Текст книги "Профессионалы"

Джамал замер, перестал дышать.

И грохнул выстрел, пахнуло порохом. Пуля проколола пламя. Серебро в полете расплавилось, вспыхнул осиновый сердечник и…

Пожар погас.

Стало темно.

* * *

«Мышцы» робота – это множество полых камер, внутри которых ветвятся нитиноловые – никель-титановые – тросы с эффектом памяти. Тросы эти нагреваются электротоком и сокращаются, а после – возвращаются в исходное положение. Это основной принцип движения «Тэнсукаку», если Юрико правильно поняла из курса обучающей программы.

Подобную технологию в начале двадцать первого века использовали разработчики змей-шпионов типа Snakebot. И никаких тебе управляющих программ с жесткой логикой, движения живого существа практически невозможно воссоздать. Все программное обеспечение «Тэнсукаку» основано на генетических алгоритмах и цифровых «хромосомах». Биты, байты и так далее. Скрещивания и бесконечные мутации подпрограмм – мутации жизнеспособные, без глюков. Банальный цикл: туда, сюда, заново, и опять туда-сюда. И всегда в итоге оптимальное сочетание «хромосом», обеспечивающее максимальный КПД электромеханических ресурсов боевой машины.

«Туловище» робота состоит из бронированных сегментов со множеством степеней свободы. Предусмотрено около двухсот вариантов трансформации «Тэнсукаку». Так что прямая наводка гаубицы для робота не смертельна: поврежденные сегменты, утратившие функциональность и не подлежащие регенерации, заливаются тройным слоем бронегеля. Все системы дублируются…

Из-за этого потока информации мозг Юрико закипает. Откровенно говоря, она не надеялась добраться до подземного хранилища, законсервированного уже много лет, и даже опасалась, что бабушка что-то перепутала, а то и вовсе повредилась рассудком.

Уничтожив местную популяцию кынсы – расстреляв эскадрильи летающих монстров, взорвав гранатами боковые коридоры подземелья, кишащие тварями, Юрико и оба-сан нашли-таки робота.

Врубив бортовой реактор, они прогнали системы тестовыми программами и прошли ускоренный курс виртуального обучения. И на борту боевого робота поднялись на поверхность.

Теперь же огромный андроид двигался к центру Вавилона.

Ультразвуковые сенсоры исправно выдавали инфу о расстоянии до стен небоскребов, о заторах впереди и скоплениях техники взбунтовавшихся клонов. Инфракрасные сенсоры передних и боковых панелей обшивки распознавали перепады горизонтали, сигнал шел на голограмму управления Юрико. Оба-сан отключила датчик столкновения, разрешив внучке самой решать, ломать ли броней препятствие или перепрыгивать его.

– Оба-сан, откуда ты знала? – Разговор по внутренней связи с помощью ларингофона у горла и затычек-наушников.

– Что знала, внученька?

– Что клоны, бунт…

– Смута, Юрико. Я чувствую это.

– – А там, в больнице? Санитары…

– Враги, внученька. Я убила наших врагов. И теперь мы должны спасти Вавилон.

– А у нас получится?

– Спроси своего зооморфа. Может, он подскажет что делать?

Юрико наморщила лоб, она так «думает», когда связывается с морфиком. Степашка понял хозяйку с полумысли – из подсумка показалась его озабоченная мордочка. Что-то не то происходит с пушистиком.

И все же его совет вполне понятен.

– Оба-сан, мы должны найти Избранника! Акира! Мы спасем Акиру и тем самым защитим Вавилон!

* * *

Лейтенант Акира Ода, феникс пятой категории, был убит в районе Инкубаторов. Воскрес же он не в собственной квартире на улице Спокойствия, а на перекрестке проспектов Хризантем и Восходящего Солнца.

Привязка к заданной точке не сработала. Плохо, хуже некуда. Крайне неприятно материализоваться голышом на проезжей части и едва не угодить под киботанкетку.

