Текст книги "Боевой разворот. И-16 для «попаданца»"

Проснулся же от близких взрывов…

День пятый

Проснулся же от близких взрывов. Бомб. Определенно. Сначала одна ухнула, поодаль, тут же вторая, поближе, третья совсем близко, с посвистом осколков за окном и их же стуком в стену, четвертая… Блин, где четвертая? Я уже под койкой валяюсь, весь из себя в нижнем белье, голову ладонями закрыв, поскольку больше нечем – а ее все нет и нет. По три ж не бросали никогда – две, четыре, пять и более… Высовываю голову из-под свесившейся с пружин кровати простыни – вверху дыра. В потолке. Метрах в трех. От моей койки. Если перпендикуляр опустить. Но лучше не надо… Напротив, смотрю, той дыры, что в потолке, аналогично в полу… Вот и четвертая, судя по всему. Не разорвалась. Ссссука. Везет дуракам да пьяницам…

Выползаю из-под кровати. В комнате пусто. В смысле, народу больше никого. Моторы немецкие ушли, натурально, зенитки наши затявкали. Как всегда вовремя. Весь кайф, однако, сломали. Фрицы. В смысле разминки и так далее. Ну, раз так – буду лениться сегодня. Тащусь на кухню за горячей, брею морду лица, умываюсь. Потом из-под крана – ледяной. Проснулся. Вроде. Завтрак, и на КП. Там – знакомые все лица. Кроме Фрола. Ну, конечно, бомберы немецкие кто догонять будет, Пушкин? Александр Сергеевич, лично? Поминая нехорошими словами то самое вот чудное мгновенье… Меня не ждали – хотели дать выспаться. Хотя бы часов шесть. Но – раз уж сам пришел, не отправлять же обратно. Типа, досыпать… Тем более что и время уже к восьми.

Савченко представляет моих ведомых. Расту, блин. Оба мамлеи, Толик и Саша. Фамилии как-то не уловил. Нечетко выговорил. Савченко. Типа, признание заслуг? Наконец-то. Двоих, однако… Это не Батя, определенно. В 123-м все еще на троих соображают[134]134
  На звено в составе пары истребительная авиация ВВС РККА перешла лишь в сентябре–ноябре 1942 года. До этого устав и прочие документы предписывали звено в составе трех машин. По ряду причин такое звено было неудобным, вело к возрастанию потерь и снижению боевой эффективности. Немцы воевали парами уже в конце войны в Испании, хотя иногда (например, при атаке строя бомбардировщиков) использовали и боевой порядок из троек. Однако, судя по мемуарам, некоторые командиры ВВС РККА переходили к использованию пар уже в начале войны – на свой страх и риск. По тем временам немалый. Фактически же официальный переход на звено в составе пары состоялся в ВВС РККА, когда тройками никто уже не летал.


[Закрыть]. Хотя всем с Испании еще известно – на вираже один отрывается, и хорошо если всего лишь догонять приходится, а то ведь и «мессеры» ловят. Нередко. Взлетать нам минут через полчаса… надо было. А теперь – как только, так сразу. Потому что над аэродромом даже не звено болтается, а один-единственный недобиток. Успели уже фрицы охранение проредить. Перед бомбежкой. Правда, Фрол с ведомым в воздухе. Еще.

Быстренько бежим к своим «чайкам». По дороге соображаю, что, наверное, держать дежурных в небе – не лучший вариант. Пожалуй, разумнее было бы дежурное звено на земле, и бдительные посты ВНОС со связью и зенитки. Впрочем, это все теория. Этим утром немцы действовали по той же схеме, что не прошла у них тогда – скорее отвлекающий, хотя сегодня и результативный, налет «худых» и сразу вслед – «сто десятые» бомбами. Предложив Толику и Саше быть на «ты», чему те скорее удивились, чем обрадовались, пытаюсь хотя бы чуток просечь обоих. Похоже, оба из тех еще «сталинских соколов»… уровня «мокрая курица». Впрочем, Саша, кажется, поувереннее на жизнь смотрит. Назначаю его ведущим. Пары. И приказываю болтаться где-то на полтыщи ниже меня. Имел я в виду все эти ихние дурацкие уставы, до войны писанные. И приказы идиотские – тоже. Это Костик начальства боялся. Я же – не погибнуть даже, нет. Это – как карта ляжет. Погибнуть без толку и глупо. То есть по собственной тупоголовой дурости. Или тем более чужой…

Коля отогнал мою «чайку» на общую стоянку, замаскировал, залатал крыло, теперь она вполне готова к вылету. И к бою, если случится. Вырулили на взлетку. С КП ракета – пора. Вообще-то взлетать на «чайке» не вовсе сахар. Обзора никакого. Больно лоб широк. В руководстве рекомендуют при рулежке и в начале разгона двигаться змейкой, чтоб хоть что-то видеть. Мы проще. Загодя наметили себе полосу среди воронок, что не успели прикопать да затрамбовать, нагружаем винт – и вперед. Чуйствуем потому как «птичку». Всем. Салаги взлетают следом. Снова охватывает знакомое по вчерашнему – или сегодняшнему уже, ночному, короче – полету восхитительное ощущение абсолютного слияния с машиной. Закладываю первый вираж с набором, теперь можно и на землю посмотреть. Обломков, похоже, поубавилось, что ли? Целых машин не видно… замаскировали, надо думать, «пешек» тех всего две остались из вчерашних трех. Одну отремонтировали или как?

