Текст книги "Последний императорский отбор"

Я чувствовала себя в западне. Загнанной в ловушку дичью. Единственное, что радовало, – Амедал дал полгода, хотя… Мне на привыкание он тоже давал месяц, а захотел взять уже через неделю.

Алкоголь сделал свое дело, в голове зашумело, сжимающая сердце тоска отпустила. Наверное, в бокале было что-то посильнее юлы. Я присмотрелась к циркачам и пораженно ахнула. Фигуры танцевали в воздухе, изгибались в немыслимых позах, рассыпались фейерверками, исчезали в одном месте и появлялись в другом. И пусть я понимала, что это все уникальные технологии этого мира, выглядело настолько ошеломляющим, что после того, как прозвучал последний аккорд, я бурно захлопала в ладоши.

Через мгновенье с удивлением обнаружила, что восхищаюсь одна. Остальные, стоящие вокруг, недоуменно кривят губы, словно не понимают моего восторга. Девушка процедила спутнику: «Скучно… Могли бы придумать что-то более оригинальное». Он поддержал ее надменным кивком.

Почему? Что не так с этими людьми? Они разучились наслаждаться? Видеть прекрасное? Я была ошарашена и потрясена этой бешеной немыслимой круговертью, а им было скучно. Скучно! В их распоряжении полеты над облаками, любые наряды, украшения, вечная молодость, самые разнообразные развлечения… А им скучно.

Безнадежный мир.

Издалека увидела Милу. Он шел с каким-то молодым человеком, похожим на него, но более… скажем так, юным, изнеженным и женоподобным.

– Мой брат, Ион, – представил парня Милу, я растянула губы в вежливой улыбке. – Моя невеста – Зои Акиланос, принцесса дома Акиланосов, владеющая даром.

Ион окинул меня совсем не мальчишеским взглядом. Сазу же захотелось прикрыть рукой все разрезы на платье.

– Везучий ты, братец, – многозначительно потянул он, беря мою руку и медленно целуя тыльную сторону запястья, под браслетом. Я постаралась не выдернуть ее сразу же после поцелуя. – Понимаю, почему ты так спешил уйти от нас. Я бы тоже торопился. – Он томно поиграл бровями. Повеса, что ль?

– Моя невеста не любит, когда я надолго ее покидаю. – Милу обвил мою талию рукой, крепко прижимая к себе. Слишком крепко. Демонстративно провел двумя пальцами сверху вниз по открытому участку кожи на боку. Пальцы чуть дольше задержались на бедре. Да что ж такое! Мгновенная и неуправляемая реакция тела заставила скрипнуть зубами – кожа опять покрылась мурашками.

– Ладно, – хохотнул братец, – не буду вам мешать. Развлекайтесь. – И уже уходя, бросил: – Когда тебе надоест этот сухарь, Зои, напиши мне… – и бросил в сторону моего кома полупрозрачным окошком. Оно быстро впиталось в браслет.

Что это было? Еще один типичный образчик здешних родственных отношений?

– Мы уже можем лететь домой?

Милу замер, на губах появился намек на улыбку. Он словно смаковал мои слова. Домой… Потом вздохнул и произнес:

– Конечно. На сегодня все. Прости, что меня не было на представлении. Из моей семьи брат самый… спокойный. Вскоре я познакомлю тебя со всеми, но пока…

– Ограждаешь от потрясений? – продолжила его фразу. Жених молча кивнул и повел в сторону стоянки аэрокаров. В небо уже взлетали серебряные птицы. Многим гостям нужно было еще перейти в свои миры, а некоторые входы находились очень далеко, на другом конце планеты.

Я молчала всю дорогу домой. Знакомство с братом жениха насторожило и чуть расстроило. Конечно, я знала, что у Милу есть семья, родители, друзья… И догадывалась, что он рано или поздно познакомит с ними. Но… Я изо всех сил старалась не влезать глубоко в этот мир, не привязываться ни к кому, не увлекаться, не врастать, уйти домой налегке, без груза эмоций. Увы, с каждым днем сделать это становилось все сложнее.

