Текст книги "Подлунная Роза"

В глазах потемнело, я прыгнула на противника вслепую, цепляясь когтями за его шкуру и пытаясь спрятать свою шею за крыльями. Он вцепился мне в левое плечо, заставляя отпрянуть, а затем прыгнул сверху, повалив меня на землю.

Черный дракон был проворнее, больше и сильнее, он наступил мне на горло и придавил к земле, не давая пошевелиться. Все мои попытки двинуться ни к чему не приводили, и я только беспомощно била крыльями о землю.

Я неистово сопротивлялась, думая, что он вцепится мне в шею или обдаст пламенем, но этого не происходило, и в конце концов я замерла, взглянув на своего противника.

Дракон навис надо мной и обнюхивал, шумно дыша ноздрями, из которых еще валил пар. Его голова зависла прямо над моей мордой, наши взгляды встретились.

Глаза дракона сияли темным золотом, однако все остальное: пасть, нос, изгибы над бровями, рога… все это принадлежало Эдвину.

Я застонала, этот звук был похож на скулеж, и дракон отпустил меня, давая подняться. Оказавшись на лапах, я потянулась к нему, и дракон позволил мне подойти ближе и рассмотреть себя. Больше всего я боялась, что мне показалось, но нет! Чем больше я всматривалась в его морду, тем больше убеждалась, что передо мной Эдвин.

Дракон рассматривал меня с не меньшим интересом, он сделал еще шаг навстречу и приблизил морду настолько, что я почувствовала его дыхание. Я подалась вперед и прижалась лбом к его лбу, издав странный, чужой, нечленораздельный звук вместо слов радости и облегчения, которые мне так хотелось сказать ему.

Эдвин не отстранился, мы смотрели друг другу в глаза, и я чувствовала возникающую между нами связь. Поддаваясь охватившему меня порыву, я потерлась щекой о его шею, и он сделал то же самое, закрывая меня своей головой, словно обнимая. На миг я забыла о том, что мы и кто мы, окунаясь в теплоту нахлынувших чувств, но Эдвин вдруг отстранился. Он положил лапу мне на спину, мне показалось, что он хочет обнять меня, и я поднялась на задние лапы, чтобы дотянуться до его шеи, но дракон не дал мне этого сделать. Он неожиданно грубо придавил меня к земле и продолжил взбираться сверху.

Поняв, что он собирается делать, я сбросила его и отпрыгнула в сторону, уставившись на него с возмущением.

Да что с тобой такое?!

Вместо возгласа вышел лишь возмущенный рык.

Однако Эдвин смотрел на меня без тени смущения, скорее, с раздражением. Это были его глаза, такого же цвета, как у Эдвина-человека, и его черты, которые я помнила так же хорошо, как и человеческое лицо, но сейчас в них было не больше осознанности, чем у хорошей пастушьей собаки.

Он попробовал подойти ко мне снова, я не подпустила его, и тогда дракон отступил. Он фыркнул, мол, ну что с тебя взять, дурында, а затем развернулся и поковылял к своему лежбищу, больше не смотря в мою сторону.

Я так и стояла в оцепенении, пока не вспомнила, что мне нужно найти Томаса. Тогда я направилась к выходу, поглядывая краем глаза на дракона – пустит ли? Он делал вид, что спит и не смотрит на меня, но я видела, как блестит его прищуренный глаз. Стоило мне только приблизиться к щели в стене, через которую я могла бы выбраться, он поднял голову и предупреждающе зарычал. Нет, отпускать меня он не собирался.

Бороться с ним я не хотела и потому решила, что будет лучше дождаться, пока он уснет. Я улеглась неподалеку, в другом конце двора, ближе к замку, и сделала вид, что тоже собираюсь спать.

До сих пор ночевать в драконьем обличье мне не приходилось, я понятия не имела, в какой позе это будет удобнее делать, и потому легла так же, как черный дракон. Показалось ужасно неудобным.

Между нами было около тридцати метров, и это его вроде бы устроило. Мы переглядывались несколько часов, он не спускал с меня глаз, я – с него. В конце концов, я в самом деле уснула, надеясь, что проснусь раньше и смогу прокрасться к выходу в человеческом обличье. Однако когда я очнулась среди ночи, дракон лежал совсем рядом, привалившись к моему боку и обвив хвостом мою ногу.

Это было странное чувство – снова проснуться рядом, но в этих нелепых чужих телах. Я чувствовала его тепло и запах, который странным образом преобразился, но оставался знакомым. Какой-то своей частью я хотела остаться рядом, но понимала, что происходящее неправильно.

