Текст книги "Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки"

Глава 7

По фене учительница не ботала, а потому пассаж про «натуру», слава богу, прошёл мимо её сознания.

– Мужики, вы… – начал было я, понимая, что веселье заканчивается, вот только девушка пусть и была удивлена, из своей роли ещё не вывалилась.

– Кузя, помолчи! Не лезь, когда старшие разговаривают! – нахмурилась она.

– Да, пацан, не открывай лишний раз хлеборезку, и ты, Шпала, завались! Боцману ты с натуры по-петушиному долю отдавать будешь? – крысомордый снова сплюнул. – Короче, уважаемые, вы нам на девять с половиной тысяч рублей торчите. Так что давайте, дамочка, не будем играть в нервы и рассчитаемся без истерик.

– П-подождите! Но как же так? – Марина, хоть и была привыкшей к значительным тратам, поняв, чего от неё хотят, оказалась оглушена озвученной суммой. – Мы договаривались на триста рублей! Откуда взялось остальное?

Мне оставалось только хлопнуть себя ладонью по лбу, чего я делать не стал. Подобная услуга и трёх рублей не стоила, а Марина на триста договорилась! Причём я подозревал, что это была её инициатива. Спросили: «Сколько дашь!», вот она и ляпнула, после чего её взяли в оборот.

– Цыпа, триста это за десять метров, – носильщик ещё раз попытался подойти к девушке, но я опять оказался между ними. – А мы вас аж вон куда отвезли! Так что всё по-честному. Слышь, не лезь, малой, не с тобой пока базарим!

– Получите ровно столько, на сколько договаривались, – пора было заканчивать балаган. – Лох, конечно, не мамонт, сам не вымрет, но вы сегодня в пролёте. Марина, дай три сотни.

– Ну, смотри, пацан. Думаешь, деловой такой? Кинуть нас хочешь, – крысомордый оскалился, многообещающе глядя на меня, а затем покосился в сторону. – Значит, ещё и братве отстегнёшь, или сестрёнка твоя отработает. Станок у неё ништяк!

Отследив направление взгляда разводилы, я медленно обернулся, не теряя его при этом из поля зрения. К нам подходили двое мужчин, явно «воинов», весь вид которых прямо-таки кричал о криминальном прошлом, настоящем и будущем. И, к сожалению, в этом не было ничего странного. После того как магия укоренилась в обществе, «Зона» быстро стала кузницей кадров для всевозможных бандитских группировок, регулярно пополняя ряды братков разнообразными самоучками. Немало людей из вставших на преступную стезю выходили оттуда одарёнными. Правда, на высокие уровни никто из бывших сидельцев не замахивался.

Основную массу составляли Юнкера, с редким вкраплением Корнетов. А вот Есаулами становились совсем уж единицы, причём такие товарищи чаще всего назначались «смотрящими» и в откровенный криминал не лезли. Всё потому, что занимались ими уже не обычные менты, а «инквизиторы» из одиннадцатого отдела, которые могли позволить себе закрывать глаза на всякую мелкую шушеру, но с замазавшимися третьими уровнями расправлялись без жалости. Естественно, с молчаливого одобрения Императора.

Так что новым персонажам этой трагикомедии я ничуть не удивился. Всё же нас решили опрокинуть на довольно серьёзные бабки… Да и вряд ли носильщики отважились бы действовать так нагло без должного прикрытия.

– Марина, держись за мной, никуда не лезь, – я завёл её рукой к себе за спину, отступая на несколько шагов назад, так чтобы новоприбывшие и разводилы оставались передо мной, а сзади была только девушка. – И ради бога – молчи. Взрослый, ответственный человек… блин.

На удивление, шатенка не стала спорить, а послушно притихла и, дрожа, буквально вжалась мне в спину. Уж не знаю, что могло так напугать могущественного Ауктора в приближающихся парнях. Возможно, то взыграли женские инстинкты, и у учительницы просто вылетело из головы, что она маг. А может, быть сработал стереотип, вбитый книгами и фильмами – мафия бессмертна, и честному человеку с бандитом не справиться. Вот она и напугалась, впервые в жизни повстречавшись с миром криминала.

