Текст книги "Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки"

Эти люди внимательно выискивали в одарённых детях иные таланты, кроме магического, которые могли бы заинтересовать их хозяев, а те уже, в свою очередь, решали – нужен ли им этот «второй сорт», уже прошедший однажды отбраковку, или нет. Причём, как оказалось, девушкам с открытой Свадхистханой – второй чакрой, тесно связанной с репродуктивной функцией, не отличавшихся чем-либо, кроме внешности, могло прийти предложение после исполнения восемнадцати лет стать на время чьей-нибудь любовницей или же полноценной «фавориткой». Таковые вполне могли родить от сильного отца мага уровня Адепта, а то и Ауктора… но вполне естественно, что подобные подробности держались в тайне от широкой общественности.

Так вот, к Юле вербовщики стали искать подходы примерно лет с двенадцати, разглядев у девочки очевидный талант к анализу и логике. Она была из небогатой семьи, а потому родители вполне благосклонно отнеслись к предложению Федосеевых взять дочь на воспитание, и когда той было примерно тринадцать – она переехала жить в их имение. Тогда же девушка и познакомилась с Катей – маленькой «прынцессой», у которой в то время почти не было друзей среди сверстников.

Впрочем, как я подозревал, хоть Юля и не говорила ни слова, ссора с богатой подружкой у неё назревала давно и была во многом вызвана опасениями девушки относительно её дальнейшей судьбы. В то время как Катерине отец планировал брак с Ромушевым, Юле максимум, что светило, так это стать чьей-нибудь любовницей в роду Федосеевых, а по совместительству рутинная работа в каком-нибудь офисе. Не самая печальная участь для слабенького мага, однако далеко не каждой подобное было по нраву.

Дальше же были исключительно мои домыслы, которые я, естественно, никому не озвучивал. Я не склонен был недооценивать умственные способности девушки, а потому вполне логично предполагал, что, встретившись со мной, она, сложив «два плюс два» и сделав соответствующие выводы, поняла, что я куда сильнее, нежели пытаюсь казаться, а потому увидела определённые «перспективы». Не знаю, были ли там примешаны какие-нибудь чувства, кроме вполне естественной благодарности за спасение, однако, скорее всего, руководствовалась Юля исключительно сухим расчётом, потому как в противном случае девушка не стала бы срываться с пригретого места и ссориться с Катериной и сближаться со мной и Ниной.

Впрочем, всё это были мои измышления, которые вполне могли оказаться далеки от реального положения дел. О том, как ей жилось в роду Федосеевых, девушка особо не распространялась, так что можно было только предполагать мотивы её поступков. Вполне возможно, что там она существовала на птичьих правах, будто Золушка при мачехе, её постоянно заставляли отделять гречку от пшена и проса, а на завтрак, обед и ужин кормили отваренной тёртой морковкой, вымоченной в уксусе. Так что она только и искала удобного повода, дабы свинтить из-под твёрдой длани деми-опекуна.

В любом случае – свято место пусто не бывает, и теперь Юля использовала свои таланты, помогая Нине. Получившийся умственный тандем, как мне казалось, в будущем был вполне способен задать жару не только местному игрушечному политикуму, но и навести шороху среди забронзовевших аристократов в реальной, суровой российской действительности.

Мне же от знакомства с это девушкой тоже имелся определённый «гешефт». Юля всегда могла быстро и человеческим языком объяснить то, что было непонятно, потому как Нинка, особенно когда нервничала или торопилась, отделывалась полуфразами, а то и вовсе намёками, подразумевающими, что я сам должен был догадаться о том, что там она имела в виду. Причём я прекрасно понимал, что девушка делает это по привычке, так как постоянно вращается в той среде, где информация – главная ценность и основное оружие, а каждый первый всегда в курсе дел и знает немного больше, нежели говорит.

