Текст книги "Великие герои Эллады. Тесей"

Рассказ Эгея. Минос

137

Эос пред богом открыла златые ворота,

В край небосклона ночного вонзая персты,

Гелиос вывел коней из заветного грота,

Гнать колесницу спешил до вечерней черты.

Вышел на Критскую землю пловец белоснежный,

Снова припал на колени, прижавшись к земле,

Спрыгнула ловко царевна на мрамор прибрежный,

Вытерла пот, проступивший на дивном челе.

138

Зверь отряхнулся – промокла блестящая шкура,

Брызнула прямо на деву морская вода,

Смутно Европе привиделась в брызгах фигура,

Бык обнажённым мужчиной предстал без стыда.

Быстро схватил олимпиец царевну Сидона,

С лёгкостью нёс он в пещеру её на руках,

Стала Европа мгновенно бледней халцедона,

Затрепетала от страха, как птица в силках…

139

Позднее утро, спит ветер прохладный прибрежный,

Облаком тонким закрыт Светоносный титан,

И совершился здесь случай, судьбой неизбежный —

Был олимпийцем обласкан девический стан.

Страстью к Европе проникся Зевес-обольститель,

Несколько лет наслаждался её красотой,

Дивный дворец ей возвёл, как искусный строитель,

Трёх сыновей родила она в «клетке златой».

140

Перед уходом своим в Олимпийское лоно,

Зевс пожелал, чтоб Европа пошла к алтарю,

Замуж её отдавал он за Астериона —

Счастье внезапно пришло к островному царю.

Усыновил повелитель детей, внемля богу,

Вырастил в царских покоях тиран всех троих,

Крит поделил он меж ними, идя к эпилогу,

Вскоре и бремя наследства свалилось на них.

141

Минос хотел завладеть всем завещанным царством,

Стал умолять олимпийцев, чтоб отдали власть,

Хитростью, скрытою ложью и явным коварством

Он увеличить пытался наследную часть.

Требовал местный народ от него подтвержденья

На исключительность власти на острове Крит,

Минос у моря молился богам с убежденьем,

Верил, что просьбу исполнит великий Кронид.

142

Быстро светало, луч солнца сверкнул над стеною,

Праздный народ обсуждал, как молился Зевсид,

А Пасифая, что Миносу стала женою,

Рядом безмолвно сидела средь мраморных плит.

Северный ветер умчался к седым пирамидам,

Бурное море затихло, исчезла волна,

Минос показывал людям уверенным видом,

Что для богов лишь его власть на Крите важна.

143

Вдруг на воде появились неясные блики,

Резко умолкла толпа на высокой стене…

«Бык с золотыми рогами! – послышались крики.

Шерсть белоснежная ярко блестит на спине!»

Вышел из моря сверкающий дар Посейдона,

Остановился от Миноса в паре шагов —

Признан царевич достойным отцовского трона,

Должен быка заколоть он по воле богов!

144

Кинулась в страхе к вратам крепостным Пасифая,

На берегу оставался царевич один,

В море он взгляд устремил, о родных забывая:

«С этого дня всем на острове Я – Господин!

Должен быка заколоть в честь такого финала,

Но совершить приношенье не смеет рука!»

Голос его прозвучавший был громче кимвала:

«Эй, волопас! Пригони мне другого быка!»

145

Единолично стал править царевич на Крите,

Бык златорогий стал лучшим животным жены,

Бог Посейдон позабыл о своём фаворите,

Или признать не хотел за тираном вины.

Минос увлёкся тогда укреплением царства:

Строил дороги, причалы, воздвиг города.

Не было в славной Элладе мощней государства,

Критским владением стала и моря вода…

146

Это о Миносе мне рассказали рапсоды,

Что-то забыл из того я, что вызвало спор,

Много историй о славном царе помнят своды…» —

Этою фразой прервал царь Афин разговор.

Рассказ Эгея. Дедал

147

Нюкта-богиня[30]30
  Ню́кта, Ни́кта (др. – греч. Νύξ, Νυκτός, «ночь») – божество в греческой мифологии, персонификация ночной темноты.


