Текст книги "Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии"

Как уже отмечалось, преисподняя, царство мертвых, или предков, где правил бог Яма (см.: «Ригведа», X, 16, 9), размещалось, согласно ведическим текстам, на крайнем юге. Поэтому, с одной стороны, жертвоприношения предкам – умершим родственникам – и прочие церемонии, связанные с культом предков и погребальным обрядом, должны быть направлены к югу (см.: «Ашвалаяна-грихьясутра», I, 2, 10; ср.: Gonda, Vedic Ritual, 54), с другой, мы наблюдаем неблагоприятность южной стороны вообще и обратный порядок кругового обхода при погребальных обрядах или обрядах, связанных с культом предков.

В «Яджнавалкья-смрити» (III, 195–196) в рассказе о посмертных превращениях человека говорится: «Ибо те мужи, которые завоевали небо посредством жертвоприношения, аскетизма, даров, идут последовательно в дым, ночь, темную половину месяца, в полгода, когда солнце движется к югу, в мир предков, луну, ветер, дождь, воду, землю» (пер. В. Н. Романова в: Романов, Некоторые особенности, 143). Отметим, что царство мертвых, расположенное на юге, ассоциируется тем не менее с зимой, ведь годовое движение солнца к югу и означает для северного полушария зиму.

Вышеописанный путь предназначен, однако, для тех, кто «в селениях почитает принесенное в жертву как дар»; праведникам же, ведущим жизнь в лесном отшельничестве и в постоянном постижении истины, уготован другой, очевидно, более «светлый» путь: они «идут в пламя, от пламени – в день, от дня – в свет полумесяца (то же, что в переводе Романова звучит как «светлая половина месяца». – А. П.), от света полумесяца – в полугодие, в продолжение которого солнце движется к северу; от полугодия – в год, от года – в солнце, от солнца – в луну, от луны – в молнию. Это – пуруша, не принадлежащий к роду человеческому. Таков путь к богам» («Чхандогья-упанишада», V, 10, 1–4; перевод В. В. Шеворошкина в: Древнеиндийская философия, 104–105; ср. пер. А. Я. Сыркина в: История и культура древней Индии, 47).

Итак, «путь к предкам» (питрияна) – на юг, во тьму, в ночь, в зиму, в царство мертвых – это, по-видимому, путь обычного смертного, не отличившегося особыми духовными подвигами. Умершему таким образом предстоит перерождение (сансара) и обратный путь на землю. «Путь к богам» (дэваяна) – на север, к свету, в день, в лето и, вероятно, в бессмертие – таков путь избранных, не подлежащих сансаре. Это представление о «двух путях» зафиксировано во многих памятниках древнеиндийской мысли (см. например: «Брихадараньяка-упанишада», VI, 2, 15–16; «Бхагавадгита», 8, 24–26 и др.) и послужило основанием учения о карме (связанной с перевоплощением) – основополагающем элементе всех древнеиндийских учений (см. подробнее: Семенцов, 71–96; ср. 147: «С северным путем солнца связано бессмертие, с южным – смерть, поскольку боги бессмертны, тогда как предки – смертны»).

В. Каланд, монографически исследовавший обряд погребения в Древней Индии (Caland, Bestattungsgebräuche, 1–4 et passim), отмечает и подробно описывает 114 действий, связанных с четырьмя составными частями обряда (кремация, собирание костей, очищение живых после общения с покойником, установка памятного знака в честь умершего).

Приведу несколько текстов, иллюстрирующих обряды, связанные со смертью и похоронами (они назывались антьешти).

