Текст книги "Последний императорский отбор"

– Ты говорила, что брачная ночь так и не случилась? – Я удивленно подняла брови. Этого вопроса я точно не ожидала. После всего, что он узнал, его волнует брачная ночь???

– Я читал в древних книгах, что брак не является заключенным, если не случилось подтверждение на брачном ложе, – продолжил он, – значит, и развод будет быстрым и безболезненным.

Вот он о чем!

– Надеешься на развод? – хмыкнула я нервно. – Неужели ты еще хочешь меня в роли жены?

– Я давно все для себя решил, Зои, – Милу смотрел на меня твердо и прямо, – если ты думаешь, что твой обман что-то изменит в моем отношении – ты ошибаешься. Я уже прошел точку невозврата, и что бы ты ни сказала – для меня дороги назад нет. Я помогу тебе убрать стену. – Я пораженно вскинула голову. По телу пронеслась дрожь, волоски на коже встали дыбом. – Нужно лишь взять образец. Я не смогу до нее дотронуться, но ты сможешь. Отдам ученым в лабораторию. Они разберут ее на атомы и поймут, из чего она сделана.

Сердце колотилось так, что казалось, разорвет грудную клетку. Хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Я была как натянутая струна. Тронь – взорвусь слезами, истерикой, гремучей смесью давнего непрекращающегося страха и безумного облегчения.

– Ты сможешь убрать стену? – срывающимся голосом уточнила я.

– Могу пообещать, что сделаю для этого все, – произнес Милу, – стена состоит из базовых элементов, ничего сложного быть не должно. – Он опять превратился в холодного безэмоционального лорда, но меня это не пугало. Я помнила, каким он может быть порывистым и страстным.

– Поехали сейчас же! – Я вскочила и пошатнулась от слабости – ноги отказывались держать. – Возьмем образец и сразу же отдадим в лабораторию.

На губах Милу мелькнула ироничная ухмылка.

– В Каратосе глубокая ночь, – он поддержал меня, обняв за талию, точнее, я полностью на нем повисла, – утром возьму бокс для образцов и заеду за тобой. Не переживай, ты сама сказала, что у нас еще пять месяцев впереди.

– Ага, – пробормотала я ворчливо, – ты не знаешь моего мужа. У него месяц состоит из одной недели.

Мы сели в аэрокар и полетели назад к башне-терминалу. Настроение неуклонно ползло вверх. У перехода пришлось немного подождать. На ночь вход закрывали, через барьер шли торговые грузы, туристов не пускали. Но ведь лорды на особом положении… Значит, пройдем.

Я улыбнулась и повернулась к жениху:

– Ты ошибся, – произнесла весело, – у нас в мире нет законов о брачной ночи, о которых ты говорил. Так, что если развод и будет, то на общих основаниях.

– Да? – рассеянно отозвался Милу, его мысли были далеко, словно он у себя в голове раскладывает и сортирует все, о чем я ему рассказала. – Значит, я читал о другом мире.

Я задумчиво смотрела на идеальный профиль жениха. В этот момент я почти любила его. За то, что он не задумываясь пришел на помощь, за то, что, как он сказал, «прошел точку невозврата» и до сих пор хочет меня. Даже за то, что он нашел время в своей бесконечной работе, чтобы прочитать книги об отсталых мирах, их этикете, брачных обычаях, стараясь понять мой характер.

Глава 21

Утром я была как на иголках. Встала рано, натянула брюки из плотной ткани, здесь ее называли джинсовой, белую хлопковую рубашку. Заказала у Исы что-то типа теплого полушубка, я помнила, как холодно в горах. Мини-ателье выдало мне короткую курточку, почти невесомую, толщиной около трех сантиметров. Я рассеянно покрутила ее в руках.

– Внутри воздух, что ли?

– Нет, – отозвалась Иса, – специальный теплоизоляционный материал.

