Текст книги "Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии"

Китайская цивилизация с древнейших времен отличалась высоко развитой наукой и техникой. Изготовление географических карт было одним из таких научно-технических достижений Китая (см.: Масиброда, 178–188; последнее исчерпывающее исследование истории китайской картографии см.: Yee С. D. К. in: History of Cartography, II, 3, 35–202 и Henderson J. В. in: Ibid., 203–227).

Легендарная традиция сообщает об изготовлении девяти карт, на которых были изображены реки, горы, деревья и животные, еще при полумифической династии Ся (примерно до 1700 г. до н. э.)

Начиная с XI в. до н. э. мы имеем исторические свидетельства широкого распространения в Китае карт. Особенно много упоминаний карт, используемых в военных целях, дошло до нас от периода Чжань го («Борющихся царств» – 481–221 гг. до н. э.; History of Cartography, II, 3, 74).

Уже в V–III вв. до н. э., согласно литературной традиции, при правительствах существовали ведомства по составлению карт со штатом в сотни человек (Крюков/Переломов и др., 39; Atlas, 3). В «Чжоу ли» («Обряды Чжоу») рассказывается о таком «картографическом ведомстве» уже в чжоуские времена со штатом в 224 человека (см.: Каталог, 11). Известно, что «когда войска Лю Бана после падения циньской династии вошли в Саньян, среди трофеев оказались административные карты империи» (Крюков/Переломов и др., 39). Обладание картой местности, где велись военные действия, рассматривалось как ключ к победе (Chen, 102–103; Gutkind Bulling, 16–25; Chang, Kuei-sheng, Kartographie, 138; History of Cartography, II, 3, 73).

И уже в этот период карты составлялись с помощью таких геодезических приборов, как водяной уровень, шнур, компас, квадрант и др. (Atlas, 3). Упоминаемый в китайских летописях уже с III в. до н. э. компас был усовершенствован в начале III в. изобретателем Ma Цзюнем, который приспособил его для установки на повозках; несколько позже было изобретено мерное колесо, которое давало возможность измерять проделанное повозкой расстояние (Масиброда, 178). Известно, что при ханьской династии правительство Китая собрало огромное количество карт, а знаменитый китайский картограф Пэй Сю (224–273 гг.) заложил основы научной картографии Китая, систематизировав собранный до него материал, добавив свои карты и выработав «6 принципов картографирования» (Масиброда, 180; Chen, 103–104).

Соответственно такому значению карт до нас дошло значительное их количество; достаточно указать, что первый том издания «Ап Atlas of Ancient Maps in China», содержащий карты и планы с IV в. до н. э. по XIV в. н. э., включает более 200 карт (ср.: History of Cartography, II, 3, 69–70).

Древнейшая сохранившаяся карта Китая выгравирована на прямоугольной бронзовой плите в 323–315 гг. до н. э. (найдена при раскопках в 1978 г. в провинции Хэбэй гробницы царя Куо). Она содержит план погребальных сооружений, и ее ориентация – южная (History of Cartography, II, 3, 36). Так же ориентированы на юг две карты (региональная и военная), обнаруженные при раскопках могилы Мавандуй‑3 в 1973 г. в восточном предместье г. Чанша (провинция Хунань) и нарисованные на шелке до 168 г. до н. э. (см.: Крюков/Переломов и др., 39; History of Cartography, II, 3, 41), а также некоторые ранние планы (см.: Atlas, N1–41).

Поэтому точка зрения Гордона (Gordon, 219), что первоначальная ориентация древнекитайских карт вплоть до XIII в. была северной, представляется устаревшей (впрямую с южной ориентацией императора связывает ориентацию древних китайских карт С. Россбах, 104).

Сплошной просмотр карт I тома Атласа (к сожалению, не везде в лемме к карте указывается ее ориентация, при том что иногда невозможно установить это по репродукции) показывает, что со временем южная ориентация действительно меняется на северную. Так, план города Чанъаня 1080 г. ориентирован на север, как и две знаменитые карты Китая, выгравированные на двух сторонах камня в 1136 г. в древней столице Китая Сиани в «лесу стел».

Китайская региональная карта, 168 г. до н. э.

Китайская северноориентированная карта Китая, XI–XIX вв.

