Текст книги "Очищающий огонь. Часть 2. Пламя расширяется"

– Груд?!.. Груд!.. Ты чего?.. Э-э-э… Убери пушку…

– Гад! – с ненавистью прорычал старик. – Зачем убил моего сына, гнида?

– Я… Я… никого…

Адреналин отрезвил мозг Арида не хуже волшебного опохмелителя, и в его памяти ожили воспоминания об эпизоде в баре, где он задушил какого-то мужика.

«То был Лигер» – прозрел Арид и теперь воочию увидел, что к нему пришла смерть.

– Ты… прости, Груд. Это… вышло… э-э-э… не специально… Я не хотел… – он пытался встать, но тело не слушалось.

– Как и со своим отцом?! – рявкнул старик. Его заплывшие слезами глаза прищурились, а рот скривило от переполнявших эмоций. – Папу Боко ты тоже не хотел убивать, гад?!

Груд с сыном жили на пятой палубе. Там каюты побольше, чем на других ярусах, и они вдвоём занимали одну. Когда абордажники стали гнать стариков в трюм, он спрятался в соседнем отсеке. А поскольку Груд сейчас был простым уборщиком, про него забыли. С коллегами он дружил, и те не сдали старика полицаям. Но когда ему рассказали, как Арид задушил Лигера, его единственного сына, несчастный отец потерял голову от горя.

Мало кто из качи мог похвастать детьми. Пираты бороздили космос, а на личную жизнь времени у них почти не оставалось. Да и женщин на боевых кораблях не водилось. А вот Груду повезло. Были в его судьбе несколько лет счастливой семейной жизни. Когда жена Элара родила сына, они назвали ребёнка Лигером в честь святого – защитника обездоленных. Но однажды налетели носора, и рай превратился в ад.

Груд жил тогда на Трае – планете с благоприятной атмосферой. Она находилась далеко за пределами Империи и не принадлежала ни одному государству. Такие миры иногда встречаются на бескрайних просторах Галактики.

На Трае качи основали базу и возвращались на неё после налётов на носора. На планете жили их семьи. А ещё там можно было отдохнуть от корабельной тесноты и поправить здоровье. Хотя капитаны постоянно обновляли системы жизнеобеспечения, но ни одна защита не способна полностью исключить воздействие всевозможных космических излучений.

Однажды, проводя антипиратский рейд, на Траю обрушились то ли урулане, то ли вофины. Их атака была стремительной и смертоносной. К сожалению, на орбите не было ни одного боевого корабля, и планету оказалось некому защитить.

Из всего населения пяти деревень, основанных на островах тропического океана, выжили тогда лишь Груд и Лигер. Они занимались подводным плаванием, и это их спасло. Когда отец и сын вынырнули на поверхность, то ужаснулись. Зелёные острова исчезли, а над водой осталось лишь несколько пиков, обвиняющими перстами указывающих в небеса.

Тогда в сердце Груда поселились: ненависть к носора и сводящая с ума тоска по супруге, усиливающаяся с каждым годом. Он дождался возвращения пиратов и рассказал им о постигшей колонию страшной участи. Груд попросился на корабль и повёл свою войну с носора, мстя им за смерть любимой Элары.

С собой Груд взял и шестилетнего Лигера. Ребёнка не на кого было оставить, поскольку Трая лишилась населения. Может, после бомбёжки кто из людей и спасся на других архипелагах планеты, но больше никого не удалось найти. Так началась пиратская жизнь отца и сына. Грязеходу нелегко было освоиться в среде качи с их особыми законами. За пять лет траянцы сменили несколько кораблей, пока не оказались на «Эрадоне», на котором отвоевали уже пятнадцать лет.

Лигер был похож на мать, и в нём Груд видел Элару, будто смотревшую на него глазами сына. И вот снова он потерял семью. Старик не мог это пережить.

Но Груд хотя раньше и служил в десанте, но не был убийцей. Одно дело – стрелять в носора, ведь они не люди, а как бы животные. У качи была присказка: прикончить чужого – то же самое, что наступить на таракана. А их корабли воспринимались гнёздами опасных насекомых, которые требовалось уничтожить. Но лишить жизни человека было непросто.

Когда Груд увидел убийцу сына, то даже в состоянии эмоционального шока не смог нажать курок. К тому же Арид был ровесником Лигера. Что-то защемило внутри у старика, и он едва не опустил оружие, ведь перед ним был СЫН. Правда, не его, а Папы Боко, которого качи уважали и ценили.

Но, когда Груд прислушался к бормотанию пьяного капитана, то оторопел.

«Вон, значит, оно, как, – пронеслось в его мыслях. – Убил, гад, даже собственного отца. Я не прощу подонка».

У Груда в душе росла и крепла уверенность, что он должен отомстить за своего Лигера и бывшего капитана.

– Подлец! – Страдающий отец кипел от гнева. – Для тебя нет ничего святого! Убийца!

– Груд! – заорал Арид, наконец, утвердившись на ногах. – Опусти бластер! Тебе приказывает твой капитан!

– Нет, сволочь! – проскрежетал старик. – Ты позор для своего отца. Во что, мразь, превратил «Эрадон»? Застрелил Ринда и Танга. Из-за тебя, гада, на восьми планетах Империи погибли миллионы человек. Загнал, придурок, корабль в аномалию. А сегодня, паскуда, убил моего Лигера. Пусть меня проклянут братья, но ты, сука, подохнешь!

– Судить меня взялся, старый хрыч! – рявкнул Арид и бросился в атаку.

Крутой нрав помогал ему одерживать верх над теми, кто не хотел его слушать. Но сегодня капризная судьба распорядилась по-своему. Палец Груда дрогнул, и луч лазера вырвался из бластера. Он был тонким, но нёс в себе такую разрушительную энергию, которую мало что могло сдержать.

Груда трясло, а он всё жёг и жёг распадающееся на куски тело, пока на полу не осталась лишь горстка пепла. Теперь уже и хоронить было нечего. А у двери, где упал Арид, чернело оплавленное пятно металла.

Груд отпустил кнопку бластера, лишь когда иссяк заряд. Он сделал что хотел, и его ноги, обессилено подогнувшись, уронили тело на пол. Слёзы увлажнили глаза, но старик их не замечал. Кто бы знал, как ему было плохо. Он остался один. Ради чего теперь жить?

Глава 37
Империя. Большой мешок. Космос. Туманность.
Крейсер «Эрадон»

Брас взял у бармена диск с голографией понравившейся Ариду танцовщицы и в приподнятом настроении возвращался на шестую палубу. У него был хороший повод для радости – спустя четыре года, как попал на «Эрадон», он стал первым помощником капитана. Неплохой рост. А ещё Брас был доволен, что Арид согласился провести вечер в его каюте, и не придётся дышать мерзостью в загаженном отсеке.

Но, едва оказавшись на командирском ярусе, старпом понял – будут проблемы, и его настроение вмиг упало. У открытой каюты капитана сидел какой-то мужчина, у переборки на полу чернело пятно, которого раньше не было, а воздух смердел чем-то горелым и вызывал тошноту. Абордажнику этот аромат был хорошо знаком – запах обугленной плоти.

В предчувствии беды ноги старпома сами ускорились. Хмель мгновенно выветрился из головы, и мозг заработал в авральном режиме. Абордажников обучали действовать в критической ситуации, поскольку в бою способен победить лишь подготовленный воин.

Остановившись возле чернокомбезника, Брас наклонился над ним. Тёмное лицо мужчины скрывала борода, а глубоко утопленные морщинистые глаза были красными от слёз. Шеф абордажников не знал по именам и в лицо всех членов экипажа, но понимал, что этот человек сейчас должен находиться в трюме.

– Ты что здесь делаешь?! Где капитан?! – командным голосом спросил Брас.

Мужчина поднял голову и слезливо промямлил:

– Арид, падла, убил моего Лигера. Как мне теперь жить?

– Что с капитаном? Где он?! – гаркнул Брас.

Плюнув на чёрное пятно, старик с чувством произнёс:

– Вот твой капитан, полицай.

– Ты убил Арида?! – опешил молодой человек.

– Я отомстил гаду, – гордо произнёс Груд и с вызовом посмотрел на старпома. – Больше эта сволочь никого не убьёт. А мне без Лигера теперь всё до носора. Хоть суди, хоть за борт – пофиг.

Брас внутри кипел, но десантнику надлежало быть выдержанным. Он выпрямился, и в его голове заметались мысли. Убийство капитана – преступление и старика необходимо наказать. Но на борту пиратского крейсера всё решал Совет братства. Он был законодателем, мог судить и миловать.

«Если я, только назначенный старпом нарушу какое-то правило из Кодекса, то меня распнут. И не помогут ни приёмы рукопашного боя, ни оружие. Против толпы это не действует» – рассуждал Брас. Он растерялся. Как говорили пираты: чтобы выжить в космосе, нужно с детства попасть на корабль. А грязеход всего четыре года летал на «Эрадоне» и ещё не усвоил все мудрёные законы качи. Теперь Брас понимал, почему Редин бегал советоваться к старикам. Он и сам так поступил бы, но сейчас не к кому было обратиться.

– Дулас, Кетал, срочно на шестую палубу, – скомандовал Брас в переговорник.

Десантники спустились с восьмого яруса буквально за минуту. С дисциплиной у них было строго. В боевых комбезах и с полным комплектом оружия абордажники могли с ходу вступить в сражение с проникшим на борт врагом. А когда на них повесили ещё и полицейские функции, бойцы постоянно находились в готовности.

Груд успокоился. Он отомстил, и теперь старику было безразлично, какую участь ему уготовит экипаж. Поэтому, когда Брас приказал десантникам отвести его в пилотскую рубку, Груд молча встал и поплёлся к лестнице. Это сейчас был единственный способ перемещения между палубами.

Когда боевики повели старика, Брас объявил по кораблю общий сбор. Взвыла сирена и переговорники у каждого члена экипажа замигали авральными сигналами. В случае нападения дежурный офицер сообщил бы особый код, и пираты побежали бы к турелям. Но поскольку не было голосового оповещения, все дружно повалили на третью палубу, где обычно проходили собрания.

Брас понимал: сейчас только Совет мог принять решение, поскольку ситуация была критическая. «Эрадон» летел на маневровых двигателях, которые уже завтра заглохнут, а без запуска основных энергетических установок корабль умрёт. Наблюдатели доложили, что плотная среда за бортом точно наждаком стесала все выступающие элементы, и крейсер сейчас глух и нем, поскольку радиосвязи нет. Лишь усиленная защита корпуса, которую установили ещё при Папе Боко, позволяла сохранять в салоне благоприятные условия для жизни. Но несколько кают уже заблокированы, опытные специалисты заперты в трюме, а капитан убит.

Когда старпом вместе с отрядом десантников приблизился к рубке – самому большому отсеку на корабле, не считая трюма, там уже было многолюдно. В коридоре толпились чернокомбезники, громко обсуждавшие ситуацию. Их голоса были злыми и полными тревоги. Отовсюду звучали проклятия в адрес капитана, которого пираты хотели судить. Брас помнил, что накануне орали метавшиеся в панике люди. Если бы они сейчас увидели Арида, тот живым не вырвался бы. И качи не вспоминали бы про Кодекс, настолько они были злы.

Команда собралась на Совет впервые за несколько месяцев после исчезновения Папы Боко и устроенного Аридом сбора, на котором он объявил себя капитаном. В рубке не поместились бы все пятьсот членов экипажа, за вычетом сотни запертых в трюме стариков, поэтому люди стояли там, куда смогли протиснуться, а остальные в примыкавших коридорах. Присутствовать на собрании желал каждый, поскольку сегодня решались судьбы экипажа и «Эрадона». Качи понимали – дальше тянуть нельзя, не то все погибнут.

Когда старпом с помощью сопровождавших его бойцов протиснулся в рубку, у пульта он увидел назначенных Аридом начальников служб и штаб в разноцветных комбезах. Лица парней были озабочены, поскольку все понимали – собрание созвано по веской причине.

Брас обратил внимание, что, несмотря на скученность, пираты не приближались к офицерам. Такого разделения не было при Папе Боко, и это наглядно показывало – экипаж не признаёт новых командиров. Брас уже испытал на себе последствия молчаливого бунта. Люди его выслушивали, но не спешили выполнять распоряжения, а если на них пробовали давить, те просто замыкались. На космическом корабле подобное размежевание грозило катастрофой, и её предчувствовали все.

Груд с поникшей головой и опущенными плечами стоял у пульта в окружении десантников. Его не держали, но пираты заметили, что единственного здесь старика охраняли, хотя тот, как все знали, должен быть в трюме. Братья по борту интересовались, что происходит, но никто не давал им ответов.

Оборудование в рубке было отключено, поскольку без движителя система корабля не работала, и возвышавшийся центральный пульт стал импровизированной трибуной. Так повелось ещё со времён Папы. Лишь мерцавшие лампы освещали сейчас пилотский отсек, позволяя рассмотреть лица собравшихся людей.

Брас подошёл к офицерам и, кивнув им, запрыгнул на пульт. В красно-чёрно-голубом комбезе и с массивной золотой цепью старпома он выглядел внушительно и чувствовал себя первым лицом на корабле. Внизу стояла вооружённая команда десантников, готовая поддержать бывшего шефа. Брас рассчитывал, что теперь никто не посмеет бойкотировать его, ведь он перенял эстафету власти у убитого капитана, и теперь стал первым лицом на корабле.

Рубка гудела от множества голосов, поэтому старпом включил переговорник и скомандовал:

– Тихо!

Усиленный гаджетами, его голос был хорошо слышен и в двух коридорах, примыкавших к отсеку управления.

Брас свысока смотрел в глаза чернокомбезникам и видел их напряжённое внимание. В экипаже «Эрадона» были чёрные, серые, зелёные, фиолетовые, розовые, белые люди. Пожалуй, здесь собрались все расы огромной Империи. Но они не случайно оказались на корабле. Папа Боко сам беседовал с каждым кандидатом в команду и оценивал их с разных сторон. Ведь бороздить космические просторы и успешно воевать с врагами мог лишь слаженный экипаж специалистов.

Когда в рубке стало относительно тихо, Брас снова поднёс переговорник ко рту и сообщил трагическую весть:

– На «Эрадоне» больше нет капитана.

– А где же делась эта сука, Арид? – спросил кто-то голосом, полным ненависти, и отсек вновь загудел. – Надеюсь, он сдох? Чтоб ему, сволочи, вечно хреново было!

– Груд убил капитана! – обвиняюще произнёс старпом. – Мы должны его судить…

– Ура! Молодец, батя! Туда Ариду и дорога! – возликовал экипаж.

Брас такого не ожидал. С возвышения хорошо было видно, как в глазах людей появились радость и блеск. Создавалось впечатление, что рухнули некие стены, и братья обрели свободу.

Впрочем, это было ожидаемо: Арида не любили и боялись. Ничего хорошего он не принёс экипажу, зато беды натворил немало. Люди терпели вечно бухого капитана лишь потому, что он был сыном Папы Боко, вроде как наследником. Но этот аргумент не самый сильный козырь Арида, и команда всё равно сбросила бы его. Людей нужно ценить и поддерживать, а у молодого капитана на уме была только личная выгода. И экипаж это видел.

– Правильно сделал, Груд! – орали качи. – Арид обнаглел!

– Уже давно надо было убрать его! Пошёл, выродок, войной против команды!

– Уборщик навёл порядок и вымел мерзость с палубы!

Дружный одобряющий свист зазвучал отовсюду. Люди радовались смерти капитана, словно дети на празднике.

– Братья! – взревел Брас. – Подумайте хорошо! Груд нарушил Кодекс! Если мы будем жалеть убийц, то перестреляем друг друга. И кто тогда останется?

– Хороших капитанов не убивают! – раздалось в ответ. – Арид сам застрелил Ринда и Танга, и теперь получил заслуженное.

– Папа Боко жил по Кодексу! – новый голос. – А его щенок не чтил законы.

– Батя отомстил за сына! – донеслось с другой стороны отсека. – Разве он был неправ?

– Пусть говорит Груд и отвечает перед всеми! – предложил Брас, стараясь не терять инициативу.

– Всё верно! Батя, расскажи, как порешил гниду! – прокричал кто-то.

Старого пирата десантники подсадили на импровизированную трибуну. Утвердившись на ногах, Груд сверху посмотрел на товарищей. Впервые в жизни уборщику предстояло выступать, и он смешался.

– Давай, Груд! – подбодрили голоса снизу. – Расскажи, зачем порешил Арида, чтобы никто не гнал на тебя пургу.

Эти слова подбодрили старика. От братьев он не услышал осуждения либо неодобрительной реплики, за исключением обвинений Браса. Но грязехода перестали уважать после того, как Арид назначил его старпомом. У пиратов так не заведено, и они отвернулись от абордажников, отступивших от Кодекса.

Груд обвёл взглядом людское море. Как их было много – смотревших снизу пытливых глаз. Они все ждали его слов, его исповеди. А он стоял перед людьми и чувствовал себя обнажённым. Груд не жалел, что сжёг капитана. Это была справедливая месть, и старик не собирался каяться и просить помилования. Всё, что было в жизни дорого его душе и сердцу, безвозвратно утрачено. Он сейчас будто треснувший опустошённый сосуд, который уже никогда и ничем не наполнится. Так чего бояться?

– Да, – подтвердил Груд. – Я убил Арида.

– Говори громче!

– Я отомстил за Лигера! – окреп голос уборщика. – Можете судить меня, как хотите. Мне больше нечего сказать.

Речь старика транслировалась включёнными на общую волну переговорниками, и его хорошо слышали все пираты.

– Оправдать Груда! – закричали мужчины.

Но этих голосов оказалось немного. Хотя люди с воодушевлением приняли информацию о смерти Арида, но сейчас большинство молчало, поскольку нелегко вынести однозначное решение по этому непростому делу. Брас был прав: если прощать убийц, то на корабле начнётся бойня. А в Кодексе, на котором пожелавшие присоединиться к команде мужчины давали клятву, был параграф, запрещавший поднимать руку на брата по борту.

Но ведь старик пошёл на преступление не из корыстных побуждений, а от отчаяния. Арид тоже не имел права убивать. Так кто же Груд – злодей, которого следует жестоко покарать, либо палач, поспешивший с наказанием? В соответствии с Пиратским Кодексом Арид заслужил смерть, когда убил Ринда и Танга. А сегодня он собственноручно задушил Лигера. Капитан совершил три самых тяжких преступления, за которые по закону положена казнь в открытом космосе. Поэтому люди молчали, пытаясь определить степень вины отца, отомстившего убийце сына.

Высказавшись, Груд почувствовал облегчение, и страх ушёл. Старик знал, что его будут судить, но сейчас это не трогало душу. Ему было уже за шестьдесят, и он не боялся смерти. После потери самых близких людей – жены и сына, больше ничто не удерживало его в этом мире. Но у Груда был неоплаченный долг, который надлежало отдать мёртвому человеку.

– Я хочу ещё кое-что сказать! – громко произнёс старик, и его голос стал удивительно твёрдым. – Братья, я не выгораживаю себя. Можете судить меня, как хотите, но вы должны это знать.

– Говори! – подбодрили снизу.

Старик потоптался, подбирая нужные слова, но те почему-то не приходили. И тогда он, в волнении потирая руки, решил говорить, как умел:

– Так вот… Э-э… Когда Арид открыл переборку, то был сильно пьян. Он не узнал меня и что-то бормотал. Я не понимал его, да и не до того мне было. А этот гад принял меня за Папу Боко. Э-э… Подлец упал на колени и молил прощение у отца за то, что убил его. Вот так это было. Вы знаете: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Арид проболтался. Э-э… Ну, потом, думаю, он понял, что сказал и кому. Сволочь бросился на меня, и тогда я выстрелил. Можете теперь судить старого Груда. А мне всё до носора.

Папу Боко уважали. Он был строг, но справедлив. Те, кто не уживался с ним, переходили на другие корабли. Некоторые призраки прошлого остались на Пятой, но их было мало. Это те, кто совершил нечто предосудительное против экипажа, с которым не смог бы дальше жить, и на Совете получил чёрную метку. Сейчас на «Эрадоне» были те, кто лично уважал старого капитана и был чем-то обязан ему.

В правдивости Груда никто не сомневался. Многие подозревали Арида в убийстве отца, но доказательств не было. И вот сейчас, когда правда, наконец, вскрылась, люди выразили единое мнение.

– Груд убил подонка! – провозгласили братья. – Если гад отца родного не пожалел, то он не может быть капитаном!

– Вспомните, Арид застрелил ещё Ринда и Танга! – крикнули из толпы. – А это не по Кодексу! Уже тогда он совершил преступление против братьев и заслужил казнь в космосе. А теперь открылось, что на его счету четыре трупа.

– Груда оправдать! Давайте голосовать!

Старик с возвышения наблюдал, как поднимались руки стоявших внизу людей. Их было всё больше, и они выкрикивали лишь одно слово:

– Оправдать!

Груду казалось, уже ничто не затронет его душу. Но ощутив поддержку сотен товарищей, он расчувствовался, и из глаз снова покатились слёзы.

 
                                              * * *
 

Пробираясь тёмными лазами, Редин поражался тому, что на «Эрадоне», на котором он вырос, оказывается, существовала сеть тайных ходов. Они были узкими, поскольку их создавали для мелких калетов, и потому людям местами приходилось даже ползли. Зато тут можно было спрятать целое войско, либо ящики с контрабандой, и никто их не нашёл бы. Редин подумал, что Папа Боко, вероятно, из-за этих тайников и выбрал «Эрадон». Наверное, по ним он и сбежал. Правда, зачем капитан таким способом покинул корабль, осталось загадкой.

Ларт уверенно шёл первым. Ему уже приходилось пользоваться системой тайников, и он легко ориентировался в лабиринте металлических нор. За ним почти бесшумно пробирались остальные старики. Перед выходом из трюма был краткий инструктаж и людям напомнили, кто и куда должен идти.

Редина поразило, насколько грамотно всё было подготовлено. Старики хорошо знали «Эрадон» и стратегию пиратской войны на кораблях, и каждый их шаг был тщательно выверен. Захват судна требовал основательной проработки всех деталей, поэтому качи составили подробный план и распределили обязанности. Сперва мятежники пробрались в арсенал, где получили по бластеру, электрошокеру и сетевому пистолету. Это было оружие несмертельного действия, ведь в соответствии с Кодексом пиратам запрещалось убивать братьев. Заодно арсенал заблокировали изнутри, поскольку обстоятельства могли сложиться по-разному. У Арида ведь был отряд абордажников, а они умели воевать.

Мятежники планировали захватить центральную рубку и движительный отсек, а затем найти и ликвидировать капитана. Но когда старики уже намеревались покинуть тайную галерею, по кораблю прозвучал сигнал сбора. Это нарушало планы бунтовщиков, зато позволяло легально захватить «Эрадон». Посовещавшись, мужчины решили принять участие в Совете братства.

Старики вышли из тайника на втором ярусе и по лестнице направились на третью палубу. Все были вооружены и готовы к боевым действиям. Когда бунтовщики поднялись на следующий уровень, экипаж дружно кричал:

– Оправдать Груда!

А затем по включённым переговорникам команда услышала рассказ уборщика, как Арид расправился с Папой Боко. Редин и Ларт переглянулись. Их надежда на возвращение старого кепа не оправдалась, и теперь им самим предстояло определять судьбу «Эрадона».

– Дайте пройти, – Ларт похлопал по спине юнгу, стоявшего последним в перекрывшей коридор толпе. Тот резко обернулся и открыл рот, намереваясь послать наглеца. Но, увидев вооружённого старпома Папы, молча отошёл.

Ларт попросил ещё несколько человек пропустить его. Заметив движение сзади, пираты оборачивались. А увидев вооружённых стариков, беспрепятственно давали им дорогу, хотя самим приходилось смещаться назад. Мужчины словно чувствовали – пришла сила, способная возродить корабль, и не мешали ей.

Редина, Ларта и других мятежников пираты хлопали по плечам и подбадривали.

– Давайте, качи, спасите корабль, – говорили братья. – Мы с вами.

Поддержка экипажа много значила для стариков, и к импровизированной трибуне они подходили в уверенности, что их план сработает.

– Оправдать! Оправдать! – кричали люди, услышав рассказ Груда.

Стоявший на возвышении Брас увидел заходивших в рубку стариков и был весьма удивлён, поскольку забыл о них и не давал команду десантникам открывать трюм. А вооружённые мужчины беспрепятственно входили из двух коридоров и команда их пропускала. Брас заметил, как люди похлопывали стариков по плечам, улыбались им и выражали поддержку. Это явно был мятеж с целью захвата корабля, и старпому, чтобы остаться на своём посту, требовалось его пресечь.

Приблизившись к пульту, Ларт упёрся в десантников.

– Куда прёшь?! – рявкнул один из них.

– А ты чё, забыл Кодекс? – с напором спросил старик. – На Совете все равны. Отойди, или суду качи придётся разбираться с вами.

Угроза была серьёзной. Братьев, нарушивших пункты главного закона корабля, могли изгнать с чёрной меткой. А найти сейчас другое судно, куда после этого тебя взяли бы в экипаж, было почти невозможно.

Вооружённых стариков поддерживали стоявшие за ними люди, и десантники видели, что команда не на их стороне. Попрепиравшись, они отступили.

Ларт, покряхтывая, поднялся на пульт, и братья встретили его восторженными криками. Он просвистел «слушай меня», и отсек мгновенно стих.

Брас стоял на возвышении. После гибели капитана старпом был главным на корабле, но на него не обращали внимания. А когда он увидел, что десантники не препятствовали Ларту, это взбесило его.

– Что за самоуправство?! – прорычал Брас. – Кто позволил арестантам выступать? Слезай!

Но Ларт не смутился. Смерив молодого человека начальственным взглядом, он произнёс, обращаясь к пиратам:

– Качи, вы слышали это?! А о чём говорится в Кодексе? Напоминаю. Параграф три: на Совете каждый член экипажа имеет равные права с остальными братьями и может высказаться.

– Верно говоришь! – поддержали Ларта стоявшие у пульта старики, а вместе с ними и молодёжь.

– Гнать Браса! Грязеход тут никто! – провозгласили пираты.

Старпом всё слышал и с высоты видел, как вооружённые мужчины расположились у пульта. Многие из них в прошлом были абордажниками и умели действовать в боевых условиях. Против одного молодого десантника стояло по трое стариков. Перевес сил был значительный, особенно учитывая настроение экипажа. Не вызывало сомнения, что команда скорее поддержит отцов, чем штаб. Но Брас был старпомом, а ещё опытным бойцом, ходившим в атаки на носора, и он не мог допустить бунт.

– Я первый помощник! – заявил Брас. – В отсутствие капитана я командую!

– А кто тебя выбирал? – обернулся к нему Ларт. Бывший старпом в прошлом часто вёл собрания и уверенно держался на сцене. – Я вижу, ты плохо знаешь Кодекс. Напомню: только Совет братства выбирает первого помощника.

– Кому угрожаешь, бывший?! – в голосе Браса зазвучала сталь. – Что мне Кодекс? Меня назначил капитан и…

– Арида тоже не выбирала команда, – парировал Ларт. – И его уже нет. А ты самозванец. Пункт семнадцать Кодекса: при попытке захвата власти на корабле зачинщика подвергают суду и затем изгоняют. Напомни, когда состоялся Совет, на котором тебя выбрала команда?

– Кто позволил тебе выступать здесь?! – Брас внутренне кипел и был готов наброситься на старика. Но он чувствовал, что уже проиграл. Команда поддерживала мятежников и выступала против него, о чём свидетельствовали их выкрики.

– Кодекс, – ответил Ларт. – А если ты желаешь быть избранным капитаном, то должен предложить команде свою программу. Только после общего голосования ты можешь получить право руководить экипажем. Я верно говорю, качи?

– Да! – донеслось снизу. – Кодекс – главный закон!

