Текст книги "Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии"

Классическая античность

Теперь, проследив ориентационные принципы культур Древнего Востока, мы переходим к рассмотрению двух древнейших цивилизаций Европы – Древней Греции и Рима. Движение цивилизационного процесса сохраняет свою направленность и здесь: греки и римляне были хорошими учениками, они многое почерпнули из достижений своих более развитых восточных соседей, начиная уже с самых ранних времен. Позже, в период эллинизма, греческая культура особенно тесно соприкоснулась с цивилизациями Ближнего Востока, которые после завоеваний Александра Македонского вошли в сферу греческого политического и культурного влияния.

С расцветом римского государства история «типологически» повторилась: римляне оказались способными учениками греков, а завоевав огромные территории от Парфии до Британии, превратили Средиземноморье в один большой котел, в котором варились, превращаясь в однородную массу, всевозможные этнические, политические, культурные, религиозные составные части разных культур. Всевозможные взаимовлияния прослеживаются также, как мы увидим ниже, и на нашем материале – ориентации по странам света.

 
Внемли, блаженный, всезрящий, имущий всевечное око,
Светоч небесный, о Гиперион, о титан златояркий,
Неутомимый, себя породивший, отрада живущим!
Ты на востоке – родитель Зари, а на западе – Ночи,
Ор ты единственный сводишь, кружа на своей колеснице.
Ты, о летящий со свистом, сияющий огненным ликом,
О колесничий, гонящий коней по извечному кругу,
Благочестивых ко благам ведешь, нечестивым же – враг ты.
 

Орфические гимны. VIII. ГЕЛИОСУ (пер. О. В. Смыки)

Греция не представляет исключения в ряду древних культур с точки зрения разнонаправленности и противоречивости различных систем ориентации, синхронно сосуществующих в представлениях людей и обнаруживающихся в памятниках духовной и материальной культуры греков. К сожалению, до нас дошло не так много литературных сведений о существовавшей в Греции практике ориентирования по странам света, поэтому многие выводы носят гипотетический характер.

Известно, что сакральная ориентация во всех архаических культурах играла важную роль при различных гаданиях – по полету птиц, по внутренностям жертвенных животных, по другим приметам природного, биологического или психического происхождения. Уже при Гомере греки знали авгуральное учение, оно было авторитетно, имело свои правила и традиции. Мантика называлась θεοπροπίη (предсказание, оракул) или θεοπρόπιον, среди жрецов (θεοπρόποι) особо уважаемы были авгуры, которые назывались οἰωνισταί – «птицегадатели» (Hom. Il. II, 858; XIII, 70; XVII, 218); считается, что они вдохновлялись самим Аполлоном (Hom. II. I, 72; Od. XVI, 252). Среди них был, например, знаменитый Калхант – θεοπρόπος οἰωνιστῆς (Hom. Il. I, 69–72) (подробнее см.: Cuillandre, 326–327).

В науке наиболее распространена точка зрения, согласно которой греки придерживались северной ориентации, при которой правая (восточная) сторона считалась приносящей удачу и успех, левая же – несчастливой (Frothingham, 425–433; Tallqvist, 122). Важнейшим местом, удостоверяющим это сакральное направление уже в гомеровские времена, считается известный пассаж из «Илиады» Гомера, в котором Гектор не желает принимать во внимание вещий полет птиц, а именно (XII, 239–240):

 
εἴτ’ ἐπὶ δεξι’ ἴωσι πρὸς ἐῶ τ’ ἠέλιόν τε,
εἴτ’ ἐπ’ ἀριστερὰ τοί γε ποτὶ ζόφον ἡερόεντα.
 

 
Вправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца,
Или налево пернатые к мрачному западу мчатся.
 

(Пер. Н. И. Гнедича)

Речь идет об орле, который при приближении троянцев к ахейскому лагерю пролетал справа налево (ἐπ’ ἀριστερὰ), держа в когтях змея. Во время полета змей ужалил орла, и тот выпустил добычу из когтей (Il. XII, 200–209).

Отождествление здесь правой стороны с востоком и левой с западом при гадании по полету птиц должно, как кажется, указывать на север как на сторону, к которой обращается при гадании жрец (θεοπρόπος). Впрочем, ниже речь пойдет и о другом истолковании этого места.

