Текст книги "Давний спор славян. Россия. Польша. Литва"

Из этого письма видно, как большинство поляков относились к русским войскам. К концу 1733 г. в разных частях Польши паны организовали конфедерацию сторонников короля Станислава. В нее входили: сандомирская конфедерация, составленная в Опатовне люблинским воеводой Тарло; волынская конфедерация, составленная в Луцке бельзским воеводой Михаилом Потоцким; подольская конфедерация, составленная в Каменце Стадницким; киевская конфедерация в Житомире, составленная Вороничем. Поляки надеялись найти понимание у русских, недовольных немецким засильем в Петербурге, и поэтому в манифесте сандомирской конфедерации говорилось: «Яснее солнца для каждого, который исследует причины вещей и откуда встала буря на нашу вольность, что не русская монархия сама по себе была виновницею настоящей революции в Польше и в Европе, ибо эта революция в основании противна интересам России, которая сама находится под гнетом немецкой власти, стремящейся ко всемирной империи и ненавидящей нашу вольность, как соль в глазу. Видя, что насилие, учиненное нашему королевству московскими войсками, сделано не по совету доблестных вельмож, правдивых наследников российского имени, обязали мы нашего маршала объявить войскам российским и чинам панств московских, что с ними враждовать не желали бы».

Король Станислав был тертым калачом и прекрасно понимал, что отряды конфедератов не способны противостоять русской армии, поэтому все свои планы он строил на помощи Франции. Простейшим решением проблемы он считал вторжение французских войск в Саксонию. Он хотел, чтобы его зять сделал с Августом ІІІ то, что сделал Карл XII с Августом II. Как мы помним, Август II куда больше дорожил саксонской короной, чем польской. Он был готов десятилетиями воевать со шведами на польской земле, но сразу же после вторжения Карла XII отказался от польской короны в пользу Станислава Лещинского. Станислав откровенно писал своей дочери Марии: «Если король ЛюдовикXV не овладеет Саксонией, то буду принужден покинуть Польшу и возвратиться во Францию». Но если для утверждения Лещинского в Польше французам было необходимо напасть на Августа в Саксонии, то для утверждения Августа в Польше русским необходимо было выгнать Станислава из Данцига, куда к нему на помощь могли прийти морем французы и, возможно, другие союзники.

Поэтому в конце 1733 г. генерал-аншеф Ласси получил приказ из Петербурга двинуться на Данциг. В Польше в это время и находилось 50 тысяч русских солдат, однако большая часть их была необходима здесь для сдерживания конфедератов. Поэтому Ласси смог взять с собой к Данцигу не более 12 тысяч человек. Ібянваря 1734 г. Ласси занял Торн, жители которого присягнули Августу ІІІ и приняли русский гарнизон.

11 февраля 1734 г. войска Ласси подошли к Данцигу и заняли окрестные деревни. Генерал-аншеф остановился в местечке Пруст в полумиле от Данцига. Он отправил в город трубача пригласить сенат отступиться от короля Станислава и его приверженцев и покориться законному королю Августу ІІІ, впустив русский гарнизон. В случае отказа ожидать «дурных последствий». Однако горожане отказались впустить русских в Данциг.

К началу осады гарнизон Данцига состоял из 8 тысяч «данцигских» войск, 4 тысяч поляков, прибывших с Лещинским, и 8 тысяч вооруженных горожан. Некоторые дореволюционные русские историки прибавляют к этим силам еще 20 тысяч крестьян, укрывшихся в городе, но если следовать такой логике, то надо приплюсовать сюда еще женщин и детей Данцига. Комендантом города был генерал Фитингоф. В городе находились несколько французских инженеров и около ста шведских офицеров.

Взятие Данцига в Петербурге считали важнейшей целью кампании и, не очень доверяя способностям Ласси, отправили туда лучшего полководца империи графа Бурхарда Кристофа Миниха.[146]146
  Миних родился 9 мая 1683 г. в крестьянской семье из деревни Нейн-гунторф в княжестве Ольденбург (Германия), многие поколения которой строили водяные мельницы и каналы. С детства Миних проявлял любовь к математике и в 16 лет поступил инженером во французскую армию. Приняв активное участие в Войне за испанское наследство, после ее окончания в 1716 г. Миних отправился в Польшу на службу к королю Августу II, где получил чин генерал-майора. В 1720 г. он получил предложение Петра I занять должность генерал-инженера. В феврале 1721 г. Миних прибыл в Петербург, где неутомимо строил крепости, шлюзы, каналы. О нем Петр I говорил: «В службе у меня еще не было такого иностранца, который бы так умел приводить в исполнение великие планы, как Миних». В 1728 г. Миних стал графом Российской империи и генерал-аншефом.


