Текст книги "Убийство в районной поликлинике"

Глава 9

После ухода Зубрикова Бернингсен вела прием еще в течение двух часов. За это время у нее прошло человек десять. Прием уже подходил к концу, когда в кабинет без стука вошла крупная полная женщина, лет под пятьдесят, с румяными щеками, её смеющиеся карие глаза светились иронией, взгляд был цепким и проницательным

– Что, уже поправилась? – удивленно приветствовала Бернингсен свою медсестру и наперсницу Аллу Михайловну Дергень.

– А я и не болела, – прозвучал беспечный ответ.

Алла Михайловна Дергень была выдающимся экспонатом. Она знала все и про всех. Откуда она брала сведения, было известно ей одной. Аллу Михайловну уважали, даже побаивались. Она была душой компании, сыпала байками, как из рога изобилия, травила анекдоты. Вот и сейчас, войдя в кабинет Бернингсен, и не обращая внимания на пожилого пациента, она начала было рассказывать очередную байку, но Галина Ильинична решительно остановила ее.

– Постой, Алла, потом, после работы.

– Ну, как скажешь, – недовольно откликнулась медсестра.

Бернингсен приняла еще одного пациента и с облегчением отерла пот.

– Ну, вот, кажется и все, – удовлетворенно заключила она.

Однако радость Галины Ильиничны была преждевременной. Всю малину испортила Алла Михайловна.

– Боюсь, Галя, что еще не все, – каким-то ненатуральным тоном произнесла она.

– Как это не все? – опешила участковая. – Часы приема закончились.

– Я как раз пришла тебе сказать, что поступил дополнительный вызов…

– Не пойду, – отрезала Бернингсен.

– Видишь ли, за больного просит Горецкая, – это была фамилия зав. отделением.

– Черт, – выругалась Бернингсен, – вечно ты приносишь плохие новости.

– Есть и хорошие, – деловито сказала Дергень, – Я договорилась поболтать с Крыловым по поводу вчерашнего убийства.

– А чего с ним болтать? – удивилась Бернингсен. – Он-то тут при чем?

– Не скажи, Галина, не скажи. Он был в напряженных отношениях с нашей приснопамятной Поиловой.

– Ну, уж скажешь тоже, приснопамятной, – фыркнула Галина Ильинична.

– Хочешь с ним поболтать? – спросила Дергень.

– Конечно, еще спрашиваешь, но вопросы будешь задавать ты.

– Само собой.

– Куда надо идти?

– Да никуда. Он сам сюда явится. Сказал, что хочет воспользоваться моими профессиональными услугами в частном порядке для одного знакомого. Я сказала ему прийти в половине пятого. Сейчас явится, – взглянула она на часы. И действительно, как по заказу, в дверь постучали. В кабинет Бернингсен вошел высокий худой мужчина, с орлиным носом, на вид около сорока.

– А, Иван Андреевич, проходите, – широким жестом пригласила Бернингсен.

– Привет, Иван, – вальяжно улыбнулась Дергень, ослепительно сверкнув коронкой.

– Добрый день, – сухо поздоровался ЛОР. – Алла Михайловна, – перешел он к делу, – Ну, какие ваши условия?

– Сто рублей в час. Годится?

– Согласен.

– Когда приступать?

– Послезавтра, в десять или в одиннадцать, если вам удобнее. Я сейчас напишу адрес и телефон.

Он наклонился над столом и начал быстро писать. Дергень взяла листок, бегло проглядела и сунула в карман.

– Заметано, Иван Андреевич, – сказала она.

Выразительно взглянув на Бернингсен, Дергень подмигнула начальнице и небрежно спросила Крылова:

– Слышали об инциденте с Поиловой?

Крылов вздрогнул. То ли от самого вопроса, то ли от слова «инцидент», то ли еще от чего.

– Конечно, – пробормотал он. – Кто же не слышал? Ужасное событие.

– Что вы об этом думаете?

– Кто, я? Ровным счетом ничего. В голове не умещается.

– Как вы считаете, это убийство или самоубийство? – продолжала наступать Дергень.

– Что вы меня пытаете? – неожиданно разозлился ЛОР. – Я ничего не считаю и не хочу считать.

– Помнится у вас была ссора с покойной, – продолжала неумолимая Дергень.

– Ваше какое дело?.. Просто мелкая размолвка.