Обычно приводят и некоторые другие данные об отождествлении востока с правой, а запада – с левой стороной.

Так, в «Законах» (Leg. 6, 760d) Платон рассказывает об управлении идеальным государством: вся страна должна быть разделена на 12 «губерний», молодые люди, стажирующиеся в управлении государством, должны проводить по месяцу в каждой «губернии», переходя затем в соседнюю; примечательно, что направление движения по губерниям также регламентируется: переходить следует «по кругу слева направо: справа при этом будет восток» (ἐπὶ δεξιὰ κύκλῳ τὸ δ’ ἐπὶ δεξιὰ γιγνέσθω τὸ πρὸς ἕω); таким образом, рекомендуется движение слева направо по часовой стрелке (ср. индийскую «прадакшину» и латинскую «декстрацию»). Вероятно, направление этого движения имеет свои параллели в наблюдениях за движением космической сферы в северном полушарии, ведь звезды для наблюдателя в этой части Земли вращаются слева направо, с востока на запад (см.: Cic. Divin. 2, 19, 49 о движении сферы неподвижных звезд «по неизменным путям с востока на запад»; ср.: Hyg. Astr. IV, 1: «все светила, взойдя слева, заходят справа»).

В рамках теории северной ориентации греческой культуры говорят также об отождествлении запада с левой стороной.

Так, обычно указывают на название Скейских ворот Трои у Гомера (Il. 3, 149: Σκαιαὶ πύλαι), которые должны были находиться на западной, обращенной к приморской равнине стороне города и при этом именовались «Левыми» (σκαιός – левый) (см., например: Dölger, Sonne, 157). В «Греческо-английском словаре» Лидделла и Скотта к слову σκαιός также дается значение west (западный) со ссылкой на Скейские ворота Гомера (the West-gate of Troy) и на некоторые другие тексты (Hom. Od. 3, 295; Diod. 8, 21; Dionys. Perieg. 161, 481, 541; так же в «Древнегреческо-русском словаре» И. X. Дворецкого, s. v.). Надо отметить, что все эти места допускают различные толкования, не позволяющие видеть в «левом=западном» непременно отражение северной ориентации.

Так, у Дионисия Периэгета в стк. 161 и 541 речь идет о правой (восточной) и левой (западной) сторонах Черного моря для плывущих на корабле из Пропонтиды в Понт (δεξιὰ Πόντου, σκαιὸς πόρος). Поскольку движение корабля в данном случае имеет действительно северное направление (а описание мира у Дионисия ведется в виде перипла – объезда Средиземного и Черного морей вдоль побережий), «левая» сторона Понта Эвксинского оказывается автоматически западной. В других случаях «левое» может оказаться связанным и с другими странами света. Именно так получилось с Dionys. Perieg. 481, где автор, в своем периплическом продвижении с запада Средиземного моря к востоку после Сицилии делает поворот «направо» к берегам Ливии (т. е. к югу), а затем, как бы спохватившись, намеревается отправиться «налево» и попадает в Адриатику (ἀλλ’ ὁπότ’ Ἀδριάδος σκαιὸν πόρον ἀμφιτρίτης εἰσελάστῃς ἐπὶ νηός…)! Едва ли здесь следует видеть свидетельство северной ориентации автора перипла Средиземного моря.

В «Одиссее» рассказывается о том, как корабли греков, возвращающихся из-под стен Трои, были от пелопоннесского мыса Малей отброшены на юг к Криту. В переводе Жуковского это место звучит следующим образом (Od. 3, 291–297):

 
Вдруг корабли разлучив, половину их бросил он [т. е. Зевс]
к Криту,
Где обитают кидоны у светлых потоков Ярдана.
Виден там гладкий утес, восходящий над влагой соленой,
В темное море вдвигаясь на крайних пределах Гортины;
Там, где великие волны на западный берег (σκαιὸν ῥίον) у Феста
Нот нагоняет и малый утес их дробит, отшибая,
Те корабли очутились…
 

Реальная география Крита показывает, что побережье, на котором находится город Фест, располагается на юге Крита, хотя мыс, выдающийся на юг, и образует обращенную на запад часть суши. Как явствует из текста, «великие волны» на это побережье «нагоняет» Нот, а это, как известно, южный ветер! Каким же образом южный ветер может нагонять волны на западный берег? Все эти соображения не позволяют, как кажется, однозначно переводить в этом месте σκαιός как «западный».