«Когда ожидает смерти тот, кто поддерживал священные огни, он выбирает (для себя) место сожжения – такое, где земля с наклоном на юго-запад…

Если он умрет, его домочадцы… кладут его на траву дарбха головою на юг – это ложе полного успокоения. Всегда укладывают головою на юг…»

(«Хираньякеши-питримедхасутра», I; ср. «Ашвалаяна-грихьясутра», IV, 1, 6–8)

«Дойдя до места сожжения, совершающий обряд, обойдя площадку трижды справа налево, окропляет ее водой…»

(«Ашвалаяна-грихьясутра», IV, 2, 10)

«На ложе из дерева удумбара расстилают шкуру черной антилопы шеей к югу, шерстью вниз… Вырезав куски земли с южной стороны, на них ставят горшок… Трижды справа налево обходят вокруг…»

(Там же, II)

«Трижды справа налево обводят корову вокруг огней и поленницы дров…»

(Там же, IV)

При церемонии удакакарма (принесение воды умершему) «участники церемонии с лицом, обращенным к югу, погружаются в воду и, называя умершего по имени, совершают возлияние пригоршней воды…»

(Пандей, 203)

Со времен вед и до сих пор индийцы предпочитают кремировать тело умершего (Tiwari, 13–14; passim). После сожжения тела на траурном костре (агнисанскара) (костер следовало обходить справа налево – против движения солнца, см.: «Ашвалаяна-грихьясутра», IV, 4, 9; 5, 4; 6, 3) участники церемонии должны были как бы очиститься от скверны преисподней и снова восстановить «извращенную» при похоронах ориентацию.

«К западу от огня садится (жрец), обратившись лицом к востоку. Восхваляет его (т. е. умершего) девятью стихами похоронного гимна, посвященного Яме… Затем, вырыв на месте сожжения три борозды по направлению к северу, насыпав туда камней и песку, налив воды из нечетного числа сосудов, родственники опускаются (в воду со словами): “Несется каменистая”.

Затем в борозды кладут две ветки дерева палаша или две ветки дерева шами, связав их шнуром из травы дарбха. Между ними проходят, говоря: “Это – цедилка бога Савитара [бога Солнца, подателя жизни в ведийской религии]”. Последний (из участников процессии) бросает две ветки (говоря): “Которая из нижнего царства”, “Из тьмы идя наверх, к солнцу”» («Хираньякеши-питримедхасутра», VII–VIII; ср.: Caland, Bestattungsgebràuche, 73).

Один из элементов очистительного и умилостивительного обряда шантикарма, выполнявшегося после погребения, заключается в том, что собравшиеся идут к востоку, ведя быка, со словами: «Эти люди, оставив покойника, возвращаются. В этот день мы призываем богов ради нашего блага, ради победы над врагами и нашего веселья. Мы идем на восток, твердо зная, наша жизнь будет долгой» (Пандей, 208). Так происходило «возвращение» в нормальный мир, одной из важных характеристик которого была и нормальная ориентация – на север и на восток.

Многие магические действия, имеющие целью причинить вред врагу, также должны были направляться в южную сторону, что связано с неблагоприятностью этой страны света (Gonda, Vedic Ritual, 54). Южным расположением царства Ямы объясняется и обычай выводить преступников, осужденных к смертной казни, через южные ворота к югу от города, где и совершалась казнь (см.: «Чаккаваттисиханадасутта»; см. перевод в: История и культура, 180).

В отличие от индуистов, ведические индийцы не почитали изображения богов; отсюда и отсутствие настоящих храмов, которые рассматривались бы как жилище богов. Это связано, очевидно, с тем, что индоевропейцы, пришедшие в долину Инда с севера, были номадами, а значит не могли иметь постоянных храмов (ср.: Arrian. Ind., 7: «В древности индийцы были кочевниками, а не земледельцами, как и скифы, которые кочуют, странствуя по всей Скифии в своих повозках, а в городах не селятся и не чтут святилища богов. Так же и индийцы – у них не было городов и святилищ…»; пер. О. В. Смыки в: История и культура, 279; ср.: Бонгард-Левин/Ильин, 137).

Роль храмов выполняли алтари под открытым небом, на которых совершались жертвоприношения. Большой материал по устройству алтарей содержит «Шатапатха-брахмана».

Для жертвоприношений строилось несколько алтарей; они должны были быть ориентированы по линии восток-запад, которая называлась прачи – рrāсī (см. подробнее: Вертоградова, 294–296). На восточном конце прачи находился квадратный в плане алтарь огня (ахавания агни), символизировавший небесный мир, на западном – круглый алтарь огня (гархапатья агни), олицетворявший земной мир, к югу от линии прачи располагался еще один алтарь огня – полукруглый алтарь дакшина агни, символизировавший воздушное пространство. В центре алтарной площадки строили жертвенный алтарь веди. «Веди должен был занимать центральное место – между квадратом неба и кругом земли, поскольку основная характеристика жертвы – ее положение в центре вселенной. Согласно “Ригведе” (II, 3, 4), “жертва – пуп вселенной^”» (Вертоградова, 296).