У меня же кое-какой опыт имелся. Те же «Медведи» частенько работали именно против групп одарённых бандитов. И от них я знал много подробностей, так сказать, из первых рук. Да и в общаге технаря хватало всяческих индивидов. Так что волей-неволей приходилось сталкиваться и контачить с самыми разными людьми. И никакого пиетета перед московскими или новосибирскими братками я не испытывал.

– Шпала, Крыс, что за кипеж? – левый, на полшага опережавший спутника, демонстративно не замечая нас с Мариной, обратился к носильщикам. – Бабло приготовили?

– Боцман, тут фраера нас подрядили, а платить не хотят. Говорят, мол, мы жулики и пахнет от нас стрёмно, – в голосе крысомордого появились заискивающие нотки. – А пацанёнок вообще по матушке послал. Вон Шпала даже моральную травму получил, аж работать не может. Ты бы заступился за пролетариев, а?

Вот теперь главарь словно увидел нас. Пробежавшись взглядом, особенное внимание уделил фигуре девушки и, видимо, остался доволен. По крайней мере, в его глазах вспыхнуло нескрываемое пламя похоти. И если раньше я ещё рассчитывал решить вопрос без рукоприкладства, то теперь желание набить наглую морду стало почти нестерпимым. Даже занывшая в голове мантра Наставника была сметена этим чувством и мгновенно заткнулась.

– Значит, приехали в столицу, и сразу решили кинуть местных работяг на бабки? Нехорошо, – братки немного разошлись, беря нас в клещи. – Значит так. Мужикам за работу и простой вы должны пятнашку. Ну и нам за беспокойство ещё столько же.

– Уверен? – я очень нехорошо улыбнулся, и Боцман нахмурился, явно не ожидая подобного от заезжих лохов. – Ты всё ещё можешь уйти отсюда целым и невредимым.

– Слышь, пацан, а ты чё дерзкий такой? – в разговор встрял тот, которого называли Шпала. – Боцман, да тут тебя, кажется, не уважают.

В его руке сухо щёлкнуло, раскрываясь, лезвие выкидного ножа, и он тут же зазвенел по мостовой, выпав из ослабевших пальцев неестественно болтающейся в локтевом суставе руки. Никто из бандитов даже не успел понять, как я оказался возле их подельника и что сделал, в то время как сами они продолжали смотреть на Марину, всё ещё не понимающую, куда собственно девалась моя спина и почему она держится не за мою куртку, а сжимает в руках мою сумку.

Кто-то достал оружие, а это означало, что игры кончились. Конечно, в меня этот придурок мог своим пером хоть утыкаться, всё закончилось бы тем, что он его просто сломал бы, но я был не один и рисковать девчонкой не мог.

Шпала открыл было рот, чтобы заорать, но получил хлёсткий удар ребром ладони под челюсть, заткнулся, осоловел и начал оседать. Поспит пару часиков под рауш-наркозом, очухается, тогда уже будет верещать.

Пришедший с Боцманом браток дёрнулся было в мою сторону, но я не стал его утруждать. Взвившись в прыжке, взметнувшим за мной шлейф пыли и листьев, я почти мгновенно преодолел разделяющие нас три метра и отоварил его лёгким ударом стопы по челюсти, отправляя в глубокий нокаут, затем поймал второй ногой слабенькую опору на его всё ещё продолжающем движение вперёд теле.

Для обычного человека, не наделённого даром, так называемый «воздушный бой» был чем-то из разряда ненаучной фантастики. Однако для одарённого воина подобная акробатика не являлась таким уж выдающимся достижением. Хорошо обученные двоечки летали за милую душу и были способны ещё не на такое, главное, чтобы ноги не скользили. Впрочем, я мог проделать то же самое на любом льду, а на дворе стоял конец лета, да и дождей в Москве вроде как не было уже вторую неделю.

Оттолкнувшись от пойманной опоры, я по высокой дуге взмыл верх, раскинув руки в разные стороны, прямым телом переворачиваясь через голову, и приземлился прямо перед охреневшим от подобных выкрутасов Боцманом, которому как раз что-то понадобилось от моей Марины. В то же время приголубленный мною браток, находившийся уже в бессознательном состоянии, получив сильнейший толчок в грудь, покатился по земле, сбивая с ног зазевавшегося усатого водилу и не успевшего уклониться крысомордого, который до этого, в отличие от глуповатого Шпалы, видимо почуяв неладное, спрятался за его спиной.

Мужик дёрнулся назад и тут же закрылся в некой невнятной улично-боксёрской стойке. И попытался меня ударить. Правда, даже не поднимая собственную скорость выше уровня честного Есаула, для меня он двигался слишком уж медленно и все его удары я отводил в стороны лёгкими движениями кисти. Разве что не позёвывая при этом.

Ну а когда он полез зачем-то в карман, от души засветил ему в грудину самым что ни на есть обычным кулаком без каких бы то ни было изысков. Правда, в последний момент понял, что перестарался, и от парня сейчас даже так, без приложения силы мало чего останется, а потому успел раскрыть ладонь, да ещё и установить между нами щит из силы, в который собственно и прилетел мой удар.

Местный мафиози, скорее всего, был Корнетом. Она даже успел среагировать и выставил собственный кривенький блок, вот только это помогло не сильно. Защита мужика с хлопком разорвалась, ну невозможно мне было самому отразить свой же удар, так и получилось, что Боцмана по полной программе приложило сдвигаемым мною щитом. Компенсировать он там ничего уже не мог, нечем было, а потому просто улетел спиной вперёд в витрину дворового магазинчика, огласив окрестности звоном бьющегося стекла, грохотом мебели и визгом перепуганной продавщицы.

С бандюгами, конечно, можно было разобраться по-простому, не прибегая к особым изыскам. Не по их душу существовали подобные техники. Каждому бы хватило по одному аккуратному удару из базового арсенала любого боевого искусства, и вряд ли бы они смогли хоть что-то противопоставить мне, даже изображающему из себя троечку. Но уж больно хотелось дать им осознать, особенно Боцману, на кого они имели несчастье наехать. Да и Марине стоило преподать заключительный урок на тему «несносных подростков»!

На автомате развернувшись к последним оставшимся разводилам, я увидел только спины удирающих во все лопатки жуликов. Отпускать я их не собирался, особенно того похотливого крысёныша. Бегать за ними мне тоже особо не улыбалось, а потому я просто топнул ногой по земле, выбивая из дороги при помощи внутренней энергии в воздух куски асфальта, и словно футболист, отправил один из них в спину драпающего крысомордого. Без фанатизма. Так чтобы не убить. Глядя, как тот кувыркается по тротуару, я вознамерился повторить фокус с водилой, но не мне не дали этого сделать.

Очнувшаяся, наконец, Марина, которая только-только поняла, что собственно сейчас произошло, не дала мне закончить начатое. В полном соответствии с загадочной женской логикой, она тут же повисла на мне и зачем-то принялась тянуть назад. Впрочем, это меня особо не удивило, многие законопослушные отечественные девушки почему-то считают своим долгом в драке как можно старательнее мешать собственному защитнику, всячески хватая его за руки в то время, как противник, не отягощённый подобными нагрузками, лупит его почём зря. И ведь они на полном серьёзе считают, что этими действиями заботятся о своём спутнике.

– Кузя! Кузя! Что же ты натворил! – девушка продолжала тянуть меня куда-то, в ужасе глядя на учинённое мной побоище. – Я бы всё решила, а ты… а ты!

– Марина! Очнись! – я освободился и взял шатенку за плечи и как следует, правда, нежно, встряхнул её. – Нас пытались ограбить, а тебя изнасиловать! Понимаешь? Очнись! Это были бандиты!

Щадить её нежные чувства я более не собирался. Ситуация уже давно перестала быть хоть немного забавной, а если наш цветочек не могла сама дотумкать до простейших вещей, то в реальность её следовало макнуть, потому как в следующий раз рыцаря на белом коне рядом может и не оказаться!

– К… Как изнасиловать? – ахнула она и побледнела как мел.

– По-разному, – буркнул я, понимая, что переборщил. – Успокойся. Всё уже прошло. И не смотри на меня так – я бы в любом случае не дал им ничего с тобой сделать!

– Но… но… но, Кузя, всё равно. Это же не повод их убивать! Даже если так! То… можно было бы просто уйти и… вызвать полицию, в конце концов. У нас же правовое государство! Мы защищены…

– Они все живы. А про полицию – вот ты это сейчас сама им и объяснишь, что они тебе должны, а что нет, – я указал на пару сержантов, бегущих к нам от того поворота, за которым скрылся усатый шофёр. – Хотела – получи! Потом только не жалуйся…

Достав свой телефон, я быстро нажал на несколько иконок и убрал его обратно в карман, искоса следя за учительницей. А она, немного покраснев и надувшись после несправедливой, по её мнению, отповеди, отвернулась от меня, украдкой осматривая своё отражение в ПМК. Как любая женщина она хотела выглядеть хорошо, причём в любой ситуации. Так что представители закона успели добраться до нас прежде, чем Марина признала свою внешность удовлетворительной.

– Старший сержант Гаврохин! Что здесь происходит? – полицейский с ходу взял быка за рога. – Предъявите документы!

– Добрый день. Дело в том, что…

– Сидорчук, посмотри, как там Боцман. И заткни уже эту бабу, и так в ушах звенит, – похоже, Маринины объяснения не сильно интересовали Гаврохина, поскольку слушать её он даже не стал, почти сразу перебив. – Документы где? Оказываем сопротивление представителю власти? В нулёвку захотелось?

– Но позвольте… – ахнула от такой наглости учительница.

– Сидорчук! Вызови наряд. Тут пассажиры непонятливые. А ты, парень, – полицейский посмотрел на меня. – Ты и так попал по полной программе. Лучше не усугубляй!

– Ведь это нас пытались обмануть, – Марина не оставляла попыток решить вопрос, но по всей видимости, это никого не интересовало. – А меня… а меня… а меня хотели изнасиловать!

– Разберёмся. – Старший сержант отмахнулся от девушки, словно от мухи, едва не задев её лапищей по носу, и крикнул напарнику: – Ну что там?

– Живой! Везучий чертяка! Только поцарапался, а так цел.

– Давай в опорку его, пусть заявление пишет! – и, повернувшись ко мне, снял с пояса наручники. – Парень – руки перед собой!

– Позвольте, что вы хотите от моего ученика? – девушка нахмурилась. – Что значит, пишет заявление?! Этот Боцман ваш у нас деньги вымогал! Он…

– Дамочка, вас что? Заткнуть? Мы ещё проверим, чем вы здесь занимались. Уж не проституцией ли? Во всем разберёмся. А сейчас закройте рот. Я сказал – руки!

Вздохнув, я улыбнулся, однако вместо того, чтобы выполнить требования полицейского, достал из кармана свой старенький смартфончик и повернул к нему экраном, на котором было включено звукозаписывающее приложение, и демонстративно нажал на иконку «стоп». Мужик сразу всё понял, побледнел и потянулся рукой к кобуре.

Просто этот подонок действовал по привычке, нахраписто и нагло, стремясь запугать настоящих потерпевших авторитетом облечённого властью сотрудника внутренних органов. По всем правилам он должен был, оценив ситуацию и не давая личных суждений, а тем более не принимая чью-либо сторону, задержать всех лиц, учувствовавших в инциденте, или сразу вызвать на место происшествия компетентных специалистов. Например, тот же пресловутый одиннадцатый отдел.

