Текст книги "Избранные труды. Том 3. Уголовная политология. Сравнительное и международное право"

Содержание уголовной политики[33]33
  Текст опубликован: Направления уголовной политики в борьбе с преступностью. Свердловск: Свердловский юридический институт, 1986.


[Закрыть]

Проблемы уголовной политики в современных условиях ускоренного социально-экономического развития страны, усиление борьбы с антиобщественными явлениями должны, как того требует Коммунистическая партия, рассматриваться с позиции решительного поворота науки к нуждам общественного производства. В частности, это означает необходимость такого исследования уголовной политики, которое бы охватывало весь процесс ее разработки и реализации: формулирование целей, определение приоритетов, принятие и исполнение различного рода решений на разных уровнях борьбы с преступностью – в деятельности всех аппаратов и звеньев, образующих систему уголовной юстиции и целенаправленно ее поддерживающих. Именно социально-правовая проработка уголовной политики, соотнесенная с правовой и управленческой компетенцией участников борьбы с преступностью, условиями их труда, может усилить ее воздействие на практику применения уголовного законодательства и тем самым обеспечить повышение статуса уголовной политики как научной теории и учебной дисциплины.

Обратимся к анализу содержания уголовной политики, т. е. к индивидуальной деятельности, в результате которой она реализуется, а затем к возникающей на основе такой деятельности практике, которая представляет собой относительно самостоятельный феномен – процесс сравнительно массового осуществления правообеспечивающих, правотворческих, правоприменительных и правоисполнительных актов.

В юридической литературе длительное время ведутся оживленные споры о понятии уголовной политики, ее принципах, содержании. При этом высказываются различные мнения[34]34
  См.: Владимиров В. А., Ляпунов Ю. И. Советская уголовная политика и ее отражение в действующем законодательстве. М., 1979; Загородников Н. И. Советская уголовная политика и деятельность органов внутренних дел. М., 1979; Ковалев М. И. Соотношение уголовной политики и уголовного права // Советское государство и право. 1979. № 12; Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). М., 1982; Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975; Миньковский Г. М. О понятии и системе уголовной политики в свете положений Конституции СССР // Тр. Академии МВД СССР. М., 1982.


[Закрыть]. Но в целом ученые склоняются к тому что уголовная политика должна рассматриваться как часть политики юридической, что она реализуется в правотворчестве, применении права, развитии правосознания и правовой культуры и представляет собой совокупность принципов, целей, направлений и методов деятельности Советского государства в области уголовно-правовой защиты социалистических общественных отношений.

На наш взгляд, сферы действия уголовной политики несколько иные, а именно: определение стратегии и путей ее реализации; правотворчество; правообеспечение; правоприменение; правоисполнение. Содержание уголовной политики проявляется как деятельность, осуществляемая определенными методами для достижения определенных целей на основе совокупности принципов и конкретизируемая по отдельным направлениям. Реализуется уголовная политика различными органами и должностными лицами в пределах их прав и обязанностей и требует применения профессиональных познаний.

При таком подходе к уголовной политике возникают существенные трудности правового, организационного и гносеологического характера. Будучи направлена на разработку уголовно-правовых норм (принятие уголовных законов), их обеспечение, применение и исполнение, уголовная политика реализуется в деятельности, осуществляемой в строгом соответствии с предписаниями уголовного права, а следовательно, опирающейся на применение знаний и навыков, входящих в содержание науки уголовного права и соответствующей учебной дисциплины. Этот объективный факт и осложняет разработку проблем уголовной политики как самостоятельной деятельности, и в самой значительной степени актуализирует ее. Ведь всякая прикладная научная общественная дисциплина в своей основе есть описание управленческой и исполнительской деятельности, ее содержания и специфики. Без специфики работы нет научной дисциплины. Это самым непосредственным образом относится к учению об уголовной политике, рекомендации которого пока еще слабо привязаны к задачам отдельных правоохранительных органов и должностных лиц.

