Текст книги "Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки"

В этот момент мне показалось, что в самой середине огня кривляется и пританцовывает какая-то скотина. Присмотревшись повнимательнее, я действительно увидел тёмную фигуру, парящую метрах в десяти над землёй в самом пекле. Этакий гад в развевающихся одеждах летал туда-сюда и явно издевался надо мной.

– Ты кто? – я ткнул в него пальцем, но фигура не отреагировала, вместо этого ещё раз крутанулась и отлетела подальше, став практически невидимой за всполохами огня. – Эй!

Я задумался… кто бы это мог быть. Не знаю почему, но правильный ответ сам собой нашёлся в моей памяти.

– А я тебя знаю! Ты этот! Ханжа Насреддин. Или ты был Ходжой… Да хрен с тобой – будешь Ханжа… мне так удобнее! – заявил я, подумал и добавил: – Но ты вроде ж помер! Вместе с ослом и султаном… Ты чё, призрак?

Мне показалось, что подлетевшая поближе фигура кивнула.

– Ну, понятно. Ты ж вроде таджиком был? – я тоже удовлетворённо кивнул. – А я этот… Охотник за привидениями! Предъявите регистрацию и временное разрешение на работу! Чё? Нету? А знаешь, что мы с призраками-нелегалами делаем?

Призрак явно не знал, а потому попытался сбежать.

– Мы на них… – я нахмурился, покачнулся и выставил вперёд руки, сложенные пистолетиком, – …лучи протонных ускорителей скрещиваем!

Две сорвавшиеся с кончиков пальцев магические пули, естественно, не попали в вертлявую цель, но всё же каким-то чудом встретились, столкнувшись уже за огненной стеной. Громыхнуло. В радиусе полусотни метров пламя будто сдуло, а по чёрной земле покатились две сбитые с ног человеческие фигуры, одна из которых показалась мне смутно знакомой.

– О! Так ты не Ханжа… Ты ж Игогон! Точнее этот… как его, а – Тыгыдын! – обрадовался я, увидев удивлённую, перемазанную в саже и копоти раскосую морду, и стал закатывать рукава, круша пальцами поликерамические наручи собственной брони. – А я и не знал, что ты в османы записался. Ну, чё? Схлестнёмся?

Глава 9

– Ефимов, – потрясённо произнёс чукча, медленно поднимаясь с земли. – Это ты?

– Ну… – жарко было неимоверно, так что я, немного подумав, снял лицевую маску и запихнул её под лямку разгрузки, вместо того чтобы прицепить к поясу. – Так чё, Петручо, смахнёмся на кулачках?

– Меня зовут Пётр! – мгновенно окрысился юноша. – А для тебя, русский, я Пэгыттын!

– Да хоть Тутанхамон, – с трудом, но тем не менее с первого раза выговорил я сложное имя. – Слышь, морда османская! Так мы драться будем или нет?

– Я не…

Над полигоном пронёсся протяжный вой сирены, которому практически тут же ответила ещё одна, но где-то далеко на юге. Над холмами, загораживающими от нас Солнечное, взмыли в воздух три красных ракеты. Наверное, это что-то должно было значить, и, кажется, мне даже говорили, что именно, но воспоминания об этом ускользали от плывущего осознания.

В ухе щёлкнула поймавшая вызов и автоматически включившаяся гарнитура. Однако вместо голоса я услышал только противное шипение, скрип и обрывки малопонятных слов.

«Сломалась, наверное…» – подумал я и, вытащив приборчик из уха, засунул его в карман штанов.

А вот чукча вообще не обратил никакого внимания на световые и шумовые эффекты. Он хмуро, с подозрением смотрел то на меня, то переводил взгляд на груду слегка шевелящихся чёрных тряпок. Только сейчас я вспомнил, что когда стена огня исчезла, мне показалось, что за ней было два человека. Вот куча пошевелилась, встала на колени, а затем поднялась на ноги, оказавшись каким-то натуральным бедуином в чёрном изодранном халате и такого же цвета тюрбане с тряпкой, замотанной так, чтобы прикрывать лицо.