С 12 по 24 апреля 1975 г. в штате Керала на юго-западе Индии состоялась большая церемония жертвоприношения Агни (включавшая жертвоприношение сомы), которая на основе ведической традиции точно воспроизводила традицию трехтысячелетней давности. Примечательно, что это была не ученая реконструкция, основанная на работе с древними текстами, а аутентичная и живая церемония людей, получивших знания о том, что следует делать, от своих родителей в устной форме. Тем поразительнее точность, с какой повторялись многие элементы ритуала, известные кабинетным ученым, изучавшим ведическую литературу (данные по подготовке алтарей и проведению церемонии жертвоприношения сохранились в «Шулва-сутрах» и «Шатапатха-брахмане»).

Такие действа проводятся очень редко. До этого за последние сто лет они происходили только семь раз, в предшествовавший раз в 1955 и 1956 гг. В 1975 г. впервые на церемонию были допущены непосвященные – здесь присутствовали историки и этнографы, фиксировавшие на магнитофон, на фото– и кинопленку мельчайшие детали происходящего. В двухтомнике Ф. Стаала (Staal, Agni, 1983) дается подробный анализ всех процедур жертвоприношения от подготовки места церемонии до самого действа, которое продолжалось 12 дней. Нас интересуют здесь только особенности ориентации алтаря и жрецов.

Итак, основным событием было жертвоприношение богу Агни, который был не только богом огня (слово «agni» и означает «огонь»; оно родственно таким словам индоевропейских языков, как русск. «огонь», лат. «ignis», лит. «ugnis» и др.), но и посредником в передаче жертв другим богам, поскольку «agni» означает и огонь, и бога огня, и само жертвоприношение, и алтарь, на котором сжигались жертвы.

Собственно, построение алтаря Агни и составляет наиважнейший элемент церемонии, возникшей около 1000 г. до н. э. Жертвенная площадка (она должна иметь небольшой наклон к востоку или северо-востоку, т. е. к восходу солнца – Hillebrandt, 125) состоит из нескольких алтарей. Три из них расположены на западе, это так называемые домашние алтари. Один алтарь находится на южной стороне площадки и один – к востоку от домашних (жертвенный). Главный алтарь, самый большой по размерам, строится на востоке от всех этих алтарей и в плане представляет собой птицу, летящую на восток. Этот алтарь строится из 1080 специально для церемонии изготовленных кирпичей. Жрецы, действующие при алтарях, как правило, находятся на южной стороне алтарей, с лицом, обращенным на север, иногда они поворачиваются к востоку. Тщательнейшее определение стран света и строгая ориентация по ним алтарей составляют важную задачу ритуальных действий во время совершения церемонии (Staal, I, 244–265).

Храмы, как уже отмечалось, появились только в рамках индуизма, развившего, начиная с середины I тыс. до н. э., «храмовый ритуал почитания образа бога» (Лидова, 105, 116), хотя они и вобрали в себя многие элементы религии и мифологии вед. Только при Гуптах (IV–VI вв.) стали строить каменные наземные храмы. Ученые предполагают, что этот факт, возможно, объясняется эллинистическим влиянием в Северо-Западной Индии, испытавшей наибольшее воздействие греческого искусства (Бонгард-Левин/Ильин, 595). Индуистские храмы были в полном смысле слова резиденцией, жилищем бога; они так и назывались – «дэвагриха» (букв. «дом бога»). В статуе или другом символе бога почитали его самого (Бонгард-Левин/Ильин, 517). «Святая святых» храма (гарбхагриха) – небольшое квадратное в плане помещение, содержавшее в себе образ бога, – мыслилось как пункт, через который проходит мировая ось; гарбхагриха находилась обычно в апсидообразном углублении храма и вокруг нее оставлялось место для ритуального обхода (Индуизм, 142–143, 443–444). Связь храмового почитания богов в индуизме с ведическими жертвоприношениями на алтаре подчеркивается тем, что верхняя часть цоколя храма называлась веди, или ведика (жертвенный алтарь) (Индуизм, 443).

