Текст книги "Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование"

§ 3. Юрисдикция в сети «Интернет» по законодательству Европейского Союза

Особенностью законодательства стран Европейского Союза по вопросам юрисдикции в сети «Интернет» является его двухуровневый характер. Помимо национального законодательства отдельно взятой страны существуют также нормы наднационального общеевропейского права, которые представлены в виде документов двух видов: регламентов и директив. Регламент представляет собой нормативный акт, который имеет общее действие, является обязательным в полном объеме и подлежит прямому применению во всех государствах-членах. Регламент представляет собой инструмент унификации национального права стран – участниц Европейского Союза по отдельным вопросам.

Директива имеет обязательную силу для каждого государства-члена, кому она адресована (в подавляющем большинстве случаев директивы адресуются сразу всем государствам-членам), в отношении результата, которого требуется достичь. При этом за национальными инстанциями сохраняется компетенция в отношении формы и способов достижения результата, предписанного директивой. Директива ЕС служит инструментом гармонизации национального права государств-членов (т. е. сближения способов и методов правового регулирования, направленных на создание схожих, но не обязательно единообразных норм).

Если сравнивать директиву с регламентом-законом, то ее можно уподобить основам законодательства, которые действуют не напрямую, а нуждаются в трансформации во внутреннее право государств-членов. Трансформация директивы представляет собой приведение государствами-членами своего законодательства в соответствие с ее нормами путем принятия, изменения или отмены национальных законов и подзаконных актов[198]198
  См. подробнее: Кашкин С.Ю., Четвериков А.О. Европейский Союз: основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями // СПС «КонсультантПлюс». 2007.


[Закрыть].

1. Регламент ЕС № 44/2001 от 22 декабря 2000 г. «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам» (Брюссель I)[199]199
  Council Regulation (EC). № 44/2001 of 22 December 2000 on jurisdiction and the recognition and enforcement of judgments in civil and commercial matters // Official Journal of the European Communities. L12/1. 16.1.2001.


[Закрыть]. Данный документ определяет порядок взаимодействия судов по гражданским и торговым делам в рамках Европейского Союза. Указанный Регламент вступил в силу с 1 марта 2002 г. и заменил собой Брюссельскую конвенцию о юрисдикции и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам от 27 сентября 1968 г. (далее – Брюссельская конвенция), которая была заключена между странами – членами ЕС и в силу ст. 1 также подлежала применению к гражданским и торговым делам.

Несмотря на то что Регламент функционирует в целом успешно, многочисленные исследования и обсуждения выявили необходимость внесения некоторых изменений, в результате которых была принята новая версия Регламента[200]200
  Council Regulation (EC) № 1215/2012 of 12 December 2012 on jurisdiction and the recognition and enforcement of judgments in civil and commercial matters // Official Journal of the European Communities. L351/1. 20.12.2012.


[Закрыть]. Основные изменения заключаются в упразднении экзекватуры (промежуточного судебного решения о признании и принудительном исполнении иностранного судебного решения), за исключением некоторых категорий споров (в частности, диффамации); расширении сферы действия Регламента в отношении иностранных лиц, не домицилированных в ЕС; гармонизации положений, регламентирующих соглашения о подсудности с положениями Гаагской конвенции в отношении соглашений о выборе суда 2005 г.[201]201
  Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council on jurisdiction and the recognition and enforcement of judgments in civil and commercial matters (Recast) – Explanatory memorandum. Brussels. 14.12.2010. COM (2010) 748 Final.


[Закрыть] Новая версия Регламента Брюссель I (ЕС № 1215/2012) применяется с 10 января 2015 г. При дальнейшем упоминании в тексте настоящей работы Регламента Брюссель I, его положения и нумерация соответствующих статей будут приводиться в соответствии с новой редакцией.

2. Луганская конвенция 2007 г.[202]202
  Council Decision 2007/712/EC of 15 October 2007 // Official Journal of the European Communities. L 339. 21.12.2007.