Зато симптомы возврата были обычные, а не как в прошлый раз: во рту сухо, чешется кожа. Правда, через пару минут стало тошнить и голова разболелась как с перепоя – Акира понял, что вернулся из небытия слишком рано. Не через трое суток, а максимум спустя три часа.

Представьте: ночь на исходе, разметка перекрестка светится фотолюминесцентом, небо сереет. И обнаженный феникс бредет по разделительной полосе. Огни прожекторов освещают его спину, пока он вспоминает, как сжег останки своего начальника и учителя Ника Юсуповича Спираса по прозвищу Спитфайр, а затем испепелил куски плоти Дзиро Токусацу, сразившись с мальчишками-стажерами. Правда, сражением это назвать сложно, ибо два свечных огонька не сравнятся с лесным пожаром, две хрупкие спички вмиг исчезнут в доменной печи – примерно такая была расстановка сил после трансформации Акиры и стажеров.

Три феникса сцепились искрами.

Две юности против одной молодости…

Бой продолжался недолго. Акира вложил в свои пламенные руки всю ненависть и боль, скопившуюся в душе. Слишком часто за весьма короткое время его, привыкшего умирать, пытались убить по-настоящему, безвозвратно. Он смял стажеров двуокисью углерода и сажей, изломал их огненные кости многочисленными детонациями, а потом долго, чуть ли не с наслаждением, истязал поверженных врагов дымом и лучистой энергией. Но главное, прежде чем умереть, он понял, как и откуда в Вавилон проникает зло.

У Акиры было видение: кокон, ярко-красный кокон…

После того, как он сжег невинных людей в супермаркете «Зиккурат Этеменанки», стало проще уходить и возвращаться, судить и убивать.

…в локализации были задействованы одиннадцать фениксов различной категории…

Джамал предупреждал, он говорил, что с дуэлянтами что-то нечисто. Ник Юсупович тоже не доверял им.

…два стажера-желторотика – наши, кстати, красавцы – Масами и Хисока. Спитфайр решал тогда, гнать их или погодить, в нагрузку кинул, вроде как на практику…

У одиннадцати проверенных огненными штормами профессионалов одновременно исчерпался ресурс?!

…а еще – Сигурд, Димыч, Джексон-младший…

Быть такого не может!

…только стажеры вернулись оттуда. Понял, да? Никто из «стариков», а «желторотики» – запросто!..

Там, в пылающей котельной, когда Акира навсегда убивал мальчишек, думать было некогда. Зато теперь есть время пораскинуть извилинами.

На улицах совсем нет людей. Рекламные голограммы не раздражают Акиру, их проекторы обесточены. Осколки витрины на асфальте. Оружейный магазин «Добрая пуля» разграблен. И ни полиции, ни зевак! Странно…

Вскоре он добрел до коптящей небо патрульной киботанкетки. Ее в упор изрешетили из автоматических гранатометов. Рядом лежали два трупа в полицейской форме. Акира снял с одного черный бронированный комбинезон, усиленный искусственными мышцами. Нижним бельем побрезговал. Был всего лишь убийцей, а стал еще и мародером. Не потребовав ни феромонового, ни еще какого пароля, комбинезон приспособился к новому владельцу, став шире в плечах, в талии уже. Просто замечательно, что в казенных вещах не предусмотрена идентификация владельца. В нарукавном кармане обнаружилась пачка любимых «Firestarter Light» и простенькая зажигалка.

Куда теперь и что? Демоны, приведения, наемник-синоби… Зачем Дзиро Токусацу понадобилось убивать Акиру?.. Он брел по проспекту, пока не уперся в пятнистую очередь – колонна по двое, равнение в затылок. Тишина, никаких разговоров, клоны вообще народ малообщительный… Клоны?! Откуда столько?! Что происходит?!

Грохот ботинок – колонна шагнула согласно БУСВВу[48]48
  БУСВВ – боевой устав сухопутных войск Вавилона.


[Закрыть] ровно на восемьдесят сантиметров. И еще. И вновь. Это конвейер, вооруженный штурмовыми винтовками и автоматами, снайперскими винтовками и огнеметами. Все клоны в бронежилетах, у всех фляги с водой.