Древнеиндийским храмам в последнее время были посвящены исчерпывающие исследования, содержащие как описание их общей структуры и значения (Kramrish, Hindu Temple, 1–2), так и полную каталогизацию (Encyclopaedia of Indian Temple Architecture, I–II). В дальнейшем изложении я основываюсь на фундаментальном исследовании Стеллы Крамриш и статье В. В. Вертоградовой, посвященной древнеиндийской архитектуре (Вертоградова, 293–313).

Замечательной чертой храмового (а также светского) строительства в Индии является то, что все индуистские храмы возводились по одному и тому же «строительному плану», который назывался Vāstu-puruṣa-maṇḍala. Это слово толкуется следующим образом: «мандала» означает «план, схема, ритуальная диаграмма»; Пуруша – это космический человек, воплощающий в себе универсальное Бытие, начало, наполнение и суть всего (см. гимн в его честь в «Ригведе», X, 90); «васту» означает «место, вместилище». Таким образом, «Васту-пуруша-мандала» – не что иное, как «диаграмма местопребывания Пуруши», или план Космоса, воплощаемый на земле в виде храма, или образ Пуруши, его подобие. Итак, форма любого индуистского храма, его смысл и значение определяются этим планом-космограммой, регулируются им (существовали и другие виды мандал, подробнее см.: Вертоградова, 300–302, 310). Но это – символический план, а не план реального храма и не план местности, где он строился.

Архитектор (стхапати), строивший храм, должен был обладать, кроме архитектурной техники, знаниями всей философско-религиозной традиции, воплощаемой в создании мандалы: ведь строительство храмов в очень большой степени было связано с наблюдениями за небесными светилами, астрологией и астрономией, со сложными ритуалами («Манусамхита», VII, 47–48). Каждое движение при натягивании шнура и черчении линий мандалы на месте будущего храма было ритуальным и космически значимым. Вот почему это искусство рано нашло свое отражение в ведической литературе. В частности, традиционной архитектуре были посвящены специальные пособия – Vâstu-sâstras.

Как же выглядит строительная мандала? Это прежде всего квадрат в плане, ориентированный по странам света, и таковы все индуистские храмы, это их фундаментальная форма (Kramrish, I, 38, 40–43; ср.: Golzio, 259). Мандала может быть выгравирована на камне или на алтаре, ее чертили на земле перед строительством храма в натуральную величину или же символически.

По мнению Крамриш, квадрат предполагает круг и его в конечном итоге продуцирует; круг и квадрат координируют друг с другом в архитектуре Индии, начиная с ведического огненного алтаря Агни (Kramrish, I, 22).

Типичная «васту-мандала» выглядит, как квадрат, имеющий сверху восток; иногда в квадрат вписана фигура самого Пуруши с головой в северо-восточном углу мандалы. Соединение микрокосма и макрокосма воплощается в данном случае в соотнесенности человеческого тела и мандалы (кстати, йогическая доктрина предполагает рассмотрение своего собственного тела как мандалы – Dale Saunders, 155).

Васту-пуруша-мандала, рисунок из индийской книги по архитектуре

Квадрат разбит на более мелкие квадраты (pada). Квадратов на внешней стороне мандалы – 32, по восемь на каждой стороне; каждый из них посвящен какому-то богу, чье имя часто надписывается на этом квадрате. Таким образом, каждое направление по странам света имеет восемь богов. Космический характер такому распределению богов и стран света придает отождествление каждого из восьми направлений с одной планетой, а также еще и с одной из крупнейших звезд. Начертание такого плана храма обеспечивало архитектору должное присутствие всех богов в будущем храме.

Итак, уже на стадии подготовки к строительству храма и в процессе его основания вопросу «правильной» культовой ориентации будущего храма придавалось исключительное значение. Восточная сторона была сакральной, здесь, как правило, располагался главный вход в храм.