Я обернулась человеком, вторая форма медленно развеялась в воздухе, как пепел от обгоревшего листа, и я осталась стоять у драконьей спины. Поддавшись порыву, я тихонько погладила один из гребней.

– Я вернусь к тебе.

Тихое обещание – пока что это все, что я могла дать ему.

Мне удалось выбраться за стены замка, не разбудив дракона, и я отправилась искать Томаса. Долго мне блуждать не пришлось, он уже пришел к стенам и ждал меня у того же места, где мы вошли в замок.

– Сперва уйдем подальше, а там обсудим, – я предупредила его вопросы, подняв руку. – Оставаться тут опасно.

Мы двинулись в сторону, откуда пришли, стараясь идти как можно быстрее. Усталость одолевала обоих, но мы не останавливались, пока не выбрались за пределы драконьих земель и не дошли до деревни, где можно было запастись едой и отдохнуть.

Поговорить о том, что случилось, мы решились только с рассветом, когда сидели у колодца и жевали скудный завтрак, которым смогли поделиться с нами местные.

– Это он, Томас, – сказала я, опуская руку с лепешкой. – Это он, но с ним что-то не так.

Мои слова не стали для него сюрпризом.

– Что ты имеешь в виду? – только спросил он. – Я наблюдал за вами, он узнал тебя, как только приблизился, и не тронул.

– Он не узнал меня. – Я покачала головой, тяжело вздыхая. Мне потребовалось время, чтобы подобрать слова. – Я думаю, он не тронул меня, потому что я самка. Он…

Томас нахмурился.

– В нем как будто больше нет человека, – проговорила я, обдумывая свои чувства. – Не понимаю, как это могло произойти.

Томас долго размышлял над моими словами, прежде чем заговорить.

– Кажется, я догадываюсь, что могло случиться, – произнес он. – В последние дни перед тем, как исчезнуть, он вел себя странно. Эдвин всегда был чудаком, я думал, это лишь накопившаяся усталость.

– О каких странностях ты говоришь? – спросила я, насторожившись.

– Он все время бродил в своих мыслях, не слышал, что ему говорят. Моих приказов он никогда не слушал, но перед исчезновением он противоречил даже тому, что говорил сам. Сбивался с пути, не долетая до целей, все время задерживался, срывал злость на солдатах… – он взглянул на меня. – Видимо, это были знаки, что ему пора прекратить перевоплощения. А я этого не понимал. Вспомнил, только когда пришло письмо от Димитра. Что, если он пробыл во втором обличье слишком долго, это могло повлиять на него?

Я вздохнула, опуская веки, и кивнула.

Вот она и разгадка, я могла бы понять сама.

Это объясняло и его исчезновение, и то, почему он здесь в таком виде. В очередном сражении могло повториться то, что случилось в их фамильном дворце много лет назад. Магия взяла верх, и, если в тот момент Эдвин был во втором обличье, он мог потеряться в нем. Я лишь догадывалась, что именно в нем перевернулось, но, похоже, что-то он все же помнил, если выбрал своим логовом замок, в котором впервые потерял контроль.

– Мы вернем его, – убежденно сказал Томас, беря меня за руку и выводя из мыслей. – Главное, что он жив. Теперь все зависит от нас.

– Возможно, с ним произошло то же самое, что и в вашем дворце, – проговорила я, поднимая взгляд на друга. – Эдвин говорил, что тогда его привел в чувство ты. Увидев тебя, увидев свое лицо, он опомнился и остановился.

– Ты думаешь, что, если он увидит меня вблизи, это поможет ему вспомнить?

Просить Томаса идти на такой риск я не хотела: дракон уже один раз напал на него, хотя прекрасно видел, и во второй раз у меня могло не получиться остановить пламя. И все же я кивнула, встретив уверенный взгляд Томаса. Он не собирался останавливаться.

– Возможно, твое лицо напомнит ему, что он человек, и это вернет его. Но я не думаю, что он подпустит тебя так близко. Нужно действовать очень осторожно.

– У тебя есть идеи?

Я снова кивнула, хотя едва ли была уверена, что моя затея сработает. Для нее мне требовалось время, и я вернула Томаса обратно в город, чтобы он продолжил заниматься делами королевства. К тому моменту, когда мы объявились, его свита уже несколько часов не находила себе места от тревоги. Король пропал в чужих землях, можно себе представить их ужас…

Среди приехавших было несколько магов во главе с Уммой, и я могла спокойно оставить Томаса под их защитой.

