Текст книги "Убийство в районной поликлинике"

Глава 12

– Кладите побольше сливового варенья, Тамара, я сама готовила.

Хозяйка квартиры, Лидия Валерьевна Седельцева, с широкой радушной улыбкой придвинула Ялович изысканную розетку.

– Спасибо, Лида, – Ялович опустила варенье в чай и тщательно размешала.

Она, Седельцев и его супруга сидели так примерно с полчаса и болтали о всяких пустяках. Олег Васильевич уже в третий раз взглянул на часы, что не укрылось от бдительной Лидии Валерьевны.

– Ты куда-то торопишься, Олег? – в вопросе прозвучала неприкрытая сочная ирония.

– Конечно, нет, Лида, – с показным жестом развёл руки прокурор. – Да и куда я могу торопиться в воскресный полдень.

Они взглянули друг на друга и, не выдержав, рассмеялись. Ялович, сидевшая за накрытым белоснежной скатертью и чайным сервизом столом, пристально смотрела на хозяев. Олег Васильевич был лет на пять старше жены, у него уже чётко намечался живот и он начинал лысеть. А вот Лидия Валерьевна сохранилась гораздо лучше. Естественная блондинка, высокого роста, со стройной фигурой, хоть сейчас выходи на подиум. Она была замужем десять лет и, судя по всему, брак удался. Для полного счастья, по мнению Ялович, им не хватало ребёнка или детей. Отведя взгляд от хозяев, Тамара Викторовна уже в который раз прошлась по знакомой обстановке. Сервант, доверху заставленный посудой, японский цветной телевизор, книжный стеллаж, цветы в горшках на подоконниках, мягкая софа… Тамара Викторовна выпрямилась на стуле. Когда же она в первый раз появилась здесь? Да, пожалуй, лет шесть назад. Тогда расследовали дело об убийстве на заводе. Только-только распался СССР. Она как сейчас помнила хозяйку, обворожительную в лиловом платье, с кулоном на декольтированной груди и стильными серьгами в форме креста. Как давно это было. А такое ощущение, что минуту назад. И то убийство помогла раскрыть хозяйка дома, умная, тактичная госпожа Седельцева. Она ненавязчиво подвела мужа и её, Ялович, к верному решению проблемы. А потом, когда попадались сложные дела, устраивались вот такие встречи. На них Лидия Валерьевна давала несколько советов, высказывала вслух свои соображения и проблема как бы решалась сама собой. Но на этот раз, подумала Ялович, дело слишком сложное и с бухты-барахты его не раскрыть. Однако, в любом случае, Лидия Валерьевна может и наверняка даст ценный совет. А что если… Из раздумий следователя вывел голос прокурора района.

– Вы витаете где-то далеко от нас, Тамара Викторовна, – широко улыбаясь, проговорил Олег.

– Так, вспомнилось кое-что, – суховато ответила Ялович и облизнула губы, на которых тонким слоем лежала гигиеническая помада.

– Воспоминания – это замечательно, – сказал Олег Васильевич – Но, уважаемая Тамара Викторовна, давайте поговорим о деле. Я имею в виду дело об убийстве в районной поликлинике.

– Давайте поговорим, поговорим, – согласилась Ялович, придвигая к себе печенье.

– Угощайтесь, как можно радушнее произнесла хозяйка.

– Спасибо. Итак, что вы хотите знать, Олег Васильевич?

– Как что? Ваши соображения по делу. Вы ведь уже допросили людей, видели место происшествия, вот и расскажите нам всё.

– Охотно. Люди как люди, а осмотр места происшествия не даёт немедленной разгадки.

– Ну-ну, Тамара, не сердитесь, – наклонившись вперёд, вмешалась Седельцева. – Давайте поговорим серьёзно. Муж рассказал мне, что знал. В конце концов мы делаем одно дело и я не понимаю, почему не обсудить его в домашней обстановке. Согласитесь, в прокуратуре в кабинете Олега вы не сводили бы всё к шутке. Давайте, Тамара, попробуем разобраться и решить проблему.