Посетителям храмов тоже полагалось обращать внимание на соподчиненность стран света. Так, чтобы предотвратить всякие препятствия на пути к успеху, молящимся в одном из описаний ритуалов предписывалось следующее поведение в индуистском храме: «Молящийся должен поклониться с уважением божествам дверей, сначала у восточной двери дома молитв, затем, последовательно, у южной двери, западной двери и северной двери» (цит. по: Daniélou А., 378).

Даже расположение храмов в городе было подчинено ритуально-космической символике стран света. Как показала Крамриш, храмы Шивы в черте города обычно располагались на северо-востоке (Isāna), а храмы Вишну – на западе (Varuna). Центр был местом для храма Брахмы, или Вишну, или другой ипостаси главного для этого храма бога. Храмы солнца (Sūrya) располагались обычно на востоке. Буддийские и джайнские храмы как еретические обычно находились на юго-западе города (Kramrish, I, 233). Как видим, и для города в целом существовала своя магическая мандала, распределявшая различные ценности по различным странам света.

Часто храм имел башню (например, в северноиндийской Шикхаре или южноиндийской Вимане), которая, олицетворяя собой космическую гору Меру, была ориентирована по странам света (Fischer/Jansen/Pieper, 93).

Афанасий Никитин, побывавший в шиваистском храме Парвати (Шрипарвати), который он сравнивает по значению для шиваитов с Иерусалимом для христиан и с Меккой для мусульман, отмечает, что храмы их обращены на восток («ставлены на восток»), туда же обращены лицами изображения богов («стоят на восток») (Хождения, 49).

Возвращаясь к вопросу о мандалах в жизни индийского общества, следует сказать, что и ведические алтари строились в соответствии с мандалами – ритуальными планами, состоящими из комбинации квадратов, каждый из которых воспринимается как местонахождение определенного бога; таковы, например, мандалы алтаря Агни, описанного выше (упоминания о подобной конструкции ведических алтарей см. уже в Taittirīya Saṃhitā, Baudhāyaṇa Śulvaśāstra и Āpasthamba Śulvaśāstra).

Мандалы использовались также при молитве, обрядах инициации и в других ритуальных действиях, где необходимо было привести в действие все космические силы, смоделированные в мандале. Восток как верхняя, сакральная сторона является непременной чертой любой мандалы-космограммы, как бы они ни отличались друг от друга (бывают различные комбинации концентрических кругов и квадратов, орнаментов – лотосов или свастики; см.: Gaeffke, 153–155).

Мандалы в различной форме были унаследованы индуизмом, буддизмом и тибетским ламаизмом.

Индуистская мандала девяти лотосов

Индуистская мандала с кругом в виде лотоса

Как уже отмечалось, ритуал пронизывал все сферы жизни древних индийцев. Это относится и к театру, особенно к обрядам основания и освящения театрального здания и к пурваранге – специальной церемонии, предварявшей в древности каждое представление драмы. Эти обряды описываются в древнеиндийском литературном памятнике «Натьяшастра» (датируемом I–II вв., но восходящем в некоторых своих частях к V в. до н. э.), специально посвященном истории, теории и обрядности драмы.

Исследовавшая эти ритуалы Н. Р. Лидова пришла к выводу, что в основе «театрального» ритуала лежит не ведическая яджна (yajṇa) – ритуал, обслуживавший жертвоприношения Агни, Сомы и другие церемонии ведической религии, а пуджа (pūjā), возникшая в середине I тыс. до н. э., когда на основе ведической религии и какой-то иной неарийской обрядности стало возникать новое религиозное течение – индуизм, который в борьбе с другими вновь родившимися религиями надолго стал основным вероучением Индии (Лидова, 119–124; в предшествующей историографии обычно видели в обрядах «Натьяшастры» органичную часть ведийского ритуала яджны, см., например: Kuiper, 113–114).