Собственно, сейчас стало понятно, кто именно здесь свой, а кто чужой. Фигура потрясла головой и, подняв на меня взгляд, в котором плясали огненные всполохи, напряжённо застыла. Словно зверь перед прыжком.

– Ты это… – произнёс я, обращаясь к Петру, в то время как сам внимательно рассматривал незнакомца, оказавшегося ни много ни мало – неквалифицированной «пятёркой». – За наезд извиняй… Попутал слегонца.

– Уходи! – процедил сквозь зубы Пэгыттын, также неотрывно следя за османом. – Это моя охота и моя добыча!

Он гордо выпрямился и обжег меня быстрым презрительным взглядом, одновременно с этим отбрасывая в сторону какую-то поломанную палку, которую держал в руках. Возможно, именно это движение оказалось ошибкой. Словно своим действием воин активировал какой-то триггер, и незнакомец взорвался, в самом прямом смысле этого слова.

Правда, новоявленный шахид сделал это совершенно безвредно для себя, не знаю уж, что это была за магия, но на долю секунды на месте чёрной фигуры образовался ярко-белый огненный шар, а затем ударная волна, несущая в себе тучу шрапнели из осколков сплавленной земли и раскалённых камней, ударила парня в грудь, откинув его далеко в сторону.

Сам я успел кое-как среагировать и в высоком прыжке ушёл назад, избежав поражающих элементов. Однако попал под взбесившиеся воздушные потоки, завертевшие моё тело, а затем и вовсе потащившие меня к спокойно стоявшему в эпицентре врагу. Извернувшись в падении, я запустил в его направлении «Магическую пулю» и, приземлившись на ноги, тут же метнулся в сторону длинным прыжком с перекатом, отправляя в противника один снаряд за другим.

Несмотря на скорость полёта зарядов и, казалось бы, небольшое расстояние, незнакомец двумя элегантными, почти танцевальными «па» ушёл от заклинаний. Пули с рёвом пронеслись мимо, с грохотом врезавшись в холмы далеко за его спиной и разметав в щепки небольшую рощицу из кривых средиземноморских деревьев. А те, увернуться от которых он, видимо, не мог, встретили два раскалённых добела файербола, огласив округу целой серией рокочущих разрывов.

Чувствуя, как под действием адреналина слегка отступает дурное опьянение, вызванное переизбытком Сансары, я засадил в то место, где только что был осман, ещё несколько магических снарядов. Но и они ушли в молоко, потому что фигура в тюрбане взмыла в небо, словно заправский реактивный истребитель. Голубое с желтоватыми всполохами пламя, длинными струями вырывающееся из открытых ладоней, подбросило его в воздух, и он, заложив вираж, на приличной скорости отлетел от меня, осыпав целым шквалом огненных шаров.

Пётр, выбравшись, наконец, из-под завала, стрелой метнулся к своему отлетевшему при взрыве копью. Заметив движение, фигура махнула рукой, так словно бы сметала крошки со стола, и с её пальцев сорвался целый рой раскалённых ярко-оранжевых ос. Пронзительно жужжа и вращаясь, они понеслись наперерез парню, а затем, мгновенно ускорившись, превратились в яркие чёрточки. Словно бы трассеры, выпущенные из пулемёта.

Парень ушёл таким акробатическим кульбитом, что мне даже не поверилось, что он способен на подобные фокусы. Рывком перекинул себя маховым сальто через голову и с ходу, словно заправский акробат, закрутил рондат фляки, на удивление легко уклоняясь от бьющих по выжженной земле огненных ос. В этот момент и я напомнил неприятелю о себе, постаравшись провернуть уже получившийся у меня однажды приём с совмещением двух магических пуль.

Куда там. Эффект неожиданности отсутствовал, и враг, продолжая изображать из себя истребитель, ушёл из зоны поражения в мёртвую петлю, что давало Пэгыттыну возможность, приземлившись, схватить свою пальму. Однако, к моему удивлению, он этого не сделал, а наоборот, замер на долгую секунду в настороженной позе, а затем, издав грудной вой, громко хлопнул в ладоши.

