Текст книги "Выбор альтернатора"

– Останови, – севшим голосом произнес я, чувствуя, как растет в горле жесткий комок, – не хочу больше смотреть…

Зачем тревожить старые раны? Мои воспоминания касались только и только меня. Никому другому в них не было места!

– Что так? – насмешливо удивился шепот. – Чудное место и чудное время. Прямо идиллия…

– Останови! – не выдержав, вскричал я. – Иначе…

– Что иначе? – радостно перебил голос.

– Иначе найду тебя! Чего бы это ни стоило!

– М-м, – промычал голос – мир замер. – Решил попугать? Ты ведь уже находил меня. И стоило тебе это не так уж дорого.

Тишина и покой… Покой и полная тишина… Совершенный покой и абсолютная тишина…

Я закрыл глаз, погрузившись в безопасную тьму.

– Расскажи, что было потом? – без злорадства тихо попросил голос.

– А ты не знаешь?

Потом была война… Самая короткая за всю историю человечества! Три часа страха – и свыше полутора миллиардов унесенных жизней, выжженные радиоактивные пустыни и никто не знает сколько поколений слабоумных идиотов… Ни тогда, ни сейчас я не сожалел о безвинно пострадавших – мне до них просто не было никакого дела!

– Я хочу знать, что ТЫ делал дальше.

Лично я?.. Да просто выживал! Что я мог делать еще? Строить планы мести? Кому?.. В той плоскости остались единицы людей, к которым я испытывал ненависть, и до них гораздо раньше добрались другие мстители. Правда, я этого не знал…

Меня никто не интересовал тогда. Был только я. Да еще ленивый Черч. Даже желание – маленькое! – тоже было одно.

– А после? Что ты делал после?

– После чего? – переспросил я, понимая, куда клонит голос.

Открыл глаз и глубоко вздохнул. Земля распростерлась где-то далеко внизу. Я стоял на невидимой опоре среди холодных звезд, равнодушно наблюдавших за мной. Через несколько лет умрет единственная ниточка, связывающая меня с прошлым, и я навсегда останусь таким, как сейчас, – совершенно одиноким и полностью свободным.

– Скольких ты убил?

– Не знаю, – пожал я плечами.

На далекой Земле стремительно вырастали великолепные красные цветы. Материки расходились, не выдержав их огненной тяжести.

– Миллионы… А может, миллиарды… Какой прок знать это?

Люди были для меня пустышками, кусками неодухотворенного мяса, пешками, которые я использовал в своих происках.

– А может, десятки миллиардов? – не успокаивался голос. – Или сотни?

– Какая разница? А-миры нереальны! Искусственная жизнь.

– Почему?

– Потому что их создавал я. Сам создавал – сам и уничтожал.

– Зачем?

Тишина и покой… Я давно забыл, что это такое. А сейчас я был совершенно спокоен, паря в холодном мраке вечной ночи, ни в чем не сомневаясь и ни о чем не тревожась. Как будто свалилась с плеч вся та тяжесть, которую я нес многие века…

– Зачем тебе знать это? – поинтересовался я.

– Чтобы понять.

– Что? Или кого?

– Тебя.

Меня никто никогда не понимал… Даже я сам!

– Кто ты? Бог? Демон? Совесть? – спросил я, усмехаясь.

Моя одежда исчезла. Холод покалывал кожу, но не вызывал никаких неприятных ощущений, скорее, наоборот. Я расслабился, наслаждаясь тьмой.

– Я – тот, кто наблюдал за тобой и пытался понять.

– Что именно?

Я смотрел на безжизненные звезды обоими глазами и дышал полной грудью. Ничто не удивляло и не тревожило…

– Зачем? – прошептал голос.

– Зачем? Я искал.

– Что?

Покрытая черными рубцами кожа сползала с меня, появилась новая – розовая и беззащитная.

Боль… Дикая, адская боль возникла вдруг! Но тоже холодная, нисколько не потревожившая…

– Я искал А-мир, в котором бы не было войны, где бы я смог обрести счастье…

Каким бы я стал, если бы нашел такой мир? Встретил ли бы там живыми тех, кого потерял? Избавился ли бы от боли, голода, страданий?..

– Ты нашел его?

– Нет…

Слой за слоем отсыхала черная плоть, исчезали рубцы, шрамы, даже воспоминания о них…

– Потому и уничтожал?