[Закрыть] Другой причиной удаления Миниха из Петербурга стали интриги его политических противников Бирона и Остермана.

Миних отправился под Данциг под именем артиллерийского полковника Беренса, но инкогнито долго не могло сохраняться: в Мемеле за несколько дней до его приезда уже знали, что едет Миних, а не Беренс.

5 марта Миних приехал под Данциг с канцелярией, небольшой свитой и с 13 300 червонцами. Сразу же был созван войсковой совет, где Миних объявил повеление императрицы немедленно начать боевые действия против Данцига. Для начала Миних предложил овладеть господствующими высотами. Генерал-майор Берне поддержал Миниха, но генерал-аншеф Ласси, генерал-лейтенант князь Барятинский и генерал-майор Волынский были против и считали, что надо оставаться на месте и ждать подхода осадной артиллерии.

Для начала Миних приказал построить траншеи и редут со стороны Циганкенберга. В ночь с 19 на 20 марта 1734 г. осаждающие атаковали укрепление Ору, в котором находилось четыреста человек гарнизона, и овладели им после двухчасового сопротивления.

Русские войска имели только полковые пушки калибра 3–6 фунтов, а в Оре были захвачены двенадцать 8-фунтовых пушек и две мортиры. По приказу Миниха из них начали обстреливать город.

Миних направил 500 драгун и 400 пехотинцев к небольшому городу Эльбингу, расположенному примерно в 50 верстах от Данцига.

Город сдался без сопротивления, а захваченные там орудия и припасы были отправлены в лагерь под Данцигом.

Миниху донесли, что корпус конфедератов под командованием графа Тарло и каштеляна Черского перешел Вислу и направляется на помощь городу. Миних направил ему навстречу генерал-поручика Загряжского и генерал-майора Карла Бирона с двумя тысячами драгун и тысячей казаков. Отряд этот под городом Швец встретил корпус Черского, состоявший из 33 рот (около трех тысяч человек конной польской шляхты и до двух тысяч пехотинцев регулярного войска), который занял позицию за рекой Бреда, предварительно разрушив мост. Генерал Загряжский прежде всего послал людей восстановить мост и двести драгун для их защиты. Поляки первыми открыли огонь, русские ответили им выстрелами из полевых пушек, и это так напугало ляхов, что они начали отступать. Как только мост был восстановлен, русские войска перешли через него и стали преследовать отступавших.

Через несколько дней пришло известие, что граф Тарло приближается со 130 ротами поляков, двумя пехотными полками и остатками разбитого корпуса; всего около 10 тысяч человек. Корпус этот должен был напасть на генерала Загряжского, пробиться к Данцигу и заставить снять осаду. Тогда 17 апреля Миних отрядил Ласси с 1500 драгунами в помощь Загряжскому, поручив ему прогнать неприятеля из окрестностей. Ласси сделал усиленный переход, в тот же день соединился с Загряжским и принял командование над всем войском. 18 и 19 апреля корпус был в походе, а 20 апреля нагнал неприятеля вблизи деревни Вичезины, находившейся у моря недалеко от границы Померании.

Первыми поляков атаковали казаки, но были отбиты. За ними двинулись драгуны, при этом два драгунских полка пошли в атаку в пешем строю. Увидев русских, польская кавалерия бросилась наутек, за ней последовала пехота.

В начале апреля 1734 г. из Саксонии через недружественную Пруссию удалось провезти в Данциг четыре однопудовые мортиры. Везли их раздельно со станками, спрятав под барахлом на больших телегах. Официально обоз считался собственностью герцога Вейсенфельского.

30 апреля была начата уже серьезная бомбардировка Данцига, вызвавшая пожары в городе. Однако с боеприпасами у русских были проблемы. По приказу Миниха солдаты начали сбор польских ядер и мортирных бомб (за каждое ядро или бомбу солдат получал три копейки). По непонятным причинам (единственное разумное объяснение – ляхи были сильно пьяны) бомбы противника не разрывались, а когда русские начали вынимать из них порох, то он оказался отменного качества. Кроме того, Миних приказал всем солдатам, находившимся в траншеях, ежедневно дополнительно выдавать «по чарке водки и по алтыну денег».

