Текст книги "Микадо. Император из будущего"

Глава 19

Меж цветов красуется сакура, меж людей – самурай

Японская пословица

Вечером того же дня в Киото прибыли мои ключевые вассалы. Оба Абе – отец и сын, Масаюки Хаяси с айном Амакуни, брат Хайра с Джоном Фарлоу, наконец, Танэда Цурумаки. Арима и Хонда приехали еще вчера – так что комплект полон.

Приемная тронного зала тут же наполнился гомоном, хлопками по плечам и спинам. Каждый из вассалов привел своих хатамото и помощников, между ними снуют слуги с аперитивами. Красное китайское вино пошло на ура и самураи явочным порядком устроили пирушку. Нет, обязательный поклон «коутоу» императору все сделали, причем смотрели на меня крайне восторженно, некоторые, вроде брата, даже экзальтированно, но тем не менее нет да нет, одним глазом обязательно косились на веселящихся в соседнем зале товарищей. Пришлось быстро сворачивать официоз, выходить в народ и присоединяться к вечеринке.

Первым делом подошел к Хаяси. И тут же первая удача. Химику-самоучке наконец удалось сделать капсюль. Растворив ртуть в азотной кислоте и вскипятив раствор с добавлением спирта, Масаюки получил осадок неизвестного вещества. Скоро он обнаружил, что, будучи высушенным, это вещество взрывается от малейшего удара. Дальше возникли проблемы. Латуни нет, поэтому люди Хаяси принялись аккуратно утрамбовывать взрывчатую смесь в медные стаканчики. Перепрессовка привела к тому, что гремучая ртуть не взрывается, а горит. В принципе этот недостаток вещества исправляется специальными добавками, но на их подбор требуется время. Так что кампания против Симадза пройдет без капсюльных мушкетов и уж тем более без барабанных ружей. Что ж, обойдемся кремневыми замками. Тем более их производство уже налажено и завод в Хоккэ выдает по сто фузей ежемесячно. Хаяси клятвенно обещает через неделю вооружить целый полк самураев привезенными с собой новоманерными ружьями.

К нашему разговору присоединяется Амакуни. И опять отличная новость. Кузнецу все-таки удалось сделать два рабочих образца пулемета Гатлинга. Более того, оба скорострельных орудия уже здесь, во дворце! За последний год я здорово натренировал терпелку и мощным усилием воли смог подавить импульс срочно бежать в арсенал, разглядывать гатлинги. 200 выстрелов в минуту, время беспрерывной работы меньше получаса – потом нагар забивает стволы и патроны заклинивает. Что ж. Это все лучше, чем я надеялся. Кроме того, вместе с Амакуни прибыл большой пороховой обоз, сорок чугунных орудий с двумястами артиллеристами, большой запас ядер и картечи. Мне уже не терпится повидаться с Такахисой!

Поблагодарив вассалов за ударный труд, перехожу к другой группе самураев. Хонда Хосима хвастается перед толстяком Аримой и его помощниками выросшими уловами. Бывший крестьянин все-таки смог выбить у Самазы один галиот, переоборудовал его под выпуск трала и теперь планировал распространить новую практику рыболовства на всю Японию. Планы наполеоновские, но я не стал подрезать Хонде крылья. Пусть старается.

У самого Аримы все замечательно. Верфь в Аве функционирует на полную мощь – уже пять торговых кораблей бороздят воды Южно-Китайского моря. Еще три находятся в финальной стадии готовности. Самаза аккуратно зондирует меня насчет возможности поставить под контроль торговые дома Джинья и Таиша, а также парочку самых крупных киотских негоциантов. Обороты растут, поставляемая номенклатура товаров тоже увеличивается скачкообразно, но вот по доходам, отчисляемы в казну, об этом не скажешь. Хитрый Арима поднял важную тему – пора торговцам делать новый втык. Совсем страх божий потеряли. Договариваемся обсудить вопросы внешней торговли отдельно.