Ялович сдалась, загипнотизированная голосом Седельцевой.

– Я уверена, они все врут, кроме Воронцова, – резко начала она.

– Кто такой Воронцов? – поинтересовалась Лидия Валерьевна. В её руках появились небольшой блокнотик и миниатюрная шариковая ручка.

Ялович рассказала жене шефа о допросе Воронцова.

– Интересный оборот, – бесцветным тоном прокомментировала Седельцева. – Но прошу вас, Тамара, продолжайте.

Ялович коротко резюмировала допросы остальных свидетелей.

– Я уверена, что почти всех из них шантажировали, – подытожила она.

– Почти, – задумчиво повторила Седельцева, – А в ком конкретно вы сомневаетесь?

– Ну, я думаю Зубрикова не шантажировали. Во-первых, его не было в списке, он пришёл спонтанно, а во-вторых… – Ялович запнулась.

– А во-вторых? – Мягко, но твёрдо подстегнула её Седельцева.

– А во-вторых, не тот он человек, – решительно заявила Ялович, – Не тот он человек, чтобы платить шантажисту.

– Хотела бы я с ним познакомиться, – медленно проговорила хозяйка дома.

– Полагаю, в этом нет необходимости, Лида, – подал голос муж.

Ялович, сидевшая к нему вполоборота, неторопливо повернула к начальнику очки. Минут 40 она разговаривала только с Седельцевой, а муж не вмешивался. Почему он подал голос именно сейчас? Просто надоело молчать? Или он почему-то не хочет, чтобы его жена встречалась с Зубриковым?

Седельцев словно прочёл мысли следователя.

– Да не берите в голову, Тамара Викторовна, – поспешно проговорил он. – У Лиды и так дел хватает, и ни к чему ей знакомиться со своеобразными пенсионерами.

– Позволь дорогой, я сама это решу, – показала ряд ровных белых зубов Лидия Валерьевна.

– Ну, я вовсе не хотел тебе запрещать, – смешался Седельцев.

– Я так и думала, Олег, – очаровательно улыбнулась ему супруга, – Прошу вас, Тамара, продолжайте.

– Так вот, как я уже говорила, моё мнение таково: история Воронцова звучит весьма правдоподобно, если конечно он не прекрасный артист, во что я не верю. Остальные пока не признались, выдумывают всякие басни.

– А если все или кто-то из них говорит правду, дорогая? – лицо Лидии Валерьевны прямо-таки лучилось.

– По-моему, это маловероятно, – холодно ответила Ялович.

– Давайте по существу, – вмешался Седельцев. – Тамара Викторовна, вы обнаружили какие-нибудь следы шантажа на месте преступления?

– Ну ты и скажешь, Олег, «следы шантажа», – хихикнула Лидия Валерьевна.

Муж постучал ложкой по чашке, строго посмотрел на жену и стал ждать ответа Ялович.

– Нет, Олег Васильевич, никаких денег я не нашла, – ответила следователь.

– А предсмертную записку? – помешивая варенье, задала вопрос Седельцева.

– Тоже нет.

– Расскажите подробнее о результатах экспертизы, – попросил прокурор. – Ну для начала медицинской.

– Поилова была отравлена цианидом. Время смерти нам известно. Показания Зубрикова позволяют определить его с точностью до минут.

– Кто докажет, что Зубриков говорит правду и что он общался с живой Поиловой? – зелёные глаза Лидии Валерьевны смотрели на следователя не мигая, в них не было и тени былой весёлости.

– Ну я не знаю, мне как-то казалось само собой разумеющимся, что… ну я… – Тамара Викторовна окончательно растерялась.

– То-то и оно, – покивала Седельцева. Вы верите всему, что вам рассказывают. Вы, как Олег, сколько лет там работает, а всё такой же неисправимый идеалист. Верит на слово фигурантам по делам.