У многих клонов очень знакомые лица, напоминающие Акире… Джамала!

* * *

Ревут сервоприводы. Перед лицом маячит голограмма давления масла в суставах и тормозных колодках. Под ресницы лезла бегущая строка координат. Инфракрасное видение проникает в мозг пунцовыми пятнами… От всего этого у Юрико кружится голова.

Бабушка сказала, что это нормально, пройдет.

Еще в соляных копях она усадила Юрико в приемник-лифт головной кабины, где ее тут же схватили манипуляторы, швырнули наверх сквозь искусственные внутренности робота и втащили в боевое отделение. В локти Юрико впились миниатюрные сверла. Противно вибрирующая протяжка впихнула платиновую проволоку в ее кости, что расползлась по телу, пронзив позвоночник и упершись в затылок. Спина и руки погрузились в вязкий гель кресла механика-водителя, эдакого пентакля. На лицо легла полумаска, реагирующая на мимику, а во рту стало тесно из-за капы управления огнем. Покусывая капу определенным образом, можно активировать пушки на широких плечах робота. Специальный защитный шлем Юрико решила не надевать, чтобы не помять прическу.

И вот прямо курсу выползает здоровенный танк, башня его поворачивается и… Юрико кусает капу – баххх!!! – ее резко вжимает лопатками в пентакль, и это больно. Отдача настолько сильна, что сломались шейные позвонки, о чем вывелось сообщение на сетчатку глаза. Ее должно было парализовать, но гель, затвердев, зафиксировал ее череп. Как же все быстро и нелепо получилось! Ей хочется плакать, но она сдерживает рыдания. Не до того.

– Клянусь Великой Матерью, мы попали, внученька! Попали! – Восторгу оба-сан нет предела, и потому Юрико решает, что не стоит ее огорчать, и ничего не говорит о том, что с ней случилось.

Пальцы ее шевелятся, вызывая нужные картинки. Так, а где у нас интерьер головной кабины?.. Она видит себя. Со всех сторон бронелисты и гелевые компенсаторами. Последние нужны, чтобы не расшибиться, если робот вдруг – случайно! – упадет. Юрико внимательно смотрит на своего зооморфа-прорицателя.

Зверек возбужден, ему страшно, очень страшно. Он дрожит. Длинные уши опущены, из мягких лапок торчат острые когти, которыми он царапает колени хозяйки до крови. Юрико и не знала даже, что у него есть когти. Розовый пятачок морфика превратился в отвратительное рыло, изо рта торчат желтые клыки. Девушку трясет от омерзения, но она терпит: Степашка не виноват, это зло коробит его тельце.

Он очень изменился.

И город не узнать.

Тут и там пожары, на дорогах полно брошенных ДВС-авто, бамбуковые рощи поломаны, храмы Каодай в руинах…

– Давай, внученька, пора, – шепчет оба-сан. Ее ладони намертво примотаны проволокой к сенсорам, реагирующим на малейшее движение. Она мастерски играет мышцами, направляя громадину-робота сквозь лабиринт горящих небоскребов. – Ну давай же, давай! Спроси у него, куда нам теперь? Где искать?

Юрико знает, что надо делать, но… Ей страшно: слишком уж нынешний Степашка не похож на добродушного пушистика, обожающего топленое молоко.

– Давай, внученька. Иначе нам не найти Избранника.

Юрико это понимает.

И все же она колеблется.

* * *

Открыв глаза, Джамал увидел черноволосую девушку, по пятки завернутую в сари. Девушка отлично улыбалась, и только. Груди у нее почти что нет, и бедра скорее мальчишечьи, чем женские.

Но улыбка…

– Девушка, как вас зовут? – пролепетал он. – Что вы делаете сегодня вечером?

– Порядок, – она сказала это не Джамалу. – Кокетничает – значит, жив.

– Вручим клиенту жену? – В поле зрения снайпера появился ковбой в широкополой шляпе, клетчатой рубашке и в сапожищах со шпорами. В кобурах на ремне электрошокеры.

Девушка в сари и ковбой – те самые трапперы, которых он нанял.

