Электронная библиотека » Алена Артамонова » » онлайн чтение - страница 20

Текст книги "Маша, прости"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 16:12


Автор книги: Алена Артамонова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Шрифт:
- 100% +

1720 г. Франция. Париж


Филипп, оставшись один, лег на диван и закрыл глаза…

Вот опять красивая молодая женщина толкает его в воду и он отчетливо ощутил на губах соленый привкус моря.

– Ничего не бойся!

– Я не хочу умирать!!! – страх раскаленной иглой вонзается в сердце, женщина, которую он боготворит, бросает его в пасть бушующей стихии. – Мамочка, спаси меня!!! – но волны покрывают его с головой. Как ужасно было это предательство. Она бросила его, чтобы спастись самой…

А вот и добродушное лицо Марии, она принесла его домой, накормила луковым пирогом и подарила Надежду…

Вкус моря и запах лука навсегда остался в его памяти как нестерпимая боль предательства. Две женщины, разорвавшие пополам его сердце. Воспоминания о них жгли огнем, не давая дышать. Филипп очень хорошо помнил тот день, когда пришел к морю, маленький, беззащитный, никому не нужный, с одним-единственным желанием умереть. Боль и безысходность до сих пор кровавой раной жила в его душе.

Потом появился Джо и мадам Обинье, но Филипп не сразу научился доверять им. Ему все время казалось, что его опять выкинут, как надоевшую игрушку, и, слишком рано повзрослев, он стал жить не так, как хотелось, а так, чтобы этот кошмар не повторился вновь.

«Джо прав! Я должен вырвать это ядовитое жало! С корнем, чтоб не осталось и следа!» – злость и обида застывшими картинками перед глазами не давали ему покоя, требуя отмщения, он всегда знал, что накажет обидчиков. «Видимо, это время пришло!»

Иногда он увлекался чем-то и совсем забывал о мести, тогда в его душе воцарялся покой и забытое чувство защищенности, но случавшиеся маленькие неприятности тут же превращались в чудовище, которое душило его и заставляло трепетать от ужаса. Страх овладевал умом, заставляя искать средства для борьбы с ним. Он изо всех сил стремился наверх. Деньги на этом этапе дарили зыбкую надежду защищенности, и он старался, как мог, чтобы укрепить свои позиции в доме маркизов де Обинье. И, как ему казалось, очень в этом преуспел.

Но случайно подслушанный разговор маркиза с женой той страшной ночью, когда он пробирался в комнату Поля, опять вывел его из равновесия. Все дальнейшее он до сих пор видел, словно через мутное стекло. Он пришел в комнату Поля, они вместе начертили магический круг, зажгли свечи, а потом…

Филипп положил руки на хрупкие плечи, названый брат обернулся и сразу все понял. Он не закричал, не стал сопротивляться, в его глазах не было страха. Это Филипп будет помнить всегда, там было понимание и прощение.

Позвонки хрустнули.

Филипп перетащил тело в центр круга и пошел к себе в комнату, где спокойно заснул. Утро он встретил с тяжелой головой. «Какой ужасный сон», – подумал мальчик и тут же услышал топот ног и душераздирающий крик мадам. Он медленно встал и прямо в ночной рубашке отправился в комнату названого брата.

Свечи догорели, мальчик, словно подбитая птица, лежал в центре круга и открытыми глазами смотрел на Филиппа.

– Нет!!! Нет!!! – с ним случилась истерика.

Несколько дней Филипп пролежал в бреду. Он действительно очень сильно привязался к маленькому маркизу и испытывал неподдельное чувство любви.

«Как случилось, что из друга ты превратился в препятствие? Почему все это происходит со мной? Почему дорогие мне люди либо предают меня, либо я предаю их? Неужели моя любовь способна только разрушать?» – он задавал себе все новые и новые вопросы, но ответа на них не находил.

К страху за содеянное присоединился ужас быть раскрытым. Поделиться своей бедой было не с кем, поэтому он боролся сообразно его возрасту и накопленному опыту. Он искал оправдание самому себе, и вскоре оно нашлось.

