Текст книги "Кофе с мышьяком"

Через неделю мы уже «официально» были вместе. Шурка моментально подружился с Алексом, родители были в восторге, а я сразу и по уши влюбилась.

Кажется, никто вокруг этого не замечал. Мне всегда удавалось скрывать свои чувства, держать лицо, не прилагая особых усилий. Флоранс называла меня «ежиком» и «человеком в железной маске», но что делать, если это стало моей второй натурой! Оба бывших мужа не особенно располагали к откровенности и излиянию чувств, а Алекс и вовсе держался как скала.

Мы подходили друг другу. Оба независимые, ироничные, свободные... Алекс был человеком сдержанным, замкнутым, немногословным, скупым на нежности и ласки. Ну а я... Как верно сказала Флоранс, я была колючим ежиком. Вместе нам было комфортно. Мы не давали друг другу клятв верности, не признавались в любви – о чувствах вообще не было сказано ни слова, мы ничего друг другу не обещали.

Окружающие не понимали наших отношений. На людях мы вели себя как два старых приятеля – ни тебе поцелуев, объятий и прочих телячьих нежностей, зато в спальне порой разворачивались такие страсти, что приходилось покупать мазь от синяков и царапин...

Иногда мама опасливо спрашивала, что я думаю о нашем будущем. Я пожимала плечами, хотя внутренне была уверена, что никакого общего будущего нет и не будет.

Так и случилось. Месяцев восемь назад Алекс объявил, что ему заказали серию снимков Испании, он должен уехать. Я не произнесла ни слова возражения, хотя какой-то голос внутри меня шептал, что это конец... Через несколько недель он вернулся, со свежим загаром, веселый, довольный. Потом снова уехал. И наконец, объявил, что в Испании ему придется провести какое-то время, есть интересный проект, а кроме того, в его новой книге действие происходит в Барселоне, и нужны свежие впечатления, атмосфера, реалистичные подробности.

Я загнала чувства подальше, улыбалась, радовалась и пророчила невероятный успех новой книге... Кто бы знал, чего мне стоило сдержаться, не кинуться ему на грудь с рыданиями, но я твердо решила: не выдам себя, слова лишнего не произнесу.

С самого начала я знала, что долго наш роман не продлится. Алекс не мог сидеть на одном месте, его манили дальние страны, кровь бурлила, хотелось адреналина и приключений. Кроме того, этот человек не был приспособлен к семейной жизни и постоянным отношениям, и мне это было отлично известно. Видели глазки, что покупали...

Он уехал, бодро чмокнув меня на прощание, и обещал звонить. Оставшись одна, я изо всех сил держалась молодцом, но себя-то не обманешь! Я ужасно скучала и хандрила. Казалось, мир лишился красок, звуков и запахов, стал серым и тоскливым, как плохо выполненная картонная декорация. Алекс изредка звонил, но у него не было постоянной квартиры, он то и дело переезжал, поэтому его телефона я не знала. А потом он и вовсе исчез с моего горизонта. Лишь однажды он приехал в Москву, буквально на несколько дней. Все это время мы почти не вылезали из постели, я летала от счастья, а потом Алекс уехал, и все началось сначала.

За это время я свыклась, примирилась с таким положением вещей. В конце концов, человек ко всему привыкает, в том числе к иголочке где-то в области сердца, а состояние неопределенности даже оставляло некоторую надежду на хеппи-энд. Никакого разрыва между нами не было, Алекс по-прежнему испытывал ко мне какие-то чувства, изредка объявлялся в телефонной трубке, передавал приветы Шурке...

Одна только Флоранс догадывалась о моих переживаниях, но тема Алекса в наших разговорах была запретной. Обсуждать это я не собиралась даже с лучшей подругой. Чтобы немного перевести дух, я попыталась закрутить новый, необременительный и ни к чему не обязывающий роман, но промахнулась с кандидатурой на роль возлюбленного. Подхалим Денис и в подметки не годился Алексу...

24 September

From: Stanislava Podgornaya

To: Alex Kazakov

Subject: Ситуация осложнилась.