[Закрыть] спешила в небесные дали,

Но продолжал седовласый Эгей свой рассказ:

«Должен поведать тебе о великом Дедале,

Изобретателем ставшим когда-то у нас.

Много о нём небылиц – потекла речь Эгея,

Но расскажу лишь о том, в чём уверен я сам.

Родом из знатной семьи, внук царя Эрехтея,

С детства Дедал проявлял интерес к чудесам.

148

Дар от Гефеста! – шептали о юноше греки.

Я сомневаюсь, но знал, как он плавил металл,

Видно по статуям было – талант в человеке,

Мастер на «многие руки» – великий Дедал!

Камень, металл, древесину любил он особо —

Для обработки которых придумал станки,

Изобретателем в юности стал глыбодроба,

Что разбивал неподатливый грунт на куски.

149

Скрытные двери, запоры, незримые окна,

Кресла подъёмные в доме, верёвочный блок,

Ярко горящие в тьме беспросветной волокна —

Это не всё, что создал он! Ну чем он не бог?

Зависть к племяннику чуть не сгубила Дедала,

Тот оказался ещё даровитей, чем он!

Сбросил с высокой стены дядя юношу Тала,

Этим нарушив священный Зевеса закон.

150

Изгнан Дедал был из города Девы Афины,

И на военной галере отправлен на Крит —

В Аттике славной не терпят убийц властелины,

Минос же принял в объятья – Дедал даровит!

И властелин, вдохновлённый захваченным троном,

Был несказанно доволен афинским творцом —

Кносс он построит, что станет для всех эталоном,

С многоэтажным из белого камня дворцом.

151

Дальше мой сказ для бывалых и взрослых доступен,

Я расскажу тебе тайну, хоть ты не женат:

Бог Посейдон оказался совсем неподкупен,

Снял над властителем Крита он свой патронат.

Гелия дочь – Пасифая, вещали рапсоды,

Плотскою страстью прониклась к быку из глубин.

Ей Афродита, чья родина – пенные воды,

Чувства внушила: хотел так морей властелин…

152

Минос любил уезжать по делам неотложным —

Сразу три крепости строил на острове он,

Случка быка и жены стала делом возможным,

Именно этим желал наказать Посейдон.

Втайне тирана жена обратилась к Дедалу,

Чтоб сконструировал чучело тёлки младой,

Резкий отказ привести мог к большому скандалу

Иль обернуться строителю новой бедой.

153

Вскоре представил он копию юной коровы,

Был к необычной работе придирчив и строг —

Как настоящая шкура, смотрелись покровы,

Двигались даже две пары устойчивых ног.

Сделал внутри для царицы удобное ложе,

«Тёлку» по пастбищу двигали два смельчака,

Даже вблизи на живую была та похожа,

В первый же день соблазнила «игрушка» быка…

154

Страсти животной жена предавалась нередко,

Менее года прошло, виден стал результат —

Ею рождён был урод-сын, позорящий предка,

Бык-человек, неприемлемый даже для стад!

Знал властелин о позорной любви гелиады[31]31
  Гелиа́да – дочь бога Гелиоса. Пасифая была гелиадой.


[Закрыть],

Но побоялся казнить он за это жену,

Не создавал он постыдному делу преграды,

Чтобы не брать на себя за проступок вину.

155

Миноса стал поражать быстрый рост Минотавра[32]32
  Минота́вр – в древнегреческой мифологии – чудовище, человекобык, рожденный Пасифаей (дочерью Гелиоса), женой царя Миноса, от быка, посланного на о. Крит богом морей Посейдоном.


[Закрыть],

Крепость Дедалу построить велел властелин,

В три этажа под землёй и в размер Эпидавра[33]33
  Эпида́вр – город в Греции, в Арголиде, у северо-восточного побережья полуострова Пелопоннес.


[Закрыть],

Где пребывать будет сын Пасифаи один.

Выстроил быстро Дедал для гиганта темницу,

Строго над нею возвёл из гранита дворец,

Царь поселил там насильно супругу-блудницу,

Действовал Минос в вопросе таком, как мудрец.

156

Был лабиринт, словно город, в огромном массиве,

Выхода нет из негоникому из людей —

Гибнут они под дворцом, как в Мессинском проливе[34]34
  Месси́нский пролив – пролив в котором моряков губили чудовища – Сцилла и Харибда, живущие на его берегах.


[Закрыть],

Их пожирает живыми рогатый злодей.

Минос ведёт себя в море страшнее пирата —

Многие пленные сожраны полубыком —

Всех устрашает он силою дегенерата!

Перед таким властелином я стал должником!»

157

Слушал внимательно сын сокрушенья Эгея

И поражался невзгодам земного отца.

«Любвеобильным Зевеса содеяла Рея!» —

Думал Тесей, пот волненья стирая с лица…

Рассказ Эгея. На Крит!

158

Юноша вспомнил рассказы седого Харона,

Но о царях умолчал дальновидный кентавр:

«Надо следить за женой обладателю трона,

Чтоб не завёлся случайно в семье «минотавр»!

Дочери солнца вести жизнь плохую негоже —

Миноса род опозорила сыном таким!

Царь после этого, вряд ли, разделит с ней ложе,

Если достоинством он обладает мужским!»

159

Мысли Тесея прервал властелин огорчённый:

«Семеро было детей, а потом уже – «бык».

Минос стыдился, «ребёнком» таким удручённый —

Имя царя прилепили к нему, как ярлык!

С парусом чёрным галера пристала в Пирее,

Так далеко простирается Миноса длань» —

Стало Эгея лицо и темней, и старее:

«Утром я должен отправить постыдную дань!

160

Минос меня обязал отдавать ежегодно

Семеро юношей знатных и столько же дев.

Их соберу и пошлю, коль судьба безысходна,

Чтоб не навлечь на Афины властителя гнев.

Требуют люди столицы сейчас с возмущеньем,

Чтобы отправил с галерой на Крит и тебя,

Ты не поедешь, Тесей – я живу с ощущеньем:

Будет разлука навек!» – молвил старец, скорбя.

161

«Зря ты волнуешь, правитель, и сердце, и душу —

В водах морских утонуть мне, отец, не дано.

С громкой победой вернусь из похода на сушу,

Будет на мачте сиять белизной полотно!

Я молодой, обо мне не известно на Крите,

Минос во мне не признает атлета-бойца,

Я с Минотавром расправлюсь в его мегалите,

Чтобы избавить от дани столицу отца!»

162

«Утро настало, мой сын, люди ждут на причале —

Я рассказал тебе всё, что поведал аэд,

Знай, оставляешь отца ты в глубокой печали,

Мне без тебя, мой спаситель, не мил белый свет!»

С грустью корабль откатился от стенки причальной,

Вёсла ударили дружно по глади воды,

Скрип их уключин звучал громче песни прощальной,

Траурным гимном летящей над морем беды.

163

Солнце стремилось подняться на пик небосвода,

Паруса чёрного вскоре коснулся Борей,

Зноем на смерть отозвалась морская погода,

Зорко следил за Тесеем Властитель морей.

Женские крики, страданья и громкие всхлипы

Быстро смешались с бурленьем высокой волны,

Им «подпевали» от мачты согнувшейся скрипы,

Крылья Танатоса в сумерках стали видны…

164

Только отважный Тесей испытал наслажденье,

Был возбуждён он мечтою о скорой борьбе:

«Это не бык марафонский, а лишь порожденье!

Много чудовищ убить предстоит мне в судьбе!

Грозный Геракл захватил всех коней Диомеда,

И, говорят, что намял он Танату бока,

Завтра же мне предстоит истребить людоеда,

Я понимаю, что схватка с таким нелегка!

165

Царь не желает чудовища смерти, уверен,

С Крита грозит Минотавром он Греции всей!

Мойрами только срок жизни гиганту отмерен —

Будет убит этот зверь!» – думал юный Тесей.