Вместо этого, парень свалял дурака, да ещё и втопил по полной программе за своих подельников, к тому же попытался надеть наручники на несовершеннолетнего. «Медведи», которые, естественно, быстро поняли, что я один из одарённых, в своё время научили меня, как следует поступать с такими вот субъектами, и как можно наказать их по полной программе, не подставляясь под зачастую не такое уж и «слепое» имперское правосудие.

– Давай, Гаврохин, дай мне повод! Я ведь не дам тебе даже достать его, – подмигнул я ему. – Буду защищать себя и свою спутницу от бандитов, а случись вам остаться в живых – вы всё равно пойдёте по этапу. Ни один адвокат не отмажет. Знаешь, что на зоне с ментами делают? Тем более с продажными.

– Я тебя понял, парень. Может, договоримся? – он напряжённо, не мигая, смотрел на меня, словно кролик на удава.

Из магазина выскочил его приятель Сидорчук, видимо, по-своему оценивший ситуацию, и бросив Боцмана, спешивший теперь на помощь старшему сержанту, на ходу расстёгивая кобуру.

– Сидорчук, отставить! – срываясь на хрип, заорал Гаврохин.

– Это кто здесь проститутка! – внезапно раздался за спиной тихий голос Марины, звеневший неподдельной яростью. – Да как вы смеете!

Оп-па. Кажется, тут я недоглядел! Взбешённая учительница, видимо, пришла наконец в себя, вспомнила, что она аристократка, да к тому же квалифицированный Ауктор, что значило куда как немало, и с ней вообще-то нельзя так разговаривать, тем более охранникам правопорядка. И пока мы мило беседовали, она схватилась за ПМК.

Не знаю уж, что она там активировала, но штуковина была из неизвестных мне заклинаний. Что-то комплексное, сделанное специально для самозащиты. Мир потемнел, на долю секунды я ощутил лёгкое давление на плечи, а затем сверху навалилась дикая тяжесть, заставив меня открыть одну дополнительную чакру. А вот ошалевшие от страха менты с криками боли рухнули на землю.

В центре же локального гравитационного коллапса, словно древнегреческая богиня, в снопах молний стояла Марина с развевающимися на несуществующем ветру волосами. Придавленные силой магии люди не могли даже пошевелиться, а вокруг с диким скрежетом начали сминаться в блин автомобили. Крайней сдалась старушка «Победа», до последнего пытавшаяся сохранить свои гладкие формы.

Не знаю, почему я не попытался отнять ПМК у девушки. Может быть, оттого, что как противника я её совершенно не воспринимал. Да и закончилось всё довольно быстро. Стоило только пяти-шести машинам из трёхмерных превратиться в двумерные, давление тут же прекратилось. А вот люди, как мне показалось, особо не пострадали, и уже через пару секунд менты затрепыхались на земле, пытаясь подняться.

Марина в свою очередь, похоже, испугалась того, что только натворила. Она беспомощно вертела головой, хотела что-то сказать, и всё никак не могла произнести ни слова. На красивые глаза начали наворачиваться слёзы. Плюнув на всё, я подошёл к ней и крепко обнял, прижимая к себе. Учительницу начала колотить крупная дрожь, и она, доверчиво уткнувшись мне лбом в плечо, проникновенно заревела.

«М-да… переборщил я с воспитательными работами, – подумалось мне. – Ну да ладно – авось, всё, что ни делается – всё к лучшему».

Прошло минут пять, прежде чем девушка смогла взять себя в руки. И если бы за это время какая-нибудь зараза попробовала бы нас побеспокоить – я бы его убил. Старший сержант Гаврохин с абсолютно белым от пережитого ужаса лицом и выпученными глазами перестал дёргаться в тщетных попытках встать и, постанывая жалостливо, косился на нас. Его напарник? Я посмотрел в сторону Сидорчука, которого Маринка своим заклятьем всё-таки, похоже, поломала. Однако парень был жив.