Специфика деятельности по осуществлению уголовной политики проявляется и выявляется в различных сферах ее функционирования в неодинаковой мере. Разработка целей уголовной политики, ее приоритетов, принципов, соотношения метода убеждения и принуждения, определение интенсивности и решение иных стратегических проблем предстают как относительно самостоятельная деятельность, которая тем не менее основывается на действующем уголовном законе, но не сводится к использованию уголовно-правовых знаний и навыков. Реализация уголовной политики в уголовном правотворчестве уже в большей мере строится на основе теории уголовного права. Для реализации уголовной политики в сфере обеспечения механизма действия уголовного закона – проведения различных организационно-управленческих и правовоспитательных мероприятий – требуются данные уголовно-процессуальной, административно-правовой, других правовых наук, криминологии, теории управления и др.

Итак, специфика уголовной политики более наглядно проявляется на высоких уровнях и менее наглядно (но от этого, как нам кажется, не менее интенсивно) – на низких уровнях, т. е. там, где она действительно претворяется в практику, в действительное состояние уголовно-правовой борьбы с преступностью. Конечно, ничего удивительного здесь нет. Использование категории «политика» для обозначения специфического направления социального управления предполагает обращение к стратегии социальной деятельности, ее целям и в меньшей степени увязывается с повседневными процессами превращения целей в действительность.

Попытаемся раскрыть высказанные соображения, выявляя специфику деятельности по реализации уголовной политики на этапе применения уголовного закона.

Каким образом и в какой степени в процессе квалификации преступления учитываются цели и принципы уголовной политики? Как сказывается уголовная политика на принятии решения о замене уголовной ответственности административной, на содержании и результатах наказания, на деятельности по устранению ошибок в практике назначения наказания, на деятельности по повышению применяемости уголовно-правовых норм или институтов?

Эти и подобные вопросы должны иметь единое решение. Исходным для такого решения является положение, согласно которому уголовная политика на данном этапе реализуется строго в соответствии с уголовным законодательством; можно сказать, что уголовная политика программируется уголовным законом и не выходит за его пределы. Но этот постулат не исчерпывает проблемы.

Сам уголовный закон, как известно, в ряде ситуаций предоставляет возможность выбирать одно из равновозможных с правовой точки зрения решений. В юридической литературе принято сдержанно относиться к так называемому «судейскому усмотрению», но с полным пониманием значимости вопроса анализировать оценочные признаки состава преступления, выделяя постоянные и переменные, различающиеся по степени отражения социальной обстановки. Поэтому переход от уголовно-правовых элементов правоприменительной деятельности к уголовно-политическим и последующее их воплощение в едином решении, правоприменительном и управленческом акте осуществляются несколькими способами. Среди них можно выделить:

а) жесткое исполнение уголовно-правового предписания, не оставляющее места для выбора решения или способа действий (чаще всего такие предписания относятся к квалификации преступлений);

б) выбор одного из фиксированных в уголовно-правовой норме решений;

в) выбор решения в пределах, определяемых уголовно-правовой нормой (например, индивидуализация наказания);

г) учет уголовно-правового предписания как исходного для принятия исполняющего его решения (в частности, контроль за поведением лиц в соответствии с требованием ст. 46.1 УК РСФСР).

Существует мнение, что использование оценочных признаков, оснований освобождения от уголовной ответственности, расширительное и ограничительное толкование есть метод уяснения воли законодателя, истинного смысла уголовно-правовых предписаний. Этот подход правилен, если признать, что воля законодателя как раз и направлена на обеспечение выбора в рамках предписания, но с учетом некоторых не охватываемых данным предписанием обстоятельств. В противном случае логично было бы формализовать предписание, не допуская выхода за его пределы.

Следовательно, в стадии применения уголовного закона деятельность по реализации уголовной политики проявляется в выборе из юридически равновозможных решений такого, которое наилучшим образом учитывает цели, приоритеты и принципы уголовной политики применительно к конкретной социально-правовой ситуации.

