Текст книги "Знаковые люди"

Пророк в законе

Впрочем, уходить на заслуженную пенсию писатель, кажется, не намерен. Есть сфера, где он прекрасно обходится собственными силами. Вот уже более полувека Артур Кларк является бесспорным авторитетом в футурологии и при этом энергично борется с многочисленными шарлатанами и лжепророками, превратившими ее в выгодное гадание на кофейной гуще. Во всяком случае, прогнозы самого Кларка, в изобилии рассыпанные по страницам его научно-фантастических и футурологических книг – «Черты будущего» (1962), «1984: весна, выбор будущего» (1984), «20 июля 2019 года. Жизнь в XXI веке» (1986) и других, – выполнены на высоком научном уровне.

Кларк относится к прогнозам именно как к науке и основной ее закон (названный его именем) формулирует так: «Когда заслуженный, но старый ученый заявляет, что то или иное возможно, он почти наверняка прав. Когда он же утверждает, что то или иное невозможно, то почти наверняка ошибается». Писатель считает, что пытаться предугадать социальные и политические изменения – все равно что палить вокруг с завязанными глазами: если и попадешь, то лишь благодаря редкому везению, и предпочитает «стрелять по мишеням», в основном научным и технологическим. Другое дело, что многие его предвидения (те, что сбылись) сильно изменили общество, в котором мы живем.

Самый яркий пример – геостационарные спутники связи. Обстоятельная статья Артура Кларка «Внеземная трансляция: Смогут ли орбитальные космические станции обеспечить глобальную радиосвязь?» была опубликована в научном журнале Wireless World в октябрьском номере за 1945 год – за 12 лет до запуска первого искусственного спутника Земли. Надо сказать, Кларк здесь не был первым. В конце позапрошлого века эта идея занимала Циолковского, а в 1920-х годах – немецких пионеров космонавтики Германа Оберта и Германа Поточника. Однако англичанин пошел дальше. Он рассчитал характеристики орбиты, на которой три спутника-ретранслятора зависнут так, чтобы зона устойчивой радиосвязи покрывала всю планету, прикинул возможные частоты и мощности передатчиков, а также предложил использовать для постоянной подпитки спутников солнечные батареи, не забыв упомянуть о проблеме сезонных сбоев связи, вызванных солнечными затмениями во время весеннего и осеннего равноденствий.

Значительно позже поклонники творчества Кларка – сотрудники Британского патентного бюро преподнесли своему кумиру сюрприз. Профессионально изучив его статью, они пришли к заключению, что эта работа вполне потянула бы на патентную заявку при минимальной редактуре – если не в 1945 году, когда сама идея спутников попахивала научной ересью, то полтора десятилетия спустя точно. Это были не пустые слова. Когда в 1963 году специалисты НАСА приступили к практической реализации идеи геостационарных спутников связи (первым работающим стал Syncom-3, запущенный 19 августа 1964 года), за основу была взята статья Кларка 20-летней давности – та самая. Автор статьи неоднократно признавался: его греет мысль, что вычисленные им орбиты сегодня называются орбитами Кларка, и берет зло, что он не догадался своевременно запатентовать идею, сулившую золотые горы.

Уже упоминавшийся роман «Конец детства», вышедший ровно полвека назад, кроме философских размышлений об отдаленной перспективе человечества, содержит еще и ряд предсказаний на конец ХХ века. Поразительная вещь: тут и определение пола будущего ребенка (сильно напоминающее сегодняшний тест на ДНК), и противозачаточные пилюли, и передача документов по телефонным линиям с помощью прибора (автор угадал даже его название – «факсимильный аппарат»). Кроме того, Кларк, похоже, удачно выстрелил и по «социальной» мишени – предположил, что к началу XXII века социализм как политический строй исчезнет с лица земли.

Вместе с тем по-прежнему далеки от реализации другие прогнозы из того же романа: это и окончательная победа над раком, гриппом и обычным кариесом, и замена умозрительного психоанализа точной наукой – «оперативной психологией» (позволяющей лечить душевные недуги с той же эффективностью, с какой сегодняшняя медицина справляется с телесными), и освоение ближайших планет Солнечной системы.