«Если бы меня не бросила мать, если бы Мария не выгнала меня на улицу, я бы не встретился с Полем и он был бы жив», – как легко найти оправдание, особенно если искать его для себя.

Теперь его жажда мести была подкреплена еще одной весомой причиной, и чем сильнее его охватывала страсть к мести, тем меньше оставалось места для благоразумия и тем сильнее была вероятность проигрыша, но он этого еще не понимал.

А пока, чувствуя личную вину перед маркизами, он изо всех сил старался заменить им сына. Старался и за себя, и за Поля.

Получив материальную независимость, Филипп по крупицам стал собирать информацию о своих врагах. С Марией все оказалось совсем просто.


Мария всегда чувствовала себя белой вороной в том городке, куда привез ее муж, и мечтала уехать, но ее суженому такая жизнь нравилась, и Мария по инерции следовала за ним. Маленький мальчик пробудил в ней это, ставшее зыбким, желание, а главное, дал силы сделать тот важный шаг к спасению ее души. По крайней мере ей так казалось. Вернувшись к мужу, она начала готовить побег, и для того, чтобы он ничего не заподозрил, была с ним очень нежна и обходительна. Муж уже было подумал, что жизнь налаживается. Мало того, что он избавился от мальчишки, так еще и любимая женушка наконец-то обратила на него внимание.

«Все-таки не зря я заплатил святому отцу, он отработал каждую унцию моего золота!»


Собрав кое-какие драгоценности и деньги, через три месяца Мария вернулась в Плимут с твердым намерением остаться здесь навсегда. Не обнаружив Филиппа, женщина бросилась его искать, но все ее попытки оказались тщетными. Мальчик словно сквозь землю провалился. Совершенно обезумевшая от горя и разбитых надежд женщина проклинала сестру, ее мужа, священника и, конечно, себя. И вот теперь, растерзанная и потерянная, она собиралась вернуться назад. То, что муж ее простит, она даже не сомневалась. Но поездку пришлось отложить из-за ее плохого самочувствия. Сама Мария отнесла это за счет нервного расстройства, но бедной женщине с каждым днем становилось все хуже и хуже, ее постоянно тошнило, а сильные головные боли не давали подняться с постели.

– Не хватало еще, чтобы она здесь сдохла, – ворчал деверь. – Своих проблем мало?

Мария и сама понимала, что долго находиться в доме сестры не сможет, поэтому попросила послать за доктором.

В то, что сказал доктор, верилось с трудом, но, потрогав свою набухшую грудь, она поняла, что оно прав. Святая Тереза все же сжалилась над ней и, забрав одного ребенка, решила подарить другого.

– Ты должна вернуться к мужу, – пыталась вразумить ее сестра.

– Ни за что! – Мария повеселела. – Я никому не позволю загубить душу моего малыша. Деньги у меня есть, теперь я непременно уеду далеко-далеко, где нас никто не найдет. Я подарю ему всю свою любовь, он станет врачом, – поглаживая живот, мечтала женщина.

Она поселилась в пригороде Лондона, сняв маленькую, но аккуратную квартиру. Вечерами, сидя у открытого окна, Мария вязала носочки и чепчики и предавалась мечтам.

Судьба щедро одарила ее. Мария родила двойню – мальчика и девочку. Это стало тяжелым испытанием для ее уже не молодого организма. Роды были сложными, забота о детях отнимала последние силы, деньги таяли на глазах, и она с опозданием осознала, что вскоре ей нечем будет кормить малышей. Мария понимала, что надеяться не на кого, а трехлетних детишек нужно ставить на ноги. Женщина пошла на ткацкую фабрику, закрывая малышей дома и страдая от того, что не только не может уделять им времени, но и вдоволь накормить.

