Текст книги "Великие герои Эллады. Тесей"

Суд Тесея

603

«Долго уставший отец не выходит наружу,

Только доносится голос его из окна.

Кажется, Федра вещает о пасынке мужу,

Что невиновна была перед Зевсом она?»

Вышла служанка во двор, подошла к Ипполиту:

«Просит тиран, чтоб вошёл ты в покои, юнец,

В зал собирает властитель столицы элиту,

А на лице у царя пламенеет багрец!

604

Будь осторожен, царевич, не вымолви слова,

Клятву царице ты дал, это слышал Зевес!»

«Я обещаю, что буду молчать, как корова!» —

Вымолвил юноша, смело шагнув под навес.

В зал он вошёл, как под мрачные своды темницы,

Остановился напротив большого окна,

Были там члены Совета старейшин столицы,

Гневный Тесей и в рыданьях царица-жена.

605

«В царском дворце совершилось такое событье,

Что мне пришлось пригласить на судилище вас! —

Сын мой, как Федра рекла, предлагал ей сожитье

И низверженье меня!» – начал царь свой рассказ.

Сын мной любим – город знает об этом прекрасно,

Только мне правда дороже моих сыновей!

То, что свершилось вчера, это просто ужасно,

Страшный позор для наследника царских кровей!

606

Федра, поведай правдиво всем членам Совета,

Что послужило причиной такого суда?»

Слёзы царицы сверкали в сиянии света,

Словно текла по лицу Гиппокрены вода…

Руки критянки дрожали листвою осины,

Голос звучал, как надломленный шёпот вдовы:

«Не ожидала увидеть я страстной лавины,

Так налетают на львиц киферонские львы!

607

Этот твой сын незаметно прокрался в покои

И овладеть попытался твоею женой,

Думала, юноша в тьме нанесёт мне побои,

И закричала, чтоб слышал слуга за стеной.

Пасынок стал угрожать, заключая в объятья,

Руки его, властелин, необычно сильны,

Он за отказ разорвал в клочья царское платье,

Но помешали ему малолетние наши сыны.

608

Дети заплакали, видя его у постели,

Он был безумен, как в гневе великий кумир,

Но не добился царевич поставленной цели —

Вспыхнул от факелов ткани постельной порфир[93]93
  Порфир – означает пурпурно-красный. Здесь, в значении: ткань такого цвета.


[Закрыть].

Он предлагал мне совместно свершить преступленье —

Светлую душу Тесея отправить в Аид,

В юные руки взять в царстве огромном правленье,

Но при условии, если ты будешь убит».

609

Федра умолкла, увидев, к какому накалу

Речь привела на поспешном отцовском суде.

Грозный Тесей стал ходить в возбужденье по залу —

Быть во дворце этой ночью ужасной беде!

Долго смотрел Ипполит в потолок безучастно,

Связанный данною клятвой молчал, как скала,

И нарушать её ради свободы – опасно,

Может настигнуть мгновенно Тесея стрела.

610

Члены Совета старейшин притихли, как мыши:

Разве такое возможно в покоях дворца?

Трудно судить, если нет указания свыше,

Да и царевич собой не являл подлеца…

Горькой обидой наполнилось сердце тирана:

«Память о матери юноши омрачена,

Сын Антиопы готовил мне участь Урана!

Боги, скажите, какая Тесея вина?

611

Гнев разрывает отцовскую душу на части —

Будет казнён за проступок мой сын Ипполит!

Он покусился на честь и незыблемость власти,

Нужен совет, чтобы душу собрать в монолит!»

Тягостных мыслей поток распалил властелина,

Грозно спросил Ипполита разгневанный царь:

«Не рановато ли метишь на роль господина

И на царицу бросаешься, словно дикарь?

612

Время даю, Ипполит, для твоих оправданий,

Я посмотрю на тебя, для чего ты хорош!

И расскажи нам о цели великой свиданий,

Не забывая при этом – казню я за ложь!»

Без оскорблений вещай – не привык я к злословью,

Как перед Зевсом, правдиво рассказывай нам!»

Юноша молча стоял, не повёл даже бровью —

Не причислял он себя к болтунам и лгунам!

613

В сильном волненье Тесей ожидал объяснений,

Но Ипполит оставался безмолвным юнцом —

Юноша знал, что ему не избегнуть гонений,

Ночь для него станет жизни печальным концом:

«Мне не поверит отец, да и клятва – оковы,

Бабушку Эфру мне жаль – не вернётся к ней внук!

Члены Совета? Известны суды стариковы:

Юность виновна лишь тем, что отбилась от рук!