– Да. Все миры оказались бесполезными – прошлое изменить нельзя.

Прошлое изменить нельзя… Я знал это, но упорно продолжал поиски…

– Зачем?

– Чтобы обрести смысл жизни.

– А люди, которых ты убивал с А-мирами?

Люди?! Скорее тени, старавшиеся внушить мне ложную надежду! Они становились не нужны всякий раз, когда я разочаровывался…

– Разве в них текла не такая же кровь, как в тебе?

– Точно такая, – не стал я спорить, – но они были моими творениями! И я полагал, что могу распоряжаться их жизнями как угодно!

– Неужели? – язвительно уточнил голос.

Я лгал. Самому себе. И меня это устраивало. Раньше…

– Возможно, я не прав. Но почему они должны быть более счастливы, чем я?!

Звезды… Всегда холодные и безразличные… Мне никогда не достигнуть их… Внизу пролетали века. Земля полыхала сотни раз…

– Почему бы нет?

Потому что я не хотел!..

– Что ты ждешь от меня? Чтобы я признал свою ошибку? Чтобы извинился? Перед кем?

Огонь… Красный… Почти как кровь…

Красный – цвет памяти, боли воспоминаний… Не люблю его!..

А дожди тушили пожары…

– Нет. Мне нужно понять тебя. И помочь тебе понять самого себя.

Небо… Темно-синее, голубое, серое, черное… Всегда спокойное, манящее… Аой? Реоку? – Синее или зеленое?..

Я часами лежал на спине и смотрел вверх, но так и не увидел зеленого неба!..

Вода возрождала жизнь из пепла…

– Что мне надо понять?

Я совершенно очистился. Стало немного грустно…

– Как получить шанс.

Цветы… Яркие, благоуханные, бесполезные… Никогда не обращал на них внимания, считая безделицами земли…

А ведь растения, насекомые, птицы, животные, люди – все связаны между собой!..

– Шанс?

Зачем он мне, усталому?..

– Кто ты? – еще раз спросил я.

Жизнь… Она не имеет смысла, если нет цели…

Я потерял свою цель. Разочаровался… И получил долгожданную свободу!

Что дальше? Петля?

– Аой – это синий или зеленый?

– Синий. И зеленый. Единый.

Мне не изменить прошлого. Что бы я не делал, сколько бы козявок не передавил! Все равно обречен на одиночество…

– Не понимаю их единства.

Все исчезло. Я стоял совершенно один посреди ледяного мрака Вселенной. До рождения самой первой звезды еще должны были пройти сотни миллиардов лет. Предо мной медленно и величественно разворачивалась живая материя, распыленная Большим Взрывом на сотни и тысячи парсеков.

– А что было до Взрыва?

– Еще не понял?..

3

Мокрый, голодный, грязный, оборванный, одноглазый, измотанный, я стоял в узком и темном коридоре, вызывавшем какие-то неприятные ассоциации.

Что со мной? Воздействие недосыпания, недоедания и холодной воды проклятого бассейна? Или что-то еще?..

Признаюсь, в моей практике бывали прецеденты, когда, например, снились шикарные застолья, а наутро я обнаруживал, что ночью обожрал весь холодильник… Может, и сейчас – ненароком разорил Сандаля на грибок да и скушал его?

Как бы там ни было, я чувствовал совершенную опустошенность, к тому же жутко болела голова…

– Эй, – слабо крикнул я, – живой кто есть?

Даже эхо не соизволило ответить.

«В конце концов, – подумал я, пожав плечами, – не первый раз! Привычка уже выработалась, однако».

В самом деле, если вдуматься (так не хотелось напрягать мозги именно сейчас!), обыкновение исчезать в самый неподходящий момент и являться в самом неподходящем месте переросло у меня в устойчивую тенденцию, причем с каждым разом ситуация складывается все хуже и хуже!.. Вздохнув и сплюнув под ноги (еще одна новоприобретенная привычка!), медленно направился в сторону коридора, показавшегося более освещенным.

Сколько я брел, сказать не могу даже приблизительно, потому что полностью углубился в свои тяжкие мысли. На развилках поворачивал автоматически, надеясь исключительно на шару. По всей вероятности, времени прошло немало. Так что, когда передо мной выросла массивная дверь, я был не просто уставшим, а очень уставшим.

