Текст книги "Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки"

– Кузьма! Что там у тебя? – раздался в гарнитуре шлема обеспокоенный голос Дрона.

– Чисто, – ответил я. – Четверых уничтожил. Заложники не пострадали. – А у вас?

– Заканчиваем, – произнёс он. – Два «двухсотых», а остальные сдались, как только поняли, кто мы такие. Конь их сейчас пакует. Как закончим, поднимусь к тебе.

– Принял.

Я ещё раз осмотрел дело рук своих. Кроваво, но что уж тут поделаешь… Скорее всего, будь наёмники готовы к моему появлению, у меня не получилось бы разделаться с ними так же легко. Да – по большому счёту они мне были не противники, слишком разный у нас с ними уровень силы. Эти люди были Есаулами, и всё же это немало.

Я был совершенно не уверен в том, что если бы не было эффекта внезапности, то всё бы прошло так же гладко. Всё-таки опыт великая вещь, а у подобных людей, фактически посвятивших свою жизнь войне, всегда имелись кое-какие козыри в рукаве, например, сансарные татуировки, связанные напрямую с чакрами, артефакты или преобразователи, и успей они их активировать, вполне возможно, тяжело бы пришлось уже мне. Тем более что я давно уже понял, что вовсе не являюсь непобедимым суперменом. Сейчас я просто задавил своих противников грубой силой и скоростью, можно сказать просто и незатейливо, в то время как тот же Дрон или Конь, или Грем, да и многие другие вполне могут превратить меня в отбивную даже при таком вроде бы подавляющем перевесе.

Повернувшись, я посмотрел на заложников. Андре лежала на полу без сознания, а похожего на неё парня шумно рвало. Рыжий мужик, чьё лицо представляло собой один большой лиловый синяк, а белая рубашка была перепачкана грязью и кровью, надсадно мычал, с ужасом косясь на меня, и даже попытался отползти, когда я медленно двинулся в их сторону.

* * *

– …Я ещё раз повторю! Я очень, очень признателен вам, господа, за всё, что вы сделали для меня и для моей семьи! – говорил Жан-Клод Ле Жак, рыжеволосый мужчина оказался родным отцом Андре, а точнее Андрианы, потому как настоящий владелец этого имени, осунувшийся и бледный женоподобный юноша, сидел рядом с ним. – Вы не представляете, что нас ждало! Проклятые «бонапартисты» добрались до нас и в этой стране! Они не отступятся, пока где-то на этой несчастной планете всё ещё бьются горячие сердца истинных патриотов Королевства Карла Великого…

– А мне казалось, – холодно перебил мужчину Дрон, он единственный из осназовцев участвовал в этом разговоре, в то время как его напарник контролировал задержанных наёмников, – что, принимая российское подданство, вы, как и остальные представители вашего клана, клялись в верности Его Величеству и прилюдно, на Библии, отрекались от своей прошлой жизни. Так чей вы патриот, господин Ле Жак?

– Я… – мужчина скривился, то ли от боли в разбитом лице, несмотря на то что ему вкололи лошадиную дозу полевого стимулятора, то ли поняв, что ляпнул лишнее. – Естественно, что я патриот этой страны…

– «Этой страны»? – совсем уж ледяным тоном переспросил осназовец.

– Я верен России и Его Величеству! Своими сомнениями вы оскорбляете меня, – возмущённо заверещал аристократ. – Но поймите, «бонапартистам» ведь не объяснишь, что мы не имеем более к Франции никакого отношения! Для их чугунных мозгов великий род Ле Жаков навсегда останется врагами номер один, и они не успокоятся, покуда нож гильотины не отсечёт голову последнего Ле Жака от тела!

Говорил этот человек с трудом, однако много и охотно. Фактически он не умолкал с тех самых пор, как понял, что мы не собираемся его убивать, и ему была оказана первая помощь. Причём, несмотря на то что по рождению он был иностранец и русский не был для него родным, акцента в его речи практически не чувствовалось. Наоборот, он выговаривал слова чересчур правильно, как это бывает только у тех, кто учил чужой язык основательно, но в зрелом возрасте.