– Кузь, ты бы и сам мог догадаться, – Юля вздохнула и коснулась моей руки. – Номерные Имперские колледжи не обычные учебные заведения, чья территория просто окружена высоким забором. Здесь учатся дети из таких важных семей, которых никогда не отправили бы сюда, не будь родители абсолютно уверены в исключительной защищённости отпрысков. И Нина, кстати – одна из таких. Каждый кампус тщательно охраняется и имеет несколько периметров безопасности, что делает почти невозможным проникновение в него извне посторонних элементов…

– Хм… но мы, помнится, в сентябре, преспокойно уходили в самоволку, а потом возвращались… – нахмурился я. – Не сказал бы, что это было трудно.

– Я поняла, о чём ты, но тут следует понимать, что вас выпустили под надзором, а затем позволили вернуться и не стали поднимать шум, – улыбнулась девушка. – Поверь моему слову, этот город охраняют не только те, кого можно обмануть или усыпить их бдительность, но и такие сущности, пройти мимо которых просто так не получится.

– Не знал… – буркнул я.

– А ты и не должен был этого знать, – грустно улыбнулась она. – Всё сделано для того, чтобы контроль и надзор были как можно более ненавязчивыми. Вот поэтому всё произошедшее и бросает тень на Пятый Имперский магический колледж и конкретно на его ректора. Если сюда могут проникнуть вооружённые чужаки, то это означает гигантскую прореху в системе безопасности, а соответственно, родители студентов уже не смогут быть уверены в защищённости своих отпрысков. Подумай сам, согласились ли бы все эти знатные и богатые папаши и мамаши на то, чтобы выпустить своих чад из-под своего бдительного ока без серьёзной, полноценной охраны, если бы не гарантии от государства и лично герцога Сафронова?

– Я помню, что в далёком Новосибе совершенно случайно повстречал на улице двух подружек в беде и без какой бы то ни было охраны… – хмыкнул я. – Одна из них как раз была дочерью такого вот суперпапочки.

– Мы тогда с Катей просто сбежали, – поморщилась Юля. – Обычно за нами таскалось минимум четверо доверенных телохранителей Александра Павловича, и это её очень сильно раздражало, потому как никогда никаких инцидентов с нами не случалось.

– И тут произошло? – я внимательно посмотрел на девушку. – Может быть, свои сдали?

– Возможно. Не знаю… – ей явно не хотелось говорить на эту тему. – Так вот. Подобная новость, попади она в прессу, а это непременно случится, если делу дать официальный ход, вполне может привести к тому, что обеспокоенные родители просто начнут забирать своих детей отсюда. И переводить их в другие – более надёжные учреждения. Да и те, кто желали стать абитуриентами в будущем, тоже ещё сто раз подумают, стоит ли им связываться с ненадёжным колледжем. Примерно в такую же ситуацию лет пять назад попал Второй Магический, и почти сразу же его участие в «Большой Игре» было временно прекращено, а гражданская кафедра так и вовсе закрыта на неопределённый период. Только через три года новый ректор смог вновь поднять престиж данного учреждения.

– Юля, – заговорила вдруг мама, всё это время внимательно слушавшая наш разговор, – ты хочешь сказать, что Нина в том числе и по этой причине не хотела, чтобы…

– Татьяна Андреевна, думаю, что помимо личных мотивов, она в первую очередь не желает подставлять ректора. Хотя она никогда бы не озвучила это вслух, но её семья очень в хороших отношениях с фракцией, к которой принадлежит герцог Сафронов. А случившееся наносит очень сильный удар именно по его репутации, и в лучшем случае может привести к тому, что его политические противники попытаются сместить его с должности ректора колледжа. Если у них это получится, то они непременно поедут дальше и постараются максимально ослабить позиции Андрея Ивановича и в Академии Магии, и в Совете Безопасности Российской Империи, и на других занимаемых им должностях.

В этот момент с лестницы спустилась Нина и быстрым шагом направилась к входным дверям. Пока мы разговаривали, она успела переодеться из домашнего в стандартную форму колледжа и на ходу натягивала на себя уже виденный мной однажды непромокаемый плащ.