Привет! Мне сейчас очень тебя не хватает, потому что я совершенно запуталась. Твое здравомыслие и трезвый взгляд помогли бы мне упорядочить мысли. Ну да ладно, буду писать это письмо и представлять, что говорю с тобой.

Нет, не пугайся, я не спятила, мне просто жизненно необходима сейчас ясная голова.

Итак, Алекс, вот ситуация. Что бы ты сказал? Какие версии можно выдвинуть? Ты детективщик, у тебя голова в таких вещах здорово варит.

Есть парень и девушка, они вместе где-то прячутся. Девушка сбежала от своего мужа; от кого сбежал парень, совершенно непонятно. Есть труп, который при жизни занимался поисками этой девушки. На убитом была одежда парня. Какой из всего этого можно сделать вывод? (Формулирую я очень невнятно, но ты, наверное, поймешь.)

Мне вот кажется, что они поняли, что их ищут. По каким-то причинам им это не нравится, это может быть для них опасным, настолько опасным, что они предпочтут пойти на убийство. Но зачем нужно было переодевать труп в одежду Архипова? Неужели для того, чтобы запутать следствие? Но ведь есть родственники, которые в два счета опознают...

Да, есть еще муж девушки, который, кажется, играет в какую-то свою игру. Он убедил меня не рассказывать ничего милиции, якобы это может навредить нашей парочке. И сегодня мне подожгли дверь: такой дополнительный аргумент, а проще говоря, намек, чтобы я не болтала.

Болтать я и не собираюсь, вот только тебе рассказываю, впрочем, это все равно что никому, все равно ты письма не читаешь.

О, пока писала, пришла мне мысль о том, что надо бы съездить на эту Шелепихинскую набережную и попробовать что-нибудь разузнать. Может, отыщу квартиру, где жила Ким, или что-то новое узнаю об убийстве...

Перечитала свой сумбур и ужаснулась. Ладно, удачи тебе. По прочтении письмо немедленно сжечь!

Станислава

* * *

Письмо Алексу вдохновило меня на новые подвиги, и я отправилась на Шелепихинскую набережную. Попросила Антонину непременно дождаться моего возвращения и быть вдвойне бдительной. Шурка уже вполне успокоился, пил в своей комнате конкурсный сок и рисовал в альбоме «мерседес». Здорово же ему запала в душу история с выигрышем!

К поездке я тщательно подготовилась: нашла самую лучшую фотографию Архипова и отсканировала портрет Ким – чтобы не повредить недолговечный оригинальный рисунок. Цель этого мероприятия я представляла себе довольно смутно, но надеялась что-нибудь придумать по ходу дела. И потом, журналистский опыт не пропьешь, общаться с людьми я умела и предполагала, что смогу вытянуть из них что-нибудь интересное. Да хотя бы узнаю о подробностях гибели Рудакова и обнаружения его тела, потому что от Филиппова развернутой информации не дождешься.

До Шелепихинской я ехала долго, попала в пробки. Действительно, что это меня понесло туда на ночь глядя? Могла бы дождаться утра, как раз бабушки и молодые мамаши выгуливают своих чад или собачек, а сейчас я смогу лишь отловить тех, кто возвращается с работы. Вряд ли голодные и уставшие люди с пониманием отнесутся к моим расспросам... но делать было нечего, не отступать же, раз начала!

На Шмитовском проезде я застряла в обычной для этого места ежевечерней гигантской пробке и вся изнервничалась, зато увидев впереди Шелепихинский мост и длинную вереницу машин на нем, быстро свернула вправо, на набережную. Ура, здесь было свободно, и даже нашелся свободный пятачок для парковки.

Тем временем уже стемнело, сентябрьский вечер был стылым, ветер пробирал до костей. Я с тоской огляделась по сторонам. Местечко и правда было невеселым. Слева я увидела чахлый скверик, сквозь поредевшую листву деревьев просвечивала река. В воде отражались огни порта.

На моей стороне дороги располагались дома, старые пятиэтажки. Детские площадки сейчас пустовали, фонари горели слабо, и мне на миг показалось, что я попала куда-то на край света, хотя до центра Москвы здесь было рукой подать. Мрачно, пусто, даже как-то страшновато. Не хотела бы я здесь жить.

