Текст книги "Общий враг"

– Ты считаешь, что с инопланетянами можно бороться с помощью таких машинок? – спросил Одиэй. – Да это все равно, что идти на парусном катере против авианосца. И никакие стелс-технологии здесь не помогут. Они даже против наших радаров не очень эффективны, а у пришельцев наверняка есть что-то получше.

– На парусном катере? – с усмешкой переспросил Клартег. – А что? Неплохая идея. Экипаж авианосца не увидит в этой посудине для себя никакой опасности, поэтому может подпустить ее к себе очень близко. А если у тех, кто на катере, есть очень мощный кумулятивный заряд, или, допустим, атомная бомба – оставим пока в стороне вопрос, где они всё это раздобыли… В общем, у неразвитости есть свои преимущества.

– Безусловно, есть, – подтвердил Одиэй. – На свете нет вещей абсолютно плохих и абсолютно хороших. Слушай, Клен. Давно собирался тебя об этом спросить… Ты сам-то хотел бы лететь к восемьдесят восьмому?

Клартег ответил не сразу – то ли из-за того, что решал, говорить всю правду или нет, то ли из-за того, что сам в себе еще толком не успел разобраться.

– Хотел бы.

Сказал он это тихо, не глядя Одиэю в глаза. И тут же, поняв, что ответ прозвучал неискренне, добавил – уже более решительно:

– Конечно, хотел бы. Да, кстати – от Трюма пришли хорошие известия. Видимо, его скоро выпустят.

– Да? Ну, что ж – я рад.

Клартег собрал в папку свои бумаги и пошел готовиться к встрече гостей. Посидев немного в раздумье, Одиэй убрал с монитора изображение центрального пика и последовал за главным инженером…

Больше всего литуранский десятиколесный вездеход походил на самоходную ракетно-пусковую установку – только вместо контейнера с баллистической ракетой у него имелись герметичные отсеки для экипажа и короткая негерметичная грузовая платформа. В присутствии этого монстра, оснащенного ядерным реактором, энулемская база, и без того не поражавшая размерами, как будто съежилась и стала еще меньше. С одной стороны, это вызывало у Одиэя чувство гордости за свою страну, а с другой – нешуточную тревогу. Если бы сверхдержавы захотели помешать Тренулару, сровняв с землей всю построенную им хлипкую инфраструктуру вместе с самим кораблем, то сделать это было бы проще простого.

Одиэй нацелил на вездеход фотокамеру и сделал несколько снимков. Потом передвинулся метров на десять в сторону и снял его с другого ракурса. Когда еще подвернется такой случай… Да и соотечественники, кажется, не имели ничего против.

Закончив съемку, Одиэй повернулся к центральному пику. Как раз где-то над ним (вот ведь совпадение!) сейчас висел невидимый простым глазом объект какой-то там звездной величины – астероид 3134-88. Глядя на это пустое место в созвездии Якоря, Одиэй почувствовал, как закипает в нем ненависть и отвращение к людям в вездеходе. Предатели рода человеческого… Возможно даже, что где-то в недрах машины они прячут одного из эмиссаров своих повелителей – какое-нибудь мерзкое страшилище с перепончатыми ушами и неестественным для человека цветом кожи. К которому они не испытывают никаких симпатий, но которого не могут ослушаться… Хотя, конечно, если и вправду не могут (по объективным причинам) – это меняет дело. Лучше покориться неодолимой силе, чем уничтожить весь мир… Но что в таком случае может решить экспедиция? Зачем Трюм все это затеял, если, как следует из его же гипотезы, все это бессмысленно? Или он, как всякий разумный руководитель, предполагает наихудший вариант, но втайне надеется на лучшее?

Между тем дверь шлюза открылась, и двое людей в несколько приемов вынесли оттуда крупные части беспилотника и четыре контейнера с мелкими обломками. На вездеходе зашевелилась рука манипулятора, с помощью которой ценный груз был переправлен в кузов. Одиэй и это все тоже сфотографировал. Препятствий ему по-прежнему не чинили.