614

Старые люди гордятся своей сединою,

Ею они украшают свой старческий бред,

Пусть, как решат, совершают расправу со мною,

Но не пролью на историю с мачехой свет!»

К юноше вновь обратился правитель сурово:

«Ты от касания к Федре лишён языка?»

«Нет, не услышит отец ни единого слова!» —

Твёрдо решил Ипполит, глядя в мрак потолка.

615

«Ты, властелин, не услышишь его оправданий,

Пасынка сердце сгорело уже от стыда!»

Федра промолвила громко сквозь звуки рыданий:

«Если его оправдаешь, уйду навсегда!»

Ночь шелохнулась. Забрезжил рассвет над Эвбеей.

Тусклые звёзды сгорали в небесной дали,

И становились деревья в горах голубее,

Эос-богиня летела по краю земли…

Изгнание Ипполита

616

С шумом съезжались повозки к широким воротам,

Слышались громкие крики заезжих купцов,

Стража ночная привыкла к пейзанским остротам,

Смех и улыбки бодрили афинских бойцов.

Глядя в окно, Ипполит вспомнил детство в Трезене —

Тёплое утро, роса и пахучий шалфей…

Не было лучшего царства во всей Ойкумене,

Где управлял прадед юноши, мудрый Питфей.

617

Жизнь пролетела орлом у него пред очами,

Юное сердце сжималось великой тоской…

Вдруг он услышал отца, что стоял за плечами:

«Сын виноват! Пусть решает Совет городской!»

Юноша был к приговору совсем безразличным

И на судилище это смотрел свысока,

Стал равнодушен трезенец к законам столичным —

Правит Советом старейшин отцова рука!

618

«Юноша должен быть изгнан из нашей столицы,

Строже не надо, властитель – ему мало лет,

И не нанёс он ущерба здоровью царицы!» —

Высказал мненье тирану старейшин Совет.

«Пусть будет так, как Зевесу и Деве угодно!

Можешь, изгнанник, повозку ты взять у дворца!

Члены Совета с тобой обошлись благородно,

Но у тебя с этой ночи не будет отца!»

619

Юноша в первый момент не поверил тирану,

Но осознав приговор, прыгнул кошкой в окно,

На колеснице, как ветр, пролетел сквозь охрану,

Освобожденье от смерти Советом дано!

Наедине Федра молвила мужу обиду:

«Вижу, великий Тесей, ты не любишь меня —

К вечеру этот насильник примчит в Арголиду,

И обо мне долго будет в стране болтовня!

620

Я не сказала всей правды при членах Совета,

Как он при детях бесстыдно довлел надо мной.

Я, дорогой властелин, не желаю навета,

Только твой сын надругался над царской женой!»

Вспыхнул Тесей, как огонь, от услышанной речи:

«Я разберусь в этом деле сейчас до конца!

Тайна истории этой пока недалече,

Кара богов не минует тогда подлеца!

621

Скоро узнаю всю правду, скорей в колесницу!»

Выбежал в гневе Тесей на большое крыльцо…

Напоминала царица собою усталую львицу —

Сгорбилась вся над столом, исказилось лицо:

«Что сотворила по глупости ночью безлунной?

К вечеру ложь для меня обернётся бедой,

Хлынет на голову сверху лавиной валунной!

Как мне хотелось, чтоб муж был совсем молодой!

622

Вышло, что зря опозорила я Ипполита —

Он ничего не сказал на отцовском суде!

Юноша выглядел немногословней гранита,

Слово держал, как бразды Аполлон при езде!

Но Ипполита догонит великий властитель,

Правду поведает юноша, встретив отца!

И подтвердит правоту эту Тучегонитель,

И защитит мой обманутый муж гордеца!

623

Что ожидает меня из-за женского вздора?

Непостижимо представить ужасный финал!

Не пережить мне второго суда и позора,

Гром колесниц за окном – это верный сигнал!»

В голову бросилась кровь, словно зелье вакханки,

И закружило ей разум на бурной волне,

Крикнула громко царица любимой служанке:

«Шёлковый пояс неси поскорее ко мне!»

624

Гнал возбуждённый Тесей, не жалея квадригу,

К тёплому морю, в свой маленький город Пирей:

«Скоро поможет закончить с «любовью» интригу

Бог – колебатель Земли и властитель морей!»

Вышел правитель поспешно на берег безлюдный,

В даль синевы обратил он страдающий взор:

«Славный отец, помоги! Едет сын мой подсудный,

Был слишком мягким за мерзость ему приговор!

625

Ты, Посейдон, накажи негодяя сурово —

Юный насильник унизил царицу-жену!

Ясно ли слышишь, отец мой, сыновнее слово?»