– Они будут выкручиваться, как только смогут, стараясь не выдать своих настоящих нанимателей, – презрительно добавил он, бросив быстрый взгляд в окно. – «Бонапартисты» умеют манипулировать людьми… возможно, они даже обвинят в чём-то меня, но поверьте мне, господа! Это будет грязная ложь! А их намерения, что ж – вы можете сами судить об их решимости, ведь они даже сумели выкрасть моего сына из самого Императорского колледжа! Они были готовы сломать беззащитному ребёнку жизнь, лишь бы утолить чувство мести своих нанимателей. Не убоялись даже того, что мой мальчик жених внучки легендарного генерала Лопатина…

Мужчина с нежностью погладил слипшиеся вихры сидящего рядом с ним молодого человека, и тот, ободренный родительской лаской, даже как-то приободрился и расправил плечи. Эту откровенную чушь сидящий по другую сторону стола от меня рыжий урод вставлял при каждом удобном случае, и я уже готов был взорваться, если бы не жмущаяся ко мне Андриана, которую откровенно трясло от каждого слова её родителя и которая побелевшими пальцами сжимала мою руку в перчатке, словно утопающий спасительную соломинку.

Впрочем, отцу на неё было абсолютно наплевать. Его внимание было сосредоточено исключительно на сыне, а дочь, похоже, Жан-Клода совершенно не волновала. Да что уж там говорить, его ни капельки не заботило то, что девушка после всего пережитого, вместо того чтобы находиться рядом с ним, буквально висит на каком-то незнакомом парне, пусть он и участвовал в освобождении его семьи. Благо кто я такой и откуда, никто ему сообщать не спешил, сам же он, насколько я понял, был подслеповат, и после того как наёмники разбили его очки, не смог рассмотреть герб колледжа на моём правом плече.

– Хватит… врать… – вдруг тихо произнесла Андриана.

– Что? – Ле Жак старший удивлённо посмотрел на дочь, словно бы недоумевая, как так случилось, что «это» умеет разговаривать.

– Я говорю – хватит пи… фи… физдипеть! – дрожащим голосом проблеяла Андриана, ещё сильнее стискивая мою руку. – Ты пытаешься играть в свои игры даже сейчас! Неужели тебе не жалко нас – своих детей!

– Мразь! Да как ты смеешь открывать свой поганый рот… – бешено пуча глаза, прорычал её отец, мгновенно багровея, что было заметно даже под покрывающей его лицо щетиной. – Да я тебя…

Он начал приподниматься со своего места, сидящий рядом с ним парень позеленел, отодвинулся от отца и сейчас, похоже, собирался брякнуться в обморок, а девушка, издав тихий писк, затряслась всем телом и сжалась. Из глаз Андрианы потекли крупные слёзы.

– Сел! – еле сдерживая себя, тихо прорычал я, накрывая своей рукой совершенно обескровленную ладошку девушки.

– Что? – вновь будто попугай повторил Жан-Клод, уставившись на меня с таким видом, словно бы только что заметил. – Да как вы смеете…

– Я сказал – сел и заткнулся. Тебя я уже наслушался.

– Вам лучше сделать так, как говорит этот молодой человек, – насмешливо посоветовал осназовец, который в обманчиво расслабленной позе стоял, привалившись плечом к стене.

Вот только последние пять минут смотрел он не на бывшего заложника, а исключительно на меня, и, признаться честно, от этого взгляда мурашки так и бегали у меня по спине, несмотря на клокочущую во мне ярость. Почему-то сейчас я ощущал себя разъярённым боевым хомячком, в аквариум к которому подсадили побитую плешивую крысу и с интересом наблюдали, как сложатся взаимоотношения между грызунами.