– Вы нашли Сильвию?

– Да. – Ковбой – его зовут Гаррис, вспомнил Джамал – достал сигареты из кармана рубашки.

Джамал попытался встать. Он обнимет Сильвию, прижмется губами к ее упругой груди, и завалит прямо на асфальт, и грубо, но нежно… Когда пожар погас, он упал, потерял сознание, как это бывает после исполнения профессиональных обязанностей, но уж на супругу ему сил хватит…

Черноволосая девушка рассмеялась:

– Половой инстинкт в норме, милочка, не волнуйтесь.

Встать не получилось. Но где же Сильвия?!

– Я здесь, родной.

Это ее голос! Ее любимый голос! А вот и она – такая вся красивая и нежная, изысканная и чувственная. Настоящая профессионалка. Маори. Людоедка.

– Сильвия, съешь их всех. Пожалуйста… – прошептал Джамал. – Всех. И мы останемся только вдвоем…

Супруга улыбнулась, продемонстрировав заточенные резцы.

Трапперы как-то сразу напряглись. Шокеры перекочевали в ладони Гарриса.

– Он бредит. – Сильвия наклонилась к мужу. – Помогите его поднять.

Гаррис мгновенно трансформировал ладонь в широкую перевитую венами петлю из кожи и мышц, которую он накинул на шею Джамала, и потянул…

Обнявшись, супруги двигались за трапперами. Если бы не петля, снайпер не сделал бы и шага. Слева и справа возвышаются серые стены Инкубаторов.

– А второй заказ? – после продолжительного молчания, окликнула ковбоя девушка в сари.

– Заказчик мертв окончательно. Объект убит временно. Плакали наши деньги, любимая.

Пока что им удавалось держаться подальше от пятнистых клонов, которых в Инкубаторах развелось видимо-невидимо, и от грузовиков, подвозивших оружие и обмундирование.

Готовилось что-то серьезное.

– Гаррис, что происходит? – Джамала это очень интересовало.

В ответ ковбой буркнул:

– Военный переворот. Клоны хотят сжечь Вавилон.

– Сжечь?! Но зачем?!

Вопрос остался без ответа.

– Счет получите, как только обстановка стабилизируется, – сказал траппер. – Предупреждаю: сумма вас впечатлит.

Небо уже серело, когда они выбрались из Инкубаторов.

– А двоих он потянет? – засомневалась вдруг подруга Гарриса.

– Потянет. Задаток ведь уплачен.

Оказалось, трапперы наняли извозчика, громадного бородатого мужика со светло-голубыми глазами.

Гаррис фамильярно ткнул его кулаком в живот:

– Петя, доставь куда скажут. На дорогах неспокойно, так что осторожней.

Девушка в сари и ковбой помогли Сильвии и Джамалу взобраться на спину извозчика.

Снайпер с одобрением взглянул на вязь татуировок, покрывающих мускулистый торс иноходца, и деловито ухватился за его бороду, заплетенную в косички, – это чтобы регулировать направление и скорость движения.

* * *

Наземное движение парализовано, станции дирижаблей и пункты проката дельтапланов захвачены бунтовщиками. Бежать из города? Но как? И куда? По периметру Вавилона – минные поля и пулеметы объединенного российско-американского контингента…

Акира обходил мусорные завалы и трупы. Судя по количеству тел в полицейского форме, клоны неравнодушны к служителям закона. Ему, наверное, стоит опасаться, ведь на нем ведь форма копа, но…

Этой ночью феникс видел, как клоны по команде изнасиловали, а потом пристрелили десяток самочек– зооморфов. Видел, сожгли огнеметами храм Каодай и как пытались взять в плен Чужого, но тот ощетинился иглами, которым позавидовал бы дикобраз, и прошел сквозь строй, оставив после себя раненных и покалеченных… А еще он видел взрывчатку, много аккуратно расфасованных брикетов. Клоны распределяли их между собой…

Разве после этого можно бояться хоть чего-то?

Не скрываясь, феникс шел вдоль пятнистой колонны.