Отражением северной ориентации в Греции считают иногда представление о движении небесных светил справа налево в греческой философско-космологической мысли; при этом ссылаются на мнение Аристотеля в его трактате «О небе» (см.: Aristot. Cael. 2, 2, 284 b6–285 b33), где речь идет об отождествлении востока с правой стороной (см., например: Dölger, Sonne, 37; 42). Остановимся на этом свидетельстве подробнее.

Здесь Аристотель, критически отозвавшись о пифагорейской теории Неба, при которой северный полюс считается верхним, а движение звезд направленным слева направо (как известно, это положение разделялось практически всеми античными авторами), сам предлагает рассматривать южный полюс как верхний, а движение звезд в таком случае как движение справа налево (Cael. 2, 284b – 285b). Этот парадокс был нужен Аристотелю, чтобы подтвердить свой тезис о том, что правая сторона всегда начинает движение (Cael. 2, 285 b 16–19: «правой стороной всего мы называем ту, с которой начинается его движение в пространстве; вращение Неба начинается с той стороны, где восходят звезды; следовательно, она будет правой, а стороны, где звезды заходят, – левой» – δεξιὸν γὰρ ἑκάστου λέγομεν, ὅεν ἡ ἀρχὴ τῆς κατὰ τόπον κινήσεως τοῦ δ’οὐρανοῦ ἀρχὴν τῆς περοφορᾶς, ὅθεν αἱ ἀνατολαὶ τῶν ἄστρων, ὥστε τοῦτ’ ἄν εἴη δεξιόν, οὖ δ’ αἱ δύσεις, ἀριστερόν). Таким образом, согласно мнению пифагорейцев, мы в северном полушарии живем «наверху и в правой части», в то время как Аристотель считает, что мы живем «внизу и с левой стороны» (см. впрочем: Arist. Meteor. 362 а 32–35: «обитаемая земля делится на две части: одна – у верхнего полюса, где живем мы, другая – у противоположного полюса к югу», что говорит об окказиональном характере высказанной в трактате «О небе» теории). Тем не менее первое высказывание Аристотеля послужило основой для дальнейшей традиции считать восток правой стороной космоса (см.: Plutarch. De placitis philos. 2, 10: Πυθάγορας, Πλάτων, Ἀριστοτέλης δεξιὰ τοῦ κόσμου τὰ ἀνατολικὰ μέρη, ἀφ’ ὧν ἡ ἀρχὴ τῆς κινήσεως, ἀριστερὰ δὲ τὰ δυτικά; ср.: Ioh. Stob. Ecl. 1, 15, 6 de: 6 d; Philo Alex. Quaest. in Gen. 1, 7 со ссылкой на Гомера:…illa, quae est e regione orientis, dextra dicitur esse pars mundi; quae vero e regione occidentis, sinistra. Testatur etiam poeta, dexteras vocans aves orientales, et sinistras occidentales, quum dicit: Si enim in partem dextram vadant, ad diem solemque (pergunt); si vero in sinistram, vesperam versus obscuram).

Возможно, «неожиданное» движение Солнца и планет «справа» можно объяснить наблюдением за движением светил не снизу с поверхности Земли, как это бывало обычно, а со стороны, внешней к Земле, так сказать, с точки зрения Демиурга, создавшего этот космос, или в научном обиходе – наблюдением армиллярной сферы, на которую наблюдатель взирает сверху; см. работы Л. Робена (Robin), Г. Чернисса (Cherniss), Л. Тарана (Tarán), Д.В. Кейера (Семантическое выражение, 20–21; там же ссылки на предшествующую литературу).

Реплики этой теории чувствуются даже в искусстве и повседневной жизни (ср.: Frothingham, 427–432).

Мнение о том, что земля повышается на севере (а это могло инспирировать отношение к северу как к «верхней»=«передней» стороне), было общераспространенным в греческой античности. Аристотель, который, как мы видели в его трактате «О небе», в полемике с пифагорейцами оспаривает этот тезис, в другом трактате «Метеорологика» пишет: «…подобно тому как все отдельные реки, видимо, стекают с возвышенностей, так и на всей земле самое сильное течение [направлено] от возвышенностей на севере… А что на севере поверхность земли выше, подтверждается уверенностью многих древних метеорологов в том, что Солнце не опускается под Землю, но обращается вокруг нее и, [проходя] эти места, исчезает из виду, так что ночь наступает [собственно] потому, что Земля на севере поднимается вверх» (Meteor. 354 а 24–32).