Эос над трепетным морем горела лениво,

Взглядом трагичным смотрел на неё левый борт,

А впереди поднимался над морем красиво

Кносс с лабиринтом и с новою пристанью порт…

Перстень Миноса

166

С горьким унынием к стенке причалило судно,

Встретил с улыбкой его властелин в эту рань,

Было на пристани в праздничный день многолюдно,

Минос поднялся на борт проверять лично дань.

Всем повелел Критский царь оставаться нагими,

Чтобы воочию мог оценить плотность тел —

Женские бёдра и груди должны быть тугими,

Кожа у девушек – чистой и белой, как мел.

167

Юношей всех обойдя, подошёл он к девицам:

«Эта худая, как в дикой пустыне газель!

Ноги и руки подобны обтянутым спицам —

Тощих прислали, чтоб судно не село на мель?

«Ты, властелин, оскорбил незаслуженно деву,

Младшую дочь венценосных когда-то друзей,

Смотришь на нас, как на мясо, угодное чреву

Сына-урода блудницы!» – воскликнул Тесей.

168

«Кто ты такой, чтоб указывать сыну Зевеса?

Мне Громовержец доверил божественный Крит!

Слышу по речи, селянин ты с Пелопоннеса,

Не афинянин с рождения, не родовит!»

Вспыхнул Тесей: «Ты не выше, тиран, Геликона!

Происхожденьем своим мы с тобою равны —

Да, я – трезенец с рожденья, но сын Посейдона,

И для меня все угрозы твои не страшны!

169

Я не позволю, чтоб ты издевался над нами,

Если угодно, вели отвести в лабиринт!»

Спор разгорелся вдруг меж Олимпийцев сынами…

Минос снял перстень и в море швырнул «гиацинт»!

«С ловкостью рыбы достанешь кольцо в подтвержденье,

Будто отец твой – могучий морской властелин!»

Чтоб доказать от великого бога рожденье —

Юноша в синие волны нырнул, как дельфин.

170

Минос смотрел с нетерпеньем на воды морские:

«Вот и лишились земля своего смельчака!

Вечными будут под солнцем пороки людские —

Слышали все, как текла эта ложь с языка?

Все афиняне трусливы и лживы с рожденья,

И норовят обмануть и богов, и царей!

Дань увеличу сегодня за то заблужденье,

Что у трезенца родитель – властитель морей!»

171

Неглубоко опустился ныряльщик под воду,

Как подхватил его за руку славный Тритон,

С ним во дворец в океане отправился с ходу,

Где ожидал смельчака бог морей Посейдон.

Через мгновенья увидел трезенец обитель:

Словно хрустальная чаша лежала на дне,

Полупрозрачную сферу построил властитель,

Что накрывала прекрасный дворец в глубине.

172

Под колпаком возвышался чертог Посейдона,

Словно на суше построен, и воздух – лесной,

А полушар излучал мягкий свет халцедона,

Вход во дворец был отделан чудесной сосной.

Смело вошёл туда гость и предстал перед троном,

Не опасался он кары за этот визит:

«Мать говорила, что был я зачат Посейдоном,

В это не верит царь Минос на острове Крит!

173

В воды морские упал царский перстень красивый,

Ярким рубиновым цветом на солнце горя.

Минос сказал: «Если ты, самозванец – нелживый,

Перстень вернёшь по желанью морского царя!»

Бог посмотрел на супругу свою Амфитриту

И, улыбнувшись, дал сыну земному ответ:

«С перстнем вернешься, и слух разнесётся по Криту,

Что Посейдона ты отпрыск, в тебе – его свет!»

174

Молча к Тесею шагнула жена Властелина

И возложила на кудри венец золотой:

«Юноша! Ты – его сын, настоящий мужчина!»

С перстнем в руках он расстался с «подводной» четой.

Быстро доставлен Тритоном герой на галеру —

Вытолкнул сын Посейдона Тесея из вод,

Перстень красивый трезенец вернул «маловеру»:

«Царь, открывай в лабиринт свой загадочный вход!»

Ариадна

175

Минос застыл, размышляя о юноше смелом:

«Он доказал, что мне равен, рискуя собой!

Не намекнуть ли в беседе ему, между делом —

Он не обязан идти в лабиринт на убой?