В ночь с 26 на 28 апреля русские войска овладели фортом Замерманд. Офицер и 70 солдат, оборонявших форт, успели отступить.

Миних понимал, что у него недостаточно сил для штурма Данцига, и приказал генерал-майору Люберасу, командовавшему русскими войсками в районе Варшавы, отправить полки к Данцигу, оставив в Варшаве 400 человек. «Но Люберас, – писал приближенный Миниха Кристоф Манштейн, – находил, что квартиры в Варшаве лучше, чем под Данцигом, и под каким-то предлогом отказался идти. Миних послал ему вторичное приказание, которого Луберас также не послушался, как и первого. Тогда Миних приказал его арестовать, передав начальство старшему из офицеров; войска были посажены на суда, на которых по реке Висле и прибыли в лагерь под Данцигом. Тем не менее Люберас благодаря поддержке обер-штал-мейстера графа Левенвольде предоставил двору свои извинения и был освобожден. Левенвольде не было бы неприятно, если бы Миних не успел в своих предприятиях».[147]147
  Манштейн К. Записки о России, 1727–1744. Ростов-на-Дону, 1998. С. 75.


[Закрыть]

На самом деле Люберас был абсолютно прав, и обстановка в Варшаве была более чем тревожная.

27 апреля в ходе объезда укреплений Данцига Миних обратил внимание на слабость первой линии укреплений города в западном предместье Гагельсберг, примыкающем к Висле, и решил немедленно атаковать поляков в этом месте. Для штурма был выделен трехтысячный отряд под началом генералов, князей Барятинского и Бирона, и пятитысячный отряд оставлен в резерве. Для отвлечения сил и внимания противника в то же время провели три демонстрации: на фронте, примыкающем к Висле, напротив Бишофсберга и напротив правой стороны Гагельсберга.

28 апреля, около полуночи, войска пошли на приступ, спустились в ров, взобрались на вал и взяли семиорудийную батарею противника. Но дальше штурмовые колонны, потеряв убитыми или ранеными начальников и почти всех офицеров, остановились и в течение более двух часов находились под сильным огнем крепостной артиллерии.

Штурм не удался. Прибывший генерал Ласси приказал отступить в траншеи. Потери составили 120 офицеров и около двух тысяч солдат.

Однако людские потери в лагере осаждающих были быстро восполнены. С 3 по 9 мая к Миниху прибыли на речных судах русские полки из-под Варшавы, а 13 мая объявились и саксонцы в составе восьми батальонов пехоты и 22 эскадронов конницы. Командовал саксонцами герцог Вейсенфельский. Замечу, что места в осадных траншеях саксонская пехота заняла лишь в ночь с 17 на 18 мая. После прибытия саксонцев численность осаждающих дошла до 16 337 человек.

Людовик XV, узнав о вводе русских войск в Польшу, решил помочь полякам и отправил туда Перигорский полк, а затем еще два полка. В апреле 1734 г. к Данцигу вышли пять военных кораблей[148]148
  Корабли «Le Fleuron» (60 пушек), «Ь'АсЫПе» (62 пушки), фрегаты «L'Astree» (36 пушек), «La Gloire» (46 пушек), «La Brillabt» (30 пушек).


[Закрыть] под командованием адмирала Берейла (Barailh).

11 мая обе стороны согласились на двухдневное перемирие, а 12 мая к Данцигу подошла французская эскадра. Французы высадили на Востерплятте три пехотных полка – Блезуа, Перигорский и Ла-марш – под командованием бригадира Ламмота де Лаперуза, всего 2400 человек. Русские не противодействовали десанту. Говорят, что Миних, узнав о высадке французов, изрек: «Благодарю Бога. Россия нуждается в руках для извлечения руд».

Французы расположились лагерем на острове Лапист в устье Вислы и 16 мая атаковали русские укрепления на правом берегу. Вот как описывает этот бой Кристоф Манштейн: «Расположившись вдоль берега между каналом и морем, французские войска вышли из лагеря и тремя колоннами двинулись прямо на русские позиции. Они подавали сигналы городу, приглашая осажденных вылазкой помочь им в предприятии. Действительно, из города вышел большой отряд пехоты и направился с необычайной отважностью клевому крылу русских, пока французы атаковывали их с другой стороны. Перейдя через засеки, прикрывавшие позиции, французы подошли к нему на расстояние 15 шагов, прежде чем русские сделали один выстрел, но потом, открыв огонь как раз кстати, продолжали его с большой силой. Французы несколько раз пытались овладеть позициями, но так как это им не удавалось, то они удалились, оставив на месте 160 человек убитыми, в числе которых был и граф де Плело, посланник французского короля в Копенгагене. Городские, увидев, что французы отбиты, ушли за свои стены; их преследовали вплоть до ворот».[149]149
  Манштейн К. Записки о России. Ростов-на-Дону. С. 78.