Как бы я хотела привезти домой хоть что-то полезное из этого мира. Подумала и сразу же громко фыркнула – пришлось бы заказывать грузовой аэрокар, полезного было много. И эти брюки – очень удобные и практичные, и балетки на толстой подошве, называемые кроссами, и невидимое белье из тонкого прочного кружева, которого нет у нас дома. А про живую ткань вообще молчу, она была чудом, недоступным для нашего мира. Когда-то, еще в начале наших свиданий, я поинтересовалась у Милу, как ее создают и чем она отличается от обычной ткани.

– Это же разработка вашей семьи? – Мы сидели в очередном ресторане и делали вид, что общаемся.

– Да… – ответил тогда Милу. – Давняя и очень удачная. Сейчас все ею пользуются. Во-первых, она подстраивается под фигуру и температуру окружающей среды. В ней не будет ни жарко, ни холодно. Во-вторых, не пачкается, а главное… – я заинтересованно уставилась на то, что Милу взял столовый нож в руки, – она защищает от мелких ранений.

Милу резко воткнул нож в предплечье, тот отскочил от ткани. На ней не осталось даже пятнышка от жира, в котором нож был вымазан.

И тогда я поняла, что меня поразило, когда я впервые увидела лорда в кабинете деда, – то, что костюм сидел как влитой. Я еще подумала, как мужчина ходит в туалет – не было видно ни пуговиц, ни защелок, ни даже соединительной полоски, какая была у меня в комбинезоне, который дал наблюдатель на Аяксе.

За час мы добрались до гор. Милу включил какую-то кнопку на панели, пояснив, что аэрокар станет невидимым для дронов. Нам не нужны гости. Белесую высокую стену я увидела издалека. Она огибала гору и накрывала куполом виднеющуюся в глубине крепость. Меня начало мелко потряхивать, словно я опять оказалась на берегу мерзлой реки, бредущая в никуда по морозу. Дрожащие пальцы накрыла теплая сильная ладонь.

– Мы справимся, – тихий голос Милу помог взять себя в руки.

Аэрокар сел недалеко от барьера. Я выскочила из двери и побежала вперед, остановившись у самой кромки. Где ты, Амедал? Что делаешь? О чем думаешь? Крепость сливалась с гранитной глыбой, врастая в нее, не давая рассмотреть ни маленькую дверь у самой земли, ни узкое окно на третьем этаже. Если бы я не знала точно, где они находятся, ни за что бы не разглядела. Милу подошел и встал рядом. В своей руке он держал небольшой стальной цилиндр для образцов. Открыл крышку и протянул мне, одновременно проводя рукой по барьеру, пытаясь просунуть пальцы внутрь.

– Действительно, непроницаема для людей, – рассеянно пробормотал он, – ни разу не стоял так близко. Видел лишь издалека. Недалеко от столицы есть вход в мир Тарус, он тоже закрыт. Купол там гораздо меньше, метров сто в диаметре.

Вдруг я увидела белый плотный листок, лежащий на земле с той стороны. Я шагнула ближе, пересекая границу и прочитала: «Твои родители у меня, Зои. Поспеши». Всхлипнув, я отскочила назад и попала в объятия Милу.

– Что случилось?

– Он написал записку, папа, мама у него в крепости. – Я обернулась и подняла голову, всматриваясь в хмурое красивое лицо жениха.

– Значит, поторопимся, – сдержанно произнес он, – набирай вещество.

Я протянула руку с цилиндром и зачерпнула белесого тумана. Милу взял контейнер и захлопнул крышку. Мы пошли назад к аэрокару. Со мной творилось что-то непонятное, глаза были на мокром месте, внутри жгла невыразимая благодарность. Хотелось обнять липового жениха, крепко прижаться, сказать спасибо. Даже за эту его сухость, собранность, некоторую отстраненность. За то, что своими приказами не дает погрязнуть в панике.

– Я завезу тебя и сразу же отправлюсь в лабораторию, – произнес он, поднимая машину в воздух, – останусь в Край-Верее, пока не создадут генератор поля и что-то другое, способное убрать барьер.

– Спасибо, – я не удержалась и потянулась к нему. Прижалась губами к гладкой щеке. Он повернулся и поймал мои губы в коротком поцелуе.

