Текст книги "Детектив с Лысой Горы"

Глава шестая
Новое расследование

Своим единственным выстрелом Царь-пушка развеяла по ветру пепел Бориса Годунова. С учетом разрушений, последовавших за этим, она занимает достойное место между атомной бомбой и телевидением.

Из лекции по технике безопасности

Меня встречал Первый Меч. Данила, вызвавшийся меня сопровождать, почтительно поздоровался со своим бывшим боссом, не прекращая оставаться в состоянии готовности к отражению атаки с фронта и с тыла одновременно – примерно так мой ученик выглядит, когда идет на разведку. Быть может, он и прав – несмотря на то, что этой мой не первый визит на Лысую гору, но до Данилы мне далеко. Он здесь провел лет пять, и быть бы ему одним из «мечей», если бы ведьмы не решили, что он будет им более полезен в качестве сыра в мышеловке. К несчастью, «мышка» высосала из Данилы все магические силы, и теперь он вынужден смириться с карьерой простого смертного. Я бы на его месте на Лысую Гору ни за какие коврижки не полез. Но… Чужая душа – полный мрак.

На этот раз мы не шли по коридорам, которые опоясывают замок, а спускались в подвал. Мы уже прошли три подземных этажа, а огоньки факелов, расставленных вдоль перил, все еще сливались внизу в пламя тусклой звезды. По моим прикидкам, подземелье уходит вниз еще этажей на пятнадцать – невидимая часть замка не только пронизывала всю Лысую Гору, но и тянулась дальше под землю… С трудом могу себе представить, какова необходимость в таком многоэтажном погребе. Может, они там золото добывают или шампиньоны выращивают? В любом случае здесь явно не хватает лифта и псевдоуспокаивающего говора: «Вас беспокоит, что вы уже никогда не увидите солнечный свет? Давайте поговорим об этом…».

Ноги вошли в ритм преодоления ступеней, этажи кончились, – была только лестница, и были огни – сверху и снизу; казалось целую жизнь назад мы встали на этот бесконечный путь из огня в огонь, странное чувство, что каждый шаг, каждое дыхание подчинено одной цели – пройти еще ступень, еще один марш. Шаг, удар сердца – шаг, удар сердца – всё слилось в один звук, отраженный бесконечными стенами, и уходящий вверх и вниз, всё сильнее, всё громче… Я остановился. Еще шаг – и мое сердце взорвется. К моему удивлению, я стоял на лестнице один – Первый Меч и Данила остались на два марша выше и теперь что-то мне кричали. Я слышал звуки, но был не в состоянии сложить из них слова; вероятно, я прошел слишком далеко по этой лестнице, ведущей вниз…

Младшая Хозяйка ждала нас в кабинете, который был больше похож на келью. Ей опять удался этот фокус: она выглядела как обычная, пусть и очень красивая женщина. Не знаю, кого она хотела обмануть, – может, себя?

– Алекс, вы опять нас удивили. Так далеко вниз, кроме вас, спускалось лишь несколько человек, и каждый из них знал, что он делает…

Может, Хозяйку и забавлял тот факт, что я прошел эти лишние ступени, а я кроме ужаса не испытывал ничего. Интересно, а если бы я поскользнулся и скатился еще на марш вниз – сейчас перед Хозяйкой возвышалась бы небольшая кучка моей плоти, старательная собранная со стен? Мой ответ явно не вдохновил Младшую Хозяйку: тщательно скрываемая сталь решительно пробилась сквозь вдохновенный обман – Хозяйка стала Хозяйкой:

– В Москве совершены три убийства. Наши союзники обратились к нам, так как заинтересованы в независимом расследовании. Кроме того, Алекс, вы, по-видимому, единственный, кто имеет шанс преуспеть в этой ситуации…

– Я, конечно, благодарен Вам за столь высокую оценку, но Москва большой город, там что же, нет детективов?

– В Москве много детективов, и еще больше там жандармов, однако Великий Князь Николай обратился ко мне с просьбой прислать вас. После того, как вы убили Дирижера, ваше имя стало довольно популярным. И потом… Не так часто Великий Князь о чем-то просит, чтобы его просьбу можно было проигнорировать… С вами отправится Первый Меч и, как я понимаю, Данила… – Хозяйка оценивающе присмотрелась к моему ученику. – Не жалеешь об ученичестве у Алекса?

