Текст книги "Великие герои Эллады. Тесей"

Калидонская охота

462

Их разговор был продолжен в недолгой дороге:

«У кабана, Пейрифой, не простая семья —

Этих животных создали титаны и боги,

Как говорили, Тифон и Эхидна-змея.

Шкура у монстра прочнее додонского дуба,

Что не пронзит с наконечником медным стрела,

Бронзовый меч твой короче кабаньего зуба,

Ростом и тяжестью он покрупнее вола.

463

Вепря пугаются кони, быки и собаки,

Рёв издаёт, нагоняя панический страх,

Средь валунов выбирать нужно место для драки,

Чтобы он ноги сломал при охоте в горах».

Время прошло в разговорах почти незаметно,

Встретил друзей Мелеагр, сын царя, у ворот:

«Пробовал вепря убить на охоте, но тщетно —

Страшно напуган чудовищем мирный народ!

464

Я обратился к героям, ходившим в Колхиду,

И отозвались Лаэрт, Иолай, Теламон…

Вестник напрасно ходил с приглашеньем к Алкиду —

Лишь Эврисфею пока подчиняется он.

Девушка будет, – сказал Мелеагр, чуть краснея. —

Как Артемида-богиня в охоте сильна…»

Поняли правильно сразу друзья – сын Ойнея

В деву влюблён, и к нему благосклонна она.

465

«Братья» вошли во дворец, царский пир был в разгаре,

Смелый властитель Итаки[78]78
  Властитель Итаки – Лаэ́рт, отец будущего героя Эллады Одиссея.


[Закрыть], поведал свой план.

«Ты рассуждаешь о нём, как о горном архаре! —

Реплику бросила дева. – А это кабан!»

«Ты, Аталанта, не смыслишь в охотничьем деле,

Вепрь Калидонский – мужчинам достойная дичь!

Только герои достигнут означенной цели,

«Смело на зверя идём!» – на охоте наш клич!»

466

«Я Аталанту желаю увидеть женою,

В царство к себе увезу!» – громко крикнул Пелей.

Нестор сказал: «Эта дева поедет со мною,

Нет здесь охотника лучше меня и смелей!»

«Много героев влюбилось в тебя, Аталанта! —

Так Мелеагр обратился к девице с мечом. —

Ты красотою сияешь сильней адаманта,

Души мужчин обжигаешь горячим лучом!

467

С кем бы хотела принять ты обряд Гименея,

Чувства высокие в сердце прекрасном храня?

Страстью горят очи Мопса, Пелея, Линкея,

Или в мужья предпочтёшь, Аталанта, меня?»

«Как Артемида, хочу быть я девой свободной,

Но соглашусь быть женою герою тому,

Кто поразит завтра вепря рукой благородной…

Только стремлюсь этот шанс не давать никому!»

468

«Будет моей Аталанта, исполнись желанье! —

Голос Анкея услышали все в тишине. —

К светлым богам на Олимп направляю посланье:

Вепрю ужасному дайте исторгнуть жизнь мне!»

Переглянулись Тесей с Пейрифоем в сомненье —

Не потерял ли рассудок Анкей от вина?

И закричал Мелеагр в неподдельным волненье:

«Страшная смерть пожеланьем твоим суждена!»

469

«Все на охоту! – вскричали герои хмельные. —

Вепря убьём и положим на пламя костра!

К логову нас приведут отпечатки свиные,

Мы, Мелеагр, не намерены ждать до утра!»

«Я предлагаю вам всем разделиться на пары

И направляться к лощине, пройдя бурелом,

Там не коснулись лесов властелина пожары,

Может быть, в ней ожидает нас встреча со злом!

470

Я с Аталантой пойду, а Ификл с Иолаем,

Вместе с Анкеем горячим пойдёт Теламон,

Вы, Пейрифой и Тесей, наблюдайте за краем,

Двигайтесь по двое к чудищу с разных сторон!»

В сильном азарте шагали герои к оврагу,

Сдерживал страсти Анкея атлет Теламон,

Смелый Тесей с Пейрифоем прибавили шагу,

Слушая песни гостей и оружия звон.