Третья группа вассалов – генералы. К Хиро-сану, обоим Абе, Танэде Цурумаки присоединился родной брат Хотта Абе – тайсе Асакура Абе. Военачальники оживленно обсуждают численность войск, планы на военную кампанию. В этот разговор я не встреваю – лишь грею уши. С меня хватило двух битв – у Хиросимы и форта Киёсу, чтобы понять свою несостоятельность как стратега. Пусть профессионалы решают вопросы логистики, снабжения, рекрутского набора и обучения. Судя по репликам, у нас не все так плохо. Со всех старых и новых провинций Сатоми удалось мобилизовать около ста тысяч самураев, половина из которых мечники, около трети – конница, остальные – копейщики. Пять тысяч солдат вооружены аркебузами и мушкетами. По последним разведданным Гэмбан у нас преимущество по ружьям, паритет по пушкам, но Такахиса значительно превосходит императорскую армию по численности.

Только вспомнил о главе тайной Палаты – и вот он тут как тут. Да, еще и не один, а в компании двух молодых парней. В одном я узнаю Такамото Мори, в другом – Канэ Тёсокабэ. Два наследника двух в прошлом могущественных клана. Тёсокабэ владели целым островом Сиккоку, Мори контролировали весь юг Хонсю. Оба дома были уничтожены Симадза – так что у обоих юношей огромный зуб на князя Такахиса. После официальных приветствий и поклонов, беседуем в неформальной обстановке. Такамото мне нравится больше – хоть его лицо и украшает длинный шрам, но из парня так и прет энергия. Он постоянно размахивает руками, теребит отворот кимоно, вертит головой с удовольствием рассматривая дворец. Канэ – совсем иной типаж. Весь такой томный, медлительный, с узкими чертами лица, выступающим носогубным треугольником и торчащими зубами.

– Ваше императорское величество – начал разговор Гэмбан – Мы можем переговорить приватно?

– Разумеется – я махнул рукой в сторону личного кабинета – Располагайтесь вот на этих стульях. И давайте без церемоний.

– Я предварительно побеседовал с двумя молодыми людьми – главный шпион кивнул в сторону Мори и Тёсокабэ – Как вы помните они оба присягнули Сатоми на верность. И теперь хотят делом подтвердить свою клятву.

– И как же?

– Поднять восстание в землях Симадза! – рубанул рукой бойкий Такамото.

– У меня остались верные люди на Сиккоку – присоединился к Мори Канэ Тёсокабэ – Крестьяне стонут от налогов и бесчинств Такахисы. Если поджечь этот стог сена, он заполыхает во всю!

– И что же вы хотите от меня за эту помощь? Денег, оружия?

– Самураям стыдно говорить о деньгах, Солнцеликий – Канэ весь подобрался и пошел с козырей – Оружие, людей в наши дружины, но главное восстановление кланов после победы, гарантии возвращения наших земель…

– Это невозможно – у парней тут же вытянулись лица и прорезались жестокие складки на лбу – Я поклялся вести японцев по новому пути Неба и Земли. Старые обычаи, прежняя феодальная вольница будет ликвидирована. Страной будут управлять самые достойные, а не те, чья заслуга только в том, чтобы родиться в нужной семье. Дворяне будут учиться в университетах, служить в армии, развивать науки. Доменами же будут управлять гражданские губернаторы. Если кого-то это не устраивает, я никого не заставляю, мир – огромен.

В кабинете повисло тяжелое молчание. Юноши переваривали услышанное, я разбирал документы на столе, а о чем думал Гэмбан – сказать невозможно. Уж больно загадочного склада ума мужчина.

– Хорошо, если мы согласимся – пошел в атаку Такамото Мори – На что мы можем рассчитывать?

– Место в золотой сотне микадо. Провинциями вы владеть не сможете, но управлять… Почему бы нет? Проявите себя с лучшей стороны, помогите мне разобраться с Такахисой и я обещаю, что не оставлю вас и ваших людей, найду место в новой Японии.