Набрав свою где-то трешку, меняю огрызок предыдущего звена. В лице единственной «чайки». Этого знаю. По полету. Со 123-го, но пилотирует классно. Из «старичков», надо думать. Вот и уцелел. Сам фрицев заметил, а предупредить-то никак – радио нету. Вот ведомых и проредили. Впрочем, мне так даже больше нравится. В смысле, без радио. Хотя и с ним… Если приказ поступит какой-нибудь… своеобразный, всегда можно сказать – настройки сбились… или еще что-нибудь в этом же роде.

Помню, пробрались мы раз в Париж. Вот все говорят – Париж, ах, Париж! А по мне, так деревня деревней. По сравнению с которой родимое Бирюлево – центр мировой цивилизации. Шутка.

Ага, пара «яков» возвращается. Несолоно, по всей видимости, хлебавши. Не больно-то догонишь со взлета уходящего в пикировании «мессера», что «худого», что «сто десятого».

Хотя в каждой шутке… Электричка не такая, впрочем, как у нас, потом на метро туда, на метро же и оттуда. Метро, кстати, у них… Сугубо функциональное. Тоже не как у нас. Но с противоположным знаком. Впрочем, если подумать, а были ли нужны дворцы те подземные? В нелегкое для страны время… Может, и нужны. Идеологически.

Словом, поплевать на головы беспечных парижан с Эйфелевой башни не получилось. Хотя не вовсе уже беспечных… к тому времени. Сначала, я еще пацан был, у них там презик поменялся. До того был шустрый такой коротышка, но крепенький. Ушастый, носатый, жестикулировал еще смешно, и лицо выразительное. Он еще муслимов поприжал. Слегонца. Потом маятник качнулся. Либерасты местные устыдились. Недемократичности подхода. Выбрали какого-то… социалиста. Его потом французы долго… вспоминали. Даже я фамилию запомнил. Оланд. Стала синонимом человека, попавшего – сугубо демократическим путем – гузном в такое кресло, куда ему и шнобеля своего удлиненного совать не следовало. Невыразительное лицо, и будто все время кому-то что-то должен. При нем все и вовсе посыпалось. Новых выборов с надеждой ждали. Я уже школу заканчивал, хорошо помню. Сначала несколько кандидатов, но от муслимов один, и те все пришли за него голосовать, до единого, стариков только что из гробов не поподнимали. Прочие же – кандидатов несколько, а кто и вовсе не пошел. На участок. Потом, правда, когда двое остались, френчи своему большинство сделали. Точнее, своей. Марине Ле Пен. Неслабое. Но! Муслимы-то большей частью в Париже и вокруг кучковались, вот и устроили типа «майдан». Отлились-таки кошке мышкины слезки. Хотя и «мышке» от того радости немного уже было, ей-ей…

Сначала вроде ничего, потом стали гайки закручивать. Мечети строить, ну, и вообще… Следующие выборы отложили – обстановка-де сложная. К тому времени противных депутатов запугать уже капитально успели. У кого жена, у кого любовница, дети… Все люди. Полыхнуло, впрочем, лишь летом 20-го, а мы весной. Туда. Мужика одного вытащить надо было. Кто и что – так и не узнал, но судя по тому, что болтал на английском, физик, рулил тем андронным коллайдером. Не в смысле руководил – типа, за главного мозга был. Сам-то прибор накрылся. Землетрясения и прочее… Потом, кстати, виделся с ним… или не с ним – черт разберет. Физиком тем то есть. Когда шунтовое управление одной ну очень интересной летающей штукенцией отлаживали. С моим, разумеется, участием. Я бы даже сказал, без ложной скромности, под руководством… Чутким. Фокусы с гравитацией и все такое прочее… Забавно было.

Тогда же я по первому разу с реальными выездными мокрушниками работал. К тому времени уже снова ПГУ КГБ[135]135
  Первое Главное управление Комитета государственной безопасности СССР занималось всякими внешними делами. Вроде нынешней СВР, но поширше. Даже функциями, а о возможностях и речи не идет. Насколько об этом можно судить со стороны.


[Закрыть]. Нужен был им хороший форточник. То есть моей где-то комплекции и с навыками скалолазания да промальпинизма. На всякий случай. Которого не случилось. А случилось совсем другое. Чего и не ждали вовсе.

Девица к нам прибилась… в Бельгии еще. Парижанка. Подарок от нелегалов. Типа проводник, ну и вообще. Местный кадр. Особо надежный. Заверили – убежденный борец, не сдаст. Ага, конечно…

Внешне ничего особенного, тощая, черная и злющая, как черт. Жанна. По-моему, псевдо. Судя по некоторым… реакциям. Но в будущей Свободной Франции имя ж то тогда уже самым популярным стало. Что ни малышка, то Жанна. Д’Арк. Она этих вот, своих… муслимов, так просто терпеть не могла. Зато перекинувшихся натурально порвать готова была… на чем и спалилась в конце концов. И нас чуть не попалила. У нас, в России то есть, черных ходов не бывает, а там почти как правило, особенно в старых домах. Вот через него она и смылась. По-тихому. У нас-то оружия вообще не было. Чтоб не засветиться до срока. Эта же где-то достала и ну пулять… В коллаборациониста. Особо полюбившегося, что ли. У них того добра более чем… хватало. Еще и живой взять далась… По ТВ увидели. Без малого в режиме реального времени. Командиром у нас был… Кэп. Он так представился. Капитан, наверное. Звание. Сразу засуетился, рацию свою хитрую развернул. Связамшись, загрустил… А потом как-то очень неловко рацию эту самую вдруг взял да и задел. При его-то координации. Выставленным, что забавно, локтем. Которыми вовсе не имел обыкновения по сторонам размахивать. А та, рация в смысле, прям на пол. Кафельный. Да еще если б так, а то в развернутом состоянии…