471

«Этот кабан догоняет любого атлета,

При нападении ловок и быстр, как лиса,

Не поразит вепря даже стрела Мусагета,

Рыком кабан заглушает людей голоса!

Ты, Пейрифой, не пугайся огромного вида,

Будь хладнокровен в бою, как с Горгоной Персей,

Вепрь Эриманфский в горах испугался Зевсида,

Страх убивает охотника!» – молвил Тесей.

472

Солнце в закате повисло над горной грядою,

Ветер в преддверье событий затих в деревах,

В воздухе тёплом запахло большою бедою —

Ясно звучала тревога в геройских словах.

Выскочил вепрь из кустарника с рёвом ужасным,

Остолбенели охотники, стражи царя.

«К бою, друзья!» – Мелеагр крикнул голосом властным,

Кинулся зверь на людей с лёгкой прытью хоря.

473

«Видишь, какой?» – обратился Тесей к Пейрифою. —

Выше, крупней и сильнее Зевеса-быка!

Друг, приготовься скорее к кровавому бою,

Бей в те места, где звериная шкура тонка!»

Но устремился кабан на хмельного Анкея,

Видя дрожанье копья в ослабевшей руке,

Смертью тому обернулась с желаньем затея —

Тело героя повисло на длинном клыке!

474

Звонко ударили стрелы по каменной шкуре,

Вепрь разъярённый набросился вновь на людей,

Злобу они усмотрели в зверином прищуре,

Торжествовал, убивая героев, злодей!

На Аталанту набросился вепрь необычный,

Та, увернувшись, вонзила под ухо копьё,

Брызнула кровь, и послышался рёв его зычный,

Зверь, покачнувшись, продолжил движенье своё!

475

Медленно шёл он, щетиня могучую спину,

На безоружную деву направил клыки;

Та хладнокровно смотрела в глаза исполину

И наблюдала, как вспыхнули зверя зрачки.

Смело на помощь рванулся наследник Ойнея:

«Боги Олимпа, спасти помогите её!»

В этот момент был царевич гиганта сильнее —

Вепря пронзило легко Мелеагра копьё.

476

Монстр обвалился на землю огромною тучей!

Славной победой закончен опасный поход!

Будет за подвиг воспет победитель могучий,

Имя его не забудет ахейский народ…

Шкура убитого вепря

477

Братья по духу разъехались после охоты,

Напрочь забыв по дороге к столицам о ней —

Будут опять на пиру хвастовство и остроты,

Гости заспорят, кто был и смелей, и точней…

С этого дня миновало не более года,

Славный Тесей углублён был в дела с головой.

Воспоминания вызвала песня рапсода

О Калидонской жестокой войне родовой.

478

«Чтобы прекрасно понять тех событий трагичность,

Надо вернуться сейчас лет на тридцать назад!

Сразу скажу, Мелеагр – необычная личность,

Жизненный путь был с рожденья угрозой чреват.

В день появленья на свет малыша-калидонца

Мойры Алфее сказали, что жизнь – в головне,

Что в очаге запылала тогда ярче солнца,

Мальчик сгорит, словно это полено в огне…

479

Кинулась к пламени мать, словно раб на свободу,

Сунула руки в пылающий ярко костёр,

Быстро схватила полено и бросила в воду,

Чтоб не сбылось предсказанье великих сестёр.

Мойрам привычно шутить над людьми и богами,

Только Алфея сумела спасти малыша!

И потекла жизнь его ручейком с берегами —

С юности к славе стремилась ребёнка душа.

480

Рос Мелеагр, занимаясь учёбой военной,

Чтобы скорее достичь небывалых высот,

Стать, как великий Геракл – мысль была сокровенной,

Или уйти с ним в поход». – пел балладу рапсод. —

«Он с аргонавтами плавал к далёкой Колхиде,

Вместе с Гераклом дошёл до пролива Босфор,

Свой идеал он увидел в могучем Алкиде,

Силы, ума, благородства – прекрасный набор!