Интересно, как на такой вопрос он может ответить в моем присутствии? «Жутко жалею, убил бы гада, да боюсь, не смогу.» Даже интересно, как парень будет выходить из ситуации.

– Нет. – Данила был краток

– Что «нет»? Не жалеешь?

И почему это должно так удивлять Хозяйку, неужели я так плох?

– Не жалею. Я думаю, это мой шанс – если одно из ваших поручений нас не угробит. – Судя по четкости произнесенного, он эту мысль формулировал долгими зимними ночами… Кажется, я покраснел. А что – у меня хороший ученик. А хорошие ученики – они как вино: с возрастом становятся всё лучше, пока сами не станут учителями – вот тогда-то и начнется самое интересное…

– Алекс, я хотела бы, чтобы вы понимали две вещи. Первое – Москва это не Киев. Всё очень похоже. и в то же время всё совершенно иначе. В Златоглавой ведовством занимается дворянство, а верховный маг одновременно является и правителем.

– Это важно? – всегда старался поменьше знать о власти, это единственный метод сохранить оптимизм, а иногда и аппетит

– Это очень важно. И второе. Ваша роль проста. Явиться, провести расследование, доложить о его результатах Великому Князю, вернуться. Сумеете вы добиться результатов или нет – не так уж и важно. Приложите старание, сохраните достоинство – и ваша миссия будет оценена! Вы готовы?

– Разумеется! – могу ли я быть не готов к старанию и достоинству?

– Тогда прощайте, господа… – Кажется она нам улыбнулась, но как-то жалостливо – так улыбается откормленному хряку добрый хозяин: не то чтобы он жалеет свинью, но все же им довелось довольно долго общаться. Мы всё так же стояли перед Хозяйкой, когда у меня заложило барабанные перепонки – Младшая Хозяйка начала стремительно уменьшаться, удаляться от нас, будто проваливаясь в туннель открывшийся у нее за спиной… Лишь когда в спину мне подул ветер и мрак подземелья внезапно сменился ярким солнечным светом, я понял, что удалялись мы, Хозяйка осталась в Лысой Горе. Мне не нужно было гадать где мы – за широким окном я видел архитектурный ансамбль, который знает каждый из живущих по эту сторону Стены – я смотрел на Московский Кремль.

Никогда не поверю, что это чудовище было построено. Вы можете представить себе Красную площадь в лесах? Нет. Она была сотворена и брошена сверху вниз сразу после акта Творения, чтобы лечь якорем невидимого воздушного корабля. Если бы она упала в океан, он непременно раздался бы, чтобы освободить пространство для кремлевских голубых елей, для почетного караула, прохладного лета и отчаянной зимы. Как-то я слышал, будто кремлевские куранты время от времени приводит в порядок часовщик – вранье. Любой человек, единожды увидев Спасскую башню, знает: она сделана на века, и ее стрелки будут так же беспристрастно отсчитывать время и тогда, когда на Земле не останется ни одного человека.

Из мира борьбы верха и низа, закончившейся ничьей уставших сторон, мира холмов, каштанов и величественных церквей, которые уходят в небо, оставаясь приютом и уютом, мира вечно колеблющейся середины, я был выброшен на плоскость, где испокон веку каждый беззащитен и одинок перед временем, которое делает свое черную работу здесь и сейчас.

Глава седьмая
Добро пожаловать в Москву

Профессиональный следователь отличается от любителя тем, что ему аппетит испортить невозможно.

Из «Кулинарии для людей в погонах»

Уроки Первого Меча не прошли даром – на Лысую Гору детектив Алекс явился вооруженный мечом и даже луком, подарком Мокаши. Не зря. Данила тоже был вооружен, вероятно, ввиду того, что вбил себе в голову, будто является по совместительству еще и моим телохранителем. Снаряжение Первого Меча выгодно отличалось от нашего. Отличалось всего одной, но очень важной деталью, хранящейся в объемистом бархатном мешочке – кучей золотых предметов, полученных в результате рубки золотой проволоки. Вообще-то, я не против, когда за меня платят. Но ненавижу быть зависимым. Мало того, что мы неизвестно где, так еще и полностью зависимы от человека, который не пьет, не курит, и, кто знает, может быть даже не спит. Интересно, откуда у меня впечатление, что это не я отправлен в Москву в сопровождении Первого Меча, а наоборот: детектив Алекс выступает в роли незначительной помехи во время командировки лучшего бойца Лысой Горы?