Работа по четырнадцать часов в день окончательно подорвала ее и без того хрупкое здоровье. Чувствуя, что силы на исходе, Мария собрала свои нехитрые пожитки и поехала к мужу, в надежде упасть ему в ноги и упросить принять если не ее, то хотя бы детей. Но и здесь ее поджидал удар. Муж, не сумев пережить ее бегство, запил и по пьянке сгорел вместе с домом. Остатки добра растащили соседи и, несмотря на жалкий вид вдовы, отдавать не собирались. Мария из последних сил добралась до сестры, где тяжело умирала, видя, как издеваются над ее пятилетними малышами старшие кузены и дядька, но ничего уже поделать не могла.

– Простите меня, – шептала она испуганным голодным малюткам, которых мечтала сделать счастливыми. Но дать им сумела только голодное детство и тяжелую долю сиротства. – Господи! Я еще понимаю, почему ты выслушиваешь наши просьбы, – мы так вопим, что нас невозможно не услышать. Но зачем их исполнять?!


– Собаке – собачья смерть! – злобно выругался Филипп, дочитав письмо, в котором рассказывалось о судьбе Марии, до конца. – Теперь понятно, почему был разыгран весь этот спектакль со священником. Она уже знала, что у нее будут свои дети, потому и погнала меня со двора, как приблудную псину, – человеческая память очень тонкая вещь, и порой мы помним то, что сами себе придумываем. – Ну что ж, жизнь сама с тобой разобралась, даже еще жестче, чем бы это смог сделать я. Теперь на очереди родная мамочка! Куда же ты спряталась вместе с сестричкой? – девочку он тоже ненавидел, ведь это в ее пользу сделала свой выбор мамаша. – Эта девчонка живет за мой счет. Ну ничего, вы думали, что я умер! Нет, дорогие дамочки, я готовлю вам славненький сюрприз!


1988 г. Тибет. Монастырь Тикс


Незаметно пролетел еще один год. Покой и умиротворение, царившее в обители, как нельзя лучше содействовали ее душевному покою и положили начало новому качеству жизни. Рамки ее сознания расширялись, и она полюбила эти путешествия познания самой себя.

На исходе второго года настоятель вывел девушку за восточную стену монастыря, где было несколько пристроек, соединяющих монастырь с горными склонами. Пещеры, вырубленные в горах прямо над монастырской стеной, напоминали гнезда огромных птиц.

Маша со стариком стали взбираться наверх по веревочной лестнице, причем настоятель делал это намного проворнее девушки. Наверху он завел свою спутницу в одну из пещер. Привыкнув к темноте, девушка увидела простой алтарь, на котором стояло несколько жертвенных фигурок из муки и масла. Старик подошел к небольшой подставке, на которой покоился человеческий череп, взял небольшую ложечку и, взглядом приказав ей сложить руки лодочкой, зачерпнув из страшной чаши напиток, налил ей в руки.

– Это чан, – спокойно пояснил он. – Сделай небольшой глоток, затем омой лоб и горло. Это символизирует очищение тела, речи и ума, – подождав, пока Маша исполнит его указания, он продолжил: – Когда-то энергия «Ки» или, как вы ее называете, ДНК, состояла из двенадцати нитей, а теперь превратилась в двойную спиральную нить, это процесс современной эволюции человека, – впервые в его словах Маша уловила грустные нотки. – Ты должна воссоединиться с утраченными знаниями и сформировать новые нити при помощи Света. Не бойся, это не трудно, – ласково подбодрил он. – Тебе просто нужно довериться Вселенной.