На угловом доме висела табличка «14». Ага, если мне не изменяет память, именно здесь видели Ким! Точно, вот и вывеска хозяйственного магазина. Я вошла внутрь, спустилась по лесенке, ведущей в подвал, без интереса осмотрела скучные полки с посудой, канцтоварами и всяческими хозяйственными штучками. Можно было бы расспросить продавщицу, но ее мрачный вид не располагал к беседам, тем более что в кассу стояла очередь. Нет, сейчас ей не до меня.

Я вышла на улицу и повертела головой в поисках хоть одного человека, способного ответить на мои вопросы. Какой-то парень быстро прошел к автобусной остановке; пошатываясь, проползли двое явно нетрезвых граждан... Зато на другой стороне дороги, в скверике, я увидела двух женщин, которые медленно шли по тропинке, светя себе под ноги фонариками, а из темноты неподалеку доносился визгливый собачий лай. Слава Богу, собачники! Это милые, приветливые представители человечества, которые всегда все знают о происходящем в округе, и как раз с ними я и побеседую.

Они оживленно болтали, обсуждая каких-то Петровских и изредка покрикивая на своих разыгравшихся собак. Выныривать из темноты с дурацкими вопросами показалось мне не совсем деликатным, поэтому я немного пошаркала по опавшим листьям, потопала, кашлянула. Женщины услышали и обернулись.

– Извините, пожалуйста, я ищу одного человека, не могли бы вы мне помочь? – спросила я и достала из сумки фотографию и рисунок.

– Так все-таки не одного, а двоих? – хмыкнула одна из женщин, подняла фонарик, но вместо того чтобы посветить на снимки, направила луч мне в лицо.

– Валя, что ты делаешь, девушка же ослепнет! – мягко возмутилась вторая. Судя по голосу, она была постарше.

– Ничего с ней не случится, а нам лучше проявлять бдительность. Мало нам трупа, что ли? Ходят тут всякие, шныряют, расспрашивают...

– Я ищу мужа, он пропал почти две недели назад, и есть сведения, что его видели в этом районе. Если не хотите мне помочь, ради Бога, я не настаиваю, – сказала я как можно дипломатичнее.

Первая тетка с фонариком снова хмыкнула и громко позвала свою собаку:

– Дик, ко мне! Домой! Вера, ты идешь?

– Да я хотела посмотреть, вдруг чем помогу... Девушка, дайте-ка ваши фотографии, я посмотрю.

– Ну как знаешь, а я пошла. Только потом, если тебя в кустах пристукнут, не удивляйся! Дик! Ты где, глупая псина?!

– Не обращайте внимания, – извинилась Вера, подсвечивая фонариком и разглядывая лица Ким и Архипова. – У нас тут убийство произошло совсем недавно, вот только в воскресенье труп из речки выловили... Теперь жильцы всего боятся.

– А вы что же, не боитесь?

– Вас, что ли? Да ладно, это Валентина такая мнительная, а я же вижу, вы девушка приличная... Тем более у меня собака.

Словно в подкрепление этим словам в темноте послышалось тяжелое дыхание, и у моих ног материализовалась здоровенная черная собака.

– У Валентины пудель плешивый, а мой Рик – настоящий защитник. Видали какой? Волкодав!

Я на всякий случай сделала шаг в сторону, уж очень угрожающее впечатление производила собачища.

– Действительно, с таким ничего не страшно. А про это убийство я слышала и в газете читала. Что, прямо здесь оно произошло?

– Да вот в ста метрах отсюда, видите, там, где сквер заканчивается! Кто-то вышел вечером с собачкой погулять, смотрит, а в воде что-то плавает. За ветки зацепилось, и течением мотает туда-сюда. Фонарем посветили, а там человек мертвый. Убили его, говорят. Я сама, к счастью, не видела: мы только сегодня утром с дачи вернулись, но соседка рассказывала, вместо головы кровавое месиво. Ужас какой!

– А кто убил и почему? Не знаете?

– Откуда же нам знать! Наверное, ограбили, а может, разборки какие, черт их разберет!.. Девушка, а вот лица мне эти знакомы. Вы чего их разыскиваете-то?