– Мы обязательно найдем выход. – Сейчас он давал уверенность даже своим голосом, спокойным и хладнокровным. – Я, наконец, вспомнил, что значит быть мужчиной. За тысячи лет эти знания выветрились не только из памяти, но и из наших генов. Мужчина должен оберегать свою женщину. Защищать ее, помогать ей. По крайней мере так написано в древних легендах, – добавил в кривой усмешкой. Каждое слово отзывалось внутри теплом и странной щекоткой.

Я улыбнулась в ответ, подумав, что даже в древних мирах далеко не все мужчины так считают. Милу включил автопилот, взял меня за талию и рывком пересадил к себе на колени. Крепко обнял, прижав мои ледяные ладони к своей груди. Ласково коснулся губами уголков глаз, кончика носа, бровей, обводя их контур губами. Я, как безвольная кукла, позволяла делать с собой все. Мне было так хорошо и спокойно, словно я освободилась от тяжелейшего груза, переложила проблемы на плечи Милу и в этой войне уже не одна.

– Я постоянно думаю о тебе, – прошептал он мне в висок. – Вспоминаю лицо, взгляд, анализирую каждое слово. Как это называется, Зои? Симпатия, одержимость, влюбленность? Как? Скажи мне.

Не хотелось отвечать. Потому что, если отвечу, придется признаться и в своей симпатии, в своей одержимости. А я мало того, что замужем, еще с кучей проблем в виде шантажа, неадекватного мужа, отсталого мира, барьера, который снимать, в общем-то, противозаконно. Я просто подставляла ему губы, позволяя себя ласкать, цеплялась за плечи, стараясь взять у Милу хоть немного его уверенности и твердости. И мне было так хорошо, как не было давным-давно ни с кем.

Можно ли час целоваться? Оказывается, можно. Конечно, я чувствовала его возбуждение, я же не маленькая девочка. Но Милу ни словом, ни взглядом не дал понять, что хочет сейчас чего-то большего. Я знала физиологию мужчин. Даже пару раз видела эту самую физиологию вблизи. Первый раз у графа Кауза в конюшне, второй – в эскапе. Но знать и ощущать возбуждение от конкретного во всех смыслах притягательного мужчины, разные вещи. Внизу живота появилась ноющая тяжесть, тепло пульсирующими волнами растекалось по телу. Смутно хотелось чего-то большего, острого, жгучего, даже болезненного, отдаться умелым рукам и ни о чем не думать…

«Как же мне надоела эта чертовая девственность», – с горестным вздохом подумала я, вжимаясь в твердое тело, стараясь не ерзать и не тереться слишком сильно.

Когда впереди появились высокие башни Каратоса, я так и не смогла для себя точно решить – хочу ли я, чтобы он был настойчивее, или наоборот – чтобы оставил меня в покое.

– Приеду не раньше, чем получу прототип, – попрощался со мной жених, скользнул губами по моему виску и улетел.

Я медленно потопала к лифту. Даже странно – в Лимпии я всего месяц с небольшим, а чувствую себя уверенно и спокойно. Лифт, аэрокар, медкабина, ком, прототип. Ранее непонятные слова вошли в мою жизнь и уже не пугают. Неужели через пару лет я стану как все? Смогу на равных разговаривать с Даниром и с Милу? А не лезть в словарь кома и не просить Ису расшифровать непонятную фразу.

Весь день был в моем распоряжении. Вряд ли Милу прилетит через час с… как он его назвал? Генератором поля. Значит, поеду с Даниром и разберусь с наследством.

Каждый день начинался с того, что братец посылал на ком знаки вопроса. Когда же? Я не понимала его настойчивости. То ли он хотел получить обещанное вознаграждение, то ли хотел утереть нос деду.

Я не чувствовала себя виноватой перед императором. Он меня продал за кучу люмий, хотя не имел никакого права – я не его родная внучка. Вряд ли Милу потребует назад то, что отдал. Скорее – точно не потребует. Однажды он вскользь сказал, что Акиланос продешевил, он заплатил бы за меня и больше. Просто торг – это естественная вещь при любых договорах, вот он и торговался.