– Ну, если вы так это называете, – с сомнением причмокнула губами медсестра.

– Именно так. Извините, мне пора. До свидания, Галина Ильинична. До свидания, Алла Михайловна. Не забудьте, в субботу в десять – в одиннадцать, – и он выскочил из кабинета с пунцовым лицом.

– Нервишки что-то у нашего ЛОРа шалят, – хладнокровно прокомментировала Алла Михайловна, – Ему не мешало бы невропатологу показаться. Как думаешь?

– Возможно, возможно, – уклонилась от прямого ответа Бернингсен. – Кстати, тебе от Зубрикова привет, жалел, что не застал.

– А, старый бизон, – рассмеялась Дергень, – Заходил, небось, поболтать об убийстве?

– Да, его это живо заинтересовало. Ну ладно, буду собираться на вызов, раз Горецкая просит. Как фамилия больного?

– Смирнов. Ливий Сергеевич Смирнов.

– Постой, он же был в списке тех, кто был на приеме у Митченко, – вдруг вспыхнуло в голове у Бернингсен.

– Точно, – откликнулась Дергень, и глаза ее загорелись. Ты молодец, Галина.

– Ну, вообще-то Смирнов распространенная фамилия, – охладила ее пыл Бернингсен.

– Не верю я в такие совпадения, – отрезала Дергень. – Наверняка, он и есть.

– Ну, что ж, Алла, вот приду к нему, и все узнаю.

– Добро. Как тебе Крылов, а?

– Хорош, что и говорить. Ну, ладно, я побежала, а ты, давай, не болей, – подколола она подругу.

– Ни пуха!

– К черту!

* * *

Через пятнадцать минут Бернингсен утопила кнопку звонка квартиры № 38. Послышались шаги, и дверь открылась. Среднего роста шатен, лет тридцати, пригласил Бернингсен войти.

– Врача вызывали? – бодро спросила Галина Ильинична.

– Конечно, проходите.

Вымыв руки, Бернингсен прошла в просторную гостиную и села к столу.

– Слушаю вас, – нацелилась она очками на парня. – На что жалуетесь?

– Да горло что-то и покашливаю.

– Сейчас разберемся.

Бернингсен послушала пациента, посмотрела горло.

– Температура есть? – спросила она.

– С утра не было.

– Измерьте, – подала она ему градусник, – Если мне правильно сказали, ваша фамилия Смирнов? – с ручкой в руке спросила Бернингсен.

– Совершенно верно.

– А имя, отчество?

– Ливий Сергеевич.

Бернингсен улыбнулась уголками губ и удовлетворенно записала информацию. Наступила пауза, оба смотрели друг на друга в напряженном ожидании. Первым заговорил он.

– Скажите, э… э…

– Галина Ильинична, – подсказала Бернингсен.

– Галина Ильинична, это правда, что у вас вчера отравили главврача?

– А кто вам сказал?

– Это неважно. Так, правда?

– К сожалению, да.

– А что это – убийство или самоубийство?

– Понятия не имею. А почему вы интересуетесь?

– Ну, мне нужно знать.

– Спросите у следователя.

– Да вот, я думал вы в курсе.

– За этим и вызывали?

– Нет, что вы? Я же сказал, что приболел.

– Верно, сказали, Ливий Сергеевич. А теперь, признайтесь, вы были вчера на приеме упокойной Поиловой?

– Кто вам сказал? – подскочил на диване Смирнов.

– Не волнуйтесь так, а то собьете градусник. Это не имеет значения.

– Я ни в чем не виноват, – вдруг заявил Смирнов.

– А мне-то зачем вы это говорите?

– Ну, не знаю, просто так.

– Ладно, давайте градусник.

Ртуть дошла до отметки 36 и 7.

– Думаю, вы вполне здоровы, – решила Бернингсен. – Разве что переволновались.

– Но у меня же горло и кашель, – покашлял он, – Слушайте, Галина Ильинична, дайте мне, пожалуйста, справку.

– С этого бы и начинали, – насмешливо бросила Бернингсен, – а то – горло, кашель. Хотите пересидеть следствие. Мне все понятно. Ладно, что вам написать?

– Ну, вам виднее.

– Напишу ОРЗ. Пойдет?

– Конечно. Когда к вам прийти?

– В понедельник, устраивает?