– Я к герцогу, – произнесла она, проходя мимо нас. – Попробую договориться с ним и решить вопрос спасения Андре.

– Погоди, – я подошёл к ней, и она остановилась. – Я иду с тобой. Юля, запрись и никого не пускай.

– Так, дети… никуда я вас одних не отпущу! – внезапно заявила мама, направляясь к лестнице. – Подождите меня, я сейчас переоденусь.

– Мы с вами! Правда, Юль?! – Перспектива остаться в доме одним в компании трупа преодолела страх перед матерью, и Анька была готова бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. – Мы тихонечко посидим в уголке, незаметно. Кузь, ну пожалуйста!

Я ничего не ответил, да и вряд ли сейчас получилось бы кому-то что-то приказать. Как только моя суровая родительница, в компании девочек, поднялась на третий этаж, Нинка немедленно прильнула ко мне и, тихо прошептав: «Спасибо», одарила долгим поцелуем.

Глава 15

До небольшого, старенького домика, расположенного в «педагогическом» районе, притулившегося на окраине кампуса, в котором во время своих появлений в колледже проживал ректор, мы добрались на вызванном Ниной такси. Признаться, я был откровенно удивлён спартанской обстановкой прихожей, да и самим домиком, который ну никак не соответствовал тому образу герцога Сафронова, что сложился у меня после немногочисленных посещений его кабинета.

Признаться честно, я вначале принял этот спартанский скворечник как дешёвую показуху, к которой частенько прибегали аристократы и олигархи для того, чтобы казаться ближе к народу. Однако Зайка, которая не отходила от меня ни на шаг, быстро развеяла мои заблуждения, рассказав, что в высшем обществе давно уже циркулируют слухи о подобных причудах Андрея Ивановича. Как оказалось, при дворе Его Императорского Величества его даже за глаза называли «Паркетным Аскетом», за упорное нежелание этого очень богатого и влиятельного человека обзаводиться вещами, приличествующими его статусу. К тому же, так как случайных людей в кампусе не было, то и пускать пыль в глаза было попросту некому, а потому главный человек в колледже вполне мог позволить себе жить так, как ему нравится.

Впрочем, по её же словам, родовой дворец у рода Сафроновых был большим, выстроенным в стиле Hi-tech зданием, под завязку забитым ультрасовременным оборудованием. Семья нашего ректора, как жена, так и фаворитки, а также многочисленные отпрыски, вовсе не разделяли вкусов Андрея Ивановича и предпочитали жить на широкую ногу, в чём он им никогда не препятствовал.

Дверь нам открыл сам хозяин. Несмотря на то что я после всего сказанного ожидал увидеть старый засаленный халат, надетый на запятнанную горчицей майку-алкоголичку, растянутые треники и истоптанные тапки, до такого маразма герцог Сафронов не опускался. Ну или как вариант, ожидая нас, он просто успел переодеться и выглядел сейчас соответственно своему высокому статусу.

Андрей Иванович поздоровался, быстро оглядел нас, хмыкнул и пригласил входить, после чего провёл всю компанию в небольшой, но довольно уютный кабинет, попросив не стесняться и присаживаться. Когда все устроились на мягких, обтянутых кожей диванах, я быстро представил ректору сестру, маму и Аню.

– Я так понял, дело у вас какое-то очень срочное, – улыбнулся хозяин дома, – раз уж вы решили наведаться ко мне ни свет ни заря.

Я мельком глянул на Нину, и та, поймав мой взгляд, отрицательно покачала головой. Понятно. Ничего по телефону ректору она не рассказывала, а потому мне оставалось только удивиться, что столь важный и занятой человек согласился принять нас в этот неурочный час.

– Андрей Иванович, а не могли бы вы установить защиту? – спросила девушка, поигрывая своим зонтиком.