Приемы реализации данных уголовной политики при выборе юридически равновозможных решений могут быть исследованы и усовершенствованы относительно различных стадий применения уголовного закона. В частности, стадия рассмотрения жалоб и заявлений показывает состояние уголовно-правовой борьбы с преступностью и связана с определением признаков малозначительности, отсутствия общественной опасности (ч. 2 ст. 7 УК РСФСР), отсутствия большой общественной опасности, возможности исправления и перевоспитания лица без применения уголовного наказания (ст. 50 УК РСФСР, ст. 10 УПК РСФСР). В этих и аналогичных случаях законодатель не ограничивает указанные признаки определенным набором свойств, а предоставляет правоприменителю известные возможности выбора. Можно считать это недостатком, вынужденным обстоятельством, проистекающим из объективных трудностей. Но в данном случае важно, что такой выбор возможен и его нужно делать.

С рассматриваемой стадией тесно связана и деятельность по учету исходных положений уголовной политики при квалификации преступлений. Здесь возможность выбора еще меньше. Практика показывает, что воля законодателя, воплощенная в содержании уголовно-правовых предписаний, не сразу и неравномерно реализуется в уголовно-правовых решениях. В. М. Коган определил это явление как вероятность пределов действия уголовного закона[35]35
  Коган В. М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1984. С. 28.


[Закрыть]. Примерами постепенной реализации воли законодателя можно считать руководящие указания Пленума Верховного суда СССР, Верховных судов союзных республик по квалификации отдельных видов преступлений, по признанию наличия в действиях лица необходимой обороны и др. Конечно, при этом происходит углубление смысла и значения уголовно-правового предписания, но одновременно и указывается на преимущественный выбор одного из вариантов в соответствии со сложившимися условиями.

Наиболее широк выбор вариантов при назначении наказания, определении порядка его исполнения. Здесь существуют большие возможности соотнесения подобных решений с различными проблемными ситуациями, с признаками деяния, личности, с давлением окружающей среды, с приоритетными целями уголовной политики и ее методами. Конкретизация этих же приемов может быть проведена в отношении участников уголовно-правовой борьбы с преступностью: участковых инспекторов, работников дознания, следователей, оперативных уполномоченных уголовного розыска и БХСС, прокуроров, судей, должностных лиц, выполняющих преимущественно управленческие функции в сфере борьбы с преступностью. Такая конкретизация имеет в большей степени методические цели и призвана способствовать повышению профессионального уровня и правовой культуры отдельных должностных лиц, а до этого – выяснению типичных проблемных ситуаций, связанных с принятием решений, выявлению наиболее распространенных ошибок уголовного правоприменения, получению иной информации.

Индивидуальная деятельность по реализации уголовной политики в стадии применения уголовного закона, как отмечалось, объективно преобразуется в практику, представляющую собой относительно самостоятельное явление.

Практика применения уголовного закона — это содержание уголовной политики, содержание процесса ее реализации, взятое на социальном уровне. Проявляются особенности практики и в рамках региона, и в рамках отрасли, т. е. во всех случаях изучения достаточно большого объема правоприменительных актов, выделенного в некоторых реальных пространственных или временных границах.

Существование уголовно-правовой практики как относительно самостоятельного явления подтверждается эмпирическими данными, а объясняется с позиций системного подхода. Советские исследователи – специалисты в области уголовного права неоднократно отмечали наличие определенных территориальных особенностей в применении наказания, выявляли типичные ошибки квалификации, обнаруживали тенденции в применении институтов освобождения от уголовной ответственности с заменой ее иными мерами[36]36
  См.: Гальперин И. М. Наказание: социальные функции, практика применения. М., 1983; Келина С. Г. Теоретические проблемы освобождения от уголовной ответственности. М., 1974; Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972.


[Закрыть]. По-видимому, достаточно устойчива и доля латентных преступлений, что не в последнюю очередь связано с некоторыми тенденциями разграничения преступлений и правонарушений, не всегда отражающими волю законодателя.