Хлюпнув последний раз носом, Марина отстранилась и отошла в сторону, достав из кармашка упаковку одноразовых платков и вытерев глаза, высморкалась. Повернулась ко мне, открыла было ротик, чтобы что-то сказать, однако в этот момент из-за угла дома, откуда до этого прибежали менты, выглянул импозантный пожилой мужчина, и, прищурившись, осмотрел двор и место происшествия, а затем зашагал к нам пружинистой походкой.

– Марина Сергеевна? Это вы? – спросил он, останавливаясь метров за пять от нас.

– Да… – немного удивлённо ответила девушка.

– Слава богу! Наконец-то я вас нашёл! Боже, что тут произошло, я почувствовал сильные арканные эманации… Вы в порядке?

– Простите? – подпускать кого попало к ещё окончательно не пришедшей в себя девушке я не собирался. – Вы кто такой будете?

– Прошу прощения, молодой человек. Где же мои манеры! – немного натянуто улыбнулся он. – Анатолий Борисович, барон Стоцкий. Проректор по научной работе Пятого Императорского магического колледжа. А вы, юноша, видимо, и есть тот самый «найдёныш», с которым Марина Сергеевна должна была прибыть к нам. Потрудитесь объяснить, что здесь произошло. Этим людям нужна помощь!

– Небольшой конфликт с местным криминалитетом и покрывающей их деятельность полицией, – я ещё раз окинул взглядом разбросанные тела. – Сначала нам пытались угрожать оружием, вон нож валяется. А когда получили отпор – в дело вступили оборотни в погонах. Хотели выставить «братву» потерпевшими…

Я всё ещё держал смартфон в руках и очень надеялся, что моя сила защитила приборчик. Экранчик треснул, но сам телефон тем не менее работал, и я проиграл барону запись общения с полицейскими.

– Это возмутительно! – проректор даже ахнул, услышав, как Гаврохин позволял себе общаться с Мариной. – Молодой человек, как вы могли подобное допустить! Я вами очень разочарован!

– Анатолий Борисович, не стоит ругать Кузьму. Он всё сделал правильно! Это я потребовала от него, чтобы он не лез во взрослые разговоры! – выдала вдруг Марина и, почти копируя меня до этого, грудью заслонила от пышушего негодованием аристократа. – Подумайте сами! Что он мог сделать? Избить и этих наглецов? А вы бы позволили своему ученику подобные действия по отношению к органам правопорядка? Бедному мальчику и так пришлось защищать меня от насильников. Я очень испугалась.

– Понимаю, – согласно кивнул проректор. – Что ж, Кузьма…

– Можно просто Кузьма.

– Так вот, Кузьма, приношу свои извинения за мои необдуманные слова и прошу принять мою благодарность! – мужчина вежливо склонил седую голову. – Надеюсь, что вы поймёте, я руководствовался эмоциями!

– Да… ничего страшного, – замялся я, отчего-то смутившись. – Я за Марину Сергеевну всегда…

Лёгкий тычок острым локоточком под рёбра подсказал мне, что не следует болтать лишнего.

– Нет, юноша, так не пойдёт! – покачал головой проректор. – Меня ознакомили с вашим прошлым. Поймите, вы уже не сын неизвестного священника из глубинки, а подающий надежды кандидат на имперское дворянство, с огромными шансами в будущем войти в аристократическую среду…

«Ни хрена-то тебя не „ознакомили“ с моим прошлым, дядя!» – подумал я, изображая, тем не менее лицом что-то типа особого внимания к его поучениям.

– …а потому, молодой человек, привыкайте к тому, что люди обязаны отвечать за свои слова делами, – продолжал тем временем он. – Поэтому сделаем так. Во время вашего обучения я буду должен вам одну просьбу. Естественно, в рамках здравого смысла и дозволенного правилами.

– Договорились, – кивнул я. – А с этими что делать? – я указал на валяющиеся тела.

– А ничего. Совсем бандиты, я смотрю, страх потеряли, – мужчина достал ПМК, активировал какую-то пиктограмму, отчего окрестности на секунду залило розовым светом, а народ, уже прильнувший к окнам своих квартир и с интересом наблюдавший бесплатное шоу, брызнул в разные стороны.