Шаг тысяч ног, грохот ботинок, еще шаг.

Куда идут клоны? Почему так медленно?..

Через четверть часа Акира добрался-таки до головы колонны, которая упиралась в походно-полевую кухню, у пятисотлитровых баков которой работали, не покладая рук, двое в белых фартуках. Крантики вправо – и прозрачная жидкость плеснула в пластиковый стакан, полный стакан – клону, клон тут же влил его содержимое в глотку. Следующий! И процедура повторилась. И опять…

Да это же сакэ, понял Акира. Клонам организованно раздают стаканы с сакэ! Так положено – для храбрости – перед боем.

Набравшись наглости, феникс подошел ближе и протянул руку. На него неодобрительно зыркнули – мол, что ж ты строй нарушаешь? – но выпить дали.

Пересохшее горло смочила теплая «рисовая водка».

* * *

Усадьбу скрывали от посторонних глаз тополя и клены. Здесь было красиво: на большом пруду острова соединялись мостками. Пейзаж портили только прицелы охранных систем и лучи сканеров…

В главном зале усадьбы собралась элита Вавилона, сливки клана Ямагути-гуми: черные костюмы и галстуки, короткие стрижки и белые рубашки. Присутствовала даже суррогатная мать, большая толстая женщина.

Собравшиеся смотрели на оябуна, на татами попивающего сакэ из крохотной чашечки. На коленях у него лежали мечи-досу.

Отставив пустую чашечку, оябун поднял руку. В ладонь ему тут же вложили армейский радиотелефон. На вызов главы клана одновременно откликнулись тысячи радиотелефонов по всему Вавилону.

– Начали! – прохрипел оябун в динамик.

И в тот же миг армия клонов атаковала здания корпораций, жилые небоскребы и супермаркеты. За бойцами следовали обвешанные взрывчаткой смертники-шахиды.

И прогремели взрывы, обрушились небоскребы и запылали дома.

Клоны подожгли Вавилон.

Оябун хищно осклабился. Вокруг него, треща молниями, образовался ярко-алый кокон зла.

* * *

Вокруг андроида бушевал пожар.

Перепады давлений и ветер гнали пламя с бешеной скоростью.

Безобразное чешуйчатое чудовище, в которое превратился Степашка, когтистыми лапами обхватило шею Юрико, прижалось слизким брюхом к ее горлу, а змеиным хвостом поддерживало затылок. Ослабь чудовище хватку – и она тут же умрет.

Пока Юрико выкарабкивалась из ремней и зажимов, системы жизнеобеспечения замазывала белковым клеем дыры от разъемов и извлекала тончайшие платиновые проволочки из костей. А потом последний зажим щелкнул – и она рухнула на бронеплиты внутренней обшивки.

Удар был весьма болезненным. Спасибо морфу, не ослабил хватку, хотя его самого основательно ушибло – да так, что закашлялся кровью. Похоже, повреждены внутренние органы. Сколько он протянет?.. Не думать об этом! Не думать!

– Давай, внученька, давай! – напутствовала ее оба-сан.

Бабушка сама бы бросилась на помощь Избраннику, но… Это долг Юрико, ее судьба. И на судьбу нельзя жаловаться: Избранник мог оказаться прыщавым уродом или противным старикашкой, Акира же настоящий красавчик и великолепно целуется. А еще он – феникс, как папа Юрико. Спасибо Степашка, напророчил ей суженого. А уж Юрико его сама стала величать Избранником, и бабушке о нем рассказала, и отцу… Отец пообещал присмотреть за ее Избранником…

Она втиснулась в камеру лифта и через секунду оказалась в пятке «Тэнсукаку», где створки распахнулись. До тротуара было что-то около метра – ерунда, конечно, но с ее шеей…

В лицо пахнуло жаром. Степашка зарычал.

Юрико непроизвольно отступила, а потом, закрыв глаза, спрыгнула на асфальт. Пусть горят синим пламенем небоскребы, плавятся моноциклетные желоба и закипает река канализации – она знает: все будет хорошо. Прижав зооморфа к сломанной шее, Юрико побежала через огонь. Степашка приведет ее к Избраннику.