В данном смысле практика применения уголовного закона – основа эффективности уголовной политики, важнейший метод ее воздействия на поведение людей, на охрану общественных отношений. Поэтому реализация уголовной политики должна рассматриваться прежде всего через состояние правоприменительной практики, а совершенствование и интенсификация уголовной политики – осуществляться через совершенствование и интенсификацию (в допустимых уголовным законом пределах) правоприменительной практики. Все это ставит задачу изучения практики применения уголовного законодательства в специфическом плане, с позиций выявления содержания уголовной политики.

Уголовно-правовая политика, основываясь на индивидуальной правоприменительной деятельности, складывается из правоприменительных действий и правоприменительных решений. Она опирается на организационно-ресурсную базу и кадры, воплощается в определенной социальной среде. Это значит, что в узком смысле практика применения уголовного закона рассматривается, во-первых, как система действий, имеющих то или иное юридическое значение и программируемых предписаниями уголовного закона, во-вторых, как система решений, в которых отражаются результаты этих действий, в-третьих, как система стереотипов, привычных подходов к действиям и решениям. Здесь можно сослаться на практику квалификации хищений государственного и общественного имущества, исполнения наказания, индивидуализации наказания и другие элементы практики применения уголовного закона.

В более широком смысле практика включает в себя наличные возможности ее претворения в жизнь, например количество следователей в данном регионе – величину конечную, которая не может расширяться произвольно; состояние общественного сознания, определяющее социальную активность населения; отношение должностных лиц к той или иной уголовно-правовой норме и другие параметры, которые еще подлежат специальному изучению.

Уголовно-политическая специфика в практике применения уголовного закона проявляется, на наш взгляд, резче, чем в индивидуальной правоприменительной деятельности. Она состоит в исследовании соответствия параметров практики задачам уголовной политики, ее приоритетам, в выявлении проблемных ситуаций применения уголовного закона, в анализе обеспечения принципов уголовной политики, в установлении возможности и необходимости принятия уголовно-политических решений, направленных на корректировку практики для достижения ее соответствия уголовной политике.

Постановления пленумов Верховных судов СССР и союзных республик обнаруживают стремление к совершенствованию практики применения уголовного законодательства в соответствии с его духом и буквой, на основе уголовной политики, проводимой в нашей стране в современный период.

Практика применения уголовного законодательства имеет определенные тенденции, и ее эффективность, социальная полезность неодинаково выражены в отдельных регионах, в отдельные периоды. Иными словами, практика применения уголовного законодательства представляет собой управляемый объект. Управление им ведется методами, строго очерченными в законе, на основе уголовной политики как стратегии, с помощью уголовной политики как научной теории и при строжайшем соблюдении предписаний уголовного законодательства.

Национальный интерес и социальная ответственность при формировании уголовной политики[37]37
  Текст опубликован: Тезисы в Обзоре науч. – практ. конф. «Стратегии борьбы с преступностью» // Государство и право. 2004. № 3. С. 108–109.


[Закрыть]

10 сентября 2003 г. в Москве, в Институте государства и права РАН состоялась научно-практическая конференция «Стратегии борьбы с преступностью», организованная совместно Институтом государства и права РАН и Московским исследовательским центром по проблемам организованной преступности и коррупции, учрежденным Институтом государства и права РАН и Американским университетом (г. Вашингтон). Конференцию открыл директор Института государства и права РАН академик Б. Н. Топорнин.

С основным докладом на тему «Стратегии борьбы с преступностью» выступил советник Президента РАН академик В. Н. Кудрявцев.

В настоящем обзоре мы публикуем краткие тезисы участников конференции.

В настоящее время в условиях необратимой социальной трансформации следует настойчиво искать новые пути борьбы с преступностью, и прежде всего обеспечивать необходимые изменения уголовного права, его доктрины, правотворчества и правоприменения. Бессмысленно только стонать о росте преступности: нужно искать новые, более эффективные ключи к ней, ежели старые не помогают.