– Мне повезло, что твой дед остановился на цифре всего в полтора раза больше, чем за Алисию. – Его признание заставило меня скривиться от отвращения. До сих пор не могла прийти в себя от того, что услышала тогда в саду на приеме. Торги – естественная вещь? Но не за человека же!

Но вдруг я вспомнила маму, которая спорила с мясником за каждый медяк. Потомственная дворянка, красавица и умница. Раздражение немного улеглось.

Да, скорее всего, мое наследство останется в семье. Куда я дену двухсоткилограммовый кусок лимпы? Просто хотелось утереть нос деду, разговаривать с ним на равных, плюс не желаю, чтобы меня упрекали за лишнее платье или украшение.

Да и не чувствовала я себя вправе распоряжаться наследством, а если быть уж совсем честной, то настоящим наследником является моя мать или отец.

Я переоделась и вызвала Данира. «Ну, наконец», – смешно скривился он, и мы поехали в мэрию. Точнее, в ассамблею, так здесь называлось громадное административное здание в центре столицы, где решались все вопросы – торговые, брачные, юридические, судебные и так далее. Данир рассказывал, что в здании не работает ни одного живого человека – все автоматизировано. А еще в нем находится полная информация обо всех жителях планеты. После рождения у каждого берется малюсенький органический элемент – кусочек кожи, волос, кровь или что-то другое – и помещается на хранение. Так происходит уже пятьсот лет подряд, так что ДНК моего предка императора Вивиана тоже там есть.

– Завтра у деда, кстати, день рождения. – Братец выглядел бодрым и радостным, даже оделся по случаю не в рванье. – Будет очередное сборище всех родственничков.

– Хороший подарок мы ему приготовили, – вздохнула я, идя следом за подпрыгивающим от нетерпения мальчишкой.

К адвокату была электронная очередь. Заняла она не больше минуты. И то только потому, что было конечное количество комнат для посетителей, а не потому, что машина устала. Мы зашли в небольшой кабинет с экраном, странной панелью и висящими в воздухе вдоль стены подушками-креслами.

По просьбе Данира я протянула руку и сунула ее в отверстие машины. Безболезненный укол – у меня взяли капельку крови на генетический анализ. Через мгновенье раздался механический голос – личность подтверждена. Теперь и я занесена в общую базу.

– Согласны ли вы вступить в права наследования личного имущества императора Вивиана Акиланоса?

– Согласна.

– Ведомость подшита в личное дело, копия передана на коммуникатор. Ознакомьтесь.

Я открыла ком и увидела длинный список, не уместившийся на одной странице экрана. Потрясенно икнула и смахнула окно – потом посмотрю. Мы вышли из комнаты – все заняло не более пары минут.

– И что теперь? – я обернулась к Даниру. Прежде он мне рассказывал, что есть семейное наследство, которое является общим для всех, я на него прав не имею. Им распоряжается текущий император на благо всей семьи – содержит башню, закупает оборудование, платит по семейным кредитам и так далее. А есть личное – то, что имеет каждый ее член. Вот его и могут завещать кому угодно. Император Вивиан был не бедным, так что досталось мне немало.

– Теперь, – хохотнул Данир, – ассамблея синхронизируется с Исой, и твоя часть наследства будет выделена из общей кучи, на которую уже давно наложил лапу дед.

– Почему ты его так не любишь?

– Не то чтобы не люблю… – задумчиво скривился Данир, – он, в общем, нормальный. Только считает мусором всех, у кого нет дара. Однажды он сказал моей матери, что лучше бы вовсе не рожала, чем рожала нахлебников, таких как я.

«Да уж, он может», – подумала я, вспомнив его резкие слова в мою сторону.

– И что ты хочешь за помощь?

– А что не жалко! – отмахнулся Данир. Я удивленно приподняла брови, поражаясь его бескорыстию. Не похоже на братика. Вечером посмотрю список всего, что мне досталось, и выберу что-нибудь подходящее для молодого парня.

На ком пришло приглашение для меня и Милу на праздник в честь дня рождения императора. Завтра, в шесть вечера, на двести пятом этаже. Одежда – праздничная.

Вот вечером и займусь подбором, благо просить ни у кого не нужно. Мы расстались с Даниром на сто девятом. Я пошла в свои апартаменты, он – в свои.