Милу проводил до лифта, как делал всегда. Я нажала кнопку и подождала, пока двери распахнуться. Шаг сделать не успела – мужчина схватил за локоть, резко развернул лицом к себе и прижался к губам жадным голодным поцелуем, сжимая рукой затылок, не давая вырваться.

Да я и не собиралась.

Поцелуй так захватил меня, что возражать – последнее, что я хотела. Сначала торопливый, жесткий, даже яростный, а после того, как я потянулась сама, открыла рот и впустила язык – нежный, глубокий, восхитительный. Жених умел целоваться, делал это профессионально, куда там графу Каузу или юному невинному Роберту.

На некоторое время я выпала из реальности. Голова кружилась, как от самого крепкого вина. Ладони Милу зарывались в волосы, блуждали по моей шее, плечам, спине, проникали в крошечные прорехи на платье. Я же безотчетно изгибалась, подстраиваясь под его руки.

– Я сходил с ума весь вечер, – прошептал он мне в губы, – зачем я заказал это платье, оно в кошмарах мне будет сниться.

Большой палец скользнул в отверстие на боку и нежно погладил упругую кожу груди. Хорошо, что не задел сосок, не достал, но мне хватило и этого. Я покачнулась, ноги ослабели, тело наполнилось тягучей сладкой истомой. Платье, подлый негодяй, вредило обоим, будоража чувственность, подстегивая воображение.

– Мне пора, – произнесла беззвучно, пока он опять не потянулся ко мне. Милу шумно выдохнул, и я неосознанно дернулась к нему, глотая его выдох, смакуя вкус. Что-то слабоалкогольное, пахнущее хвоей и мятой. Какой последний коктейль он пил? Да неважно. С трудом повернувшись к жениху спиной, я опять нажала кнопку. Лифт ждал меня на крыше, двери сразу же разошлись в стороны, я вошла внутрь и повернулась к Милу. С третьего раза трясущимися руками набрала цифру сто девять. Лорд молча смотрел, как медленно закрываются створки. И пусть лицо было непроницаемо, я вдруг поняла, что не такой он и бездушный сухарь, каким хочет казаться.

– Плохо, плохо, плохо, плохо… – шептала я без остановки, когда я ехала вниз на свой этаж. – Ужасно плохо. Ужасно…

Бездумно прикасаясь пальцем к распухшим губам, я вошла в спальню. Внутри зудело осознание непоправимой ошибки. Не нужно было целоваться, не нужно было слушать его смиренную просьбу, скорее, мольбу о семье, не нужно было видеть в нем человека, а не бездушную машину.

Я упала на кровать, раскидывая руки в стороны.

– Тебе не понравилось? – раздался голос Исы в тишине комнаты.

– Как раз наоборот, – прошептала потерянно, – что теперь делать?

Наверное, хороший совет дала бы мама или лучшая подруга, но здесь, в башне Акиланосов, была лишь Иса.

– Могу предложить посетить эскап, – я заинтересованно подняла голову. – Отвлечешься. Многие члены семьи ежедневно его включают.

Почему нет? Если он поможет забыть поцелуи Милу.

Я решилась. Стянув платье, взяв пластину одноразового комбинезона, прихлопнула его к груди. Он туго обтянул тело, заполняя каждую впадинку и выемку, казалось, проникая в каждую пору. Непривычно и неприятно. Забралась в эскап. Полупрозрачная крышка опустилась сверху, прозвучало: «Закройте глаза». Я закрыла. На лицо и тело опустилась странная мягкая вуаль, а перед глазами появилось висящее в воздухе меню.

«Эротика, приключения, военные действия, путешествия, новые миры…»

Я ткнула в первую строчку. Мне сейчас нужны именно эти впечатления.

«Классика, экзотика, групповой, насилие, сказочные существа, древность…» и еще куча наименований, шедших вниз бесконечным списком. Я выбрала первое – классику.

Далее окрылись подменю. «Домашнее, похищение, на природе…» – я не стала углубляться, ткнув на домашнее.

И вдруг оказалась в своей спальне, одетая в кружевной пеньюар, сидящей на кровати. В своей родной спальне, в поместье отца. Я удивленно огляделась, впитывая в себя до боли знакомые вещи – старое бабушкино кресло, потертый ковер на полу, свои детские поделки на книжной полке, часть челюсти ящера, который мы выкопали вместе с Робертом, когда нам было по пятнадцать. Я протянула руку, погладила белье, с удивлением ощущая шероховатость хлопковых простыней. Знакомый цветочный запах наполнил ноздри.