– Но Лида, – запротестовал Седельцев, – вера в людей – это основа моей жизненной философии. Без этого же нельзя.

– Можно. Когда речь идёт не просто о людях, а о фигурантах, как я выразилась.

– Вы правы, Лида, – неожиданно покладисто произнесла Ялович. – Этот Зубриков словно околдовал меня, такой обаяшка.

– Непременно с ним познакомлюсь, – подтвердила своё намерение Седельцева, кладя в рот варенье.

– Итак, – продолжала Ялович, – даже если Зубриков лжёт, а я не вижу для этого оснований, то всё равно её отравили незадолго до этого времени. Нина Анатольевна Башевич утверждает… – Ялович внезапно запнулась, и глаза под стёклами очков несколько раз моргнули.

– Вот-вот, – улыбнулась Седельцева, – опять вы слепо полагаетесь на показания свидетеля.

– Но не могут же они все скопом лгать, – вырвалось у Ялович.

– Вспомните «Восточный экспресс» Кристи, – предложила Лидия Валерьевна, подливая себе ещё чаю.

– Ты в самом деле считаешь, что вся очередь лжёт? – поинтересовался у жены Седельцев. – По-твоему, они все в сговоре?

– Необязательно. Представь, ты входишь в кабинет и находишь главврача мёртвой. Если тебя шантажировали, значит у тебя есть мотив для убийства. Как поступить? Выскочить и крикнуть, что она мертва или побыть в кабинете и сделать вид, что был на приёме у живой Поиловой?

– Но это какие всем надо иметь нервы, Лида! – усомнился прокурор.

– Ну почему обязательно всем, Олег? Возможно, преступник кто-то из тех, кто заходил к ней одним из последних.

– Невероятная версия! – после несколькосекундной паузы выпалил Седельцев. – Не верю!

– Я, признаться, и сама считаю это маловероятным, – успокоила мужа прокурорша. – Просто я хотела этим показать, что нельзя доверять на слово людям, фигурирующим в деле о насильственной смерти.

– Очень наглядный пример, – пробурчал Седельцев. Он встал и прошёлся по комнате. – Кто-нибудь ещё остался не допрошенным из этой очереди, Тамара Викторовна? – сухим деловым тоном спросил он.

– Смирнов Ливий Сергеевич. Кораблёв ищет его.

– Долго что-то.

– Позвольте напомнить вам, – вспыхнула Ялович, что у меня в производстве не одно дело.

– Ну-ну, не ссорьтесь, – примирительно вмешалась хозяйка. – Олег! – строго сказала она мужу, – Тамара Викторовна сегодня наша гостья.

– Извините, – сел Седельцев.

Ялович тоже села.

– Ещё чаю, – предложила Лидия Валерьевна.

– Нет, спасибо, – отказалась следователь.

– А всё-таки, как по вашему, это убийство или самоубийство? – зелёные глаза хозяйки пристально смотрели на гостью.

– Понятия не имею, а по вашему?

Лидия Валерьевна откинула золотистую прядь со лба и, загадочно улыбнувшись, ничего не ответила.

Глава 13

– Прошу тишины, – постучала ручкой по столу Ольга Алексеевна Митченко. – Позвольте сказать, коллеги, что мы собрались на экстренное заседание в связи с насильственной смертью нашей начальницы, Марии Ильиничны Поиловой, долго руководившей нашим коллективом и, я уверена, искренне и горячо любимой всеми нами или хотя бы подавляющим большинством.

– Во даёт! – восхищённо, негромко, но так, чтобы её услышали, проговорила Алла Михайловна Дергень.

Бернингсен строго, с укоризной, посмотрела на свою медсестру. Та никак не отреагировала, она увлечённо ковырялась в ухе.

– Ты неисправима, – вздохнула Галина Ильинична и вновь повернулась к сидевшей во главе стола Митченко.