– Да, да. Благодарю вас.

– Не за что, – ответила Бернингсен и стала собираться.

– А рецептик, Галина Ильинична, – попросил «больной».

– Вы когда-нибудь были в армии? – прищурилась сквозь очки участковая.

Смирнов кивнул.

– Знаете, чем лечат симулянтов?

Смирнов покраснел.

– Правильно касторкой. До свидания, Ливий Сергеевич.

– До свидания, – пробормотал пациент и встал, чтобы проводить врача до дверей.

На пороге Бернингсен остановилась и, поколебавшись, спросила:

– Услуга за услугу. Вы там были: ее убили или она сама?

Он сделал резкое движение рукой, потом передернул плечами.

– Убили, – неожиданно визгливо воскликнул Смирнов. – Конечно же эту с… убили!..

Глава 10

Мерно постукивая палкой, Зубриков поднялся по лестнице здания прокуратуры. Взглянул на часы – 17.17. Узнав у секретаря, где находится кабинет Ялович, он подошёл к искомой двери и постучал.

– Минутку, я занята, – раздался изнутри резкий женский голос.

Пожав плечами, Зубриков опустился на стоящий в коридоре стул и углубился в газету. Как всегда, его интересовала политика. Очнулся он оттого, что его дёргают за плечо.

– Вы что, задремали? – прозвучал у него в ухе недовольный голос Ялович.

Зубриков недоумённо взглянул на неё поверх очков и ничего не ответил.

– Проходите, Пётр Петрович, – пригласила Ялович.

Зубриков сложил газету, убрал очки и вошёл в кабинет.

– Садитесь, пожалуйста, – закрыла за ним дверь Ялович.

Зубриков сел и внимательно оглядел кабинет следователя. Письменный стол, машинка, сейф, три стула для посетителей, четвёртый для следователя, вешалка, хозяйственный шкаф, графин с водой – вот имущество Тамары Викторовны.

– Ну что надумали? – бодро спросила Ялович. – сейчас мы вас допросим.

– Да и у меня к вам тоже есть вопросы, – кротко проговорил Зубриков.

– Это потом, – сказала Ялович, заправляя белоснежный лист бумаги в машинку.

– Потом так потом, – покладисто согласился Зубриков.

Он прислонил палку к вешалке и, сложив руки на столе, как примерный школьник за партой, выжидательно посмотрел на Ялович.

Та моментально отреагировала вопросом: – Зачем вы пришли на приём к Поиловой?

– По поводу своего друга Гоши. Ему отказали в инвалидности и я понёс документы к главврачу.

– А как вы попали на приём? Вас же не было в предварительном списке.

– Пришёл, и был принят в порядке живой очереди.

– Ну и что Поилова, взяла ваши документы?

– Да. Обещала разобраться. Сначала, правда, не хотела, но я её уговорил.

– Не сомневаюсь. У вас это получается, – стрельнула глазами по свидетелю следователь.

Зубриков промолчал.

– А где теперь эти документы? – подняла голову от машинки Ялович.

– А вот об этом, Тамара Викторовна, я хотел бы спросить у вас, – оживился Пётр Петрович.

– Я их не видела, впрочем, особенно и не смотрела.

– Их обязательно надо найти, – продолжал Зубриков, – а то Гоша расстроится, а он и так нервный.

– Всё всем надо, – раздражённо проговорила Ялович. – Одному деньги подавай, другому документы.

– Какие деньги? – быстро спросил Зубриков.

– Не ваше дело, – отрезала Ялович. – Вы слишком любопытны.

– Ничего страшного, – сухо и даже с вызовом ответил Зубриков.

– Ваше впечатление от Поиловой? – поинтересовалась Ялович.

– Трудно сказать, – задумался Зубриков. – очень трудно. На первый взгляд – усталая, замотанная женщина. Но что-то в ней было такое…

– Что?

– Не могу объяснить.

– Ну, Пётр Петрович, – сняла очки Ялович, – вы же у нас детективы читаете, человек грамотный.

– Совершенно верно, Тамара Викторовна, а вот объяснить не могу.

– Жаль. Если вдруг потом сможете, расскажите мне.

– Хорошо.

– Ну а о Митченко, её заме, что скажете? – поинтересовалась Ялович, вновь надевая очки.

– Пока ещё не составил ясной картины, – помявшись, ответил Зубриков.