– Я верю в вас, – сказал он, провожая меня из ратуши. – Скоро этот засранец снова будет с нами.

Когда я вновь пересекла границы, дракон почувствовал это и полетел навстречу. В этот раз я не стала прятаться, мы встретились в небе, и он лишь слегка задел меня крылом, поворачивая обратно к старому замку. Несколько раз он оборачивался – хотел убедиться, что я лечу следом, как будто вел меня домой.

За стенами замка дракон ясно дал понять, что мое бегство неприемлемо. Он не смотрел в мою сторону и уходил, стоило мне приблизиться. На мои попытки потереться о его шею он отвечал недовольным ворчанием и отталкивал меня: Его Величество изволил обидеться.

Было странно общаться с Эдвином таким образом, однако через несколько дней язык его тела и звуки стали почти такими же ясными, как слова. Он принимал меня за свою, разрешал мне бродить по территории, делился добычей. В таком обличье я с ума сходила от голода уже на вторые сутки, но деваться было некуда: требовалось время, чтобы он привык ко мне, прежде чем я смогу оставаться рядом в своем настоящем теле.

Мы вместе поднимались в небо, вместе засыпали, вместе ели, и, несмотря на дикость происходящего, я даже радовалась такой жизни вдвоем. Как-то раз у него было игривое настроение, и он принялся скакать по полю, приглашая сыграть с ним в догонялки. Мы носились и мутузили друг друга, как два щенка. От смеха, который в этом облике был похож, скорее, на звуки забитой мусором духовой трубы, я едва не подпалила собственные крылья, и в итоге задохнулась дымом. Эдвин наблюдал за мной, а потом задрал голову и тоже рассмеялся, огласив окрестности радостным гудением, которое наверняка долетело до самых границ.

Я потеряла счет дням, мы были неразлучны, как и раньше, как и прежде все делали вместе и чувствовали друг друга, как продолжение себя. Я почти перестала понимать, что Эдвин воспринимает меня и происходящее совсем иначе. Он не знал, что я его жена, скорее всего, он даже не любил меня, а лишь следовал инстинктам, говорящим ему оберегать подругу. И как бы ни была дорога мне даже эта близость, я понимала, что, если останусь в таком обличье дальше, это не поможет ему и, возможно, навредит мне. Я поняла, что начинаю забываться, когда почувствовала странное желание собрать из костей на пустыре гнездо. В тот вечер я решила, что пора действовать.

Эдвин лениво валялся в своей яме, уже почти стемнело, у нас был большой ужин, и он пребывал в сонливой сытости. Я коснулась его носом, и он довольно заворчал, принимая мою нежность. Его золотые глаза открылись, и когда наши взгляды встретились, я приняла свой истинный облик.

Дракон вскочил, исступленно глядя на меня-человека, но я подняла руки и опустилась на колени, показывая, что не причиню ему вреда. Дым валил из его ноздрей, зрачки сузились, пасть ощерилась – один рывок, и со мной было бы покончено, но я оставалась на месте, веря в то, что он узнает меня даже такой. И он узнал. Огромная черная морда склонилась ко мне, и я положила руку поверх его ноздрей, давая почувствовать свой запах.

– Ну, помнишь? – спросила я, улыбаясь изумленному дракону.

Я могла понять его ужас: только что его подруга исчезла и стала человеком. Досталась же бедолаге такая дурная…

Я оборачивалась все чаще, пока он не привык к этому. В человеческом облике было гадко находиться в драконьем логове, и я принялась расчищать замок. Одно только было за счастье в родном теле: теперь, когда Эдвин приносил нам очередного быка, я могла наесться досыта куском, который раньше даже не почувствовала бы.

Я отправила письмо Эвенке с просьбой о совете, как только впервые приняла человеческий облик. Ее ответ был туманный: вывести Эдвина из этого состояния способен только он сам, а моя задача отыскать, что пробудит в нем желание вернуться. Она просила меня не впадать в крайности, ведь ключ к его памяти может так и не найтись, и я должна быть к этому готова.

Но сдаваться так просто я не собиралась: мы находились посреди развалин замка, первой вспышки Эдвина, если где в мире и имеются ответы, то именно тут. Причем здесь их должен быть целый кладезь.

Постепенно мне удалось привести в порядок несколько комнат и кухню, большую часть трупов я испепелила и вынесла их прах в центральный сад. Родителей Томаса я похоронила за замком, приложив все силы для того, чтобы их могилы выглядели достойно. Мне хотелось выгравировать на камне их портреты, но в целом замке не осталось ни одного уцелевшего изображения, а имена правителей я не помнила: они погибли, когда мне не было и десяти лет.