Толстая железная обшивка вызвала острый приступ депрессии и страстное желание последовать примеру кумиров моего детства – совершить таинственный обряд харакири. По счастью, сначала я решил испытать удачу и толканул дверь. И ведь открылась!

В принципе ничего удивительного. Подумаешь, кто-то старался, мучился, ставил такую громоздкую защиту от неведомого врага, а запереть забыл – типа, заходи кто хочет!.. С кем не бывает, в самом деле?

Имелся в наличии и часовой – молодой, наивный, в синей тунике с зеленым драконом. Он невинно посапывал, опершись на копье шагах в десяти от меня.

Хотел спокойно пройти мимо, чес-слово! Но неведомая сила распорядилась иначе…

В общем, после того как копье неосторожно соприкоснулось с моей ногой, стражник не удержал равновесие и случайно разбил себе нос о каменные плиты. Некрасиво получилось…

– Аккуратнее надо быть, юноша, – посочувствовал я, – нельзя выставлять преграды на пути мирных прохожих!

Молодец вскочил и уставился на меня.

– Кто ты? – прогнусавил он. – Я тебя не знаю!

Ну, я его, положим, тоже не знал, но не кричал же об этом во всю глотку!

– Просто прохожий, иду себе мимо, – напомнил я.

– Назовись! – потребовал он. – Здесь никому нельзя ходить!

Спорить с юным нахалом настроения не было, поэтому я просто припечатал рукоять меча к его лбу.

– Ишь какой любопытный, – покачал я головой, пнув пару раз бесчувственное тело. – Нехорошо это. Добрее надо быть и верить людям!

Немного поблуждав по однотипным коридорам и одолев несколько лестниц в поисках выхода, я в конечном итоге оказался в просторном, богато обставленном зале. Главным его сокровищем для меня, разумеется, было окно, а пара-тройка неосторожно блеснувших в тусклом свете монет переместилась в мой карман машинально. Мелькнула, конечно, мысль отыскать нормальную дверь, но, взвесив все, я решил понапрасну не нервировать себя утомительными поисками. Силы требовалось поберечь, поскольку смерть уже не казалась мне такой уж необходимой штукой. Ну, это так, к слову…

Разбив стекло небольшим табуретом, я сиганул в окно. Минут через пять после прыжка кое-как успокоился, перестал негромко материться, поднялся и, хромая на обе ноги, побрел по зеленой траве, наслаждаясь чистым ночным воздухом.

Это был Лоренгард, что не могло не радовать. Правда, не мешало бы определиться, какой именно его район. Впрочем, информация малосущественная: все дороги в конечном итоге так или иначе ведут в трущобы!

Пошатавшись по огромному парку, окружавшему шикарный особняк, удачно покинутый мною без пособия по инвалидности, я обнаружил высокий забор из изящных стальных прутьев. Имелось, конечно, желание банально раздвинуть хлипкие на вид прутки и элементарно вырваться на волю, но слабое зеленоватое мерцание вокруг преграды остановило. Как-то не слишком здорово все выглядело – чересчур тихо и мирно.

Отыскав под ближайшим деревом корягу, швырнул ее в забор… Так и есть: едва коснувшись прутьев, она вспыхнула и испарилась.

За спиной все громче и ближе слышались гневные крики и злобный лай собак. Впереди – защищенный магией забор. За ним, трехметровым, радовали глаз каменные плиты мостовой, судя по всему, не отличавшиеся мягкостью.

Итак, варианты:

а) забраться на дерево, под которым валялась коряга, и сигануть с него, в очередной раз рискуя переломать ноги;

б) отдаться на растерзание собакам, очевидно, голодным и злым;

в) перебить собак и попытаться довести до охранников, кто я (помня об избитом часовом!);

г) перебить всех, подпалить дом и, воспользовавшись общей паникой, затесаться в толпу и благополучно смыться.

Первые два варианта не устраивали по физическим соображениям, а вторые два при тщательном рассмотрении оказались просто нереальными.

А злобный лай раздавался уже в опасной близости!.. Вздохнув, попытался вскарабкаться на дерево.

