Текст книги "Хвостономика. Успешный бизнес, основанный на любви, или Как компания «Валта» учит Россию заботиться о домашних питомцах"

Послесловие автора
С любого дерева нужно вовремя спрыгнуть

Один из рецептов хорошей истории звучит так: «В первой части загоните своего героя на дерево. Во второй – кидайте в него камни. В третьей – дайте возможность слезть».

Иногда то же самое относится не только к героям, но и к авторам. Делаю чистосердечное признание, которого можно было бы и не делать: написав примерно две трети книги, я с валтовского древа спрыгнул. Остальную треть создали мои коллеги по лаборатории «Однажды»: Берт и Алена Корк, Евгения Пищикова, Николай Гурьянов. И то, что вы, скорее всего, не заметили разницы, лишний раз говорит об их мастерстве.

Из тех глав, которые написаны не мной, моя любимая – предпоследняя. Про людей, которые работали в «Валте» со времен основания компании, но не сделали ни одного шага вверх по карьерной ступени. Это очень красиво. И про смысл.

Почему я вышел из проекта? Из-за внешнего форс-мажора, который к делу отношения не имеет. Жалел ли я об этом? Не жалел, но сожалел. Какое-то время мне очень не хватало диалогов с Ириной – она безгранично мудрый человек. Мои мысли о себе и своей жизни буквально прояснялись после каждой встречи с ней, а планы превращались в четкую стратегию. Я очень старался заключить энергию этих диалогов в слова и предложения и потому уверен, что эта книга прояснит что-то и в вашей жизни. Лично для себя я понял, что надо либо проситься на работу в «Валту», либо немедленно заниматься своим собственным деревом. Выбрал второе. И это, если совсем уж честно, еще одна причина моего досрочного соскока.

Мне многое нравится в «Валте». Здесь интересные люди, они открывают перед тобой целые миры, делятся неочевидными открытиями, здесь умеют зарабатывать деньги (что тоже круто).

Но больше всего мне нравится, как они смогли сделать для себя гуманитарные знания прикладными. Они всерьез работают с категориями мифологического сознания: древо, семья, дом, очаг, племя, папа, мама, лидер. При этом делают это не как ученые, а как практики, как носители этого сознания. Я не думаю, что это какое-то их личное изобретение, нет. Похоже, многие успешные бизнесы успешны именно поэтому. Но встраивать мифологическое сознание в свой бизнес – не наука, а талант. То, чему нельзя просто научиться, но можно развить.

У меня есть специальное название для этого таланта – талант открытого сердца. Об этом – в главе про Одиссея и умение лидера слушать чужие песни. Моя любимая история про Ирину Головченко и ее семью – та, где все они поют.

Конечно, сейчас есть соблазн зарядить что-нибудь пафосное про то, что истинный лидер должен уметь петь. Но это не так. Мне просто нравится, что Ирина – человек с талантом открытого сердца. Хочет петь песни Летова – поет Летова, хочет «Императрицу» – поет «Императрицу». И люди, которые собираются вокруг нее, тоже обладают этим талантом. В общем, мне очень понравилось проводить время с «Валтой». Уверен, вам тоже.

Андрей Молодых

Послесловие редакторов
Восьмой день творения

Один из самых популярных интернет-мемов про собак выглядит так. Две картинки – «до» и «после». На первой – заснеженное предгорье, лютый холод, два волка с подведенными животами смотрят на костер первых людей. Надпись: «Мы только погреться у огня. Что такого страшного они с нами сделают?» А на второй – развалившийся в селфи-позе толстый мопс с выпученными умильными глазами (в которых, однако, читается нешуточная злоба), в свитерке с оборочками и шутовском колпаке именинника набекрень. Надпись: «Несколько тысяч лет спустя…»

В предисловии мы говорили о пятом и шестом дне творения – когда были созданы птицы, рыбы, земноводные, человек и прочие звери. И о том, что один день творения в человеческом летоисчислении может длиться хоть геологическую эпоху. А сейчас, в послесловии, хотим предсказать будущее. Ведь сотворение мира не окончено. За шестым днем был седьмой, в который Господь Бог «почил от всех дел своих». Не претендуя на этот божественный «отгул», дадим себе смелость предположить, что сейчас длится восьмой день творения, отданный людям на аутсорсинг. Мы изменяем мир под себя и пытаемся распорядиться его и своей судьбой по собственному разумению.

Что у нас в итоге получится, одному только Богу известно.

Но кое-что уже известно и человеку. Например, что первым делом мы, аутсорсеры Восьмого дня, начали создавать собственных животных. Сначала – помощников и кормовую базу, потом – друзей и любимцев.

Через популярные породы собак, как через систему отражений, можно отследить всю историю человечества. А какая самая последняя выведенная собачья порода из всех имеющихся? Как она выглядит – собака XXI века? Кстати, отвлечемся на секунду и объясним, почему в послесловии мы пишем именно о собаках. Потому что на их примере нагляднее дыхание времени. Есть, конечно, и «будущее в кошках», но кошки – это воплощенная прелесть. В старом смысле этого слова – как искушение и соблазн чужой красотой, которую нельзя завоевать, а можно только присвоить.

Но нужно признать, что даже с собаками эффектного завершающего аккорда не получится. Потому что новых их видов неожиданно много и каждое из двух первых десятилетий отметилось разным представлением о том, каким этот век будет и какой ему понадобится четвероногий друг.