Делать здесь литуранцам и гражданину ТФР было больше нечего, и задерживаться они не стали. Вездеход сдвинулся с места и, тяжело покачиваясь, поехал на свою базу. Одиэй следил за ним, пока он не исчез за линией горизонта…

8. Зонд

Трюм Тренулар прибыл через два дня после визита литуранцев. Кратковременное пребывание в тюрьме изменило его – но совсем не так, как можно было ожидать. Теперь его лицо вновь украшала борода, пока, правда, больше похожая на сильно запущенную щетину. Выслушав на экстренном совещании доклад о произошедших в его отсутствие событиях, он сказал:

– Ну, что ж, господа – я благодарю вас за прекрасно проделанную работу. Особенно я благодарю господина Одиэя, который сумел оказаться в нужное время в нужном месте.

Чуть ухмыльнувшись, Тренулар взял лежавшую перед ним модель беспилотника, сделанную с помощью 3Д-принтера, и, глядя на нее, продолжил:

– Вот, собственно говоря, и подтверждение того, о чем я давно догадывался. Королевство и Империя лишь притворяются смертельными врагами, а на самом деле давно живут душа в душу. Я ими восхищаюсь, черт возьми! Они смогли так долго скрывать все следы существования тайного альянса… Хотя, в конце концов, прокололись. Ну, бывает. И выводить их на чистую воду мы, разумеется, пока не будем.

Он отложил модель и, помолчав, добавил:

– А идея осмотреть пики была интересной. Мне бы, наверное, такое в голову не пришло… Надеюсь, вы не все отдали литуранцам?

– Разумеется, нет, – с усмешкой ответил Клартег и протянул ему небольшой обломок корпуса. – Радиопоглощающее покрытие у них лучше нашего. Жалко, что оно попало к нам так поздно.

Тренулар повертел обломок в руках и, отдав его Клартегу, сказал с веселой беззаботностью в голосе:

– Ну и черт с ним. Не в покрытии сила.

За несколько минут до старта Одиэю, помимо прочего, вспомнились и эти слова. Действительно, хитроумные создатели “Посылающего вызов” применили множество технических решений, повышающих вероятность успеха миссии. Одним из таких решений, которое все видели, но о котором никто не догадывался, была чрезвычайная компактность корабля. Раньше Одиэй удивлялся, почему стартовать нужно с Анемара, а не с околофараллийской орбиты. Преодоление гравитации столь массивного небесного тела требовало большого расхода топлива, не говоря уже о дополнительном ненужном риске и логистических сложностях во время постройки. Однако именно старт с Анемара позволял правдоподобно объяснить и малые размеры аппарата, и его плотную, как у крылатой ракеты, компоновку. Внутри тесных отсеков было буквально не повернуться, зато видимость корабля с расстояния в десятки миллионов километров теоретически оставила бы желать лучшего. Конечно, при подлете к астероиду его все равно заметят, но там в ход пойдут иные средства защиты, из которых радиопоглощающее покрытие и вправду является не самым важным…

О том, с чем они могут встретиться вблизи места назначения, Одиэй старался не думать, что, однако, плохо получалось. Вообще, за последние месяцы он испытал сильное разочарование в себе, и это доставляло ему даже больше страданий, чем сам по себе страх перед неведомой опасностью. Всю жизнь он считал себя смелым человеком, а теперь уверенность в этом его покинула. Просто раньше он никогда не сталкивался со столь явной угрозой для жизни. А когда столкнулся – вот тут и наступил момент истины. Угроза эта хоть и попахивала чем-то почти мистическим, но, в принципе, мало отличалась от той угрозы, что нависает над любым летчиком-истребителем, уходящим на боевое задание. Какая, в принципе, разница – погибнуть от ракеты “воздух-воздух” или от какого-нибудь там аннигиляционного бластера-дезинтегратора? И уж наверняка Урту Урапал не стал бы терзаться по столь незначительному поводу – он ведь был тот еще храбрец. Как, впрочем, и Кампру Калифус.