Вообще-то, опыта в скалолазании у меня не очень много. Несколько неудачных попыток, в ходе которых я отшиб все, что только мог (и терять по большому счету мне было больше нечего: жизнь я возненавидел до предела!), увенчались наконец успехом: удалось забраться на высоту, превышавшую забор. Оттуда я, основательно поколебавшись, приземлился на чертовски твердые камни.

Что моя жизнь? Сплошной самомазохизм!..

Растерев отбитые коленки отбитыми же ладонями, отбежал на безопасное расстояние и принял вид мирного зеваки.

– Это он! Тот самый, что напал на меня! – раздался возмущенный голос.

Я презрительно посмотрел на своих преследователей, застывших вблизи забора и державших собак на привязи. Печальное зрелище! Против меня одного собралась толпа человек в сорок, плюс штук тридцать волкодавов! И никто из них не мог до меня добраться.

– Пасть прикрой, козел! – огрызнулся я. – Ты ошибся.

Гневные выкрики в ответ подтвердили догадку, что мне не поверили. Со скрипом нагнувшись, поднял небольшой камень и кинул в толпу. К несчастью, в таком состоянии я не мог даже прицелиться. Поэтому снаряд постигла участь коряги.

– Эй! Стой там! – робко скомандовал кто-то из сторожей.

– Да пошли вы! – буркнул я. – Козлы…

Рано или поздно кто-нибудь решится достать меня через ворота, которые, несомненно, где-нибудь в заборе имелись. Посему задерживаться не стоило.

Совпадения бывают разные, в том числе случайные и нелишние. В данном случае совпало так, что случайно и совсем не лишне на улице объявился старый извозчик на просторном кебе.

Понимая, что предполагаемая жертва получила шанс избежать экзекуции, стражники заорали кебмену, чтобы он и не думал подбирать меня. Но что значили их бормотания против золота?

Кинув старику прихваченные из особняка на память монеты, я преспокойно забрался в кибитку, назвал улицу неподалеку от дома Перри и заснул с чистой совестью.

Подлый старик резко тормознул кеб. По инерции я вылетел из кресла, упал, проснулся и пожалел, что позволил себе предоплату.

– Ну и скотина же ты! – проворчал я.

Старик проигнорировал мое замечание, развернулся и стремительно скрылся в ночи, по опыту зная, что не каждому удается благополучно выбраться из трущоб.

Поежившись, я неспешно (поскольку бежать не мог чисто физически – все кости ныли!) побрел к дому, выбирая наиболее безопасные тропки. И опять подфартило! Вооруженная ножами парочка бомжей буквально растворилась во мраке, заметив мой меч. Боле никто не встретился, чему я был очень рад.

Без приключений добрался до подъезда, успевшего стать почти родным, пулей (в режиме замедленной съемки) залетел на свой этаж и с ходу пнул дверь, даже не подумав, что дома может никого и не быть, следовательно, объект под магической защитой. Слава богу, дверь гостеприимно разверзлась.

Из глубины квартиры до меня донеслись громкие звуки празднества. Ненароком прислушавшись, я сделал вывод, что Перри с компанией шикарно отмечают чьи-то поминки. Чьи – даже думать не хотелось!

Осторожно заглянув в комнату, из которой доносился веселый звон бутылок, я узрел довольно забавную компанию: собственно сам Перри, Велия, всегда избегавшая этого дома, извращенец доктор Уэлч и вообще непонятно как здесь оказавшийся алхимик-наркоман Эрик.

– Он был, конечно, настоящей сволочью, – донеслось до меня нетрезвое бормотание Перри, – способной только лгать, красть и беречь свою драгоценную шкуру!.. Один из немногих, кто преодолел Лестницу Зала Героев, – и такая скотина!.. Надеюсь, он умер с мечом в руках, как подобает мужчине!

А еще говорят: о мертвых – либо хорошо, либо ничего!..

– Да, – отозвался Уэлч, – как жалко, что мне не достался его труп! Могло бы получиться премилое чучело! Даром пропало редкостное уродство!

Ну да! Извращенец на своей волне!.. Да я ангел по сравнению с этим престарелым некрофилом!

– Но ведь было в нем и хорошее, а? – вступился за меня Эрик.

– Нет! – хором прервали его Велия и Уэлч. Алхимик заткнулся.

И почему люди столь неблагодарны? В памяти их остались не самые значительные мои проступки, а славные деяния стерлись напрочь! Воистину – нет пределов тупости человеческой!