[Закрыть] Данная Конвенция вступила в силу с 1 января 2010 г. и пришла на смену Луганской конвенции 1988 г., которая во многом была аналогична по содержанию Брюссельской Конвенции, в силу чего они официально называются параллельными конвенциями[203]203
  См.: Section 6 Preamble to Council Regulation (EC). № 1215/2012 of 12 December 2012.


[Закрыть]. Смысл ее заключения состоял в том, чтобы распространить принципы определения юрисдикции и признания иностранных судебных решений, принятые в Европейском союзе, на те страны, которые формально не являются членами Европейского Союза, но являются членами Европейской ассоциации свободной торговли (EFTA): Швейцарию, Норвегию и Исландию. В Конвенции также участвует Дания, которая хотя и является членом ЕС, но в силу определенных политических причин не подпадает под действие регламентов № 44/2001 и 1215/2012. Луганская конвенция открыта для присоединения других государств при условии наличия единогласного согласия всех ее участников.

3. Регламент EC № 593/2008 от 17 июня 2008 «О праве, применимом к договорным отношениям» (Рим I)[204]204
  Regulation EC № 593/2008 of 17 June 2008 «On the Law Applicable to Contractual Obligations» (Rome I) // Official Journal of the European Communities. L177/6. 04.07.2008.


[Закрыть]. Данный документ пришел на смену подписанной 19 июня 1980 г. Римской конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам. В 2003 г. Европейской комиссией было предложено не только изменить статус соответствующего акта с международного договора на регламент ЕС, но и дополнить его с учетом накопившейся практики применения Римской конвенции и последних достижений доктрины международного частного права. Данный Регламент затрагивает вопросы определения договорного статута в странах Европейского Союза: пределы автономии воли в вопросе выбора применимого права, а также порядок определения применимого права в отсутствие соглашения сторон.

4. Регламент EC № 864/2007 от 11 июля 2007 «О праве, применимом к внедоговорным обязательствам» (Рим II)[205]205
  Regulation EC № 864/2007 of 11 July 2007 «On the Law Applicable to Non-Contractual Obligations» (Rome II) // Official Journal of the European Communities. L 199. 31.07.2007.


[Закрыть]. На разработку документа ушло более 30 лет: вопрос об унификации коллизионных норм по внедоговорным обязательствам был поставлен еще в период работы над проектом Римской конвенции[206]206
  Kramer X. The Rome II Regulation on the Law Applicable to Non-Contractual Obligations: The European Private International Law Tradition Continued – Introductory Observations, Scope, System, and General Rules (October 15, 2008). Nederlands Internationaal Privaatrecht (NIPR). No. 4. P. 414–424, 2008 // http://ssrn.com/abstract=1314749.


[Закрыть]. Регламент посвящен вопросам определения права, применимого к деликтам, обязательствам вследствие неосновательного обогащения, ведения чужих дел без поручения и преддоговорной ответственности. Для сферы электронной коммерции данный документ представляет интерес в части вопросов определения применимого права к требованиям, связанным с нарушением прав интеллектуальной собственности и причинением вреда чести, достоинству и деловой репутации.

Общий принцип установления юрисдикции, закрепленный в Регламенте Брюссель I, состоит в том, что иск может быть предъявлен в суд по месту домициля ответчика. Домициль истца не имеет значения, равно как не имеет значения национальность ответчика.

Домициль (домицилий) ответчика – физического лица определяется судом, в который предъявлено соответствующее требование, в соответствии с его национальным законодательством (ст. 62 (1) Регламента Брюссель I), а домициль ответчика – юридического лица определяется самим Регламентом: местом учреждения компании, местом нахождения ее центральных органов либо местом нахождения основного коммерческого предприятия (ст. 63 Регламента Брюссель I). Таким образом, у юридического лица может быть несколько домицилей, каждый из которых в равной степени может выступать основанием для установления юрисдикции суда по его местонахождению. Главное, чтобы хотя бы один из них находился на территории государства – члена ЕС.