Дальше разговор вошел в деловое русло и спустя полчаса мы обо всем договорились.

А уже на следующее утро императорский глашатай зачитывал на площади Госё указ о создании бакуфу – правительства Японии. Ему внимали с полусотни наряженных аристократов, сидящие ровными рядами. За дворянами в положении ниц находился простой люд. Мне пришлось выдержать очередное сражение с церемониймейстером и свитой, но настоять на том, чтобы на такое знаменательное событие, как учреждение правительства – пустили простых горожан.

Высший исполнительный орган состоял из одинадцати министерств и возглавлялся канрэем или премьер-министром. На эту должность я назначил Симадзумо Хиро – моего самого верного и надежного вассала. Главой военного ведомства (дайдзином) стал Хотта Абе. Он хоть и не молод, но сможет держать в жесткой узде всех генералов армии Сатоми. А там глядишь и смена подрастет. У старика был еще один весомый плюс – опыт руководства школой войнов-псов. Стране крайне нужны качественные военные академии и кому как не Абе их строить. Кроме того, на нового министра возлагалась задача реорганизации и перевооружения армии на новый манер. Как подумаешь, сколько артиллеристов, мушкетеров, саперов нам нужно подготовить – волосы встают дыбом от неподъемности задач.

Вторым дайдзином «Министерства по делам чиновников и государственных земель» стал Ёсикуни Хатакэяма. Этот сорокалетний дайме проявил себя с самой лучшей стороны в деле управления Киото и я решил его повысить до министра по административным делам. Назначение и снятие чиновников, губернаторов, коор-бугё городов, вопросы землеустройства, межевания – вот чем придется заниматься Ёсикуни-сану. Должность явно расстрельная, так как за посты и чины уже сейчас началась негласная борьба. Хатакэяма придется строить властную вертикаль, приводить в чувство феодалов.

И в этом ему должна помочь Палата тайных дел во главе с Цугарой Гэмбаном. Без специальных служб защитить государство от посягательств внешних и внутренних врагов не получится, а значит что роль ведомства Гэмбана будет возрастать с каждым годом. Ему же я поручил сформировать службу по охране высших лиц государства. Естественно, при обсуждении структуры Палаты встал вопрос о синоби. Цугара встал на дыбы, когда я предложил включить депортамент внешней разведки и сформировать его из ниндзей Хандзо и наиболее лояльных кланов синоби. Мы спорили около часа и в итоге я был вынужден уступить.

Так что Палата внешней разведки осталась пока на бумаге. Как только Хандзо объявится (а он, как и моя жена, здорово задерживались) – тут же с ним переговорю относительно создание структуры, занимающейся шпионажем и контр. шпионажем. Таким образом, у кланов синоби появится способ легализоваться и служить на благо родине. Ну, а те, кто предпочтут прежнюю вольницу – будут вынуждены уйти с подмостков истории.

Четвертое министерство – «Налогов и сборов». Его глава Сабуро Хейко будет ведать всеми финансами страны, сбором налогов и податей, чеканкой денег. Сюда же я отнес таможню, бюджетирование расходов и доходов.

Над названием пятого органа государственного управления я долго думал и не придумал ничего лучшего, чем «Министерство науки, общественных работ и казенных заводов». В функционал этой многоголовой структуры я отнес все то, чем занимаются Амакуни, Хаяси, мой главный дорожный строитель Мики Хиратэ, кореец Чунг. И с назначением министра на эту должность возникли трудности. Сначала от нее отказался айн. Аргументировал необходимостью лично присутствавать на плавках в монастыре Хоккэ. Дескать, иначе не отвечаю за результат. Все, что удалось выбить – обещание заложить еще несколько домен. Затем в отказ пошел Хаяси. Этот увлеченный наукой аристократ умолял меня не занимать его чиновничими делами в тот момент, когда почти получена гремучая ртуть, а на очереди еще несколько важных опытов и открытий. Хиратэ и Чунг себя еще не успели проявить, поэтому пришлось оставить должность вакантной и объявить конкурс на ее замещение.