– Что-то вы не расторопны, – заметила следователь.

– Ну я же не бегун, – возразил свидетель.

– Что ж, вернёмся к вчерашнему вечеру. Итак, вы вышли последним. Примерно, в котором часу?

– Думаю, минут двадцать восьмого, точно не знаю.

– Этого вполне достаточно, ведь Поилова тогда ещё была жива.

– Вот это факт, когда я вышел, она натурально была жива, – горячо подтвердил Зубриков.

– Не актёрствуйте, – сурово сказала Ялович. – В каком настроении была покойная, когда вы вышли?

– С моей точки зрения, в нормальном, но нужно учесть, что тогда я видел её в первый раз. И в последний, – грустно добавил Зубриков.

– Очень печальное дополнение, сочувствую вам, – сухо прокомментировала Тамара Викторовна. – Значит, насколько я понимаю, разговор у вас шёл об инвалидности этого вашего … Гоши.

– Именно так.

– И до чего вы договорились?

– Я оставил все необходимые бумаги, и Поилова обещала разобраться.

– Как вам всё-таки показалось, она не была чем-то раздражена или расстроена, я имею в виду после общения с кем-то из предыдущих посетителей?

– Я понял, что вы имеете в виду, – кивнул Зубриков. – Нет, мне так не показалось. Но если уж быть до конца откровенным, – поколебавшись, добавил он – мы, как бы это сказать, немного пофехтовали словами, ну, вы понимаете, о чём я.

– Прекрасно понимаю, – заверила его Ялович. – Познакомившись с вами, я это распрекрасно…

– Но никакой ссоры не было, – поспешно сказал Зубриков.

– Не волнуйтесь, я всё поняла правильно.

– Приятно иметь дело с умным человеком, Тамара Викторовна, – широко улыбнулся Пётр Петрович.

– Спасибо. Что вы можете сказать о чайнике? Она собиралась пить чай?

– Да, собиралась. На столе были конфеты.

– Вам она случайно не предлагала пить чай? – улыбнулась свидетелю следователь.

– Нет, – ответил Зубриков. – Тогда бы я сказал «к сожалению, нет» а теперь «к счастью, нет».

– Пётр Петрович, а почему вы вернулись?

– Ах, это. Дело в том, что я потерял номерок.

– Какая любопытная случайность!

– О чём это вы, Тамара Викторовна?

– Да так, просто к слову. Ну ладно, общую картину я более или менее представила. Теперь скажите, что вы, вообще, обо всём этом думаете?

– Ничего не думаю, Тамара Викторовна.

– Ну-ну, Пётр Петрович, не лукавьте. Я уверена, что в вашей голове прямо-таки роятся версии.

– Роятся обычно мухи, – с достоинством сказал Зубриков.

– Ясно, не хотите говорить.

– Не хочу зря болтать языком.

– Ваше право. Вот прочтите, пожалуйста, и распишитесь.

Зубриков взял предложенный протокол, водрузил на нос очки и углубился в чтение. Зазвонил телефон. Ялович сняла трубку.

– Ну и когда вы придёте? Хорошо, завтра в девять. Смотрите не опаздывайте. Не за что. До свидания.

Положив трубку, она устремила очки на Зубрикова.

– Ну что, прочитали?

– Да-да, Тамара Викторовна. Вот и автограф оставил.

– Отлично. Ну всё, можете идти. Но мы не прощаемся.

– Конечно, конечно. Всяческих вам успехов, дедуктивных находок, логических выкладок.

– Слушайте, Зубриков, – оборвала пожелания Ялович, – я устала, пожалуйста, перестаньте насмехаться.

Пётр Петрович был уже у двери, когда Ялович внезапно выстрелила в него вопросом:

– А вы знакомы с лором Крыловым?

– Не имею чести, – ответил Зубриков и с недоумением посмотрел на следователя.

– Пётр Петрович, – с волнением, как будто на что-то решилась, заговорила Ялович, – Всё-таки выскажите что-нибудь об этом деле, ну пусть не мнение, хотя бы впечатление, ассоциацию, мне важна любая мелочь.

Зубриков задумчиво взглянул на Ялович, повертел палку в руке и, наконец, серьёзно проговорил:

– Вы хотите ассоциацию? Пожалуйста. Тамара Викторовна, я не знаю почему, но меня не покидает ощущение, что у Поиловой и Митченко есть что-то общее, какое-то неуловимое сходство, вот моя ассоциация. Это вам поможет?