Данные положения имеют приоритет над национальным законодательством в случае, если ответчиком является лицо, домицилированное в государстве – члене ЕС. Таким образом, например, правила английского права о допустимости установления юрисдикции английским судом в случае вручения ответчику повестки на территории Англии либо в случае наличия имущества на территории Англии не применяются в случаях, когда ответчик домицилирован во Франции и отсутствуют иные основания, указанные в Регламенте, для предъявления к нему иска в Англии[207]207
  Goode R. Commercial Law. 3^rd еd. London. 2004. P. 1079.


[Закрыть]. Если же ответчик не имеет домициля в государстве – члене ЕС (например, российская компания), то для определения допустимости установления юрисдикции в отношении него применяется национальное процессуальное законодательство.

Суд по месту домициля ответчика обладает общей юрисдикцией в отношении него и компетентен рассматривать любые споры, в том числе и не связанные непосредственно с территорией, где рассматривается спор.

Регламент предусматривает закрытый перечень случаев, когда иск может быть предъявлен в иной, нежели по месту домициля ответчика, суд, с установлением тем самым специальной юрисдикции в отношении такого ответчика. Такие случаи относятся как к договорным, так и к деликтным обязательствам.

Применительно к договорным обязательствам таким исключением является возможность предъявления иска в суд по месту исполнения такого обязательства (ст. 7 (1) (a) Регламента Брюссель I). В договорах купли-продажи таким местом обычно считается место, куда товары были доставлены или должны были быть доставлены; в договорах оказания услуг – место, где услуга была оказана или должна была быть оказана (ст. 7 (1) (b) Регламента Брюссель I). Например, если организация, расположенная во Франции, приобретет посредством сети «Интернет» какой-либо товар у компании, учрежденной на Кипре, с доставкой во Францию, то она имеет возможность предъявить иск как в суды Кипра, так и в суды Франции.

В договорах, связанных с распространением цифрового контента, неизбежно возникает вопрос о том, как определить место исполнения договора, поскольку в нем не предполагается физическая доставка товара или оказание услуги. Учитывая исключительно нематериальный характер такого договора, можно предположить, что он более близок к договору оказания услуг, нежели к классическому договору купли-продажи. Квалификация предоставления цифрового контента в качестве услуги характерна для европейского налогового законодательства[208]208
  EC Commission, E-Commerce and Indirect Taxation (COM(98). 374. 17.06.1998). P. 5. Guideline 2; Organisation for Economic Cooperation and Development (OECD), Electronic Commerce: A Discussion Paper on Taxation Issues, 17.09.1998, available at http://www.oecd. org//daf/fa/e_com/discusse.pdf


[Закрыть]. Однако согласно позиции Европейского суда договор, по которому правообладатель предоставляет другому лицу на возмездной основе право использовать объект интеллектуальной собственности, не является договором оказания услуг[209]209
  Falco Privatstiftung and Thomas Rabitsch v. Gisela Weller-Lindhorst [2009] ECR, C-533/07.


[Закрыть]. Кроме того, позиция, согласно которой цифровой контент, предоставляемый не на материальном носителе, не является ни товаром, ни услугой, нашла свое отражение в Директиве ЕС № 2011/83/EU «О правах потребителей» (п. 19 преамбулы)[210]210
  Directive 2011/83/EU of October 2011 on Сonsumer Rights Mending Council Directive 93/13/EEC and Directive 1999/44/EC of the European Parliament and of the Council and Repealing Council Directive 85/577/EEC and Directive 97/7/EC of the European Parliament and of the Council // Official Journal of European Union. 22.11.2011. L 304/64.


[Закрыть]. Соответственно в отношении договоров на предоставление цифрового контента применяется общее правило ст. 7 (1) (а) Регламента Брюссель I о возможности предъявления иска в суд по месту исполнения такого договора. Для этого необходимо осуществить квалификацию договорного обязательства, затем определить применимое к такому обязательству право (в соответствии с Регламентом Рим I) и только после этого – место исполнения обязательства в соответствии с применимым правом[211]211
  Gie Groupe Concorde and Others [1999] ECR. C-440/97.