Закончив, я попыталась показать Эдвину могилу его родителей, возможно, искрой, которая привела его в это состояние, было чувство вины за их смерть… но нет, безрезультатно. Дракон сидел у камней и наблюдал за мной, как за забавной птичкой, которой вздумалось пощебетать.

Я пыталась напомнить ему о магии, показывая фокусы, которым он сам учил меня когда-то, говорила с ним, рассказывала о нашем прошлом, но он слушал, скорее, из вежливости, терпеливо дожидаясь, пока я наиграюсь в мартышку и снова стану драконом, с которым можно полетать или поваляться на поле.

Одним утром я проснулась от того, что Эдвин, спящий под боком, вскочил и в ярости бросился к стенам замка. Еще толком не очнувшись ото сна, я почуяла беду и бросилась за ним, как оказалось, не зря: у стен стояла Умма, побелевшая от ужаса. Я успела загородить ее от Эдвина, мне пришлось цапнуть его за плечо, чтобы он успокоился и отошел.

Идея привечать людей ему не нравилась, но, на счастье Уммы, он уступил мне и позволил самой разбираться с пожаловавшим двуногим, гордо удалившись на свое любимое место.

– Не стоило тебе приходить сюда, – проговорила я, приняв человеческий облик. – Ты в порядке?

Она покачала головой и показала трясущиеся от ужаса руки. Я отвела ее в свою комнату в замке, там под потолком уже висели высушенные травы, грибы и ягоды, которые я иногда заваривала.

– Я хотела узнать, как ты здесь, – проговорила Умма еще дрожащим голосом. Она отпила из старой чашки, но часть отвара вылилась ей на подбородок, потому что руки тряслись слишком сильно. – Ты задержала последнее письмо на две недели, теперь вообще не отвечаешь, и Томас начал волноваться!

– У меня все в порядке. Обживаюсь, как видишь. – Я указала на свою комнату, пристыженно улыбаясь.

Я не знала, что еще сказать ей. Взгляд, которым она осматривала мое жилище и меня, был еще более сочувственным, чем когда она заходила проведать меня в башне. Я делала вид, что не замечаю выражения ее лица, а она старательно подбирала слова, когда говорила об окружающей обстановке, употребляя слово «миленько» чуть чаще, чем стоило.

Хуже всего было видеть ее лицо, когда она смотрела на Эдвина. Умма с трудом верила, что перед ней действительно колдун, а не животное, и мне было неловко убеждать ее в том, каких больших успехов мы с ним добились. Эдвин реагировал на нее с раздражением, изредка пугал, резко поднимая крылья или клацая зубами, но не трогал, – пару месяцев назад он сожрал бы ее, и едва ли хоть какая-то сила на земле смогла бы его остановить.

Несмотря на то что встреча вышла неловкой и короткой, мне было приятно поговорить с кем-то, кроме самой себя и безмолвного дракона. Уходя, Умма пообещала вернуться: Томас планировал оставаться в новых владениях еще около месяца.

* * *

Время шло к зиме, холодало, и я прочнее обосновалась в замке. Моими стараниями каждый погибший был погребен, плесень и мусор вычищены, двор, ранее заваленный объедками, почти весь успел покрыться травой до первых заморозков. Место стало приятнее, хотя моих усилий, разумеется, было мало, чтобы сделать его по-настоящему пригодным для жилья.

Я не задумывалась, почему стала расчищать замок. Возможно, потому что больше здесь заняться было нечем, возможно, потому что во мне еще оставалась брезгливость благородной девицы, не позволяющая жить в могильнике. Возможно, мне казалось, что есть какая-то связь между этим замком и сознанием Эдвина, и мной двигала глупая надежда, что, если я приведу это место в порядок, его разум прояснится и он вернется ко мне.

Перед самой зимой Умма пришла снова. Она сообщила, что Томас отправляется обратно к Рик, и хотел бы увидеть Эдвина перед отъездом. На Умму дракон даже не взглянул, заметив меня с ней, и это был добрый знак: я поняла, что мы в самом деле можем попробовать.

В предвкушении встречи я удвоила усилия, почти не показывалась Эдвину драконом. Я снова и снова говорила с ним, пыталась разбудить в нем искру магии, проводя безвредные ритуалы… после них дракон был лишь более возбужденный, чем обычно, и носился по полям, как мокрый пес.