– Исочка, а сколько люмий на моем личном счете? Как думаешь, могу я потратить немного на наряды?

Глава 22

«Через час на крыше. Лечу с генератором. Выходи, опробуем» – сообщение Милу заставило меня подпрыгнуть и заметаться по апартаментам в поисках вчерашней одежды. А он быстро справился, хотя я и не сомневалась в женихе. Оделась за пять минут, и уже выскакивая за дверь, вдруг увидела отражение себя в зеркале. Нет, так не пойдет. Я развернулась и потопала назад, в мини-ателье.

Если все пройдет нормально, то сегодня я встречусь со своим мужем. А он уж точно не поймет, почему принцесса, внучка императора, одета в джинсы, кроссы и короткую тонкую курточку.

– Иса, можно сделать что-нибудь типа длинной шубы из меха…

– Зои, – в голосе искусственного интеллекта явно проскользнул укор, – животных на Лимпии давно не убивают ради пошива одежды.

– Ладно, – отозвалась я, – а ткань, похожую на мех? С ворсинками? Чтобы издалека было непонятно натуральный это мех или искусственный?

– Это можно. – Иса тут же выложила на стол модели. Я ткнула пальцем в короткий серебристый мех, похожий на тот, из которого у меня была пелерина, оставшаяся в гардеробе во дворце Амедала. Через несколько минут выдвинувшаяся панель порадовала меня длинной шикарной шубой, которую даже при близком рассмотрении нельзя было отличить от настоящей.

– А теперь драгоценности!

Я напялю на себя все – и диадему, и серьги, и браслеты, и колье. Буду сверкать, как праздничная гирлянда, только бы Адриан поверил, что здесь лучше, чем там. У меня была одна мыслишка, как его обмануть, для этого мне нужно было выглядеть на триста процентов.

Внутри все дрожало, и подкашивались ноги, когда я поднималась в лифте на крышу. Вот он – момент истины. Когда до заветной цели остается шаг, меня почему-то переполняет страх.

А может, не спешить, у меня же еще пять месяцев впереди?…

Но интуиция кричала: поторопись, вот-вот будет поздно. А я всегда ей доверяла. Милу обвел мой наряд удивленным взглядом, но ничего не сказал. Коротко и ласково прикоснулся к губам, пригласил внутрь аэрокара. Я лишь мысленно удивилась естественности жеста, и что такие вот прикосновения стали для меня привычными. Когда только успели?

У меня не было ни единого сомнения, что генератор Милу сработает. Так и оказалось – жених направил луч на барьер, и белесое молоко словно растворилось на ширину луча. В полупрозрачном тумане открылся круглый проем диметром не более двух метров. Милу шагнул за мной и выключил луч – барьер опять появился сзади. Мы вдвоем оказались внутри.

– Ничего сложного, – произнес он самодовольно. – Похоже на нашу старую разработку, усовершенствованную техниками Парсы. – Парса была еще одним высокоразвитым миром, ее открыли давным-давно, второй или третьей, точно не помню. – Реагирует на живую материю, молекулы шарин, взвешенные в воздухе, при соприкосновении уплотняются, образуя твердую кристаллическую структуру…

Я пропустила объяснение мимо ушей. Меня интересовало узкое окно кабинета императора. Сначала я подошла к двери и подергала ручку. Заперто, что неудивительно. Кричать и стучать смысла нет, только испугаю охранников. Я взяла горсть небольших камешков, встала напротив окна и начала бросать в стекло.

В шубе было не холодно, Милу тоже не проявлял нетерпения, значит, его «живая» ткань греет не хуже. Только я подумала, что не хотелось бы стоять здесь до вечера, как очередной, особенно сильно брошенный камень заставил стекло треснуть и осыпаться осколками. Через пару минут в проеме показалось искаженное яростью лицо Амедала.

– Ты?! – рявкнул он зло. И сразу же спокойнее: – Явилась, наконец!

Я уже успела забыть, какие неприятные у него лицо и голос. Сейчас абсолютно все меня пугало и отталкивало в нем. Захотелось развернуться, уйти за барьер и больше никогда не видеть этот ненавистный облик. Но меня держал здесь не только долг жены.