Между рук полыхнула призрачно-зелёная вспышка, и Пётр быстро развёл их в разные стороны, так что в каждом кулаке у него затрепетало полупрозрачное короткое копьё такого же цвета. Его действия, естественно, вызвали интерес у османа, но я не дал тому сосредоточить своё внимание на чукче. Привычным движением топнул по земле, от чего по спёкшейся корке побежали длинные трещины, а в воздух, подброшенные использованной энергией, взмыли несколько крупных камней, и ударом ноги отправил один из них в полёт, прямиком в голову неприятеля.

К сожалению, это был всего лишь основательно прокалившийся песчаник. Булыжник врезался в голову фигуры и разбился об её колдовскую защиту, обдав мага облаком пыли и крошева. Впрочем, это сбило его и даже заставило потерять баланс, кувыркнувшись в воздухе, однако, к сожалению, не сделало главного. Признаться, я рассчитывал, что, разбившись, он запорошит осману глаза, но этого не случилось.

Восстановив свой полёт, противник метнулся в сторону, а затем, сложив руки запястьями перед собой, так что пальцы стали напоминать оскаленную пасть, полосанул по мне концентрированным потоком огня, словно самым настоящим лазером. Я даже не стал уклоняться. Луч просто расплескался об ауру, опав на землю безобидными искрами, и в тот же момент неприятель опять закувыркался в воздухе, потому как в спину ему врезалось призрачное копьё Петра, то ли пробив защиту, то ли просто застряв в ней.

В любом случае врагу эта штука доставляла определённые неудобства. Маг закрутился, пытаясь дотянуться рукой до мешающей ему вещи, и тут же в него полетел второй снаряд, а заодно и несколько моих пуль. Он точно ну никак не мог бы уклониться от этих атак и, видимо, сам понимал это, потому как за секунду до того, как снаряды поразили цель, как-то весть сжался, практически в позу «эмбриона», и рухнул вниз, чтобы, не долетая до земли пару метров, взорваться ослепительной вспышкой белого пламени.

Ударная волна от неё была не так уж сильна, зато обдала лицо потоком горячего воздуха, и последующий за ней хлопок больно резанул по ушам. Петру, кажется, тоже досталось, он как раз готовил новые призрачные джавелины, а процесс этот был совсем не моментальный. Откат от сбитого заклинания пришёл практически сразу, и парень рухнул на колени, зарычав и схватившись руками за грудь. Это было воистину неприятное и очень болезненное ощущение, когда по всем чакрам, даже закрытым, одновременно бьёт вырвавшаяся из-под контроля и попытавшаяся отхлынуть обратно в море Сансары забранная, но не использованная энергия.

Даже удивительно, как ему удалось увернуться от вновь атаковавшего его османа. Тот, видимо, сжёг воткнувшееся ему в спину копьё и немедленно попытался взорвать что-то возле головы парня. Чукча, подхватив свою пальму, даже не отпрыгнул – покатился по земле, и только потом, в самый последний момент, уперевшись на мгновение ногами, сделал длинный резкий рывок в сторону от долбанувшего взрыва.

И всё же маг отвлёкся и не заметил уже меня. Так что в то время как он попытался что-то сделать, рассыпая снопы синего пламени, я, выбрав момент, высоко подпрыгнул и ухватился за его лодыжку. С дополнительным весом летать он уже не мог, а потому мы стали медленно опускаться к земле. Сжечь меня своими соплами у врага, естественно, не получилось, помешала магическая защита, даруемая перенасыщенной аурой. Впрочем, и сформировать пулю, чтобы расстрелять врага в упор, у меня тоже не получалось. Сказывалось практически полное отсутствие опыта в маго-физических дуэлях.

Видя прекрасную мишень, Пётр, недолго думая, метнул в нее своё копьё, но, к сожалению, пальма только чавкнула о защиту и отлетела в сторону, не причинив магу никакого вреда, зато едва не заехав по носу мне. Я же в это время один за другим наносил простейшие энергетические удары снизу вверх, пытаясь пробиться сквозь щит, оказавшийся многослойным.