– Даже так, – нахмурился и как-то очень нехорошо посмотрел на меня. – Ладно…

Он щёлкнул пальцами, а затем с кабинетом что-то произошло. Я почувствовал, как по стенам прошлась волна магии, однако понять, какое именно заклинание активировал герцог, естественно, не смог. Визуально почти ничего не изменилось, лишь окно кабинета, выходящее в небольшой ухоженный садик, стало немного мутным, однако каких бы то ни было других изменений я не заметил, хотя тщательно вглядывался в окружавший нас интерьер своим «Третьим глазом». Сразу же, как только от искажений задействованного заклинания осталось только затухающее эхо, Зайка заговорила.

Девушка во всех подробностях описала произошедшее, но уже на середине её рассказа, когда дело дошло до похищения Андре, помрачневший ректор поднялся из-за своего стола и, заложив руки за спину, медленно зашагал вдоль дальней стены. Когда же Нина закончила свой рассказ тем, что они позвонили мне, он остановился и, не глядя на нас, тихо пробормотал:

– Уж лучше бы случилось то, о чём я подумал… – он резко повернул голову и посмотрел в мою сторону. – Можешь что-нибудь добавить?

– Немного, – я вкратце описал труп, а также то, что сделали с пикси похитители.

– Понятно. М-да… не вовремя это всё, – он сел на своё место, замолчал и, нахмурившись, задумался.

Не отвлекая его, мы тихо сидели на своих местах. В заполнившей кабинет тишине гулко тикали старинные напольные часы, отсчитывая седьмой час, да из рабочего стола ректора доносилось сиплое гудение кулеров вмонтированного в столешницу маджикомпа.

«Интересно, а на технику его аскетизм также распространяется? – подумалось мне. – Ведь вся современная электроника давно уже перешла на бесшумные магические охладители… даже у меня в общаге комп совершенно беззвучный…»

Чтобы не думать о всяких глупостях, я медленно осмотрелся. Нина, как и я, устроилась в одном из кресел и всё это время пристально смотрела исключительно на хозяина кабинета. Кажется, она даже не моргала, словно бы боялась нарушить ход мыслей Сафронова. Мама, Аня и Юля тихо сидели на дальнем диванчике. Девушки выглядели напуганными и жались друг к другу, а вот моя родительница, слегка прищурившись, сверлила ректора взглядом.

«Только бы она на нервах не сделала бы чего-нибудь эдакого! – вдруг испугался я. – А то с нее в таком состоянии станется…»

В молчании прошло минут пять, затем ещё столько же. Никто из нас так и не решался прервать затянувшуюся паузу, и тишина, вместе с постоянным тиканьем древнего механизма часов, начала действовать мне на нервы. К тому же у меня появилось ощущение, что мы попусту тратим время… да, конечно, я понимал, что сейчас – спешить особо некуда, но всё же…

Андре надо было спасать, но не имело никакого смысла бежать куда-то сломя голову, хотя бы потому, что мы просто-напросто не знали, где она сейчас находится… Причём я понимал как Нину, так и герцога, озабоченных в первую очередь своими проблемами, свалившимися на них вследствие этого похищения, которые к тому же совершенно невозможно было решить с наскока. Но между тем мне почему-то казалось, что отодвигать проблемы нашей рыжей подруги на второй план – нечестно по отношению к ней.

Да – скорее всего, я не видел картины целиком, и действительно, прежде чем предпринимать что-либо, следовало как следует поразмыслить над сложившейся ситуацией. Ведь если Нина с Юлей правы, и сам факт проникновения чужаков на территорию кампуса сам по себе создаёт кучу неприятностей, то во всём этом вопросе просто не остаётся места для суеты и гусарства. И тем не менее все эти проволочки…

Уж такой вот я, видимо, человек, что из-за «частного» не в состоянии был сосредоточиться на «целом». Сейчас, когда появилось время подумать, я даже на короткий срок не мог выкинуть Андре из головы, и мои мысли стали вертеться исключительно вокруг её проблем… тем более что богатая фантазия тут же начала подкидывать мне те ужасы, что могли сотворить похитители с девушкой.