Подумав об этом несостоявшемся пирате и несостоявшемся убийце великого поэта, Одиэй, как всегда, почувствовал прилив ободряющей злости. Нет, позволить себе быть в чем-то хуже этого презренного негодяя никак нельзя. Поэтому – вперед! И будь что будет.

Одиэй повернул голову, чтобы посмотреть на Тренулара. Лицо последнего было совершенно невозмутимо. Если в данный момент он о чем-то и беспокоился, то разве что о возможных отказах систем корабля, из-за которых экспедиция может сорваться. Вообще, этот человек, столь мало похожий на типичного капиталиста, наверняка легко вписался бы в обстановку тех времен, когда разные красивые условности вроде рыцарской чести ценились гораздо выше чистогана. Вряд ли он рассчитывал, что эта экспедиция принесет ему какие-то финансовые дивиденды – хотя и такое нельзя было исключить. Скорее, он отправлялся на священную войну со всем фараллийским и галактическим злом. И Одиэю, представителю одного из самых древних аристократических родов, не пристало проявлять слабость и беспокойство в присутствии простолюдина, да еще и иностранца. Так что его собственное лицо было в эти мгновения таким же невозмутимым – во всяком случае, он приложил к этому все усилия.

Он постарался ничем не выдать своего волнения и в тот напряженный момент, когда включившиеся одновременно ускорители подняли корабль над Анемаром и стремительно понесли его в бесконечные просторы солнечной системы, где хозяевами были пришельцы, бог знает, откуда и зачем явившиеся сюда…

– Хорошие часики. Золото с бриллиантами…

Тренулар осторожно осмотрел со всех сторон драгоценный карманный хронометр, цепочка которого извивалась в воздухе. На фоне электронных блоков и компьютерных мониторов выглядел этот предмет странно и чарующе.

– Ну, золото и бриллианты – это ерунда, – ответил Одиэй. – Главное, что они до сих пор ходят, хоть им и четыреста лет. И не только ходят. Смотри…

Он забрал эти слегка вытянутые, похожие на яйцо часы и осторожно подкрутил часовую стрелку на циферблате, под которым располагался искусно сделанный замок Лиарукк. Из ниш справа и слева от него появились солдатики с ружьями, которые под тихий и не очень-то благозвучный звон (а попросту глухое треньканье) сделали несколько простых артикулов и ушли. Длилось это все примерно десять секунд.

– Да уж, – сказал удивленный Тренулар, – у твоего предка был изощренный вкус.

– Я бы их носил, но они слишком оттопыривают карман, да и боюсь повредить.

Он вновь передал часы Тренулару. Тот взял их, собрав цепочку в кулак, и довольно резко взмахнул рукой, явно пытаясь определить инерционную массу.

– И тяжеленькие к тому же, – сказал он. – Грамм триста.

– Да, – подтвердил Одиэй. – Почти. У них вообще много недостатков. На это представление тратится изрядная доля энергии пружины, так что их приходится часто заводить. Ну, и точность оставляет желать лучшего. Но, тем не менее, это часы самого Урапала.

– Они ведь тебе не по наследству достались?

– Нет, конечно. Купил на аукционе, причем узнал о нем совершенно случайно, когда летел в самолете. Он уже заканчивался – я едва успел сделать ставку. А потом была примерно получасовая борьба не на жизнь, а на смерть с каким-то анонимусом, который никак не хотел уступать. Честно говоря, был момент, когда мне показалось, что все напрасно – ведь этот некто вполне мог оказаться каким-нибудь миллиардером. Но когда цена дошла до двух миллионов, он слился – и часы стали моими. Такого счастья я не испытывал уже очень давно.

– Супруга не ругала за такую трату денег?

– Нет. Она меня понимает. К тому же часы можно и продать, а ценность их никуда не денется.