– Он – мой муж, – сказала я, решив не уточнять, что бывший. – А она... В общем, это его любовница. Вот я их и ищу, он мне алименты на сына не заплатил!

– Да вы что! – посочувствовала мне тетка. – Вот пакостники какие! А вы такая молодая, а уже сыночка имеете? И сколько лет?

– Восемь.

– Рано родили, наверное?

– Вот именно, что рано, а тут еще и папаша его сбежал с другой бабой. – Я усиленно давила на жалость. Ну не рассказывать же всю правду этой любопытной тетке! – А где вы их видели?

– Ну ладно, так и быть, скажу, – решилась Вера. – Раз такое дело... Моя подружка им квартиру сдает.

Я радостно встрепенулась. Неужели все так просто? С первой попытки – раз! – и в дамки! Черт возьми, да я настоящий везунчик!

– Какое счастье, что я вас встретила! – воскликнула я искренне.

– Она сама живет в Подмосковье у детей, а эту квартиру сдает. У нее муж недавно умер, а подружка моя в возрасте, здоровье уже не то, вот и переехала к дочери. Тем более деньги лишними не бывают, а квартира хорошая, двушка, с большой кухней.

– А вы адрес мне скажете? – поторопила я собеседницу.

– Скажу, конечно... Только вы уж там разборки не устраивайте, – сказала она с сомнением. – Иначе получится, что я как будто подругу подвела...

– Честное пионерское, никаких разборок! Мне лишь бы с мужем поговорить по душам! А давно они там живут?

– Квартира сдана давно, несколько месяцев уже. Подружка моя с девицей и договаривалась, и рассчитывалась, а мужика твоего я просто мельком видела, в подъезде. Только вселились они туда от силы две недели назад, а до этого квартира пустая стояла. Но девица расплачивалась аккуратно, внесла большой залог, так что моя подруга не особенно беспокоилась. Ей из области ездить неудобно, так она сразу за полгода просит оплату, чтобы пореже в Москву кататься.

– Адрес, какой адрес? – взмолилась я.

Тетка сообщила номер квартиры и даже проводила меня до нужного подъезда. С замиранием сердца я поднялась по лестнице (лифт в доме отсутствовал) и остановилась перед дверью. На настойчивые звонки никто не открывал, и никаких звуков за дверью я не услышала. Самым разумным сейчас было бы развернуться и отправиться домой. Возможно, сообщить о сделанном открытии Тетерину... но как же не хотелось этого делать! Я сейчас в шаге от разгадки, а трусливо убегать, поджав хвост, не в моих правилах.

Здравый смысл тут же предупредил о возможных последствиях: тетка меня видела и хорошо запомнила; если менты ее расспросят, выйти на меня не составит никаких проблем. А ведь то, что я планировала сейчас сделать, было противозаконным... Но я плюнула на все и решила действовать. Надену перчатки, и, даст Бог, никто ничего не узнает.

К счастью, в моей безразмерной и бездонной сумке можно найти все, что угодно, а шпильки я всегда и всюду ношу с собой: мало ли что может приключиться с волосами, они у меня буйные и непокорные. Стоит попасть под дождь, как я начинаю смахивать на непричесанную львицу, даже если все утро посвятила тщательной укладке шевелюры. В таком случае без шпилек никак не обойтись. Кроме того, в сумке обнаружились пачка влажных салфеток и фотоаппарат – все время забываю выложить. Зря Флоранс зовет меня Плюшкиным, ведь никогда не знаешь, что может понадобиться в тот или иной момент!

В кармане пальто лежали перчатки из мягкой тончайшей кожи, которые были такими легкими и невесомыми, что почти не чувствовались на руке. Итак, я была полностью экипирована и готова к проникновению в чужую квартиру.

Действовать следовало быстро, пока не иссякли азарт и отчаянная решимость. Замок на вид был хлипким и весьма древним, так что моя шпилька тут вполне сгодится. Прислушиваясь к звукам, доносящимся снизу, я неумело, но вполне ловко орудовала шпилькой. Замок неожиданно поддался. Я с удовлетворением осмотрела дело рук своих и осторожно толкнула дверь. Заскрипев, та открылась, и я осторожно скользнула внутрь квартиры, где было тихо, темно и пахло пылью.