[Закрыть]. В литературе в качестве места исполнения обязательства по предоставлению цифрового контента предлагается считать по местонахождению получателя[212]212
  Faye Fangei Wang. Obstacles and Solutions to Internet Jurisdiction: A Comparative Analysis of the EU and US Laws // Journal of International Commercial Law and Technology. № 3. 2008.


[Закрыть]. Однако данный подход может варьироваться в зависимости от применимого права.

Другим исключением из общего правила об установлении юрисдикции по домицилю ответчика, применимым к договорным отношениям, является заключение соглашения о подсудности (ст. 25 Регламента Брюссель I). Данное соглашение подчиняется нормам Регламента Брюссель I при условии, что оно (1) устанавливает юрисдикцию определенного суда или судов государства – члена ЕС по рассмотрению споров, связанных с конкретным правоотношением, и (2) не является недействительным в соответствии с правом страны такого суда. Таким образом, если стороны указали, что споры должны рассматриваться в судах Нью-Йорка, то данное соглашение не подпадает под действие Регламента Брюссель I. На практике это может означать, что при предъявлении иска в нарушение условия пророгационного соглашения о рассмотрении спора в суде Нью-Йорка во французский суд к ответчику, домицилированному во Франции, такой суд не будет иметь возможности со ссылкой на ст. 25 Регламента Брюссель I отказать в принятии спора к рассмотрению[213]213
  По крайней мере, такая неопределенность существует. См.: Owusu v Jackson, ECJ, Case C-281/02, 2005.


[Закрыть]. Новая редакция Регламента исключила условие о необходимости заключения пророгационного соглашения между лицами, как минимум одно из которых является домицилированным в государстве – члене ЕС, тем самым существенно расширив сферу применения Регламента и устранив необходимость проверки домицилей сторон такого соглашения судом.

Соглашение о подсудности должно быть заключено в виде письменного документа либо в форме, соответствующей установившейся практике взаимоотношений между сторонами или соответствующей международным торговым обычаям. При этом ст. 23 (2) специально оговаривает возможность существования такого соглашения и в электронной форме, если она обеспечивает надежную фиксацию достигнутых договоренностей.

Регламент предусматривает презумпцию исключительной юрисдикции, устанавливаемой на основании соглашений о подсудности, заключенных в порядке ст. 23 Регламента Брюссель I. Исключительность юрисдикции предполагает как невозможность выбранного суда отказать в принятии спора к рассмотрению, если все необходимые формальные критерии соблюдены, так и невозможность иных судов рассматривать такой спор.

Долгое время особенностью европейского законодательства в области юрисдикции являлось наличие правила lis pendens, согласно которому из нескольких судов, в каждом из которых было возбуждено дело по рассмотрению идентичного спора и каждый из которых согласно нормам применимого права имеет полномочия на рассмотрение данного спора, приоритет будет иметь суд, в производство которого спор поступил первым по времени (ст. 27). Данное правило направлено на минимизацию параллельных процессов и не совместимых между собой решений.

Таким образом, если в обход существующего соглашения о подсудности, признаваемого в соответствии Регламентом Брюссель I, иск был сначала подан в иной суд и такой суд не откажет в установлении юрисдикции, то суд, указанный в соглашении, не будет иметь права рассматривать спор. Подобные недобросовестные действия (иск был предъявлен в итальянский суд вопреки заключенному соглашению о подсудности споров австрийским судам) стали предметом рассмотрения Европейского суда, вследствие чего получили в литературе символическое название «итальянская торпеда». Европейский суд указал, что запрет на предъявление иска в иной суд, чем указанный в соглашении о подсудности, несовместим с принципом «взаимного доверия», лежащим в основе Брюссельской конвенции[214]214
  Gasser GmbH v MISAT srl (Case C-116/02) [2003] ECR I-14693.