– Снимай цепь старпома и слезай с пульта, – приказал Ларт Брасу. – Если братья выдвинут тебя в капитаны и позволят изложить программу, то снова поднимешься сюда.

– Ты не можешь здесь командовать! – заорал старпом. – Абордажники, хватайте его!

Внезапно сеть оплела Браса. Стальные путы сжимались и, сковывая тело, не позволяли ему шевелиться. Не удержав равновесия, он начал падать, и его подхватили стоявшие у пульта десантники.

Брас орал, пытаясь освободиться, но все усилия были напрасны, поскольку из сети можно выбраться лишь после её отключения. А приблизиться к выстрелившему в Браса старику абордажникам не позволяли толпившиеся люди. Да и десантники понимали, что сейчас за их шефа никто не заступится, а против команды не попрёшь.

Стоявшие у пульта молодые офицеры призывали экипаж гнать стариков и не слушать мятежные речи, но их голоса утонули в общем шуме. Да никто и не собирался слушать клоунов. У команды не было к ним доверия.

– Качи, вы слышали нашу беседу с Брасом! – обратился Ларт к команде по переговорнику. – Надеюсь, каждый понимает, почему была применена сеть. Мы не хотим на Совете допустить рукоприкладства, но и не позволим самозванцам диктовать экипажу свои условия.

Гул одобрения был ему ответом.

– Это вы самозванцы! – крикнуло несколько голосов.

– Мятеж! – заорал кто-то из стоявших у пульта клоунов. – Братья, неужели вы не видите, что старики пытаются захватить власть?!

– Десантники, я обращаюсь к вам! – прозвучал командный голос Ларта. – Вспомните Кодекс и действуйте в соответствии с ним. Иначе будете наказаны. Сами видите: вольница Арида едва не угробила корабль. Мы сможем выжить, только следуя клятвам, или все погибнем.

Абордажники, пытавшиеся наскакивать на вооружённых стариков, услышали обращённые к ним слова. Ларт сумел достучаться до сознания людей, и они признали его правоту. Многие вопросы решались на Совете, и сейчас пираты надеялись на закон, поскольку альтернативы не было.

Груд спустился с возвышения и стоял между братьев. Его оправдали на Совете, и больше никто не мог осудить за убийство. Но внутри он ощущал пустоту. А ещё нужно было похоронить сына.

– Брас преступил закон! – продолжил Ларт собрание. – Когда успокоится, его развяжут и он, как брат, принявший клятву на Кодексе, тоже примет участие в Совете. Хотя, я считаю, его действия необходимо разобрать на суде. Он не чтит наши законы. Но к этому вернёмся позже.

Внезапно погас свет, и по рубке пронёсся печальный вздох. Гравитация, поддерживаемая маневровыми двигателями, ослабла до минимума, и мужчины не упали лишь потому, что стояли вплотную друг к другу.

– «Эрадону» хана! – заорал кто-то, и люди зароптали.

Ларт просвистел «слушай меня», и тревожный гомон постепенно стих.

– Качи, не бузите! – прокричал он в переговорник. – Стилис пытается запустить основной движитель! Дайте ему время. Пока Арид бухал и убивал братьев, главный механик продумал, как восстановить систему. По его прикидкам, с девяносто процентной вероятностью у него всё получится. Но и сама активация займёт время. Стилис задействовал сейчас мощность маневровиков для запуска вспомогательных систем, а потому отключил «Эрадон» от питания.

У многих были фонарики, и мужчины включили их. Свет остудил панические настроения, и тревожный ропот поутих. Люди услышали, что это запланированное отключение, а значит, начались работы по восстановлению корабля. Это радовало. А Стилису экипаж доверял.

– Качи! – воскликнул Ларт. – Давайте продолжим Совет. В соответствии с Кодексом нам надо выбрать капитана. Сами знаете: без кепа «Эрадон» – металлическая банка. Подумайте, кому вы могли бы доверить руководство кораблём и своей жизнью. Называйте кандидатуры. А те, кого выбирают братья, должны предложить экипажу программу. Качи, мы вернулись в Империю, и возврата к прошлому уже нет. Меняются времена и приоритеты. Как мы теперь должны жить? Вносите предложения.