Вздохнув, Одиэй добавил:

– Вообще-то, изначально эти часы шли в комплекте с замком Лиарукк. Это был любимый замок Урапала. Но его, к сожалению, вернуть труднее. Вот поэтому мне так нужны были эти часы. Хотелось вернуть если уж не настоящий замок, то хотя бы игрушечный.

– А сколько стоит Лиарукк? – деловито поинтересовался Тренулар.

– Примерно пятьдесят миллионов.

– Что ж ты раньше-то не сказал? Я бы заключил с тобой контракт на эту сумму – с учетом налогов, разумеется.

Вид у Тренулара был совершенно серьезный, так что на мгновение Одиэй замешкался, не зная, как на это реагировать.

– Спасибо, конечно, – сказал он с усмешкой. – Но мои услуги столько не стоят. Я, наверное, вообще самый ненужный член экипажа. Да и не продадут мне этот замок. К тому же его надо содержать – а это тоже недешево.

– Но ведь мечта никуда не денется, – ответил Тренулар.

– Да, – согласился Одиэй. – Но что поделать? Не все мечты сбываются.

Тренулар отдал ему часы и, глядя на него с хитрым прищуром, сказал:

– Я тебе завидую. Ты почти восстановил славу своего рода, который теперь снова богат и знаменит – но это уже целиком и полностью твоя личная заслуга. Твои невезучие предки, наверное, взирают на тебя с восхищением и с чувством некоторого стыда – ведь это их ошибки тебе пришлось исправлять. Ей-богу, во всем этом есть что-то эпическое. И я все пытаюсь поставить себя на твое место и понять, что ты должен чувствовать, совершив такое.

– Гордость пополам с самодовольством, – ответил Одиэй, изобразив легкое недоумение.

– Да, разумеется, – сказал, рассмеявшись, Тренулар. Потом посмотрел уже на свои, вполне современные наручные часы, и добавил:

– Ну, ладно. А теперь пойдем, постреляем.

Несмотря на малые размеры, “Посылающему вызов” было чем ответить на любую потенциальную угрозу. Официально он не имел никакого оружия, но в реальности на его борту находился целый арсенал, так хорошо спрятанный, что найти его удалось бы лишь при полной разборке корабля. Что ни говори, а рисковал Тренулар очень сильно: жутко представить, к чему привело бы разоблачение. Но, возможно, расчет был именно на то, что сверхдержавы не могли ожидать от какого-то частника из нейтрального государства такой наглости. Подробностей создания системы защиты Тренулар не раскрывал. Известно было лишь, что работы велись на территории одной из далеких развивающихся стран, где была построена подпольная лаборатория с полигоном. Раньше Одиэй думал, что такое бывает только в бульварных романах и дурацких фильмах… Специалистов первого ранга Тренулару заполучить не удалось, но все же привлеченные им инженеры и ученые смогли создать систему, формально удовлетворяющую всем требованиям. Теперь ее на всякий случай нужно было испытать в натурных условиях, благо дистанция от Фараллии до корабля уже не позволяла потенциальным наблюдателям заметить эти испытания даже в самые мощные телескопы.

Поскольку экипаж состоял всего из четырех человек, дело нашлось для каждого. Перед Одиэем стояла задача не самая сложная, но весьма почетная – вывести из контейнера летающие мишени. Контейнер сейчас находился в шлюзовой камере. После откачки воздуха люк открылся, и специальное устройство выдвинуло контейнер наружу. Теперь настал черед Одиэя. Глядя на монитор, он взялся за рукоятки управления и начал подводить к торцу контейнера захватное приспособление на конце манипулятора. На той скорости, которую обеспечивали приводы механической руки, это было и в самом деле нетрудно. Без всяких проблем осуществив стыковку, Одиэй с удовольствием подумал о том, как будет рассказывать об этом сыну. Управлять настоящим космическим манипулятором – это не шутка! И тут же удовольствие сменилось унынием: ведь для того, чтобы об этом рассказать, надо будет вернуться… Впрочем, от смены настроения руки Одиэя не дрогнули: контейнер он извлек из камеры идеально – и столь же идеально установил его в пространстве, развернув туда, куда нужно. От нажатия кнопки сработал пружинный толкатель – и первая мишень выскочила из контейнера, превратившись в миниатюрную межпланетную станцию. Быстро вращаясь и поблескивая на солнце, она стала удаляться от корабля. Затем газ наполнил оболочку из металлизированной пленки, образовав сферическую цель примерно метрового размера. Когда она затерялась среди звезд, Тренулар приказал открыть огонь. Второй бортинженер Снуру Фампр отдал команду на запуск ракеты. Одиэй ощутил едва заметный толчок, когда сжатый воздух выбросил последнюю в космос. Двигатель включился через две секунды, погрузив корабль в разреженное облако выхлопных газов. С колоссальным ускорением ракета помчалась к мишени и, врезавшись в нее со скоростью пушечного снаряда, разнесла ее в клочья.