Но Минотавр – сын блудницы жены-гелиады,

Матерью может на волю быть выпущен он…

Крит уничтожит и многие царства Эллады,

Пусть же случится всё так, как желал Посейдон!»

176

Свита царя ожидала его повеленья,

Взвешивал Минос безмолвно все «против» и «за».

Юношу вдруг красота привела в изумленье —

Это манили прекрасной критянки глаза.

Девы не видел трезенец красивее этой:

«С ней несравнимы богини и даже Луна!

Раньше не видел прелестницы пышно одетой,

Чувствую я, что девица в меня влюблена!»

177

«Всех во дворец Пасифаи! – воскликнул властитель. —

Буду беседовать только с одним смельчаком!

Ты – полубог настоящий, Эгея спаситель!

Но берегись, ты не справишься с полубыком!

«Зря ты затеял, правитель, об этом беседу —

Мной покорён в Марафоне урода отец!

Радость принёс я тем подвигом славным соседу,

Кончен с тобой диалог, я пошёл во дворец!»

178

Всех афинян разместили по лучшим покоям,

Будущих жертв накормили там, словно царей,

На ночь закрыли испуганных вместе с героем,

Крепкую стражу поставили возле дверей.

Пленники сразу уснули, устав от волненья,

Только могучий Тесей размышлял в темноте:

«Лучшие семьи Афин возжелали отмщенья —

Дети их приняли смерть у быка в животе!

179

«Из лабиринта нет выхода!» – вспомнил он фразу.

«Нет у секрета Дедала разгадки простой!

Надо воззвать к Афродите!» – подумалось сразу.

«Я ураниде[35]35
  Урани́да – Афродита родилась из крови оскоплённого Кроном Урана, которая попала в море и образовала пену; отсюда т. н. народная этимология её имени «пенорождённая» (от греч. ᾿αφρός, «пена») и одного из её прозвищ – Анадиомена – «появившаяся на поверхности моря».


[Закрыть] отдам свой венец золотой!»

Из-за дверей раздались вдруг негромкие стуки,

Следом за ними услышал Тесей голоса,

К бою готовый он выставил сильные руки:

«Кажется мне, не придётся менять паруса!»

180

Дверь приоткрылась, и пленник узрел в коридоре

С факелом деву, что видел на судне он днём.

Чувство любви обнаружил в таинственном взоре —

Очи прекрасной девицы пылали огнём.

«Видеть тебя, черноглазая, очень отрадно!

Только не ведомо, кто ты!» – промолвил Тесей.

«Старшая дочь повелителя я, Ариадна,

С пользой сюда я пришла для тебя и друзей.

181

Утром вас всех отведут в лабиринт зверя-брата,

С ними погибнешь, герой, хоть отец твой и бог,

А для меня эта гибель – большая утрата,

Вот тебе меч золотой мой и нити клубок!

То и другое – большое искусство Дедала:

Яркая нить в темноте лабиринта видна,

Ею рассечь можно толстые ветви сандала,

Нет в Ойкумене подобного ей волокна!

182

Меч изготовлен был им по секрету Гефеста,

И разрубает он мясо и кости легко!

Хватит тебе для победы удачного жеста,

Было бы только желанье твоё велико

К двери входной привяжи эту нитку «со светом»,

Не выпускай ни на миг мой волшебный клубок,

Будете живы вы все, только следуй советам —

Брат кровожаден без меры, силён и жесток!

183

Мы наблюдать будем вместе с отцом за борьбою

С помощью сложной системы различных зеркал,

Любит властитель следить за сраженьем с судьбою,

Слабостью этой страдает и славный Дедал!

Не забывай о царевне влюблённой и нити —

В пряже спасенье ни в чём не повинных людей!

Должен убитым лежать Минотавр на граните,

Всем ненавистен с рожденья могучий злодей!»

В Лабиринте

184

Утро над Критом обласкано ветром восточным,

Лёгкий туман зацепился за гребень волны,

Край небосвода окрасился пламенем сочным,

Громко обозы съезжались к воротам стены.