Маша впала в какое-то коматозное состояние, перед ее взором, словно картинки через замутневший экран проплывали впечатления и воспоминания ее недавней жизни, потом появились люди в старинных платьях, бедные и богатые, конные сражения, яркие костры средневековья…

К рассвету третьего дня в пещеру проник лучик восходящего солнца. Луч становился все ярче и шире, она вдруг внезапно встала и почувствовала, что ее ноги словно вросли в землю, руки неожиданно понеслись вверх, луч настиг ее в районе темени и пронзил все ее тело. Маша, словно распятая огненным светом, стояла так несколько часов, и Прошлое вдруг стало больше Будущего…


1721 г. Франция. Париж


Он нанял лучших сыщиков, чтобы они разыскали мать и сестру, но ни Эльза, ни Аннет Рошар ни по одну сторону Ламанша не объявлялись. У него даже промелькнула слабая надежда, что они все же погибли, но он хотел знать это наверняка, поэтому решил начать поиски дяди, на встречу с которым, они собственно и направлялись. Но найти человека в Париже, о котором он знал только то, что его имя – Клод и что он имел сестру Эльзу, которая когда-то вышла замуж за английского моряка, оказалось делом не простым. Но Филипп не сдавался, и три года поисков наконец увенчались успехом. В Аббен-о-Буа по улице Ферм де Матюрен действительно проживал мелкий лавочник Клод Бозенваль с женой и четырьмя детьми, у которого была сестра Эльза Бозенваль, уехавшая в Лондон.


Филипп, переодевшись нотариусом, отправился навестить дядю.

Господин Бозенваль владел маленьким, но аккуратным и ухоженным домиком, первый этаж которого занимала его скобяная лавка, на втором проживал он сам, а третий этаж и чердак служили доходным домом.

Филипп нашел дядю в лавке. Это был коротышка лет пятидесяти с искрящимися и добрыми глазами. Одет он был скромно, но чисто, и весь его вид говорил о том, что он человек честный и великодушный.

– Чем могу служить, сударь?

– Вы – Клод Бозенваль?

– С кем имею честь?

– Извините, меня зовут Пьер Ренье, я нотариус, служу в конторе месье Бунни, что на улице Ломбардийцев, – с напускной кротостью представился Филипп. – У меня к вам дело касательно вашей сестры, – Филипп заметил, как потускнело лицо мужчины. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

– С ней все в порядке?

– Это я хотел выяснить у вас.

– Так вы не от Эльзы?

– Нет. Давайте я лучше объясню все по порядку.

– Конечно. Жерар, Жерар! – Из-за низкой двери появился высокий, хорошо сложенный молодой мужчина с такими же голубыми глазами, которые были у всех здесь присутствующих. – Это мой сын Жерар, – гордо представил Клод.

Мужчины кивнули друг другу в знак приветствия.

– Побудь здесь, – обратился господин Бозенваль к сыну и, посмотрев на Филиппа, предложил. – Давайте поднимемся наверх, там нам никто не помешает. Жена ушла на рынок, дочки вышли замуж и редко нас навещают, слава богу, Жерар с нами. Да вот беда – никак не женится, – все это господин Бензеваль успел сообщить гостю, пока они поднимались по деревянной лестнице на второй этаж. – Прошу, – гостеприимно указал хозяин на одно из кресел, обитое кожей, с большими деревянными подлокотниками, стоящее у окна. – Могу предложить вам неплохое бургундское.

– Нет, спасибо, – сухо отказался Филипп. – Давайте я сразу же перейду к делу. Два года назад мы получили письмо из Лондона с просьбой отыскать Эльзу Рошар и передать ей тысячу ливров золотом.

– Тысяча ливров? Большая сумма.

– Внушительная, – согласился Филипп.

– И от кого же эти деньги?

Филипп предвидел этот вопрос.

– Ее муж имел счет в одном из английских банков, прошло довольно много времени, и банкиры заволновались, почему никто не обращается за деньгами. Они провели расследование и выяснили, что вкладчик умер, а наследники перебрались в Париж.

– Приятно иметь дело с честными банкирами, в наше время это, знаете ли, несколько удивляет.

– Полностью разделяю ваше мнение.

– Но я думаю, эти деньги вряд ли пригодятся моей сестре, – он тяжело вздохнул. – И мне с трудом верится, что ее муж оказался таким порядочным и предусмотрительным человеком, – в его голосе слышалась горечь и сомнение.

– Почему же? – Филипп плохо помнил своего отца, но в его памяти он остался добрым, веселым мужчиной.