А вот с шестым министерством – «Здоровья и аптек» проблем не возникло. Акитори-сан был счастлив заняться открытием больниц, фельшерских пунктов, производством лекарств в масштабах всей страны.

Глашатай выкрикнул название седьмого министерства и я увидел с помоста удивление на лицах аристократии. А как вы друзья хотели без сельского хозяйства и рыболовства? Хонда Хосима должен кровь из носу обеспечить продовольственную безопасность страны – без этого все реформы обречены на провал из-за голодных бунтов и нищеты. Стоит взорваться какому-нибудь вулкану, выдав в атмосферу пирокластический выброс, как нас ждут неурожайные годы. Недавно моя память снова «удружила» – выхватила из закормов документальный фильм, который я смотрел в 19 лет по телеканалу Культура. Фильм был посвещен Смутному времени в России. Ученые, выступавшие на камеру, увтреждали, что великий голод, охвативший большую часть европейской территории Русского царства в правление Бориса Годунова, был вызван гигантским извержением вулкана Уайнапутина в Испанском Перу в феврале 1600 года. Это привело к накоплению пепла в атмосфере Земли, что в свою очередь вызвало малый ледниковый период, характеризовавшийся 10-недельными проливными дождями и тремя годами без лета (пепел отражал солнечные лучи обратно в космос). Конкретно для России все это обернулось концом династии Годуновых, массовой гибелью крестьян, появлением Лжедмитрия и наконец, вторжением поляков.

Мне сейчас 24 года. В 1600-м году, если история повторится, мне будет 85 лет. Для японских долгожителей – это еще вполне работоспособный возраст. Значит, я имею все шансы застать извержение Уайнапутины и начало малого ледникового периода. У меня в запасе 60 лет, чтобы подготовить страну к стихийным бедствиям. И именно поэтому нужны такие люди как Хонда Хосима.

Восьмое министерство – «Торговли» – пролоббировал себе Самаза Арима. Я с легостью отдал ему полномочия под обещания увеличить закладку кораблей на верфях Сатоми. Судостроение должно было потянуть за собой все остальные отрасли – производство железа, лесозаготовки, легкую промышленность. Зная деловой характер Аримы, я был уверен, что отдаю торговлю, как внешнюю, так и внутреннюю в правильные руки.

Министерство «Иностранных дел» – я создавал с прицелом на будущее. Да, сейчас его возглавил недотепа брат – как же быть во власти и не подтянуть родственников? Не по-японски! Но я все более четко понимал, что Хайре пора сменить обстановку. Зазнался парень, потерял связь с реальностью. Как перебрался в столицу – опять девки, выпивка. Гейши его уже не устравивают – подавай девственниц-унэмэ[77]77
  Унэмэ – придворные красавицы, прислуживавшие на пирах. Из различных деревень для двора отбирались самые красивые и талантливые; их обучали танцам и песням; они развлекали гостей на пирах, и после пира тоже.


[Закрыть]. И ведь паршивец не поленился, объездил несколько соседних с Киото деревень, которых пощадила чума, переговорил со старостами, выбрал себе самых привлекательных и молоденьких девушек. Обзовелся, так сказать гаремом. Впрочем, это ненадолго. Следующей весной отправлю Хайру в Лондон. А на его место возьму кого-то из «золотой» сотни.

Предпоследний, десятый орган государственного управления я обозвал «Министерством наказаний». Оно должно ведать судопроизводством, контролировать соблюдение законности, поддерживать общественный порядок. К нему же я отнес пограничную службу и почту. Должность дайдзина опять ваканта и я склонялся к тому, чтобы взять на нее кого-то из действующих ёрики.

И как говорят англичане – last but not least (последнее по счету, но не по значению) – министерство синтоизма. С Набой Санэнаги во главе. Фронт работы огромен, планы согласованы, ресурсы выделены – жду результата. Энергичный Наба уже успел набросать черновик единой вероучительной книги, провести превдварительный аудит религиозных организаций и их недвижимого имущества, но я продолжаю подстегивать и подгонять священника. У Японии не так много времени, чтобы успеть создать конкурентноспособное вероучение, сцементировать им общество и встретить вызовы времени во всеоружии.