[Закрыть]

Стоит сказать и о боевых действиях на море. Осенью 1733 г. несколько русских фрегатов крейсировали у Данцига, но в конце октября ушли на зимовку в свои порты.

15 мая 1734 г., то есть почти сразу после очищения Финского залива ото льда, русский флот в составе десяти кораблей,[150]150
  Число русских кораблей в различных капитальных дореволюционных изданиях колеблется от 10 до 14 (см.: Веселаго Ф.Ф. Краткая история русского флота. М., Военмориздат, 1939; Военная энциклопедия под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др. Петербург, 1911–1914). Я же нашел только 10 линейных кораблей, участвовавших в походе эскадры Гордона. Это 100-пушечный корабль «Петр I и Петр II», 74-пушечный «Св. Александр», 66-пушечные «Нарва», «Св. Наталия», «Слава России», «Шлиссельбург» и 54-пушечные корабли «Рига», «Петр II», «Выборг» и «Новая Надежда».


[Закрыть] пяти фрегатов, двух бомбардирских кораблей и нескольких транспортов вышел из Кронштадта и направился к Данцигу. Таким образом, к Данцигу были отправлены все боевые суда, способные пересечь Балтийское море. Командовал русским флотом адмирал-шотландец Томас Гордон, племянник знаменитого сподвижника Петра I Патрика (Петра Ивановича) Гордона.

При подходе к Данцигу 32-пушечный фрегат «Митау», шедший самостоятельно, 25 мая был остановлен пятью французскими судами. Фрегат сдался французам без боя. Забегая вперед, скажу, что после окончания военных действий «Митау» вместе с командой был возвращен России и 8 октября 1734 г. прибыл в Кронштадт. Командир фрегата и офицеры были преданы военному суду. (Кстати, среди офицеров «Митау» был Харитон Лаптев – будущий знаменитый полярный исследователь.) Кроме «Митау», французы захватили три русских галиота (транспортных судна).

После сдачи «Митау» русский флот не осмелился приблизиться к Данцигу. Зато французы захватили три одиночных русских галиота: «Лоцман», «Гогланд» и «Керс-Макор». Но тут французская эскадра подняла паруса и ушла, оставив у Данцига фрегат «Брильянт», гукор и прам.[151]151
  Гукор – небольшое двухмачтовое парусное судно, вооруженное малокалиберными пушками (калибра 1–6 фунтов). Прам – мелкосидящее парусно-гребное судно, с вооружением от 8 до 36 пушек калибра 24–36 фунтов; иногда прамы называли плавучими батареями.


[Закрыть] Фрегат «Брильянт» сел на мель, а тихоходный ирам лишь мешал эскадре.

Уход адмирала Берейла совершенно необъясним. Возможно, он хотел обеспечить конвой для девяти французских торговых судов, которые должны были перебросить из Кале в Данциг еще два французских пехотных полка, но они так и не были посажены на суда. В любом случае Берейл допустил непростительную ошибку. С одной стороны, большая по численности русская эскадра была в неудовлетворительном состоянии и вряд ли могла выдержать сражение с французами.[152]152
  После смерти Петра I (28 января 1725 г.) русский флот пришел в совершенный упадок. Историк флота Ф.Ф. Веселаго кратко и метко дал характеристику того времени: «Печальное состояние флота, несовместимое с политическим положением и достоинством России, заставило обратить на себя внимание высшего правительства».


[Закрыть] Поэтому-то адмирал Гордон и боялся подходить к Данцигу, пока не ушла французская эскадра. Даже если бы Гордон узнал о подходе новой французской эскадры, он вряд ли бы рискнул идти со всеми или с частью своих кораблей к датским проливам на перехват ее. А с другой стороны, моральный дух французской пехоты и поляков был очень низок, и их никак нельзя было оставлять без такого сильного морального фактора, как присутствие французского флота в видимости Данцига. Адмирал Берейл должен был атаковать русскую эскадру Гордона или по крайней мере спокойно ждать подхода подкреплений.

