнес Верховный, не отрываясь от своего священнодействия, – как выражались в прежние времена – скажите на милость, а с чего это вдруг такая немыслимая щедрость? Ведь ваш президент, товарищ Путин, помимо всех своих положительных достоинств, еще и скуп как Шейлок, чахнущий над грудой злата.

– Станешь тут Шейлоком, после наших девяностых, – проворчал посол Российской Федерации, – и вообще – Владимир Владимирович у нас не скупой, а сильно бережливый, ни рубля не даст на то, что не сможет контролировать. Но вам ничего давать не надо, за все вы платите сами, а посему скупость тут не имеет к делу отношения. Главная причина в том, что наши ученые-физики, исследуя Врата, получили довольно неожиданные сведения о структуре Мироздания, внутри которого существуют два наших мира плюс еще неизвестное количество иных миров…

– Та-а-ак! – сказал советский вождь, уминая большим пальцем табак в трубке. – А вот с этого момента, пожалуйста, поподробней. Каким образом структура, как вы говорите, Мироздания, понятие сугубо отвлеченное и оторванное от политической действительности, была способна повлиять на уровень поддержки, которую ваша буржуазная Российская Федерация оказывает нашему Союзу Советских Социалистических Республик?

– Прежде наши ученые считали, что Врата имеют сугубо естественное происхождение и представляли их в виде эдакого пространственно-временного смерча, Мальстрёма, соединившего два наших мира, случайным образом совпавших по пространственной кривизне. Но чем дальше шли исследования, тем больше эта гипотеза казалась притянутой за уши. Более того, выяснилось, что Врата, соединяющие наши миры, имеют не естественное, а вторичное техногенное происхождение и являются следствием интерференции помех от значительно более мощных первичных врат, имеющих неоспоримо техногенное происхождение. И те Врата соединяют предельно близкую к нам пару миров, опережающую нас с вами, как говорят ученые, буквально на один исторический квант.

– Еще один товарищ Сталин и еще один президент Путин? – скептически хмыкнув, спросил Верховный.

– Что-то вроде того, – кивнул Сергей Иванов, – при этом их Врата не имеют ограничения по пропускной способности, а если такие ограничения вдруг появляются, то они строят дополнительные установки, источником энергии для которых, как правило, являются атомные электростанции. И как раз грузопоток, порожденный этой неограниченной межмировой торговлей, расшатывает стенки реальности, вызывая образование в наших мирах вторичных Врат. Наши ученые считают, что потенциал наших Врат растет не столько в силу наших собственных усилий, сколько в результате все время нарастающего грузопотока между теми двумя мирами.

– Да уж, картина, – сказал Сталин, чиркнув спичкой, – прямо коммунизм или рог изобилия в каждый дом. Даже зависть берет – за то, что кому-то целая река, а кому-то тощий ручеек. А нельзя ли и нам, товарищ Иванов, тоже разработать такую машину, чтобы она создавала Врата в нужном нам месте и с нужной мощностью?

– Пока до такого наши ученые еще не додумались, – ответил Сергей Иванов, – пока на очереди стоит испытание установки, при небольших затратах энергии создающей Врата там, где уже естественным путем накопилось достаточное количество вторичной энергии и ослабла ткань реальности. И только после того как будет исследован такой наполовину естественный прокол между нашими мирами, можно будет приступать к следующему этапу исследований. А так как один конец таких полурукотворных Врат будет находиться в вашем мире, то без вашего содействия и разрешения нам точно не обойтись.

– Ну что же, – после некоторых раздумий сказал Верховный, – упрочнение связей между нашими мирами – дело хорошее. Но только прежде чем давать свое разрешение, хотелось бы знать, где именно ожидается появление новых Врат и как их возможное появление связано с желанием вашего руководства поскорее отдать нам всю Европу.

– На самом деле, – ответил Сергей Иванов, – это вопрос взаимосвязанный. Для начала надо сказать, что следующие Врата могут образоваться в окрестностях Сталино (по-нашему Донецка), на спорной территории непризнанной Донецкой Народной Республики, отделившейся в результате Гражданской войны от буржуазно-националистической Украины. На данный момент это пока единственный район местности с таким потенциалом, других не обнаружено. Но формирование новых Врат в непосредственно близости от линии фронта вялотекущего конфликта приведет к его мгновенной гальванизации, ибо иностранные хозяева нынешних украинских властей будут толкать их к тому, что это место должно быть немедленно захвачено. Это к нам они лезть боятся, а вот в случае с республиками Донбасса их жадность может стать больше осторожности.

– Да… – сказал Верховный, – как там у вас там все запущено. Власть на Украине захватили какие-то бандиты, и вы даже не можете их приструнить.

– Это, товарищ Сталин, – парировал Сергей Иванов, – реальность, данная нам в ощущениях. Не мы придумали такой мир, он достался нам в наследство от потерпевших полное фиаско руководителей коммунистической партии Советского Союза. В их неумелых руках первое в мире государство рабочих и крестьян, а также вторая по мощи мировая держава превратилась в руины, распавшись по границам бывших братских республик, а слово «социализм» еще двадцать лет ассоциировалось только с отсталостью и нищетой. Мы сами шаг за шагом вытаскивали себя за волосы из такого положения, и чем больше были наши успехи, тем сильней давил на Россию коллективный Запад. И Украина с Республиками Донбасса – это тоже точка давления, вынуждающая нас к капитуляции и заставляющая растрачивать материальные ресурсы и политический авторитет…

– В таком случае, – жестко сказал Сталин, – вам следовало драться за свои интересы и своих людей, а не прятать голову в песок так называемых Минских соглашений. Вы должны были бы уже знать, что мировая буржуазия держит свое слово, только пока ей это выгодно, и тот, что желает сэкономить, обойдя неприятность, потом будет платить дважды или трижды сверх того, что он потерял бы сразу, объявив злу открытую войну.

– У нас, – сказал Сергей Иванов, – страна, до предела уставшая от схватки с мировым злом за счастье всего человечества. Вы думаете, что наши добровольцы идут к вам на помощь сражаться за торжество Мировой революции и Всемирную Коммунистическую Республику? В гробу они видали такие идеалы! Они сражаются за Советский Союз как за Большую Россию, чтобы ни одна тварь больше не смела приходить с мечом на нашу землю, они встают плечом к плечу в один строй со своими дедами, потому что те – родные им люди, за которых только и стоит воевать. Правда, надо сказать, что именно это война подвела и наш народ и руководство к пониманию, что нынешняя Украина – это явление нетерпимое, чего бы там ни говорил тот самый коллективный Запад. Сколько бы мы ни пытались, как вы метко заметили, прятать голову в песок Минских соглашений, бандитская по своей сути власть на Украине никуда не денется. А Гордиевы узлы, как учил Александр Филиппович, положено разрубать мечом, а не распутывать ногтями и зубами.