– Я принесла прибор, который убирает барьер.

Амедал ухмыльнулся и перевел взгляд за мою спину.

– Кто это сзади тебя?

– Телохранитель, – быстро ответила я, не дав себе ни секунды на размышления.

– У тебя есть телохранитель? – издевательски потянул муж, удобно опираясь грудью на подоконник, свешивая кисти вниз, словно собирался разместиться надолго.

Вот он – мой звездный час. Я распрямила плечи, приоткрыв ворот шубы, чтобы было заметно вычурное массивное колье с крупными камнями.

– Ты был прав. Я принцесса в этом мире, – побольше надменности и высокомерия в голосе, – я очень богата, ты даже не можешь себе представить, насколько. Все деньги в твоем мире не стоят и малой части того, что я имею здесь.

В глазах Амедала появился алчный блеск. Предсказуемо. Я не хотела оборачиваться и смотреть, как воспринимает мои слова Милу, надеюсь, он будет держать язык за зубами. Я чувствовала его, стоящего почти вплотную ко мне, и это знание почему-то успокаивало и давало уверенность.

– Наследование в нашей семье ведется по мужской линии, – продолжала я, – сейчас на троне сидит мой… так сказать… прадед. Он очень стар, ему больше ста двадцати. – На этой фразе Адриан потрясенно выдохнул. Знаю, цифра вгоняет в шок. – Так что ты вполне имеешь право впоследствии занять императорский трон.

Амедал был не глуп – его ответом на мое последнее высказывание были лишь скептически поднятые брови. Ничего, я все равно уговорю его покинуть свою крепость – буду врать, говорить что угодно, только бы выманить его.

– Этот мир владеет переходами в тридцать два мира. Ты только представь, какие возможности откроются перед тобой – все эти миры будут твоими. – Сзади тихонько хмыкнул Милу – не удержался. – Может быть, в этом и была суть предсказания? Не в войне, которую ты развяжешь? А просто в передаче трона? Тем более что этот мир намного, просто немыслимо опережает нас в развитии. У твой армии нет ни единого шанса.

– Да неужели?

– Именно! – отрезала я твердо. – Я чуть не умерла, когда ушла отсюда. Упала в речку, слетела с водопада. У меня были переломаны все кости. Посмотри, – я покрутилась, шуба красиво разлетелась широкими фалдами, – меня вылечили за десять минут, убрали даже те шрамы, которые я получила в детстве. Люди здесь живут по сто пятьдесят – двести лет, красивые, молодые, здоровые. Развлекаются, летают по воздуху, ходят на экскурсии в другие миры, не готовят, не убирают, не пашут и не сеют – за них все делают роботы.

Только бы он согласился, только бы поверил и прошел ко мне, а потом лишь я смогу пересечь границу. А он останется в Лимпии навсегда.

– Пойдем со мной, Адриан. Хотя бы на экскурсию. Посмотришь на другой мир не только из окна своего кабинета. – Я ласково улыбнулась. Надеюсь, моя улыбка выглядела естественной – не слишком хорошо я умею врать, Милу, например, сразу раскусил мою амнезию. Я играла на алчности мужа, на желании захватить, повелевать, на исконном честолюбии и эгоизме Амедалов. – Твой предок Виктор не зря рвался сюда, здесь чудесно.

– Почему же ты пришла, если там так чудесно?

– У тебя мои родители. – Исчерпывающее объяснение.

Адриан замолчал, задумчиво рассматривая что-то далеко за моей спиной. Я не оборачивалась. И так знала, что там стоит оставленный нами аэрокар Милу – серебристо-белая машина, совершенная, сверхсложная, с идеальными обтекаемыми пропорциями, умеющая подниматься на орбиту и опускаться на дно океана.

– Ладно, – произнес Амедал, когда я уже извелась от нетерпения, – я пойду с тобой.

И сразу исчез из окна. Наверное, пошел одеваться. Я обернулась к Милу. Тот отрешенно рассматривал крепость, никак не комментируя мое вранье. Мне стало даже немного стыдно, получается, что я вообще все время лгу – и ему, и деду, а теперь и своему мужу.