Вот только дышать нечем.

Раскаленный воздух обжигает легкие, и волосы тлеют.

* * *

– Еще?

– Не откажусь, спасибо.

Воздух пахнет гарью даже здесь, под землей. Наверху так вообще ад, там бушуют пожары. Запад Вавилона полыхает одним большим факела. Кто-то шибко умный убил снайпера-профи, прежде чем тот успел нейтрализовать феникса, который вошел в подожженное бунтовщиками нефтехранилище…

Ничего, все образуется. На душе стало чуть светлее после очередного глотка. Джамал пил дрянной молдавский бренди из ржавой консервной банки. Вместе с Сильвией и еще кучкой граждан он прятался в подвале многоэтажки на улице Мира. Наверху бесновались клоны, – жгли Вавилон, убивали профи и любителей, а подвале было вполне себе сухо и комфортно.

– Мы еще посмотрим кто кого!.. – Джамал выплеснул остатки бренди в рот

– Еще? – спросил пожилой мужчина. Кажется, его зовут Джино Паскаль, и он главврач профсоюзной поликлиники.

– Спасибо, – кивнул Джамал.

Они пили вдвоем. Сильвия никогда не любила спиртные напитки. Извозчик, пробежавший под перекрестным огнем полгорода, от ста граммов отказался: «Не положено. Гаишники заставят дыхнуть, права отберут». Когда вспыхнули небоскребы, именно он заметил вход в бомбоубежище…

Еще в подвале отсиживались две маразматички-старушенции. От бренди они отказались – глушили стаканами мутный самогон и подначивали молодого калеку, обкурившегося марихуаны. Парня знатно штырило: то расцветали, то гасли линиями профсоюзные тату инженерных войск, хаотичные узоры которых завораживали.

– Еще?

Джамал кивнул.

Тепло потекло от желудка к конечностям.

Эпилог

Когда прогремели взрывы и рухнули первые небоскребы, ты понял, что идти тебе некуда. Никто тебя не ждет. Ты – убийца, беглец. Ты должен исчезнуть навсегда.

Пас руками, татуировки отозвались легким ненавязчивым зудом.

Сигаретку в зубы. Зажигалкой клацнуть, добыть огонь. Горит, и хорошо. В смысле, хорошо горит-пылает город. Любимый мегаполис грозиться выжечь небеса газовым трубопроводом и топливом заправок, искрами многоэтажек он летит к облакам, углями людских трупов тлеет на проспектах. И хорошо. В смысле, хороший табак всегда настроение повышает.

Ты доволен.

Твое время пришло.

Огонь – естественная среда обитания фениксов. С детства, с рождения ты жил лишь для этого момента. Это твоя судьба, ничего не поделаешь.

Тепло. Жар. Горит бензин, горит бетон, сам воздух горит.

Ты втягиваешь табачный дым в легкие. Ты – пламя, ты – огонь. Никто не помешает тебе слиться с пожаром, сожрать весь город с его канализационными потрохами.

Никто и ничто!

Небытие? Без серебра и осины, ты сам хозяин своего огня!

И потому – дайте огня! Больше огня! Еще больше!

… тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел…

Единожды познавший вкус человечины, что тебе терять?!

«Вина феникса, убившего погорельца ничуть не меньше, того, кто предал Вольный Город Вавилон. Близкие друзья опального феникса, члены его семьи – даже самые дальние родственники – должны быть уничтожены…»

Не верьте, когда говорят, что гореть – это подвиг. Вранье! Когда лопается обожженная кожа, тебе больно, очень больно. А потом, когда пробирает углями до костей, и пылаешь точно лужа бензина, ты испытываешь неимоверное блаженство. Но это ничто в сравнении с тем чувством, что охватило тебя при виде Юрико.

Девушка, от который ты без ума, бежала через пламя! Она спешила к тебе! Девушка, которую ты любишь, горела свечой!