– Цель поражена, – спокойно доложил Фампр.

Улетающие прочь обломки ракеты и мишени четко фиксировались радаром примерно до расстояния в пятьсот километров.

– Хорошо, но одного раза мало, – сказал Тренулар. – Надо закрепить успех. Одиэй, давай маневрирующую.

– Слушаюсь, капитан, – по-военному ответил Одиэй и отстрелил еще одну мишень – более тяжелую и более сложно устроенную.

Вновь пришлось долго ждать, чтобы она отлетела подальше. Надувной оболочкой она не оснащалась, поэтому из вида пропала гораздо раньше. Одиэй с напряженным вниманием смотрел на командирский монитор, где отображалась обстановка в окрестностях корабля. Точка, обозначавшая мишень, вдруг резко изменила направление движения.

– Огонь! – скомандовал Тренулар.

Корабль снова качнулся, и вторая ракета помчалась на перехват. Мишень двигалась по извилистой траектории, и предугадать заранее, куда ее в следующий раз отбросит тяга миниатюрных двигателей, было невозможно. Ракета же, пусть и оснащенная инфракрасной головкой самонаведения, казалась просто тупым куском металла, способным из-за своей огромной скорости двигаться только по прямой.

Но вот две точки на экране слились, и Одиэй услышал радостный возглас Фампра:

– Есть! Цель поражена.

– Вот это класс! – восхищенно сказал Одиэй. – Не ожидал, если честно.

Но, к его удивлению, Тренулар выглядел не слишком довольным.

– Уж больно все гладко, – задумчиво проговорил он. – Как-то даже подозрительно…

– Ну, давай пальнем еще раз, – весело ответил Одиэй. – И ракет, и мишеней у нас еще много.

– Нет, не будем, – сказал Тренулар после долгого молчания. – Всё, господа – тренировка окончена. Через месяц повторим ее.

– К нам приближается какой-то объект, – сказал первый бортинженер Агс Туллбр. – Двигается по гелиоцентрической орбите. Мимо нас пройдет на расстоянии два километра четыреста метров.

– Метеороид, – пробормотал Одиэй. – Черт, ну и совпадение. Ни раньше, ни позже…

До объекта было еще примерно четыреста километров. По величине ЭПР он был сравним с первой, надувной мишенью. Компьютер нарисовал его орбиту, которая и вправду напоминала орбиту типичного обломка астероида.

– А может, станция? – спросил Тренулар.

– Едва ли, – ответил Одиэй не очень уверенно. – Болтается между планетами… Нет, это не станция. Разве что какая-нибудь старинная, давно вышедшая из строя. Такие когда-то запускали для исследования межпланетного пространства.

– Зуб даешь? – усмехнулся Тренулар.

– Если хочешь его сбить, то валяй. Я только опасаюсь, как бы нас не задело обломками.

– А если это зонд для слежения за нами?

– Тем более надо сбить.

Тренулар натянуто рассмеялся. Между тем расстояние до объекта непрерывно сокращалось примерно на триста метров за секунду. Вот до него уже двести километров, сто пятьдесят… Одиэй уже решил, что Тренулар отказался от идеи атаковать неожиданную цель, и собрался похвалить его за такое здравомыслие, но тот вдруг сказал:

– Приготовиться к пуску!