Под прикрытием французского флота с моря и тяжелых пушек польского форта Вейхсельмюнде французская пехота на острове Лаплатта была недосягаема как для русской пехоты, так и для русских пушек. С уходом французской эскадры ситуация кардинально изменилась.

1 июня 1734 г. к острову Лаплатта подошел русский флот и уже на следующий день открыл огонь по французам. Русские корабли подвезли осадные орудия, которые 3 июня открыли огонь по Вейхсельмюнде. На следующий день в форте взлетел на воздух пороховой склад.

Из Петербурга под Данциг русские корабли доставили осадную артиллерию в составе двух 10-пудовых и двенадцати 5-пудовых мортир, сорока 24-фунтовых и двадцати 18-фунтовых пушек.

12 июня французские войска, находившиеся на острове Лаплатта, капитулировали, а на следующий день сдался гарнизон Вейхсельмюнде, состоявший из 468 человек. Все они немедленно присягнули королю Августу ІІІ. Любопытно, что французы на переговорах о капитуляции требовали, чтобы их отвезли в Копенгаген. Миних же их обманул, сказав, что их отвезут в один из балтийских портов, по согласованию с русским морским начальством. «Лягушатники», плохо знакомые с географией Балтийского моря, согласились, и их отправили в… Кронштадт.

Вместе с французской пехотой сдались 30-пушечный фрегат «Брильянт», 14-пушечный гукор, купленный французами у шведов, и 8-пушечный прам, принадлежавший городу. Фрегат «Брильянт» включили в состав русского флота, разобран он был после 1746 г.

Капитуляция французов потрясла горожан, и уже 17 июня данцигский магистрат прислал к русскому главнокомандующему парламентеров для ведения переговоров о сдаче города. Но Миних поставил им предварительным условием выдачу короля Станислава Лещинского, примаса Потоцкого, знатных польских вельмож и французского посла – маркиза де Монти. На следующий день магистрат сообщил Миниху, что король покинул город. Действительно, Станислав Лещинский бежал, переодевшись в крестьянское платье. Замечу, что позже петербургские недоброжелатели Миниха утверждали, что король дал графу большую взятку за пропуск через позиции русских войск.

Узнав о бегстве короля, Миних страшно разгневался (или сделал вид) и велел возобновить обстрел города. Спектакль продолжался несколько часов, после чего граф согласился на капитуляцию.

Выражение «спектакль» я употребил не для красного словца. На 18 июня 1734 г. русские потеряли под Данцигом не менее двухсот офицеров и восемь тысяч солдат. Данные о числе раненых и больных в русском войске отсутствуют, известно лишь, что половина генералов были больны. Ясно, что выбывшие из строя исчислялись тысячами.

К 18 июня траншеи осаждающих находились в 350 метрах от передовых польских укреплений и в 725 метрах (340 саженях) от крепостных стен. Надо ли говорить, что осажденные при желании могли держаться еще долго и нанести урон русским и немцам (саксонцам). Наконец, французы могли отправить к Данцигу эскадру и десант во много раз больший, чем в мае 1734 г. Понятно, что у Людовика XV вопрос упирался лишь в целесообразность выделения столь больших сумм ради польских дел.

Прусский король Фридрих Вильгельм I требовал, чтобы за его нейтралитет в войне польский король Август ІІІ передал Пруссии Курляндию и Померанию. Лишь падение Данцига положило конец его претензиям. Затянувшаяся осада могла привести к втягиванию в войну Пруссии. Поэтому Миних и его генералы были до смерти рады, узнав о намерении магистрата капитулировать. Официальная сдача города прошла 19 июня. Все поляки, находившиеся в городе, согласились принять присягу Августу ІІІ.

По приказу Миниха солдаты арестовали королевского примаса графа Потоцкого и маркиза де Монти. Оба были отправлены в Торн.

Данциг должен был отправить в Петербург торжественную депутацию из самых знатных граждан по выбору императрицы с просьбой о всемилостивейшем прощении. Город обязался не принимать никогда в свои стены неприятелей императрицы и заплатить ей за военные издержки миллион ефимков. За то, что во время осады против военного обычая звонили в колокола, город должен был заплатить 30 тысяч червонных; за уход Станислава Лещинского – миллион ефимками, если не предоставит беглеца в четыре недели.