Наступление реального 2001 года вызвало в прессе волну ревизии всего, что прогнозировал Кларк в «2001: космическая одиссея». Среди самых впечатляющих и хотя бы частично воплощенных предсказаний отмечены следующие: космические «челноки», ионный двигатель, орбитальная станция, видеофоны и портативные компьютеры-блокноты (notepads) с функциями электронной почты. «Челноки» давно превратились в обыденную реальность. Ионный двигатель был испытан НАСА в 1998 году при запуске спутника Deep Space One. Находится в стадии строительства и большая орбитальная станция (если ее будущее сегодня и представляется туманным, виной тому проблемы не технические, а финансовые), хотя и поскромнее той, что в фильме. Видеофоны сегодня сплошь и рядом используются для проведения телеконференций. Что касается электронных блокнотов и e-mail, то тут оракул и угадал, и не угадал. Разглядев грядущее появление электронной почты, обычно прозорливый Кларк почему-то не заметил одной мелочи, сделавшей возможной сам обмен посланиями через компьютеры, – глобальной сети Интернет.

Другие прогнозы в наши дни выглядят чересчур оптимистично. Ненамного по сравнению с 1968 годом приблизилось человечество к созданию постоянно действующей лунной станции, и даже попытки построить экспериментальную замкнутую биосистему на Земле (проект «Биосфера-2») потерпели неудачу. О полете людей к Юпитеру в обозримом будущем говорить не приходится – до Марса бы добраться (в одном из рассказов 1970 года Кларк планировал, что высадка на «красную планету» состоится в 1994-м, а сегодня считает, что хорошо, если в 2010-м). Да и один из главных героев фильма и книги – «разумный» бортовой компьютер ХАЛ-9000 все еще остается мечтой энтузиастов глобальной компьютеризации и кошмаром их оппонентов, напоминающих о той роковой роли, которую сыграл взбунтовавшийся искусственный интеллект в судьбе членов экипажа. Правда, в шахматы нынешние предки ХАЛа – суперкомпьютеры Deep Blue и Deep Junior – уже играют на равных с чемпионами мира.

Островные откровения

В преддверии миллениума Кларк предпринял вторую после книги «Черты будущего», опубликованной почти 40 лет назад, масштабную попытку вырисовать хронологию достижений нового столетия, предварив ее заверением, что пророком себя не считает: «Несмотря на многочисленные утверждения обратного, никто не в состоянии предсказать будущее. И лично я всегда сопротивлялся любым попыткам наклеить мне ярлычок пророка, предпочитая другой термин – „экстраполятор“. Все, что я пытался сделать – по крайней мере, в своих научно-популярных книгах, – это представить читателю веер вариантов будущего. При этом не забывая добавить, что любое, пусть и самое замечательное, предвидение может не пережить даже считанных лет и превратиться в абсурд благодаря какому-нибудь абсолютно непредвиденному изобретению или событию. Но даже приняв во внимание все сказанное выше, мою схему предвидений на XXI столетие непременно следует воспринимать с оговорками, подобными тем предупреждениям, что печатают на пачках сигарет. Что-то вроде: „Помните, чтение прогнозов опасно для вашего здоровья!“ В любом случае у вас остается возможность проверить, прав я был или нет. Поговорим об этом в декабре 2100 года».

Впрочем, чтобы убедиться в истинности или ошибочности многих из этих прогнозов, не обязательно ждать так долго. Уже к 2015 году Кларк обещал полный контроль над материей на атомном уровне, к 2020-му – появление искусственного интеллекта, не уступающего человеческому, и еще через пять лет – окончательное воцарение виртуальной реальности, которую будет невозможно отличить от естественной. Так что ждать осталось всего ничего.