Одиэй вздрогнул. Тренулар действует на грани фола. Скорее всего, это и вправду метеороид – но зачем зря рисковать?

Уже привычный толчок – и третья ракета вырвалась в открытый космос. Затаив дыхание, Одиэй следил, как сближаются две точки на экране. Он не удивился бы, увидев, что “метеороид” метнулся в сторону, или даже выпустил навстречу ракете противоракету. Но этого не случилось: объект так и остался мертвым телом, а ракета вновь не подвела, превратив его в метеорный поток, который быстро рассеялся.

– Три из трех – отличный результат! – довольно сказал Тренулар. – Пушку бы еще испытать. Ну, да ладно…

Одиэй выплыл из кресла и выключил висящую на стене профессиональную стереокамеру. Когда-нибудь они все же вернутся, и снятый о путешествии фильм обязательно увидят во всем мире…

Наконец, наступил давно ожидаемый день, когда корабль должен был выйти на свою истинную траекторию.

Когда Тренулар впервые показал на экране компьютера, как это будет происходить и что этому должно предшествовать, Одиэй удивленно спросил:

– А зачем такие сложности? Почему просто не вырубить связь, сымитировав гибель корабля? Ну, для правдоподобия можно было бы что-нибудь распылить в открытом космосе, чтобы показать якобы облако от взрыва. И делов-то.

– Вот как раз правдоподобия-то никакого и не будет, – ответил Тренулар. – Все-таки твои соотечественники, равно как и теллемунцы, не дураки, и вряд ли поверят в катастрофу, подобной которой никогда не случалось. Они могут попытаться рассмотреть корабль в телескопы, хоть я и сомневаюсь, что они станут это делать. Ну, и связь с Фараллией лучше не терять.

В тот раз эти доводы не показались Одиэю убедительными. Не казались они ему таковыми и сейчас – по крайней мере, два из трех. Вот насчет связи Тренулар был, пожалуй, прав: без общения с родными и без телевизионных передач многомесячное путешествие превратилось бы в пытку. Но, возможно, он был прав и насчет всего остального. Признавая свою недостаточную компетентность в этом вопросе, Одиэй допускал и такое.

Идея была проста: “Посылающий вызов” сворачивал к восемьдесят восьмому, а к Умперу по старой траектории продолжал бы двигаться имитатор – автоматический аппарат, ретранслирующий на Фараллию радиосигналы с корабля. В принципе, этот имитатор можно было бы сделать достаточно небольшим – размером с легкую межпланетную станцию. Но Тренулару хотелось подстраховаться. Его страх перед большими телескопами, которые якобы могли что-то там разглядеть на расстоянии в десятки миллионов километров, являлся немножко параноидальным, но нельзя сказать, что совсем уж необоснованным. Еще после Первой космической тревоги сверхдержавы создали мощную наблюдательную сеть, способную обнаруживать даже мелкие, в десятки метров, астероиды. После Второй космической тревоги сеть эта была значительно усовершенствована. Тренулар полагал, что ее главной задачей на самом деле является поиск искусственных объектов. И если ее возможности позволяли отыскивать бороздящие солнечную систему неуловимые корабли инопланетян, то что могло бы помешать ей следить за “Посылающим вызов”? Нет, специально за ним, возможно, подглядывать и не будут, но в поле зрения какой-нибудь камеры, установленной на Фараллии или на Анемаре, он все равно когда-нибудь попадет. А может, его попытаются использовать в качестве учебной цели – для калибровки приемной аппаратуры. Когда ведь еще выпадет такой случай… Поэтому имитатор должен был имитировать “Посылающий вызов” в полном объеме – то есть иметь такую же сигнатуру в оптическом и инфракрасном диапазонах.