[Закрыть]. Данный подход подвергся критике в доктрине и на уровне правительств как поощряющий недобросовестное поведение[215]215
  Savin A. Op. cit. P. 61.


[Закрыть]. Одной из целей принятия новой версии Регламента Брюссель I являлась корректировка правила lis pendens применительно к соглашениям о выборе подсудности. По новой редакции Регламента Брюссель I суд, указанный в соглашении о подсудности, будет иметь приоритет в решении вопроса о своей юрисдикции перед другими судами. Любой иной суд, даже если он принял спор к рассмотрению первым, должен будет воздержаться от рассмотрения спора до того момента, как обозначенный в соглашении суд откажет в установлении своей юрисдикции, например, по причине того, что соглашение о подсудности является недействительным (ст. 31 (2) Регламента Брюссель I).

Свобода усмотрения при определении компетентного суда в соглашениях о выборе подсудности значительно ограниченна применительно к договорам, заключенным с потребителями, т. е. лицами, действующими за пределами своей профессии или предпринимательской деятельности[216]216
  В соответствии с устоявшейся практикой Европейского суда в качестве потребителя может выступать только физическое лицо. Bertrand v. Ott [1978] ECR С-150/7.


[Закрыть]. Безотносительно к содержанию такого соглашения потребитель всегда имеет возможность выбора: предъявить иск в суд по своему местонахождению (домицилю) или по местонахождению (домицилю) предпринимателя. Предприниматель такого выбора лишен и имеет возможность предъявления иска к потребителю только по его местонахождению (ст. 18 Регламента Брюссель I). Как видно, юрисдикция в сфере потребительских споров предопределяется преимущественно императивными нормами. Соглашения о подсудности могут лишь предусматривать дополнительные суды, где потребитель вправе предъявить иск.

Как исключение также возможно заключение соглашения о подсудности, в рамках которого спор может быть рассмотрен судом третьей страны, но только при условии, что такое соглашение было заключено уже после возникновения спора (ст. 18 Регламента Брюссель I). Таким образом, в Европейском союзе соглашения о подсудности, в том числе инкорпорированные в click-wrap-соглашения, в которых в качестве компетентных указаны суды третьих стран (не членов ЕС), могут в лучшем случае лишь дополнять существующую у потребителя возможность выбора. Потребитель не может отказаться от своих прав в договорном порядке, даже если право, применимое к такому договору, допускает такой отказ. Если вопреки таким императивным нормам о подсудности все же будет вынесено решение иным судом, то в его принудительном исполнении может быть отказано вследствие противоречия его публичному порядку[217]217
  Savin A. Op. cit. P. 62.


[Закрыть].

Важно отметить, что под действие данных положений Регламента подпадают не все потребительские договоры, а лишь договоры, заключенные в процессе осуществления направленной (directed […] to) предпринимательской или иной профессиональной деятельности на территории государства, где домицилирован потребитель, при условии, что соответствующий договор связан с такой деятельностью (ст. 17 (1) (с) Регламента Брюссель I).

Говорить о наличии направленной деятельности можно в тех случаях, когда потребителю по электронной почте приходит реклама или иная информация от предпринимателя, которая имеет своей целью побудить потребителя заключить договор[218]218
  Foss M., Bygrave L. International Consumer Purchases through the Internet: Jurisdictional Issues pursuant to European Law // International Journal of Law and Information Technology. № 8. 2000. P. 14.


[Закрыть]. Однако наибольший интерес толкование критерия направленности имеет применительно к деятельности, осуществляемой посредством веб-сайтов, где их владелец не выступает инициатором коммуникаций с потребителем.