Миф о стране северных гипербореев как стране обетованной, стране бессмертия, откуда пришел Аполлон – как герой-культуртрегер – и с которой он поддерживал постоянную связь, является, по мнению Фротингема (Frothingham, 432–433), подтверждением изначальной северной «киблы» греков. Дошедшие до нас греческие теории о повышении земли к северу, о существовании высоких гор на севере Евразии (Рипейские горы) и наблюдения за движением небесных светил также должны были, по мнению некоторых ученых, приводить к утверждению у греков северной ориентации (Weber, 105 ff.; Nielsen, 67–68).

К. Миллер, расширительно толкуя северную «киблу» греков как всеобъемлющую и пронизывающую все стороны их жизнедеятельности – практическую и теоретическую, – выводит из нее северную ориентацию также в географическом плане, которую он усматривает в географических текстах и картографии греков от Гомера до византийских авторов (Miller, Маррае mundi, 6, 145), что довольно твердо укоренилось в европейской науке (см.: Weber, 105 ff.; Stürenburg, Ortsbezeichnung, 23–31; Unger, Orientierungs-Symbolik, 38; Nielsen, 66–68; см. критику этой концепции: Подосинов, Из истории географических представлений, 147–166; Кейер, Семантическое выражение, 15–16, 23; ср.: Castagnoli, L’orientamento, 62–69 о южной ориентации части греческих карт).

Любопытное представление о южной стороне как стороне божественной, в отличие от северной, принадлежащей смертным, отражено у Гомера (Od. XIII, 102–113). Здесь описывается чудесный грот нимф на острове Итаке. В конце описания есть такие слова (109–113):

 
Вечно шумит там вода ключевая; и в гроте два входа (αἱ θύραι):
Людям один лишь из них, обращенный к Борею (πρὸς βορέαο),
доступен (καταιβαταί);
К Ноту ж на юг (πρὸς νότου) обращенный богам посвящен (εἰσὶ
θεώτεραι) – не дерзает
Смертный к нему приближаться, одним лишь бессмертным
открыт он.
 

(Пер. В. Жуковского)

Неоплатоник IV в. Порфирий, рассматривая в своем трактате «О пещере нимф» (De antro nympharum, 29) Гомерово изображение пещеры, говорит, что северный вход в пещеру предназначен для людей, поскольку север (τὰ βόρεια οἰκεῖα) более близок природе смертных, подверженных гибели, а южный вход отдан богам, так как юг сопричастен божественному; при этом небесным богам принадлежит восток, демонам – запад (ср.: Campbell L. А., 54–55, который считает это описание Порфирия относящимся к святилищам Митры, где ориентация испытала сильное воздействие эллинизма).

В том, что толкование гомеровского текста уже в античности наталкивалось на большие трудности, убеждают следующие рассуждения Порфирия: «И то, что говорится о воротах для людей, что они обращены на север, ворота же богов – на юг, вызывает немалое затруднение: почему поэт людям отвел северную сторону, богам же – южную, отказавшись от более употребительного в этом случае деления на восточную и западную стороны? Ведь почти во всех храмах статуи богов и сам вход в храм обращены на восток, пришедшие же, когда стоят перед статуями богов, молятся им и совершают обряды, обращены на запад» (Porph. 3).

Последние слова Порфирия показывают, что для Греции очевидно распространение и обычной для средиземноморских культур восточноориентированной «киблы», при которой сторона солнечного восхода воспринималась как основная и священная в культовых действиях, при ориентации храмов и установке антелиев (см.: Atkinson, 77; Sauer, 826; Velten, 447–448; Turchi, 302). Восточную «киблу» не отрицает и Фротингем (Frothingham, 433), для которого благоприятность правой стороны при северной ориентации греческого жреца означала именно такую предпочтительность востока.

Любопытное толкование вышеприведенного пассажа Гомера (Il. 12, 239–240) предложил Кюийандр (Cuillandre, 186–219; ср. разбор этой книги в: Robert, 127–134; см. также Кейер, Семантическое выражение, 15–16), который на многочисленных текстах доказывает, что ἠώς у гомеровских греков означал не просто восток, а целых полдня, и символизировал собой дугу от востока до юга (ср.: Hesych. s. v. ἠώς ὁ ἀπὸ ἀνατολῆς μέχρι μεσημβρίας χρόνος; Apollonius Sophista, 85, 23: ἕως ὥρας ἔκτης; Aristonicos, In Od. IX, 66: ἡ δ’ ὅτι νῦν τὴν πρὸ μεσημβρίας ὥραν ἐῶ λέγει). «Запад» же (ζόφος) при этом означал полусферу от юга до запада. В более широком плане первое слово у Гомера описывает весь световой день (дугу горизонта от востока через юг до запада), второе – всю ночь (дугу горизонта от запада через север до востока) (ср.: Il. 13, 794; 21, 80; 21, 156; 24, 413; 24, 781; Od. 19, 192 и 571, где ἐώς означает день).

По Кюийандру, греческий жрец-авгур обращался у Гомера лицом к востоку и правая рука у него, как это и было принято в культовой практике большинства индоевропейских народов, указывала на юг, левая на север, западная же оставалась сзади (ср.: Hom. Od. 13, 240–241: μετόπισθε ποτὶ ζόφον ἠερόεντα; ср.: Schol. Τ. ad Il. 12, 239–240 [3, 384, 29–30 Erbse]: εἴτ’ ἐπὶ δεξιά/εἴτ’ ἐπ’ ἀριστερά τινὲς δεξιὰ τὰ νότια, ἀριστερὰ τὰ βόρεια; Empedocl. [Η. Diels, Doxographici Graeci, 3 ed. Berolini, 1958. 339, 8/10] = Ioh. Stob., см. выше).

Замечу кстати, что это толкование (критику его см.: Lloyd, 181) позволяет пролить свет на проблему локализации киммерийцев у Гомера – то ли на севере (в Крыму, где позже они были засвидетельствованы греческими историками и географами), то ли на западе, где проходил маршрут странствований Одиссея и где по логике должен был быть вход в Аид (Hom. Od. 11, 12–19). Понятие ζόφος (запад) покрывает собой всю дугу северного горизонта от захода до восхода солнца, вот почему киммерийская земля, где солнце никогда не является людям, вполне может быть локализована и на крайнем западе (Cuillandre, 197–201).

Фротингем (Frothingham, 63), выделяя северную сторону как основополагающую для греков, отмечает все же употребление и других ориентаций: северную он считает небесной ориентацией, восточную – человеческой и западную – хтонической, загробной (ср. схожую ситуацию у этрусков и римлян).

Что касается западной ориентации, то существуют тексты, показывающие, что с ней были связаны космологические взгляды пифагорейцев, считавших север правой стороной, а юг – левой (Achill. Introduct. in Arat. 28. 35; 62, 8; 72, 13/5 [Commentariorum in Aratum reliquiae/E. Maas. Berolini, 1898]: 28.35; 62. 8–12: οἱ δὲ Πυθαγόρειοι δεξιὰ μὲν τὰ βόρεια, ἀριστερὰ δὲ τὰ νότια καλοῦσιν. Ὅμηρος δεξιὰ μὲν καλεῖ τὰ ἀνατολικά, ἀριστερὰ δὲ τὰ δυτικὰ διὰ τούτων; 72. 13–20: Τὸν δὲ ἐξηγούμενον ἐν δεξιᾷ χρὴ τὸν βόρειον πόλον ἔχειν καὶ ἐν ἀριστερᾷ τὸν νότιον, ἐπειδὴ αἱ Ἄρκτοι ἐπὶ ἀνατολῶν ἐν δεξιᾷ κεῖνται, ἐν ἀριστερᾷ δὲ ὁ νότος. Τινὲς δὲ τῶν ἐξηγουμένων βούλονται ἔμπροσθεν μὲν τὰς Ἄρκτους, ὀπίσω δὲ τὸν νότον, δεξιὰ<ς> δὲ τὰς ἀνατολάς, ἀριστερὰ<ν> δὲ τὴν δύσιν ἔχειν, ἴσως ἀπὸ τῶν Ὁμηρικῶν ἐπῶν κινηθέντες; Schol. Arat. 69 [352, 20/25; Ibid.]: Τὸ δὲ δεξιτεροῦ σημαίνει τὸ βορειοτέρου. Καὶ ἱστέον, ὅτι εὔλογώτατα ἡμᾶς διδάσκει^· ἡμῶν γὰρ ίσταμένων πρὸς τὴν τοῦ παντὸς κίνησιν τὰ δεξιὰ μέρη ἐστὶ τὰ βόρεια, τὰ δὲ ἀριστερὰ τὰ νότια, ὥστε οὖν φυσικῶς τὸ δεξιτεροῦ ἐστι ’τοῦ βορειοτέρου’. ἡ δὲ τοῦ παντὸς κίνησις πρὸς δυσμὰς γίνεται; ср. анализ y: Eisler, 2, 409–410; Tallqvist, 122).

Птица, пролетавшая при ауспициях слева направо, считалась у Гомера несущей благоприятное знамение, справа налево – несчастье (Il. 9, 223, 236; 12, 201, 219; Od. 2, 154; 15, 160, 525; ср.: Jevons, 23; Martin, 1–28; Cuillandre, 217–219; о сложности и неоднозначности такого толкования см.: Кейер, Семантическое выражение, 13–17).

В греческой философии (подробнее см.: Lloyd, 167–186) левое связывалось со злом и разрушением, правое – с добродетелью и благом; так было у Пифагора (см.: Ніегоп. Ер. 66, 11; Aristot. Metaph. А5 986а 22–26) и Платона (Resp. 10, 614 с.). Платон писал, что Олимпийским богам надлежит уделять высшие почести – «все нечетное, первичное и правое», а подземным богам – «все четное, вторичное и левое» (Legg. 717 b).

Это предпочтение правой стороны отразилось даже в ношении одежды. Так, у Аристофана (Aristoph. Av. 1567–1568) Посейдон обращается к варварскому богу Трибаллу, ведущему себя по-варварски: «Ты что ж, чудак, налево перекинул плащ? Закинь направо, как велят обычаи» (Οὕτος, τὶ δρᾷς; Ἐπαρίστερ’ οὕτως ἀμπέχει; || Οὐ μεταβολεῖς θοἰμάτιον ὦδ’ ἐπιδέξια;). Это место свидетельствует о том, что греки носили плащ закинутым на левое плечо со спины, и далее спереди оно шло к правому боку (движение слева направо), а носить, запахивая плащ с правой стороны на левое плечо (движение справа налево), считалось варварским (см.: Frothingham, 324; ср. впрочем: Braunlich, 245–260, которая считает, что выражение ἐπὶ δεξιά у Гомера, Платона, Аристотеля и Аристофана означает движение против часовой стрелки; Д.В. Кейер, сочувственно в целом отзываясь о позиции Э. Бронлич, указывает на неоднозначность различных ситуативных ситуаций с направлением «вправо-влево» (Кейер, Семантическое выражение, 20–23).

Интересно, что в описании поминальных игр вокруг тела Патрокла в XXIII песни Илиады сначала рассказывается о том, что для того, чтобы «почтить подобающей мертвого честью», воины Ахилла «трижды вкруг тела долгогривых коней обогнали с воплем плачевным» (Il. XXIII, 13–14). Мы не знаем направления кругового движения погребального обряда; можем только догадываться, что он шел против движения солнца, т. е. справа налево. Далее в этой же книге содержится описание скачек в честь усопшего и оказывается, что движение этих скачек проходит действительно против движения солнца. Это видно из наставления старца Нестора сыну Антилоху перед ристанием, где говорится о мете – пункте поворота лошадей (334–340):

 
К оной [мете] ты близко примчась, на бегу заворачивай коней;
Сам же, крепко держась в колеснице красивосплетенной,
Влево (ἐπ’ ἀριστερά) легко наклонись, а коня, что под правой
рукою (τὸν δεξιὸν ἵππον),
Криком гони и бичом и бразды попусти совершенно,
Левый же конь (ἵππος ἀριστερός) твой пускай подле самой меты
обогнется
Так, чтоб, казалось, поверхность ее колесо очертило
Ступицей жаркою.
 

(Пер. Н. И. Гнедича)

Это направление движения отражает, по-видимому, хтонический, связанный со смертью, характер состязаний (ср. индийский обряд «prasavyam» – движение против часовой стрелки в церемониях, связанных с неблагоприятными для людей и жизни действиями) (Cuillandre, 264, 276). Не отсюда ли идет движение против часовой стрелки во всех соревнованиях античности, средних веков и нового времени, в которых используется круговое движение по стадиону или ипподрому? Софокл в своей «Электре», описывая уже не погребальные игры, как Гомер, а всеэллинские дельфийские состязания, в которых участвовал Орест, также отмечает, как тот при повороте, «правой пристяжной дав волю, левой сдерживал стремленье» (Soph. Electra, 717–718; ср. также: Stat. Theb. 6, 215 sqq.).

Кюийандр проводит аналогию между этими направлениями сакрального движения и разнонаправленной свастикой (Cuillandre, 264; 294–305; кстати, Кюийяндр считает почему-то, что скачки в честь Патрокла проводились в направлении с севера через запад на юг и затем через восток на север).

Даже на симпосиях (застольях) существовал обычай обносить гостей слева направо (см., например: Hom. Il. I, 597; Plato, Соnvіv. 223с); этот ритуал, который использовался и при сакральных действиях, назывался у греков ἐγκυκλοποσία, у римлян – circumpotatio (Eitrem, 55; Cuillandre, 330). Д.В. Кейер считает это движение «направо» направленным против часовой стрелки, так как, с его точки зрения, логичнее понимать передачу кубка направо соседу справа (позиция участника пира), чем разливание вина по кругу виночерпием слева направо (Кейер, Семантическое выражение, 18–19).

Как и во многих других культурах, правая сторона (рука) ассоциировалась с мужским началом, левая – с женским. Так, например, в своем «Соннике» Артемидор Далдианский (II в.) прямо указывает, что приснившаяся во сне «голова указывает на отца, нога – на раба, правая рука – на отца, сына, друга, левая рука – на жену, мать, подругу, дочь или сестру…» (Artemid. Oneirocritica, 1, 2; русский перевод см.: ВДИ. 1989. 4. С. 205). В I, 21 мы читаем: «Если кому снится, что правая часть головы у них облысела, то он лишится всех родственников мужского пола…; если же левая часть головы, – то лишится женской родни… Ибо голова означает родственников, причем правая часть – мужчин, левая – женщин» (ВДИ. 1989. 4. С. 213); в I, 26: «…правый глаз означает сына, брата и отца, а левый – дочь, сестру и мать» (Там же, 215); так же о зубах (I, 31; Там же, 217); правое и левое часто заменялось оппозицией «старшие/младшие члены семьи»; и вот что мы читаем в II, 10 о смысле сна, когда дом охвачен пламенем: «Когда в доме много окон, то это предвещает смерть братьям и партнерам, причем старшим – окна на восток, младшим – окна на запад; окна на север означают то же, что и на восток, а окна на юг – то же, что и на запад» (ВДИ. 1990. 2. С. 237).

Кстати, «Сонник» дает интересный материал для исследования ориентации по странам света в представлениях греков. Так, в II, 35 указывается: «Всегда лучше, если Зевс (во сне. – А. П.) стоит неподвижно или сидит на престоле, не шевелясь; если же он идет, то к востоку – это хорошо, а к западу – это плохо…» (ВДИ. 1990. 3. С. 237). Та же оценка востока и запада присутствует в II, 36: «Солнце, когда оно восходит на востоке, яркое и ясное, а заходит на западе, – всем к добру… Солнце, когда оно восходит с запада,…означает препятствие во всяком предприятии и для всякой надежды и не дает человеку довершить то, на что решился. В самом деле, когда солнце видимым образом движется вопреки естественному движению, то от этого страждет и все мироздание, и всякая его часть, а ведь сновидец заведомо есть часть мироздания. По аналогии со сказанным следует толковать и то, когда солнце восходит или заходит на севере или на юге» (ВДИ. 1990. 3. С. 237–238). «Радуга справа означает хорошее, слева – дурное; но правую и левую стороны следует определять не от смотрящего, а от солнца» (II, 36; Там же, 239). Из «Сонника» мы узнаем, что быть одетым наизнанку (т. е. справа налево. – А. П.)… предвещает сновидцу несчастье… Писать справа налево – значит совершить коварный поступок, втереться к кому-то в доверие и навредить ему» (III, 24–25; ВДИ. 1990. 4. 237).