Конференц-зал 45-й поликлиники был полон – яблоку негде упасть. Митченко, одетая в строгий чёрный костюм, держалась уверенно и даже непринуждённо.

– Вышестоящее руководство, – чётким голосом продолжила Митченко, поручило мне исполнять обязанности главврача до нового назначения на так неожиданно и печально освободившуюся вакансию.

– А сколько времени вы будете исполнять эти обязанности? – раздался голос из зала. Митченко метнула в бесцеремонного перебивалу недовольный взгляд.

– Сколько решит руководство, – сухо ответила она.

– А вас могут утвердить? – спросил другой голос.

– Если сочтёт нужным руководство, – у Митченко уже иссякало терпение.

– А что-нибудь изменится в нашей работе? – поинтересовался третий голос.

– Пока нет, будем работать по-прежнему.

– А что насчёт смерти Поиловой, милиция разъяснит дело? – это спросил лор Крылов.

– А вот это узнайте у милиции, Иван Андреевич, – не смогла сдержать улыбки Митченко. – Ещё будут вопросы? – Обвела она глазами аудиторию.

– Да, когда кончится грипп?

– Когда Богу будет угодно, Алла Михайловна, – в тон Дергень ответила и.о. главврача.

Алла Михайловна, судя по всему, не удовлетворилась этим ответом и вознамерилась продолжить диалог, но Бернингсен больно толкнула свою медсестру локтем в бок и так грозно взглянула на неё, что подчинённая решила на этот раз промолчать.

– Ну что ж, раз вопросов больше нет, пора приступать к обычной работе, – подвела итог Митченко.

При выходе из конференц-зала её остановил средних лет мужчина в милицейской форме.

– Извините, среди вас есть лор по фамилии Крылов?

– Иван Андреевич, подойдите сюда, – попросила Митченко.

Крылов приблизился.

– Капитан Кораблёв, – представился мужчина в милицейской форме. – Иван Андреевич, на два слова, пожалуйста.

Они отошли в сторону.

– Слушаю вас, – хмуро проговорил Крылов.

– У меня для вас повестка к следователю Ялович. Завтра на 12 дня.

– А зачем это?

– Мне поручено передать. Я выполняю. Я только курьер. Распишитесь, пожалуйста.

Крылов нехотя взял лист бумаги из рук капитана, повертел, прочёл несколько раз и расписался.

– Будьте вовремя, пожалуйста, не опаздывайте, – на всякий случай предупредил лора капитан и, не прощаясь, зашагал прочь.

* * *

– Ну и что ты устроила? – недовольно спросила у Дергень Бернингсен, когда они вдвоём оказались в кабинете последней.

– Да как обычно, не бери в голову, – зевнула медсестра.

– Ну сегодня ты уж слишком перестаралась, – продолжала укорять её Бернингсен.

– Не нуди, – отмахнулась Дергень, – давай лучше начинай приём, люди ждут. Хотя постой, ты мне ещё не рассказала о визите к этому Смирнову. Это он был на приёме у Ильиничны?

– Да, вроде он.

– Вроде или он?

– Ну чёрт знает, он прямо не признался, но из его вопросов уверена, что – он.

– Ладно, скоро узнаем точно, милиция всё равно вычислит.

– Да, это она умеет, – согласилась Бернингсен, – а вот когда дело доходит до преступников…

– Это уже сложнее, – кивнула Дергень, – С Петром-то общалась на выходных?

– Нет, а что?

– Так, ничего. Просто любопытно было бы узнать, что он думает о смерти Поиловой.

– Позвони, телефон есть.

Дергень шутливо подтолкнула начальницу локтем в бок, но та не поддержала игру; пора было начинать приём.

* * *

После окончания рабочего дня Дергень и Бернингсен решили выпить по пиву. Они зашли в небольшое кафе, размещавшееся в булочной. За одним из четырёх столиков сидела знакомая фигура.