Сыну, как знак, бог отправил на берег волну…

Грозный Тесей не спешил возвращаться в Афины,

Память о прошлом заставила сесть на гранит,

Словно медузы всплывали пред взором картины:

Старый Эгей, судно с чёрным полотнищем, Крит.

626

Этот чудесный залив помнит много трагедий,

И победителей всех не забыла вода:

Здесь укрощал царь своих неуёмных соседей,

С этого брега он плыл покорять города.

Годы летели, как тучи богини Нефелы,

Был ли он счастлив? Неясен на это ответ…

Трижды пускал в него Эрос любовные стрелы,

Только недолго горел их загадочный свет.

627

С грустью глубокой поехал правитель обратно…

Много хороших деяний свершил для людей,

Где путеводная нить, что дала Ариадна,

Чтобы прожить без вины и не в стане судей?

В думах тревожных подъехал властитель к столице,

Простолюдины толпились у царских ворот.

Кинулся он из повозки в покои к царице,

Не понимая, о чём говорил здесь народ.

628

Стража ему сообщила о быстрой кончине

В женских покоях его оскорблённой жены,

Здесь же увидел рабыню в глубокой кручине

И неподвижное тело у светлой стены.

Шёлковый пояс был стянут на шее критянки,

Страх и страданье застыли в прекрасных очах,

Громко звучали рыданья скорбящей служанки:

«Быстро сгорела ты, Федра, в Тесея лучах…»

629

«Ты объясни, как случилось?» – спросил повелитель.

Молвила женщина: «Тайна поведана мне:

Федра постыдно лгала, оскверняя обитель,

К сыну стремилась сама, как волчица к луне…»

В ужас пришёл властелин от такого признанья:

«Значит, мой сын невиновен и чист, как хрусталь?

О, легковерный!» – звучали Тесея стенанья:

«С лёгкостью сына отправил в подземную даль!»

630

Выскочил он из дворца, устремился к Пирею:

«Надо отца упредить, невиновен сын мой!

В скорости бог Посейдон не уступит Борею,

Быстро знакомит виновных со смертною тьмой»

Гнал лошадей Победитель к прибрежной полоске:

«Добрый отец, не спеши! Подожди эвменид!»

Только увидел властитель – на встречной повозке

Мёртвым лежит осуждённый им сын Ипполит…

631

Спрыгнул скорбящий Тесей с колесницы поспешно,

Остановил пару встречных гнедых лошадей,

Крикнул вознице он: «Горе моё безутешно —

Это мой сын, самый честный средь многих людей!»

Тело царь на руки взял, положил на квадригу

И зашептал, наклонившись к родному лицу:

«Я, легковерный, накинул на сына веригу,

Стыдно и больно за смерть Ипполита отцу!»

632

«Издалека я увидел, как мчит колесница.

Понял, что едет в ней кто-то из царских кровей.

К скалам приблизил повозку – промолвил возница. —

Медленно ехал с товарами, как муравей.

Там, где дорога спускалась к морскому откосу,

Выполз на берег песчаный дракон или кит!

Царские кони метнулись к большому утёсу,

Там колесница разбилась, и пал Ипполит!

633

Медленно кит опустился в пучину залива,

Кони от страха умчались под сени дубрав,

Я перенёс Ипполита к себе бережливо,

В город великой Афины везти пожелав».

Небо нахмурилось, скрывшись под тёмною тучей,

Ветер поднял над горами дорожную пыль,

Скорбно шагал за повозкой властитель могучий,

Чёрные волосы стали, как белый ковыль…

Встреча вдовцов

634

Траур прошёл, только сердце болело тоскливо,

Выжжена прежняя радость чадящим огнём,

Высохло чувство к жене, как в пустыне олива,

Стал чернокудрый Тесей седовласым лунём.

Не существует лекарств от несчастий на свете —

Как хорошо понимал в эти дни властелин!

Предотвратить смерть жены не смогли даже дети —

Страстный порыв для критянки – души господин!

635

Царь охладел к демократии, власти, престолу,

Каждое утро стремился на берег морской,

Пепел сгоревшей любви доверял там Эолу,

Возле воды обретая короткий покой:

«О, как несчастны в обыденной жизни герои!

Долго ль с любимой прожил сладкозвучный Орфей?

Или Геракл, спасший дочь повелителя Трои? —

Жизни семейной лишает его Эврисфей!

636

Много ли дней наслаждался любовью Медеи

Гордость Эллады прекрасной – великий Ясон?

Возле героев всегда обитают злодеи,

Только Персей жил в любви до своих похорон!

Яркой, но краткой была жизнь царя Гиппоноя,

Как замечательно был укрощён им Пегас…

Не обращался к истории нашей давно я —

Правда о жизни героев в ней, словно алмаз!