Лодыжка мага хрустнула под пальцами, но, к моему удивлению, он не проронил ни звука. Только прошипел что-то, словно бы вода, попавшая на горячий противень. В этот момент мои ступни коснулись земли, и я, перехватив сломанную ногу второй рукой, со всей дури долбанул османа плашмя телом об землю, а затем попытался наброситься на него сверху, взять в «гард», оседлать и закончить уже это затянувшееся мордобитие.

«Хотел сильного гада… – немного меланхолично подумал я, кубарем отлетая от свечкой взмывшего в небо османа, – получите, распишитесь. Главное, не подавитесь!»

Противник сделал самую простую вещь, которую только мог – упёр ладони в землю и врубил свою маготурбину на полную мощность. Меня просто смело в сторону, а осман вновь оказался в относительной недосягаемости, осыпая нас роями «огненных ос». Пётр отбился на этот раз быстро и эффективно – просто закрутил своё копьё пропеллером, отбивая назойливых тварей, атакующих рыжими всполохами, а вот мне пришлось банально драпать, потому как показывать акробатику в таких делах, да и вообще показушничать я не любил.

Хрен его знает – были ли у нас в этот момент зрители, чтобы поставить мне единицу за «технику» и десятку за «эффективность», или нет, но всё это была ерунда и, как оказалось – отвлекающий манёвр. Оставшись на время без нашего пристального внимания, маг поднял руки вверх, где-то над головой что-то громыхнуло, и в поляну, на которой мы веселились, саданул самый обыкновенный метеорит. До земли долетел маленький камушек, размером от силы сантиметр на сантиметр, но и его хватило, чтобы разметать нас с Петром в разные стороны, словно кутят.

Вот это было куда как сильнее тех иллюзорных выстрелов танков и файерболов, которые я отражал своей перенасыщенной аурой. Впрочем, такие магические атаки были страшны не самой собранной для них силой, а вторичными поражающими эффектами, происходящими после их взрывов. К сожалению, сопротивление магии не защищало человека от физических элементов, и я всем телом почувствовал, как захрустела и пошла трещинами даже «алмазная рубашка».

Хотя и магу-огневику это заклинание далось не просто так. Во-первых, потому как он был именно «магом» – это я видел прекрасно, пусть вязью и ПМК осман не пользовался, даже для такого заклинания, как «Падающая звезда». А это значило только то, что он, как и я – использовал магемы и, не являясь колдуном, вкладывал в них куда как больше сил.

Похоже, что вызов метеорита был его коронкой. После которой он должен был как минимум немного отдохнуть, и, скорее всего, очень удивился, увидев, что я всё ещё не просто двигаюсь, а очень даже бегаю, да ещё пуляюсь в него всякой бякой. А потому враг стал повторяться, и в меня вновь полетели серии файерболов.

Разлетающаяся в разные стороны, гонимые ударной волной осколки щебня и мелкие камушки засвистели над головой, в то время как я, набирая скорость, нёсся по большой дуге, преследуемый грохотом разрывов, отвлекая от себя внимание и уводя противника подальше от всё ещё пытавшегося подняться явно оглушённого Петра. Что-то чувствительно толкнуло меня в правое плечо, с хрустом пробив и так уже покоцанный, поликерамический наплечник. Слава богу, что он был навесным, а потому просто лопнул, приняв на себя удар и погасив энергию снаряда, однако не будь на мне пусть и основательно хрустящей «алмазной рубашки», сустав скорее всего оказался бы раздроблен.

Перекувырнувшись на бегу через голову, я сам выпустил целую серию магических пуль в застывшего на время атаки противника, заставив того маневрировать. Впрочем, это было только закуской, потому как, приземлившись, я тут же влил сильнейший импульс в мышцы ног и прыгнул к переставшему кидаться файерболами противнику, закручивая тело прямо в полёте.

Мощный удар ногой, пришедшийся в область нижних рёбер, с хрустальным звоном разрушил защитный барьер незнакомца. К сожалению, он оказался куда как крепче, нежели я рассчитывал, а потому до тела дошёл совсем лёгкий удар, практически толчок. Впрочем, как ни странно, тому хватило, чтобы потерять концентрацию и, отпустив свой «реактивный двигатель», со сдавленным всхлипом начать падать.

Извернувшись всем телом и приложив дополнительные импульсы, я кое-как поменял направление вращения и послал вдогонку осману простейший энергетический удар, добавив для пущей радости несколько «магических пуль». Однако вертлявая зараза выкрутилась и на этот раз. Врубив свои ладонные турбины, вражина на спине, словно истребитель на форсаже, пронёсся всего-то в паре метров над землёй и, снова набрав высоту, в отместку хлестнул по ней сильнейшей огненной плетью.

Магия как таковая не причинила мне никакого вреда, а вот пришедший с ней акустический удар, когда кончик кнута преодолел звуковой барьер, да ещё и взорвался при этом, едва не оглушил, доставив мне парочку очень неприятных секунд почти не контролируемого падения. Особенно опасным это было из-за того, что я далеко не сразу смог погасить инерцию вращения, в воздухе это вообще было делом довольно трудным, так что на пару мгновений потерял своего противника из виду. За что и получил ещё раз плетью промеж лопаток.

Не успел приземлиться, как израненный магией грунт под ногами вспучился, и если бы я не перекатился в сторону, а попытался вновь вернуться в воздушный бой, меня бы поглотил приличных размеров столб пламени. Зато в следующий момент я ощутил себя ужом на горячей сковородке.

Почерневшие камни, земля и песок почти мгновенно раскалились докрасна и вспыхнули лепестками фиолетового пламени. Ладно бы только это, подошвы моих бутс вроде как могли выдержать и не такое, а магический огонь был мне не страшен, вот только лицо моё было открыто жару. Вдобавок к этому пламя тут же выжгло весь кислород в данной области, и я почти сразу же надышался каких-то испарений, поднимавшихся от земли, а маска, которая вполне могла спасти меня от этих напастей, давно уже вывалилась из-под разгрузки.

Не помню, как мне удалось вырваться из этой западни, точно так же, для меня оставалось секретом, сохранились ли ресницы и брови на моём лице. Но вроде как серьёзных ожогов удалось избежать, хотя это слабо утешало. Я уже чувствовал, что ещё немного и либо потеряю сознание, либо просто помру от жуткого перегрева. Лёгкие дико болели, почти отказываясь впускать в тело жаркий воздух полигона, который сейчас казался мне ледяным.

Белый день потемнел. То ли это уже были галлюцинации, то ли небо действительно медленно затягивалось неведомо откуда взявшимися тяжёлыми грозовыми тучами. Почему-то в этот момент мне вспомнились истории о первых советских космонавтах. О том, что, выбравшись из спускаемой капсулы, температура в которой доходила до плюс шестидесяти восьми, в тридцатиградусное казахстанское пекло, они постоянно рисковали получить серьёзнейшее воспаление лёгких с многочисленными осложнениями. Пикантности этой истории на данный момент придавал неумолкающий рёв сирен на территории Солнечного, гулом отдающийся в моей голове.

Прилетевший прямо под ноги огненный шар бросил меня на землю, и я покатился по ней, осыпаемый свистящим градом мелкой гальки, чувствуя, как по лицу, заливая глаза, течёт кровь. Почти инстинктивно я слизнул её с растрескавшихся губ и не почувствовал ни вкуса, ни даже попавшей на язык жидкости. По какой-то странной причине внезапно осознанный факт иллюзорности происходящего не то что придал мне сил, буквально взорвал меня изнутри бурей неконтролируемой ярости.

Даже я сам не понял, как оказался в воздухе, прямо перед отшатнувшимся от меня османом, зато почувствовал, как колено впивается в его живот, в то время как кулаки на огромной скорости наносят почти не контролируемые сознанием серии ударов в голову, в грудь, по суставам и рёбрам. Я отвёл было руку назад, чтобы нанести ладонью последний, самый страшный удар, сопровождаемый энергетическим выплеском, способным распылить в ничто человеческое тело… когда где-то под нами на холме прострекотала автоматная очередь.