– Присаживайтесь, – улыбнулась Ольга Алексеевна Митченко, – Как у вас идут дела?

– Всё хорошо, – садясь, ответила Бернингсен, и пока Дергень заказывала два пива, коротко рассказала, как прошёл приём.

– Да, грипп пока не убывает, – вздохнула и.о. главврача.

– Что делать, – откликнулась Бернингсен.

К ним присоединилась Дергень с двумя кружками пива.

– Петровское? – улыбнулась Митченко.

– Не угадали, «Бочкарёв», ответила Дергень.

– Ну, я предпочитаю кофе, – и Ольга Алексеевна сделала небольшой глоток из своей чашки.

– У каждого свой вкус, – заметила Алла Михайловна. – О, неплохое пиво, – попробовав, сказала она. – Как тебе, Галя?

Хорошее, – согласилась Бернингсен.

– Как думаете, вас утвердят в должности? – завязала беседу Дергень.

– Ну откуда ж я знаю, Алла Михайловна, это зависит от начальства.

– Да бросьте, Ольга Алексеевна, – посоветовала Дергень, делая большой глоток пива, – наверняка у вас есть свои прогнозы.

– Я не бюро погоды, – улыбнулась Митченко.

– Так мы ни к чему не придём, – нахмурилась медсестра. – Что-то вы темните, Ольга Алексеевна.

– Алла, отстань от человека, – вмешалась Бернингсен, – ты же видишь, Ольга Алексеевна не хочет отвечать.

– Вижу, но не пойму причины.

– Побольше бы тебе такта, цены бы не было, – сказала Галина Ильинична.

– Как-нибудь проживу, – отмахнулась Дергень. – А скажите, Ольга Алексеевна, как вы думаете, нашего шефа отравили или она сама?

– Ну и вопросы вы задаёте, я же не органы.

– Что, у вас нет своего мнения?

– А у вас есть?

– Конечно, – убийство.

– Почему вы так думаете?

– Да как же иначе. Кто же станет вот так, в конце рабочего дня, травиться цианидом?

Митченко не нашлась, что ответить. Зато нашлась Бернингсен.

– Алла, ты конечно у нас и Холмс и Мегрэ, но оставь людей в покое. Извините, Ольга Алексеевна, мы вам надоели.

– Ну что вы, – в тоне Митченко сквозила неприкрытая любезность.

– Допивай пиво, – предложила Бернингсен Дергень, – а то у тебя ещё полкружки.

– Успею.

Митченко между тем расправилась с кофе и поднялась.

– Дамы, мне пора. Не болейте.

– Спасибо, и вам того же, – попрощалась Бернингсен.

– Ну и пава, – негромко произнесла вслед Митченко Дергень, – наверняка спит и видит, чтобы стать главврачом.

– Ты ещё скажи, что она ради этого отравила Поилову, – хмуро бросила Бернингсен.

– Не иронизируй, я пытаюсь быть серьёзной.

– У тебя это плохо получается.

– Что делать.

Бернингсен одним глотком допила пиво, застегнула пальто и поднялась.

– Ладно, пошли, завтра ведь рабочий день.

– Слушай, – сказала Дергень, – а может, зайдём к Петру, узнаем, как он там побывал у следовательши?

– Можешь зайти, а меня муж дома ждёт.

– Подумаю.

– Подумай, полезно.

На перекрёстке они распрощались, завтра их ждал очередной рабочий день.

Глава 14

Вернувшись в РОВД, капитан Кораблёв запросил дополнительную сводку на фамилию «Смирнов». Его ждали ещё шесть телефонов и адресов. На пятом ему повезло; он попал на «того» Смирнова. Ливий Сергеевич не стал запираться, и на вопрос капитана, он ли был на приёме у главврача Поиловой, ответил утвердительно.

– Я к вам зайду через полчаса, – сказал капитан, довольный, что наконец нашёл нужного Смирнова.