Дверь открылась, и в комнату вошел мужчина в длинном халате. Высокий, темноволосый, худощавый, безумно красивый. Такой, какие мне всегда нравились. Карие глаза, широкий разлет бровей, высокие скулы, подбородок с ямочкой. Он был немного похож на Роберта, немного на Макса, немного на Амедала. Он взял лучшее от всех, он идеален. Гость развязал пояс халата и сбросил его на пол, я увидела, что он был сильно возбужден. Я испуганно сглотнула, цепенея от странно пугающей и возбуждающей картины. И вдруг его немаленький орган стал уменьшаться прямо на глазах. Именно это и вывело меня из ступора. Я пришла в себя. Здесь все ненастоящее, я лежу в эскапе, а все вокруг – лишь мои фантазии.

Мужчина шагнул к кровати и опустился передо мной на колени. Положил руки мне на ноги и медленно развел их в стороны. Я как завороженная наблюдала за его действиями. Поразительно – тепло его ладоней, мускусный запах, возбужденное горячее дыхание – все настоящее. Я улыбнулась и погрузила пальцы в темные шелковистые волосы. И вдруг их цвет начал меняться. Они светлели. Лицо исказилось и поплыло, секунда – и на меня снизу вверх смотрят знакомые голубые глаза. Красивые губы привычно изогнулись в саркастической усмешке, на высокий умный лоб опустился локон пепельных волос, широкая светлая бровь насмешливо приподнялась.

Я в шоке смотрела на стоящего на коленях Милу, медленно развязывающему пояс на моем пеньюаре длинными холеными пальцами.

– Нет! – вдруг заорала, отпихивая от себя его руки. – Уйди прочь!

Раздалось шипение, и перед глазами посветлело. Крышка эскапа начала подниматься вверх. Сердце колотилось как ненормальное. Кожа покрылась потом. Меня трясло как в лихорадке.

Я выскочила как ошпаренная из кресла и понеслась в ванную смывать костюм. Домашняя классика, дьявол ее побери. Больше никогда в жизни…

И уже ночью, лежа в кровати, тщетно пытаясь заснуть, я задала себе вопрос – почему эскап подсунул мне лицо Милу Кагоа?

Глава 20

Жениха я не увидела ни на следующий, ни на второй день. Он прислал мне роскошный гарнитур из сапфиров, а сам уехал в Кадар к деду-императору решать торговые вопросы. Отлично. Будет время прийти в себя.

Милу влез под кожу и поселился в мыслях. Не нужно было идти на тот прием, не нужно было надевать то платье. Оно спровоцировало обычно спокойного и холодного лорда, а я… Я просто давно не целовалась, не кокетничала, не наслаждалась общением с мужчиной. Вот и запуталась.

Уверена, это пройдет.

На третий день император Акиланос вызвал меня в кабинет. Я шла туда, предполагая, что услышу, до сих пор не выработав альтернативной стратегии. Поэтому была растеряна и молчалива.

– Нашу петицию не приняли, – сразу перешел к делу дед. – Совет решил, что пять лет – очень маленький срок и он не стоит того, чтобы менять столетние законы. Даже ради каприза взявшейся из ниоткуда принцессы.

– Можно ли как-то заплатить? Дать взятку? – Император покачал головой.

Что ж, здесь мне больше делать нечего.

– Зои, – видя, что я собираюсь уйти, дед встал из-за стола, – не пори горячку. Прошу, подожди пять лет, это немного. Я обещаю, что сам буду курировать открытие вашего мира и заключение с ним торговых отношений. Вам дадут лучшие преференции.

– Боюсь, у меня нет пяти лет, – задумчиво пробормотала под нос, не в силах что-то решить. Опять ссориться и угрожать не хотелось, я действительно надеялась на деда, а сейчас у меня не было ни единой мысли, что делать дальше.

Вышла из кабинета и побрела в сторону лифтов, не задерживаясь у аквариума, как делала всегда.