И ты бросился к ней, ты, феникс, швырнул любимой остатки кислорода, только что вытянутые из огня. Пусть дышит, она должна дышать. Ты летел к ней, не касаясь расплавленного асфальта. Ты несся над обугленной кожей Вавилона. Ты должен спасти ее, свою Юрико, и ты…

…вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские…

Ты вспомнил.

В «Зиккурате Этеменанки» ты не хотел убивать – тебе толкнули, заставили вкусить плоть людскую. Там были два огня, два феникса. Стажеры! Они вошли в пожар за тобой, они следовали за твоим племенем по уровням супермаркета. Они прятались за горящими стенами, затекали дымом в лопнувшие пивные банки, забирались в микросхемы бытовой техники. Они шли по твоим углям, дожидаясь подходящего момента.

На девятом уровне, когда ты пощупал обивку лимузина и, расслабившись, потерял контроль над своей силой, они обняли тебя, уговаривая вернуть свое, отобрать растраченное – отведать сочного мяса тех, ради кого ты, рискуя ресурсом…

Но ты отказался.

И тогда стажеры толкнули тебя на людей!..

Это неважно сейчас. Главное – Юрико. Еще секунда – и вспыхнут ее волосы, и прекрасное тело превратится в пепел.

Нет! Ты не позволишь!

Ведь ты – пожар. Ты – огненный шторм, плазма, пожирающая Вавилон. На твоих зубах хрустят кости, покореженные моноциклетные желоба впиваются занозами в язык, факела-небоскребы ты глотаешь за один присест.

И ты спасешь всех, кого еще можно спасти!

Сотни тысяч твоих рук отпускают здания Вавилона. Сотни тысяч твоих ног убирают пятки с улиц и проспектов. Миллионы твоих глаз не испепеляют больше одним лишь взглядом… Ты сжимаешься в комок, вбираешь в себя все пламя огненного шторма.

И Юрико – жива! – спешит к тебе, ее стройные ножки касаются в мгновение охлажденного тротуара.

– Акира!!! – кричит она.

Тебе так хочется ответить ей, но ты вобрал в себя все зло Вавилона, оно кипит внутри, грозит разорвать тебя на клочки. Откроешь рот – случится непоправимое!

Отвернувшись от любимой, ты разжимаешь челюсти – и алый поток вырывается из твоих легких, струится над улицами и проспектами, минует вылезших из подвалов и убежищ граждан и через секунду выплескивается на тополя и клены ландшафтного сада, кипятит воду в пруду и поджигает мосты между островами. Поток врывается в усадьбу клана Ямагути-гуми. Вспыхивают черные костюмы и галстуки, короткие стрижки и белые рубашки.

А потом пламя врезается в пульсирующий кокон.

Вспышка.

Взрыв.

* * *

Поддерживая голову Юрико за подбородок, Акира – уже человек, не огонь – снял с любимой бездыханного зооморфа. Сделал он это с помощью доктора Джино Паскаля, который выбрался из подвала соседнего здания в сопровождении Джамала Судзуки. Снайпер держал перед собой «глок», которым он вовремя потушил разбушевавшегося феникса.

Сила-ци доктора светло-голубой нитью сшила сломанные кости, срастила треснувшие позвонки Юрико. Быстро и просто. Феникс отпустил ее подбородок и, когда профи тактично удалились, провел ладонью по измазанной копотью щеке девушки:

– Хочу пригласить тебя в ресторан. «New York Nights» – отличное местечко. Я знаком с хозяином. Он очень хороший… человек. И вот там-то я уже официально…

Акира запнулся.

Она даже не пыталась высвободиться из его объятий:

– Это что, было предложение руки и сердца?

– Ага. – Феникс посмотрел на огромного боевого робота, из которого только что выбралась очень знакомая старушка, и поспешно добавил: – Но есть одном условие: твоя бабушка не будет жить с нами.

Юрико рассмеялась.

Обнявшись, они смотрели на дымящиеся развалины небоскребов и остовы машин.

Сгорая от страсти, Акира зарылся лицом в волосы любимой. Он наслаждался нежным теплом будущей жены.

Не жаром, но теплом.