Текст книги "Руны на шевронах"

Я сразу принялся её целовать, говоря в паузах:

– Просто… счастлив… тебя… видеть…

Бедные Мухаммед и Авдей! Не, это как бы их профессия, дожидаться часами. Но шесть часов с Катей! Она их терзала только по-английски или применяла немецкий?

* * *

Проснулся я с мыслью, что очень хорошо быть женатым. Особенно на Кате!

– Оставь мои сиськи в покое, – промычала она ещё с закрытыми глазками. – Они только вечером, – она открыла глаза и сказала ласково. – Нас ждёт боярский день!

– Выходной, – неуверенно внёс я поправку.

– У кадетов, может, и выходной, – заявила она убеждённо. – А у бояр выходных не бывает!

– Тогда придётся вставать, – сказал я с угрюмой решимостью.

Вместе мы сделали кадетскую зарядку, только без пробежки. Потом вместе в душ и оделись к завтраку. Кто-то внушил Кате идею, что бояре даже в постели завтракают при полном параде. Хотя в постели я ей перекусить ещё не предлагал…

В общем, вышли мы в гостиную, как в гости собрались. Оба умытые и причесанные, я в парадке, Катерина в костюмчике и на каблучках. Авдей и Мухаммед уже сидели на диванах в полной боевой готовности. Они вообще спят когда-нибудь?

Только вошли и поздоровались, как в гостиную заглянула Миланья и позвала всех к столу. Ну, а про неё и сомнений не возникало – кто много плачет, почти не спит.

Приготовила она сырников со сметаной, а кому человеческой еды мало, тем масло кубиками, разные колбаса и солёная лососина. Чтоб не уподобляться, я ограничился лишь тремя бутербродами с какао. Сказано же кем-то из мудрых, что из-за стола нужно вставать с чувством лёгкого голода. Особенно, когда некоторые девушки смотрят на мои бутерброды с весёлым ужасом.

Кстати, правильно сказано, поскольку гуморальная система работает со значительной задержкой. Ощущение сытости должно было прийти только на политинформации, но в тот раз его затмили другие, более сильные эмоции.

Для начала позвала Катя на политинформацию Миланью и показала нам прямоугольник с полоской, пояснив:

– Этот тест на беременность я сделала при Миланье в понедельник сразу после свадьбы. Как видите, тест отрицательный. Тогда же я перестала принимать противозачаточные пилюли…

Я слушал с открытым ртом и в голове отплясывали глупые мысли:

«А какой нынче год? Хотя боярам многое доступно. Американское или немецкое. Могли они придумать тесты и пилюли к 1940-му году»?

Катя достала другой прямоугольник и сказала:

– А этот тест я сделала при Миланье сегодня…

– А… – попытался я спросить.

– После завтрака сделала, – ответила Катя и продолжила. – Две полоски говорят, что тест положительный.

Я недоумённо помотал головой.

– Это значит, что я беременна, – срывающимся голосом проговорила Катя. – От тебя.

Я завис на целых три секунды и родил вопрос:

– А как это связано с положением в Европе?

Катя бросила прямоугольник на пол и побежала из гостиной. Я подорвался за ней. Она, не оборачиваясь, прибежала в спальню, ничком рухнула на кровать и заплакала. Я присел рядом на краешек, осторожно гладил её плечико и говорил, что вот такой я дурак. В моменты сильных переживаний несу такое – самому потом смешно. А так я за нас рад и очень-очень ей благодарен…

Ну, если девушка решила заплакать, это надолго. Причём, лучше не прекращать её утешать. Не, если совсем наплевать, она перестанет плакать быстро, но озлобится. А если утешать ласковым голосом и осторожно гладить плечико, плакать девушка будет долго, но продуктивно…

Всё равно политинформацию сегодня сорвали.

* * *

Катерина достаточно успокоилась, чтобы начать физкультуру. Умылась, переоделась и с независимым видом прошла в зальчик. Начали физкультуру ответственно, с разминки, и она совсем переключилась.

Я запретил себе думать о её беременности. Нет человека – нет проблемы. А его реально почти что и нет. Вот подрастёт, тогда поразмыслим, что с этим делать. В любом случае, думать о нём при Кате я не должен.

Перешли к фехтованию. Авдей и Мухаммед тоже надели защитные жилеты и маски и взяли шпаги. Говорят, что никто раньше им такого не показывал, не их профиль. Но интересно же!

С ними ситуация мне понятна, похожее происходит в корпусе. Шпаг там нет вообще. Просто нет, без объяснений, хотя шпаги никакими уставами не запрещены. И дело совсем не в гуманизме – армейским ножом и голыми руками такое учат творить, нормального штатского от одного описания вывернет.

Для понятливых вся соль в дуэлях. Вызванный выбирает оружие, и военный, конечно, выберет пистолеты, на которых он собаку съел. Вот и не вызывают военных магов всякие. Пока вояки учатся, потом живут в частях, они имеют дело лишь с огнестрельным оружием, а штатские хоть всё время могут потратить на шпаги. Потому и нет дуэлей меж военными и штатскими…

Правда, в каждом правиле есть исключения. Мой папа тому пример. Сколько из убитых им магов были военными хотя бы в прошлом? Ну и я немножечко, у меня же есть Катя! Правда, раз в неделю всего, и с этим что-то нужно делать…

Мухаммед вдруг остановил занятия. Рыси, сурово на меня глядя, заявили, что им плевать, чья очередь, отныне никто не должен нападать на Катеньку. Вот отражать её атаки я ещё могу, а если мне надоело, то они к моим услугам, хоть со шпагами, хоть просто так.

Ну, сами выпросили! Я, закаменев лицом, молча снял жилет и маску, поставив шпагу. Первым вызвал Авдея, а Мухаммед безразлично занимался растяжкой, пока я доводил его товарища до транса. Следующим стал Мухаммед.

Все получают равную долю, это у них закон. Авдей безучастно смотрел на нас, а Катя застыла, глядя широко открытыми глазами. По её мнению, люди так не могут. Ха! Так я ещё не могу войти в транс, как рыси, а то б и не такое показали!

* * *

Заканчивали физкультуру дыхательными упражнениями и получасовым правежом, или медитацией. Потом в душ, опять переодеваться и в гостиную ждать, когда Миланья позовёт на обед.

В гостиной на диванчике обнаружился Мирзоев Руслан Ибрагимович. Он приехал немного раньше, так Миланья усадила его пока на диван и дала разных журналов. Мы дружно с ним поздоровались и только уселись, спросив ради учтивости, как доехал, пришла Миланья и позвала всех в столовую.

За обедом деловые разговоры в хороших домах не приняты, а я вообще не люблю болтать за едой, так трапезничали мы в пристойном молчании. Только за чаем я спросил Катю о её планах.

Ну, не хотелось мне принимать Мирзоева при ней. Бедняга и так настрадался от Кати на прошлой должности, пока не свалил её, должность, на младшего брата. Катя всё хорошо понимала и с лёгкой улыбкой сказала, что ей нужно в боярскую библиотеку – пропустила же целую неделю из-за меня.

Мухаммед и Авдей без моего приказа пошли за Катей. Похоже, что после её заявления, приоритеты у них изменились. Или я опять слишком много думаю – ну кто во всём мире что-то мне сделает! Тем более у меня дома.

Я и Мирзоев взяли чашки и кофейник и перешли ко мне в кабинет. Первым делом он положил передо мной папку с бумагами, которые я должен просмотреть и подписать. Пока я разбирался с документами, он неспешно выпил чашку кофе и налил следующую.

Когда я закончил, Мирзоев перешёл к описанию целиком. Одним словом – это пипец. Меня должно разорить только перевооружение дружины на новые танки, не считая прочего. Денег с доходных домов уже не хватает. Мы могли бы занять в банках под недвижимость, но под боярские земли никто не даст, а доходные дома мы продаём.

Только с их продажи всё пока крутится, но закончится это уже в следующем году. В итоге у меня останутся только земли, которые не продать, и рыси, от кого не избавиться. А жить я с молодой женой буду под мостом.

– Об этом и пойдёт речь, дружище, – заговорил я. – Начнём с харьковчан. Ребята дали нам хорошую скидку, чтобы мы заглотили живца. Просто для обучения экипажей ресурсы танков должны уже сгореть…

– Первые машины скоро придётся отправлять на капитальный ремонт, – мрачно вставил Руслан Ибрагимович.

– А мы посмотрим на местные силы, – поднял я палец. – У них же на предприятии сейчас упадок из-за нашего перевооружения. Мы спокойно их можем купить по бросовой цене.

– Тебе же достаточно просто взять их землю! – воскликнул Мирзоев.

Я печально на него посмотрел и сказал грустно:

– Ну, зачем мне показывать интерес? Мы возьмём просто заводы за бесценок, и на них местные будут работать с моими танками. Кто в городской думе посмеет лишить земли градообразующее предприятие? Тем более той земли, что я в любой момент могу подгрести под себя тупо по договору. Просто лень пока.

– Ха, – почесал Мирзоев в затылке. – Прям твой папа вспомнился! Выкрутить людям руки и отпинать в живот, чтобы они тебе улыбались и с энтузиазмом сотрудничали!

– Тебе уже нравится, это главное, – сказал я благодушно. – Теперь о людях. Я хочу, чтобы в производстве разбирались недавние выпускники Корпуса. Пусть они следят за ремонтом своих машин.

– Гм, – состроил Мирзоев скептическое лицо. – Всё равно придётся пока говорить о комплектах целиком. С харьковчанами говорить! А как они к этому отнесутся…

– Плохо отнесутся, – пожал я плечами. – Но они ведь под наш контракт успели взять кредиты? Им уже некуда деваться. В бизнесе ведь не бывает зависимости лишь в одну сторону.

– Но злобу всё равно затаят! – упрямо молвил Руслан Ибрагимович.

– Плевать. Пусть хоть на дуэль вызывают, – безразлично сказал я. – Второй вопрос в ту же тему. Некто в Гардарике лепит тренажёры танков, мне нужно, чтобы в Семёновске они открыли дочернее предприятие.

– Их найти ещё надо! – воскликнул Мирзоев.

– Повторяю для глухих, – закаменел я скулами. – Мне. Это. Нужно.

– Слушаю, боярин, – склонил он седую голову.

– Через месяц чтобы перестали жечь ресурсы боевых машин на первичное обучение, – строго проговорил я. – Потом майор Бирюков говорит, что всего на дружину добыли три военные рации. Рации хреновые, стоят бешеных денег, и их тупо не достать. Приказываю…

Мирзоев воззрился на меня со всем вниманием.

– Взять эти рации за основу. Наладить выпуск и снабдить рациями мои части. Далее спросить военных, что им не нравится, доработать, и мои части снабдить новыми рациями, а старые продать, – продиктовал я.

Мирзоев горестно вздохнул и осторожно сказал:

– Ну, земля ладно, можно решить. Но нет же элементной базы!

– К тому я и веду, – пояснил я холодно. – Не на всех моих землях только точить снаряды.

– Но их ведь столько просто не нужно, тем более по таким ценам! – воскликнул Руслан Ибрагимович. – Большинство же поступает из-за рубежа!

– Пока не нужно, – поправил я. – Из-за рубежа? И что? Кто запрещает скопировать?

– Так международное патентное право! – очень убедительно возразил он.

– А это право тебя лично или брата твоего может пристрелить? – уточнил я. Мирзоев помотал побледневшим лицом, и я отчеканил. – Моё слово для тебя все международные и другие права, – я слегка смягчился. – Старина, эти устройства останутся в Гардарике, за бугор их отправлять не будут.

– Ну, если только для себя, – проворчал Мирзоев, потупившись. – Для себя постараемся.

– Извини, столько на тебя вывалил, – благодушно сказал я. – Просто на последок. Сколько харьковчане думают сделать танков?

– В пределе пока полтысячи за год, – пожал он плечами. – При хорошем финансировании удвоят производство где-то за полгода.

– Если скидка остаётся, мы возьмём всё, – проговорил я благодушно.

– Как всё? – переспросил Руслан Ибрагимович.

– Ну, коли будет интерес, возьмём, что они наклепают, – пояснил я. – У себя доработаем, оснастим рациями и на продажу. Нам же столько не нужно.

– А! Продадим! – воскликнул Мирзоев и деловито уточнил. – А будут брать?

– Будут, – кивнул я уверенно.

– Ну, тебе виднее, – довольно сказал он. – Действительно столько всего! Коли это последнее, разреши приступить?

– Приступай, – улыбнулся я. – Бирюкову привет!

– Обязательно передам, – проговорил Руслан Ибрагимович, поднимаясь.

Я проводил его глазами. Когда за ним закрылась дверь, взял с полки учебные материалы. Странно, правда? Мне теперь думать не о чем – я ведь ставлю боярство на кон!

А после сообщения Кати, не только боярство. Но что толку гонять в голове одни мысли, как их не верти? Поставил и точка, нефиг метаться. Дальше просто делай, что должен, и катись оно как-нибудь. Глупо делать себе нервы.

На выходные много задают, но это может подождать Катерину. Пока никто не смотрит, я лучше поработаю над дополнительными задачами. Будет задел на предстоящую неделю, и это мне просто нужно. Только оно ещё позволяет мне быть собой…

Глава 19

Боярин Пермяков, в очередной раз проклиная своё решение вернуть Катю в Москву, направлялся к доступным женщинам. Он спокойно шёл по Берлинским улицам, не создавая проблем целым трём шпионам.

Один был новенький, и Андрей немного переживал за дядьку. Ладно, у него отпуск, а если заболел? Подмывало спросить, но Андрею приходилось себе напоминать, что шпионов он не знает и вообще не замечает. После такого вопроса мужики и впрямь заболеют.

Он зашёл в кафе-бар и направился именно к бару. В полумраке заведения трудно что-то утверждать наверняка, да это Андрею не особенно важно – он завёл разговор с самой привлекательной в данных обстоятельствах девушкой.

Угостив её выпивкой, Андрей после коротких переговоров с барменом прихватил бутылку виски и повёл девушку на второй этаж в свой номер. Запер за ними дверь, и она стала эротично раздеваться. Андрей дождался, когда девушка голая ляжет на кровать, и приказал ей уснуть.

После этого вылил больше половины виски в раковину и, плеснув в два бокала, поставил бутылку на столик. Из кармана достал бумажник и добавил к виски купюру в сто марок.

Взглянув на голые сиськи, Андрей грустно вздохнул и нажал на стенную панель. Из скрытых динамиков специально для прослушки полились пьяный, разгорячённый шёпот по-немецки, поскрипыванье кровати, причмокивание, похлюпывание и смачные шлепки. На слух без вариантов.

Андрей напоследок грустно посмотрел на голую девушку, пожалел в душе себя и немного тех, кто это слушает, и открыл дверцу высокого шкафа. Нащупал тайную пимпочку, нажал и отодвинул в сторону заднюю стенку. Вышел он в другом шкафу в смежном, уже служебном помещении. Андрей прикрыл за собой дверцы и вернул на место заднюю стенку, после чего в меланхолии пошёл по своим шпионским делам.

А девица, конечно же, не была его подчинённым магом, она совсем магом не являлась. Утром она очнётся, увидит на столике рядом с бутылкой плату, выпьет, и, решив, что всё-таки что-то было, пойдёт до вечера домой.

Эх, если бы Катя не встретила Артёмку, по шпионским делам пошла бы она, а её боярин остался бы с той немкой! Андрей всё понимал и серьёзно думал, что вовремя вернул Катерину в Москву, но как же её не хватает!

Он вышел из чёрного хода кафе-бара и, неспешно шагая по Берлинским улицам уже без шпионов, просто по привычке несколько раз проверился и печально думал о своей нелёгкой доле.

Вот думаете, что в дикой Гардарике все рвутся в разведку, чтобы попасть в просвещённую Европу? Да если позволяют средства, можно просто приехать на курорты Европы и презрительно крутить носом – вот это ещё имеет пять звёзд. У обычного московского состоятельного дома гораздо больше оснований! А если не на курорты, если в Европе пожить?

Итого в подчинении Андрея только трое русских восторженных парней – все психи. Одна Катя была девушкой, хотя тоже…

Только не надо думать всякое! Катя ведь маг, а отношения с магами при их вредности могут быть лишь серьёзными. Андрею казалось, что такого не хочет, не готов, его служба не позволяет…

Пока не потерял Катерину. Теперь, когда она по секретным каналам передала фотки со свадьбы, когда она носит фамилию Большова, он понял вдруг, что потерял её навсегда. Боярыне Большовой незачем выезжать из Москвы.

Андрей в меланхолии поймал такси и поехал на окраины Берлина. По пути он терзал себе душу. Катя была такая… такая…

Только ей хватило мозгов принести ему клятву мага. При всей восторженности русским юношам такое лучше не предлагать. Как же его, Андрея то есть, в перспективе подсиживать? А Катя служила самой идее!

Лишь ей он мог поручить некоторые контакты, которыми сейчас должен заниматься сам. И суть не в какой-то особой секретности, просто к операциям с личным имуществом не всех можно подпускать. И контрагенты Андрея… ну, пробы ставить некуда. Всё занято татуировками.

Боярин Пермяков давно вошёл в германское преступное сообщество и честно отстёгивал на общее. Куда же русскому шпиону ещё податься? Правда, для тех ребят он просто немец, «козырный фраер», имеющий доступ к интересным сведениям.

Вот мужики удивятся, когда узнают от родной полиции, что он из себя представляет! Вообще, полиция знает, что он русский шпион, просто не отслеживает все его интересы. А когда до братвы дойдёт, с кем же они связались, деваться родненьким будет уже некуда.

Вроде бы, магу соврать в глаза невозможно. Это верно, но есть поправка – маг должен получить минимальную подготовку, а это в Европе очень дорого. Недёшево просто определить способности у ребёнка.

Это вам не Гардарика, где все помешаны на магии, где все дети проходят тщательную проверку, и за счёт княжества, королевства или царства развивают любые, самые слабые способности. В гимназии Тёмы, например, все ученики и учителя были магами, тем собственно гимназия и отличается от школы.

В Европе же население загонялось просто в школы, а «избранные» учатся в дорогих частных заведениях или дома у частных учителей. То есть простому молодому человеку, даже если он пойдёт по преступной дорожке, магия практически не светила. Вот коли его не убьют, и он сумеет подняться в иерархии преступного мира, его детки тайно пойдут в закрытые школы, и о родителях будут упорно молчать.

Это вовсе не означает, что Андрей мог нести любую дичь, в лидеры преступников выходили весьма умные и хитрые люди. Все они в той или иной степени сотрудничали с розыском, и проверки их бывали очень изощрёнными.

Но что они могут против магов? Тем более уголовниками занималась криминальная полиция, а шпионами политическая, и у розыска на Андрея ничего не было. Кстати, у политической тоже для мирного времени накопилось немного – Андрею грозила лишь высылка.

Но скоро начнётся большая война. Андрей в это не просто верил, он чувствовал приближение войны шкурой. Всё-таки общение с преступниками на него повлияло, у боярина выработалась на многие вещи «чуйка».

Ему придётся уйти на нелегальное положение, и тогда граждане ворюги из просто полезных станут необходимыми. Многие жулики тоже «зароются в ил», чтобы элементарно не загребли в армию.

Это, конечно, их сближает, но ещё не повод не сдавать русского шпиона властям. Что ещё он может предложить? Главное, что у него есть – не только знание, что война скоро начнётся, но и её чёткое видение. Война будет невероятно жестокой, всеобщей и очень-очень долгой.

У всех, кто при власти, «наверху», сейчас есть деньги и права. Всё это работает, пока честные массы в них верят. Но вот право заменят законы военного времени, а деньгами станут «карточки», или для смелых – патроны в обойме.

И кто тогда окажется «наверху»? Богатеи, кто привык, что за них стреляет «кто-то»? Или тот самый «кто-то», у кого ружьё? Кто всегда плевал на законы и права, кто верил лишь своей силе?

И вот Андрей. Русский шпион, и это жирный минус. Но он многих их знает и может найти, а самого попробуй ухвати. У него точно уже есть оружие и патроны, еда и золото. И он знает, где взять ещё.

Андрей не собирался грузить уважаемых людей такой заумью. Просто у него есть марки на легальных счетах, и он хочет купить золото и драгоценности, контрабандное оружие и патроны.

Есть мнение, что этого скоро мало никому не будет, и «козырный фраер» даже готов переплачивать. О том пока предварительный разговор с важным человеком.

Боярин решил, что пора показать жуликам свой интерес, и давно пора переводить личные сбережения во что-то реальное, что непросто арестовать. Ну, не в Гардарику же ему выводить деньги, когда все его интересы давно в Европе!

* * *

Отношение Авдея и Мухаммеда к Кате всё-таки переменилось. За завтраком Авдей сухо проинформировал, что она с утра едет с нами. Сначала завезут меня в Корпус, а потом Катю к врачу. Бояр принимают без очереди, но приличия требуют записываться заранее, вот Авдей вчера записал её к гинекологу на десять утра.

Катя смотрела на него, удивлённо распахнув глазки, для неё это стало новостью. Я невозмутимо кивнул, и ободрённый моей реакцией Мухаммед заворчал в свою очередь.

Сказал он, что всё это как бы не его дело, но сейчас точно пора Большовым завести семейного доктора и заключить договор с частной клиникой. Московской боярыне, тем более в положении, не пристало ходить в поликлинику по месту жительства.

Катя перевела уже веселый взор на Мухаммеда, я снова кивнул, отпив какао, и Авдей принялся развивать успех. Они, рыси, очень мною довольны, почти гордятся и не сомневаются, что хотя бы в смысле здоровья я умнее папочки.

Тот кичился своей демократичностью и подчёркивал, что вышел он из народа. И к чему это привело? Его боярство продлилось всего четыре года с момента, как моего деда унёс инфаркт, до той ужасной аварии. Если уж на дуэлях угомонил столько народа, мог подумать хотя бы о безопасности семьи?

Я ел бутерброд с маслом, сыром и колбасой, запивая какао, и думал, что с этой стороны папу ещё не рассматривал. Без боярства он был никому не интересен, так, если все поединки пришлись на его бытность боярином, это же почти пять дуэлей в год! Он в своём Совете, вообще, когда-нибудь работал?

Мухаммед же принял мою задумчивость за добрый знак и сообщил, что они уже связались с кланом рысей. Вскоре те пришлют для Катеньки девушек. Он в курсе, что боярам более двух охранников не положено, но Кате ведь нужны водители для её «Лады». Пусть девушки-рыси числятся шофёрами. Клан также порекомендуют проверенную частную клинику и доктора. Счёт за всё придёт Кате, ведь она всё ещё мой управляющий и вообще жена.

Катерина, не находя слов, с открытым ротиком уставилась на меня. Я доел бутерброд, допил какао, снова важно кивнул и на этом решил завтрак заканчивать. Пока эти двое не придумали заменить Катину «Ладу» на танк.

Мы чинно оделись и прошли в подземный гараж к нашей «Волге». Мухаммед и Авдей проверяли машину, Катя печально смотрела на смущённого парня водителя, а я для себя решил, что только получу права, и никакие рыси не смогут мне указывать.

Ну, а Катя ведь в самом деле залетела, пора ей думать не только о себе. Когда охранники разрешили, она прошла к левой дверце сзади. Уселась, а я подошёл следом и сказал:

– Подвинься.

Она подняла на меня удивлённые глаза. Облик мой был обыденным и непреклонным. Катерина немного заторможено сдвинулась в середину. Я сел с краю и прикрыл дверь. Охранники уже заняли свои места, так что сразу поехали на улицу.

Авдей и Мухаммед никак моё решение не прокомментировали, для них ничего особенного не произошло. Воин-рысь всегда прикрывает самку с детёнышами.

Через полчаса подъехали к КПП. Катя велела вести себя хорошо и пожелала отличных оценок. Я сказал:

– Спасибо, – и вышел из машины.

Первый раз отметился на КПП, что я прибыл из отпуска вовремя, вторым записал инструктор по политинформации, что приступил к занятиям по расписанию. Просто за задержку на выходном одно наказание, а за опоздание на урок другое.

Вот начал дядька о том, как Родину любить, и учёба пошла своим чередом. За политикой физкультура с военным уклоном и в тяжёлых формах. Потом обед, и просто учёба, но опять же военная и тяжёлая. Нужно следить за ходом мыслей учителя, напряжённо в него вглядываться, чтобы вовремя поднять руку, уже зная правильный ответ.

Контрольные работы почти каждый урок и на них даётся очень мало времени, нужно быстро писать и думать. За малейшую неаккуратность снижаются баллы, и задания все, что в прошлой жизни шли под грифом «для одарённых».

Пять почти нормальных уроков или через день три урока и последней парой практика на танках. Выпал человеческий день, и за пять уроков меня ни разу не сочли малоактивным, то есть можно приступать сразу к самоподготовке, а то задают много.

Прямо где сидел на последнем уроке и начинаю, чтоб не терять времени. Занятия же на сегодня закончились, вот все классы временно становятся комнатами для самостоятельной работы.

Для маскировки открываю учебник алгебры и начинаю записывать решение рекомендованной задачи, из созревших. Задачи со звёздочкой тем хороши, что все они идут добавкой в самостоятельную работу…

В школе она называется домашкой.

То есть время на их решение не ограничено, и выбирай любую. Выбираю те, что вызывают интерес. Просто знаю уже, что если есть интерес, где-то в голове лежит решение. Запоминаю опять же, пока самому интересно. Если скучно – пока лишнее.

Решаются или зреют задачки сами, варятся себе в сознании и всплывают в полуготовности, как пельмешки. Тогда хватай их на физкультуре, на плацу или просто на бегу и доводи до законченного вида. Только записать…

Да. Я чувствую области мозга, могу их усиливать или ослаблять. Но как рождаются мысли, просто не знаю. И уверен, что никогда не узнаю. Да и зачем? Вот это как-то создаёт мысли – учтём важный факт. А как оно работает – ну, какая разница!

Открываю я, значит, учебник, открыл тетрадь и уже поднёс ручку, чтобы записывать, как чувствую изменение в обстановке. Двое смело вошли в класс и кого-то открыто ищут глазами. Я пишу себе, словно меня не касается.

Ощущение двух заинтересованных взглядов. Идут ко мне. Когда до них три шага, поднимаю спокойные глаза. Опять эти двое рыжих и одинаковых! А я-то думал, что сегодня точно избавлен от их общества!

– Вот он ты где сидишь, боярин! – радостно воскликнул, не то Петя, не то Стёпа.

– А мы думали, что боярин занят физкультурой! – насмешливо вякнул э… его брат.

Я опустил глаза на тетрадь. К слову «боярин» они так же мало почтительны. Не о чем с ними говорить.

– Ну, как знаешь, – сказал то ли Стёпа, то ли Петя.

– А Мухаммед и Авдей говорили, что ты их просто достал, – молвил второй.

Я резко поднял взгляд на уходящих близнецов и проговорил:

– Стоять.

Они остановились. Не повышая голоса, я приказал:

– Ко мне.

Братцы подошли и смешливо на меня уставились.

– Подождите секунду, – проговорил я, собирая сумку.

Встал, подхватив баул, и пошёл на выход, бросив им:

– За мной.

Мы вышли из учебного корпуса, я сбавил шаг и начал разговор:

– Вы рыси моей дружины?

– Точно так, боярин, – с ленцой ответил один близнец.

– А ты Стёпа или Петя? – уточнил я.

– Петя, боярин, – сказал тот, кто слева от меня.

– Приказываю при встрече мне представляться, – молвил я строго.

– Слушаем, боярин, – ответили они хором.

– Вам приказали мне открыться? – продолжил я спрашивать.

– Так точно, боярин, – сказали близнецы, а Стёпа добавил. – Авдей и приказал.

– А как вы тут оказались? – высказал я первое недоумение.

– Мы такие же подданные князя, боярин, – пожал могучими плечами Петя. – Кто может нам запретить поступать?

– Но поступить же непросто! – воскликнул я.

– Было бы желание, боярин, – усмехнулся Петя.

Я строго посмотрел на одинаковых парней, и Стёпа смущённо начал объяснять:

– Мы ведь сдали внутренние испытания. Даже для молодого воина-рыси поступить реально.