– Пока не знаю, – вздохнула Ялович, – но в любом случае спасибо за понимание и серьёзный ответ.

– Не за что, – мягко улыбнулся Зубриков и тихо закрыл за собой дверь.

Глава 11

В половине девятого утра в пятницу капитан Кораблёв появился в кабинете Ялович.

– Ну, что новенького? – бодро спросил он, потирая озябшие ладони.

– Да вот Котеев позвонил вчера и попросился на девять утра сегодня. Перенесла.

– А этот твой пенсионер был?

– Зубриков-то? Был. Тот ещё, скажу тебе, кадр.

– Все они кадры, – хмуро прокомментировал капитан, – ну что, узнала от него что-нибудь интересное?

– Мужик он смекалистый, – задумчиво проговорила Ялович, – но темнит, не хочет делиться своими мыслями.

– Ладно. Без него как-нибудь разберёмся. Я тебе на сегодня придан.

– Спасибо. А что насчёт Смирнова?

– Выясняем. Уж больно распространённая фамилия. Не волнуйся, сегодня найдём.

– Ну и чудесно. Петя, давай я тебе пока кофе сделаю. Успеем попить до Котеева.

– Отличная идея, а то я что-то подморозился, – улыбнулся румянцем капитан Королёв.

Котеев появился в кабинете Ялович в 9.05. Чисто выбритый, наодеколоненный, с уложенными волосами, он вошёл и начал бегать глазами по кабинету.

– Садитесь, – прервала осмотр Ялович.

Котеев послушно сел и тут же заёрзал на стуле.

– Да не волнуйтесь, – лицо Тамары Викторовны выразило даже нечто похожее на улыбку.

– Давайте скорее перейдём к сути дела, – попросил Котеев.

– Ваше желание совпадает с моим, Александр Васильевич. Вы здесь в качестве свидетеля и никого больше. Так что спокойно отвечайте на мои вопросы и не нервничайте, никто вас ни в чём не обвиняет.

– Хорошо, спасибо, – облегчённо вздохнул Котеев.

– Начнём, Александр Васильевич. Как вы попали на приём к Поиловой?

– Записался заранее.

– Хорошо. Цель вашего визита?

– Мне хотелось пройти хорошее полное обследование. И я решил обратиться сразу к главврачу. Ну, естественно, обследование платное и я подумал, что лучше заплатить один раз и сразу.

– И сколько же, если не секрет, стоит подобное обследование? – поигрывая очками, поинтересовалась Ялович.

– Отчего же. Она запросила пять тысяч.

– Надеюсь, рублей, а не долларов?

– Пока ещё рублей, – усмехнулся Котеев.

– Понятно, Александр Васильевич. Скажите, вы впервые встретились в тот день с Марией Ильиничной Поиловой?

– Да, впервые.

– Что вы о ней думаете?

– Да ничего. Женщина как женщина.

– Как, по-вашему, она вела себя не напряжённо, может, была возбуждена или чем-то расстроена?

– Я ничего подобного не заметил, – решительно заявил свидетель.

– А что вы скажете об остальных посетителях? Никто из них не вёл себя странно?

– Честное слово, Тамара Викторовна, мне было не до них.

– Какой вы, однако, невнимательный, – упрекнула свидетеля следователь.

– Уж таким уродился, – развёл руками Котеев.

– Чай она вам не предлагала?

– С какой стати? – удивился Котеев.

– Ну мало ли.

– Нет, ни мало, ни много.

– Отвечайте по существу, Александр Васильевич, не передёргивайте, – нахмурилась Ялович.

– Вы меня извините, но вы задаёте такие вопросы…

– Я задаю нужные вопросы, – отрезала Ялович. – Ваше дело не оценивать их, а отвечать. Следующий вопрос: Долго вы пробыли в кабинете?

– Минут десять, может быть, пятнадцать, не засекал.

– Так мало?

– А чего там делать-то?

– Скажите, вы знакомы с Ольгой Алексеевной Митченко, заместителем покойной?

– Нет, не знаком.

– Ну что ж, пожалуй, это всё, – подумав, сказала Ялович. – Подпишите, пожалуйста, протокол и никуда не уезжайте.