Страстно желая увидеть кровавую схватку,

Вместе со свитой в темницу пришёл властелин,

Тайный зеркальный канал был проложен сквозь кладку,

Где под дворцом обитал людоед-исполин.

185

Всех афинян привели к неприметному входу,

По одиночке втолкнули их в тёмный проём,

Хлопнула дверь, люди отданы в жертву уроду —

Не возвращался никто из темницы живьём!

К двери привязана нить Ариадны героем —

Видел предметы Тесей в темноте, как сова.

«Нитку держа, продвигайтесь за мной ровным строем,

И не погибнете!» – были Тесея слова.

186

«Явно Дедалом означен наш путь продвиженья,

Низкий пока потолок говорит мне о том,

Что не бывает здесь зверь, нет системы слеженья —

Что можно видеть царю в этом мраке густом?»

Вдруг прозвучал позади громкий крик афинянки,

Дева исчезла из вида направленных глаз.

«Нет больше с нами красивой, изящной смуглянки —

Вы посмотрите на пол – в нём таинственный лаз!»

187

Не поражайтесь, что нас отбирают внезапно —

Видимо, зверю угоден отдельный запас,

И ритуал приношенья идёт поэтапно,

Только не бойтесь – на волю я выведу вас!»

В лестничный марш упирался проход низкосводный,

Сверху сияло пятно средь высоких опор,

Путь для пришельцев лишь вниз оставался свободный —

Перегородкой из плит был закрыт коридор.

188

Юный Тесей торопился на встречу с гигантом,

Напоминая своим поведением льва:

«Больше не будет кичиться строитель талантом,

Если увидит, как пала быка голова!

Стали светлей монолитные стены темницы,

Эхом глухим раздавались героя шаги,

Юноши только остались от всей вереницы,

Пленные девы исчезли быстрей пустельги.

189

«Чудо являет собой этот город в граните!

В несколько лет уложился с постройкой Дедал!

Только циклопы могли вырубать в мегалите,

Перекрывать помещенья пластинами скал.

В городе странном легко поместятся Афины,

А наверху, во дворце Пасифаи – Пирей!

Можно запутаться здесь, как в сетях паутины,

Сгинув навек средь обилия тайных дверей!

190

К предкам отправить чудовище – это полдела!

Всех отыскать и уйти незаметно – трудней!

Только на нить Ариадны надеюсь всецело —

Нет ничего в лабиринте ужасном ценней!»

Быстро Тесей проходил по большим коридорам,

Втайне надеясь увидеть врага за углом,

Рвался он в бой предстоящий с горячим задором,

Ярко себя представляя Зевеса орлом!

191

Он, рассуждая, забыл о попутчиках скромных,

И, размечтавшись, вошёл в удивительный зал —

Стены с пилястрами были размеров огромных,

Глянец на них засверкал, как от сотни кресал.

«Вот и пришли мы!» – воскликнул трезенец победно.

Но оглянувшись, увидел пустой «серпантин».

Юноши, шедшие сзади, исчезли бесследно:

«Время пришло обагрить на полу травертин!»

Бой с Минотавром

192

Зрелища ждали с волненьем властитель и свита,

Вперились взглядами люди в большое окно,

Сына Эгея узрели сквозь толщу гранита —

Скоро польётся кровь юноши, словно вино.

«Быстро добрался «ныряльщик» до логова брата,

Словно спешил он на первую свадьбу свою!

Жаль, что не знает жестокости дегенерата,

И оказался у бездны сейчас на краю.

193

Предотврати, повелитель ужасную схватку! —

Крикнула Миносу дочь Ариадна тотчас. —

Брат разорвёт афинянина, как куропатку,

Срочно открой для трезенца спасительный лаз!»

«Дева, не суйся в дела и правленье тирана!

Для государства подобная битва важна!

Здесь полубог молодой против внука титана,

И необычностью этой мне схватка ценна!»

194

Зал осмотрел победитель афинский дотошно:

«Крови немало пролито за несколько лет,

Всё здесь когда-то отделано было роскошно,

Даже на стенах заметен рубиновый цвет.