– А вы, девушка, не бойтесь, – добавил Дрон, и губы его искривила лёгкая улыбка. – Если хотите что-то сказать – говорите.

Я ободряюще погладил ладошку Андрианы, и она, вдруг перестав дрожать, в первый раз за весь этот разговор подняла влажные от слёз глаза на отца. К моему удивлению, секунду спустя тот отвёл взгляд, и в этот момент мою рыжую, как и все её родственники, подругу прорвало.

– Мне это надоело, отец! Я не хочу больше быть тенью брата… ничем, пустым местом, которое все по недоразумению называют твоей дочерью! – срывающимся голосом закричала она. – Я не хочу больше гробить свою жизнь в угоду твоим безумным планам…

– Андри… – почти лопаясь от бушующих внутри него эмоций, выдавил из себя мужчина. – До-чень-ка, мы можем обсудить это позже…

– Нет! Не можем! – взвизгнула девушка, вскакивая на ноги. – «Позже» всё будет, как всегда! А я скажу сейчас! Тебе плевать на меня, точно так же как на мать, я для тебя лишь средство в твоих бесконечных интригах… А у меня жизнь рушится! Ты понимаешь! Жизнь! Я всегда была послушной девочкой, всегда делала всё, чтобы любимый папочка меня похвалил! Даже когда ты извёл маму…

– Ах ты мелкая дрянь! – взревел мужчина, тоже попытавшись подняться на ноги, но оказавшийся в этот момент за его спиной осназовец положил ему руку на плечо, не дав это сделать. – Я любил Мари больше жизни! Как ты вообще смеешь говорить мне подобные слова своим грязным ртом! Её казнили «бонапартисты»…

– Это ты убил её, когда отправил с дядей Полем в Ватикан! – проорала Андриана, перебивая отца. – Ты не мог не знать, что Святой Престол всегда выдаёт Французской Империи людей, находящихся в розыске! Просто они мешали тебе распоряжаться финансами клана… и ты всё потерял! Но я всё равно была хорошей дочкой! Я слушалась своего папочку, но уже не от того, что любила его, а потому что боялась до дрожи в коленках очередного «наказания»!

– А теперь, значит, не боишься… – тихо прошипел Жан-Клод, сверля дочь глазами.

– Теперь есть кому меня защитить… – отшатнувшись от этого взгляда, девушка спряталась у меня за спиной. – Я всё скажу…

– Ты такая же путана, как и твоя беспутная мать, – зло выплюнул мужчина, покосившись на лежащую у него на плече руку в бронированной перчатке.

– Когда ты приказал мне отправиться в колледж вместо брата… даже тогда я беспрекословно подчинилась. Ты же, ты… ты… – Андриана захлебнулась в слезах и не сразу смогла продолжить. – Ты сделал из меня законченного наркомана… ты… ты…

– Девушка, не могли бы вы пояснить свои слова? – мягко, но настойчиво попросил осназовец, когда рыжая вновь смогла говорить. – Это очень серьёзное обвинение.

– «Попаданец»… – произнесла она, вцепившись в меня обеими руками. – Знаете такой наркотик? Мой брат подсел на него в середине лета, и отец отправил его на лечение в какую-то германскую клинику, а меня заставил под его личиной поступить в колледж. А там… там записал его под моим именем, а уже они внесли моё имя в межгосударственную базу. Я узнала об этом месяц назад, ещё до установки «чипа», когда меня вызвали в медблок и долго расспрашивали о сестре-наркоманке, а затем саму отвели к наркологу… вроде как на проверку.

Я только покачал головой, глядя даже не на отца Андрианы, а на сидящего рядом с ним брата девушки, который в очередной раз «поплыл» и вяло реагировал на творящуюся вокруг него драму. Парень просто сидел, большую часть времени пялясь в одну точку на столе, изредка вздыхал в такт своим мыслям, иногда поднимая на нас с сестрой взгляд.

«Попаданец»… Я слышал об этом жутком наркотике, созданном на основе соединений нуль-веществ, и вполне заслуженно получившем наименование одного из моих любимых жанров фантастической литературы. Будучи введённой в организм, адская смесь погружала принявшего дозу в глубокую кому на срок до нескольких недель. В то время как сам он вроде как проживал целую жизнь в одном из бесчисленных параллельных миров, которая у него чаще всего была насыщена событиями и приключениями. Так это было или на самом деле всё сводилось к банальным фантазиям погружённого в наркотический сон мозга – я не знал, однако многих молодых людей привлекала перспектива почувствовать себя в роли главного героя фэнтезийного или научно-фантастического романа. Эта дрянь давно бы выкосила всё наше поколение, если бы с ней не боролись на общепланетарном уровне, а потому желающих попробовать останавливала относительная дороговизна и труднодоступность опасной дури.

– Понятно, – произнёс Дрон, буравя взглядом рыжую макушку немного притихшего отца девушки. – Очень интересно. Продолжайте, пожалуйста.

– Теперь уж не остановлюсь, – горько усмехнулась Андриана. – В колледже у меня наконец-то появились настоящие подруги, и я… я влюбилась… а он… В одном из писем домой я сдуру сообщила, что у меня есть любимый человек и что я съехала из общежития… При этом продолжаю играть свою роль и вроде как никто до сих пор не заметил подмены. Я не писала ему, что давно уже открылась друзьям. Брат сказал, что отец подал родительский запрос в ректорат и узнал, что теперь я живу в особняке, принадлежавшем внучке генерала Лопатина, а так как папа никогда, по-моему, даже не подозревал, что у его дочери может быть личная жизнь, он, наверное, решил, что это я так удачно подготовила местечко для Андре. Ну или придумал какой-нибудь другой «гениальный» план… Не знаю. Быть может, просто хотел, по своему обыкновению, взять всё и сразу нахрапом, подняв скандал в СМИ. Ведь в колледже после моего переезда действительно некоторое время ходили слухи, будто мы с Ниной помолвлены. Меня даже какой-то хлыщ вызвал на дуэль…

Повернувшись, я с лёгким удивлением посмотрел сверху вниз на рыжую, по лицу которой текли крупные слёзы. О таком выверте общественного сознания я, конечно, уже слышал сегодня от Софьи, но вот о том, что кто-то вызывал Андриану на дуэль… Хотя… скорее всего, это был тот певчишка… как его там. Граф Лапушкин, кажется… однако удивительным был тот факт, что девчонки мне ни о чём подобном не говорили.

– Тогда, полторы недели назад, отец потребовал, чтобы я немедленно поменялась местами со своим братом, которого он в срочном порядке забрал из клиники, где тот заканчивал реабилитацию.

– А ты? – спросил осназовец.

– А я – отказалась и написала ему, что если он будет настаивать, то я расскажу обо всём самому ректору, – всхлипнула девушка. – Я не хотела опять стать никем, я не хотела возвращаться в тот страшный дом, я не… тогда он нанял через знакомых каких-то наёмников, которые выкрали меня из колледжа. Очнулась я уже здесь, прикованная к батарее, рядом с избитым отцом и перепуганным вусмерть братом. А они… эти мужчины… увидев, что я пришла в себя, начали издеваться надо мной… Говорили, что пустят по кругу и затрахают меня до смерти, если отец не отдаст им деньги. И если бы… если бы не появились вы…

Девушка вздрогнула, ноги её подогнулись, и она бы упала, если бы я чудом не успел перехватить её лёгкое тельце. Аккуратно усадив Андриану себе на колени, я хмуро, исподлобья посмотрел на её отца.

– Может, продолжите? – спросил я, не особо рассчитывая на положительный ответ.