В лицо плеснула красная жидкость, а мой противник жалобно вскрикнул. Не по-мужски… тоненьким девичьим голосом. В то же мгновение по нагруднику моей брони щёлкнуло несколько пуль, с силой отбрасывая меня в сторону от недобитого противника, а во рту, куда попало пару капель, я ощутил стойкий, металлический вкус настоящей, а не иллюзорной крови, и сознание вдруг прояснилось. Тучи сразу исчезли, открыв мне подёрнутое дымом пожарищ, но тем не менее голубое небо.

Я словно в замедленной съёмке падал на землю, а в нескольких метрах от меня, постепенно удаляясь, вниз головой летела темноволосая девушка, из простреленного правого плеча возле шеи которой, рассыпаясь в воздухе мириадами капель, хлестала алая струя. Тюрбан слетел с головы, обнажив лицо, которое, как мне показалось в этот момент, было вполне славянским и при этом мертвенно-бледным… При этом, несмотря на всю силу моих ударов, которыми я только что засыпал противника, не особо разбирая, куда собственно бью, складывалось впечатление, что я к ней и пальцем не прикоснулся.

– Лови её! – прорычал я, краем глаза увидев окровавленного Петра, который, как оказалось, уже оклемался и сейчас, открыв рот, смотрел на нас, держа в одной руке бубен, а в другой колотушку. – Разобьется же нахр…

Закончить я не успел. Едва сгруппировавшись, я достиг земли и покатился кувырком, пытаясь сбить момент инерции, мечтая ничего себе не сломать. Впрочем, краем глаза я успел заметить, что чукча всё понял правильно и, отбросив в сторону свои музыкальные прибамбасы, в самый последний момент смог подхватить безвольно падающее тело.

Отплёвываясь от забивающего рот и нос пыльного пепла, я сумел-таки остановиться и подняться на ноги и сразу бросился к Пэгыттыну, сидящему на земле и аккуратно держащему задыхающуюся и стонущую девушку. Парень был бледен и хмур. При моём приближении он повернулся ко мне и слегка подрагивающим от напряжения голосом сообщил то, что я уже знал.

– Кровь – настоящая. Она без сознания… – он вытащил из кармана видавший виды платок и хотел было прижать им рану, но я остановил его. – Что случилось? Дух ярости не должен был…

– Не знаю, – зло ответил я, вытаскивая из подсумка индивидуальный медицинский пакет и зубами взрывая упаковку. – В нас кто-то выстрелил из-за холмов. Я не успел заметить…

У нас уже было несколько уроков по оказанию первой помощи, плюс я кое-что знал от «Варяга» и слышал от наёмников «Медведей». Так что остановить кровь я кое-как мог. Благо что в наше обмундирование входили самые настоящие ИМП, а не фигня для лечения иллюзорных порезов. Оставалось только надеяться, что содержимое пакетов выдержало устроенную мне незнакомкой сковородку.

Расширив балисонгом прореху в одежде, я осмотрел рану. Пуля прошла насквозь, пробив трапециевидную мышцу в самом удачном для этого месте, прошив только «мясо». Сантиметр в ту или другую сторону, и всё было бы куда как серьёзнее, с раздробленной ключицей или вообще перебитой сонной артерией. А так шрамик, который, скорее всего, останется, можно будет свести, а вот красивую золотистую татуировку в виде возлежащего на плечах и груди колье, да к тому же украшенную фонящими магией драгоценными камнями, имплантированными прямо в кожу, спасти вряд ли получится. Как минимум с правой стороны, где пуля прошла точно сквозь тату, да ещё и выдрала кусочек кожи на выходе.

Промокнув салфеткой края раны и обрызгав выходное отверстие антисептиком, я заложил противовоспалительный пакет и аккуратно наклеил стерильный изолирующий пластырь. Затем проделал то же самое на спине и только после этого перемотал быстро набухшие подушки пластыря бинтом.