На ком пришло сообщение: «Полностью свободен на сегодня. Приглашаю на экскурсию в Край-Верею. Заеду через час. Милу».

На ловца и зверь бежит.

Расскажу, наконец, что замужем и покончу с этим враньем. Хватит тянуть. Чем сильнее мы запутываемся в этой паутине лжи, тем труднее потом будет из нее выпутываться. Я все равно не стану Милу семьей, пусть узнает об этом раньше – меньше будет страдать… Если, конечно, вообще будет.

А я… В крайнем случае вернуть к Амедалу с повинной, смиренно склонив перед ним голову, – пусть делает что хочет. Не убьет же он, в конце концов, свою жену императрицу?

Но почему-то, когда увидела лорда, идущего ко мне через стоянку аэрокаров, уставшего, но с сияющими глазами, решимость дала сбой. Он так редко улыбался, не хотелось стирать улыбку с его лица. Побуду еще немного врунишкой, расскажу вечером. Это наше последнее свидание, пусть оно останется в памяти, как прекрасное воспоминание.

Проход в Край-Верею находился на другом материке и представлял собой громадную величественную башню с верхними этажами, отданными под гостиницу и гараж.

– Сейчас все входы оборудованы терминалами, с воротами, заграждениями, залами ожидания. Кроме закрытых, естественно. У закрытых дежурит один наблюдатель, присматривающий за стеной, – Милу с удовольствием рассказывал о том, что я еще не успела узнать.

– А вход свободный?

– У меня да, другим приходится получать специальное разрешение и ждать очереди. – Милу самодовольно усмехнулся. – Лордов это не касается.

Башню я увидела издалека. Она была такой же помпезной, как Гайми-парк, высвеченная индивидуальным для каждой планеты логотипом. У Край-Вереи он был в виде огромной завернутой двойной спирали человеческой ДНК, раскрашенной разноцветными узорами. Я улыбнулась – с третьего раза Исе таки удалось мне объяснить, что эта спираль означает.

Мы залетели внутрь второго этажа и аккуратно приземлились в огороженном боксе.

– Все этажи до десятого отданы под стоянку аэрокаров. – Милу помог мне выйти и повел к лифтам. Сейчас, вблизи входа в свой мир, он выглядел совсем другим. Раскованным, бодрым. Словно внутри завелся маленький моторчик, который его поторапливает и наполняет энергией. «Он любит свой мир», – вдруг подумала я и с улыбкой предположила, что я выглядела бы так же у Саэн.

На первом этаже лорда знали. Нам вежливо кланялись и освобождали коридор.

– Изначально вход появился в лесу между двумя деревьями, – рассказывал Милу, – деревья были старыми и давно погибли бы, если бы их постоянно не поддерживали специальными препаратами.

– И что, – я остановилась и удивленно уставилась на огромные высоченные стволы, упирающиеся в потолок, – проход бы закрылся?

– Да, на время, – отмахнулся Милу, – закрылся бы тут, открылся бы в другом месте, но здесь уже столько всего настроили, что посчитали лучше беречь деревья, чем строить новый терминал.

Мы подходили все ближе и ближе к прозрачному входу. Я узнала этот колеблющийся воздух, тонкую пленку, закрывающую проход, и вдруг вспомнила бледность Амедала.

– А тебе не станет плохо при переходе? Я слышала, что болезнь укладывает в постель чуть ли ни на месяц…

– Болезнь при переходе? – Милу удивленно на меня посмотрел. – Глупость. В любой переходе есть буферная зона, чем больше ты в ней сидишь, тем меньше период привыкания. Максимум час для новичков. Мне хватает и десяти минут. А Акиланосы вообще не испытывают никаких проблем. Разве ты не знала?

– Знала. Точнее, догадывалась, – пробормотала чуть слышно.

– Проходите, лорд Кагоа, – поклонился распорядитель, оттеснивший в сторону ожидавших своей очереди посетителей.

– Мы вернемся вечером. Девушка со мной. – Голос Милу зазвучал по-другому. Холодно и повелительно. Я удивленно посмотрела на жениха – словно другой человек шел рядом. Куда делись теплые интонации, мягкий взгляд, легкая улыбка на губах?