У меня на миг возникло ощущение дежа-вю. Вот так же пять дней назад я входила в квартиру-студию Архипова, только там обошлось без взлома. Остается надеяться, что из темноты никто на меня не бросится...

Постояв немного в прихожей и удостоверившись, что в доме никого нет, я рискнула включить свет. Квартира была тесной и неудобной, заставленной вышедшей из моды мебелью. На всем был отпечаток запустения и отсутствия хозяйской руки: здесь явно давно не мыли, не наводили порядок.

Зато я увидела признаки того, что в квартире жили люди: на кухне обнаружились запасы китайской лапши, консервированных овощей и мяса, пачка чая, растворимый кофе, сахар, печенье. Набор продуктов, не требующий готовки, а главное, удобный для долгого хранения. Архипов и Ким планировали отсидеться некоторое время, чтобы не попадаться никому на глаза? Но что они все-таки задумали?.. Ни с того ни с сего человек не прячется, на это должна быть веская причина. Неужели Ким так боялась мужа? Но они официально не расписаны, а значит, она была свободна в своих действиях. Здесь явно попахивало чем-то нехорошим... криминальным, что ли...

Пройдя в одну из комнат, я обнаружила разбросанные на столе газеты и журналы; на полу валялся одинокий мужской носок, в кресле лежала забытая расческа. В ванной на веревочке сиротливо висела дорогая мужская рубашка, которая совершенно точно принадлежала Архипову. Сколько раз я видела его именно в ней, с таким необычным воротничком и характерными манжетами. Итак, он был в этой квартире, что и требовалось доказать. Но что с ним и где он сейчас?

Втайне я надеялась найти какой-то знак, подсказку, улику... Но ничего похожего не заметила. Зато сделала совершенно гениальный шерлокхолмсовский вывод, что живущие здесь люди съехали, причем очень поспешно. Такое ощущение, что кто-то гнался за ними по пятам и они торопились, суетились и даже паниковали. Об этом свидетельствовали следы поспешных сборов и забытые вещи.

Несомненно, все это как-то связано с убийством Рудакова, знать бы только как именно! Имею ли я право обратиться в милицию, или лучше послушаться Тетерина, который утверждает, что это может быть опасным?..

Мои размышления прервал странный звук, доносящийся со стороны прихожей. Замерев от накатившего ужаса, я услышала скрип двери и осторожные шаги. Черт возьми, почему я не заперлась изнутри на замок?! Была слабая надежда, что мне просто почудилось, но когда шаги приблизились, я не раздумывая метнулась к окну и спряталась за плотной шторой. Укрытие на двоечку, но заползать под кровать было уже просто некогда.

В комнату кто-то вошел, судя по тяжелым шагам – мужчина. Я стояла ни жива ни мертва и боялась даже дышать. А может, это человек Тетерина, к примеру, уже знакомый мне громила? Как он поступит, обнаружив меня в квартире?..

Штора была грязной и пыльной, и мне отчаянно захотелось чихнуть. Нет, это уже напоминало идиотскую комедию, вот только мое положение было далеко не смешным. А человек тем временем что-то пробурчал себе под нос и зашелестел газетной бумагой. Я зажала нос ладонью, уговаривая организм потерпеть, а потом в знак благодарности накормить его всеми возможными вкусностями, но запах пыли был слишком навязчивым и успел проникнуть в ноздри...

Одним словом, я чихнула. Получилось слишком звонко для тихой нежилой квартиры, и надеяться на то, что человек, занятый своими делами, не услышит, было бы глупо. В комнате что-то грохнуло, потом мужской голос коротко выругался, и совсем рядом послышались тяжелые быстрые шаги. Рука, показавшаяся мне огромной, отодвинула штору, и я, чуть не теряя сознание от страха, увидела высокого человека в джинсах и куртке, который уставился на меня с нескрываемым удивлением.

Часть вторая

– Кто вы такая и что здесь делаете?