Конечно, предположение о том, что Королевство и Империя ведут сканирование небесной сферы на предмет выявления чужих звездолетов, полностью исключало гипотезу о Великом предательстве, и это Одиэя радовало – значит все-таки, Тренулар допускал, что ничего страшного еще не случилось. Тут же, правда, возникал вопрос, зачем они тогда летят к восемьдесят восьмому, раз никаких переговоров с врагами рода человеческого там не ведется – но Одиэй решил не ломать над этим голову.

Сборку имитатора можно было произвести только вручную. Во время первого выхода в открытый космос был собран ажурный каркас, на который затем натянули специальную ткань. Но натягивать ее пришлось параллельно с обертыванием корабля светопоглощающим покрытием, чтобы общее количество света, отраженного связкой, все время оставалось более-менее постоянным. В космос выходили по двое, и Тренулар, облачившись в скафандр, с удовольствием помогал то одному, то другому бортинженеру. Одиэя, который тоже не отказался бы совершить вылазку в межпланетное пространство, к этой работе не привлекали. Зато ему было доверено управлять маленьким автоматическим аппаратом с видеокамерой, который, зависнув примерно в полусотне метров от корабля, снимал происходящее для истории.

Три дня понадобилось, чтобы начать и завершить эту операцию. Теперь к кораблю примыкал равный ему по размерам многогранный цилиндр. Сам корабль, тщательно задрапированный материалом, практически полностью поглощающим свет, превратился в призрак, едва различимый на фоне космической черноты. Одиэй, конечно, знал, что так оно и будет, но все равно был поражен этим эффектом. Интересно, что невидимость создавалась теми самыми углеродными нанотрубками, из которых он собирался строить космический лифт. Конечно, это черное покрытие жадно впитывало солнечное тепло, и в инфракрасном диапазоне корабль стал бы виден даже лучше, чем раньше, поэтому снятые с него солнечные батареи превратили в противосолнечный экран, всегда повернутый к Фараллии ребром.

Весил псевдокорабль всего три тонны, так что много топлива для маневров ему не требовалось. Равно как не требовались ему и полноразмерные солнечные батареи – вместо них его снабдили легкими “крыльями”, лишь десятую часть поверхности которых занимали фотоэлементы.

Двое суток ушло на различные проверки, после чего произошло разделение. Удалившись на малой скорости от своего двойника, “Посылающий вызов” откорректировал траекторию и взял курс к астероиду 3134-88. Теперь оставалось только молиться, чтобы все системы имитатора работали бесперебойно, и связь между ним и кораблем не прерывалась…

Два месяца, остававшиеся до сближения с восемьдесят восьмым, первое время казались практически вечностью. Одиэй знал, что когда-нибудь он все равно наступит, этот Великий последний день, когда решится их судьба… Но все же эти числа звучали так обманчиво успокоительно: еще целых два месяца, еще целый месяц, еще целых десять дней… А теперь вот впереди только наступающая ночь, утро и частица дня. Тренулар поступил в высшей степени разумно, назначив момент встречи с астероидом на самое удобное для экипажа время суток.

Странно, но Одиэй не испытывал сейчас особого страха, хотя астероид приблизился уже настолько, что, будь там и в самом деле воинственные пришельцы, они уже могли бы, наверное, достать корабль своим супероружием. Да что там пришельцы – даже люди со своей убогой техникой уже становились опасными… На последних фотографиях изображение восемьдесят восьмого было все еще смазанным, но форма небесного тела более-менее вырисовывалась, и отдельные темные пятна начинали походить на кратеры. Никаких искусственных объектов ни на самом астероиде, ни в его окрестностях выявить пока что не удалось, хотя само по себе это, конечно, ни о чем не говорило. Радиоантенны тоже ничего не улавливали. Создавалось ощущение, что обитатели астероида, кем бы они ни были, притаились, ожидая добычу, которая сама шла в ловушку. Ощущение полностью обманчивое, ибо ловушкой на самом деле был “Посылающий вызов”, и если бы на восемьдесят восьмом знали о его приближении и о той угрозе, что он с собой несет, то как минимум впали бы в глубокое уныние.