В соответствии с разъяснениями Европейской комиссии «критерий направленной деятельности введен для того, чтобы было очевидно, что юрисдикция может быть установлена в случае заключения потребителем договора с использованием интерактивного веб-сайта, доступного на территории страны его проживания. Однако одного только факта того, что потребитель обладал знаниями о товаре или услуге, полученными с пассивного веб-сайта, доступного в месте его проживания, не достаточно для установления защитной юрисдикции»[219]219
  European Commission, Justice and Home Affairs DG, «Statement on Articles 15 and 73» // http://www.europa.eu.int/comm-/justice home/unit/civil/justciv-conseil/justiciv-en. pdf. Данный подход был подтвержден Европейским судом в деле Hotel Alpenhof GesmbH v. Oliver Heller (C-144/09), 7 December 2010 (п. 94).


[Закрыть]. Таким образом, в отсутствие заключенного на основе такой информации контракта или коммуникаций между потребителем и предпринимателем, осуществленных посредством веб-сайта, говорить о наличии направленной деятельности предпринимателя на территории государства, где потребители имеют доступ к его сайту, по общему правилу нельзя[220]220
  Gillies L. Choice-of-Law Rules for Electronic Consumer Contracts: Replacement of the Rome Convention by the Rome I Regulation // Journal of Private International Law. 2007. April. P. 107.


[Закрыть].

Возможные критерии направленности деятельности, связанной с использованием веб-сайта, на территорию определенной страны были указаны Европейским судом в решении по делу Hotel Alpenhoff[221]221
  Joined Сases: Peter Pammer v Reederei Karl Schlüter GmbH & Co. KG (C-585/08) and Hotel Alpenhof GesmbH v. Oliver Heller (C-144/09). 7 December. 2010.


[Закрыть]:

потенциально международный характер деятельности (в данном случае – гостиничный бизнес);

описание маршрута к месту нахождения предпринимателя с территории других стран;

возможность размещения заказа на ином языке и (или) в иной валюте, нежели принятые в стране учреждения компании предпринимателя;

указание на сайте телефонов с международными кодами;

наличие расходов на продвижение сайта, делающее его более заметным для иностранных клиентов;

использование нейтрального доменного имени (вроде «.com», «.eu»), а не географического имени, привязанного к стране, где учреждена компания предпринимателя (например, «.de»);

наличие ссылок на положительные отзывы от клиентов из разных стран.

Наличие специальной оговорки на веб-сайте о том, что он не предназначен для ведения коммерческой деятельности с потребителями из других стран (или отдельно взятых стран), вряд ли сможет исключить возможность установления юрисдикции суда по местужительства потребителя в случае заключения договора с ним. Однако в случае наличия специальных организационных мер в виде предварительной идентификации географического положения потребителя в совокупности с блокированием возможности осуществления заказа из нежелательных юрисдикций таких мер может быть достаточно для вывода об отсутствии целенаправленной деятельности. В случае, когда вебсайт использует какой-либо язык, на котором говорят в незначительном количестве стран, можно также говорить об отсутствии целенаправленной деятельности в отношении потребителей из стран, где на таком языке не говорят[222]222
  Chitty on Contracts. London: Sweet & Maxwell. 30^th ed. 2009. § 30-097. P. 2032.


[Закрыть].

Критерий направленной деятельности предпринимателя как основание для установления юрисдикции судом по местужительства потребителя пришел на смену старым критериям, изложенным в ст. 13 (3) (b) Брюссельской конвенциии предполагающим наличие у потребительского договора или процедуры его заключения дополнительных территориальных связей с правопорядком местажительства потребителя. К ним относились такие обстоятельства, как наличие предшествующего заключению договора специального приглашения или рекламы, сделанных в месте жительства потребителя, при условии, что действия по заключению договора были совершены там же. В современных условиях, когда многие сделки совершаются посредством сети «Интернет», применение данных критериев к сделкам в сфере электронной коммерции весьма проблематично. Неясно, может ли информация, размещенная на веб-сайте, доступном в стране проживания потребителя, квалифицироваться в качестве оферты или рекламы; насколько актуальным является требование о совершении действий по заключению договора в стране потребителя, которое в условиях возросшей мобильности потребителей и повсеместного использования ноутбуков и смартфонов приобретает все более и более случайный характер[223]223
  Rosner N. International Jurisdiction in European Union E-Commerce Contracts / Online Contract Formation ed. by S. Kinsella and A. Simpson. 2004. P. 486.