– Да, – вздохнул Перри, – немало времени прошло, а матери до сих пор пугают детей его именем…

«Во-первых, не именем, а прозвищем, – мысленно поправил я. – Во-вторых, имени своего я и сам боюсь! А в-третьих, что, меня должны были навеки забыть за жалкие пару-тройку недель?! Зря я бился за свою репутацию, что ли?!»

– И все-таки, – печально промолвила Велия, – не хватает его… Скучно.

Не хватает? Нате, радуйтесь!.. Я решил появиться из небытия.

– Прежде всего, на следующих моих поминках хотелось бы…

Слушать претензии никто не стал. Велия взвизгнула и скрылась в другой комнате. Уэлч юркнул за кресло, на котором восседал мгновением раньше. Эрик натурально упал в обморок. А Перри принялся делать руками непонятные пассы, в завершение показав мне кукиш. Это мне больше всего не понравилось, и я изобразил ему два!

Юмора Перри не оценил, выхватил меч, хотя приблизиться не решился.

– Зачем ты явился к нам? – туманно вопросил он.

– Да ты охренел, старый алкаш! – возмутился я. – Если помнишь, я здесь как бы живу!

Немного помолчали. Перри не шевелился. Уэлч еле дышал за креслом. Эрик все валялся без чувств. Велия робко выглядывала из соседней комнаты.

Взгляд ненароком упал на стол, и я вспомнил, что давно ничего не ел.

Избрав для начала великолепный свиной окорок, поднатужившись, поднял его и впился зубами в жареную плоть, не обращая внимания на украсивший небритые щеки липкий жир.

– Зачем ты тревожишь нас? – тупо продолжил Перри.

– Пшел вон! – ответил я, набивая рот.

– Ты демон или злой дух? – очнулся алхимик.

– А ты дурак или притворяешься? – парировал я, проглотив основательный кус мяса.

Повисла пауза.

– Да что с вами?! – не выдержал я, насытившись и переходя к напиткам. – Вернулся я, вернулся! Что, не рады?

– Зачем ты вернулся? – в очередной раз возбух Перри. – Мы никогда не желали тебе зла, ты знаешь это!

– Затем, – стиснув зубы, попытался я еще раз мотивировать свое возвращение, – что временно здесь проживаю! Тут мои вещи!

– Как ты восстал из мертвых? – рискнул высунуться из-за кресла Уэлч.

– Очень просто – не умирал! – улыбнулся я, наливая полную кружку красного вина.

– Где же ты был… семь лет?

Семь?.. Пусть будет семь, если им так угодно!

Я нисколько не удивился. В конце концов, моя профессия – альтернатор. Я борозжу просторы времени на благо обществу и себе. Так что несуразной цифрой меня не поразишь!

Спокойно допил вино, после чего швырнул кружку в голову Уэлча.

– Что, паскудник старый, совсем мозги пропил?! – взорвался я. – До «белочки» налакались! Счет времени потеряли!

– Тебя не было семь лет! – упрямо повторил ловко увернувшийся от кружки Уэлч. – А ты остался таким, каким был. Значит, ты дух или демон!

Сытная еда разморила, вино ударило в голову… В принципе мне было абсолютно безразлично, кем они меня считают. Главное – кто я на самом деле!

– Так, господа, давайте проясним ситуацию! – все же попытался я отстоять истину. – Меня не было с вами от силы три недели. Я похудел, устал и не в настроении шутить!

Эрик осмелел настолько, что на цыпочках подошел ко мне и робко ткнул в мою щеку грязный палец.

– Тебя сейчас удавить или немного подождать? – осведомился я, вцепившись в его горло.

Алхимик вырвался и, отскочив подольше, печально констатировал:

– Злой дух… Надо провести ритуал очищения.

– Спалить дом! – внесла свою лепту Велия, не рискуя выйти к нам.

– Сам все спалю, скоты неблагодарные! – не на шутку взъярился я. – Что за бред вы несете?! Жив я, жив! Жив и здоров! Помирать даже не думал! И… И…

Слова неожиданно закончились, и я упал в кресло.

– А если все-таки демон? – тихо прошипел Уэлч. – Тогда его так просто не изгнать! Сначала надо убить смертное тело!

– Делайте, что хотите, – буркнул я. – Мне все равно… Скоты!