– Но берут же с шестнадцати! – не понял я. – Вы успели пройти испытания в шестнадцать?!

– Берут с шестнадцати и до совершеннолетия, боярин, – ответил Петя. – Все смеются над «старичками», но нам-то пофиг.

– Это для военных год значит многое. Отстал в производстве от выпуска, пиши «пропало», – терпеливо разъяснил Стёпа. – Но нас же Совет сам распределяет в родной клан. Чтоб просто не убежали к своим, боярин.

– А зачем это клану? – спросил я серьёзно.

– Не говорили, боярин, – развёл руками Петя. – Просто сказали посмотреть, чему учат военных…

– А для чего, – весело молвил Стёпа. – Боги его ведают, боярин!

– С этим ясно, – изобразил я задумчивость и невзначай спросил. – Так почему я не мог вас определить?

– Только очень сильный и опытный маг отличит тотемного без ответа на прямой вопрос, – ответил Петя. – Тотемный дух уверенно чувствует лишь тотемный воин последних перед испытаниями ступеней, боярин.

– Эге, – поскрёб я в затылке. – Так вы должны чуять других тотемных?

– Сейчас в Корпусе один волк только что поступил, горностай заканчивает, и на третьем курсе росомаха, боярин, – отчитался Стёпа.

– Кланы дружат, – добавил Петя. – Обмениваются сведениями, боярин.

– Ну, ладно, – улыбнулся я. – Вы серьёзно насчёт физкультуры?

– Серьёзно, боярин, – сказал Стёпа. – Иди к себе за формой и в зал.

– Тогда встретимся в зале через десять минут, – проговорил я и побежал в свою казарму.

Мне казалось, что обернулся очень быстро, однако близнецы уже ждали меня в спортзале переодетые. Я сменил кадетскую повседневку на спортивную форму и подошёл к ним с новым вопросом:

– Что-то здесь пустовато! Я думал, что хотя бы старшие курсы во что-нибудь играют!

– Всем не хватает времени и сил, боярин, – снисходительно ответил Петя.

– А вы что здесь делаете? – удивился я. – Неужто по приказу Авдея?

– Не, боярин, – улыбнулся Стёпа. – Даже он не смеет вмешиваться в учёбу в Корпусе.

– Авдей сказал, что ты вступил на путь рыси, и мы можем тебе помочь, боярин, – сказал Петя.

– Он ещё говорил, что ты изучаешь шпагу и можешь помочь нам, – договорил Стёпа.

– И где шпаги? – спросил я.

– А вот! – Петя бегом метнулся к скамейкам и вернулся с объёмной сумкой. – Тут всё, боярин!

– Тогда надеваем защиту и берём оружие, – распорядился я.

Мы разобрали маски и жилеты, друг другу помогли надеть и взяли шпаги.

– Первый урок, – объявил я. – Мне показалось, что вы не почтительны к боярству, даже ко мне…

Я сделал красноречивую паузу, и Петя небрежно проворчал:

– Ты уже третий на нашем веку, – он усмехнулся. – Боярин.

– Ну, меня-то вам не пережить, – обнадёжил я. – Не верите?

Ответа не последовало, но он читался на их физиономиях.

– Итак, приступим к уроку, – начал я бодренько. – Кто вы такие?

– Воины-рыси, боярин, – небрежно ответили они.

– И что вы здесь делаете? – спросил я.

– Ждём твоих указаний, боярин, – сказали близнецы.

– То есть вы готовы выполнить мой приказ? – уточнил я.

– Так точно, боярин, – ответили парни.

– Хреновенькое начало, – покривился я. – Ладно. Тогда отвечайте, кто вы такие?

– Воины-рыси, боярин, – сказали они хором.

– И что вы здесь делаете? – уточнил я.

– Ждём твоих указаний, боярин, – ответили братцы.

– То есть вы готовы выполнить мой приказ? – спросил я.

– Так точно, боярин, – дружно ответили ребята.

– Тогда отвечайте! – без перехода заявил я. – Кто вы такие?

– Воины-рыси, боярин, – сказали они, ещё не понимая.