Нулевые годы – это десятилетие дизайнерских, или, как еще говорят, авторских, пород – собак-метисов. Им дают смешные названия, и выглядят они поистине потешно. В гламурный период начала века новинка особенно нравилась касте знаменитостей. Так появились чихуакса (чихуахуа и такса), чигль (чихуахуа и бигль), пагль, пигль и могль (мопс и бигль), таксбуль, бульмопс, шнудель (пудель и цвергшнауцер), лабски, и питски, и помски (варианты с хасками), а также талмантин или далматакса. Эти собаки были воплощением последнего крика эпохи потребления – они старели, но не взрослели, с виду оставаясь вечными умилительными детьми.

То были последние псы эры оголтелого благополучия, а в десятые годы пришла эра милосердия и этической экспертизы, и собаки, «сделанные» в эти годы, разделились на два типа. Будто бы гипоаллергенные (помощь человеку) и выведенные на основе беспородных популяций (помощь животным). Второй вариант – это благородная вообще-то попытка сделать беспородных собак представителями особой породы и таким образом ввести их не только в благотворительный, но и в коммерческий оборот. И кстати, одна из самых удачных попыток – наша, отечественная. Называется молодая порода – московский дракон, и выведена она на основе карликового пинчера и дворняжки особого типа. Может быть, вы видели приблудных собачек с пегой жесткой шерстью, торчащей в разные стороны, как у ежа? Как будто псинка только что сунула пальчик в розетку? Вот тот самый тип. Так что драконы в Москве завелись – небольшие, но страшненькие.

Подходят ли эти собаки на роль животного XXI века? По нашему мнению, да. Но кто его знает, каким он будет?

Ну и конечно, в нашу жизнь войдут собаки-роботы и всевозможные виртуальные питомцы – если наше будущее останется технологичным. Автор книги, Андрей Молодых, писал об этой возможности: «Не исключено, домашние животные – всего лишь этап тотального прощания с природой. Следующий за ними этап – подобные животным роботы, если вы захотите остаться в реальности. А если не захотите, то к вашим услугам будут разнообразные натуралистичные уголки метавселенной».

Сейчас предположение кажется неуютным. Но антрополог Дж. Г. Кавелти писал, что все фантастические романы и сказки так или иначе «сбываются». Все вещи и приспособления, описанные в них, человек пытается сделать и в итоге добивается своего. Всякие там яблочки-планшеты, ковры-самолеты и подводные каравеллы. А что же современная фантастика – ведь она вся волшебная? Мы станем волшебниками? Да. У героев романа фантаста Филипа Пулмана каждый герой имеет своего деймона – животное, в которого вложена частичка его души и который является его альтер эго, лучшей частью его «я». Смотрите – собака-робот вполне может стать воплощенным сказочным альтером: говорящая, снабженная искусственным интеллектом, носящая в себе электронные средства связи владельца – отпечаток его личности, растущая вместе с ним, знающая о нем все. Советник, консильери, наперсник, друг, помощник, защитник. Это будет первое существо, сотворенное человеком самостоятельно. С остальными он работал, так сказать, на «отцовском материале».

А «Валта» будущего может заниматься всеобъемлющей работой: кормить, лечить, холить и лелеять живых наших питомцев (куда они денутся), селекционировать новые виды животных, а также писать программы и диалоги для собачьего ИИ со знанием особенностей философии и характера каждой породы. Она сумеет, это мы уже поняли.

Мы прошли некий путь, пока писали книгу про «Валту». Мы не знаем, поняли ли мы ее до конца, но мы точно лучше поняли себя и своих животных. Мы уверены, что и читатель нашел в этой книге то, что изменит его или его представления о том, как устроена связь между человеком и домашним зверем.

И нам остается только решить последний вопрос.

Мы с самого начала работы признали, что «Валта» – дерево. Это символ компании, ее метафора. Но – какое это дерево?

У нас в первых главах – они ведь и пишутся первыми, а понимание – это процесс, как-то само собой получилось, что дерево это – дуб. Тут и пушкинское «на дубе том». Но и вообще дуб – изначальное такое дерево. Вспомним набоковский эпиграф из «Учебника русской грамматики» П. Смирновского: «Дуб – дерево. Роза – цветок. Олень – животное. Воробей – птица. Россия – наше отечество. Смерть неизбежна».

Неизбежна-то неизбежна, но сейчас, когда мы год провели с «Валтой», мы начали спорить – что она за дерево на самом деле. Андрей Молодых имеет свое мнение. И у нас они, мнения, разделились. Дмитрий Соколов-Митрич считает, что «Валта» – дерево тауари, обитатель Южной Америки. Потому что оно связывает людей: «Дерево тауари – самое большое в Амазонии и одно из крупнейших в мире. В высоту оно достигает 40 метров, а диаметр ствола у основания порой не могут обхватить и 15 человек. Корневая система тауари настолько мощная, что, если сильно ударить по стволу тыльной стороной ладони, глухой звук раздается на многие километры вокруг. Такой метод общения туземцы используют испокон веков, его тут называют индейским телеграфом».

А Евгении Пищиковой кажется, «Валта» – хлебное дерево. Потому что она кормит. В Сибири хлебным деревом называют кедр – без него экосистема не выжила бы. В холодное время года кедровые орехи спасают многие виды животных. И людей. Так и «Валта». Как бы холодно вокруг ни было, она кормит своими «семенами смысла» и зверей, и людей.

Евгения Пищикова

Дмитрий Соколов-Митрич

Лаборатория «Однажды»

Рекомендуем книги по теме

ВкусВилл: Как совершить революцию в ритейле, делая всё не так

Евгений Щепин

Есть идея! История ИКЕА

Ингвар Кампрад, Бертил Торекуль

inDriver. От Якутска до Кремниевой долины. История создания глобальной технологической компании

Арсен Томский

Метод StoryBrand. Расскажите о своем бренде так, чтобы в него влюбились

Дональд Миллер