Все мы тогда вышли, хоть и малыми группами, и мужика того Кэп вытащил… левыми какими-то маршрутами. Полагаю, через север Африки. Все отморозки оттуда давно в Европу умотали к тому времени, пограбить и так… поразвлечься. Кэп же по-арабски изъяснялся, как на родном… не мог он тех мест миновать, ну никак. Опять же, приличные люди во всякой нации имеются. Даже среди арабов. Наверное.

Потом, когда отчет писал… по первому разу тогда, всю правду и написал. Как и остальные. Ничего, кроме правды. Радиостанция упала – связи не было. И точка.

Так что рация – не всегда хорошо, а нет рации – не всегда плохо. На этих без малого философских размышлениях наблюдаю тройку «чаек», что сменять нас на взлет двинулась. Не забывая ну очень внимательно контролировать воздух. Самые большие гадости почему-то обычно под самый конец случаются. Вот и сейчас. С севера – хитро! – четыре крошечных пока точки. Точно неприятности. Но теперь уже не у меня. Коль скоро заметить успел.

Спокойно продолжаю строить из себя лоха. Даже головой не кручу, а так, искоса… поглядываю. Накручивая себе широченные такие виражи. Над аэродромом. С запада еще несколько точек. Повторяются, господа немецко-фашистские товарищи. Понравилось, значитца… Ну-ну. Ведомые мои пятью где-то сотнями ниже, тож круги накручивают. Сообщить им – никак. Первая пара на меня, вторая сразу на них. Посекут ребят… Пора, однако! Оглядываться бесполезно, в зеркальце не видно ни хрена – все на интуиции… Резко меняю шаг винта на без малого нейтральный, осаживая ретивую, трассы прошли спереди, шаг резко обратно и ручку слегка на себя, ведущий «худой» в прицеле, моя очередь, тут же от себя и вправо, к ребятам, савсэм «худой» ведомый проскакивает, а у меня в прицеле уже ведущий второй пары, увлеченно долбящий Толика, но далековато до него, а вот ведомый его очень даже в самый раз… снимаю ведомого.

Картина маслом. Толик горит, Саша мечется, как юная разведчица, ведущий первой украсился шлейфом, легоньким, впрочем, и на запад, ведомый его пошел в набор, ведущий второй следом, его-то ведомый совсем внизу уже, ща рванет… «Сто десятые» всей шестеркой заходят бомбить. Счетверенки зенитные им тьфу, а вот я, заходящий навстречу сверху, явно не ндравлюсь. Опять у меня все будто замедлилось, успеваю и подумать, и сделать все, что надумал. Контролируя останную пару «худых» – глаз да глаз за сволочью ентой нужен, – приспосабливаюсь максимально удовлетворить «толстых»… ну, «сто десятых». Они выцеливают в три пары друг за другом, ведомые чуть правее и сзади, дистанция порядка метров трехсот. Между парами. Кошерно. Сначала первого, потом, сдвинув нос вправо, второго, потом опять влево – третьего, и так далее, прям качели! Стараясь держаться выше курсов всей шестерки, поскольку в носы у них много чего понапихано. Неприятного. Первого пугнул – далеко, второго пугнул – опять же далековато, третьего, похоже, задел, четвертого определенно, пятому, кажись, еще круче досталось, шестого же чисто смахнул с неба, четырьмя-то струями в упор, и тут же в боевой разворот, потому как у паскудников этих еще и стрелки есть, сзади – оп, промазали! «Сто десятым» определенно не до бомбежки уже, на ведущего Саша нацелился, мимо, в то время как Толик… оп, вывалился, раскрылся… а на Сашу ушедшая было пара пикирует. Шугаю их трассами издали, те было отвалились, но тут же снова в набор и теперь уже на меня. Я же пытаюсь изобразить извращенный интерес к… четвертому, кажется, «сто десятому», вот ведь как бывает, казалось, пятому не в пример больше внимания уделилось, а движок обрезало у четвертого – судьбааа… Тот все равно быстрее меня – пока, – но, главное, «худые» поверили и очень меня хотят. Выдерживая ручкой горизонтальное направление, слегка давлю правую, чтоб ближе к балбесу Саше. Кто ж на «сто десятого» сверху заходит, стрелок у него там – присоседиться – педаль, и машинка моя уходит из-под трасс аккуратным таким скольженьицем, совершенно незаметным со стороны, и пусть пытаются они меня, договоримшись загодя, на сбросе скорости поймать – и у первого, и у второго трассы чуууть слева от меня проходят, потому что сброса нет, а есть скольжееение, и теперь чтоб второго достать, ведомого то есть, скорость в спешке толком не набравшего, воистину, поспешишь – меня насмешишь – лишь совсем капелюшечку довернуть надо! И абсолютно не усматриваю, отчего бы теперь благородному дону чуток не довернуть… Влево… Оп! Есть…

И все. Тихо-спокойно. «Мессеры» ушли. Не понравилось. Не все, впрочем. Пара «худых» осталась. Насовсем… вон, и второй чвамкнулся… и «церштерер», эти чисто мои, еще одного Саша добил. Таки. Неплохо. Для начала. «Худые» пошли уже «эмили». К чему бы это… С эмблемой на капоте. В виде геральдического щита, внизу что-то вроде моря, вверху типа как голова неведомого, но явно хищного пернатого вытянулась в направлении полета. Черного цвета. Вполне, на мой взгляд, символично отрубленная в области шеи[136]136
  Эмблема II./JG77, т. е. второй группы 77-й истребительной эскадры Люфтваффе, в июне 1941 года действительно имевшей на вооружении «эмили». В нашей реальности действовала южнее.