Еще один важный вывод Лидовой – театральные обряды обладали многообразными сакральными функциями, а сам театр первоначально имел статус храма, где совершалась пуджа и шло представление ритуальной драмы (Там же, 60–61, 100, 106). Все это позволяет рассматривать ритуалы, связанные с театром и описанные в «Натьяшастре», как важный элемент сакральной жизни древнеиндийского общества периода становления индуизма. Поэтому стоит подробнее рассмотреть эти ритуалы, в частности их ориентационные моменты (описание их взято из книги Лидовой).

Начнем с обряда основания и освящения театра (= храма). Приступать к обряду возведения театра следовало при свете звезды Мула (λ Скорпиона) в день, который сочтут благоприятным брахманы. Специальным шнуром, окропленным жертвенной водой, измеряли площадку для будущего театра, при этом неосторожные действия, связанные с разрывом шнура, или выскальзыванием его из рук, должны были приводить к отрицательным последствиям не только для жрецов и покровителей театра, но и для всей страны.

Когда закладывали фундамент театра, особые дары приносились божествам стран света. В специальный день, при свете звезд Рохини (Альдебаран) или Шравана (созвездие Орла), совершалась церемония закладки столбов, или колонн. Первыми устанавливались четыре колонны, считавшиеся важнейшими и ориентированные по промежуточным странам света. Они символизировали основные древнеиндийские варны – брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр.

Многодневный обряд освящения построенного театра также напоминает (или воспроизводит) ритуал освящения храма. Одно из действий предполагало рисование на полу сцены мандалы. Она должна была быть ориентирована строго по странам света, содержать по периметру четверо дверей (тоже по странам света) и состоять из девяти квадратов, которые следовало населить богами. В центре мандалы размещался «Брахма, сидящий на лотосе», затем заполнялись оставшиеся восемь секторов. Для нашего рассмотрения важна последовательность заполнения квадратов – от востока через юг и запад к северу. Такой же прадакшиной отмечено жертвоприношение, которое совершал при этом жрец, начав с центрального Брахмы и двигаясь с востока направо.

Как уже говорилось, каждое драматическое представление в Индии начиналось с пурваранги – ритуала, который ставил целью умилостивление богов индуистского пантеона. В «Натьяшастре» сообщается, что пурваранга «должна быть пуджей богам и является пуджей богам, приводящей к дхарме, славе и долголетию [и служащей] для услады дайтьев, данавов и всех небожителей» (5. 57–58; пер. Η. Р. Лидовой). Одной из 10 обязательных стадий пурваранги была «Паривартана» – обряд почитания локапалов – защитников мира и хранителей четырех основных стран света. Руководитель театральной труппы (сутрадхара) обходил сцену слева направо (Лидова пишет, вероятно, ошибочно «справа налево»), выполняя поклоны в направлении сначала востока – в честь Индры, затем в сторону юга – в честь Ямы, потом на запад – в честь Варуны, и последний на север – в честь Дханады (Куберы).

Для нашей темы важна интерпретация этого обряда, предложенная Лидовой: «Очевидно, что символический смысл исполненных сутрадхарой действий состоял в том, чтобы зафиксировать границу конкретного ритуального пространства, совпадающую с границей всего мироздания, и отделить организованный космос от хаоса. Предложенная интерпретация Паривартаны подтверждается общей логикой развития ритуала, в котором после определения центра и установления вертикальной оси наступала очередь периферийной зоны. Как свидетельствует Натьяшастра, в сценических ритуалах охранительной, мирообразующей формой являлась окружность, центр которой находился в Брахма-мандале. Этот большой круг, отделявший сакральный мир от несакрального, профанического, также именовался мандалой (maṇḍala). Он имел четыре выделенные точки, ориентированные по главным сторонам света. Именно в этих точках, обходя сцену, сутрадхара совершал поклоны локапалам, как бы обращаясь к их ритуальной функции защитников мира и покровителей основных географических направлений» (Лидова, 17).

Интересно также в этом обряде действие сутрадхары, связанное с поклонением трем верховным божествам – Шиве, Брахме и Вишну. Сутрадхара поворачивался лицом к востоку и делал три шага-поклона, первый и последний из которых назывались соответственно «мужским» и «женским». При этом «мужской» шаг делался правой ногой, «женский» – левой, что подтверждает отождествление «правого» с «мужским» и «левого» с «женским» (см. выше).