637

Правильно мать говорила: «Ты слишком заботлив!

Хочешь весь свет осчастливить своей добротой!

Разве не видишь, как мир человека уродлив?

Лживость скрывается издавна под красотой!»

Всё может быть! И на судне прекрасном – пираты,

Капля смертельного яда – в бокале вина,

Лик Афродиты, а в сердце – жестокость Гекаты…

Всё может быть! Но любовь нам, как воздух, нужна!

638

Так царь в себя приходил над спокойным заливом,

Дух победителя вновь разгорался в груди:

«Будет жена у тирана! Он станет счастливым!

Подвигов славных немало ещё впереди!»

Сидя на камне напротив отцовской могилы,

Грозный Тесей рассуждал о прошедших годах,

Здесь возвращались к тирану душевные силы,

Кои он тратил нещадно в великих трудах.

639

Править большим государством уже было трудно —

Стали Афины владычицей многих морей,

Эллины знали, что каждое пятое судно

Строят в известном порту под названьем Пирей

Грозный Тесей посодействовал Критскому спаду,

Был ограничен в свободе египетский флот,

В море Эгейском Афины теснили Троаду —

Душу царя осаждало немало забот…

640

Дни пролетали, как быстрые ветры Эола,

В сердце Тесея от раны остался рубец:

«Мне далеко до последнего в жизни обола,

Надо жену молодую ввести во дворец!

Но у соседей моих нет девиц на примете,

У властелинов рождаются лишь сыновья!

Но не поверю, чтоб не было девы на свете,

Чьей неземной красотой не пленился бы я!»

641

Он продолжал приезжать на могилу Эгея,

Где предавался мечтаньям, любуясь волной:

«На волшебство торовата[94]94
  Тороватый – великодушный, щедрый…


[Закрыть] великая Гея,

Только б она не шутила опять надо мной!

Закономерность нелепая есть в этом мире:

С первой любовью расстался по воле богов,

А у второй – смерть жила целый год в Фемискире,

Третья – сама жертва подлых и спешных шагов!»

642

Я становлюсь у Эрота презренным изгоем,

Этим несчастьям с любовью не видно конца…»

Вдруг подкатила квадрига с царём Пейрифоем:

«Брат, почему избегаешь покоев дворца?

Слуги сказали, что ты у могилы отцовской

Каждое утро стремишься предаться мечтам.

Много ли пользы от мысли твоей философской,

Может нам стопы направить к афинским вратам?

643

Я соболезную, брат, о потерянном сыне,

Но промолчу об ушедшей позорно жене…

Я, дорогой мой Тесей, тоже вдовствую ныне,

Не утопить ли нам горе в хорошем вине?»

В город вернулись друзья с побережья морского,

Сын Посейдона устроил приятелю пир,

И зазвучала красиво средь шума людского

Нежная музыка дивных божественных лир.

644

Пели рапсоды о смерти жестокой Ясона,

О красоте необычных волшебных садов,

И о Геракле, добывшем коров Гериона,

И о величии в море афинских судов.

Снизили гости вниманье к балладам аэда,

Славный напиток легко развязал языки,

Каждый старался занять разговором соседа,

И властелины забыли о гнёте тоски…

645

Вдруг прозвучало красивое имя «Елена»,

Пел о спартанской царевне заезжий рапсод:

Эта красавица всем женихам вожделенна,

С детства сияет прекраснее, чем небосвод.

«Стой, сладкозвучный! – воскликнул афинский властитель. —

Что про царевну загадочно спел ты сейчас?»

«В Спарте находится девы прекрасной обитель!» —

Струны кифары щипнув, тот продолжил рассказ:

646

«Ликом она не уступит самой Афродите:

Очи Елены глубокой морской синевы —

Взор её ясен, как солнечный блеск в лазурите,

Волосы цвета янтарной осенней листвы.

Нос у Елены и лоб – для богинь характерны,

Зубы красавицы той – два ряда жемчугов,

Поступь царевны – движенья божественной серны,

В жилах прелестницы – кровь олимпийских богов».

647

Здесь замолчала внезапно рапсода кифара —

Бурно друзья обсуждали возможный поход,

Словно купцы о привозе в столицу товара:

Будь то рабыни с востока иль купленный скот.

«Есть ли сестра у неё?» – вопрошал царь аэда.

«Да, несомненно! – ответил герою певец. —

Очень щедра на детей мать-прелестница Леда,

Только неясно мне, кто настоящий отец…»

648

«Нам расскажи всё, что знаешь об этом семействе,

Не доводилось услышать о нём, музыкант!

Верим, что боги бывают сильны в чудодействе,

А у тебя для рассказчика – дивный талант!»

Эос простёрла персты над стеной городскою,

С южных просторов в Афины влетел тёплый Нот,

В воздухе пахло водою и солью морскою,

А во дворце завораживал песней рапсод…

Песня о Елене

649

Дымные факелы в зале гасила прислуга,

В окна дворца проникало сиянье зари,

Глянул певец на Тесея и мощного друга,

Молвил, что жить без войны не умеют цари:

«В Спарте когда-то царил зять героя Персея,

Муж Горгофоны[95]95
  Горгофо́на (греч. «убийца» Горгоны) – дочь героя. Персея и Андромеды, названная так отцом в честь победы над Медузой Горгоной.


[Закрыть] и любвеобильный Ойбал». —

Паузу сделал рапсод, посмотрев на Тесея:

«Время правленья его протекло без похвал.

650

Двух сыновей родила для него Горгофона[96]96
  Горгофо́на (греч. «убийца» Горгоны) – дочь героя. Персея и Андромеды, названная так отцом в честь победы над Медузой Горгоной.


[Закрыть].

Первенцем царским явился на свет Тиндарей —

Старший наследник отцовского бедного трона,

Следом Икарий и двое цветков-дочерей…

Годы летели, как птицы стремительным клином,

Тихо из жизни ушёл постаревший Ойбал,

Стал молодой Тиндарей всей страны властелином,

Но ненадолго – тревогу пробил вдруг кимвал.

651

Братом побочным власть взята была грубой силой —

Гиппокоонт незаконно уселся на трон,

Спарта для младших могла оказаться могилой,

Если б не спешный побег в Этолийский Плеврон.

Фестий, радушный властитель немалого царства,

Их приютил у себя, как бездомных сирот.

Этим закончились беглых спартанцев мытарства,

А Тиндареем тиран укрепил царский род.

652

Выдал он замуж за юношу дивную Леду —

Славилась Фестия дочь неземной красотой.

Но и жених Тиндарей был под стать Ганимеду[97]97
  Ганиме́д – прекраснейший юноша, сын царя Троя. Из-за своей необычайной красоты Ганимед был взят Зевсом на Олимп и получил бессмертие. На пирах богов этот удивительный красавец выполняет роль виночерпия.


[Закрыть] —

Стройный и ловкий юнец с шевелюрой густой.

Зятя тиран приучал и к войне, и к победам —

Часто велись на границах с врагами бои,

Царь Акарнании был нелюбимым соседом —

Земли Плеврона хотел превратить он в свои.

653

После успешной войны царь вручил Тиндарею

Власть над отрядом, что вышел на Спарту в поход.

Конница Фестия мчалась подобно Борею

И через сутки была у спартанских ворот.

Так Тиндарей возвратил власть свою над столицей,

Вскоре к нему прибыла молодая жена,

И во дворце была признана Леда царицей,

Мирный покой обрела в их правленье страна»…

654

«Славно, рапсод, ты нагнал на историю пену! —

Громко воскликнул в волненье хмельной Пейрифой. —

Ты расскажи, сладкозвучный, про деву Елену,

Только царевна для нас есть вопрос ключевой!»

«Самое главное в песне – история Леды! —

Снова продолжил балладу заезжий рапсод. —

Как говорили мне шёпотом мудрые деды,

Зевс с ней усилил Персея великого род.

655

Первую брачную ночь проведя с Тиндареем,

Леда пошла к водам дивной реки Ахелой.

Раннее утро. Роса. Пахло сочным кипреем.

Небо в горах не спешило расстаться со мглой.

В чистой прохладной воде проведя омовенье,

Леда присела обсохнуть на плоский гранит,

Вскоре она ощутила спиной дуновенье —

Лебедь чудесный затмил ей зари родонит[98]98
  Родони́т – самоцветный камень, имеющий красивые розовые, малиновые и алые оттенки цвета. Родонит в древности называли окаменевшей розой.


[Закрыть].

656

Белый, как облако, он опустился на воду,

Крыльями хлопнул по телу, как мощный Пегас,

Быстро направился к Леде желанью в угоду,

Та не сводила с него в изумлении глаз.

«Смело ко мне подходи, белоснежная птица,

Я не обижу тебя, мой красавец небес!» —

С нежностью к лебедю руки тянула царица,

И обхватил её крыльями хитрый Зевес…

657

Ласковым ветром промчались три четверти года,

Леда уже не могла выходить из дворца,

И в продолжение славного царского рода

Свету явила царица два крупных «яйца»…

Как говорят люди в Спарте, в них было по паре:

Двум из яйца был отцом властелин Тиндарей,

Дети от Зевса таились в другом хрупком шаре,

Их отличали цвет глаз и сиянье кудрей.