Мы шагнули через барьер и оказались в коридоре, похожем на тот, через который шла я два месяца назад под руку с Амедалом. Только тот был темный, страшный – я же думала, что нахожусь под горой. Здесь же – комфорт, освещение и мягкие удобные кресла вдоль стен. На некоторых сидели посетители, привыкая к новому миру. Мы уселись отдельно ото всех.

– Совсем немножко, – пообещал Милу, – каждая минута на счету.

Да я и не против. Мне было интересно даже здесь.

– А почему ты не спросил моего согласия? – я опять вспомнила Амедала. – Если я правильно помню, на пересечение барьера нужно подтверждение?

Милу улыбнулся. Я с удивлением подумала, что сегодня он что-то слишком много улыбается, даже непривычно.

– Достаточно обычного желания, – произнес он, – барьер не пропускает лишь людей с явным страхом перед переходом, фобией. Хотя сейчас столько разных препаратов… Это давно неактуально. Если бы кто-то испугался, у ворот раздают специальное успокоительное.

Он встал и потянул меня за собой. Несколько шагов – и я попала в сказку.

Мы вышли в огромный, заполненный людьми зал. Потолок, если он и был, терялся в вышине. «Ничего себе у них терминал», – только и смогла подумать я, вспомнив новое слово. Со стороны Лимпии он был раз в десять меньше. Милу обнял меня за плечи и повел вперед, наверное, чтобы освободить выход для других, пока я, как маленькая девочка, открыв рот и ничего не видя под ногами, смотрела по сторонам.

– Ух ты! – воскликнула я, увидев в центре зала необычный фонтан. Вокруг него толпились люди. Сверкающие полупрозрачные фигуры танцевали на круглой сцене. Я внимательно присмотрелась и пораженно ахнула, неосознанно схватив Милу за локоть.

– Это вода?! Но как?! Вода не может поддерживать постоянную форму!

– Может, – в голосе Милу дрожал смех, – вода – это такие же молекулы, как и все остальное.

– Я не верю глазам, – прошептала и потянула жениха ближе к бордюру. Поразительно! Фигуры постоянно менялись, перетекая из животных в людей и наоборот. Превращались в рыб, плавающих в воздухе, разлетались мелкими брызгами, окатывая визжащих детей.

– Пойдем, – потянул меня за локоть Милу, – а то я не смогу тебе показать даже малую часть всего, что хотел.

Мы поднялись на этаж стоянки, сели в личный аэрокар Милу и вылетели из башни, сделав красивую закрученную петлю вокруг символа ДНК. Я приклеилась к окошку, стараясь не слишком громко выражать свое восхищение открывающемуся внизу виду.

– Около пятисот лет назад Край-Верея, как и все развитые миры, встала перед проблемой перенаселения и ухудшающейся экологии, – рассказывал Милу, пока мы летели над каким-то городом, – сталь и бетон, из которых строили здания, покрывали всю землю, не оставляя места для зелени. Воздух испортился, смог не давал дышать. Нас ждала катастрофа, если бы ученые не нашли иные источники энергии и способ соединять живую и неживую материю…

Я слушала краткую лекцию Милу, а сама рассматривала живой сад, состоящий из жилых домов. Ветки и листья росли прямо из стен. Башни в тысячу этажей представляли собой огромные зеленые деревья, тянущиеся в небо. Причем стекло, сталь, иллюминация тоже присутствовали.

– И какие у нас планы на сегодня? Что ты хотел мне показать в первую очередь? – Я, наконец, обернулась к Милу. В этом мире солнце уже потихоньку клонилось в закат, хотя из Лимпии мы улетали утром.

– Сначала знаменитое цветущее море, основную достопримечательность Вильи, – произнес Милу, – потом хотел отвезти тебя в свою главную лабораторию, показать последние разработки, потом ресторан на крыше Анагары, я забронировал столик, потом экскурсия ко мне домой…

– Нет, – вырвалось из меня прежде, чем затих его голос в кабине аэрокара, – домой не нужно.

И покраснела. Губы Милу дрогнули, чуть скривившись.

– Я не собираюсь тебя принуждать к чему-либо, – холодно произнес он, – а уж тем более насиловать. Просто мой дом живой. Он сам может пристроить башню, балкон или комнату. Я думал, ты хотела бы это увидеть.