В день, когда Томас должен был подойти к границам земель, я сама привела туда Эдвина. В холода он страшно разленился и долго не хотел лететь, но в конце концов соизволил подняться и отправился за мной на прогулку. Он и не догадывался, какой сюрприз его ждал.

Я летела впереди, чтобы успеть заслонить людей прежде, чем он ринется на нарушителей границ. Заметив на земле отряд во главе с Томасом, я спикировала к ним и закрыла людей крыльями, так что Эдвин, который уже мчался атаковать их, встретился только с моим предупреждающим взглядом.

Он попятился, выпуская из ноздрей клубы нерастраченного пара, и не сводил с меня возмущенного взгляда. И послало же ему небо такую чудачку в спутницы! Ему было не понять, почему мне так нравятся маленькие мартышки, что я пускаю их на нашу территорию.

Когда дракон стал спокойнее, я протянула морду к Томасу, и он, поняв, чего я хочу от него, положил руку мне на переносицу. Эдвин увидел, что этот человек важен для меня, и, когда я повела Томаса к нему, отреагировал на него спокойно.

Когда мы с Томасом были уже совсем близко, я отошла в сторону, но не слишком далеко. Если что-то пойдет не так, я должна успеть остановить Эдвина прежде, чем случится непоправимое.

– Привет, Эдвин. – Томас улыбнулся, разглядывая брата. Дракон смотрел на него сурово и недоброжелательно, то и дело бросая на меня косые взгляды, мол, что это ты устроила, теперь будешь знакомить меня со всеми людьми на свете? – Помнишь меня, черная морда?

Томас протянул руку, но Эдвин зарычал, его глаза широко раскрылись. Я протиснула морду между ними, но Томас не желал так просто сдаваться. Он отстранил меня и сделал шаг к дракону, продолжая держать руку поднятой. Эдвину не понравилось, что человек позволил себе оттолкнуть меня, он ринулся к брату и клацнул зубами у самого его лица. Я вцепилась когтями в землю от ужаса.

Воспользовавшись близостью, Томас все же коснулся драконьего носа рукой. Ноздри сузились, втягивая запах, зрачки в золотых глазах стали острыми, как иглы, и я подумала, что сейчас Эдвин отгрызет ему руку. Я уже тянулась к ним, чтобы предотвратить худшее, но дракон моргнул и только снова втянул воздух у ладоней Томаса, будто учуял что-то.

– То-то…

Томас погладил его нос, Эдвин позволил ему это, но чешуя на его морде все еще топорщилась от раздражения.

– Узнаешь меня? – спросил Томас, заглядывая в глаза дракона. Его взгляд сохранял прежнюю недоброжелательность, никаких перемен.

Они провели вместе минут семь от силы. Когда Эдвину надоело бормотание Томаса, дракон просто развернулся и, взглянув на меня, прыгнул в воздух, подняв клубы пыли. На сегодня аудиенция двуногих была закончена.

Когда Томас обернулся ко мне, я уже приняла свое настоящее обличье, и смотрела на него с грустной улыбкой.

– До него не так просто достучаться, – проговорила я. На самом деле я была горда тем, что Эдвин дал ему погладить себя, но что это было по сравнению с тем, чего ожидал Томас? Я, если говорить честно, ни на что не надеялась, приводя Эдвина сюда. – Попробовать стоило.

– Он как огромная непослушная собака, – заметил Томас, улыбаясь с болью в глазах и отводя взгляд.

Мы постояли рядом еще немного, наблюдая за тем, как удаляется драконий силуэт. Когда Томас снова посмотрел на меня, я увидела в его глазах искреннее сочувствие.

– Тракт закончен, люди получили помощь. Нам пора возвращаться домой, – проговорил он. Томас уже знал, что я отвечу, но хотел попытаться, как и всегда.

Я покачала головой, благодарно улыбаясь: мне было приятно его приглашение.

– Я остаюсь с ним.

– Одри, в этом нет необходимости. К границам его земель будут приводить скот, я уже выписал несколько стад. Голод и храбрые рыцари ему не грозят, а мы сможем навещать его, пока не найдем способ обратить…

Я остановила его, подняв руку. В словах не было необходимости.

Однажды я уже выбрала Эдвина, а вместе с ним его прошлое и будущее, мое место рядом, даже если он потерялся в своих кошмарах. Если оставаться с ним означало провести жизнь с драконом в развалинах, я была готова на это.

Томас вернулся к своей семье, а я к своей.