Глашатай закончил обнародование указа и началась церемония ввода в должность. Под удары барабанов вадайко дайдзины подходят к моему помосту, отдают поклон и произносят клятву. После чего следует обязательная чашка разведеннного в воде пепла сожженой присяги. И наконец, получают малый жезл министра. Праздничный обед плавно перетекает в ужин и закнчивается все очередным фейвреком. Торжество меня совершенно не радует – отсутствие жены беспокоит все больше и больше. Не пора ли начинать розыск?

Глава 20

Мудрый ястреб прячет свои когти.

Яп. пословица

Аютигата Саи сильно потел. За день он успел сменить два нижних кимоно и вот уже под вечер третье – хоть отжимай. А потел главный церемонимейстер Госё по одной единственной причине. Он боялся. Так боялся, что на рассвете поднялся на холм Куса-мусуби и завязал на счастье стебли священной травы. Долго стоял и молился о благополучном исходе дела. Можно, сказать главного дела жизни.

Родился Аютигата в семье обнищавшего аристократа, дальнего родственника Императора. Вроде бы и знать, а утром встань, сам убери футоны, помойся у колодца, купи у бродячих торговцев еды, приготовь на всю семью… Саи очень рано понял почем кин инжира[78]78
  Почем кин инжира – аналог пословицы «почем фунт лиха»


[Закрыть]. Матери у него не было (умерла родами), отец редко баловал сыновей, так что крутиться приходилось от расвета до заката.

И когда на одном из приемов, на который Аютигата чудом прорвался, размахивая своей родовой грамотой, на молодого парня положил глаз прежний церемонимейстер – Саи был готов на все. Пятнадцать лет непрерывных издевательств, позы «чего изволите», наконец, к тридцати пяти годам Аютигата с помощью не особо хитрой интриги свалил своего благодетеля и сам занял желанный пост. А всего-то нужно было подкинуть краденную драгоценность в комнату старому церемонимейстеру – и вот уже казалось перед тобой все сёдзи открыты. Но началась смута среди дайме страны, Регенты вдруг оказались не так сильны, как все думали, Император Го-Нара умирает от чумы и его трон занимает какой-то выскочка с севера, чьи предки, наверняка, сеяли рис.

Вся налаженная жизнь пошла под откос. Во-первых, новый микадо резко изменил уклад двора. Теперь в приемных покоях сидят секретари, по всему дворцу бегают курьеры и чиновники, толпятся вассалы. Никакого благолепия и порядка. Во-вторых, Ёшихиро Сатоми во все вникает сам. Что и почем закупает Госё (прощайте милые приработки и «благодарности» от торговцев), зачем нужно столько наложниц и фрейлин (дамы резко охладели к Аютигате, который так и не смог внятно объяснить чем занимаются девушки на женской половине дворца)… Наконец, эта позорная сцена с выпроваживанием из кабинета пинком! Все это переполнило чашу терпения Саи и он решил избавить страну от недостойного Сына Неба. Один визит к Тоётоми Хидэёси и… все должно решиться сегодня. Ему приказано в полночь открыть заднюю калитку дворца, у которой дежурят всего два самурая. В награду Хидэёси пообщал отдать Саи две провинции клана Сатоми – Кадзусу и Симосу. Титул дайме, собственный замок с подвалами наполненными золотом – что еще надо человеку, чтобы достойно встретить собственную старость?

– Богиня Аматэрасу, помоги! – взмолился Аютигата и взял в руки поднос с двумя дымящимися пиалами.

Саи быстро прошел сквозь пустую правительственную палату, где днем министры ожидали выхода микадо, обошел императорский дом для приемов, миновал святилище. Первый пост охраны, второй, садовая пагода Сато-даири и вот уже видна крепостная стена, а в ней заветная дверь из железа. Рядом вытенувшись стоят истуканами два самурая. Оба словно братья – длинные усы, борода, высокие косички.

– А ну стой! – крикнул один из них – Что ты тут делаешь?!

– Ах, прошу прощения господа – изобразил поклон Саи – Шел из садовой пагоды, где Сын Неба с фрейлиной изволили вкушать коф и немного в темноте заблудился.

– Коф? – оживился второй самурай – Это тот новый напиток из коричневых зерен?

– Да, вот извольте посмотреть – приблизился вплотную к охранникам Аютигата – В пиалах еще осталось немного кофа. Говорят, что зерна нашему Сыну Неба послал лично Император Китая! Они повышают мужскую силу, делают ум ясным и просветленным.

– А когда же простые люди смогут попробовать напиток? – левый самурай наклонился над подносом и стал принюхиваться.

– Не могу знать, доблестные воины. В сопроводительном письме говорилось, что зерна выращивают в султанате Йифат[79]79
  Султанат Йифат – часть средневековой Эфиопии.


[Закрыть] на севере Африки. Один из монахов заметил, что козы наевшись темно-красных плодов, становятся возбужденными. Он рассказал об этом настоятелю и тот решил попробовать действие зерен на себе. Сдалал отвар, выпил и был поражен его возбуждающими свойствами. После чего велел пить напиток монахам, дабы не засыпать во время ночных молебнов. А уж обжаривать плоды и перетирать их в мелкий порошок – придумали индийские раджи. Наш же Сын Неба пошел еще дальше. Сегодня вечером повелел сделать и разогреть жаровню с песком. После чего засыпал в медную чашку коф, добавил тростникового сахара, имбиря и корицы, после чего залил все водой и варил напиток в жаровне до кипения.

Самураи сглотнули слюну, переглянулись и уже левый охранник тихим голосом произнес:

– Саи-сама, а нам можно попробовать коф?

Уже «сама», злорадно подумал Аютигата.

– Ну, не знаю… – протянул главный церемонимейстер – Урожай с кустов кофа весьма мал и весь идет на стол царям. Но если только по чуть-чуть и незаметно.

– Конечно, по чуть-чуть – засуетились охранники – Мы быстро.

Оба самурая схватили по пиале, сделали несколько быстрых глотовк, смакуя вкус, и вдруг захрипев, схватились за горло. Сначала на землю, дергаясь, упал левый дворянин, правый же смог вытащить меч, но его глаза закатились, он рухнул на колени, после чего повалился на своего товарища.

– Хороший яд у Хидэёси – пробормотал Саи, обыскивая охранников – А теперь быстро, пока не пришла смена, надо найти ключ. Вот он!

Церемонимейстер отпер замок, отыкрыл дверь и тут же из темноты в него уперлось копью.

– Сарута-хико! – быстро произнес пароль Аютигата. Сарута-хико был божеством-хранителем дорог, духом перекрестков и преодоления препятствий. А еще ему приписывали обязанности проводника из царства мертвых в мир живых. Назначая пароль, Хидэёси пошутил, что в этот раз Сарута-хико поработает в обратном направлении. Отправит Ёшихиро Сатоми из мира живых в царство мертвых.

Из темноты, почти сливаясь с ней, выдвинулась, затянутое в черное, фигура ниндзя.

– Мы так не договаривались – заикаясь произнес Саи.

– В сторону! – прошипел синоби.

Аютигата сделал шаг вправо и стал вытирать платком лоб. Его опять прошиб пот, страх парализовал тело. Тем временем, главарь, не обращая внимание на чиновника, вошел во двор, пнул для верности тела охранников и застрекотал цикадой. После первой же трелли, в дверь начали проскальзывать новые ниндзя. Они несли в руках цепные ножи, мечи, копья, и даже аркебузы с горящими фитилями. Посредине их черных капюшонов был нашит белый череп с костями. Вожак не спуская глаз с Саи, быстро считал по пальцам рук подчиненных:

– Один… два… три…

Вслед за сорока двумя ниндзями, во двор начали заходить самураи Хидэёси. Они были одеты в темные плащи, под которыми виднелись красные доспехи. Сам дайме зашел в дверь, неся в одной руке меч, в другой рогатый шлем.