Мы были не одни. Скрип прогибавшегося пола засвидетельствовал важность встречающих нас лиц. Два врыколака и человек. Впрочем, человеком он смотрелся лишь в сопровождении врыколаков – трехметровых гигантов – циклопов, единственный, зато здоровущий глаз которых, располагался под лбом не выше сантиметра. Отдельно от них детина сошел бы в лучшем случае за памятник человеку в масштабе два к одному.

– Капитан кремлевских стрельцов Чернобородов! – борода и вправду имела место быть, да еще такая, что капитан мог бы и не представляться, чернобородым его бы называли в любом случае. – Добро пожаловать в Москву!

Обычно «добро пожаловать» должно означать некую степень радушия. Судя по выражению лица Чернобородова, произнести эти слова его заставили. Наверное, надо было хотя бы попытаться вежливо ответить. Увы, куртуазность сегодня не входила в число моих достоинств. Не только сегодня, но и никогда я не сумею стать таки же вежливым, каким был покойный господин Козырев. Как ни старался, я не мог не коситься на металлическую пластину, сияющую сквозь челку командира кремлевских стрельцов в том месте, где у большинства людей находится лобная кость – капитан явно не относился к большинству.

Вероятно, факт нашего появления был по меньшей мере попыткой оскорбить Чернобородова. Будет ли эта попытка успешной, зависит от результатов нашего расследования. Кажется, чтобы убраться отсюда живыми и без металла вместо одной из частей тела, нужно это самое расследование решительно провалить. Впрочем, если судить по тому, что происходит на моих глазах, нам даже начать его не дадут. Первый Меч и Чернобородов сходились молча, как айсберг и Титаник, как бомба и Хиросима… Главное было – не оказаться между ними. Звякнул металл… К моему ужасу, Первый Меч, видимо, решил эффектно покончить с собой: худшее, что можно было придумать в этой ситуации, было им сделано – приподнявшись на цыпочки он стукнул своим шлемов прямо в лоб капитана – судя по раздавшемуся звуку, точно в металлическую пластину.

Вместо того чтобы тут же оторвать Первому Мечу голову, ручищи Чернобородова заключили обидчики в объятия, весьма крепкие, но, кажется, вполне дружеские…

– Здорово, Медный лоб!

– Здорово, Деревянный меч! – Даже не знаю, что страшнее – два дружелюбно настроенных монстра или два монстра, готовых друг друга убить. Все зависит от того, по какую сторону ты находишься от этой дружбы или ненависти. Нам повезло: мы оказались по нужную сторону – и продолжили общение в трактире «Охотный». Трудно сказать, что имели в виду хозяева – то ли намекали на местоположение в Охотном ряду, то ли, что принимают здесь гостей охотно. Вне зависимости от направления фантазии трактирщика – мне понравилось. Первый Меч с капитаном стрельцов оживленно обсуждали свое начальство, время от времени обмениваясь молодецкими похлопываниями, каждое из которых для обычного человека было чревато как минимум переломом, этим же шутникам все было нипочем. Быть может, металлическая пластина во лбу Чернобородова была не единственной заплаткой на теле каждого из этих чудо-богатырей. А что, удобно – можно кольчугу не одевать. Нам же с Данилой выпало испытание более серьезное – поглощение еды и питья, которые подносились непрерывным потоком, словно присутствие пустой тарелки на столе карался в этом трактире усекновением головы.

Поглупеть можно не только от выпитого. Обильная пища, опускаясь в глубины желудка, уводит за собой кровь из головного мозга. Головной мозг – это который в голове, а про кровь и желудок мне Григорян рассказывал. Как результат – хочется спать и совершенно нет возможности думать. Неожиданно деревянная лавка показалась мне идеальным местом для отдыха, однако борьба между желанием и чувством долга закончилась победой последнего – компромиссом стали закрытые глаза. Не знаю, сколько минут я просидел в безмятежной темноте, пока ее не взорвал звук колокола.