Кем они могли быть? Работорговцы, о которых в последнее время всё чаще пишут и говорят в новостях? Эта преступная индустрия в двадцать первом веке приняла совсем уж уродливые формы, потому как, как и всё в нашем мире, изменилась с появлением магии.

Я поморщился, вспомнив, как рассказывал Петру о гомункулах. Тогда я намеренно не стал углубляться в объяснения на тему того – для чего именно современная мафия использует искусственно созданных людей, хотя в Викилории был целый раздел, посвящённый этому вопросу. Безмозглые «Кены» и «Барби» на любой вкус и цвет, способные круглые сутки безропотно приносить прибыль хозяевам, давно уже потеснили классических жриц любви, а потому торговцам живым товаром обычные женщины были в общем-то неинтересны. В отличие от одарённых, особенно третьего уровня и выше.

Новая работорговля строилась в первую очередь на продаже новорожденных детей. Во многих странах орудовали шайки и целые структуры, специализирующиеся на похищениях одарённых девушек. Их вывозили на так называемые «Молочные фермы», расположенные чаще всего в странах типа Османо-Турецкой Империи или Магриба, где было узаконено рабство, и превращали там в живые и полуразумные «инкубаторы» для вынашивания потомства. Основной доход эти уроды получали от нелегальной перепродажи одарённых младенцев в третьи страны, а так как маги нынче были ценнейшем ресурсом, спрос постоянно превышал предложение, и жуткий конвейер работал безостановочно.

Я медленно покачал головой. Нет! Попади эти моральные уроды в колледж, они бы сработали на окраине, а Нинин особняк от неё слишком уж далеко. Здесь же как, мне кажется, пришли целенаправленно за Андре, а так для всех она была «парнем» – то вряд ли это были работорговцы. Скорее, это похоже на спланированное похищение, возможно, связанное с деятельностью семьи Ле Жак. Вероятно, попытка надавить на бизнес её отца через наследника, ведь девушка играла роль своего брата… Вот только я был абсолютно без понятия, чем именно занималась её семья и было ли вообще у них какое-нибудь дело.

Вот только… а могли ли наёмники перепутать рыжую с парнем в «домашних» условиях? Пожив какое-то время с Андре в одной комнате, я мог с уверенностью сказать, что нижнее бельё и пеньюары у неё очень откровенные, и при одном только взгляде на спящую девушку ошибиться было практически невозможно… А если бы похитителям нужна была именно дочь Ле Жаков, то они скорее всего совершили бы нападение на родовой особняк, где она вроде бы как должна была находиться.

Или я не прав, и им было всё равно, кого забирать – брата или сестру? Знать бы ещё – были ли у её семьи какие-нибудь враги, тогда можно было бы не гадать, а просто наведаться к ним и… Нет, это меня уже куда-то совсем не туда понесло. Ведь рыжую вполне могли увезти на другой конец страны, да и врываться в дома к добропорядочным гражданам, чья дорожка пересеклась с папашей Ле Жаком не под тем углом – было бы как минимум неправильно.

Посидев ещё какое-то время, пережёвывая эту мысль, я, тяжело вздохнув, был вынужден признать, что махать кулаками мне куда как проще и привычнее, нежели изображать из себя детектива. Андре напоминала мне сейчас классический пульт от телевизора, потерявшийся где-то в доме и который срочно понадобился кому-то из членов семьи. В таких ситуациях я обычно искренне сожалел, что в них не делают функции поиска, как в радиотелефонах. Нажал на клавишу и нашёл – просто и гениально.

Где у Андре кнопка, я, к сожалению, не знал, но вот то, что функции автопоиска у рыжей плутовки не предусмотрено – было фактом. Или всё-таки нет?… Я вдруг живо вспомнил свои недавние приключения в Турции, а также фразу, сказанную мне оператором связи, когда я, не разбирая дороги, гнал «Каратель» обратно на нашу позицию, где остались Касимова и девочка: «Ефимов, доложитесь, где вы. Я не вижу эха вашего чипа!»