– Топором? Мечом? – поинтересовался Перри. – Может, мага вызвать?.. С мертвыми сражаться не сахар!

– Вызывайте, – согласился я. – Уроды моральные!

– Скажи честно: ты правда жив? – склонилась надо мной набравшаяся храбрости Велия.

Страшно захотелось ущипнуть ее пониже спины, но я благоразумно не рискнул.

– Ага, – кивнул я, глядя в ее фиалковые глаза, – и уже сам этому не рад!

Велия тщательно изучила мой глаз, для чего-то пощупала пульс на шее.

– Трудно поверить, но он, похоже, действительно жив! – растерянно произнесла она. – Где же ты был?!

– Честно говоря, помню смутно, – соврал я, не желая вдаваться в нелепые подробности. – Помню только, как на меня в катакомбах набросилась нимфоманка и я провалился в дыру. Шатался по пустыне, затем очутился в Лоренгарде, в подвале некислого особняка. Вот и все.

– Провалился? – переспросил алхимик.

– Нимфоманка?! – встрепенулся Уэлч.

Я окинул взглядом присутствующих и вдруг понял, что они не лгут про семь лет! Почти всех коснулась печать времени: Перри еще больше поседел, а на лице прибавилась парочка зарубцевавшихся шрамов; Уэлч еще больше ссохся; Эрик… ну, Эрик стал еще грязнее и неопрятнее, чем был… Только Велия выглядела в точности такой, какой я видел ее в последний раз, что вполне объяснимо, учитывая ее происхождение.

– Ты бы, Уэлч, точно от нее затащился! – усмехнулся я, вспоминая коварную соблазнительницу. – Кожи нет, кровь течет вперемешку с гноем, гниет на ходу и без умолку трещит о своей сногсшибательной красоте!

Уэлч взволнованно задышал, закатывая в истоме глазки. Чего еще можно ждать от старого извращенца!

– Наверно, он о Мирте, говорит, – предположила Велия. – Помнишь, Перри, мы ее встретили, когда труп искали? Несчастное создание!

– Кстати, а чем дело кончилось, Перри? – встрепенулся я.

Тот не отреагировал на вопрос, по-прежнему подозрительно меня изучая.

– Перри, очнись! Я жив! Велия подтвердила, а она, в отличие от остальных, ошибиться не может!

– Не могу понять… – наконец признался он, соблаговолив выпустить меч из рук. – Почему ты жив?

– Потому что! Откуда мне знать?! Карма такая! Понимаешь? КАРМА!

– Все равно это очень странно, – покачал он головой.

– Согласен, – устало вздохнул я. – Поэтому давайте съедем с темы… Вино-то еще осталось?

Весело зазвенели пузатые бутылки… Радостно зашипело на огне мясо… Легко и непринужденно меня наконец-то приняли обратно в стан живых! В один миг испарились все подозрения, и поминки превратились в день рождения.

– Все-таки, Перри, чем закончилось в тех катакомбах?

– Да ничем, – пожал он плечами. – Бунт в тюрьме организовали несколько магов, хотевших захватить власть. Ну, чтобы отвлечь стражу от дворца наместника… Мы до них добрались! – кровожадно оскалился он. – Заговор-то с размахом планировался… Кстати, участники его и оказались оборотнями! Если бы знать, что ты вернешься, – скорбно покачал он головой, – обязательно оставил бы парочку в живых. А так – перерезали поголовно!

– Ну и хрен с ними, – махнул я рукой. – Не переживай! Мир их праху… Зла на них не держу!

Перри недоверчиво покосился на меня. Велия весело хмыкнула, приняв мои слова за шутку.

– В самом деле, – зевнул я, – больше не хочется крови. Ни чужой, ни своей… Заодно прощаю и вас – за недоверие!

Велия подошла ко мне, уселась рядом и, обвив рукой мою шею, опять внимательно изучила мой глаз.

– Ты действительно изменился, – заявила она. – Стал чище, что ли…

– Чище?! – гоготнул Перри. – Да от него козлятиной прет за три квартала! И еще черт знает каким дерьмом!

– Духовно, Перри, я сильно изменился духовно! Стал мягче и добрее… Отвергаю плотские желания и готов посвятить остаток дней своих спасению души… Давайте еще по одной кружке шарахнем и пойдем кого-нибудь прирежем, а? – предложил я, расчувствовавшись.