Открыл я глаза как раз вовремя, чтобы увидеть встречника – первого живого встречника, какого мне довелось встретить. Ростом он был в самый раз, чтобы, не пригибаясь, проходить под столом, но малые свои размеры встречники компенсируют большой скоростью. Я могу передвигаться с такой скоростью, разве что будучи сброшенным с высокой скалы – перед тем как врезаться в землю, я наверняка был бы быстрее его. Правда, только по вертикали. Кроме того, что он был живой, его отличало еще то, что его лицо…, нет все же морда, кажется, была использована неким маньяком, который хотел доказать всем и каждому, что параллельные прямые все же пересекаются. Шрамы тянулись от кончика носа до ушей и от подбородка к шевелюре. Нос и подбородок таким образом как раз и были наглядным доказательством теории. Как это ни смешно, но колокол звонил не по поводу нападения встречника, а просто отмечал время. Наблюдая, как Чернобородов беседует с встречником, который при этом умудрялся со страшной скоростью поглощать содержимое не тарелки, а целого таза, я поневоле вспомнил о призраке-шпионе майора Яковлева. Сильные мира сего старались иметь какого-нибудь монстра на коротком поводке. Если встречник и вправду был при Чернобородове, то капитан кремлевских стрельцов явно обошел майора киевских гвардейцев.

Не дождавшись, пока встречник закончит излагать нечто совершенно неразборчивое, Чернобородов повернулся ко мне (делал он это всем телом, видно голове мешала поворачиваться либо ее металлическая составляющая, либо борода):

– Ну, детектив Алекс, мы с моим коллегой еще пообщаемся, а Трыщ вам поможет приступить к работе. Успели перекусить?

– Спасибо, было очень вкусно! – Если это было «перекусить», то что же такое «покушать»?

Трыщ (красивое имя!) уцепился за рукав моего плаща и настойчиво потянул меня за собой: видно, в детстве он не наигрался в паровозик; вагон поспевал за локомотивом только благодаря крепкому сцеплению. Интересно, у нас осталась хоть одна действующая железная дорога? Если осталась – надо испытать на себе эту радость, когда даже если хочешь идти, все равно приходится сидеть. До сих пор самым продвинутым транспортным средством, на котором мне довелось передвигаться был пароход.

По счастью, идти нам было недалеко – экипаж ждал прямо у трактира. Впихнув меня с Данилой на сиденья, Трыщ вскочил на козлы и так огрел лошадей, будто хотел, чтобы они не повезли нас, а тут же погибли от невыносимых побоев. Чему удивляться: встречники – нелюди, в прямом смысле.

Владения князя Константина лишний раз напомнили мне, что я в Москве, а не в Киеве. Если у нас знать в основном селится в старых особняках, по мере сил приводя их в состояние, пригодное для жизни (часто – для роскошной жизни), то здесь, по-видимому, модно строить «с нуля». Красиво жить не запретишь. Развалины, возвышавшиеся на месте княжеских палат, скорее иллюстрировали масштаб амбиций убитого, нежели давали ответ хоть на один из вопросов.

Тот, кто замыслил убийство Константина, был хорошо знаком с ведовством и в то же время не доверял ему, что выдавало не мага, а человека, который лишь пользовался его услугами. Маг не стал бы использовать меч. С другой стороны, судя по информации, которую мне удалось почерпнуть у челяди и жандармов, убийца предпочел действовать не самым прямым способом, зато уж наверняка. Точно пущенная стрела из арбалета может оборвать жизнь кому угодно, даже самому выдающемуся магу. Проблема в том, что для успеха такого предприятия маг должен перестать заботиться о собственной безопасности. А с магами серьезного уровня такого не бывает. Никогда. Значит, стрела не долетела бы до цели, а стрелок не дожил бы до рассвета. А может, действовала команда – маг и боец?..