– Все же нет, – я отвернулась к окну, – как-нибудь потом…

Меня и не нужно принуждать. После поцелуя я сама на грани того, чтобы согласиться на все что угодно. А эскап и вовсе переключил сознание – теперь все сны наполнены Милу, его руками и губами. Пусть хотя бы эта граница не будет пересечена. Потому что я и так нарушила все свои обещания – не привязываться, не чувствовать, не скучать, не… влюбляться?

Нет, этого точно еще не произошло.

Море оказалось ярко-красного цвета. Мы летели над причудливым ковром из странных пурпурных растений, полностью покрывающих воду. Что-то вроде кувшинок на болотах, но без стеблей. Если бы не волны, покачивающие цветы, можно было бы подумать, что это громадная бескрайняя поляна.

– Их корни прямо в соленой воде, – пояснил Милу, – особенность этих растений. Когда-то давно один сумасшедший ученый вывел из таманы гибрид и оставил в воде Вильи. За сотню лет она разрослась так, что открытых участков воды не осталось. Совет лордов сначала хотел истребить таману, но туристам так понравилось, что решили оставить. Существуют даже маршруты на орбиту Край-Вереи. С космоса море выглядит еще более грандиозным.

Над морем зависло много аэрокаров, еще больше людей находилось на берегу. Колышущееся море цветов было великолепно, и запах стоял такой одуряющий, что просочился даже в закрытый аэрокар. Я завороженно смотрела на изгибающиеся, трепещущие на ветру лепестки и думала, что более впечатляющего зрелища не видела в своей жизни.

В очередной раз обернувшись, я наткнулась на внимательный взгляд Милу. Он смотрел на меня не отрываясь, со странным выражением на лице, словно старался не пропустить ни единой моей эмоции. Я была еще во власти эйфории, восторга, которые испытала только что, поэтому с радостью поделилась ими с женихом, схватив его за руку и прижавшись щекой к тыльной стороне ладони.

– Спасибо, – прошептала, отпуская руку. Милу сглотнул и сжал ладонь в кулак.

– Тебе нравится? – хрипло произнес он. Я быстро кивнула. – Лучше всего смотреть на Вилью в шторм, – добавил он тихо, – когда вздымаются высокие волны. Тебе не повезло, сегодня штиль.

– Может быть, в следующий раз, – пробормотала я грустно, отворачиваясь к окошку, совершенно не надеясь сюда вернуться. Милу медленно развернул аэрокар и полетел на восток.

В моем понимании лаборатория была маленькой тесной комнаткой, в которой стояли колбы и реактивы плотными рядами. А не огромная высоченная башня из стекла, стали и зеленых стеблей странного плюща, вьющегося по стенам.

– Мы опережаем Лимпию ненамного, буквально на один-два века. Поэтому, чтобы не потерять первенство, мы должны все время быть впереди. – Милу вел меня по широким, просторным коридорам лаборатории, представляя встречавшимся на нашем пути ученым как свою невесту. Искренние приветливые улыбки и поздравления заставляли чувствовать неловкость. Как же неприятно быть обманщицей! – Ищем молодых ученых по всем двадцати шести мирам. Приглашаем их к нам, даем все возможности для того, чтобы они творили.

Да уж. Если Милу решил меня поразить, то ему это удалось. Таких странных аппаратов я не видела даже в статьях, которые мне читала Иса. Мы спустились на прозрачном лифте в огромный зал. Люди, передвигающиеся по нему на воздушных платформах, с высоты казались мелкими муравьями.

– Наши дома сами себя строят, – продолжал говорить Милу, – этот зал отдан под последнюю удачную разработку «живых» домов. – Жених подошел к одной из панелей и взял средней толщины стальной цилиндр. Покрутил в руках. – Вот дом на три-четыре комнаты. Стоит совсем недорого и очень популярен в отсталых мирах.

Я дотронулась до блестящего бока и погладила гладкую поверхность.