Кровью невинных подростков замазаны фрески,

Чудо невиданных ранее мной мастеров —

Двадцать грифонов красивых на малом отрезке

Сильно испортил любитель кровавых пиров!

195

А с потолка до сих пор льётся свет отражённый,

Словно на сводах прикован блестящий металл» —

Но изумился Тесей, красотой поражённый:

«Разве для монстра творил это чудо Дедал?»

Грохот копыт Минотавра прервал размышленье,

В камне внезапно от крылась высокая дверь,

И не сумел скрыть трезенец своё удивленье —

Невероятных размеров вдруг выскочил зверь.

196

Остановилось чудовище перед Тесеем,

С рёвом ужасным открылась огромная пасть,

Зорко следил обречённый за мощным злодеем,

Преобладала в котором звериная часть.

«Сколько же нужно ему, чтоб наесться до сыта?

Царь Лабиринта намного крупнее быка!

Руки и ноги титана, большие копыта —

Не поразить Минотавра мечом без прыжка!

197

Кровью сияют глаза, как большие гранаты,

Мускулы, словно под кожей его валуны —

Тело моё не спасут даже медные латы,

Вмиг он раздавит меня, словно шишку сосны!»

Мысль для Тесея примчалась в мгновение ока:

«Боги незримо помогут прикончить врага!»

Зверь прогремел: «Вижу в теле твоём много прока!»

И, наклонившись, направил в пришельца рога.

198

Ловко трезенец отпрыгнул, избегнув кошмара —

Бычьи «клинки» заскользили, искря, по стене,

И увернулся Тесей от второго удара,

Вновь прогремели впустую рога в тишине.

Третья попытка быка не дала результата,

Гневом великих богов воспылал людоед,

Рёв прозвучал оглушительней грома раската:

«Ты, незнакомец, испортил гиганту обед!»

199

«Будет отменный «обед» для тебя, кровожадный!

Сколько невинных нашло здесь ужасный финал?

Я отомщу, чтобы стало тебе неповадно,

Кровью питать превосходно украшенный зал!»

Медленно стал наступать полубык уязвлённый

И над героем согнулся: «Попался, щенок!»,

Но увернулся от монстра Тесей обозлённый,

С силой всадив в сердце жуткого зверя клинок!

200

Рухнуло тело быка на гранитные плиты,

Ясно раздался удар рукоятки меча,

Стены и пол были кровью густою залиты,

Рог обломал Минотавру Тесей сгоряча…

Царская свита следила за боем с волненьем,

Минос в азарте кричал: «Подними на рога!

Этот спесивый трезенец – наглец с самомненьем,

Смело с руками пустыми пошёл на врага!»

201

Сердце, царевне казалось, стучало кимвалом,

Очи слезились, и мраморным выглядел лик,

Думала дева себя уничтожить кинжалом,

Если раздастся победный чудовища крик.

Вскоре внезапно умолкли властитель со свитой,

В комнате тайной повисла, как дым, тишина,

Дева узрила в темнице, лучами залитой,

Страшного брата в крови, словно в море вина.

202

«Видишь, отец? – Ариадна воскликнула дерзко. —

Глыбой огромной лежит Минотавр на полу!

Ты поступал с молодыми людьми очень мерзко —

Зверя убить мог давно, лишь направив стрелу!

Замуж хочу за трезенца, властитель могучий!

Этот пришелец афинский отважен и смел —

Он разогнал над тобою опасные тучи,

Не применив в схватке этой копья или стрел!»

203

Брат кровожадный сожрал женихов без разбора,

В страхе животном ты держишь ахейских царей,

Молодость женщин проходит, правитель мой, скоро,

Я не бессмертна, и ты – не властитель морей!»

«Выхода нет, Ариадна, из страшной темницы,

Может тебе подтвердить это мастер Дедал!

Нет в Лабиринте щелей для иглы или спицы,

Юноша сам совершит над собой ритуал!»

204

Дева оставила вмиг узкий круг властелина,

Пересекла быстрым шагом пределы двора,

Больше она не боялась шагов исполина

И приготовилась юношу ждать до утра…