С этого времени до нас дошло большое количество карт и Китая в целом, и его провинций, и территорий храмов, которые все имеют север сверху (см.: Atlas, N45, 54, 57, 60, 63, 67, 70, 76, 79, 82, 84, 89–93, 123–125, 130–138, 139, 163, 168, 169, 183, 184, 185 и т. д.), хотя встречаются и «рецидивы» южной ориентации (Ibid., N105–106, 122, 186–188, 189–194, 202–205). Впрочем, нельзя ли объяснить южную ориентацию 29 из 32 карт атласа XII в. (Ibid., N105–106) тем, что это – историко-географический атлас, реконструирующий исторические местности, дворцы, города, и, возможно, основывающийся на более древних, южноориентированных картах?

Начиная с XIII в. ориентация карт становится более разнообразной (Ibid., N147–151, 183–188, 189–194, 202–205 и др.), хотя южная и северная остаются преобладающими.

С чем связана переориентация карт с юга на север? Б. Л. Гордон, считая, что до конца XII в. китайские карты ориентировались на север, а затем на юг, объясняет такую перемену влиянием монгольских завоевателей Китая. Монголы же должны были заимствовать южную картографическую ориентацию от мусульман (Gordon, 219). В свете вышесказанного такие взаимовлияния не могут рассматриваться всерьез.

Астрологическая география также наложила свой отпечаток на картографию (History of Cartography, II, 3, 88–89). Одна из карт XII в. под названием «Карта границ гор и рек Исина» воспроизводит астрологическую теорию из времени династии Тан (VII–VIII вв.), согласно которой каждое государство или префектура имели свое отражение на небе, и любое астрономическое явление, произошедшее в определенном небесном регионе, означало удачу или беду соответствующему региону на земле (подробнее об этом учении см.: Needham J, II, 359–363; IV, 239–245). Во время «Весны и Осени» (722–481 гг. до г. э.) и «Борющихся царств» (481–221 гг. до н. э.) таких небесных регионов было 12, позже их стало 28 (Atlas, 27).

Вероятно, влиянием китайской цветовой символики следует объяснять тот факт, что на сравнительно недавно найденной карте Кореи различные провинции окрашены различными цветами; при этом центральные провинции – желтого цвета, восточные – голубого, южные – красного, северные – черного, северо-западные – белого (Thrower/Young II Kim, 49)

Китай, как, пожалуй, никакая другая страна Евразии, показывает тесную связь, которая существует между архаическим человеком и странами света. Эта связь пронизывала все сферы жизни древнего китайца, определяла многие его действия, поступки, образ мыслей и язык.

Основным выводом из представленного выше материала является констатация развитой меридиональной ориентации, при которой отражением «небесной» ориентации является взгляд на север, а «земной» – обращение к югу. Север с его главной небесной достопримечательностью – Полярной звездой, которая символизировала собой axis mundi, и являлась вершиной оси, проходившей через императорский дворец и самого Сына Неба, был источником небесной благодати и одновременно царством, куда уходили души умерших. Вот почему почти все китайские храмы, генезис которых связывается с почитанием предков, имеют вход на юге, а «алтарную часть» – на севере. Именно в эту сторону направлены взоры адорантов в храмах и в императорском дворце, который по статусу своего владельца также приравнивался к храму.

Существование прямо противоположной ориентации – южной – следует связывать, очевидно, с направлением земного взгляда божества, взирающего с севера. Осуществление такого «взгляда» стало возможным в результате присутствия на земле живого бога – императора, который, как и храмовый «истукан», располагался всегда на священной северной стороне сакрального пространства, откуда он и обозревал «южный мир людей». Этим объясняются, вероятно, такие моменты номинации стран света при различных церемониях, как «передняя» и «задняя» – по отношению соответственно к югу и северу, «левая» и «правая» по отношению соответственно к восточной и западной стороне. «Земной» характер этой ориентационной системы проявляется, в частности, в южной ориентации ранних карт, в построении геометрического плана Поднебесной в виде девятичленного квадрата и в геомантической геометрии пятичленной символической классификации, в основе которой лежит квадратная земля с четырьмя странами света.

Такую же двойственность ориентационных принципов можно видеть и в преобладающем типе погребения, при котором покойника хоронили головой на север, т. е. лицом к югу. Обычно предполагается, что если покойник обращен лицом к югу, то именно там должно находиться царство мертвых. В Китае же это царство предполагается на севере, раньше, возможно, на западе. Почему же тело покойного не ориентировано лицом на север?

Вероятно, по той же причине, почему император, как принадлежащий северу, смотрит на юг. Ведь души умерших становились духами предков, а значит божествами, которые с севера взирают на «южный мир людей», помогая им и защищая от бед. Таким образом, и здесь следует различать ориентацию адоранта и ориентацию духа умершего – они прямо противоположны.

Вместе с тем, китайцы не могли совсем проигнорировать сакральность восточной стороны – стороны восхода солнца; существуют признаки особо почтительного отношения к востоку, реликты солярного культа. Движение солнца, главным пунктом которого был восток, давало основу для ритуального движения по часовой стрелке, имеющего благотворное воздействие и значение; обратное – лунарное в своей основе – движение считалось неблагоприятным, смертоносным.

«Не истощается ларец, внутренность которого – воздушное пространство, а дно – земля. Ибо страны света – его углы, небо – его верхнее отверстие. Он, этот ларец, содержит в себе богатство; все сущее покоится в нем. Имя его восточной стороны – “жертвенная ложка”, “страдающая” – имя южной, “царица” – имя западной, “благоденствующая” – имя северной. Ветер – их дитя».

«Чхандогья-упанишада», 79 (пер. А. Я. Сыркина)

В настоящей главе рассматриваются ориентационные принципы и представления ведической Индии и развившейся на основе вед – священных книг древних индийцев – религии индуизма (сюда входят вишнуизм и шиваизм). Более поздние послеведические религиозные системы, возникшие в Индии (буддизм, джайнизм, сикхизм) или пришедшие сюда из соседних стран (ислам, который начиная с XI в. оказывал сильное воздействие на культуру Индии), находятся за рамками данной главы, так как или рассматриваются отдельно (буддизм и мусульманство), или не представляют особого интереса, поскольку их влияние на жизнь индийцев было относительно ограниченным (например, в современной Индии численность приверженцев джайнизма составляет приблизительно 0,5 населения, а сикхизма – 1, 9; см.: Индуизм, 24, 28).

Мощная хараппская цивилизация, существовавшая на территории Северной и Восточной Индии приблизительно с середины III тыс. до середины II тыс. до н. э. (см. о ней подробнее: Бонгард-Левин/Ильин, 82–114), известна только по археологическим данным (главным образом, по раскопкам в Хараппе и Мохенджо-Даро) и дает мало материала для суждения об ориентации по странам света. Можно, вероятно, отметить прямоугольную планировку хараппских городов Лотхалы, Мохенджо-Даро и Хараппы, в которых ось застройки была ориентирована по направлению север – юг, а улицы пересекались под прямым углом (Володарский, 109; Антонова, Очерки, 78–79; Бонгард-Левин/Ильин, 95–96). На протоиндийских печатях, кроме того, часто встречаются крестообразные, свастичные и многолучевые фигуры, которые интерпретируются как символы направлений по странам света (Кнорозов, Описание, 241–242; Волчок, 284).

Около 1500 г. до н. э. индоарии – восточная ветвь индоевропейцев·, кочевавших в Центральной Азии, – мигрировали в верхнее течение долины Инда и, частично уничтожая местное население, частично смешиваясь с ним, создали в Северной Индии так называемую «ведическую» цивилизацию. Вед было четыре – Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа, которые, возникнув в конце II – начале I тыс. до н. э., много веков жили в устной традиции индийцев.

Ведические индийцы поклонялись Агни – богу огня и Соме – священному напитку, который изготавливался из одноименного растения, росшего в высоких горах, и которому приписывались божественные свойства. С поклонением этим двум богам были связаны грандиозные публичные церемонии, которые проводились и в XX в. (см. о них ниже).

Ведическая культура (крупнейшее современное исследование истории и культуры Древней Индии на русском языке см.: Бонгард-Левин/Ильин, Индия) была актуальна и жива вплоть до середины I тыс. до н. э. Развившиеся из нее индуизм и буддизм многими своими чертами обязаны ведизму, но если индуизм продолжал видеть в ведах свой источник, сохраняемый брахманами, то буддизм отверг ведическое наследие, авторитет брахманов и ведические ритуалы, развив собственные церемонии и традиции. По мнению исследователей, все памятники индуистской традиции, «вне зависимости от конфессиональной ориентации (шиваитские, вишнуитские, кришнаитские), описывают один и тот же тип жертвоприношения, давая вариации единой ритуальной схемы…» (Лидова, 50).