– Наши родители рано ушли из жизни, и о Эльзе заботился я, она была мне как дочь. Если бы вы знали, какая у меня сестра, – с неподдельным восхищением воскликнул господин Бозенваль. – Нежная, добрая, все, кто ее знал, считали, что она ангел.

«Да уж, ангел!» – горько усмехнулся Филипп, впрочем, ничем не выдавая своих эмоций.

– А потом она встретила этого английского матроса, – с досады мужчина даже притопнул ногой. – Нет, конечно, я не скажу, что он был совсем уж плох. Он очень любил ее, но он был каким-то ненадежным, – мужчина внимательно пригляделся к Филиппу. – Вы на него очень похожи, – тихо вымолвил он.

– Прошло столько лет, как вы можете это помнить? – спросил гость с деланым безразличием.

– Нет, нет, тот же рост и глаза, такие же безрассудные глаза ребенка на взрослом лице.

Филипп старался казаться беззаботным и веселым, однако мысли его перескакивали с одного на другое, словно выпущенные на свободу бабочки.

– Мне жаль, что я вызвал у вас столь неприятные воспоминания, но, поверьте, я не имею к вашему родственнику никакого отношения, – он взял себя в руки и простодушно улыбнулся.

– Простите, – смутился хозяин дома. – Так вот, не знаю, поймете ли вы меня, но не о таком муже я мечтал для своей Эльзы. Он был красив, силен, но это был человек, живущий одним днем. Мы с женой очень долго уговаривали Эльзу отказаться от его предложения выйти замуж, но она плакала и умоляла нас не разрушать ее счастье, – он тяжело вздохнул, и по выражению его лица Филипп понял, что ему тяжело вспоминать о прошлом. – Нам ничего не оставалось, как согласиться. Этот дом, – он окинул глазами комнату, – достался нам от родителей, и я предложил новому родственнику бросить море и поселиться здесь, но он отказался. Я дал сестре хорошее приданое, ну, конечно, в соответствии с моими доходами, – он развел руками, как бы извиняясь, – но по тем временам это была приличная сумма – триста ливров серебром. Они уехали, а потом случилось это несчастье. Моя бедная девочка осталась вдовой, с двумя детьми на руках и без средств к существованию. От мужа она унаследовала только долги.

– Ну, как вы теперь видите, он сумел позаботиться о семье, – Филиппу почему-то стало стыдно и обидно за отца одновременно.

– Вот это-то меня и смущает, – хозяин опять осторожно посмотрел на гостя.

Филипп выдержал пристальный взгляд.

– Да, – выдохнул мужчина, – Эльза написала мне письмо, и я тут же послал ответ, что мы ее любим и ждем дома. Я предложил ей немедленно вернуться домой. Лучше бы я этого не делал, – у мужчины затряслись руки, и он зашмыгал носом. – Простите, – он встал. – Все-таки я налью вина.

Филипп терпеливо ждал, пока господин Бозенваль, сделав пару глотков бургундского, успокоится.

– Корабль, на котором они возвращались домой, потерпел крушение, – мужчина опять замолчал, сглатывая слезы.

«Неужели они все-таки утонули?»

– Мы думали, что они погибли, – мужчина говорил с трудом, не переставая шмыгать носом. – Но потом через год я получил письмо, – Клод тяжело поднялся и вышел из комнаты.

«Ага, я так и знал! Ты не могла умереть!»

Вернулся он через несколько минут, держа в дрожащих руках пожелтевший листок.

«Милый Клод! Мне нет прощения! Всем, кого я люблю, я приношу одни несчастья. Мои дети погибли, и тебе я принесла горе. Прости меня. Сестра Мария».

– Кто это – сестра Мария? – прочитав коротенькое сообщение, удивленно спросил Филипп.

– Эльза, она чудом спаслась.

«Немудрено. Спаслась, расплатившись жизнями своих детей», – теперь его сестра стояла с ним по одну сторону баррикад.