И все же на душе было неспокойно. Одиэю хотелось поговорить с Тренуларом, но тот не приходил, а явиться к нему самому Одиэй не решался, боясь, что тот посчитает это проявлением слабости. Можно было бы, конечно, встретиться на нейтральной территории – в командном отсеке. Но, опять же, прийти туда первым означало для Одиэя дать ясный сигнал, что он напрашивается на свидание – ведь ему, пассажиру, делать там было, в общем-то, нечего. Нет, какой-нибудь предлог выдумать было бы можно, однако сидеть в командном отсеке пришлось бы долго. Ведь когда еще Тренулар там появится – если вообще появится… Что поделать – друзьями они за полгода полета так и не стали. Тренулар всегда был очень корректен, но когда Одиэй пытался проникнуть в его внутренний мир, между ними словно натягивалась невидимая упругая мембрана, продавить которую можно было лишь до определенного, легко достижимого предела. Одиэй вскоре понял, что тратить на это силы бессмысленно. Впрочем, и Тренулар не проявлял особого любопытства до всего, что касалось Одиэя.

Поразмышляв и поколебавшись еще немного, Одиэй, наконец, твердо решил никуда не идти и, достав планшетник, начал рассматривать последние фотографии, полученные из дома вместе с письмами. Линия связи через имитатор действовала великолепно, и снимки сверхвысокого разрешения приходили в целости и сохранности. В Литурании заканчивалась зима, которая в этом году выдалась на удивление холодной и снежной. Эгни принял участие в городских лыжных гонках и занял четвертое место. Вот он – с номером “четырнадцать” на груди, бежит в толпе остальных лыжников… Ханта во время поездки по обледенелой дороге попала в легкую аварию, а свою фотографию на фоне помятого переднего бампера зачем-то послала сюда. Впрочем, выглядела она в своей короткой меховой шубке с кокетливым пояском, которую Одиэй иронично называл “зимним платьицем”, очень мило. Была еще целая серия фотографий с разных экскурсий и праздников. Эх, мелочи жизни. Как их здесь не хватает… Перелистывая снимки вновь и вновь, Одиэй вдруг подумал, что это похоже на прощание. С досадой вздохнув, он вывел на экран текст начатой несколько дней назад книги и погрузился в чтение…

Поздним утром весь экипаж собрался в командном отсеке. На всякий случай решено было надеть аварийно-спасательные скафандры – пока без шлемов. Восемьдесят восьмой уже был виден невооруженным глазом. Несколько часов назад у него отыскался спутник. Совсем крошечный, метров тридцать-сорок, он обращался по круговой орбите радиусом три с половиной километра. Это помогло точно определить массу астероида. Учитывая размеры спутника, он вполне мог быть искусственным, хотя более вероятным все же казалось его естественное происхождение. В конце концов, подобные спутники имеются у многих астероидов. Одиэя злила такая неопределенность.

– Сегодня мне приснился сон, – сказал Тренулар, глядя на экран монитора. – Будто бы мы прилетели на восемьдесят восьмой и высадились на него. А там, представьте себе, публичный дом. И вывеска у него такая, странная – из букв, которые все время быстро вращались, так что я не мог разобрать, что там за слово. Ну, зашел я туда, снял скафандр. А может, и не снимал – не помню. Ко мне вышел менеджер – обычный человек, и дал мне буклет с фотографиями местных шлюх. И кто, вы думаете, там были изображены?

Одиэй посмотрел на своих товарищей и только сейчас заметил, с каким напряженным вниманием они слушали Тренулара.

– Наверное, какие-нибудь страхолюдные инопланетянки как в “Пиратах Галактики”? – предположил Фампр.

– Нет, – ответил Тренулар. – В этом заведении работали самые знаменитые и самые красивые фараллийские женщины прошлого, умершие в относительно молодом возрасте. Вернее, как теперь стало понятно, якобы умершие. Там была царица Эрба Теонийская, например…