481

«Он с аргонавтами плавал к далёкой Колхиде,

Вместе с Гераклом дошёл до пролива Босфор,

Свой идеал он увидел в могучем Алкиде,

Силы, ума, благородства – прекрасный набор!

Он возвратился домой настоящим атлетом —

Опытный, с крепкими мышцами юный боец!

Стал он хорошим примером соседям-куретам,

Сыном законно гордился властитель-отец.

482

В жизни его ожидала великая слава —

Прежде такого героя не знал Калидон!

Только судьбу изменила на вепря облава,

Где победителем признан был многими он.

«Я принимал в ней участье, певец сладкозвучный,

Видел прекрасно удар Мелеагра копья!»

«Только финал у охоты той был злополучный,

Всем о дальнейших событьях поведаю я…

483

Ты, повелитель не знаешь о страшном позоре,

Как из-за шкуры добычи повздорили там!

Вепрь, побеждённый героем принёс людям горе —

Злоба и зависть прошли на пиру по устам!

«Шкура свирепого вепря – трофей Аталанты!» —

Всем объявил Мелеагр о решенье своём,

Смолк вмиг рапсод, перестали играть музыканты…

«Зверя мы с ней поразили, бесспорно, вдвоём!

484

Дева повергла на землю чудовище Геи,

Я же сильнейшим ударом добил кабана…»

Слышать его не хотели два брата Алфеи,

Крикнул Плексипп: «Не получит награду она!»

Вырвал трофей у девицы, копьём угрожая:

«Эта добыча охотников нашей земли!

Нам, этолийцам, красавица эта чужая,

И без тебя аркадийка лежала б в пыли!»

485

Вмиг Мелеагр загорелся от пламени гнева,

Быстро схватил победитель копьё у стены:

«Ты позавидовал, дядя, что смелая дева

Этот трофей увезёт из «пшеничной» страны!»

Бросить копьё попытался завистливый дядя,

Злоба застила глаза, как в пустыне песок,

Но Мелеагр по мужчине ударил, не глядя,

И поразил брата матери прямо в висок!

486

Видя Плексиппа убитым на плитах гранитных

Выбежал в страхе из зала его младший брат,

И оторвались герои от блюд аппетитных,

Остановились потоки хвалебных тирад…

Молча охотники ночь провели за столами

Смерть брата матери – это серьёзный урон…

Сильный Танат зашумел над гостями крылами —

Младший из дядей поднимет на распрю Плеврон!

487

Царь Калидона, Ойней, произнёс виновато:

«Зять собирает войска и объявит войну!

Немолодой и суровый любил сильно брата,

Скоро узнаем убитого вепря цену!»

Воинов стал собирать победитель охоты,

Город покинуть просил приглашённых гостей,

Спор из-за шкуры добавил столице заботы —

Копья плевронцев страшнее звериных когтей!

488

Страшной бедой обернулась героя щедрота,

Зря подарил Аталанте покров кабана!

С юной зарёй застучали соседи в ворота,

И началась в этот день в Калидоне война!

Медь засверкала в лучах восходящего солнца,

День начался с неизбежных тяжёлых утрат:

Бросил копьё Мелеагр в пожилого плевронца —

Умер мгновенно Алфеи воинственный брат…

489

Начали гнать калидонцы врагов от столицы,

Весть о победе летела орлом во дворец,

Вызвало это событие гнев у царицы —

В ярости дикой открыла Алфея ларец…

«Сыном моим бессердечным погублены братья,

Он оскорбил этим действом навеки меня!» —

Стала она посылать Мелеагру проклятья,

Брошена в пламень хранящая жизнь головня!

490

С грозным копьём Мелеагр был опаснее Сциллы,

И отступил от столицы напуганный враг,

Начал терять сын Ойнея могучие силы —

Ярко пылал в Калидоне дворцовый очаг!

Быстро сгорало в огне судьбоносное древо,

И зашатался средь битвы великий герой,

Пал он на землю, сражённый оружием гнева,

Так был закончен последний охотника бой!»