– И ушла в монастырь бенедиктинок, теперь она сестра Мария. Получив это письмо, я немедленно отправился в монастырь, но она отказалась со мной встретиться. Вот так, сударь, – мужчина, уже не стесняясь, утирал слезы.

«Грехи замаливаешь, мамочка? В рай попасть хочешь? Я тебе помогу!» – злобно подумал Филипп и, посмотрев на хозяина дома, полным скорби голосом произнес:

– Грустная история, ей действительно не понадобятся эти деньги, а так как вы являетесь ее единственным наследником, то извольте получить. – Филипп достал увесистый кошелек.

– Нет, – возмущенно воскликнул господин Бозенваль. – Это не мои деньги, и хотя я не богат, но честен.

– Постойте, вы отказываетесь от золота?

– Да, сударь! Отвезите их Эльзе, пусть она сама распорядится, как ей поступить с этими деньгами.

– Хорошо, – не стал настаивать Филипп. – Мне пора, – он поднялся. – Я возьму этот конверт с обратным адресом?

– Конечно, – мужчина тоже встал. – Если вы встретитесь с ней, то передайте, что мы не перестаем любить ее.

– Непременно.

Хозянин проводил гостя до дверей.

– Месье?

– Да? – Филипп обернулся.

Клод еще раз окинул незнакомца долгим, внимательным взглядом, словно ощупывал.

– Нет, ничего. Всего доброго, месье, и храни вас бог.


1989 г. Тибет. Монастырь Тикс


Видения легкой дымкой растаяли, оставляя за собой шлейф загадочных вопросов. Маша очнулась и обнаружила себя на жесткой постели в монастырской комнате. Она медленно толкнула молитвенное колесо, стоящее рядом с кроватью, и улыбнулась.

– Очнулась? Попей, – рядом материализовался старый монах и протянул ей пиалу с чаем. Обычный монастырский чай больше похож на коктейль из соли, молока яка, ячменной муки и чая, но сегодня девушка ощутила еще и острый привкус чего-то ранее ей неизвестного.

– Я добавил немного трав, – предотвратил ее вопрос монах.

– Мне опять снилась эта странная история, и, кажется, она близится к развязке, – девушка поставила пустую пиалу на маленький прикроватный столик. – Это так интересно и занимательно, словно кино, со мной раньше никогда такого не происходило. Иногда мне кажется, что этот сон про меня саму и про кого-то очень мне близкого, – она вопросительно посмотрела на мудрого учителя.

– Это не сон, это твое собственное прошлое, которому ты обязана сегодняшним настоящим, – он пододвинул стул и присел рядом. – Ты смогла подключиться к хронике Акаши, и теперь тебе будет легче понять свое предназначение и исправить ошибки, сделанные тобою в прошлых жизнях.

– Мне трудно разделять ваши убеждения о реинкарнации, хотя очень хочется верить, что жизнь даст еще один шанс, – улыбнулась девушка. – Я принадлежу к тем людям, которые отвергают этот взгляд на бытие и, наверное, мне не легко отказаться от своих убеждений.

– Ни одна из религий не отвергает реинкарнацию, и этому есть множество подтверждений, – он, не спеша, перебирал свои старые четки. – Ведь если нам дана только одна жизнь, а затем ад или рай, то что же происходит с теми, кто погиб на войне, или утонул во время шторма, или погиб младенцем, которого, к примеру, даже не успели окрестить?

Маша и сама не раз задумывалась об этом. «Ведь невозможно надеяться на рай одной религии, не рискуя попасть в ад всех других?»

– Совсем недавно, в конце 1945 года, в одной из скал египетской пустыни, близ деревни Наг-Хаммади были найдены тексты о ранее неизвестных учениях Христа, и среди них есть тексты о перевоплощении души.

– Но в библии ничего не сказано об этом? – Маша присела на кровати, голова по-прежнему кружилась, и девушка откинулась на подушку.