– Лживая путана… – прошипел он. – Эта мерзкая тварь… «бонапартистка»! Она клевещет на меня и на свой великий род! Я отрекаюсь от этого жалкого создания. У меня больше нет дочери… а если вы верите её словам, то вы ещё большие глупцы, чем…

Рыжая мелко задрожала в моих объятиях и жалостливо зарыдала, уткнувшись носом в мою разгрузку.

– Ну не хотите говорить, – усмехнулся осназовец, – так и не надо. В конце концов, никто не обязывает вас свидетельствовать против себя… до встречи с уполномоченными на то следователями. Что здесь произошло, я расскажу за вас, благо люди, которых вы подрядили на это дело, оказались куда как разговорчивее и понятливее своего нанимателя.

Жан-Клод прошептал что-то невнятное.

– И это тоже, – согласился с ним Дрон. – Они не знают, почему вы так торопились и что планировали, с этим разберётся следствие, однако к ним, в центральный варшавский офис обратился один из вполне заслуживающих уважения клиентов и предложил выгодное дельце для одной из «спящих» групп, расквартированных в европейской части России. Все они по документам были либо туристами, либо проходили лечение по программам помощи пострадавшим во время развёртывания Украинской Зоны. К сожалению, в нашем законодательстве довольно много дыр в вопросах оказания помощи бывшим гражданам Советского Союза, выбравшим по той или иной причине после окончания конфликта экстерриториальное гражданство в связи с полным уничтожением их родных стран, образовавшихся после девяносто первого года. И как обычно благими побуждениями типа: «Люди-то не виноваты!» часто пользуются вовсе не те, на кого нацелены подобные гуманитарные программы.

Осназовец похлопал Жан-Клода по плечу, как бы намекая, что, мол, и он сам такой, пользуется чужой добротой.

– Пообещали им очень и очень много. А так как, несмотря на довольно низкий энергетический уровень, группа состояла в основном из ветеранов, да к тому же их и так собирались возвращать на основную базу дислокации, жадность победила осторожность. В качестве аванса им, как это обычно и бывает, передали номер закрытого и временно заблокированного счёта на Мальдивах, наличие денег на котором банк первоначально подтвердил. Вот они и приступили к разработке операции. Как боевая группа проникли на территорию колледжа – нам ещё только предстоит выяснить, однако, скорее всего, всё дело в человеческом факторе, а вот уже на точке дела у них не заладились. На первой стадии, когда забирали девушку, феи разбудили обитателей дома, и тогда же погиб командир группы, вследствие чего его заместитель приказал сворачивать операцию и уходить, пока есть возможность. Наёмники, конечно, могли бы захватить всех находящихся в особняке людей в заложники, но будучи людьми донельзя рациональными, они понимали, что это путь в один конец, а так есть хоть какая-то возможность уйти и сохранить себе жизнь и свободу. А похищенную девушку они прихватили с собой в качестве дополнительного трофея… потому как знали уже кое-что, о чём не ещё не догадывались вы, когда заявились сюда, в качестве «освободителя» с сыном и силовым сопровождением. Я правильно излагаю?

Дрон почти дружески потряс отца Андрианы за плечо, но тот не разделял его чувств и, зло фыркнув, отвернулся.

– К несчастью для вас, бухгалтеру из ЧВК показалось что-то странным в том счёте, который вы передали ему в качестве аванса, и он вопреки негласным правилам наёмников, послал расширенный запрос. Так собственно и выяснилось, что это пустышка. Так называемая «электронная кукла» с одним-единственным долларом САЛ, который показывает наполненность счёта. Платить наёмникам вы не собирались, свято полагаясь на анонимность заказа и на автоматы своих клановых дружинников. О безопасности своей дочери вы даже не думали, ведь для всех она где-то далеко за границей, а вы всего лишь спасали своего сына, которого похитили проклятые «бонапартисты». Вот только вас, к несчастью, уже ждали и устроили тёплый приём… сгоревшие машины с вашими архаровцами остались где-то на лесной дороге. Ведь так?