Следующей точкой нашего маршрута был фамильный склеп князя. Кто-то предусмотрительно озаботился тем, чтобы труп можно было осмотреть. Великолепный удар мечом. Одна проблема – чтобы так снести голову, нужно сделать поистине богатырский замах. Судя по открытым глазам, князь был в сознании до последнего мига, а значит, должен был успеть сделать хоть что-нибудь. У него было в запасе около четверти секунды. Ему этого должно было хватить…

Встречник не дал мне расслабиться. Вообще, обилие мутантов на службе у Великого Князя настораживало. Одноглазые гиганты Врыколаки в качестве стрельцов, признаться, впечатляли. Гигантские арбалеты в их руках становились по-настоящему эффективным оружием: врыколак на крепостной стене – убойная комбинация. Правда, в ближнем бою, несмотря на пугающие размеры, врыколаки мало чего стоят. Опытный боец-меченосец может шутя справиться с тремя-четырьмя. Кроме того, на открытой местности врыколаки становятся прекрасными мишенями для стрелков. С другой стороны, вряд ли московское войско ограничивается этими гигантами.

Встречник – особая статья. Это стремительные и злобные существа, безжалостные убийцы; понять появление одного из них на службе Кремля я был не в состоянии. Единственный вариант объяснения – магическая составляющая правителей Москвы. Мне доводилось видеть целые отряды, уничтоженные единственным встречником. Особенный колорит такому служащему добавляло то, что встречники всеядны – едят любое мясо, и человечина время от времени может составлять значительную часть их рациона.

Очередным пунктом нашего назначения была Боровицкая площадь. Здесь был убит барон Красков и несколько десятков лавочников, множество бедноты и две роты стражи. Такое впечатление, что если бы покушение не удалось, то следующей попыткой стала бы осада города. Красков был убит в результате столкновения двух армий. Сколько бы ни лежало здесь убитых гражданских, сжимающих в руках разнообразное вооружение, которое, по-видимому, переходило из поколения и годилось разве что для устрашения – стража была убита не ими. Здесь не хватало по меньшей мере еще сотни профессионалов, которые и были виновны в содеянном.

– Трыщ, свидетели есть? – Трыщ остановился (встречникам трудно оставаться неподвижными, так что я мог быть польщен этим знаком внимания), впрочем, ответа не последовало, вместо этого мой рукав снова оказался во власти нашего проводника, а я снова был вынужден бежать сломя голову. Дом, ко входу которого он меня притащил, был близким родственником шалаша. К традиционным веточкам был добавлен всевозможный городской мусор, вероятно, для прочности. Думается, ближайший дождь смоет эту попытку обзавестись недвижимостью. Нас ждали. Стражник у дверей и стражник внутри лишили меня возможности наладить личный контакт со свидетелем.

Внутри было темно, но к моему немалому удивлению чисто и ладно. Мысленно я поднял ставки этого дома на выживание. Глаза медленно привыкали к сумраку – стул, стол, лавки и бесчисленные полки – вот и все убранство единственной комнаты. Желтые огоньки кошачьих глаз сверкнули на меня из-под стола, сопроводив мое приближение многообещающим шипением. Встречник пододвинул для меня стул и ринулся к выходу – вероятно для его беспрестанного движения в доме было слишком мало места.

Бедность этого дома была в запахе, в швах скатерки, в печи по-черному… Одно из двух окон, лишившись стекла, было забито досками. Самый искусный вор не нашел бы, что тут украсть. Но это был дом, точка опоры для хозяина, и это стирало все его недостатки, так внезапная улыбка дурнушки на миг делает ее удивительно красивой.

Скрипнула дверь, и встречник ввел хозяев. С удивительным достоинством они уселись напротив меня на лавку. Стражник зашел следом и занял пост у дверей, встречник снова умчался, что ж начнем без него:

– Ходили куда?

– Во дворе хозяйничали… Меня Кондратий зовут, а супругу мою Марфа, спрашивайте, мы ответим.

У меня нет такого опыта – спрашивайте – отвечаем. Обычно я спрашиваю, а мне в ответ пытаются промолчать. С другой стороны, они же свидетели, а не преступники, ведь так?

– Кондратий, Марфа, меня зовут Алекс. Почему здесь стража?