Я молчала, словно советская разведчица на допросе в гестапо. Прежде чем отвечать, хорошо бы узнать, что это за тип – хотя бы для того, чтобы понять, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Может, он из милиции!

Меня уже вытащили из-за шторы и усадили на стул посреди комнаты; парень возвышался надо мной, скрестив на груди руки. Несмотря на то что от страха у меня темнело в глазах, я все-таки сумела неплохо разглядеть его. Он был высоким и очень крепким, под кожаной курткой угадывались очертания мощных мускулов; волосы были коротко подстрижены, выставляя напоказ мощный затылок и шею. Простоватое лицо выдавало в нем человека отнюдь не умственного труда, хотя и было довольно симпатичным. В общем, он живо напоминал волкодава, недавно виденного в скверике, и впечатление производил такое же.

– Почему вы молчите? – спросил парень, склоняясь надо мной.

Я зажмурилась и пискнула:

– Не знаю, что говорить.

– Говорите правду!

– Может быть, вы для начала представитесь? Не люблю общаться с человеком, не зная, как к нему обращаться...

Волкодав проигнорировал мои жалкие попытки тянуть время и холодно повторил вопрос:

– Кто вы и что делаете в этой квартире?

– Я ищу своего мужа, – ответила я, понимая, что запираться дальше не имеет смысла. Он просто поджарит мои пятки на медленном огне, и я живо все выложу.

– Какого еще мужа?

– Бывшего. Его зовут Геннадий Архипов.

– Вы что-нибудь знаете о Ким Соколовой?

– Э-э-э... Честно говоря, почти ничего. Я предполагаю, что она некоторое время жила в этой квартире... Послушайте, а в чем, собственно, дело?

С лестничной площадки донесся какой-то звон, послышались детские голоса и лай собаки. Волкодав так и подпрыгнул на месте! Он весь напрягся и замер, вслушиваясь. Голоса смолкли, хлопнула дверь.

– Здесь опасно оставаться, – пробормотал он. Потом изучающе посмотрел на меня, словно бы прикидывал, а не закатать ли меня в ковер. Я съежилась и постаралась стать как можно ниже ростом.

– Вы знаете, я думаю, мне лучше уйти отсюда. Не возражаете?

Волкодав взял меня за руку и силой потянул из комнаты.

– Пойдемте, – сказал он, щелкая выключателями, отчего квартира погрузилась в темноту. Может, попробовать сбежать от него?

– В чем дело, куда вы меня тащите?! – Я попробовала было упираться, но с тем же успехом могла сопротивляться несущемуся на всех парах поезду. Волкодав выпихнул меня из квартиры, что-то сделал с замком и аккуратно захлопнул дверь, не переставая при этом держать меня за руку. Идея сбежать не увенчалась успехом. Ладно, меня хотя бы не будет мучить совесть за то, что квартира осталась нараспашку, сама бы я не смогла привести замок в нормальное положение с помощью шпильки.

Мы вышли на улицу, и Волкодав цепко оглядел глазами окрестности. Надеюсь, он не подыскивает наиболее подходящее место, куда можно спрятать мой труп.

– Как вы сюда приехали? На метро?

– У меня... машина.

– Отлично. Где вы припарковались?

Я безнадежно махнула рукой в сторону Шелепихинского моста.

– Вот что, прекращайте трястись и стучать зубами. Я не собираюсь вас бить и все такое... Если ответите на мои вопросы, все будет нормально.

– А если не отвечу? – рискнула спросить я.

Разумеется, Волкодав проигнорировал дурацкую реплику. Со стороны мы, наверное, казались влюбленной парочкой: шли, тесно прижавшись друг к другу, молодой человек бережно поддерживал девушку под локоть... Вот только редкие прохожие вряд ли догадывались, что стальные пальцы Волкодава так стискивают мою руку, что впору застонать от боли.

– Слушайте, мне больно! – сказала я сквозь стиснутые зубы. – Полегче!

Он промолчал, но хватку ослабил. Мы сели в машину – я на водительское место, он рядом. Я лихорадочно обдумывала план побега. Поехать по встречке, включив аварийное освещение, чтобы привлечь к себе внимание? Врезаться в ограждение моста? На светофоре быстро заглушить двигатель, выскочить из автомобиля, закричать? Но Волкодав не дал мне возможности осуществить ни одну из идей.