[Закрыть]. Хрен знает, что такое. Никогда не увлекался геральдикой этой самой. Какая, в конце концов, разница, кого сбивать? Непревзойденному асу симуляторов всех времен и народов. Ясно, однако, что какой-то новый «ягдгешвадер» перебросили сюдоть. Надо думать, из-за того, что предыдущие мы проредили. Не слегка.

Так, вторая смена! В смысле, можно садиться – дежурная тройка набрала уже высоту. Ныряю вниз. Саша следом. Не слабо ему крыло взлохматили, однако. Ничего, дело житейское. До свадьбы точно заживет. Если она будет. Эта самая свадьба. На параллельной полосе парами взлетают «яки». Всей толпой, в одиннадцать рыл. С Фролом во главе. Интересно девки пляшут…

Сел, как обычно, выкатился на стоянку, Саша за мной, не отстает, Коля, как положено, встречает. С двумя коллегами – надо думать, Саши с Толиком. Технари. Если Толик особо не дроборазнулся при приземлении с парашютом, то есть самый опасный момент, кто понимает, можно будет ему из лома здешнего и новую машинку собрать. К завтрему, пожалуй. Тут такой конструктор на поле и вокруг. С моделистом в придачу. С чуйством тряхнув Коле правую, с Сашей на КП.

Савченко ждет. Озабоченный. «Яки» у нас забрали. В Бобруйск. Называется это теперь 128-й иап. Со знаменем, печатью и прочими необходимыми сексуально полноценной войсковой части причиндалами. В количестве одиннадцати «яков» и пяти «ишаков». По нынешним временам немалая сила. По прежним – чуть больше эскадрильи. Командиром – Фрол. Зампотехом и вообще – Шульмейстер. У нас же теперь военинженер второго ранга Толманов. Виктор Николаевич. Поручкались. Ничего вроде дядька, в возрасте, а рука крепкая. Последнее время и в свете событий, кстати, со мной куда менее официальными все стали, как заметил. Наподобие как с Фролом. Тот вроде старлей всего-то навсего, а как в трудный момент нелегкую ношу комполка на себя – так давай, вперед. Хотя на новое, следующее в смысле, задание меня опять ведомым планируют. Слава богу, единственным хоть. К лейтенанту Жидову[137]137
  Жидов Георгий Никанорович (20.02.1916 – 11.04.1974). По состоянию на 22 июня 1941 года лейтенант, 123-й иап. В первом же бою сбил He-111, во втором – «мессер». Затем воевал на подступах к Москве, после чего в составе полка переведен под Ленинград. 30 ноября во главе звена вступил в бой с двенадцатью Ju-88 и двенадцатью Me-109 над мысом Осиновец. В результате ни одна бомба не упала на порт. Командир эскадрильи 123-го истребительного авиационного полка (7-й истребительный авиационный корпус, войска ПВО страны) капитан Георгий Жидов к июню 1942 года совершил 266 боевых вылетов на штурмовку аэродромов и войск противника, в 40 воздушных боях сбил лично 8 и в группе 13 вражеских самолетов. В декабре 1942 года над Ладожским озером ударом правой плоскости таранил фашистский бомбардировщик и успешно произвел посадку на поврежденном самолете. Герой Советского Союза (14.04.1943). В 1944 году освобождал Прибалтику. С Германией закончил под Берлином. В августе 1945 года – командир 401-го истребительного авиационного полка (297-я истребительная авиационная дивизия, Забайкальская армия ПВО) майор Георгий Жидов участвовал в советско-японской войне. Всего за военные годы Г. Н. Жидов совершил 366 боевых вылетов, в 70 воздушных боях уничтожил лично 16 и в группе 13 самолетов противника.


[Закрыть], впрочем. У которого уже три победы, причем одна – на горящей уже «чайке». Это его мы сегодня утром. Меняли. Представился Гошей. Что ж, Гоша так Гоша… По меркам тогдашних, большей частью безусых даже – не растут-с – ВВС РККА, не юноша уже. Лет двадцать пять с виду. Среднего роста, худощавый, ладный. На лице будто застыло выражение печально-удивленного недоумения. Но двигается хорошо. Координация… Прослеживается. Ямочка на подбородке…

Как выяснилось, подвела связь. Точнее, ее наличие. Здесь линия стационарная, телефон, а у моряков Пинской флотилии к тому же и радио имеется. А еще у них имеется с полдесятка исправных разведчиков. Прирожденных, можно сказать. Р-10. Причем с радиостанциями[138]138
  Кабина летчика-наблюдателя у Р-10 оборудовалась фотоустановкой АФА-13. Радиосвязь обеспечивала двухсторонняя рация типа POP и РСР.