Пока основные силы русской армии осаждали Данциг, небольшие отряды русских вели бои почти по всей Польше со сторонниками короля Станислава. Успех был полностью на стороне русских.

Кристоф Манштейн так описал ситуацию: «Я уже выше говорил, что почти все паны королевства и большая часть мелкой шляхты пристали к партии этого государя [Станислава Лещинского]. Они набрали много войска, которым наводнили весь край; но главным их делом было грабить и жечь имущество своих противников, принадлежавших к партии Августа, а не воевать с русскими. Все их действия клонились к тому, чтобы беспокоить войска бесполезными походами, к которым они их время от времени принуждали. Они собирались большими отрядами в нескольких милях от русских квартир, жгли поместья своих соотечественников и распространяли слух, что намерены дать сражение, как скоро завидят неприятеля; но как только неприятель показывался вдали, не успевал он сделать по ним два выстрела из пушки, как поляки обращались в бегство. Ни разу в этой войне 300 русских человек не сворачивали ни шагу с дороги, чтобы избежать встречи с 3000 поляков; они их били каждый раз.

Не так везло саксонцам: поляки частенько их побивали и потому презирали, тогда как к русским они питали сильный страх».[153]153
  Манштейн К. Записки о России. Ростов-на-Дону. С. 81.


[Закрыть]

Эту оценку можно было бы считать субъективной и конъюнктурной, пока Манштейн находился на русской службе, но свои воспоминания он писал в Германии, после бегства из России, где был приговорен к смертной казни через повешение. Так что искажать факты в пользу русских ему явно не имело смысла.

Несколько месяцев о короле Стасе не было слышно, по Польше ходили слухи, что он бежал в Турцию. Объявился же он в Кенигсберге, где прусский король предоставил ему для пребывания свой дворец. Отсюда в августе 1734 г. Станислав Лещинский отправил манифест, призывавший к генеральной конфедерации, которая и сформировалась в Данциге под предводительством Адама Тарло. Но эта конфедерация не надеялась на собственные силы и отправила Ожаровского великим послом во Францию просить сорокатысячное войско и денег на его содержание, а также о привлечении Турции и Швеции к войне с Россией и о нападении на Саксонию, чему конфедераты обещали содействовать со стороны Силезии.

Люблинский воевода Тарло начал было весной 1735 г. боевые действия в Великой Польше, но ни французы, ни шведы, ни пруссаки на помощь к нему не пришли. В результате при приближении русских войск ополчение Тарло разбежалось.

Зато в Европе из-за Польши началась большая война. Людовик XV объявил войну австрийскому императору Карлу VI. Францию поддержали Испания и Сардинское королевство. Союзники захватили районы Неаполя и Милана, Сицилию и Ломбардию.

Две французские армии двинулись в Германию. Ряд германских государств (Бавария, Кёльн, Пфальц и др.) приняли сторону Людовика XV. Французы заняли Лотарингию, овладели Келем и Филипсбургом.

Австрия срочно попросила Россию о помощи. 8 июня 1735 г. двенадцатитысячная русская армия под командованием Ласси двинулась из Польши в Силезию и далее к Рейну, на соединение с австрийской армией принца Евгения Савойского. 15 августа русские войска соединились с австрийскими и были дислоцированы между Гейдельбергом и Ладебургом. Из 25 тысяч солдат Ласси довел лишь 10 тысяч, часть из 15 тысяч заболели, а большинство дезертировали. Однако само по себе появление на Рейне русской армии вызвало шок во Франции – русские так далеко никогда не заходили. (Во второй и последний раз они появятся там в 1814 г.) В итоге участвовать в боевых действиях армии Ласси не пришлось, поскольку в ноябре 1735 г. французы попросили перемирия. За этот поход Ласси получил от Анны Иоанновны звание фельдмаршала.

25 декабря 1734 г. в Кракове состоялась коронация Августа ІІІ, а Станислав Лещинский уехал из Кенигсберга во Францию и больше не возвращался в Польшу. В Нанси он основал школу для польских юношей и занялся литературной деятельностью. В 1766 г. неудачливый король Стась скончался.

Боевые действия русских войск в Польше в 1733–1735 гг. наши историки принципиально не желают считать войной. Тем не менее читатель видит, что по масштабам боевых действий и потерям обеих сторон эти события являются европейской войной средней степени XVIII в. Причем войной русских и немцев (саксонцев) против поляков, а не помощью «законному» королю Августу ІІІ в борьбе с французами, как представляют это некоторые историки.