Велия возмущенно спихнула меня с кресла, причем сделала это так, чтобы я непременно ударился виском об угол стола. По-моему, не обошлось без магии, поскольку раньше мне не приходилось наблюдать, как столы услужливо подставляют свои углы под чужие головы.

Кровопролитие только добавило веселья в и без того не самую скучную атмосферу. Небрежно утерев разбитый висок, я позволил себе негромко проворчать:

– И эта женщина смеет называть несчастным созданием кровожадное чудовище, а не меня, невинно пострадавшего!

– Она права! – неожиданно подал голос задремавший было Уэлч. – Ты и внимания на свои раны не обращаешь, а та бедняжка обречена мучиться до скончания времен… Несчастное дитя!.. Я ведь знал ее…

– Доктор, ты действительно болен! – перебил я, не желая слушать отвратительные подробности. – Догадывался, что извращенец, но не до такой же степени!

– Ты все не так понял! – искренне возмутился Уэлч. – Я знал ее, когда она была совсем ребенком!

– У, похотливое животное!

– Нет, нет и еще раз нет! – подскочил старый доктор. – Я в то время был студентом и часто залечивал ей побои! Никогда, повторяю – НИКОГДА! – я не делал того, в чем ты меня обвиняешь!

– Да ладно, доктор, ладно! – удивился я неожиданной вспышке праведного гнева. – Целиком и полностью верю. И все равно несчастной ее назвать никак не могу!

Доктор успокоился, вернулся в свое кресло и безмятежно задремал.

– Все вы – самцы, грязные животные! – буркнула недовольно Велия. – Сначала надругаетесь над невинностью, а потом смеетесь!

– Велия, – робко решил я оправдаться, – мне никого насиловать пока не приходилось. А вот надо мной надругаться хотели! И именно твое «несчастное создание»!

– Все равно, – упрямо стояла на своем Велия, – она такой стала из-за подобных тебе!

– Чего вдруг?! – возмутился я. – Мой моральный облик не запятнан!

Глаза Велии сделались рубиновыми – очень и очень нехороший знак!.. Моя попытка ретироваться была решительно пресечена: проклятый стол прыгнул вперед и преградил мне путь к отступлению. Наблюдательный Перри уже смылся и запер за собой дверь. На храпевших доктора и алхимика надежды не было никакой. Отчего-то в памяти всплыло красивое слово «бытовуха».

– Такие, как ты, довели ее до смертного греха! Теперь ей предстоит вечно испытывать муки, которые тебе не могут присниться и в самых жутких кошмарах! – тихо произнесла Велия.

Лежавший на столе огромный тесак поднялся в воздух и нацелился мне между глаз. А умирать так не хотелось! Тем более в день своего воскрешения…

– Велия, поверь, – взмолился я, ощущая холодную сталь на переносице, – моей вины тут нет! Никогда никого не совращал, не доводил до греха, в том числе до смертного!

Нож упал на стол, который вернулся на прежнее место.

– Испугался? – опустошенно улыбнулась Велия. – Шутка… Просто шутка… Не буду об тебя руки марать.

Однако голос ее мне не нравился – слишком серьезный и гулкий. Любая ее «шутка» при таком настроении вполне могла перерасти в «кровавую баню».

– Э-э, Велия, прости, – несмело подал я голос через пару минут, – а эта Мирта кто такая вообще?

Не то чтобы мне очень хотелось это знать… Просто требовалось как-нибудь рассеять сомнения Велии на мой счет.

– Она тебя действительно интересует? – удивленно посмотрела на меня Велия нормальными фиалковыми глазами.

– Да, – чистосердечно солгал я, отвечая честным взглядом.

– Врешь! – не поверила она.

– Вру, – не стал я отрицать, – а ты все равно расскажи.

– Мирта была простой девушкой. Работала служанкой в богатом доме. Там ее и обесчестили, а после того, как она почувствовала в себе другую жизнь, выгнали на улицу без гроша. Зимой. Не найдя другой работы, она покончила с собой и с неродившимся ребенком, перед смертью прокляв Лоренгард и себя.

– И что?

– И то… – вздохнула Велия. – Теперь она не живая, но и не мертвая. Мстит городу… О чем ты с ней говорил?