Ле Жак старший тихо зарычал. На какое-то время в комнате установилась тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Андрианы. Затем где-то вдалеке родился новый, клекочущий звук рассекающих воздух винтов, и Дрон вновь хлопнул мужчину по плечу.

– Подъём, ваше сиятельство, карета подана. В кровавых застенках родного ведомства уже с нетерпением ждут вашего появления, – схватив отца Андре за шкирку, он отработанным движением положил не успевшего даже дёрнуться и не ожидавшего подобного мужчину на стол, ловко заломил ему руки и нацепил на них незнамо откуда появившиеся наручники, впрочем, тот не сопротивлялся. – Граф Жан-Клод д’Пуанье д’Журбе Ле Жак, вы арестованы.

– Я буду жаловаться, – прохрипел отец Андрианы, буравя глазами собственную дочь, от которой только что отрёкся. – А тебе, проститутка, это так с рук не сойдёт. Я сделаю всё, чтобы разрушить твою жизнь. У тебя пятки будут гореть…

– Заткнись уже, – устало приказал ему я. – Не усугубляй.

– Кузьма, займись ребятами, – произнёс Дрон, кивнув мне. – Шагай!

Встав с девушкой на руках, я посмотрел на её брата.

– Можешь идти?

Он некоторое время подумал, а затем неуверенно кивнул и тоже поднялся из-за стола. Так вместе с ним, держа Андриану на руках, мы и вышли из коттеджа во внутренний дворик, где нас ждал, вращая винтами, чёрный «Ми-8», который вполне вольготно приземлился на ту самую лужайку перед домом, куда ранее десантировался я сам. Из открытого бокового люка выглядывала Софья, которую, как я подозревал, пересадили с винтокрыла на это вертолёт, чтобы не подвергать опасностям транспортировки в обществе наёмников. Однако стоило нам только пересечь порог, как из отсека вырвалось золотое пятнышко, закружилось в взволнованном винтами машины воздухе, чудом не угодив под лопасть, и с писком «Андре!!!» метнулось к своей хозяйке.

Эпилог

– Мы рады приветствовать вас, Варлок, в нашем клубе. Надеюсь, что у нас вам понравится, и вы станете нашим постоянным посетителем, – профессионально улыбаясь, произнёс администратор в полосатом фраке, возвращая мне чёрную членскую карточку. – Проходите в любой из нижних залов и устраивайтесь. Если желаете чаю, кофе или прохладительных напитков, свежую прессу или что-нибудь ещё, не стесняясь, обращайтесь к нашим горничным, и они немедленно выполнят любые ваши пожелания.

Кивнув молодому человеку и поправив маску, я медленно прошёлся по анфиладе из залов и, подобрав себе скромный уголок возле камина в помещении викторианского стиля, опустился в мягкое кресло с резными подлокотниками. Попросив немедленно подошедшую ко мне девушку принести мне чаю, я воткнул в уши наушники и, включив на телефоне очередную аудиокнигу, откинулся на спинку, прикрыв глаза.

С того памятного дня, когда мы с осназовцами штурмом брали укрывшихся в коттедже Ле Жака старшего наёмников, прошло почти две недели, которые, кто бы мог подумать, мне довелось провести практически в полном одиночестве. Если не считать редких посиделок с Валентином и Ольгой в офисе Дисциплинарной Комиссии. Пару раз в гости ко мне забегал Снегирь, вроде бы как рассказать о том, как собственно обстоят дела у Федосеевой Кати, к надзору за которой я пристроил его вместо себя, а на самом деле просто поболтать за рюмочкой чаю обо всём и ни о чём конкретно. Ну и разок пересёкся с Петром, в тренировочном зале.