– Здесь рядом есть укромное местечко, там можно поговорить. Ведите себя спокойно, я обещаю не причинять вам вреда. Да, и без фокусов, хорошо?

Укромное местечко, это, вероятно, кафе? Кажется, за автобусной остановкой я видела какую-то кафешку. Не бог весть что, но... Я приободрилась: в людном месте этот тип ничего мне не сделает. Следуя его указаниям, я поехала вдоль реки, потом свернула на темную улочку, где Волкодав велел мне припарковаться и потребовал ключи.

На кафе это нисколько не походило. Вокруг ни души, рядом помойка, бегают бродячие собаки, в двадцати метрах отсюда, за чахлыми деревцами, плещется река. Обстановочка, надо сказать, идеально подходящая для сокрытия следов преступления. Например, труп утопить тут легче легкого, прецеденты уже есть...

Я неохотно отдала Волкодаву ключи от машины, и он тут же заблокировал двери. Единственный фонарь тускло освещал дорогу, и отблески света падали на его лицо. Стиснув зубы, я решила, что просто так не сдамся.

– Я вас внимательно слушаю, – сказала я, добавив голосу побольше нахальства. – Только, пожалуйста, побыстрее, я тороплюсь.

– Вы вопрос не поняли? Я, кажется, уже дважды спросил, что вы делали в этой квартире.

– А я уже ответила, что мужа ищу. У вас, что, склероз?

Минуту мы испепеляли друг друга сердитыми взглядами. Страх у меня куда-то улетучился, теперь я кипела от гнева. Ну что поделать, не люблю я, когда ограничивают мою свободу и отнимают ключи от машины!

– Что за муж и с чего вы взяли, что он должен быть там? – осведомился Волкодав, немного подумав.

– Это долгая история. Не хотелось бы выкладывать ее первому встречному, – мрачно ответила я.

– Девушка! Я не первый встречный, мне можете рассказать. – Волкодав так взглянул на меня, что я притихла и решила не искушать судьбу. В конце концов, меня дома ребенок ждет...

И все рассказала, стараясь не вдаваться в подробности и умалчивая о некоторых фактах. Например, о нашем маленьком сговоре с Игорем Витольдовичем. Неизвестно ведь, может, этот паренек как раз из милиции! Волкодав внимательно слушал и менялся в лице. К концу моего рассказа он был бледен как мел и серьезно обеспокоен.

Нет, не милиционер это! И не какая-нибудь конкурирующая организация. Тут что-то другое... знать бы еще что!

– Вы знаете, где сейчас Ким?

– Если бы знала, не торчала бы в этой глуши, – огрызнулась я. – И вообще Ким мне и даром не нужна, я Архипова ищу. Он, в конце концов, отец моего ребенка!

– Вы считаете... они сейчас вместе? – потерянно спросил Волкодав.

– Да понятия не имею! Мне самой очень хотелось бы это знать. Я вообще не уверена, что они живы!

На этих словах Волкодав понурился, открыл окошко и закурил. Я не терплю, когда в моей машине курят, но сейчас не посмела сделать замечание. Вид у парня был совершенно потерянный. Э, батенька, здесь, кажется, замешаны личные мотивы...

– Скажите... – осторожно начала я. – А вы почему Ким ищете? Она вам... кто?

– Никто, – вздохнул Волкодав. – Это меня и беспокоит.

– Приехали. Вы здесь живете?

– Здесь, – кивнул Волкодав и неловко открыл дверцу. Моя крошечная машинка не слишком приспособлена для перевозки парней двухметрового роста. – Ладно... В общем, спасибо, что подвезли.

– Да не за что, – щедро откликнулась я.

Мне самой хотелось поскорее от него избавиться, а после моего рассказа погрустневший Волкодав стал вдруг мирным, словно овечка, вот только слабо реагировал на внешние раздражители. После третьей его сигареты с видом на помойный бачок я решительно заявила, что еду домой, но сначала могу подвезти его, куда он пожелает. Тем более жил Волкодав, как выяснилось, всего в десяти минутах езды от моего дома, но посвящать его в эту маленькую подробность я не собиралась.