Амедал появился через несколько минут. Дверь в крепости открылась на пару секунд и сразу же закрылась. По оттопыренному камзолу было понятно, что он взял с собой мушкет. Не доверяет.

– Можно мне увидеться с родителями?

– Нет! Сначала ты исполнишь пророчество, а потом посмотрим. – Адриан держался нагло и уверенно, но я видела, как повлажнела кожа на висках. Ему было страшно. Его верная гвардия, слуги, охранники оставались за стеной. Я скрипнула зубами. Только выйди за барьер – и ты больше никогда не переступишь порог императорского дворца! По крайней мере, в ближайшие пять лет. Я не дам тебе.

Милу включил луч и сделал приглашающий жест. Амедал надменно вскинул голову и шагнул через стену. Мы направились к аэрокару. Я специально уступила ему место впереди. Пусть наслаждается видом, пока это возможно.

По моему плану я хотела оставить мужа в Доме, а сама вернуться в крепость и встретиться с родителями. Пусть живет в роскоши, наслаждается моими деньгами, а я отправлюсь домой. Через пять лет, возможно, встретимся. Надеюсь, Амедал привыкнет, поймет, что здесь неизмеримо лучше, и не захочет возвращаться. А после (хорошо бы) и развод мне даст.

А пророчество? Не знаю, что там с гадалками, не верю я в волшебство. Мы сами его делаем. Объединю я миры или нет… Спустя пять лет посмотрим. А первая часть и так исполнится – Адриан будет жить на этой стороне.

Милу сосредоточенно вел аэрокар. Даже не включил автопилот, как делал всегда. Я обеспокоенно смотрела на светлый затылок. С того момента, как Амедал высунулся из окна, он не произнес ни слова. Сердце сжимала странная тянущая боль. Все? Он больше не хочет меня? Увидел неадекватного мужа и охладел? Что ж… Я все равно решила вернуться домой, вряд ли лорд Кагоа пойдет со мной в отсталый бедный мир, только из-за большой любви, которой, увы, не наблюдалось. Хорошо, что мы не успели влюбиться друг в друга. Расстанемся без сожалений. Наверное…

Нужно отдать должное мужу, он лишь сдержанно ахнул, когда на горизонте показались великолепные башни Каратоса. Мы сели на крышу Акиланосов. Я немного задержалась в аэрокаре и, подождав, пока выйдет Адриан, тихонько спросила Милу:

– Ты будешь на дне рождения деда? – Он молча кивнул. Губы чуть изогнулись в грустной улыбке. Мне хотелось завыть от бессилия и тоски. Грудь сдавило тисками – не вздохнуть. Как же мне хотелось, наплевав на ожидающего снаружи мужа, обнять Милу, прижаться к нему, улететь далеко-далеко, за океан, в сказку, которую он мне показал.

Но не могу.

Я вызвала лифт, мы зашли внутрь. Я специально оставила его призрачным, посмотрим, какой смелый у меня муж. Помню, как меня тошнило и подгибались ноги в первое время спусков и подъемов. Адриан ошеломленно выдохнул и крепко ухватился за меня, клещами сжимая плечо. Я поежилась. Стоящий рядом и цепляющийся за меня человек был мне настолько чужд и неприятен, что меня подташнивало от отвращения. Муж… Даже у двух звезд на небе было больше точек соприкосновения, чем у нас.

Вот и сто девятый.

– Иса, это мой муж, император мира Саэн, Адриан Амедал, – произнесла я, когда мы вошли в мои апартаменты.

– Приятно познакомится, Ваше Императорское Величество. – Голос Исы, прозвучавший в воздухе, заставил Амедала вздрогнуть и недоуменно заозираться.

– Покажи ему, как пользоваться кухней и ателье. Я пока переоденусь.

– Хорошо, Зои.

Я стукнула по стене пальцем, из нее вылетела подушка.

– Садись. – Амедал осторожно сел, серая субстанция приобрела вид удобного кресла, обнимая его тело. – Управляешь взмахом руки или голосом. Сегодня вечером состоится императорский прием, я тебя представлю семье. А пока развлекайся.