– Это дом?! – пораженно произнесла. – Но как он?…

– Очень просто, – улыбнулся Милу, – внутри программа и мини-фабрика по трансформации молекул. Нужно лишь воткнуть такой цилиндр глубоко в землю и через два-три часа, в зависимости от сложности конструкции, дом готов. Подобные дома очень популярны в отсталых мирах. Они берут нужные элементы для строительства прямо из земли, редкие вырабатывают сами. Могут менять размер комнат, высоту потолков, окон.

– С ума сойти! – воскликнула я, подумав, как же нам бы пригодились такие дома! Частые пожары после засух выкашивают поселки. Далеко не у всех дома из камня, как наш замок. В основном из дерева и соломы. Они сгорают первыми. Мне бы сотню таких штук…

– Саморазрушаются они точно так же, – Милу поставил «дом» на полку, – пустой цилиндр остается под фундаментом, его нужно только найти и запустить настройку.

Долгое время я находилась под впечатлением от дома. Мимо прошли несколько других залов, где Милу объяснял, чем кто занимается. Споткнулась я лишь на слове «телепортация».

– Сейчас идут тесты… – я огляделась, мы находились в странном месте, вокруг стояли полукруглые кабины из непрозрачного пластика.

– Что такое телепортация? – еще одно новое слово, Иса ничего не рассказывала.

– Мгновенное перемещение из одной точки в другую, – Милу ткнул пальцем в кабинку, – в будущем ты зайдешь в подобную будку, например, в Каратосе, а выйдешь через секунду в Палии.

– Но как?! – По-моему, это самая часто употребляемая фраза на сегодня. Даже стало немного стыдно. Но Милу не заметил моего смущения, его глаза горели азартом, казалось, он получает огромное удовольствие, разъясняя простейшую для него азбуку невежественной деревенщине.

– Мы разбираем тело на атомы и собираем в другом месте, точно в такой же последовательности.

– А как же память? Душа?

– Душа – не знаю, – он коротко улыбнулся, – это из другой, совсем не научной области, а вот память… Ее вполне реально перенести. Если простым языком – мы снимаем слепок мозга. Каждый узор уникален, как отпечатки пальцев. Когда этот слепок накладываем на новое тело, переносится и память.

Я испуганно сглотнула.

– Первый тест с животными прошел успешно. Они отзывались после перемещения на свои клички. Конечно, до людей еще далеко…

– Невероятно… – прошептала я. У меня просто не было слов. Я могла только ошеломленно хлопать глазами и беззвучно открывать рот. Вдруг Милу счастливо рассмеялся, подхватил меня на руки и закружил на пятачке между кабинками. Внезапный порыв, спонтанный, нелогичный, так не похожий на прежнего Милу, что я на секунду опешила и… поддалась. Мы потянулись одновременно и начали целоваться как сумасшедшие, сталкиваясь зубами, кусая губы, язык, царапая кожу, буквально впиваясь друг друга. Жадно, яростно, болезненно.

– Останься со мной сегодня, – хрипло шептал он мне в губы, – умоляю, останься.

Я подняла голову и встретилась с голубыми глазами. Только сейчас они были не холодные, они обжигали похлеще раскаленной лавы. На меня еще никто так не смотрел – горячо, страстно, подчиняя и лишая воли. Роберт постоянно краснел и смущался, наши поцелуи были детскими и невинными. Макс… смотрел на меня, скорее, с уважением и преклонением. Амедал… Иногда с ненавистью, иногда с завистью и почти всегда со злостью.

– Останься. Тебе же понравилось здесь. Завтра зарегистрируем брак, зачем тянуть? – уже твердым голосом произнес Милу, медленно отступая на шаг, пряча руки за спину.

Почему-то стало холодно, тоскливо сжалось сердце. И вдруг мне захотелось остаться. Жить здесь, почти в сказке, где вечно молодые люди летают по воздуху, опускаются на дно океана. Где вылечивают самые тяжелые болезни. Где смотрит на меня такими глазами этот умный красивый мужчина.

Но кем я буду? Игрушкой? Украшением? Найду ли я свое место здесь? Что смогу делать? Где работать? Сейчас я чувствую себя бесполезным оторванным от дерева листком, который уносит все дальше, в неизвестный чужой мир.