Я открыл было уже рот, чтобы высказать внезапно родившуюся мысль, как в то же мгновение ожил Сафронов и, хлопнув ладонью по столешнице, сказал:

– Да. Так и сделаем! – герцог почесал подбородок, а потом, выдвинув верхний ящик, достал из него красную пластиковую карту размером со стандартную кредитку. – Вот возьми, Кузьма.

– Что? – спросил я, подумав вначале, что герцог прочитал мои мысли и согласился с ними, встал и принял из его рук красный прямоугольник со скруглённым краями, на одной из сторон которого был зеркально изображён герб Пятого Императорского магического колледжа – золотой греческий сфинкс.

– Что это?

– Твой приз за победу в турнире, – немного непонятным тоном ответил мне герцог. – Просто приложи его к своей студенческой карте и официально станешь тем, о ком мы говорили.

– А… – я нахмурился. – Ваша светлость, а это не может подождать? Я вот тут подумал…

– Нет, не может, – строго сказал мне ректор. – Делай, как я говорю!

– Но… – вот тут я разозлился. – Андрей Иванович, у нас нет времени на игры. Андре в опасности, и если мы…

– Я понял, что случилось с этим… молодым человеком! – жёстко прервал меня герцог Сафронов, и мне как-то сразу расхотелось с ним спорить. – Более того, я лично несу за него ответственность, как и за всех вас. А потому ещё раз говорю – делай, что велено!

Пожав плечами, я достал из внутреннего кармана свою идентификационную карту и приложил её к переданному мне красному прямоугольнику.

– Гербом внутрь… – поправил меня хозяин дома. – Вот так, а теперь крепко сожми их между ладонями… только перчатки сними, должен быть контакт с кожей, и подай силовой импульс. Ага – молодец.

На секунду мне показалось, что я держу в руках два магнита одинаковой полярностью друг к другу, из-за чего они отталкивались один от другого. Карты нагрелись и даже начали жечь ладони, но через секунду неприятные ощущения исчезли, как и красный прямоугольник, зато сам студидентификатор поменял цвет, став с внутренней стороны ярко-алым.

– Поздравляю с назначением, – немного сухо прокомментировал ректор, внимательно осматривая получившийся результат.

– И зачем это было нужно? – спросил я, хмуро поглядывая на Андрея Ивановича, вертящего в руках мою студенческую карту.

– Ну… тебе же не терпится отправиться спасать своего друга? – задумчиво произнёс герцог Сафронов, возвращая мне идентификатор. – А в твоём новом статусе сделать это куда как проще. Или ты не помнишь, что я тебе рассказывал?

– Андрей Иванович… – буркнул я, старательно вспоминая наш разговор, случившийся уже больше месяца назад. – Ваша светлость, не до того мне было, вот и…

В голове вертелась только какая-то ерунда, связанная с «Агентом 007», и ещё врезалось в память, что «лицензию на убийство» герцог давать мне отказался. Что было странно, учитывая всё случившееся со мной за последнее время, и наводило на мысли о том, что ректор говорил скорее не о ситуациях, связанных с «Большой Игрой». Впрочем, это выглядело совсем уж нереалистично.

К тому же я не особо и вникал во всю это игровую муть. Мне тогда реально казалось, что всё это ерунда и развлечение для богатеньких буратин, да и сейчас я всё ещё склонялся к этому мнению. К тому же ввязался я во всё это исключительно из-за Аньки, а потому не отнёсся серьёзно к словам ректора.

– Ну что ж, – понимающе кивнул мне хозяин дома, тем не менее осуждающе глядя на меня, – не скажу, чтобы я был так уж удивлён. Однако отныне, будь добр, относись серьёзнее ко всему происходящему.

– Постараюсь… – неубедительно пообещал я. – Но как…

– Все должностные инструкции, – ректор вернул мне изменённую карту, – уже должны были быть автоматически высланы тебе на электронную почту. Потом почитаешь. А сейчас, Кузьма, мне нужно кое-что предпринять, а ты возвращайся в особняк госпожи Весомовой и дожидайся там моего звонка. Считай, что это приказ.