Важность стран света в картине мира древних индийцев зафиксирована в канонических текстах ведической и индуистской литературы (ср. вынесенный в эпиграф текст из «Чхандогья-упанишады»).

Ориентация по странам света у индийцев имела столь большое значение, что сами страны света обожествлялись, точнее, каждая основная страна света и четыре промежуточные имели своих богов-хранителей. Они назывались «локапалами» (lokapāla), в «Атхарваведе» (I, 31, 1 и 2; X, 8, 36; XIX, 10, 8 и др.) они названы aśāpala, где aśā означает, как и loka, «мир» (Семека, Символы, 93). В число божественных патронов стран света входили боги Индра, Ваю, Яма, Агни, Сома, Варуна, Рудра, Кубера, Адитья и др. Так, например, в «Законах Ману» (III, 87) рассказывается об обряде жертвоприношения, который следовало совершать богам «по всем направлениям слева направо», начиная с востока, – Индре (иногда здесь появляется Кубера, Агни или Солнце) на востоке, Яме на юге, Варуне на западе (эти два божества ни с кем не делят своей власти над югом и западом) и Соме на севере. Наряду с Сомой севером мог «заведовать» Индра или Кубера (см.: Махабхарата, 52. 4. 6. 22; 164. 14–15; ср.: Held, 222; Невелева, 58–59; Кёйпер, 43). Четырьмя промежуточными странами света управляли Ишана-Шива (северо-восток), Агни (юго-восток), Найратрья или Вирупакша или Сурья (юго-запад) и Вайю (северо-запад) (Семека, Символы, 93; Краснодембская, 98). Иногда речь идет о десяти странах света (см., например: Артхашастра, 487); при этом помимо восьми главных и промежуточных стран света учитывались также зенит (его хранителем был Брахма) и надир (Вишну).

В «Ашвалаяна-грихьясутре» (I, 2, 5–6) после перечисления Индры, Ямы, Варуны и Сомы, которым следовало приносить ежедневно утром и вечером жертву «во все стороны света», далее рекомендовалось принести жертву «Брахме и слугам Брахмы – посередине». «Срединный» образ Брахмы поддерживается его иконографией: идол его имел четыре лица, обращенных на четыре стороны (см.: Бируни, 136–137; иногда четырехликим изображали также Индру и других богов, см.: Индуизм, 451). Так же и «Брихадараньяка-упанишада» (III, 9, 20–24), перечислив (с востока через юг на запад и далее на север) в качестве локапал этих стран света Солнце (Сурья), Яму, Варуну и Сому, упоминает еще огонь (Агни), который назван божеством «неподвижной страны света». Под последней понималась Полярная звезда, рассматривавшаяся у индийцев как ось мира, центр вселенной. Таким образом, эти пять стран света можно сопоставить с пятичленной классификацией стран света (четыре + центр) у китайцев (ср. выше главу о Китае).

Пятиголовый Шива

Четыре бога-хранителя стран света играли и до сих пор играют важную роль в различных церемониях и ритуалах индуистов: они участвовали в коронации царей, им приносятся жертвы, их изображения стоят по углам храмов и т. д. (подробнее см.: Семека, Символы, 96–97).

Любопытный иконографический образ Шивы находится в храме в штате Ассам XVI в.: четырехрукий рельефный Шива изображен там с пятью видимыми нам головами. Поскольку правая и левая головы смотрят точно в профиль, следует предположить наличие на невидимой стороне фигуры еще трех голов; таким образом, Шива оказывается восьмиголовым, что можно рассматривать как отражение ориентации его голов по восьми направлениям – странам света (илл. см. в кн.: Бонгард-Левин/Грантовский, 112).

Такой же символизм четырех стран света представлен и в традиционном изображении четырехликого Брахмы (см.: Топоров, Брахма, 185: «…у него (Брахмы. – А. П.) четыре лица, четыре тела и восемь рук, в которых четыре веды…»).

По представлениям «Шатапатха-брахманы», восток оказывается страной богов, юг – предков, запад – змей, север – людей (III, 1, 1, 6).