[Закрыть]. И даже со стрелками-радистами, умеющими худо-бедно этими радиостанциями пользоваться. Ну точно, вчера еще заметил, как один из них тут летал. К фронту. И вот очень желательно стало узнавшему обо всей этой радости командованию уяснить для себя, что же там творится, по тылам немецким. Ну, ежели не вовсе глубоким, так хотя бы ближайшим. Интересно. Насколько помню историю ВОВ, в первые дни жуткая паника была. И бардак. В штабе этого самого Западного особого. Военного округа. Командующий ВВС застрелился даже. Уже 22-го[139]139
  Иван Иванович Копец (19.09.1908 – 22.06.1941). Выдающийся летчик-истребитель, мастер пилотажа. Впрочем, в 1932 году был осужден за авиационное происшествие, повлекшее за собой разрушение самолета Р-5, на три года (отсидел, впрочем, менее года, выйдя по амнистии, однако – ни фига себе порядочки!). Великолепно проявил себя в небе Испании, в т. ч. и как грамотный командир. С 21.06.1937 – Герой Советского Союза. Генерал-майор с 04.06.1940. Незадолго до войны Западный особый ВО проверял зам. наркома обороны генерал армии К. А. Мерецков, прибывший в Минск с целью проверки. На его глазах на аэродроме проверяемой части вдруг приземлился «пассажир» со свастикой на киле. «Не веря своим глазам, я обратился с вопросом к командующему округом Д. Г. Павлову. Тот ответил, что по распоряжению начальника Главного управления гражданского воздушного флота на этом аэродроме велено принимать немецкие пассажирские самолеты». Мерецков отчитал Павлова и командующего ВВС И. И. Копца за то, что не информировали наркома. На риторический вопрос: «Если начнется война и авиация округа не сумеет выйти из-под удара противника, что тогда будете делать?» – Копец невозмутимо ответил: «Тогда буду стреляться».


[Закрыть]. Впрочем, мог и там кто-то найтись толковый, а может, и от менее высокой инстанции указивка пришла. Есть же тут какие-то армии, корпуса и все такое прочее. Те же флотские, впрочем, и сами могли… они народ придумчивый, не понаслышке… Знаю… Скорость же у этого – по нынешним временам – летающего катафалка как раз под стать нашим «чайкам». Без сопровождения даже по ближним задачам три вылетят – два вернутся. Или вообще. Вот мы этого самого разведчика и будем, натурально, сопровождать. От греха. Пройдем, как выяснилось, до Буга, потом параллельно Бугу, слегонца западнее Бреста, чуток на север, и назад. Если получится. А я как про Брест услышал – сразу ушки на макушке… как у того Мухтара. Вылет через сорок минут. Как раз и мореманы успеют все подготовить, и Коля мою машинку заобиходит, как положено. Потом все смотрели, как Толик с «полуторки» прыгает. Обгорелый слегка, но веселый и довольный. Взвинченный. Так часто бывает. Когда коса совсем рядом, да мимо прошелестит. Ладно. Жив, и слава богу. В следующем бою его уже не так легко завалить будет. Может быть.

Двинулся к стоянке. Велел Коле РСы найти, четыре единицы, подвесить – на всякий случай – и поставить… на три секунды – случаи-то, они разные бывают[140]140
  Молодой человек перед зеркалом готовится на вечерний выход. Дезодорантом – подмышки. Потом оттягивает штаны спереди и брызгает туда, мечтательно улыбнувшись себе в зеркало: «На всякий случай». Затем, погрустнев, оттягивает штаны сзади и брызгает тоже, меланхолично заметив: «А случай бывает разным».


[Закрыть]. И еще бомбы – пару соточек. Оказалось, и такой вариант проходит. Не только или РС, или бомбы. Однако лишь с «сотками»[141]141
  По максимуму И-153 тянул пару ФАБ-200. Или 6 – 8 РС-82.


[Закрыть].

На удивленные взгляды Коли и оружейника ответил рассказом про жябу мою. Которая сидит у горла и все время душит, душит, душит! Чтоб брал побольше и тратил поэкономнее… А еще таблеток требует, от жадности, и побольше, побольше! Жяба ребятам понравилась, и они шустро установили на ероплан все, что просил.

Взрыватели, натурально, без замедления. Штатные то есть. Поскольку что-то там у меня такое, в памяти то есть, забавное крутится. Насчет штурма Брестской крепости. Какие-то у немцев, помнится, мортиры там были. Особо крупные[142]142
  Сверхтяжелая самоходная мортира «Карл» калибра 600 мм. Снаряды легкий и тяжелый бетонобойные весом 1700 кг (280 кг ВВ) и 2170 кг (348 кг ВВ), а также фугасный (Sprenggranate) массой 1250 кг (460 кг ВВ). Дальность до 6700 м. Скорость по шоссе – 10 км/ч. Бронированная. Масса системы – 126 тонн. Всего выпущено 6 ед. Две из них – «Тор» и «Один» – использовались при штурме Брестской крепости. Обе мортиры заняли позиции южнее Тересполя. 22 июня орудие № III «Тор» выпустило 3 снаряда. Трудности возникли при подготовке к четвертому выстрелу, выстрел произвести не удалось. Мортира «Один» выпустила 4 снаряда, пятый выстрел сделать не удалось из-за дефекта снаряда. Разрядить оба орудия с заклиненными в казенниках снарядами удалось к вечеру 22 июня. 23 июня «Один» выпустил 7 снарядов, «Тор» не стрелял, по причине поломки. Утром 24 июня «Тор» произвел 11 выстрелов, «Один» – 6. Всего израсходован 31 снаряд. Осталось 5 снарядов, три из которых не могли быть использованы для стрельбы. В дневнике начальника немецкого Генштаба Гальдера за 24 июня 1941 года значится выдача указаний генералу артиллерии Брандту выяснить эффективность огня установок «Карл» по району Бреста. 28 июня отчет генерала Бранда был оглашен, действие артиллерийских систем «Карл» было признано весьма эффективным. Отчет об использовании мортир «Карл» был подан лично Адольфу Гитлеру. Алоисыч просто обожал такие вот ну очень большие игрушки. Вскоре мортиры отвели в Германию, но это было не быстрым делом, и днем 26-го они вполне могли находиться еще на позициях.