658

Редкое имя у дочери Зевса – Елена,

Что означает великого Гелия свет,

Кудри, как солнце, а кожа – нежней цикламена.

Девы прекрасней её на земле просто нет!

Трудно царевну описывать словом балладным:

Дивные очи Елены – небес глубина,

Волосы льются по стану ручьём водопадным,

Голос царевны звучит, как кифары струна.

659

Поступь легка, словно это идёт Афродита,

В танце подобна она Терпсихоре самой,

Издалека видно всем, что она родовита —

Как кипарис киферонский, стан девы прямой!

Братья с сестрой очень любят царевну Елену,

Только взирает на них та с незримых высот.

Царь говорил: «Потрясёт красотой Ойкумену!»

Так и случится!» – закончил балладу рапсод.

660

Смолкли полночи звенящие струны кифары,

С лёгкостью дыма плыла над столом тишина,

И побратимы услышали сердца удары:

«Это достойная будет герою жена!»

Встретила Эос друзей на причале Пирея,

Быстрый финал был положен весёлой гульбе,

Братья-цари устремились в удел Тиндарея,

Парусник смело направив навстречу судьбе…

В Спарту

661

Судно неспешно скользило по глади зеркальной,

Грозный Тесей занял пост кормового гребца.

«Скоро вернусь я в столицу с женой идеальной!» —

Думал вдовец, глядя с грустью на холмик отца:

«Сколько родни потерял я с приходом в Афины:

Сына и деда, отца, двух заботливых жён…

Что заставляет меня покорять вновь вершины,

Чувство внутри, что не буду судьбою сражён?

662

Так ли нужна мне краса неземная Елены?

Я полон сил и желаний, но седобород!

Годы, к несчастью, бегут, как поток Гиппокрены,

Только б помог в этом деле крылатый Эрот!

Возраст коварный сейчас у меня и опасный —

Предрасположена к юным девицам душа,

Чувствам моим предоставится случай прекрасный…

Впрочем, посмотрим, насколько она хороша!»

663

Царь Пейрифой наблюдал за чудесным рассветом,

Молча один он сидел на носу корабля.

Думал о деве, воспетой заезжим поэтом:

«Зевс в этом деле серьёзном стоит у руля!

Славный Тесей – замечательный друг и правитель…

Если же честно судить, был он дважды женат!

Но предпочтёт мне племянника[99]99
  Тесей – племянник Зевса, ибо он сын Посейдона (брата Зевса).


[Закрыть] Тучегонитель,

Ей не позволит принять от простого гранат[100]100
  Гранат выступал в Древней Греции, как символ супружества, и плодородия. Аид дал Персефоне проглотить зёрна граната, чтоб на земле она не забывала о своём супружестве.


[Закрыть]!

664

Боги, как люди, не могут прожить без ироний,

Только их шутки обходятся дорого нам!

Лишь мановеньем руки превратят в хвост вороний,

И поплывёт тот болтаться по грозным волнам!

Друг мой велик, признаю этот факт без сомнений,

Только в поездке за девой мы оба равны!

Как бы у нас не возникло с царём затруднений

В определенье супруга для юной жены!

665

Надо обоим во всём поступать справедливо!» —

Этим закончил свои рассужденья лапиф…

К ночи вошло судно в воды чужого залива,

Качкой морской закадычных друзей усыпив.

Звёздное небо над ними играло огнями,

Тёмное море и брег освещались луной,

Крупные волны метались легко меж камнями,

Нот беспокойный их гнал по протоке речной.

666

Опытный кормчий приблизился к людям уснувшим:

«Судно стоит возле речки широкой Эврот.

Судя по яростным шквалам, деревья согнувшим,

Ветер поможет подняться до царских ворот.

Я проводил корабли по Эвроту в ненастье,

Можно рискнуть – в помощь ветер, вода и луна!

Быстро решайте, правители, всё в вашей власти,

Если сочли, что нужна для кого-то жена!»

667

«Надо подумать!» – сказал Победитель спросонья.

«Нечего думать! Вперёд!» – возопил Пейрифой.

Друг отвечал: «Не являй всем пример беззаконья,

Можешь легко поплатиться своей головой!»

«Слушай, Тесей, мы до Спарты дойдём до рассвета,

Надо лишь верить, великий герой, в чудеса!

Только пройдём два утёса отрога Тайгета[101]101
  Тайгет – это горный хребет вдоль правого берега реки Эврот. Именно там находится скала, с которой спартанцы сбрасывали увечных детей.


[Закрыть] —

Кормчий вещал. – Там и будет царевна-краса!»