Затем он набрал какой-то номер и произнёс в трубку:

– Катенька, я тебе там «об-ил» отправил. Перешли в одиннадцать и путь пришлют машину, подобрать клиентов во дворе Краснопрудной один. Нет, не сильные… да пусть сами: что, как и кого куда. Угу, по полной программе. И с ними тоже.

Он выключил ПМК, аккуратно убрал его и спросил уже нас:

– На тележке весь ваш багаж?

Я только сейчас обратил внимание на гору совершенно не повреждённых чемоданов Марины, преспокойно переживших магический удар. Стало как-то обидно за свой телефончик.

Мы с Мариной синхронно кивнули.

– Отлично. Тогда, Кузьма, берите телегу, я помогу Марине Сергеевне, – Стоцкий аккуратно подцепил шатенку под локоток, увлекая за собой. – Идите за мной, буквально в ста метрах моя машина. Вот как знал, что надо лично ехать встречать. А с полицией, Марина Сергеевна, – разберутся, не волнуйтесь. Это больше не ваша проблема.

* * *

Из тени в проезде между домами медленно вышел старик, на ходу отряхивая запачкавшийся в извёстке рукав. Справившись с пятном, тяжело вздохнул и проводил взглядом спины трёх людей, до тех пор, пока те не скрылись за углом, и более не прячась вышел во двор, совершенно не обращая внимания на только-только начавшую приходить в себя братву и продажных ментов.

«Вот же шакальё распоясалось, – подумал он. – Совсем уже по беспределу работают! Да… при Кобе такого не было!»

Спускать подобного он не собирался, да и за верную старушку «Победу», превращённую в блин нервной девчонкой, кто-то должен был ответить. Из внутреннего кармана потёртого пиджака, казалось заставшего ещё самого «Никиту-Кукурузника», дед выудил вполне современный магофункциональный коммуникатор и, на секунду задумавшись, по памяти набрал чей-то номер.

– Здравствуй Резо. Узнал? Ну, значит, богатым буду под старость лет! Откуда знаю номер? Като, ты б не задавал лишних вопросов, – старик хрипло рассмеялся. – А! Вот так-то лучше. Теперь слышу – узнал, значит, точно буду! Ну, ты мои денюжки-то не считай, всё, что есть – и так моё. Скажи лучше, это ты же Ярославский держишь? Значит, некто Боцман под тобой ходит?

Смартфончик у старика был громким, и было прекрасно слышно, как на той стороне, захлёбываясь воздухом, что-то испуганно лепетал одни из самых авторитетных воров в законе, крепко державший в своих руках весь организованный криминалитет в этом районе Москвы. Так что всё ещё лежавший на земле рядом с пожилым человеком полицейский, до этого момента тихо постанывающий, предпочёл притвориться потерявшим сознание.

Выждав пару десятков секунд, старик решительно прервал своего собеседника:

– Резо, да мне всё равно, кто у него бригадир – твои это люди или нет? Вот и ладненько! Что случилось? Да набедокурили тут ребятки… Что? Можешь считать, что да – мальчики твои меня обидели! Нет, что ты – все живы. Резо, я понимаю, тебе за них очень стыдно, но ты же не хочешь, чтобы мы поссорились? Вот и славно! Значит так – ты должен мне машину. Нет, что здесь произошло, они расскажут тебе сами, а я даю ровно час на то, чтобы подогнать мне к Ярославскому новую тачку. Это хорошо, что ты всё понял.

– Ах да! – старик уже было положил трубку, но вспомнил кое-что важное. – Резо, в зад себе засунь эти все твои лексусы-херексусы и бентли с мерсами! Ты мне «Победу» новую найдёшь. Второй или третьей серии – привык я к ней. Договорились, жду.

И убрав МК, пожилой человек в потёртой, словно сошедшей со страниц хроники о передовиках производства, одежде поковылял в сторону Краснопрудной к ближайшему кафе. Вопросы утрясены, Резо всегда был понятливым старым грузином, так что теперь можно и перекусить.