– Хорошо… – медленно произнёс я и перевёл взгляд на Нину.

Признаться честно, я ровным счётом ничего не понимал, за исключением того, что объяснять мне что-либо при посторонних герцог Сафронов не желает. Хотя я совершенно не представлял себе, что именно он хочет, чтобы я сделал. Нет – понятно, что с высокими чинами всегда так: говорят прыгать, значит, надо прыгать, а скажут ещё и махать руками – придётся и это делать… особенно если «Серафим» считает, что таким образом я научусь летать. Но ё-моё! Я представлял себе помощь с его стороны немного по-другому.

Вот есть крутой дядя, к нему пришли набедокурившие детишки, кто ж знал, что, вместо того чтобы, воспользовавшись тем, что он большой и сильный, по-быстрому разрулить их затруднение, он выдаст им на руки автомат и отправит самих заниматься своими проблемами. Ну или не автомат, а КГБшную ксиву. Наверное, такое сравнение будет более точным.

Впрочем, в непонятках сейчас находился не только я. Нина, по глазам было видно, тоже не ожидала подобной реакции ректора, а потому сидела и, хлопая ресницами, переводила взгляд с меня на него и обратно. Похоже, что девушка тоже ожидала, что «дядя» всё сделает сам, а он вместо этого занялся какой-то непонятной фигнёй. Однако вопросов Зайка не задавала, видимо, прекрасно понимая, что ей на них не ответят. Поэтому, поймав вой взгляд, Нина кивнула своим мыслям и, вытащив небольшую серебристую карточку-ключ от дома – протянула её мне.

– А вас, юные леди и госпожа Ефимова, я попрошу немного погостить у меня, – произнёс герцог, взглядом проводив переданный мне ключ. – Я временно освобождаю вас всех от занятий и…

– Минуточку! – раздался вдруг из-за спины мамин голос, и я, обернувшись, чуть было не чертыхнулся вслух.

Моя родительница стояла посреди комнаты и была в такой ярости, что едва себя сдерживала. Вот-вот в кабинете была готова разразиться самая настоящая буря, и чем это могло грозить всем присутствующим – гадать не приходилось, уж мы с Анькой это знали наверняка. А вот чем всё это закончится, примени маман свою силу на ректора – я даже боялся себе представить, но подозревал, что ничем хорошим.

– Мам! – я дёрнулся было к ней, желая перевести её гнев исключительно на свою персону, но она одарила таким многообещающим взглядом, что я немедленно заткнулся.

– Я тут посидела, – произнесла она, отстраняя меня с дороги и подходя прямо к столу, – послушала, и хочу знать, что здесь происходит? Куда вы отправляете моего сына? Что вы вообще себе позво…

Она замолчала, сурово зыркнув на меня, а затем, повернувшись к герцогу, тихо, но с нажимом произнесла:

– Дети, выйдете из комнаты, мне с «его светлостью» нужно поговорить с глазу на глаз…

– Хм… очень интересно, – буркнул себе под нос ректор. – Ну что ж… госпожа Ефимова. Присаживайтесь…

– Спасибо – постою, – гордо ответила она.

– Ну постойте… – хмыкнул он, ухмыльнувшись, и удобно устроился в своём рабочем кресле, а затем, посмотрев на меня, сказал: – А ты иди, Кузьма, иди. Что тебе делать – я уже сказал. Жди моего звонка. И да… ты, надеюсь, не забыл, что тебя ещё ожидает наказание?

– Это ещё за что? – не сразу понял я, а затем, уловив, о чём говорит ректор, поморщился. – А! Андрей Иванович, а без этого никак? Ведь столько времени прошло уже.

– Никак, Кузьма, никак, – картинно развёл руками герцог. – Правила есть правила.

– Что за наказание? За что вы собираетесь наказывать моего сына? – набросилась на ректора мама, и мы с девчонками, пользуясь тем, что она ненадолго отвлеклась, выскользнули из комнаты.