Смирнов встретил сотрудника милиции не очень любезно.

– Надеюсь, вы ненадолго, я спешу, – буркнул он.

– Я тоже занят, – сухо ответил Кораблёв, задерживать вас долго не собираюсь, моё дело вручить повестку.

– Вручайте, – протянул руку Смирнов.

– На завтра, – предупредил капитан.

– Уж ясно, что не на сегодня.

– Какое время вам удобнее?

– С утра, с утра.

– Тогда на девять.

– Да, благодарю.

Пробежав глазами по повестке. Смирнов кивнул и сделал неопределённое движение.

– До свидания, – попрощался Кораблёв, направляясь к двери.

– Всего доброго, – с облегчением выдохнул Смирнов.

* * *

Алла Михайловна Дергень с достоинством поднялась по не слишком цивильной лестнице подъезда, в котором жил Зубриков, и плотно утопила кнопку звонка. Внутри что-то затренькало, затрещало, и раздались шаркающие шаги.

– Кто там? – поинтересовался хозяин квартиры.

– Свои, – представилась Дергень.

Зубриков отодвинул задвижку и с полунаигранным радушием пригласил гостью войти. Приняв внушительное, видавшее виды пальто, Зубриков, кряхтя, нагнулся, и вытащил из-под стоявшего рядом с вешалкой старинного кресла мягкие тапочки. Гостья с видом заштатной королевы сдала Зубрикову пальто, словно галантному гардеробщику и, плавно спикировала в кресло, элегантным движением слонихи обулась в поданные тапочки.

– Прошу в гостиную! – сделал торжественный жест рукой Зубриков.

Дергень слегка кивнула и покачиваясь, как каравелла на волнах, вплыла в комнату.

– Чай, кофе? – предложил Зубриков.

Алла Михайловна выбрала кофе.

Сев друг напротив друга, они одновременно пригубили каждый из своей чашки и, обменявшись взглядами, улыбнулись.

– Рассказывай, – весело предложил Зубриков.

– Что рассказывать-то?

– Как докатилась до жизни такой.

– Да ну тебя. Лучше ты расскажи, как побывал у следователя.

– За этим и пришла? А я уж решил, что ты разобралась в смерти Поиловой.

– Слушай, ты, Ильф и Петров, будешь ёрничать – не узнаешь свежих новостей.

– А они есть?

– А как же. Но сначала ты давай про следователя.

– Начинать?

– Валяй.

Прежде чем приступить к рассказу, Зубриков отпил ещё кофе, посмаковал ложечку сгущёнки, поёрзал в кресле, «поплевал» в потолок и, окончательно выведя Дергень из терпения, приступил к рассказу.

– Интересно, – задумчиво проговорила Алла Михайловна, когда он закончил, – весьма интересно.

Зубриков положил в рот ещё ложечку сгущёнки.

– Какое у тебя мнение об этой Ялович? – спросила Дергень, делая очередной глоток кофе.

– Неглупая женщина, но не очень приятная. Карьеристка и мещанка. Впрочем, определённо не мисс Марпл.

– Даже так? Смотрю, ты мастер навешивать ярлыки, Пётр.

– Ну мы же говорим откровенно.

– Согласна. Как думаешь, она тебя подозревает?

– Вряд ли. Во всяком случае, я этого не почувствовал.

– Ну а что она вообще думает о деле?

– Кто его знает. Ялович дама скрытная. Уверен только в одном: она предполагает, что это убийство.

– А ты?

– То же самое.

– Но почему?

– Видишь ли, когда я уходил, в кабинете оставался человек, совершенно не думавший об отправке в мир иной. Если я что-то понимаю в психологии, – добавил Пётр Петрович.

– Понятно, – кивнула медсестра. – Ну ещё какие у тебя соображения?

– Да вообще-то никаких, – замялся Зубриков.

– Давай, выкладывай.