Со странами света оказываются связаны и пять братьев Пандавов в «Махабхарате» (II, 23. 9 и след). Когда они двинулись в победный поход, то Арджуна отправился на север (его отец Индра – патрон этой стороны), Бхима – на восток (его отец Ваю – покровитель востока), а два брата-близнеца, дети божественных близнецов Ашвинов, пошли на запад и юг. Пятый брат Юдхиштхира, сын Дхармы, остался в Кхандавапрастхе. Комментируя этот текст, Кёйпер указывает, что первые два брата идут в «божественные» «высокие» страны света, два других – в относящиеся к нижнему миру, а пятый брат занимает центральное положение (Кёйпер, 43–44).

Вся жизнь древних индийцев, обставленная многочисленными обрядами и ритуалами (см. о них работы: Hillebrandt; Renou; Varma/Ravi; Bhattacharya; Biardeux/Malamoud; Mookerjee и др.), регулировалась строгими ориентационными правилами (Frothingham, 433; Gonda, Significance, 1 sqq.; Gonda, Vedic Ritual, 52, 155–156, 306). В. Каланд, описывая только частные ритуальные церемонии, которые заказывались за плату жрецу (это могли быть жертвоприношения по любому поводу – желание иметь ребенка, купить корову, победить врага в битве и т. д.), исследует 184 (!) различные церемонии, призванные помочь во всех этих предприятиях (Caland, Zauberei).

Во время праздника, происходившего каждые три года, царь должен был выпускать четыре стрелы по четырем странам света (Coomaraswamy, 110). В основе этого ритуала, известного в Японии, Китае, Египте, Скифии и других архаических культурах, лежит, очевидно, идея защиты царства от врагов со всех сторон, которую должен был осуществлять царь (ср.: Раевский, Модель, 66–67). Как отмечают исследователи, «он несет в себе частицы всех восьми локапал (богов – хранителей мира, покровителей стран света), сам занимая как бы центр вселенной» (Индуизм, 446).

Ориентацию по странам света надо было постоянно учитывать и в быту. Древние индийцы верили, что «при вкушении [пищи] учеником гуру с лицом, обращенным к востоку, [достигается] долголетие, с лицом, обращенным к югу, – слава, с лицом, обращенным к западу, – благополучие, с лицом, обращенным к северу, – праведность» («Законы Ману», II, 52). Даже чистить зубы или справлять нужду предписывалось в определенном направлении по странам света (ср.: «Законы Ману», IV, 50: «Надо испражняться днем, обратясь лицом к северу, ночью – обратясь лицом к югу, на рассвете и в сумерки – как днем»).

В основе всех ритуалов стояло жертвоприношение богам. Как говорится в «Шатапатха-брахмане» (III, 2, 1), «у всего сущего и у всех богов одно жизненное начало – жертвоприношение; им существуют боги, люди, предки».

Все ритуалы и церемонии ведического жертвоприношения (яджны) делятся на три большие группы: жертвоприношение (возлияние) сомы (Somayajṇa) – официальные торжественные ритуалы, которые могли проводить только дважды рожденные (брахманы); ритуалы сжигания на огне жертв, состоящих из молока, масла и зерен злаков (Haviryajṇa), а также домашние обряды пакаяджны (Pakayajṇa), известные в литературе под названием грихъя (Das; Лидова, 45). Первые два типа обрядов восходили к общей ритуальной схеме ведической агништомы (Agniṣṭoma – жертвоприношение через огонь).

Основные публичные церемонии ведической Индии – жертвоприношение Агни и жертвоприношение Сомы – представляют собой грандиозное многодневное действо, в котором каждое движение участников церемонии в подробностях расписано и при этом обязательно указывается ориентация этого движения (или взгляда, или тела, или расположения различных аксессуаров церемонии).

Важно отметить, что и четыре древнеиндийских сословия (варны) – брахманов (жрецов), кшатриев (знатных воинов), вайшьев (свободных общинников) и шудр (неполноправных ремесленников) – были тесно связаны с различными странами света, как бы закреплены за ними и, таким образом, составляют социальный ряд символической классификации, основанной на странах света.

Известно, какое значение в индийской космологии (позже также в буддизме) имел лотос, заимствованный, по-видимому, из Египта. Вероятно, космологический смысл этого цветка легко выводился из того обстоятельства, что он имел четыре лепестка, олицетворяющие собой четыре страны света.