– Её срочно нужно доставить в наш госпиталь. Он ближе, – сказал я, оттирая руки и лицо. – Просто так не помрёт, но кровью истечь может… Пластыри не резиновые. Какая сволочь притащила на полигон настоящее оружие?

Всё ещё бледный Пётр согласно кивнул. Было достаточно странно видеть этого парня, который совсем недавно без зазрения совести нашинковал в своё время Ромушева на мелкие ломтики, в таком состоянии. Впрочем, не думаю, что это было из-за вида крови. Ему неслабо досталось, куда как сильнее, чем мне, а шутить или подкалывать на эту тему мне его как-то не хотелось.

– Смотри… – юноша указал пальцем на шею раненой. – Узнаешь?

– М-да… – кивнул я. – Уже заметил.

На тонкой белой шее девушки красовался ошейник. Такой я уже видел и даже имел счастье носить и использовать. Более того, хранил дома в общаге, оставшийся мне на память после нашей первой дуэли с Леночкой Касимовой. Так называемый «прибор пять шестьдесят два», штуковина, способная частично заменить собой чип, который был имплантирован нам в шею. Только вот надписи на этом были выполнены арабской вязью и дублированы на неизвестном мне языке, скорее всего турецком.

Что-то тут было нечисто. Вроде как все наши противники, как и мы, должны быть чипованными… а эта носила ошейник. Я потянулся было к уху, где у меня висела гарнитура, но вспомнив, что убрал её в карман, быстро достал и активировал. В эфире стоял всё такой же хрип и свист.

– Ложись! – вдруг ни с того ни с сего крикнул Пётр, толкая меня в сторону, а сам падая на тело девушки, и почти тут же застрекотал автомат и засвистели пули, прошивая землю в том месте, где только что был я, и пройдясь по спине Пэгыттына.

Парень взвыл, когда два фонтанчика искр полыхнули на засветившейся призрачно-зелёным светом магической защите, которая, не выдержав, со звоном раскололась, а затем ещё одна пуля с сухим хрустом впилась в наспинную пластину брони. Тут же над головой что-то гулко хлопнуло. Откатившись подальше и вскочив на ноги, я активировал магему, направив «магическую пулю» на стоящую на холме фигуру человека в странной бело-чёрной защите и палящую в нас из автомата.

И… ничего не произошло. Только в воздухе запахло какой-то тошнотворной гадостью, а заклинание просто не сработало, что на долю секунды привело меня в настоящий ступор. Это мгновение замешательства чуть было не обошлось нам очень и очень дорого. На вершине холма вдруг появилась ещё одна фигура, с чем-то типа трубы гранатомёта в руках, которую он держал у бедра под углом в сорок пять градусов.

Сверкнула вспышка, и что-то полетело в нашем направлении.

– Атас! – рявкнул я, рывком сместившись в сторону, Пётр же замешкался, кривясь от боли и пытаясь подхватить османку одной рукой, ведь вторая у него болталась плетью и с её пальцев на землю падали крупные красные капли.

Пэгыттына и девушку, а также то место, где я только что стоял, накрыла широкая крупноячеистая сеть, придавив попавших под неё людей к земле. Но я даже не стал оборачиваться проверить, как там они, потому как понимал, что если не избавиться от новой напасти, то всем будет плохо. На удивление, несмотря на то что магические способности у меня полностью отказали, воинские работали безупречно. Так что на холм я взлетел за какую-то долю секунды.

Разбив правым кулаком автомат – австрийский «Steyr AUG», на который у меня, похоже, начиналась аллергия, я скользнул с вращением за спину стрелку в чёрно-белой форме, и когда он оказался у меня за спиной, с силой всадил левый локоть в его позвоночник. Послышался хруст, но мне было не до этого. На удивление проворный гранатомётчик успел отбросить своё оружие и даже выхватил пистолет.

Я достал его, метнув сам себя в воздух, почти параллельно земле, с одновременным «ножевидным» взмахом ног, так, что пятка въехала ему под правую челюсть, а направленное на меня дуло пистолета гулко и бесцельно прогрохотало прямо подо мной. Я даже слышал свист пуль, проносившихся в считанных сантиметрах от моего тела, вновь ставшего на удивление лёгким.