– Скорее всего, ей подсыпали цианид в чайник, но есть кое-какие загвоздки.

– Например?

– Кто мог знать, что там будет чайник и что она будет пить чай?

– Кто-то, кто бывал в кабинете раньше.

– Возможно, ладно, пока оставим это. Сейчас мне важно придумать хоть какой-нибудь разумный мотив.

– Но ты продолжаешь настаивать на убийстве?

– Самоубийство кажется мне абсурдным.

– Зверская логика. А что касается мотива, то он мог быть любым, мы же ничего не знаем.

– Согласен, Алла.

– Скажи-ка, – вдруг встрепенулась Дергень, – а может, кто-то успел зайти и отравить её после твоего ухода? Кто-то знакомый. Например, Митченко?

– Не думаю, – покачал головой Пётр Петрович. – Во-первых, я отсутствовал не более 6–7 минут, а во-вторых… – Он остановился.

– Ну? – подтолкнула его Дергень.

– А что, пожалуй, это не так уж невероятно.

– Что я говорила! – Довольно воскликнула гостья.

– Тогда это могла быть не только Митченко, но и любой другой, – заметил Зубриков.

– Но уж точно не я, – отрезала Дергень.

– Как знать, как знать, – решил поддеть Аллу Зубриков.

– Ну ты, Холмс недоделанный!

– Кстати, есть у меня ещё кое-какие мыслишки, – посерьёзнел Зубриков. – Ялович проговорилась о каких-то деньгах.

– Что за деньги?

– Не знаю, но думаю, не было ли тут шантажа?

– Шантаж и Поилова? – фыркнула Дергень, – Не такой она была человек.

– Понимаешь, Алла, что-то было странное в этой очереди, что-то объединяло всех этих людей, есть у меня сейчас такое ощущение.

– Аура, что ли? – спросила Дергень.

– Ну хочешь, назови так. Хотя, как ты знаешь, я во все эти ауры не верю.

– Ты у нас известный материалист и атеист.

– Какой есть, таким советская власть воспитала.

– Ты же её не жалуешь.

– Одно другому не мешает.

– Да ну тебя, – раздражённо отмахнулась Дергень. – С тобой как начнёшь говорить на свободную тему, вечно в словесной шелухе увязнешь. Есть что-нибудь по существу?

– Да вроде бы всё, – подумав, ответил Пётр Петрович.

– Ну тогда я тебе расскажу о наших новостях.

И она в красках описала ему выступление Митченко на собрании поликлинического корпуса.

– Хороша ваша зам! – присвистнул Зубриков, выслушав почти что стенографический отчёт. – Прямо Диоген в юбке.

– Не Диоген, а Демосфен, – строго поправила его старшая медсестра.

– Тьфу ты, пропасть, конечно Демосфен.

– Ну так вот. Болтала она конечно хорошо, но если её назначат главной, это будет…

– Некоторая неприятность, – закончил за неё Зубриков.

– Мягко сказано, Пётр.

– Ну что ещё нового?

– Бернингсен в качестве врача посетила некоего господина Смирнова, кстати, члена той злополучной очереди.

– Ага, и что?

– Непонятный тип, по её словам.

– А он что, заболел?

– Да нет, хотел получить больничный. Видимо, не рвётся к следователю.

– Вполне его понимаю, – заметил Зубриков.

– Ну ладно, мне пора, – поднялась Дергень, – дела ждут.

– Ну, будь.

– А ты давай мозгуй, вычисляй.

– Постараюсь. Да, у меня тут для тебя шоколадка припасена, – и Зубриков торжественно вручил подруге плитку «Фазера». – Бернингсен я передать побоялся, а то ещё съест по дороге.

– Это мудро, – похвалила Дергень и неспешно выплыла из квартиры.

Зубриков закрыл за ней дверь, на всякий случай внимательно осмотрел замки, и сел смотреть политическую передачу.