491

Стихли печально звучащие струны кифары,

Речь о герое закончил усталый рапсод…

В зале рассеялись песни трагической чары,

Мифом её назовёт благодарный народ.

План Мастера

492

После услышанной песни о женщине гневной,

Что рассказал так подробно заезжий рапсод,

Снова вернулся царь к жизни своей повседневной —

Люди, границы, реформы, торговля и флот.

Миноса власть на морях не давала покоя,

Помнил Тесей, как тиранил критянин отца,

Жажда отмщенья тревожила душу героя

В тёмное время в пустынных покоях дворца.

493

Часто бывал на Пирейском причале властитель,

Где создавались для флота Афин корабли.

Критскую власть наказать вознамерился мститель

И Лабиринт уничтожить во чреве земли!

Царь принимал мореходов со всей Ойкумены

И на пирах ожидал интересных бесед.

От финикийских купцов он узнал, что тиррены

В драме Минойского царства оставили след:

494

«После того, как ты с Крита бежал с Ариадной,

Сразу в немилость попал гениальный Дедал,

Счёл он побег ваш своею ошибкой досадной,

И сокрушался, что ты поступил, как вандал…

Он ожидал над собою жестокой расправы —

Минос грозил заточить в Лабиринт старика.

Царь не желал расставаться с сиянием славы,

Что от творений Дедала была велика.

495

Чувствами мастер проникся когда-то к рабыне,

А через год от любви появился Икар…

И созидатель не чаял души в юном сыне,

Передавая ему свой божественный дар.

Буйствовал царь, что терял он влиянье на море,

Злобно Дедалу грозил за тебя, властелин:

«Оба виновны! – твердил он. – В несчастьях и горе,

В том, что не страшен таинственный Крит для Афин!»

496

В гневе он бросил Дедала с Икаром в обитель,

В тьму Лабиринта, где пал устрашающий зверь…

Их за побег пригрозил ослепить повелитель,

Страже велел караулить заветную дверь!

Мастеру часто правитель давал порученья,

Чтоб не сходили мозоли с натруженных рук.

Но в Лабиринте Дедал продолжал обученье

Юного сына основам различных наук.

497

«Минос жесток и коварен, как сын Пасифаи —

Думал Дедал в ненавистном подземном плену. —

Выход отсюда найти не смогли б горностаи,

Но не забыл я про тайную дверцу одну!

Остров злосчастный покинуть почти невозможно —

Шумный причал под надзором и ночью, и нём,

Миноса власть велика, но над небом – ничтожна,

Гелиос путь наш осветит небесным огнём!

498

Мы полетим над волнами, как пара бакланов,

Птиц, нам подобных, не видели воды морей!

Будем парить выше сосен и мощных платанов,

Помощь окажет в полёте могучий Борей!

Сильные руки и тело спасут от паденья,

Крыльями долго придётся махать над водой,

Я не напрасно за птицами вёл наблюденья…» —

Так рассуждал сам с собой архитектор седой.

499

Он в полумгле не страдал от обид и сомнений

И занимался гимнастикой вместе с юнцом,

Сыну внушал мысль о пользе таких упражнений,

Чтобы в полёте Икар не смотрелся птенцом.

Каждую ночь выходили они из темницы

К галечной кромке шумящей и тёмной воды.

Здесь на волнах отдыхали огромные птицы,

Чистили перья бакланы, не зная беды.

500

Более года следила за ними Селена,

Узников тайну с небес разглядела она —

Перьями птиц запасались они постепенно,

Что приносила на брег каменистый волна.

Видела вечная дева, как с ветками ивы

Часто в тайник пробирались Икар и Дедал,

И поражалась, как были они терпеливы,

Словно их души заполнил холодный металл.

501

Много сырья для поделок хранилось в темнице —

Мастер и там выполнял все заказы царя,

И потому он имел воск, пергамент и спицы,

Тонкую прочную нить для сетей рыбаря.

Сыну Дедал показал, как плести оперенье,

Сам собирал воедино из прутьев каркас,

Крылья он так рассчитал, чтоб возможно в паренье

Выше подняться, чем в небо смотрящий Парнас!

502

Первый полёт совершил мастер ночью глухою,

Прыгнув с крылами большими с отвесной скалы,

Он пролетел над водою былинкой сухою

И приземлился на берег под тайною мглы.

Несколько дней он обдумывал тонкости плана,

Зная, что Минос за ними пошлёт корабли.

Предупредил сына вскоре: «Летим утром рано,

И через сутки мы будем у края земли!»

Трагический полёт

503

Ночь отдыхала в тиши над планетой нетленной,

С тучами в прятки на небе играла Луна,

С шорохом мерным катилась к темнице презренной

Лёгкая, словно крыло альбатроса, волна.

Тайной тропинкою вышли на берег мужчины,

Бережно ношу большую неся над собой.

В лунном сиянье достигнув отвесной вершины,

Пленники в небе решили поспорить с судьбой!

504

Бережно крыльев огромных собрали две пары,

Крепко к рукам привязав, смело бросились вниз,

Ими взмахнув, воспарили они, как гагары,

Ввысь поднимал беглецов набегающий бриз.

В мгле предрассветной летели они над водою,

Глядя на Эос, туда, где пылал горизонт,

В Ликию, славную с Критом старинной враждою,

Где совершил свои подвиги Беллерофонт…

505

«Минос не станет искать нас в предгориях Тавра —

Ликия смело дала властелину отпор!

Крит всемогущий ослаб, потеряв Минотавра,

Значит туда нам!» – вёл мастер с собой разговор.

Солнце скользило по глади широкого моря,

Под беглецами поплыли назад острова,

Вверх поднимался Икар, с ветром дерзостно споря,

От эйфории кружилась его голова.

506

«Предупреждаю тебя, не стремись к колеснице —

Может расправиться Гелий жестоко с тобой!» —

Крикнул Дедал, видя сына, подобного птице,

К яркому солнцу летящей в дали голубой.

«Воск потечёт скоро с крыльев безумца Икара,

Перья из них вырвет ветра порывистый шквал!

Ах, неужели наступит жестокая кара

За вознесение к небу?» – подумал Дедал.

507

«Жизнь неразумного собственной жизни ценнее,

Только б беда не настигла в полёте юнца!» —

И замахал седовласый крылами сильнее,

Понял, что сын не услышал призыва отца.

Яркое солнце слепило нещадно Дедала,

От напряжения влагой покрылась спина,

Сил придавал крыльям мастер великий немало,

Только фигура подростка была не видна.

508

Трудность в дыханье испытывал гений афинский,

Слышать Икара мешал ужасающий свист —

Ветер показывал мастеру нрав исполинский —

Невероятно силён и в порывах басист.

Крылья Дедала скрипели, как вёсла галеры,

Кровь на руках растеклась, как на соснах смола,

Но не терял седовласый в спасение веры —

Сын подготовлен к полёту не хуже орла!

509

Вопль нарастающий быстро развеял сомненья:

«Это полёта бездумного страшный итог!»

Бедный отец не заметил Икара паденья —

Из-за слепящих лучей видеть небо не смог…

Камнем с небес пролетел мальчик мимо Дедала,

Слёзы отца потекли по седой бороде.

Тела удар прозвучал в сердце громче кимвала,

Белые перья поплыли по синей воде…

510

Несколько раз облетел мастер место паденья,

Но не увидел Икара на глади воды,

Стойко Дедал пережил горький миг низведенья,

Брови лишь стали, как мрамор Паросский, седы.

Мастеру сил не хватало лететь против ветра,

Эвр подхватил его, словно осенний листок,

«Горе моё поняла бы богиня Деметра,

Если б узрела фатальный полёт на восток!»

Смерть Миноса

511

Смертью Икара закончили сказ финикийцы:

«Больше не знаем о Критских делах ничего!

Может быть, встретили мастера в море ликийцы

И обласкали вниманьем и славой его!»

Уединился Тесей, чтоб обдумать спокойно

Весть о побеге Дедала из плена царя:

«Многие годы прожил он на Крите достойно,

И заточил властелин архитектора зря!

512

Трусость свою показал Минос этим поступком!

Время пришло отомстить за десятки людей!

Завтра отмечу отъезд свой наполненным кубком,

Будет наказан на Крите великий злодей!»

В несколько дней снарядили пирейцы галеры,

Воинов лучших призвал повелитель в поход.

«Минос теперь не страшнее ликийской Химеры!» —

С этим призывом возглавил правитель свой флот.

513

Вызвались в спутники волны и ветер попутный,

Солнца осколки качались на гребнях воды,

Славный Тесей вспоминал Лабиринт неуютный,

Намереваясь разрушить рассадник беды.

Кносс белокаменный встретил гостей тишиною,

Не было видно у пристани крупных судов,

Изредка слышался рёв за стеной крепостною,

Это пригнали с полей для убоя быков.

514

Юноша в царской одежде и с малою свитой

Вышел встречать мореходов с чужих кораблей:

«Кто перестал вдруг считаться с семьёй родовитой,

Кто оказался Тесея наглей и смелей?»

С шумом причалили к берегу Крита галеры,

Мрачным покоем охвачена Зевса земля,

Лица встречавших людей были траурно-серы,

Это заметил трезенец, сойдя с корабля:

515

«Юноша, Миноса видеть желаем на бреге!

Или правитель устал от богатых даров?

Время проводит всесильный в обжорстве и неге

Или любуется стадом быков и коров?»

«Девкалион – я, сын Миноса, новый властитель,

Ныне на трон возведён после смерти царя.

Кто вы такие, откуда? Где Ваш предводитель.

И для чего вы приплыли в чужие моря?

516

Прежде не видел таких кораблей в нашем море —

Ярко сверкают борта их чужой новизной,

Издалека вас заметил на синем просторе,

Словно бакланы, летели суда над волной!»

«Юный тиран, пред тобой славный сын Посейдона,

Прибыл потребовать с Миноса смерти долги,

Долго Афины страдали от тяжкого стона —

Отданы дети их чудищу, словно враги!»

517

Вмиг онемел от услышанной речи критянин:

«Грозный Тесей покарает за действа отца!»

С духом собравшись, промолвил: «Прости, афинянин!

Я приглашаю прибывших в покои дворца!»

Все мореходы направились в город богатый,

Девкалион шёл с Тесеем походкой слуги,

Словно он был пред героем во всём виноватый —

Страх, охвативший его, выдавали шаги…

518

Пир у царя продолжался до ночи глубокой,

Девкалион рассказал эпопею отца,

Что поспешил за Дедалом для мести жестокой,

Не ожидая бесславного жизни конца:

«Многим известно в Элладе о мудром Дедале. —

Начал рассказ свой о Миносе Девкалион. —

Мастер, как бог, разбирался в камнях и металле,

Знает о нём олимпийских богов пантеон!

519

Он улетел вместе с сыном совсем незаметно,

Крылья используя, оба покинули Крит.

Пленников долго искала охрана, но тщетно,

Словно их спрятал во чреве небес лазурит!

Минос от злости казнил Лабиринта охрану,

Поиски лично возглавил, используя флот,

Жизнь посвятил мой родитель коварному плану,

Мне оставляя свой трон и подвластный народ».

520

«Юный правитель, поведай, а стало ль известно,

Пойман ли Миносом дерзкий великий беглец?

В Аттике шепчет об этом народ повсеместно,

Что неудачлив был в поисках грозный отец!»

Девкалион покраснел от такого вопроса:

«Кто-то успел известить населенье Афин!»

Вслух же ответил Тесею, смутившись, царь Кносса:

«Честно отвечу тебе – не сумел властелин!

521

Минос отправился с флотом в ближайшие страны,

Чтобы Дедала найти у соседей своих,

«Мы не встречали его!» – отвечали тираны.

Из Лабиринта побег был загадкой для них!

Вызвали эти слова у отца подозренье,

Что не хотят ему выдать цари беглеца.

Минос со злости тогда применил ухищренье,

Чтоб покровитель мог выдать невольно творца.

522

Царь предлагал протянуть по спирали ракушки

Тонкую нитку с вплетённым в неё серебром,

Только она не желала скользить по витушке,

Тех не нашлось, кто справлялся с упрямым шнуром!»

«Странно, что не было Миноса в славных Афинах!

Я о загадке не знал ничего до сих пор!

Как же могла проскользнуть сквозь витки шелковина?» —

Кинул Тесей на царя проницательный взор.

523

Юношу страх обуял от вопроса такого,

Девкалион поспешил оправдаться тотчас:

«Минос боялся сказать о тебе даже слово,

Зная, что ты не минуешь возмездием нас!

К западу двигался Минос вдоль брега Эллады,

С флотом военным доплыл до Сицилии он,

Где и нашёлся отгадчик отцовской шарады.

Там и пропал мой отец!» – молвил Девкалион.

524

«Как это так? Быть не может такого, правитель!

Минос был сыном Зевеса! – воскликнул Тесей. —

Строгих законов на море ревнивый блюститель

Мог разъезжать без опаски по Аттике всей!»

«Минос ракушку представил тирану Кокалу,

Чтоб протянул по спиралям блестящий шнурок.

Тот извинился и вышел в соседнюю залу,

Вмиг догадавшись, кто может исполнить урок…

525

Вскоре вернулся к гостям, чтоб продолжить беседу,

С Миносом выпить вина у огня очага.

Только хотел подвести разговор к людоеду[79]79
  Людоед – Минотавр.


[Закрыть],

Как его вызвал за двери весёлый слуга.

«Кажется, ты обещал мне большую награду

За исполненье урока? – воскликнул Кокал.

Вмиг разгадал я с серебряной нитью шараду…» —

«Это не ты, глупый лжец, разгадал, а Дедал!

526

Где этот узник сбежавший, скажи мне скорее,

Или сейчас разнесу твой прекрасный дворец?»

Минос во гневе казался опасней Борея,

Мог покорить всю Сицилию грозный отец.

Голос его громыхал не слабее кимвала,

Но неожиданно стих, уступив тишине —

В зале возникли две юные дщери Кокала,

И удивился царь Крита их лиц белизне.

527

«Гость дорогой, ты устал после долгой дороги,

Мелкая соль, словно корка, не сходит с лица,

Плечи горят, и опухли красивые ноги —

Ванну ты примешь, и мы возвратим беглеца!»

Царь согласился с таким предложением девы,

В ванну пустую залез, ожидая воды,

Веки прикрыв, слушал юных прелестниц напевы,

Медленно гасло в нём жгучее пламя вражды.

528

Дочери воду в котле довели до кипенья

И опрокинули с песней на череп царя.

Минос лишь вздрогнул всем телом и пал без движенья,

Умер властитель, от влаги кипящей горя!»

«Жаль, что финал у него оказался бесславный,

Он был достоин из жизни уйти от меча —

Мне по рожденью жестокий правитель был равный,

Но оказалась судьба у него «горяча»!

529

Девкалион, ты забыл рассказать о секрете

Хитрой загадки сошедшего в страшный Аид!»

«Он не хитрее узла рыбаря в тонкой сети,

Мастер исполнил всё с лёгкостью танца Харит!

Нить привязал к муравью и направил к макушке

Этой загадки, сгубившей в итоге отца.

Мёдом пчелиным намазал раструб у ракушки,

И протащил муравей эту нить до конца.

530

Верю, Тесей, за грехи он наказан богами,

Слишком увлёкся властитель смертельной игрой!

Как, Победитель, поступишь и с Критом, и с нами?

Знаю, что мёртвым не мстит настоящий герой!»

Стройная дева вошла в зал к гостям незаметной

Краем накидки скрывая божественный лик,

Сразу Тесей позабыл о ракушке секретной,

Взглядом к вошедшей, как к давней знакомой, приник…