И только сейчас я понял, что у меня больше ничего не болело… даже шрам на лице, оставшийся от гальки, не саднил. Тело не чувствовало более себя практически сваренным вживую, а лёгкие дышали снова ровно и глубоко. Мне более не приходилось делать усилий, чтобы пропихнуть в себя глоток свежего воздуха.

Голова гранатомётчика в старомодном сферическом шлеме неестественно накренилась, и он мешком свалился на землю. Я тоже упал… не так элегантно, как хотелось бы, но достаточно удобно, чтобы сразу отпрыгнуть от прошедшейся прямо по земле и только что убитому мной мужику автоматной очереди.

На холм от припаркованной метрах в ста пятидесяти машины бежали ещё трое чёрно-белых, на ходу паля всё из тех же австрийских винтовок. Перекатившись через спину, я залёг, приникнув к земле. Передо мной то и дело вздымались «фонтанчики», выбивая клочья дёрна и пепла. Пули свистели над головой, а я всё пытался и не мог воссоздать одну-единственную знакомую мне боевую магему.

Чёрно-белые уже взбегали по склону холма, когда я чуть приподнялся и с мощным энергетическим выплеском врезал кулаком по земле. Пуля сорвала второй навесной наплечник, однако эффект получился, что надо. Иссушенная и спечённая почва вздыбилась пыльным облаком, полностью скрыв меня от нападавших.

Будь у меня неповреждённая броня и, что самое главное – «алмазная рубашка», я мог бы забить на их выстрелы и даже не думать о дополнительной защите, но сейчас любое попадание вполне могло привести к летальному исходу. К тому же что-то мне подсказывало, что и пули у этих ребят, скорее всего, совсем-совсем не простые.

Схватив за шиворот первого убитого мной стрелка, я с тихим рыком метнул его тяжёлое тело прямо сквозь свою импровизированную «дымовую завесу» в приближающихся чёрно-белых. С новой силой застрекотали автоматы, изрывая на клочья их уже мёртвого товарища, я же, высоко подпрыгнув, перелетел через облако, и как только увидел противников, с двух рук метнул оба своих балисонга. Клинки вонзились в цель практически одновременно. Да ещё как! Прямо в глазницы автоматчиков, пробив лёгкие тактические очки.

Я даже на мгновение загордился тем, насколько я меткий и ловкий! И чего Грем постоянно говорит, что я косой и доверять мне метательное оружие не стоит. Вон как сразу двоих, да ещё и в прыжке, и вниз головой! Впрочем, время для подобных мыслей было вовсе не подходящее.

Приземлившись, я метнулся у последнему выжившему, уже наводившему на меня автомат, мужику. Странно – смерть товарищей его, казалось, вовсе не тронула… отбив в сторону «AUG», тут же вкладывая всю инерцию тела, нанёс один-единственный удар… и брезгливо поморщился. Вместо того чтобы эффектно отправить гада в красивый полёт, кулак прошил его насквозь. Теперь на меня хлестала кровища, которая вовсе не добавляла опрятности моей изгвазданной форме, и так основательно запылённой, местами порванной, покрытой копотью и трещинами.

С отвращением сбросив с себя мёртвое тело, я попытался отряхнуться, но вместо желаемого результата свалился иссечённый попаданиями снарядов наруч. Я нахмурился. А ведь в меня, оказывается, попали, и не раз… не будь на мне защиты, валяться бы мне сейчас на холме, а не этим гаврикам. С чего бы это я так лажанулся?

Забрал свои ножи и, подняв ближайший автомат, я передёрнул затвор и, вытащив из разгрузки убитых пару магазинов, запихнул их в свои подсумки. Так, на всякий случай. Где-то вдалеке слышалась стрельба, как со стороны Солнечного, так и с другой, а коли здесь бегают такие вот субчики с настоящим боевым оружием, то неплохо бы было самому вооружиться чем-то подобным. Всё-таки имитаторы, вроде моего АК-105, здесь мало чем смогут мне пригодиться.