– Ладно, извините, что так вышло, я не хотел вас пугать, – пробормотал он.

– Ничего страшного.

– Если вдруг вы что-то узнаете... Позвоните мне, хорошо? Я буду продолжать поиски, но на всякий случай...

Я протянула ему блокнот, где он нацарапал номер домашнего телефона. Пообещав непременно позвонить, я помахала ему и уехала с чувством глубочайшего облегчения. Что-то везет мне в последнее время на чрезвычайные ситуации!

Дома меня ждали фирменные пироги с капустой от Антонины, очередная партия призового сока и двойка в Шуркином дневнике. Пилить ребенка за такую ерунду я не стала, покорно выпила сок, полюбовалась на вырезанные штрихкоды, аккуратно сложенные в конвертик, и сжевала пирог. Антонина ушла, укоризненно поглядывая на часы. И правда, было уже половина десятого, а ее рабочий день заканчивается обычно в семь. Пришлось сунуть ей в прихожей немного денег в качестве компенсации.

Вернувшись в комнату, я проверила у Шурки уроки, разрешила еще полчасика поиграть за компьютером, а сама пошла к себе. Устала, сил нет! Денек выдался щедрым на события: ночь не спала, потом под конвоем громилы ездила к Тетерину, выслушала и усвоила уйму информации, пережила поджог родной двери, а теперь еще и с Волкодавом столкнулась. Надеюсь, на сегодня это все, иначе останутся от меня только рожки да ножки.

Спала я как убитая и даже проворонила звонок будильника. Разбудил меня Шурка радостным воплем:

– Мам, проспали!

– Сколько времени? – Я вскочила с кровати, тараща глаза.

– Первый урок уже вовсю идет, – сообщил довольный ребенок. – Музыка. Ха-ха!

– Ну что ты радуешься? Марш зубы чистить и умываться! Музыку он, видите ли, прогулял!..

Мне самой пришлось умываться на кухне, параллельно поджаривая тосты и пристально следя за поднимающимся в турке кофе. Потом выяснилось, что Шурка вчера забыл собрать портфель, а учебник по русскому языку куда-то запропастился, и начались беготня и суматоха. Мне все-таки удалось сделать два глотка кофе и даже откусить от бутерброда, прежде чем мы как угорелые выскочили из дома.

Я отвезла Шурку в школу, стараясь не слишком гнать и по мере возможности соблюдать правила дорожного движения. На обратном пути я внезапно вспомнила о повестке на сегодняшнее утро. На встречу со следователем я безнадежно опаздывала, так что доехать до прокуратуры живой и невредимой мне удалось лишь чудом. В сердитых взглядах водителей ясно читалось: «Ну вот, опять баба-дура за рулем...» Из-за этой нервной обстановки мне не удалось как следует прорепетировать свои показания, и, возможно, именно поэтому колени у меня тряслись чуть сильнее, чем обычно в официальных учреждениях.

Следователь оказался милым дядечкой лет сорока, с ярко выраженным мужским интересом в глазах, что, впрочем, не помешало ему засыпать меня каверзными вопросами. Помня о необходимости соблюдать навязанную Тетериным конспирацию, я врала как сивый мерин, обходя острые углы и избегая упоминаний о Ким.

Нет, мужа не видела давно. Никакой информации о нем не имею. Нет, не звонил и вообще не связывался со мной. Да, знаю, что нашли какой-то посторонний труп в архиповской одежде, но понятия не имею, что бы это означало.

Судя по вопросам следователя, о существовании Ким они не подозревали. Действительно, ведь я похитила ее портрет и визитку Тетерина из мастерской Архипова. Следствие успешно шло неверной дорогой, а мне оставалось только молча переживать по этому поводу.

Хотя были у меня некоторые сомнения. Что, если этому приятному дядечке все известно и сейчас я сама себя загоняю в ловушку неловким и неумелым враньем? От этой мысли я занервничала еще сильнее, и, наверное, у следователя только чудом не создалось впечатления, будто я и есть убийца, заметающая следы.