Давно разменявший девятый десяток «оракул из Шри-Ланки» кажется отшельником только на первый взгляд. Писатель никогда не баловал журналистов подробностями своей личной жизни (пресса, как водится, их домысливает сама – например, сравнительно недавно лондонская The Sunday Mirror обвинила 80-летнего писателя в педофилии, что осталось недоказанным; в связи со скандалом принц Чарльз даже отложил свою поездку на Шри-Ланку для вручения сэру Артуру рыцарских регалий – по просьбе самого Кларка), зато научную и литературную ведет открыто. Его окруженное стеной поместье-убежище на берегу океана представляет собой вполне реальную ячейку той самой «глобальной деревни», появление которой Кларк предвидел одним из первых. Это своего рода медийный центр, мощная компьютерная рабочая станция и радиообсерватория «в одном флаконе». Первую телевизионную «тарелку» Кларк получил в подарок от индийского правительства в 1975 году, и с тех пор в саду у его дома вырос целый лес антенн. С их помощью писатель участвует в разного рода международных форумах и получает со всего мира самую оперативную научную информацию, ежемесячно выплачивая по счетам телекоммуникационных компаний более $1 тыс.

Жилище Артура Кларка набито техническими игрушками, а голова – прогнозами, что придет им на смену. Таким образом, подтверждается справедливость придуманной знаменитым писателем и футурологом автоэпитафии: «Он так и не вырос, хотя никогда не переставал расти».

23 story. Владимир Гаков. ДЕНЬГИ № 51 (355) от 24.12.2001

Карлос Кастанеда. Через кактусы – к звездам

То ли в 1925-м, то ли в 1931-м родился Карлос Кастанеда. Сотни специалистов, изучавших его творчество, признают, что это – один из величайших мистификаторов ХХ века. Для миллионов неспециалистов он остался автором захватывающих книг, а для многих из них – Учителем, указавшим путь в иную реальность. ТОЧНАЯ ДАТА РОЖДЕНИЯ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИ КАСТАНЕДЫ ДО СИХ ПОР ЯВЛЯЮТСЯ ТЕМОЙ ДИСКУССИЙ.

И даже информация о его кончине прошла в газетах с оговорками типа «сообщается, что…». Он избегал появляться на публике, ПОСЛЕ НЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ ФОТОГРАФИЙ И МАГНИТОФОННЫХ ЗАПИСЕЙ. От такого человека можно ожидать всего. Даже инсценировки собственной смерти.

Достоверные сведения

Среди всего, что нагромождено за последние тридцать лет вокруг имени Кастанеды, здравому смыслу отвечает не слишком многое. Во всяком случае, обнаруживаются биографические крупицы, по поводу которых у профильных специалистов наблюдается некоторое согласие – хотя предмет их изучения сам никогда публично не подтверждал и не опровергал эти сведения. Впрочем, и им доверять на все сто процентов не следует – это правило применимо практически ко всем основателям культов, и Кас-танеда здесь не исключение.

Итак, Карлос Сезар Арана Кастанеда родился в 1925 году под католическое Рождество – 25 декабря в древнем перуанском городе Кахамарке в отрогах Анд. Так якобы было записано в его иммиграционной учетной карточке. По другой версии (например, в солидном справочнике Contemporary Authors), явление пророка на свет произошло 25 декабря 1931 года в бразильском Сан-Паулу.

После окончания колледжа Божьей Матери Гваделупской Кастанеда поступил в Национальную художественную школу. В 1948 году его семья переехала в столицу Перу – Лиму, где отец Карлоса открыл ювелирный магазин. Спустя год Кастанеда перебрался в США – в Сан-Франциско, а позже в Лос-Анджелес, где поступил в колледж на факультет литературного мастерства и журналистики. В свободное от учебы время будущий Учитель подрабатывал таксистом, торговал в магазине спиртным, писал стихи и пробовал себя в живописи.