[Закрыть]. Интересно бы. Посмотреть. На КП про подвески и прочее ничего сказано не было, так что ничто не мешает разыграть из себя идиота. Машинка под масксетью стоит, хрен что поймешь, а потом – поздно, старик… Взлетать, конечно, тяжеловато будет. Ну да ничо. Движок новый, совсем без малого муха не… сидела.

Гоша кличет. Ненадолго подходим к флотским летунам. Их трое. Пайлот, штурман и стрелок, как положено. Договариваемся, что до Буга пойдем метрах на ста. Целее будем. Гоша немногословен и вроде как грустит об чем-то. Не пойму, то ли это лицо у него такое вообще, не то предчувствия. Нехорошие. Насчет ведомого, например. Меня то есть. Топаем обратно.

Снова внутри крылатого себя. Мотор торжествует, отрывая неподъемную перегрузом тушку от постылого земного прозябания… Надо ж было так обожраться – полная заправка, боезапас плюс бомбы с РСами. Эх, жадность моя проклятущая… Все для людей да для людей – тех, что в мышасто-сером, на земле. Ничего, полоса длинная… Оп – и мы в воздухе. Гоша, однако, просек мой солидно избыточный прикид. Похоже, сразу, как взлетели. Аж заерзал хвостом недовольно – а что теперь? Кажись, однако, тоже тот еще… эксперт. Надо же, заметил задержку отрыва у ведомого и, как только поднялись и пристроились к опекаемому, приотстал, посмотрел, потом нагнал, расположился совсем рядом, повернулся… Как хорошо, что чтение по губам не входит в число моих талантов. И уж совсем здорово, что рации нет. Вот уж точно, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Проходим на сотне до границы, килов на восемьдесят южнее Бреста, оттуда где-то как-то на северо-запад, набор высоты, и Р-10 наш как пошел – по ниточке! Так вот ты какой, оказывается, северный олень… Я и не знал, как фоткают, а оказывается, курс надо держать точнее, чем при бомбежке на боевом. И дольше. Гораздо дольше. На четырех тысячах. Как говорится, у всех на виду. Писайте на него, он сумасшедший!

В общем, как только Р-10 двинул по своей по ниточке, Гоша, знамо дело, пристроился за ним, я же, так и не набрав их высоты, шнырь – и в кусты. В смысле, к Бресту. Крепости то есть. Где меня где-то пяток уже минут спустя ждало жесточайшее разочарование, поскольку никаких супермортир там не было. Такие дуры не заметить с семисот просто невозможно. Метров. Увезли, значит. Очень расстроился. Даже занервничал. Чтобы успокоиться, пришлось пройтись по каким-то еще, очень кстати подвернувшимся. Тоже мортирам. Но обычным. Буксируемым. Довольно большим[143]143
  Под Брестской крепостью немцами применялись еще 9 мортир; 211-мм (21-см) мортира обр. 1918 года была создана фирмой Круппа. На вооружение германской армии поступила в 1939 году и изготавливалась до конца войны. К 1 июня 1941 года в германской армии было 388 мортир обр. 1918 года, а к 1 февраля 1942-го – 404 мортиры. Особенностью устройства мортиры являлось применение двойного отката: ствол откатывался по люльке, а люлька вместе со стволом и верхним станком – по нижнему станку лафета, чем достигалась хорошая устойчивость мортиры при стрельбе. Уравновешивающий механизм гидропневматический толкающего типа. Стрельба мортиры велась с поддона. В походном положении мортира перевозилась на двух подрессоренных повозках – лафетной и ствольной. На короткие дистанции со скоростью не выше 4 – 6 км/час допускалась перевозка мортиры в нераздельном виде. Масса системы – около 18 т. Скорострельность – 1 выстрел в 2 минуты при расчете 12 – 15 чел., масса ОФ гранаты – 113 кг, дальность при макс. заряде – 16 700 м.


[Закрыть]. РСами. Получилось неплохо. Хотя немцы, конечно, доки… Орудия разнесены по большой площади, все оборудовано, укрытия, боеприпасов на позиции – абсолютный минимум. Если пару-тройку уконтропупил, так и то хорошо… хоть немного душу отвел. Приятно, однако, что фрицы меня оттуда, с запада то есть, не ждали. Стрельбы – никакой. Зенитной.

Тут же рванул, с набором, догонять своих. Так торопился, что и бомбы забыл сбросить. Впрочем, вру. Не забыл. Жяба придавила. Душила-душила и вынудила, сволочь, заставила – так Гоше и скажу, пусть сам с земноводной гадиной этой разбирается. Однако ай да амфибин сын… или дочь. Ай да молодца! Пролетая, значитца, над железкой, у меня чуть крышу напрочь не снесло… наподобие шляпы у того чеховского, кажется, пассажира. Там такая замечательная суета! Какие-то подъездные пути, усиленные – даже с высоты видно – платформы, непонятные конструкции, под ними что-то такое цилиндрическое солидно болтается, с парой едва ли не тестикул, но совсем не то, о чем нервные барышни мечтают майскими ночами в вышитые подушечки. Ствол. Нет, не так. СТВОЛ! Сверху кажется, коротенький такой огрызочек торчит, но даже отсюда ощущается непомерная тяжесть, сводящая судорогами предельных напряжений тали и прочую разгрузочно-погрузочную канитель, что вдоволь нагородили тут обстоятельные тевтоны. А рядышком – вот же они, красавицы! Обе! Две! С одной стволик уже снят, на другой в наличии еще, но демонтажик, похоже, уже проведен. Словом, самый что ни на есть интимный момент.

Просто киваю. Капотом. Из полубочки. Заглубление тут бомбам на фиг не нужно, да и взрыватели у меня стоят… Самое то. Едва успев весь вытянуться в вертикальном пикировании, быстренько навожусь примерно на ту, что со стволом, тут же стряхиваю обе капельки – и сразу вверх! Не успели! Зенитки. А я – успел. Алоисыч[144]144
  Отца Адольфа Гитлера звали Алоис (причем именно Гитлер). Вопреки распространенному мнению, Адольф никогда не носил фамилию Шикльгрубер. Шикльгрубером был лишь Алоис, до 39 аж недетских лет, поскольку являлся незаконнорожденным и носил фамилию своей матери, Анны Марии, реально Шикльгрубер. Однако в 1876 году (напомню, Адольф, который фюрер, родился 20.04.1889) Алоис поменял фамилию на Гитлер (Hitler), поскольку некто Йоганн Непомук Гидлер (Hiedler), или Гюттлер (Huettler), являвшийся братом Йоганна Георга Гидлера, что ранее признал себя отцом Алоиса, отписал Алоису наследство, однако при условии смены фамилии. Почему Гитлер, а не Гидлер или Гюттлер, – непонятно. Но Алоисыч – однозначно.


[Закрыть] будет в диком восторге! Сначала Мельдерс, теперь еще и это. Люблю радовать… нелюдей. И снова в набор, к точке рандеву. Взрывом сзади неслабо тряхнуло. Похоже, там еще и сдетонировало что-то такое. Подходящее. Тонн на несколько.

На душе, впрочем, после короткой вспышки радости паскудненько как-то стало. В жизни вообще так. Краткий миг удовольствия – а потом в брак. В отходы то бишь… Гоша там один. И этот – по ниточке. Который. Непонятно вообще, на кой черт кому-то понадобились эти фотки. Оперативная уже глубина. И оставил-то я их там минут на пятнадцать всего максимум. Если их собьют – лучше не возвращаться. У Р-10, в отличие от нас, рация есть… Ну ниче, ежли шо, прыгну – партизанить буду. Здесь самые те места.

За этими грустными размышлениями время проходит незаметно – да какое там время, минут пять, четырех тысяч не набрал даже, и вот уже вижу недотепистые обводы продолжающего выдерживать свою ниточку «Эр-десятого», метрах в двухстах от него и чуть выше Гошу. А также заходящих на них, со снижением, «худых». Четверкой. Я уже рядом, но не успеваю. А Гоша, тварь, не видит ни хрена. Как соринку в глазу у подчиненного, так всегда пожалуйста и сразу, а как «мессера» на хвосте, так… би-и-ип! Очередь, что ли, дать? Поздно. Заметается лишь, а толку? Сам же успеваю перехватить только ведущего второй пары. Как раз на мою очередь нарвется. Секунд через пару-тройку. Так, высотный корректор пока… не забыть.

Оба-на! Оказывается, не я один умею – с ВИШ. Только что Гошина «чайка» шла где-то на трехстах км/ч, монотонно эдак и неторопливо, ничего вроде как не замечая и вовсю изображая из себя какого-то совершенно несусветного воздушного лоха, вдруг – будто хорошим пинком под зад – боевой разворот[145]145
  «Отличная маневренность «чайки» делает ее неуязвимой для неповоротливого Bf-109, если только летчик «чайки» хорошо осматривается кругом. И-153 всегда может вывернуться из-под атаки и встретить противника огнем в лоб. При этом часто получается, что И-153 может вести огонь по Bf-109, а тот довернуть до «чайки» не успевает», – из брошюры наркомата обороны «Тактика истребительной авиации», 1943 год.


[Закрыть], очередь, и ведущему «мессеру» нехорошо уже. Отстрелялся то есть. Совсем. А тут и мы. Фрицы-то увлеклись, вот она, добыча, ату ее! А и добыча зубасто-клыкастая вся из себя оказалась, да еще и я сбоку, в роли, типа, лесника. Великолепный ракурс. Для атаки. Почти в хвост по уходящему, но чуть сбоку. Очень короткая очередь. Экономить надо! И тут же бочка, ведомый проскакивает, не успевая мне, ему вслед… не стану. Поезд ушел.

С виноватым видом, нерешительно так, пристраиваюсь к Р-10. На Гошино место. Так, что тут у нас? «Десятый» продолжает – что он, картографией решил заняться? Сдуру… «Мессеры» испуганными мухами над горшком вьются в зените. Двое. Остались. Гошин выпрыгнул, раскрылся. Мой – нет. Гоша нагоняет. Лицо его опять не печально. Жизнь вообще-то научила меня держаться подальше от людей, пока у них такие вот лица… говорящие. Хотя слова подходящие, похоже, кончились. Уже. Губы, во всяком случае, не шевелятся. Надолго ли, интересно. Скоро узнаю. Если доживу. В смысле, доживем.

«Худые» ведут себя пэссив. Понятно, оба ведомые. Мальчишки. С грязными теперь уже попками. Ага, основательно поотстав, валятся в пологое пикирование. Мы – ноль внимания, фунт презрения. Контролируем, однако. Ситуацию. Вот уже близко… Сейчас! Нет… Отвернули. Вспомнили, видимо. Или ждут чего. То есть, наверное, и вспомнили, и ждут. Радио. Без малого середина двадцатого. Века. Только не в РККА. Все Гражданскую довоевывают, похоже, красны командиры. Понравилось… Медные трубы, ордена Красного Знамени, сабельные походы молодости и все такое прочее…

Тем временем Р-10 заканчивает, качает крыльями и со снижением, на предельной для данного уежища скорости, стремительно отползает на восток. Мы за ним. «Мессеры» следом. Типа, кавалькада. Проскочили вдоль Буга и над ним – здесь он протекает почти в широтном направлении. Примерно здесь я недавно… Над мостом тем прошли. Уговорил-таки я его. Аккурат под одну из опор. Не успел на скорости просечь, держатся ли еще наши. В дотах.

А вот и по наши души. «Мессеры». С запада. Четыре штуки! Здравствуйте, девочки![146]146
  Два циклопа, один без единственного глаза, другой безногий. Безглазый принял безногого на закорки, и отправились по бабам. Ночью. Шли-шли – верхний напарывается единственным глазом на сучок. «Писец, приехали…» Изначально безглазый, радостно так: «Здравствуйте, девочки!»


[Закрыть] Торопятся. Нагоняют, однако. Выхожу чуть вперед, чтоб Гоша увидел, как я крылом качаю. И иду в набор. Высоты. Грехи замаливать. Отстаю, естественно. От своих. Пусть меня «мессеры» первого догонят.

На самом деле не все так страшно. Когда, после десятка где-то секретных лет, шунтовые интерфейсы в народ пошли, из развлекух под них только флайт-симулятор имелся. Модифицированный Ил-2. В смысле, название такое. На самом деле там чего только не летало. От антикварного «таубе» до инопланетной летающей тарелки включительно. В Сети настоящий ажиотаж тогда поднялся. Инет к тому времени уже снова заработал. Быстрее прежнего. Хотя и с некоторыми ограничениями. Снова борьба новых сверхдержав, окопы «холодной войны», периодически переходящей в локально горячую, и все такое прочее. В воздушном пространстве тем не менее такой оживляж был – только держись. Виртуальном. Там дерутся, здесь бомбят, а тут штурмуют. Потом целые битвы стали разыгрывать, со сценарием, в составе больших команд. Иногда даже с открытым доступом. Но чаще с закрытым. Впрочем, я к тому времени не только в пилотском деле крутейшим асом стал. Не следует к тому же забывать, на какую контору работал. Если по-честному, так точно и не узнал, на какую, но серьезная – жуть. Доступ – везде! И всюду. Правда, и контроль… Интересно, по правде говоря, только года через два где-то стало. Появлялся, эдаким вот свободным художником, и мочил всех. Особенно любил один против шести, восьми, двенадцати даже. И более – хотя какой смысл. Больше шести уже друг другу мешать начинают. Пока не прорежу. Прозвище было даже, типа, мифическое – «Серый призрак». Не я придумал. Просто, чтоб отличали, машинки у меня всегда были самую малость не новые. Как бы подвыцветшие. Слегка. Без малого года три только побеждал. Не считая, разумеется, поломок и нелепых случайностей – симулятор и до такой степени реалистичным был. А уж там-то эксперты были – не чета этим. Когда жизней сколько хочешь, опыт такой накапливается… без потери. И еще один момент позволяет смотреть в будущее с некоторым, пусть сдержанным, оптимизмом. Симулятор у меня был выставлен на здоровье среднестатистического пилота. Но у поганца Костика на виражах, при которых комп выводил на грань потери сознания, лишь едва только начинает слегка темнеть в глазах.

В общем, поиграем. Горючки осталось минут на пятьдесят. До аэродрома минут пятнадцать лету. Где-то. Но это без боя. Задача проста. Не пустить никого вдогон Р-10 с Жидовым – это раз, выжить самому – это два, постепенно отдрейфовать со всей сворой к своему аэродрому – это три. Собью кого, не собью – дерьмо вопрос. В данном конкретном контексте. Контролирую пространство. Непрерывно. Иначе труба. Что интересно, та пара – ведомые которые – не пошла за разведчиком, а тоже пристраивается выходить на меня. В третью очередь. Если первых двух не хватит. Что, в общем-то, радует. Потому что Гоша с флотскими теперь почти точно дойдут. Ну, и суеты больше будет, с дополнительной парой бестолочей.