Сейчас парадигмой действующего уголовного права и его изменений оказывается не вполне определенная система суждений, которая предполагает рассмотрение права в его сложившемся состоянии как полезного и хотя бы относительно эффективного инструмента и включает в себя ориентацию на совершенствование и расширение уголовного права, принципиальную познаваемость и управляемость процессов применения уголовного права и шире – основанной на нем уголовной политики. При этом ключевыми являются понятия «усиление», «ужесточение», «неотвратимость».

Любой субъект, вносящий предложения об ужесточении, расширении уголовного закона либо принимающий правоприменительные решения, полагает, что это содействует укреплению правопорядка, является справедливым и необходимым. Негативные последствия изменений уголовного закона при этом, как правило, и не предполагаются, и не просчитываются.

Это утверждение в принципе может быть легко проверено с помощью анализа совокупности текстов, в которых дается обоснование предложений и решений. Цепочка строится так:

а) некоторое явление объявляется вредным, иногда правильно, иногда нет;

б) указывается, что справиться с ним общество, ведомство не может, иногда объективно, иногда неизвестно почему;

в) нужен уголовный закон, ибо «у нас», т. е. в обществе, таких законов нет; положение будет исправлено: будет подавлена наркомания, обман на рынке ценных бумаг, сексуальная эксплуатация, невыдача зарплаты и пр.

После принятия нового уголовного закона его последствия не анализируются. В итоге: нередко социальные потери и разочарования.

В связи с этим кажутся необходимыми:

• пересмотр сциентистского, позитивистского, детерминационного подхода к анализу человеческого поведения и его истоков, оправдывающего социальную инженерию принуждения, излишнюю веру в возможность изменить поведение людей направленным воздействием, соединенным с насилием в виде, в частности, уголовного наказания;

• вытекающее из этого самоограничение власти и одновременно повышение ответственности управленческих центров и структур за принимаемые решения, что должно быть основано на более строгом подходе к легитимации применения уголовного права;

• пересмотр взглядов на ценность человека как субъекта длительного и разнообразного действия и тех благ, которым они реально или возможно причиняют вред; соответственно взвешивание ресурсов сохранения личности и ресурсов ее исправления, чаще всего мнимого или дающего противоположные результаты.

Все эти направления не являются новыми в их абстрактном понимании. Но на основе их конкретизации и адаптации к социальным переменам следует развивать рациональную парадигму уголовного права, включающую в себя: обязательность материальной и правовой легитимации уголовно-правовых решений; постоянный анализ уголовного правотворчества по социальным и экономическим критериям «издержки-выгоды», распространяя его и, например, на демографические процессы; осознание ответственности публичной власти за действие уголовного закона; устранение агрессивности по отношению к своим согражданам.

На юридико-техническом уровне это, в частности, должно означать: отказ от института рецидива; возвращение к поглощению наказания и прежним максимальным срокам лишения свободы; введение «дедушкиной оговорки», т. е. недопущение внезапного усиления уголовного закона, и пр.

Известно, что по широкому кругу вопросов, к ним относящихся, высказывались философы, рассматривающие гносеологические проблемы, экзистенциальные ситуации, ценности бытия; правоведы и социологи, управленцы, анализировавшие состояния переносимости различных волевых воздействий, их ожидаемых и неожиданных последствий, управляемости социальных процессов; экономисты, стремящиеся выявить экономическую составляющую уголовного права и экономические последствия применения уголовного закона.

Но проблема в том, какие суждения, что именно принято за основания действия, вне которого и без которого уголовное право не существует. Излишний активизм в данной сфере – это избыточная репрессия. Избыточная репрессия – это безумная растрата социальных ресурсов и ухудшение жизни общества.

Собственно на уровне высокой абстракции эти тезисы вряд ли вызовут возражения и вряд ли вообще покажутся значимыми. Действительный смысл уяснения меняющейся парадигмы заключается:

а) в отборе более или менее согласованных или высказанных на одном языке суждений;

б) в определении меры и значения составляющих парадигмы, в выборе ее элементов;

в) в определении ее нормативности.