Затем Кастанеда учился в Университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе (UCLA) и окончил его в 1962 году с дипломом антрополога (в России его бы назвали этнографом или этнологом). А в 1968-м университетское издательство выпустило его будущую диссертацию в виде книги «Учение дона Хуана: путь познания индейцев яки», и та тотчас же стала бестселлером. Уже в следующем году издательство Ballantine Books продало почти полмиллиона экземпляров «Учения» в мягкой обложке – беспрецедентный результат, если учесть, что сочинение до той поры никому не известного автора продавалось в книжных магазинах в отделах «Научная литература».

После такого успеха на автора-новичка не могли не обратить внимание гранды американского книгоиздания. Однако сам он категорически не желал вписываться в обкатанный рынком имидж литературной звезды: запретил публиковать свои фото, отказывался от интервью и прочих рекламных акций. Все дела от его имени вели несколько литературных агентов, которые самого клиента в глаза не видели, а общались с ним исключительно по телефону. В силу этого многие сопоставляли дебютанта с другими великими отшельниками американской литературы – Джеромом Сэлинджером и Томасом Пинчоном (фотографии последнего публике тоже неизвестны). Однако столь вызывающе «антиамериканское» поведение автора лишь усиливало ажиотаж вокруг его имени, соответственно росли продажи книги.

В 1971 году ведущее нью-йоркское издательство Simon & Schuster выпустило в свет второй труд Кастанеды – «Отделенная реальность», а годом позже – «Путешествие в Икстлан». Далее библиографию писателя пополнили: «Сказки о Силе» (1974), «Второе кольцо Силы» (1977), «Дар Орла» (1981), «Внутренний огонь» (1984), «Сила безмолвия» (1987), «Искусство сновидений» (1993). Последняя книга Кастанеды, «Колесо Времени: шаманы древней Мексики, их представление по поводу жизни, смерти и Вселенной» (1998), была издана посмертно.

Сам автор утверждал, что в 1960-х годах написал еще одно произведение – «Трещину между мирами», но якобы забыл рукопись в кинотеатре и не стал восстанавливать ее по памяти.

По крайней мере, об этом со слов Кастанеды сообщил американский журналист Кит Томсон, который по заказу Newsweek взял у писателя сенсационное (на фоне многолетнего принципиального нежелания Кастанеды контактировать со СМИ) интервью. Журнал, однако, счел материал несолидным, и интервью вышло в более раскованном New Age Journal, в номере за март-апрель 1994 года.

Скудная информация об одном из самых популярных авторов последних десятилетий содержит еще один факт: в молодости Кастанеда женился на Маргарет Раньян, имел от нее сына, но развелся и позже никогда связей со своей бывшей семьей не поддерживал.

По ту сторону

Книги Кастанеды, изданные на 17 языках мира общим тиражом в несколько десятков миллионов экземпляров, во многом предопределили становление пестрого движения (которое не без оснований называют также новым мистическим культом) в западной контркультуре последних десятилетий – New Age. По крайней мере, издатели, поначалу числившие сочинения Кастанеды по разделу «science literature», довольно быстро поняли что к чему: уже к началу 1980-х годов книги этого автора закономерно перекочевали в иные отделы книжных магазинов – occult, mysticism, и т. п.

Называли труды Кастанеды и поп-философией. Канун 1970-х годов, когда американцы расхватывали первую книгу писателя, был периодом ломки общественного сознания. В это время практически любое значимое событие немедленно превращалось в элемент поп-культуры – а в таковых недостатка не было. Полет астронавтов на Луну, университеты, захваченные студентами в знак протеста против войны во Вьетнаме, убийство Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди… Кроме того, поле культуры уже проросло такими знаковыми произведениями, как «2001: космическая одиссея», «Желтая подводная лодка», «Сто лет одиночества».

Чем же так поразил миллионы читателей ученый-антрополог из UCLA? Всего-навсего подробнейшим описанием того, как он учился у дона Хуана Матуса, старого мага из племени яки, – тот будто бы посвятил Кастанеду в тайну постижения иной, «отделенной» реальности.

Кастанеда рассказал, что впервые встретил своего будущего наставника в 1960 году на автобусной остановке в городке Ногалес. Туда, на границу штата Аризона с Мексикой, студент UCLA отправился на так называемые полевые исследования – изучать жизнь североамериканских индейцев. В частности, молодого антрополога интересовал любимый ими пейот (или пейотль) – кактус лофофора, принимаемый внутрь из-за своих лечебных и галлюциногенных свойств. Друзья посоветовали ему переговорить с доном Хуаном – главным тамошним специалистом по «кактусовым» магическим ритуалам.

В результате Кастанеда на десять с лишним лет застрял в пустыне Сонора на севере Мексики, став адептом древнего мистического культа. За эти годы дон Хуан якобы научил его, как с помощью кактусов (позже к ним добавились аналогичные по действию грибы) можно путешествовать в иной реальности, преодолевать пространство и время, разговаривать с животными, превращаться в орла и совершать прочие чудеса, не раз описанные специалистами по шаманству.

То, что традиционно понимается под окружающей реальностью, объяснял дон Хуан, на самом деле является лишь навязанным нам способом ее восприятия. К истинной реальности – и не одной, а всем сразу – пробиваются с помощью магической техники, требующей от адепта самодисциплины, концентрации сознания и точного знания ритуальных пассов. Маг может «видеть» разлитую в мире энергию и использовать ее в своих целях, но «чтобы путешествовать в Неизвестном, как это умеют делать маги, необходимо обрести безграничные прагматизм и умеренность, а также стальные кишки». Последнее требование как раз относится к специфическим свойствам галлюциногенов растительного происхождения, издавна помогавших индейским шаманам совершать путешествия за грань «этой» реальности.

Дон Хуан называл свой путь познания «путем воина» (совсем как кодекс японских самураев – бусидо). Иначе говоря, земная жизнь «воина» без остатка посвящена постижению всех окружающих реальностей – вместо той единственной, что сопровождает большинство «не воинов». Когда приходит срок, «воин» не умирает, а просто отправляется в свой последний поход, обретая тотальную свободу.

Скептики не раз высказывали сомнения в реальности дона Хуана, и тем более – мистического опыта его ученика, однако Кастанеда был непреклонен: все описанное им происходило на самом деле. «Это – не сборник фантастики, – писал он в предисловии к книге „Путь Орла“. – Просто испытанное мною большинству чуждо, поэтому и производит впечатление чего-то нереального».

По грибы и кактусы

Вообще, с точки зрения специалиста по мифологиям и примитивным религиям, учение дона Хуана не представляет собой какого-то откровения. Откровением стало другое – яркая литературная подача этого учения. И, стоит отметить, американский книжный рынок предложил ее как нельзя вовремя.

Опыт постижения иной реальности с помощью наркотиков-галлюциногенов освещался в литературе ХХ века и до Кастанеды. В конце 1950-х годов с мескалином (именно это соединение сообщает волшебные свойства пейоту-лофофоре) и ЛСД экспериментировал перебравшийся в Калифорнию английский писатель Олдос Хаксли – его «Врата восприятия» (1954) стали одной из настольных книг «контркультурной» молодежи. Впрочем, Хаксли больше известен как автор классической антиутопии «О дивный новый мир», а причина его пристрастия была вполне прагматичной и невеселой: писатель умирал от рака.

Еще один творец наркотической революции 1960-х годов – гарвардский профессор психологии Тимоти Лири. Однако он в отличие от Хаксли расширял сознание из чисто научного любопытства: ученый был уверен, что психоделики смогут нужным образом трансформировать человеческую психику – и даже покончить с войнами. Впоследствии Лири увел с собой «по грибы» таких кумиров молодежи того времени, как Уильям Берроуз и Джек Керуак. А сам, перейдя на ЛСД и став гуру поколения «детей-цветов», был изгнан из университета и попал «под колпак» ФБР (в последние годы жизни он стал страстным пропагандистом киберпанка и Интернета). Между прочим, Лири утверждал, что в 1963 году познакомился с Кастанедой, но от предложения последнего стать его учеником отказался.

К концу 1960-х годов наркотики, в том числе синтетические, настолько широко распространились в студенческой среде Америки, что власти нескольких штатов забили тревогу и наложили на расширители сознания запрет. Однако остановить наркотическую революцию было уже невозможно.

Севшему на иглу поколению требовались новые маяки. Таким образом, Карлос Кастанеда оказался в нужном месте в нужное время – со своим народным целителем доном Хуаном, полагавшимся исключительно на природные средства: кактусы, грибы и траву jimson weed, известную в России как «дурман обыкновенный».

Кстати, о России. Первые переводы Кастанеды появились у нас в конце 1970-х годов. «Россия, – писал в 1998 году „Русский журнал“, – гигантская плавильня. Мы откинули от Кастанеды Америку 1960-х, приплюсовали к нему Рериха и мадам Блаватскую и, не спросив автора, кажется, включили Кастанеду в поиски русской идеи». Большой знаток специфической «грибной» тематики писатель Виктор Пелевин связывает воодушевление первых советских читателей Кастанеды с эффектом запретного плода: «Этот восторг понятен – многие из нас помнят, каково было читать самиздатовскую ксерокопию Кастанеды в Москве, увешанной портретами черных магов из Политбюро, или закупать оптовые партии декоративного кактуса Lophophora Williamsi у ошалевших кактусоводов с Птичьего рынка – под подозрительным и растерянным взором патрульного милиционера».

Популярности сочинений Кастанеды способствовало и то, что шаманские откровения поданы в них под соусом этнографии. Эта солидная наука, занимавшаяся в основном изучением жизни примитивных народов, в конце 1960-х – начале 1970-х годов превратилась в Америке в предмет всеобщего ажиотажного интереса. Вообще, надо сказать, что книги Кастанеды написаны достаточно простым языком (чтобы не ограничивать круг их читателей) – они заумны ровно настолько, чтобы воспринявший их мог легко «косить» под интеллектуала.

Антропологи и этнологи всегда относились к творчеству «подсевшего на кактусовую иглу» коллеги более чем прохладно (в ответ последователи Кастанеды обвиняли академический мир в зависти к его писательской славе). Его считали в худшем случае шарлатаном, высосавшим из пальца все свои встречи с доном Хуаном, а в лучшем – недостойным беллетристом, падким до коммерческого успеха.

Специалисты вылавливали ошибки и натяжки в книгах Кастанеды десятками. Этнологи указывали на то, что он перепутал философию и магические ритуалы племен яки и уичол; ботаники и микологи отмечали, что магические кактусы и грибы на севере Мексики не произрастают (после чего Кастанеда благоразумно перенес место действия на юг страны – в указанный специалистами гористый штат Оахака). Лингвистов смущало подозрительное отсутствие в текстах ученика мага-яки хотя бы одного слова на языке этого племени, а дотошные библиографы обнаружили странные текстуальные совпадения с популярными в начале ХХ века сочинениями Йога Рамачараки, аутентичность которых тоже весьма сомнительна.

Но, как и следовало ожидать, все эти придирки многомиллионную толпу ревностных последователей Кастанеды не рассеяли. Рецензент New York Times высказался так: «Ученым, изучающим культуру других народов, даже если они относятся к этим народам с искренним сочувствием, и в голову не приходит, что изучаемые традиции могут их самих научить чему-то полезному. Когда же читаешь книги Кастанеды, понимаешь, что уроки индейского мага дона Хуана сообщают нам какой-то уникальный опыт, новую информацию о реальности».

Впрочем, для многих представителей богемы Кастанеда никогда и не был ни ученым-этнографом, ни носителем высшего магического знания. К нему относились скорее как к гениальному постмодернисту, мистификатору и автору модной нынче метали-тературы в духе Борхеса или Эко. Кстати, тот же Пелевин в квазинекрологе, опубликованном «Общей газетой», назвал творчество американского автора «удивительной красоты и силы экзистенциальной поэзией».