А в остальном учёба, работа по выполнению «гражданских» заказов да редкие просьбы от ректора, которые не особо меня обременяли. Из чего-то «такого», что стоило упоминания – были две встречи с цесаревной Инной, хотя я так и не понял, зачем я ей собственно понадобился, потому как и в первый и во второй раз мы разговаривали на совсем уж отвлечённые темы, но не принять подобное приглашение я просто-напросто не мог. К тому же оба раза она выглядела по-настоящему загруженной и на удивление измученной, её постоянно дёргали служащие посольства, и она, краснея и извиняясь, была вынуждена решать их многочисленные вопросы. Но можно сказать, что мы «познакомились».

В этот же понедельник у меня состоялся вроде бы чисто деловой визит к госпоже председателю по делам нашего ректора. Не знаю уж, почему послали именно меня, но эта девушка произвела на меня сильное впечатление. С ней было приятно даже просто разговаривать, потому как её начитанности и острому уму можно было только позавидовать.

А вот особняк на углу Верхней и Броневой опустел. Нина с Юлей уехали куда-то из кампуса ещё до моего победного возвращения со спасательной операции. Касимову Ленку, вместе с найдёнышем, в срочном порядке, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, перевели в какой-то секретный институт, и оттуда она пока ещё не вернулась, а Андриану забрали куда-то добрые дяди из одиннадцатого отдела, клятвенно заверив меня, что ничего плохого они девочке не сделают.

Мама, собрав свои пожитки, уехала обратно в Чулым, но не чтобы остаться там жить, а как оказалось, вновь воспылав любовью к бывшей столице, решила ни много ни мало – развестись с моим отцом, забрать детей и переехать с ними жить к моей бабушке по её линии, куда-то на Воробьёвы горы. Когда я узнал от Аньки эту новость, я чуть было не выпал в осадок от неожиданности, однако подумав – только пожал плечами. Сама же сеструха тоже съехала в собственную комнату в общаге при школе, в которой ей всё так нравилось, что каждый вечер я вынужден был выслушивать целые повести о том, как у неё всё замечательно.

В общем – я остался один. Признаться честно, даже сложилось впечатление, будто вокруг меня целенаправленно создали вакуум, а вот с какой именно целью – я терялся в догадках. Сегодня же днём, вернувшись после занятий в свою комнату в общаге, я обнаружил на кровати коробку с элегантным чёрным костюмом и простенькой белой маской с небольшими рожками, которая предназначена была скрывать исключительно верхнюю часть лица.

А также бумажный конверт, где лежала чёрная клубная карта «Регалии» и напечатанное письмо, в котором почётные члены этого клуба настоятельно просили меня принять их официальное приглашение и непременно появиться сегодня к девяти часам вечера. Чья это работа – можно было даже не гадать, настолько всё было очевидно.

Поэтому, когда спустя полчаса ко мне подошёл один из администраторов в неизменном полосатом чёрно-белом костюме и тихим шёпотом попросил следовать за ним, потому как мою особу ждут в одном из кабинетов – я просто встал и пошёл следом за показывающим мне дорогу молодым человеком.

Номер в этот раз был другой, впрочем, я уже заранее знал, что ждёт меня внутри, а потому, когда у меня за спиной в очередной раз щёлкнул запирающийся замок и я почувствовал запах знакомых духов, я не оборачиваясь спросил:

– А вы уверены, Ваше Императорское Высочество?

– Я была в этом уверена уже после нашей первой встречи, ваша светлость! – ответил мне знакомый голос, и я, улыбнувшись, медленно оборачиваясь, произнёс:

– Ну, я же говорил уже, что я не…

– А это дело поправимое, – перебила Зайка, от одного вида которой у меня буквально перехватило дыхание, и, повиснув на мне, прошептала: – Ну, наклонись уже, дубина! Неудобно же! Бесишь!

Наши губы слились в долгом поцелуе, и только когда он закончился, девушка выдохнула:

– С днём рождения тебя, любимый!

– Спасибо, любимая! – ответил я, действительно припоминая, что именно сегодня мне должно было стукнуть семнадцать лет.