– Охраняют нас. Мы и Никитин – он недавно приехал, лавку тут держит – выжили, остальных зарезали, вот нас теперь и охраняют. Хотя, думается мне, что мы навряд ли уж кому нужны – мы все рассказали, так что теперь резать нас бесполезно.

Я мог бы привести им несколько доводов, почему резать их все же стоило, но не решился. В конце концов, если им так спокойнее, зачем им рассказывать о том, что только они и Никитин могли бы опознать убийц.

– Как вы спаслись?

Кондратий хитро улыбнулся:

– У нас дом бедный, комната да кухня – ховаться негде, а то, что у нас погреб имеется, и вовсе никому в голову не придет, – скорее всего, просто времени не хватило тщательно все обыскать. Интересно, в каком погребе прятался Никитин?

– Данила!

Данила, вероятно, под влиянием обилия стражников и участия в нашей миссии Первого Меча, начал вести себя в соответствии с некой неведомой мне формой воинской дисциплиной. Быть может, этому их учили на Лысой горе. Мне было немного смешно, но со стороны смотреться это должно было впечатляюще. С момента нашего входа в дом он держался на полшага позади меня, держа в руке обнаженный меч, что, по-видимому, должно было обозначить то ли его статус младшего, то ли почтение к своему боссу – ко мне. Поэтому когда я обратился к нему, а он в ответ сделал шаг вперед – с мечом в руке, – Кондратий и Марфа непроизвольно вздрогнули. Вздрогнул и страж у дверей.

– Данила, проверь, как там везучий лавочник. Разузнай, как удалось выжить ему да откуда приехал, сделай это быстро и возвращайся. – Я еще не успел подумать, как Данила найдет Никитина, как на пороге материализовался встречник и, ухватившись на этот раз за рукав Данилы, потащил его, хочется верить, в нужном направлении.

– Расскажите об убийцах, Кондратий…

– Попробую… Черные доспехи, пики и мечи. Большая часть в конном строю…

Появились, только когда на площадь въехал Красков с подмогой. Его ждали, тут и гадать нечего. И нищета смуту затевала не просто так: за день до побоища хвастали тут, что всех порежут и что им за это большие деньги обещаны. Жандармы прохлопали. Мы на такие разговоры внимания не обращаем…

– Кондратий, а какие были мечи, не обратил внимания?

– Мечи добрые. Кольчугу стражи, как нож масло, резали.

– Кондратий, да ты служил?!

– А кто у нас не служил?

Положим, много кто не служил, правда, живут они в домах несколько иного качества…

– Сколько их было?

– Чернопанцирников? Сотни две, забрали с собой всех своих – и раненых и убитых…

Может, оружие какое и осталось? Но с этим – уже к жандармам, они тут всё обшарили…

– Спасибо, Кондратий, наверное, мне действительно стоит пообщаться с вашей жандармерией. Стража – оттуда?

– Оттуда…

– В рубашке родился ты, Кондратий, бывай, солдат…

Я вышел из дома – площадь была пустынна: неизбежное следствие побоища. Москвичи предпочитали сделать крюк, но не проходить через место, где темно-красные точки на стенах домов были сделаны самым натуральным из всех красителей.

Нужна гроза, нужна точка отсчета, за которой останется и эта история. Снова оживут дома, откроются ставни лавок, застучат копыта по брусчатке. Хотя… Хотя, стоит только снять посты жандармов, как толпы родственников и мародеров бросятся сметать дары смерти.

Из переулка к дому на противоположной стороне площади побежали фигурки в голубых мундирах, а из него вышел Данила. Встречника нигде не было видно, наверное, наматывает круги вокруг площади.

Данила уже дошел до середины площади, когда те же мундиры, что только забежали в дом, оставили его и кинулись вслед за моим учеником. Почему-то подумалось, что они не собираются выполнять роль почетного караула, их этому не учили. Убил, что ли, Данила кого? Встречника все не было, а Данилу окружили и явно не пускали ко мне. Ну, это они зря – я не гордый, я уже и сам подхожу. Как знал – у Данилы в руках почему-то было два меча, и цвет одного из них моментально объяснил суету вокруг моего ученика. Ну, вот – поручил парню пообщаться со свидетелем…