– Тоётоми-сан – все еще запинаясь, попытался привлечь к себе внимание Саи – Зачем здесь ниндзя? Мы же договаривались…

– Я помню наше соглашение – грубо оборвал церемонимейстера Хидэёси – Синоби снимут охрану и уйдут. Дальше мы сами. Не трясись! Я сказал, не трясись!! Со мной четыреста лучших бойцов плюс войны-тени. Ты говорил, что в Госё около двухсот самураев.

Тем временем сборный отряд, повзякивая железом, двинулся вглубь дворцового комплекса. Света луны хватало, чтобы разглядеть дорогу, которая виляла между хозяйственными постройками. Вдруг из-за угла очередного зданий, навстречу людям Хидэёси вышли самураи с факелами. Смена караула! – мелькнула и исчезла паническая мысль в голове Саи. Но наемники в черном не расстерялись. Тут же свиснули сюрикены, отравленные звездочки вонзились в лица и шеи дворян и те беззвучно попадали. Никто из шестерых солдат не успел схватиться за оружие.

Аютигата приободрился. С такими бойцами, дело считай сделано. Интересно, как синоби будут ликвидировать большой пост возле Окурума-йосэ – крыльца императорский тронного зала? Там ведь человек двадцать дежурит. Аютигата сам не заметил, как произнес вопрос вслух.

– Сейчас увидишь – Хидэёси махнул рукой и вперед вышли шесть бойцов, облаченных в фиолетовые доспехи Сатоми. Церемонимейстер удивился тому, как быстро синоби натянули на себя вражескую амуницию. Взяв в руки по факелу и построившись в колонну, они зашагали прямиком к крыльцу. Авангард отряда дайме рассредоточился позади светлого круга, создаваемого фальшивыми самураями, и принялся доставать луки.

Липовые бойцы, не вызывая подозрений, подошли к посту, десятиник о чем-то пошутил с охранниками, те засмеялись, еще мгновение и синоби синхронно перечеркнули кинжалами шеи весельчяков. Тут же из-за кустов, окружающих крыльцо, засвистели стрелы, пронзая на сквозь императорских самураев. Лишь один громко застонал, пытаясь вырвать из плеча древко, но ему в голову и тело сразу попало еще несколько стрел. Досталось и синоби. Двое из шестерых были убиты. Но цель была достигнута – тревогу никто не поднял.

Хидэёси принялся раздавать команды. Половину нападавших отправил поджигать казармы, несколько человек должны были захватить и блокировать арсенал, а остальные готовились к штурму тронного зала, позади которого находились личные покои микадо.

Пока дайме командовал, синоби вскрывали ворота. Один из наемников поддел створку коротким стальным ломиком с крючком на одном конце и лопаточкой на другом. Еще трое навалились на металлические стержень и ворота, хрустнув, распахнулись. Ниндзя тут же устремились внутрь.

За воротами начинался широкий коридор, но уже на первом повороте лазутчикам пришлось остановиться. Идущий впереди осмотрелся, выставил впереди себя крошечное зеркало и сделал знак рукой всем замереть. В дальнем конце через специальное отверстие в плотной деревянной панели, скрывавшей дверь, просачивался свет. Ниндзя подполз к двери, приложил глаз к щели и увидел широкую комнату для приемов. А также четырех самураев, охраняющих вход в жилые помещения.

Главарь синоби, а именно он рассматривал приемные покои, вернулся обратно к воротам и, поклонившись, доложил Хидэёси:

– Дальше придется шуметь. «Поющие полы», охрана в дальнем конце зала, дверь заперта на засов изнутри.

– Ставьте мину и вперед.

Синоби притощили к двери бочонок с порохом, подожгли фитиль и спрятались за поворотом коридора.