Через минуту долгих сомнений я медленно покачала головой. Нет. Меня ждут дома. Там я нужнее. В своем мире, несовершенном и отсталом. Ему есть куда двигаться, и люди там не забыли, что они люди, они способны чувствовать, любить и ненавидеть. У моего мира есть потенциал. А здесь вместо воздуха – денежные знаки, а вместо эмоций – адреналиновые инъекции. Он выхолощенный, стерильный и совершенно бездушный.

– Прости, я не узнаю себя. – Милу сжал губы, отвернулся и прошелся вперед до следующей кабинки. Я молча смотрела на напряженную спину. – Во мне проснулись какие-то странные пещерные инстинкты. Утащить в логово, спрятать ото всех, запереть, присвоить, сделать своей…

В голосе звенело раздражение, словно он едва сдерживался от злости. А у меня запершило в горле от желания заплакать, глаза налились горячей влагой. Я хотела крикнуть, что это как раз нормально – мужчине желать женщину со всей страстью. Что если бы у меня не было мужа и обязательств, я бы…

– Откуда это безумное чувство? – натужно весело произнес Милу, оборачиваясь. – Ни разу в жизни я не чувствовал подобного. – Он вроде бы смеялся, но глаза оставались серьезными.

– Пойдем, – он протянул руку, я уцепилась за нее, как потерявшая ориентацию в пространстве, – покажу тебе самый статусный ресторан Край-Вереи.

– Но я одета…

– Плевать, – небрежно махнул он рукой, – я у себя дома, и ресторан этот мой. Пусть только кто попробует криво просмотреть.

«С ума сойти! Как же он мне нравится!» – промелькнувшая вдруг в голове мысль испугала до дрожи. Я словно неслась без тормозов на потерявшем управление аэрокаре. И вот-вот врежусь в стену на полном ходу. Сердце предало меня? Нужно рассказать правду, чем скорее, тем лучше.

С этим твердым намерением я и прилетела на крышу очередного жутко красивого места. Но меня уже не трогали ни великолепие, ни окружающая меня роскошь. Я полностью погрузилась в свои невеселые думы. Почему-то мысль о том, что после моего рассказа Милу отвернется от меня, навсегда вгоняла в уныние.

– Ты почему ничего не ешь? – жених заметил мой болезненный вид. – Невкусно? Давай закажем еще что-нибудь. Все меню в твоем распоряжении.

Я отрицательно мотнула головой. Милу, словно чувствуя, что я собираюсь с силами для какого-то решающего шага, стал странно говорлив. Он рассказывал о достижениях Край-Вереи, о том, что у них на западе есть глубокий каньон в виде сердца, но полностью его увидеть его можно только из космоса, что в северном океане водится пятнистый кит, который в брачный сезон громко поет и почти членораздельно. И еще много всего… а я молчала и смотрела на улыбающегося лорда.

Вот он. Тот, человек, который мне нужен. Я нашла его здесь, за миллиарды километров от моего дома. Неужели судьба меня должна была привести именно сюда, в этот мир, к этому мужчине? Какая грустная ирония. Я перевела взгляд на огненные ручейки пролетающих внизу аэрокаров, закручивающихся в необычные красочные узоры, и почти решилась.

– Я чувствую себя такой невежественной, – грустно улыбнувшись, произнесла я, – ничего не знаю и ничего не умею. Даже что такое ДНК, выучила с трудом. Что говорить об остальном. Мне не место здесь, рядом с тобой.

– Глупости! – оборвал меня Милу. – Мне не нужна женщина, разбирающая геном или продающая акции на бирже, мне нужна ты. Я не ошибся. Ты можешь сделать меня счастливым, наполнить наш дом теплом, смехом, счастьем. Мне нужны именно твои руки, твои губы, ты сама. И твое невежество в том числе.

Я прожила этот месяц, как в сказке. Но мне пора возвращаться в логово дракона.

– Ты ошибся, – тихо произнесла я. Милу вздрогнул и словно окаменел. Глаза пристально уставились в мои.

– Что ты имеешь в виду? – Голос лишился красок, стал бесцветным и пустым.

Я рассказала ему все – от получения письма с приглашением на последний отбор императора, заканчивая утренним разговором с дедом. За время моего монолога Милу не произнёс ни слова. Он смотрел в темноту города, расцвеченную сполохами башен и пролетающих аэрокаров, и молчал.