668

Взялся за парус Тесей, не промолвив ни слова,

Якорь тяжёлый поднял на галеру лапиф,

К Спарте желанной поплыли властители снова,

Доводам старого кормчего вмиг уступив.

Вспомнил трезенец далёкий поход в Фемискиру[102]102
  Фемискира – столица амазонок, к которым приезжал Геракл, чтоб отобрать по приказу микенского властителя Эврисфея воинский поясу их царицы Ипполиты.


[Закрыть],

Как не хотел обижать амазонок Алкид:

«Трус из Микен мог желать Аполлонову лиру —

Думаю, грабить не стал бы зевсида зевсид!

669

Не снизойдёт Пейрифой до девицы пейзанской —

Слишком высокого мнения царь о себе,

И не откажется он от Елены Спартанской,

От своего не отступит в неравной борьбе!»

Ветер попутный вселял в души воинов веру,

Что несомненно исполнится дерзостный план,

Парус, наполненный силой, гнал к Спарте галеру,

Та над водою летела, как в бурю орлан.

670

Эос должна появиться была над горами,

Но облаками закрылась, скорбя от стыда.

Кормчий вдруг крикнул: «Движение вижу я в храме!

Прячем галеру за ивы, где плещет вода!»

Вышли на берег высокий друзья-властелины,

Острые взоры они устремили на храм —

Был украшением он средь широкой долины —

Вечная слава построившим дом мастерам!

671

Низкие тучи цеплялись за портик высокий

С яркой лепниной и дивной зелёной лозой,

В грузных платанах пред храмом выл ветер жестокий,

В воздухе тёплом запахло серьёзной грозой.

Быстро друзья из кустов подошли к колоннаде,

Где собирался на праздник спартанский народ.

«Зри на девицу, Тесей, что подобна наяде,

Не устоишь перед нею, хоть седобород!»

672

«Кто это в маске лисицы с чудесной косою?» —

Тихо спросил молодую пейзанку лапиф.

«Это царевна Елена оделась лисою!» —

Та отвечала, лицо покрывалом прикрыв.

Музыка грянула, громко запели рапсоды,

Вышли на площадь девицы, все в масках зверей,

Танец не должен прерваться слезой непогоды —

Видя его, Артемида лишь станет щедрей!

673

«Не обманул нас в Афинах рапсод сладкозвучный!» —

Любвеобильному другу промолвил Тесей. —

«В честь Артемиды великой здесь праздник нескучный!

Вижу на лицах рогатые маски лосей!

Наша «лисица» танцует под стать Терпсихоре,

В жизни недолгой не видел красивее ног!

Дева прекраснее нимфы на вольном просторе,

Ей по заслугам наденут за танец венок!»

674

Тучи над храмом сомкнулись в одном хороводе,

Пляску с дождями затеял ласкающий Нот,

Молния вспыхнула вдруг на седом небосводе,

Кинулись люди от страха в проёмы ворот.

Бросился смелый лапиф к златокудрой «лисице»,

Быстро укутал красавицу в царский хитон

И побежал, крепко деву сжимая в деснице,

Прямо на берег, не слушая жалобный стон.

675

Сзади Тесей прикрывал Пейрифоя спиною,

К судну спустились они по большим валунам,

И полетело оно над протокой речною

Быстрою птицей навстречу высоким волнам.

Ливнем обрушилась с неба на землю Нефела,

Вздыбился мелкий Эврот от сильнейшей грозы,

Речка казалась страшнее драконьего тела,

Струи её извивались сильнее гюрзы.

676

«Засветло мы доберёмся до устья Эврота,

В бурное море уйдём далеко до зари!» —

Кормчий вскричал и подумал: «Вот это работа!

Так воровать могут только герои-цари!»

Вынесли воды Эврота их в синее море,

В Спарте оставил порывы ласкающий Нот.

С грустью Тесей вспомнил сказ о царе Агеноре[103]103
  Агено́р – финикийский царь, отец юной красавицы Европы, которую похитил у него Зевс. Смотрите главу «Рассказ Эгея. Начало».


[Закрыть]:

Так же, как Зевс, утащили властители «плод».

677

Море утихло. Исчезли следы урагана.

Парус широкий подняли поспешно друзья,

Быстрый Зефир налетел на галеру нежданно,

Чтоб унести это судно в родные края.

Кормчий спросил с восхищеньем царя Пейрифоя:

«Ловкий и сильный ты, царь, словно вепрь или волк…

Взяли вы с другом невесту без крупного боя,

Только куда путь держать нам – в Афины иль в Йолк?»

678

Замер лапиф, бросив взгляд на царевну в хитоне:

«Опытный кормчий мне правильно задал вопрос!

Долго находится маска на дивном «бутоне»,

Надо взглянуть нам на ту, что прекраснее роз!»