[Закрыть]. В связи с этим критерий направленной деятельности позволяет гибко подойти к вопросам юрисдикции в эпоху электронной коммерции.

В завершение необходимо рассмотреть еще один важный вопрос, возникающий в связи с применением критерия направленной деятельности к потребительским договорам. Из положений ст. 17 (1) (с) Регламента Брюссель I не следует четкого ответа на вопрос, необходима ли причинно-следственная связь между фактом заключения потребителем договора с предпринимателем из другой юрисдикции и его направленной деятельностью на соответствующей территории. Указанное положение говорит лишь о том, что такой договор должен охватываться направленной деятельностью. Например, если немецкий интернет-магазин продает мобильные телефоны и цифровой контент, при этом мобильные телефоны он продает только в Германии, а цифровой контент – на территории всех стран Европейского Союза, то потребитель из Франции, заказавший себе мобильный телефон с доставкой во Францию «обходными путями», не будет иметь возможности предъявить иск, связанный с обнаружением недостатков такого телефона, по месту своего жительства (т. е. во Франции), а должен будет предъявить его по местонахождению ответчика (т. е. в Германии). Однако рассмотрим ситуацию, при которой потребитель из Германии приобрел автомобиль у дилера во Франции по рекомендации своего друга. На веб-сайт такого дилера, доступный на территории Германии, он зашел уже после заключения договора. Веб-сайт содержит контактные данные, включающие помимо французского телефона с указанием кода страны также и немецкий телефон. Возникает вопрос: имеет ли такой потребитель право обратиться в немецкий суд на основании ст. 17 (1) (с) Регламента Брюссель I, принимая во внимание, что заключенный с ответчиком договор никак не был обусловлен направленной деятельностью предпринимателя? Европейский Суд, рассмотрев дело с подобными фактами, пришел к выводу, что предъявление иска в суд по месту нахождения потребителя возможно и при отсутствии причинно-следственной связи между обстоятельствами, обусловливающими направленную деятельность, и заключенным договором, поскольку возложение на потребителя бремени доказывания наличия такой связи или предоставление предпринимателю возможности ее оспаривания снизит уровень защиты потребителей[224]224
  Lokman Emrek v. Vlado Sabranovic, ECJ, C-218/1210. 17 October. 2013.


[Закрыть]. Таким образом, для применения критерия направленности требуется только выяснение обстоятельств, касающихся предпринимателя, обстоятельства на стороне потребителя иррелевантны для применения защитных юрисдикционных положений Регламента Брюссель I[225]225
  Данный тезис также озвучен в решении Европейского Суда Справедливости по делу Munhlleitner v.Ahmad Yusufi and Wadat Yusufi (ECJ, C-190/11. 7 September. 2012).


[Закрыть]. Во многом данный подход обусловлен теми целями, которые европейский законодатель преследует введением соответствующего положения: это уже не столько защита потребителя как слабой стороны (концепция защиты «пассивного потребителя» от действий предпринимателя по «выманиванию» его из своей юрисдикции), сколько стимулирование потребителей к участию в трансграничной электронной коммерции и развитие тем самым внутреннего рынка ЕС. Последняя цель достигается предоставлением «активному» потребителю гарантий, обеспечивающих его уверенность в достаточном уровне защищенности при совершении покупок за пределами его страны[226]226
  См. подробнее: Thiede T., Schacherreiter J. The Recent Shift from the Passive to the Active Consumer // Austrian Law Journal. 2015. № 1. P. 21–31.


[Закрыть].

Общие положения об установлении юрисдикции в сфере деликтных отношений, содержатся в ст. 7 (2) Регламента Брюссель I, согласно которой иск подлежит предъявлению в суд по месту, где произошло или могло произойти вредоносное действие. Причем это может быть как место, где произошло событие, повлекшее вред, так и место, где такой вред наступил[227]227
  Bier BV v. Mines de Potasse D’Alsace SA [1978] ECR, C-21/76.