– Ну, – поморщился я, вызывая в памяти облик Мирты, – она допытывалась, осталась ли красавицей.

– Вот-вот. Она всех об этом спрашивает. Если кто-то говорил ей правду, отрывала ему голову.

– А если кто-то врал? – полюбопытствовал я.

– Она говорила: «Ты лжешь!» – и разрывала жертве горло.

– Упертая, да? – никак не мог я проникнуться сочувствием к Мирте.

– Ты ничего не понял, Герберт-Генрих-Генри Озолиньш, – печально покачала головой Велия.

– Пожалуйста, не называй меня так, – поморщился я.

– Хорошо, Герберт-Генрих-Генри Озолиньш, – оскалилась она, – больше не буду, если ты боишься своего имени… Кстати, как ты встретил Мирту?

– О, – вдохновился я, – это как раз самое интересное! Я мотался по канализации и наткнулся на загадочную комнату, где обнаружил склянку с пойлом…

– И нажрался как скотина!

– Не перебивай, пожалуйста, – возмутился я, – ни фига не нажрался! Так, пригубил чуть-чуть…

– Чуть-чуть – это сколько?

– Не перебивай! – повторил я. – Ну, ладно, выхлестал я ту бутылку – и что с того?.. В общем, присел потом отдохнуть…

– На службе?! Пока мы рисковали жизнью?!

– Велия, сколько можно? Больше ничего не услышишь, если не хочешь слушать!

Велия легонько ударила меня острым локотком по сразу занывшим ребрам.

– Хорошо, продолжу, – согласился я. – Только-только задремал, как в комнату ворвался Перри…

– Кто?! – не удержалась Велия.

– Все. Самого интересного ты не узнаешь! – насупился я.

Помолчали. Я упорно не желал продолжать. Велия не менее упорно игнорировала мое присутствие. Разумеется, я победил!

– Так и будешь истуканом сидеть? – ласково осведомилась Велия.

– Конечно! Ты все равно и слова молвить не даешь!

– А если я пообещаю, что больше не остановлю тебя?

– Тогда, пожалуй, попробую.

Помолчали еще немного.

– Долго будешь терпение мое испытывать?! – сдалась Велия.

– А, – отмахнулся я, – дай дождаться!

– Вдохновения?

Я с наигранным недоумением воззрился на нее:

– Нет! Твоего обещания!

Все-таки хорошо, что под рукой у нее оказался пуфик от кресла, а не сковорода, скажем!.. Нос остался цел.

– Ладно, твоя клятва принята, – согласился я, слушая звон в ушах. – В общем, в комнату ворвался Перри и приказал срочно сваливать оттуда. Когда мы мчались по коридору, я обратил внимание на звон подков его сапог…

– А ты не заврался, часом?! – не сдержалась Велия. – Перри не носит подков на обуви!

– Велия, заткнись, пожалуйста! – как можно нежнее и мелодичнее произнес я, предусмотрительно отодвинувшись. – Ни фига не заврался! Как раз к тому и клоню!.. Короче, Перри после моего замечания быстро потерял кожу и превратился в несчастную Мирту, которая собралась меня того… убить.

– Вообще-то, не трудно ее понять! – заметила Велия. – У меня тоже не раз возникало такое желание. Ну да ладно, может, как-нибудь повезет еще… Дальше-то что было?

– Дальше – все, – пожал я плечами. – Мы немного посражались, затем я провалился сквозь пол и едва не сдох, упав на камни какой-то чудной пустыни.

– А как выбрался оттуда?

– Чудом, разумеется! – оскалился я.. – Благодаря врожденным мужеству, ловкости и незаурядному уму!

– Никогда не замечала в тебе ни одного, ни другого, ни тем более третьего! – презрительно фыркнула Велия. – А все-таки?

– М-м… – промычал я, слегка покусывая костяшки пальцев и настраиваясь на серьезный лад. – Прости, Велия, не могу тебе этого рассказать. Слишком много личного, что касается только меня…

Дверь осторожно приоткрылась.

Проклятье! Если бы я не замешкался всего на одно короткое мгновение, то мог бы тяжелой пустой бутылкой попасть в голову Перри!

– О, все живы! – констатировал он.

– Жалкий трус! – презрительно вспыхнул я. – Оставил боевого товарища в опасности!