– Да я и не собирался, – сказал Котеев и подписал не читая.

На пороге Ялович остановила его вопросом:

– А всё-таки, зачем вы на самом деле приходили к Поиловой?

Котеев обернулся, внимательно посмотрел на следователя, потом молча закрыл за собой дверь.

Вера Афанасьевна Белова появилась в кабинете Ялович без двух минут три. Сидя за своим рабочим столом, Тамара Викторовна задумчиво и даже с некоторого рода симпатией разглядывала среднего роста шатенку лет 42–43 с добрыми усталыми глазами. От Веры Афанасьевны словно исходила волна мягкости, она вызывала доверие, располагала к откровенному разговору, могла и наверняка умела посочувствовать.

– Вера Афанасьевна, расскажите, пожалуйста, своими словами о своём визите к главврачу Поиловой, – неожиданно для самой себя мягким тоном предложила Тамара Викторовна.

Вера Афанасьевна поправила пальто, лежавшее на коленях, и рассеянная улыбка тронула уголки её губ.

– Я даже не знаю, с чего начать, – неуверенно произнесла она.

– Начните сначала. Ну вот, например, зачем вы пришли на приём. Смелее, Вера Афанасьевна, – подбодрила её Ялович и тоже улыбнулась.

– Я пришла по поводу нашего участка, вернее участкового, Кирилла Петровича Заболоцкого. Он очень невнимательно и небрежно относится к своим обязанностям. Я, конечно, понимаю, что зарплаты у врачей низкие, но тем не менее надо нормально работать. У меня самой невысокая зарплата, но я же не халтурю.

– Полностью с вами согласна, – сказала Ялович. – А что конкретно делает не так этот ваш Заболоцкий?

– Не всегда является по вызовам. Невежлив, невнимателен, рук не моет, да и лечит через пень-колоду. Он же в конце концов давал клятву Гиппократа. Возмутительная халатность!

Тамара Викторовна не очень поняла, что значит «лечить через пень-колоду», однако не подала виду. Её интересовало другое – смерть Поиловой.

– Цель вашего посещения мне ясна, Вера Афанасьевна, – кивнула следователь. – Скажите, вы раньше встречались с Поиловой?

– Нет, не было необходимости.

– Какое у вас сложилось о ней впечатление?

– Деловая, собранная женщина. Вникла в мою жалобу. Пообещала разобраться.

– Вам не показалось, что она была чем-то расстроена, может быть, нервничала?

– Да нет, ничего подобного я не заметила.

– А что вы можете сказать о других посетителях? – внезапно пришёл в голову вопрос Ялович. – Вы кого-нибудь из них знали?

Вроде бы нет, – неуверенно произнесла Белова. – Вот только лысый мужчина в очках показался мне знакомым.

– Вы уверены? А где вы его встречали?

– Не помню.

– А остальные?

– Нет, пожалуй, нет.

– Спасибо, Вера Афанасьевна, я думаю, это всё. Подпишите, пожалуйста, и никуда не уезжайте.

Белова внимательно прочла протокол и подписала.

– Скажите, а её действительно убили?

В голосе Беловой звучало взволнованное любопытство.

– Пока не знаю, – честно ответила Ялович. – Одно могу сказать достоверно – смерть была насильственной.

Белова внимательными, чуть ли не коровьими глазами посмотрела на следователя и, грустно кивнув, вышла из кабинета.

Вечером, в конце рабочего дня, к следователю зашёл прокурор района.

– Ну как идёт дело «поликлиника», Тамара Викторовна? – поинтересовался Олег Васильевич.

– Движется потихоньку, – устало ответила Ялович.

– Какие следственные планы?

– Надо ещё раз осмотреть место происшествия повнимательнее.

– Дельная мысль, – одобрил прокурор. – И когда думаете этим заняться?

– Сегодня вечером или завтра утром.

– Успехов. Кстати, загляните в субботу утром ко мне домой. Посидим, обсудим дело как обычно.

– А что, Лидия Валерьевна заинтересовалась? – с иронией спросила Ялович.

– Будем считать, что так, – улыбнулся Седельцев. – И захватите П.С. Думаю, он нам поможет.

– Я вам позвоню, – коротко сказала Ялович и углубилась в бумаги, давая понять, что разговор завершён. Седельцев неопределённо хмыкнул и вышел из кабинета.