Снял Пейрифой свой хитон и звериную маску,

И поразились, увидев Елену, цари —

Выкрали дерзко тираны дитя-златовласку,

Дева была младше юной богини зари!

679

«Сколько же лет восхищаешь ты Спарту, «лисица»?

Дюжины, девочка, нет – вижу я по лицу!»

«Скоро одиннадцать лет, как ликует столица,

Ради меня люди многие ходят к дворцу!»

Сели подальше от девы-ребёнка тираны,

Чтобы решить златовласой царевны судьбу.

Тихо сказал друг лапифу: «Выкладывай планы!

Кто с одиночеством свадьбой закончит борьбу?»

680

«Я уступаю, трезенец, тебе это диво —

Происхожденьем своим вы с Еленой равны!»

«Нет, Пейрифой, я тогда поступлю некрасиво —

Я слишком стар для такой очень юной жены!»

Молвил лапиф: «Может деву отправить обратно,

Ночь проведя возле устья невзрачной реки?»

«Как мы глупы! – повторил властелин троекратно:

Славно украли «невесту» цари-простаки!»

681

«Выход нашёл! Чтобы нам не досталось подгребий[104]104
  Подгребья – остатки чего-либо, например: хлеба из закромов, или сена на лугу, после того как увезут копны.


[Закрыть],

И чтоб довольны мы были грядущей судьбой,

Бросим на судне сейчас при свидетеле жребий,

Сразу решим этот спор о жене меж собой!

Клятву, трезенец, дадим перед жребием оба,

Что победитель поможет другому с женой,

Не придираясь к избраннице друга особо,

Даже случись, что заплатит высокой ценой!»

682

Парусник мчал, оставляя следы бурунами,

Длинные вёсла лежали вдоль крепких бортов.

«Кормчий, брось жребий, и кончится спор между нами,

Каждый из нас к трудной доле супруга готов!»

Ловко подбросил обол царских судеб «вершитель»,

Выпало «счастье» нежданно Тесею-вдовцу,

«Вот и появится в царстве твоём новый житель,

Будет супруга наградой царю-храбрецу!»

683

Лёгкую мглу над водой пронизал нос галеры,

Впал в размышленья о жизни седой властелин:

«Лучше бы путь мы направили в Йолк или Феры,

Чтоб пред малышкою мне не позорить седин!

Выхода нет, хоть бросайся с доспехами в воду!

Вот и доверься течению сладких баллад!

Вырвать язык прикажу за сказанье рапсоду…

Впрочем, про возраст молчал он! Я сам виноват!

684

Нет! Не поймут Победителя члены Совета —

Сами они наготове спуститься в Аид,

Лучше б меня завалило камнями Тайгета,

Чем перед ними иметь похотливого вид!

Надо её будет прятать пять лет до женитьбы,

Но невозможно царевну держать взаперти,

Домик купить надо возле зелёной селитьбы[105]105
  Сели́тьба – земельная площадь в городах и населенных пунктах, занятая постройками и садами.


[Закрыть],

К свадьбе далёкой не вижу другого пути!»

685

С этим уснул властелин, пострадавший душевно,

Только приятель его не смыкал острых глаз,

Мягкое ложе для сна получила царевна —

Кормчий использовал паруса малый запас…

Эос накрыла полнеба над морем перстами,

Гелий свою колесницу был выгнать готов,

Ветер ударил по парусу, словно хлыстами,

Билась волна в просоленное древо бортов.

686

Медленно сон покидал сына бога морского,

Берег афинский властитель увидел вдали:

«Нервничать буду от шума внутригородского,

Осознавая прекрасно, что я на мели!

Третью жену я в столицу везу из-за моря…

Чувствую я, что женитьба не будет мне впрок!

Сколько ещё мне судьба приготовила горя?

Беды приходят всегда в не назначенный срок!»

687

Ветром гонимый корабль проходил по заливу,

Вновь пред очами Тесея могила отца,

Царь пожалел, что он внял Пейрифоя призыву,

С пристани сразу в Трезен отправляя гонца…

Прямо в порту распрощались друзья без застолья,

Гнал к Пелиону свою колесницу лапиф —

Снова хотелось ему проявить своеволье,

В сладких мечтаниях кубок огромный испив…

688

Эфра примчалась на помощь к любимому чаду,

К просьбе его отнеслась с пониманьем она —

В дом деревенский вселила сыновью «награду» —

Жребий героя – беда, а совсем не вина!

Вновь захлестнула Тесея о царстве забота —

Не был тиран от разлуки с Еленой в тоске.

Сердце его не затронули стрелы Эрота,

Было оно, словно камень в холодной реке.