Дверь за нашими спинами закрылась, и по её полотну вновь пробежала волна непонятной магии. Аня облегчённо выдохнула, а Нина только покачала головой.

– Ну и матушка у тебя… – тихо казала она.

– Не трави душу, – устало буркнул я. – Самому стыдно…

– Да уж! – поддержала меня сестра. – Я уж думала – всё! Сейчас начнётся!

– Прекратите! – девушка посмотрела на дверь так, словно бы она была прозрачной. – Видно же, что она за вас двоих волнуется… переживает. Вот бы и за меня так…

– Ты сама-то как? – поспешил я перевести разговор со щекотливой темы.

Мама Зайки, насколько я знал, не пережила роды, и Нину, по её словам, вырастили дед и бабушка, потому как отец, говорить о котором она обычно не желала, был слишком занят, чтобы возиться с дочерью. Так что мне не очень хотелось углубляться в вопросы о том, насколько навязчивой и неуёмной может быть чрезмерная родительская опека. По правде говоря, я просто боялся, что девушка банально не поймёт меня, а скорее наоборот, посчитает бесчувственным болваном.

– Да вроде нормально, – Зайка посмотрела на меня и потупила взгляд. – Не знаю.

– Слушай, – я нахмурился и напрягся, вспомнив кое-что важное. – А у тебя же вроде обычно по утрам приходящие горничные дома работают? Ну, пока Ленка учится? Во сколько они…

– Не волнуйся, – отмахнулась Нина, – я перед выходом отмену на сегодня сделала.

– Ну а если…

– Обычно в одиннадцать приходят, – подала голос Юля.

– Ладно, девчонки, тогда я пойду, – сказал я, посмотрев на часы, – а то мало ли что. Созвонимся.

– Угу, – кивнула Зайка, и девушки по очереди поцеловали меня. – Иди! Только потом – обязательно всё расскажешь!

Наблюдавшая за процессом Анька, хмыкнув, помахала ручкой.

– Ага, – кивнул я и быстрым шагом покинул домик ректора.

* * *

До особняка я добрался на общественном транспорте минут за тридцать с двумя пересадками. Как раз попал в самый час пик, и народу в трамвайчик понабилось немерено. Что, впрочем, не помещало мне с комфортом устроиться на заднем сиденье у окна и, достав планшет, углубиться в изучение документов, пришедших на мою студенческую почту из «спецотдела» ректората. Да, конечно, это было немного не по-джентельменски, сидеть в то время, когда рядом стояли многочисленные студентки, но сейчас мне было не до того.

Инструкция оказалась довольно длинной, с большим количеством сносок, дополнениями и уточнениями, так что нелегко было осилить её так вот с кондачка, однако общий смысл я более-менее уловил. Я действительно стал чем-то вроде тайного агента этого самого «спецотдела» ректората, что, впрочем, не должно было привнести в мою жизнь каких бы то ни было особых неудобств. Наоборот, данный статус, казалось бы, сулил мне сплошные выгоды, хотя, вполне возможно, я просто сейчас не видел подводных камней и прочих айсбергов, которые непременно выплывут после того, как я осилю пересланный мне талмуд.

Кстати, в разъяснении указывалось, что «спецотдел» не является государственным органом полиса и не подчиняется напрямую ни президиуму, ни председателю, а представляет интересы ректората, оставаясь неким неофициальным и малочисленным объединением студентов с очень обширными полномочиями. При этом они никак не были связаны между собой и по сути являлись одиночками, контакты с которыми имел только ректор. Этакие «читеры» от «Большой Игры», которые при необходимости могут на вполне законных основаниях нарушать её основные правила и обязаны доводить до кого следует особые пожелания «самого главного», направляя ход игры в нужное русло.

Оторвавшись от чтения, я протолкался к выходу и вышел, стоило только трамвайчику остановиться. Однако я не пошёл прямиком в особняк, а, завернув на ближайшую к нему крупную улицу, заглянул в первую попавшуюся бургерную, затарившись там вредным, а от того таким привлекательно вкусным фастфудом.