– Ты невнимательно читала, хотя надо признать, церковь приложила немало усилий к этому, ведь догматы церкви призывают к тому, что спасение может быть даровано только благодаря посредничеству самой церкви. Притча о браке, ты помнишь ее? – он процитировал: – Иисус: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы», а когда Никодим спросил у Иисуса: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?», Иисус отвечает: «Истинно, истинно говорю тебе».

– Ты так хорошо знаешь писание?

– Ничего удивительного, в одной из своих жизней я был католиком, именно тогда я и погубил тебя.

Маша всматривалась в добрые, мудрые глаза старика и не могла поверить, что этот человек способен кого-либо обидеть, а уж убить?

– Странно… – прошептала девушка. – Я читала библию, но никогда не обращала на это внимания…

– Вот видишь, тебе странно, а мне странно другое, как быть тем нехристианам, которые родились не в христианском мире? Зачем Бог дал им жизнь, чтобы потом судить? Ты устала?

– Нет, просто задумалась.

– Вот и прекрасно, подумай на досуге, – он поднялся. – Были ли твои сновидения фантазиями, или, – он загадочно улыбнулся, – это колесо, к которому привязаны не только отдельные личности, но и целые народы? Как часто история идет по кругу? Конфликты, войны, махинации? Это ведь не кара с небес, это то, что люди сами с собой делают или позволяют делать. Целые народы оказываются втянутыми в этот круговорот, несмотря на опыт прошедших веков. Что это, всеобщий психоз, массовое помутнение рассудка, или цепь, которую необходимо разорвать?


Наступил Новый год, самый красочный и веселый праздник в этом суровом и неулыбчивом крае. В эти дни открылись двери храма, и одетые в маскарадные костюмы жители ближайших деревень вереницей потянулись в монастырь. У ворот их встречали музыканты с барабанами и длинными, в несколько метров трубами. Люди заполнили внутренний двор, и началось представление. Местные жители, одетые в костюмы птиц, драконов, с вышитыми шелком фантастическими изображениями демонов на груди и лицами, украшенными не менее удивительными масками, сначала медленно прошли по кругу, а затем стали двигаться все быстрее и быстрее, как бы пытаясь взмыть вверх.

У Маши закружилась голова, не столько от буйства красок, сколько от непривычного, адского шума, так не свойственного этой тихой обители. «Слава богу, что это случается только раз в году», – она опустила глаза, но, кажется, ее мысли опять были разгаданы.

– Человек всегда остается в своем детстве и всегда ищет то, что доступно его ощущениям, – старый монах лукаво улыбнулся одними уголками губ. – Человеку трудно верить в то, что ускользает от его глаз, и он всегда ищет прямые способы общения с творцом. Древние египтяне боготворили животных, друиды – деревья, а кто-то создавал идолов. Эти люди тоже верят, что своими танцами и поклонением смогут заслужить милость Всевышнего. Из-за своей слепоты человек перестал видеть духовную нить, идущую из сердца, и перепоручает свою душу посредникам.


Жители разошлись, Маша вместе с другими монахами прибирала двор, когда до них донеслись отдаленные крики и призывы о помощи. Оказалось, что один старик, разгоряченный праздником и пивом, которым вдоволь угощали монахи, забыв о коварстве гор, свалился в пропасть. Его достали и принесли назад в монастырь. Смотреть на это зрелище было невыносимо. Тело с неестественно вывернутыми конечностями и кровавым месивом вместо лица лежало на тряпке, насквозь пропитанной кровью, словно жертвенный баран, готовый к разделке. Рядом стояли его односельчане, молчаливые и даже равнодушные, и только маленький мальчик лет семи с полными слез глазами слегка подрагивал хрупкими плечиками. Монахи осторожно взяли окровавленное тело и понесли во внутренний двор. Маша с содроганием наблюдала за тонкой кровавой струйкой, бежавшей вслед.

– Тебя потрясла бездушность этих людей? – рядом стоял настоятель монастыря и опять читал ее мысли, словно раскрытую книгу. – Здесь слишком суровые условия жизни, и смерть считается освобождением.