Амедал выглядел немного пришибленным. Я в некотором роде понимала его. Сама выглядела точно так же в первый день. Он даже лучше держится, чем я.

Вдруг он крепко схватил меня за руку.

– Если ты что-то задумала, – произнес тихо муж, – можешь сразу отказаться от планов. – Я нахмурилась – он что, мысли читает? Интуиция у Адриана была зверская. – Во-первых, я приказал никому, кроме меня, не открывать дверь. А во-вторых… – Он притянул меня к себе и почти впечатался лицом в мое. – В крепости столько взрывчатки, что гору разнесет в пыль.

– Ты о чем? Не понимаю. – Мой голос внезапно охрип.

– Я отдал приказ гвардейцам, если кто-то будет вскрывать дверь или насильно рваться в замок, они должны будут поджечь фитиль.

– Думаешь, солдаты пожертвуют собой? – прошипела я ему в лицо. Амедал злорадно скривился.

– Пожертвуют. Они знают, что может случиться с их семьями, если ослушаются приказа. А еще они думают, что с этой стороны попытаются прорваться в наш мир чудовища.

– Это ты самое главное чудовище…

– Ты уже говорила мне это, дорогая, – ухмыльнулся муж. Я вырвала руку, развернулась и пошла в спальню. План нужно было подкорректировать. Завтра отправиться домой не получится.

– Ничуть не изменился, – бормотала я сквозь зубы, сдирая с себя драгоценности. – Такой же подонок и мразь, каким и был.

Это у меня после пересечения барьера прошла целая жизнь. Для Амедала же всего месяц. С чего бы ему меняться?

На ком пришло сообщение от деда. Я открыла окно.

«Кого ты привела в Дом? Иса сказала, что это твой муж. Надеюсь, это шутка?»

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Ну, конечно, император, владелец Дома, не мог не узнать от Исы, что в Доме новый житель. Винить искусственный интеллект глупо, она мне не подруга, чтобы прикрывать от гнева родственников.

«Я познакомлю вас на приеме», – написала в ответ.

«Тебе повезло, что я сейчас на другом конце Лимпии. Вечером нас ждет серьезный разговор. Я так понимаю, что ты все вспомнила? Или и не теряла память?»

Я со злостью смахнула окно. Какое право он имеет меня отчитывать? Дед не выполнил свое обещание, не убрал барьер. Да, Дом его вотчина, но если вечером он выгонит нас, у меня достаточно средств, чтобы подобрать жилье. В крайнем случае поеду в Гайми-парк. Милу говорил, что на нижних этажах сдаются апартаменты. Дьявол! Опять Милу! Словно без него я и шагу не могу ступить. Как прочно он успел войти в мою жизнь!

Я переоделась в домашний брючный костюм и пошла искать мужа. Еще вчера вечером я заказала шикарное платье и комплект драгоценностей на прием. И как бы мне ни хотелось не видеть Амедала, нужно ему помочь с адаптацией, заказом одежды, еды и прочего. Кто знает, что нас ждет, отношения портить не к чему. Хотя… Что здесь портить? Все и так испорчено вконец.

Адриан ездил в кресле по коридорам и рассматривал апартаменты со странным выражением на лице. Иса официальным безэмоциональным тоном рассказывала, что для чего предназначено. Я пристроилась рядом.

– Иса, Том Вилар на месте?

– Да, Зои.

– Сообщи ему, что я сейчас зайду к нему, чтобы вживить чип в ухо моего мужа.

Амедал обернулся.

– Сейчас съездим на медицинский этаж. Нужны прививки, переводчик и прочее. Язык, на котором мы разговариваем устаревший. Тебя никто не поймет.

– А она? – Муж поднял палец вверх и ткнул в воздух.

– Она – это робот, искусственный интеллект. Она знает все языки, но люди, увы, не так совершенны. – Я толкнула спинку кресла Амедала по направлению к выходу. Нужно еще ком подобрать. Я мысленно застонала – предстоит долгий трудный день. Как его пережить?