[Закрыть]. Так, например, в соответствии с устоявшейся практикой Европейского Суда Справедливости иск о возмещении ущерба, причиненного чести, достоинству и деловой репутации, может быть предъявлен по месту распространения публикации (но только в части ущерба, причиненного на данной территории)[228]228
  Shevill v. Presse Alliance SA [1995] ECR, C-68/93.


[Закрыть]. В связи с этим представляет интерес дело eDate Advertising GmbH[229]229
  eDate Advertising GmbH v Martinez. ECR. 25 October. 2011. C-509/09.


[Закрыть], которое было связано с нарушением австрийским сайтом личных прав (права на изображение) немецкого истца. Суд, толкуя ст. 5 (3) Регламента Брюссель I, указал, что в случае нарушения личных прав истца контентом, размещенным в Интернете, истец имеет право предъявить иск о возмещении всего причиненного вреда как в суд, где расположен ответчик, так и в суд, где находится центр его интересов. Также истец имеет право предъявить иск в суд каждого государства – члена ЕС, где был доступен данный материал, но только в части вреда, который наступил на территории такого государства. Таким образом, если ответчик признается домицилированным в одном из государств – участников ЕС (иначе Регламент не будет применяться), он может выступать в качестве ответчика по искам о возмещении вреда в любой стране – члене ЕС, где принадлежащий ему сайт был доступен (по крайней мере в части того вреда, который наступил на территории такой страны). Если же ответчик не домицилирован ни в одной из стран ЕС, то основания для установления юрисдикции будут определяться национальным законодательством страны, в которой был предъявлен иск.

Подходы, заложенные в ст. 5 (3) Регламента Брюссель I, могут применяться и в отношении требований, связанных с нарушением исключительных прав, за некоторым изъятием. Так, требования, связанные с регистрацией или действительностью исключительных прав, подлежащих регистрации, относятся к исключительной юрисдикции судов государства, где была осуществлена такая регистрация (ст. 22 (4) Регламента Брюссель I). Но данная статья не касается иных категорий споров в сфере интеллектуальной собственности (помимо тех, которые связаны с регистрацией и действительностью регистрируемого исключительного права). К тому же она a priori не касается авторских и смежных прав как не требующих регистрации в принципе. Как отмечается, ст. 5 (3) Регламента вполне может выступать в качестве основания для установления юрисдикции по месту совершения нарушения исключительного права[230]230
  Savin A. Op. cit. P. 60.


[Закрыть].

Так, в соответствии с одним из недавних решений Европейского суда требование правообладателя о защите авторского права, связанное с деятельностью ответчика по распространению контрафактных экземпляров через интернет-магазины, может быть предъявлено в суд по месту нахождения правообладателя. Толкуя положения ст. 5 (3) Регламента, Европейский суд указал, что для установления юрисдикции судом по местонахождению правообладателя достаточно доказать, что вред может быть причинен в стране правообладателя. При этом нет необходимости доказывать ни факт распространения контрафактных экземпляров, ни направленность действий ответчика на потребителей в такой стране. В результате Европейский суд признал обоснованным установление юрисдикции французского суда в отношении ответчика с местонахождением в Австрии, записавшего контрафактные диски, распространяемые английскими компаниями через их веб-сайты, которые были доступны во Франции. Правда, как и в деле eDate Advertising GmbH, Европейский Суд указал, что юрисдикция такого суда ограничена лишь ущербом, который был причинен стране, где расположен этот суд[231]231
  Peter Pinckney v. KDG Mediatech AG, ECR. 3 October. 2013. C-170/12.


[Закрыть].

Не следует забывать о возможности предъявления иска в суд по месту домициля ответчика – нарушителя исключительного права при условии, если домициль ответчика находится в государстве – члене ЕС. Такой суд будет иметь компетенцию в отношении всех фактов нарушений данного права, совершенных ответчиком на территории иных государств, в том числе и не входящих в Европейский Союз.