– Но мальчик?

– Мальчик еще слишком мал.



Через несколько дней Маша, движимая состраданием, навестила больного. Она с грустью смотрела на сбившиеся, с запекшейся кровью, редкие седые волосы, вспухшее сине-черное лицо, натянутое как шар, готовый вот-вот лопнуть. Бедняга метался в агонии. Маша присела рядом и стала молиться, она просила господа не столько за старика, помочь которому было вне пределов человеческой возможности, сколько за маленького мальчика с застывшим взглядом, полным боли и страданий.

Но к ее немалому удивлению, через несколько недель крестьянин не только поправился, но и даже помолодел. Его белая косичка и жидкая бороденка практически на глазах потемнела, оставив лишь редкие проблески белых дорожек, видимо, в напоминание о прошлом.

– Если бы кто-то рассказал, не поверила бы, – удивленно говорила Маша настоятелю, – ведь принесли мешок с костями, – на ее лице читалось искреннее недоумение. – Если бы ты жил в реальном мире, то стал бы самым богатым человеком на планете.

– Я и так богат, – уверенно ответил старый монах. – Мы действительно владеем мастерством врачевания, но не всем оно помогает. Человек, к сожалению, сам содействует своим болезням, – туманно говорил он, как всегда перебирая четки. – В любом недуге есть надобность, иначе его бы не было.

– Но несчастный случай… – решила поспорить девушка.

– Несчастные случаи далеко не случайны, ведь с одними постоянно что-то происходит, а другие проживают жизнь без единой царапины, – настоятель многозначительно посмотрел на девушку. – Просто человек создает систему умственных убеждений, которые и порождают болезнь. Ведь боль – это не что иное, как крик о помощи. Так кричит наша душа, не услышанная нами, призывая на помощь всеми доступными для нее средствами. У этого крестьянина был внутренний бунт против власти. В его конкретном случае – против власти жены. И в его душе жила вера в насилие, вот он его и получил. Причину любой болезни нужно искать внутри, а не снаружи. Например, люди, страдающие лишним весом, просто нуждаются в защите и, переедая, как бы создают доспехи, способные их защитить. Человек, страдающий глазными болезнями, не желает видеть жизнь в истинном свете и, не имея сил что-либо изменить, рассеивает свое зрение, с тем чтобы глаза потеряли способность ясно видеть. Депрессия приходит к тем, кто думает, что не имеет права чувствовать гнев. Нервозность вызвана страхами, беспокойством, суетой, недоверием к жизни. Даже обвислые черты лица – это результат скверных мыслей в голове и обида на жизнь. Взять, к примеру, тебя, – он слегка прищурился, от чего его взгляд стал еще более пронзительным. – Глубокая рана, обида, великая тайна, не дающая покоя, сколько раз ты спрашивала себя: «Кому это нужно?»

Маша вздрогнула. «Я и сейчас не знаю, кому это было нужно».

– Копя в себе эту боль, ты из маленькой песчинки выпестовала монстра, который, завладев твоей душой, перекинулся на тело. За все, что происходит с нами, только мы и несем ответственность. Не нужно думать, что это ум контролирует нас, нет! Это мы контролируем ум, ведь нашим умом никто не пользуется, кроме нас. Природа создала множество средств в помощь человеку, но они бессильны до тех пор, пока человек не поймет причину. Помнишь, что сказано в сутрах? «То, чем мы являемся сегодня, следствие наших вчерашних мыслей, а сегодняшние мысли строят нашу завтрашнюю жизнь: наша жизнь является творением нашего разума. Если слова или действия порождены нечистым умом, страдания следуют за человеком, как колесо повозки следует за впряженным в нее буйволом. Если же чист разум говорящего и действующего, радость как тень следует за ним». Наше сознание воспринимает все, что мы принимаем на веру, а затем, как зеркало, отражает наши убеждения, – он легонько погладил ее по голове. – Ведь когда мы расправляемся сами с собой, уже никто не может встать на нашу защиту…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации