Текст книги "Фотография с Марса. Мир полон тайн, чудес и юмора"

На других цепеллинах ситуация была еще кошмарнее. К примеру, казахстанские корабли «Батурхан» и «Алмата» превратились в летающие могилы – там люди в один прекрасный день просто перерезали друг друга, – и до сих пор безжизненные, управляемые лишь автоматикой кружатся они у Антарктиды. Жители «ВБУ» видели их иногда на расстоянии в десяток километров, но капитан всегда не решался подлетать ближе, чтобы не смущать умы и не пугать никого, хотя и был соблазн пополнить запасы металлоизделий и продуктов, одежды и других ресурсов за счет мертвецов. С тех пор и появились байки да легенды о «летучем голландце», о вурдалаках наднебесья, призраках, и их охотно пересказывали друг другу подростки, смакуя страшные детали.

В индонезийском дирижабле с трудновыговариваемым именем какого-то мыслителя, власть принадлежала религиозной секте, и там церемонии жертвоприношения стали традиционными. Жертвами становились военнопленные, которые поступали в результате стычек с мелкими цепеллинами, например, корейскими или камерунскими. Бедолаг разрезали на части и поджаривали на костре, после чего употребляли в пищу. Один раз индонезийцы пытались атаковать узбекский корабль, но отпрянули, получив достойный отпор – что-что, а вооружен цеппелин был неплохо. С большими пробоинами в борту они отлетели назад и больше не пытались предпринять боевые операции против «ВБУ».

По некоторым данным, в небесах путешествовали теперь около трех тысяч дирижаблей разных конструкций и моделей, но никто из них не отважился спуститься на землю. Все искали счастья на небесах. Это был теперь мир людей.

– Я думаю, что там некоторые люди всё-таки смогли выжить, – твердо произнесла Светлана, имея ввиду поверхность. – Так говорит моя мама, а она ботаник, считает, что даже в таких условиях могли сохраниться живые организмы.

– Твоя мама права, – без особой охоты выдавил из себя Эргаш.

– Почему? – слегка удивилась девочка.

Парню не хотелось отвечать, потому что недавние события, свидетелем которых он стал, вызывали страх. Только врать или молчать перед подругой было неприлично, даже зазорно, и пришлось признаваться в своей информированности:

– Помнишь, как неделю назад, в субботу, наш корабль стало трясти?

– Да, помню, – кивнула Светлана. – Тогда я была нашем домашнем отсеке, и решила, что мы попали в стратосферный вихрь. Но что было, тогда власти ничего не сказали.

– Не-е, это был не ураган. На самом деле это наши исследователи решили спустить аэротрал за облака и попробовать им подцепить у поверхности какое-нибудь животное или растение, чтобы изучить его, а может, использовать в качестве пищи…

С этим не согласиться было трудно. Одноклассница кивнула:

– Да, это правильно, потому что белки являются необходимыми элементами нашей жизни.

– Это маловероятно, потому что жизнь там внизу теперь основана на силиконе, а не на углеродном обмене веществ, – вспомнил умные фразы Эргаш, честно говоря, сам до конца не осознавая их смысл. – Мы не можем питаться ими, а они нами…

– Так что же произошло? – вернула его в нужно русло девочка. Она слегка подрегулировала звук в телефонах гермошлема, чтобы не пропустить важную информацию.

Поправив очки на носу, парень начал рассказывать:

– Я тогда выходил сюда, отцу помогать. Он должен был установить видеокамеру, чтобы следить за горизонтом. В тот раз цепеллин опустился практически к верхнему слою облаков, группа исследователей сбросила четырехкилометровый трал… Я видел все своими глазами, находясь именно здесь, где мы с тобой сидим. Помню, тогда слушал через мп-плейер эту композицию… Знаешь? «Там, над облаками, там, над облаками, там, там-тарам, там-тарам…»?

– И что же было? – нетерпеливо перебила его Светлана. Ей хотелось узнать подробности, но казалось, что Эргаш специально отвлекается на второстепенные факты.

– Видимо, что-то всё-таки подцепили, у земли. Папа сказал, что мы летаем над Африкой. Но вдруг по тралу, как по якорной цепи, наверх поползли странные существа… Я даже не знаю, кто они, в учебниках тоже таких не встречал… Какие-то бесформенные, коричнево-желтого окраса, мелькают отростки-щупальца, издают тонкие пронзительные звуки. На той платформе, откуда спускался трал, стали орать, мол, рубите концы, пока не поздно! А как его отрубишь, ведь это стальной канат – не бумажный. Пока возились, чудовища залезли к ним. Я слышал, как орали люди, пытаясь отпихнуться от монстров – но куда там! – те быстро их слопали и полезли дальше наверх!

– Ой, ужасно! – побледнела Светлана, но за тёмным стеклом изменение цвета лица Эргаш не заметил, лишь понял по интонации, что девочка взволнована. Конечно, и было от чего, ведь проберись эти существа внутрь цепеллина, начался бы настоящий Армагеддон на высоте четырех километров. – И что же дальше?

– По тралу поднималось все больше и больше организмов, наш цепеллин раскачивался от их резких движений, трос скрипел. И тогда капитан приказал отцепить платформу…

– Ой!

– И все полетело вниз… И платформа, и организмы – все скрылось под облаками, а наш корабль тотчас поднялся на высоту семи километров. Мне папа позже сказал, что среди исследователей было трое механиков из его службы – они погибли… Никому ничего не сообщили о трагедии – все засекретили.

– Тогда ты не прав, если утверждаешь, что силиконовая жизнь не питается нами, раз чудища проглотили людей, – нахмурилась Светлана. – Но все равно, эту жизнь нужно исследовать, чтобы вернуть себе Землю! Эта наша планета, а не доисторических организмов, наша задача – уничтожить их! И я все сделаю, чтобы выполнить данный план!

Ответить парень не успел, так как до них донесся раскатистый звук выстрела. Подростки машинально обернулись и увидели приблизительно в десяти километрах от себя два чужих цепеллина. Один был красного цвета с надписью «Иосиф Сталин», а другой черный, с надписью на немецком «Dritte Reich» и свастикой на обшивке. Корабли обстреливали друг друга из артиллерийских орудий и отдельными ракетами. Это было грандиозное, захватывающее дух зрелище. Вспышки и грохот. Снаряды и боеголовки разрывали борта, куски каркаса вместе с людьми падали вниз, из пробоин вырывались клубы пламени и дыма. Скороговорки автоматических пушек казались бесконечными. Бой шёл не на жизнь, а на смерть.

– Совсем рехнулись, что они делают? – изумился Эргаш, который ничего подобного ранее не видел.

– Я знаю их, я про это читала, – прошептала Светлана. – Это два идеологических противника. На первом корабле живут коммунисты, на втором – нацисты. Более ста лет назад первые победили вторых во Второй Мировой войне, а теперь вторые хотят взять реванш в небе…

– А мы за кого?

– Мы – нейтралитет, у нас своя родина, своя политика. Мы движемся к «Великому будущему», как завещал нам… э-э-э… как там его звали?

– Ислам Каримов, первый президент Узбекистана, – подсказал Эргаш, ощущая гордость за то, что помнит кое-что из учебника истории. – На его деньги ведь и был построен наш цепеллин. И первым капитаном была его дочь Гу… Гуль…

– Гугуша!

– Ага, точно, Гугуша… Но потом ее четвертовали революционеры, а останки выбросили вниз, на съедение животным, тем, что на земле. И все равно порядка тут долго ещё не было, поскольку революционерами были люди тоже не с совсем уж чистыми помыслами…

– Тихо, – испуганно прошептала Светлана, – не болтай лишнего, а то и тебя скинут вниз, как Гугушу. Мы ведь потомки тех мятежников, хотя и не несем ответственности за содеянное предками. Просто диктатура сохранилась, и порядок на борту блюдётся. Сам понимаешь, при ограниченных ресурсах другого и быть не может.

– На американских цепеллинах, говорят, все иначе, там демократия – я слышал их радио…

Девочка чуть не рассмеялась:

– Какое радио? Где ты его нашел?

– Мой папа собрал из разных деталей, часто ловит сигналы радиостанции «Голос Америки»… На американских кораблях все иначе, чем у нас… Свобода, равноправие, решаются вопросы через референдумы…

Тут девочка прижала палец к тому месту, где под маской должны были быть губы Эргаша. И приблизив свое лицо к мальчику, прошептала:

– Тссссс, не болтай! Ты не слышал никакого радио, Америки вообще не существует, у нас лучше всех! Не забывай, на корабле полно шпионов, везде стоят детекторы прослушки! За инакомыслие тебя тотчас отправят на кухню, в качестве свежего мяса…

Эргаш закашлялся, поняв, что играет с огнем.

Между тем черный корабль нацистов как бы клюнул носом и резко пошел вниз, видимо, окончательно подбитый. «Иосиф Сталин» победно сопровождал его до облаков, продолжая при этом поливать огнём, сталью и свинцом. Из мощных рупоров доносились звуки победного марша.

А тем временем цепеллин «Великое будущее Узбекистана» уже разворачивался в другую сторону – капитан стремился уйти подальше от места битвы, чтобы не привлекать внимание победителей. Мало ли чего? В небе и так до сих пор неспокойно. Поскольку цепеллины продолжают нести в своих чревах разные человеческие миры и интересы, то точек для их мирного соприкосновения и сотрудничества совсем немного. То там, то сям происходят боестолкновения, одни жители вынуждены или подчиняться другим, или воевать за свои интересы, за свободу. Все так же происходит среди людей, как и было тысячи лет тому назад.

Но только где-то внизу, под облаками осталась их родина, на которую никогда им уж больше не спуститься.

«Там под облаками, там под облаками…»

(23 сентября 2012, Элгг)

2023: война миров
(фантастический рассказ)

Ба-а-ах! – сверху раздался грохот. Хорхе даже не поднял голову, ибо знал, что это не гром. На Земле давно не звучал гром, не сверкали вспышки молний, не было ливней, да и солнце считалось редкой гостьей. Планету заволокло темными слоями каких-то летучих веществ, от которых вымерли животные и фактически исохлись растения, исчезли насекомые. Сейчас даже мерзкий и противный таракан, будь обнаруженным, стал бы радостным моментом. Люди тоже могли вымереть вслед, если не носили маски с фильтрующими устройствами: они выцеживали кислород из испорченной атмосферы.

Было полутемно, мрачно и страшно. Вокруг одни останки зданий и сооружений. На порушенном асфальте кем-то обглоданные скелеты людей и собак. Много мусора. И редкие прохожие, добирающиеся до дома, точнее до бункеров, где они проживали. Кому-то удавалось найти пищу и что-то полезное, кто-то возвращался ни с чем, понимая, что долго не протянут ни они, ни их семьи. Некоторые вообще не возвращались, попав под обстрел или став добычей.

Бах! Бах! – послышалось с небес.

Нельзя сказать, что Хорхе был не любопытным, просто однообразие происходящего уже не могло вызвать у него интереса. А что нового он может получить? Даже не поднимая глаз он знал, что в облаках сражаются гигантские корабли непонятной конструкции, возникшие из ниоткуда. Это были металлические спруты или медузы, или нечто похожее на них, которые поливали друг друга из энергетических сгустков и спрессованных волн. Там, где шел бой, сверкало фиолетовое зарево. Красивое, но опасное зрелище. Так продолжается уже много лет. Хорхе знал, что его город не один на Земле, где происходят баталии неизвестных цивилизаций. Практически вся планета изранена из чужого оружия. Не осталось ни одной страны, в котором сохранились бы целыми и невредимыми города, жило бы счастливо население. Трудно даже подсчитать, сколько подбитых кораблей падало на поверхность, разрушавших все под собой, а также сколько ими было уничтожено земных сооружений в результате случайного попадания их снарядов.

Если бы только это… Из нутра этих конструкций, валявшихся на земле, вырывались какие-то химические соединения, отравлявшие воздух, а также неведомые микроорганизмы, оказавшимися агрессивными для нашего мира. Умирала флора и фауна, деградировала биосфера. Да и человек начинал мутировать под их воздействием. Кстати, Хорхе был вооружен пистолетом, который не раз выручал в сложные минуты. Не один хищник-мутант из рода человеческого был убит в тот момент, когда пытался напасть и сожрать его, бродящего по родному Винтертуру в поисках пищи. Только три часа назад он разрядил полобоймы в непонятное существо, выпрыгнувшее из покореженного и проржавевшегося троллейбуса.

Хорхе посмотрел на ручные часы. Не смотря на то, что потерял смысл дня и ночи, однако человек не мог регулировать свою жизнь без временных понятий. Сейчас было то, что десять лет назад называли «два часа дня». «Эх, – горько вздохнул Хорхе, вспоминая былую эпоху, когда работал обычным сотрудником городского отделения почты. Была семья, работа, дом, машина, друзья, вечерние встречи в кафе «Трес Амигос», гриль по субботам в жаркие дни, отдых на Канарских островах. Хорошая жизнь остановилась в тот момент, когда швейцарские ученые в Женеве в очередной раз запустили Большой адронный коллайдер, открывшего вход… или выход в параллельный мир. Открыть-то открыли, а закрыть не смогли. И теперь из неизвестного пространства на Землю ворвались чужаки.

Нет, мы им были не интересны. Не замечали они людей, не нужен был им наша планета. Просто Земля стала для них полем битвы. Сражались, судя по всему, две или три цивилизации. Попытки человечества обратить их взоры к себе, заявить, что мы-то тут причем, не можете ли вы остановиться или воевать в другом месте, закончились неудачей. Нас просто игнорировали, как человек игнорирует букашку в траве, которая, может, тоже подает сигналы о своей разумности и права на жизнь. Тогда ООН приняла решение применить силу против чужаков и выдворить с Земли все инопланетные корабли. Армии США, России, Китая, Индии, Европы, Японии, Канады поочередно совершала атаки, используя самые современные военные технологии, закончившиеся, увы, увы, практически нечем. Невидимое силовое поле не подпускало никого ближе чем на полкилометра к кораблям. Безрезультатными стали и ракетно-ядерные удары, нанесенные со стационарных площадок и подводных лодок. Наоборот, взрывы нанесли ущерб земным городам, разрушив то, что не разрушили еще чужаки, заразив местность смертельной радиацией.

Человечество медленно вымирало, и чужому разуму было безразлично. Вполне возможно, что Вселенная полна жизни. Только места в ней человеку уже нет. И еще не скоро на планете возродится жизнь, если вообще это будет возможным.

Хорхе хотел сплюнуть, но под маской не сделаешь такого. Во рту был кислый привкус. Это от голода. Или вчерашней крысы, что он сумел поймать в подвале торгового центра «Розенберг» и поджарить на углях. Хотя желудок давно привык к подобной пище. Тут он вспомнил, что в первые годы люди хватались за все консервы и сухофрукты, которые находили в магазинах и на прилавках, жрали даже собачий корм и пили собственную мочу. Выкапывали червей и варили сухую траву. Теперь и это считалось роскошью. Потом началось людоедство.

Можно сказать и то, что те ученые, которые прорубили окно для инопланетян, закончили жизнь без мучений: их просто вывели к стене и расстреляли, и тела там же закопали. Сейчас бы Хорхе, в прошлом вполне миролюбивый человек, растерзал в клочья бензопилой этих экспериментаторов, и делал бы это с наслаждением. Может, и съел бы… БАК разрушили бомбами, не потому что был уже бесполезным, а потому что символизировал беду, и людям хотелось хоть как-то разрядить ненависть к источнику их погибели. Не повезло и другим ученым, не имевших никакого отношения к Женевскому центру – химикам, астрономам, биологам, даже учителям. Просто они стали образами врагов, порушителей мироздания, и в первые годы отряды религиозных фанатиков отлавливали их и сжигали на кострах.

Кто-то верил, что смертями можно вернуть благосклонность Всевышнего, злившегося на человеческое безрассудство и кощунственные попытки постичь то, что сотворено им. Только небеса отвечали вспышками энергетических выстрелов. Бог не слышал никого.

Скоро Новый год. 2023. Хорхе подумывал о подарке самому себе. «Может, мутанта съесть за праздничным столом?», – мелькнула мысль, и сам вздрогнул от ужаса. Те, кто поедал их, бродящих по городам и деревням, сами становились потом такими же монстрами. Враждебные организмы попадали в человека и начинали перестраивать его под иной метаболизм, меняя также мышление и восприятие мира; практически, сейчас по городу бродили не люди, а полуинопланетяне. Хорхе мотнул головой: нет, уж постарается поискать что-нибудь другое. Не станет он каннибалом и не будет охотиться на мутантов.

Бам! Бух! Бум! – над головой продолжалось сражение.

Бесконечная война.

(5 октября 2012, Элгг)

Вперед, в великое будущее!
(политическая футуристика)

…Внезапно за окном раздался истошный детский крик, хлопанье чего-то увесистого по чему-то малосознательному, а вслед за тем и хриплый голос с назидательными нотками уверенного в себе человека. Не поднимаясь из-за стола и на выглядывая на улицу, я уже сразу понял, что это двадцатилетний дубина-«камолотовец» Икрамжон, таким образом воспитывает пятиклассника Акмаля, а именно тупо и ритмично стучит увесистыми томами книг президента Каримова по незадачливой головушке представителя подрастающей генерации, надеясь при этом, что вся наличествующая в них мудрость таким образом перекочует в мозги подростка. Не трудно догадаться, что подобную методику, отлично зарекомендовавшую себя на практике в отдельных силовых структурах, часто теперь используют и в учебных заведениях, в частности в университете, где Икрамжон обучается основам дипломатии и мировой экономики.

И все же такую пытку следовало немедленно остановить, и я, преодолевая внутреннее сопротивление, приподнялся с кресла, подошел к окну и выглянул наружу. Моим взорам предстала умилительная картина: долговязый хмыроподобный студент второго курса в солидном костюме от Версаче, держал школьника-бедолагу за левое ухо, а другой рукой колотил по его по неразумной башке книгой «Мировой финансово-экономический кризис». При этом ещё и орал прямо тому в лицо:

«Ты когда же, паршивый хайвон2020
  Хайвон (узб.) – животное, зверь.


[Закрыть], наконец-то поймешь, что мы уже двадцать лет ни от кого не зависим, мы не сломим колени и мы не хуже других народов! – именно этому учит нас великий Ислам Абдуганиевич!!!»

– Да, да я это понял, ака2121
  Ака (узб.) – старший брат; вежливое отношение младших к старшим.


[Закрыть]! – Акмаль пытался вырвать свое ухо из цепких пальцев «наставника» и увернуться от ударов книги. – Отпустите меня… Мне домой пора.

Стоял пока еще теплый денёк, так характерный для нашей ранней осени. Накрапывал мелкий дождик образуя лужи в колдобинах разбитого и изъезженного асфальта. На детской площадке, там, где как уже водится отсутствовали турник, качели, песочницы, какие-то сообщающиеся между собой пластиковые трубы и всякие другие штучки для малышей, парковались теперь разные «Нексии» да «Матизы» – машины состоятельных соседей. Для возможности «ещё лучшего» расширения площади под транспорт, недавно ТСЖ2222
  Товарищество собственников жилья, правопреемник советской ЖЭК.


[Закрыть] по «просьбе» жителей, завалило мотпилами под корень вековые платаны – ровно десять штук. И самое удивительное то, что строгое ведомство Госкомприроды дало-таки на это разрешение – оказалось, что в тех деревьях невероятным образом «завелись» опасные для здоровья населения жучки-мутанты. Практически вплотную к дому сами собой присоседились разные киоски, те, где продаётся спиртное и табачные изделия, а в эпицентре данной композиции красовался Опорный Пункт Милиции – самое главное здание квартала, его, так сказать, простите за тавтологию, венчающий венец. В этом ОПМ денно и нощно, без устали, без сна и покоя заседали работники органов правопорядка. Между самсой, пловом и чаем (а иногда и водкой), обсуждались проблемы криминала, с которым почему-то были обязаны бороться совсем другие люди – сторожа, вахтеры, учителя и врачи. Каждое утро из динамиков на крыше ОПМ раздавались звуки гимна, а на флагштоке гордо поднимался стяг страны. Милиционеры при этом внимательно следили за тем, чтобы все жители домов высовывались из окон (не меньше, чем на половину силуэта) и пели, приложив руки к сердцу. Тех же, кто не подходил к окнам или произносили строчки негромко, невнятно, без усердия и воодушевления, ожидала соответствующая беседа в Помещении Справедливости и Правосудия, где удары резиновыми дубинками и иглоукалывание в область барабанных перепонок становились рядовым и привычным делом. Кроме того, милиция также следила за тем, чтобы на балконах не развешивали простиранное белье, потому что, как пояснили в ОПМ, вражеские самолеты ночью могут запросто зафиксировать трусы и бюстгальтеры с высоты и нанести по ним бомбовый точечный удар, а при этом нечаянно могут пострадать и сами сотрудники милиции. В Храм Справедливости и Правосудия, между прочим, ходили с отчетами не только руководители махаллакомов, но и местные бизнесмены, директора школ и детских садов, при этом возвращались, как правило, с некоторыми потерями в кошельке, а иногда и с фингалами под глазами.

И вот на фоне этой, пожалуй что, довольно-таки грустной картины, увы, и происходило воспитание одного представителя еще совсем юного поколения, другим, чуть старшим, но тоже по-своему молодым. Просто его, этого чуть более старшего, не так давно само государство гармонично «сорганизовало» в так называемое движение «Камолот». Раз состоишь в «движении», приходится и двигаться.

– Чего ты понял? – продолжал лютовать «камолотовец», дергая несчастное ухо так, словно хотел его выдернуть с корнем. – Говори же, что означает принцип «Государство – главный реформатор»? Отвечай, скотина, иначе закопаю тебя в землю? Чему вас, бестолочей, в школе учат? На что идут народные деньги, если молодежь не собирается следовать нашим вековым традициям и заветам Нашего Президента?

– Это самое… государство всегда право, оно сильное и… – пытался вспомнить школьник, но не мог сосредоточиться – уж больно крепко настучала та книга ему по темечку, да и посиневшее ухо давало о себе знать тупой болью. Слезы бежали по его щекам, из носа стекал тонкий ручеек крови.

Икрамжона трудно было остановить, он неистовствовал, будучи глубоко возмущенным политической инфантильностью подростка:

– Что «и»? Что дальше, хайвон? Не знаешь? А почему? Потому что не учишь. Может, ты и вправду поглощаешь продукцию массовой культуры, сидишь по ночам в Интернете и заходишь на враждебные сайты? Мечтаешь о «Порше», а не об автомобиле нашего Асакинского завода – где твой патриотизм, гадина? Вместо «Народного слова» читаешь «Плэй бой» – это паршивое издание маркиза де Сада! – так распалялся студент все сильнее, словно внутри у него вскипал котел. – Может, ты прозелит? Звиадист? Или? Ваххабит? Или – проклятие тебе на голову! – коммунист? Ты за радикальный демократизм или демократический фундаментализм2323
  Термины, введенные в политический оборот бывшим министром иностранных дел Узбекистана Садыком Сафаевым.


[Закрыть] – отвечай на вопрос!

О том, что эти слова означают на самом деле «камолотовец» имел довольно-таки смутное представление, зато легко и привычно жонглировал ими, обвиняя любого другого. И вообще, подобная воспитательная работа нравилось ему, наверное, в недалёком будущем Икрамжон представлял себя этаким большим руководителем, который с легкостью и всегда рукосуйствует, причём исключительно ради достижения Великого Будущего – грядущей эпохи для Узбекистана, любовно очерченной в трудах Ислама Каримова.

И Икрамжон, и Акмаль жили тем не менее в нашем же доме, просто в разных подъездах. И это определённым образом давало право одному из них регулировать детство другого. Возможно, этому также учили и в том университете, который курировал министр иностранных дел Хафизыч Камилов, такой же лапшепропагандист и карьерный патриот, как и студенты данного учебного заведения.

– А про модель, а? Про нашу экономическую модель, ту, которую копируют другие страны, что скажешь? – сыпались новые вопросы, на что школьник отвечал лишь глухими рыданиями. – Неужели ты не знаешь, что у нас поэтапный, эволюционный переход к рыночной системе? Что мне скажешь о Фонде «Форум культуры и искусства Узбекистана»2424
  Структура, под широмой которой происходят коррупционные операции по отмыванию теневых средств и выкачиванию денег из госбюджета и частного бизнеса; фактически финансирует коммерческие проекты Гульнары Каримовой.


[Закрыть] – важнейшей организации, которой руководит сама дочь нашего президента, а? Отвечай, отвечай, а то ухо оторву, тупой, блин, лох!

Тут пришлось врубаться в этот идеологическо-воспитательный процесс и мне. С высоты второго этажа я крикнул:

– Эй, ты, «камолотчик» засратый, заканчивай свою пропаганду, и без тебя уши вянут! Отпусти немедленно пацана!

Студент удивлённо поднял вверх свою похожую на кривую тыкву голову, он никак не ожидал вмешательства со стороны взрослой части населения нашего квартала. Но продолжая сжимать ухо неслуха, Икрамжон нахально ответил:

– А вам какое дело, Алишер-ака? Не ваша это забота… Видите ли, я выполняю свои непосредсвенные обязанности, причём те, что возложила на меня моя передовая и прогрессивная организация «Камолот» – заниматься воспитанием всяких идиотов…

– «Гитлерюгенд» твоя организация на самом деле называется, и в этом твоем движение все сплошные болваны собрались и идиоты, – зло пророкотал я. – Подымайся ко мне сюда, разговор есть…

Икрамжон прекрасно был осведомлен о моей политической нелояльности к властям и потому нерешительно потоптался на месте. Понятное дело – опасался, вдруг кто-то засечёт, как он входит ко мне в квартиру и донесет потом в махаллинский комитет2525
  Махаллинский комитет – орган местного самоуправления граждан квартала, села, поселка.


[Закрыть], а оттуда – в хокимият2626
  Хокимият – местная администрация.


[Закрыть] или даже (уй, блин!) в СНБ2727
  СНБ – Служба Национальной Безопасности Узбекистана, карательный орган.


[Закрыть], и тогда прости-прощай будущая карьера! Контакты с оппозиционерами в этих ведомствах не приветствовались, скорее даже осуждались. Я ещё помню, как некоторое время назад под моими окнами стояли вот такие вот «камолотчики» и ещё некие старушки с плакатами, типа, «Убирайся в свой загнивающий Запад, выродок прошлого» – это про меня, значит.

– Я посбоновец2828
  Посбон (узб.) – добровольный страж порядка, в Узбекистане – помощники милиционеров, в основном осуществляют функции соглядатаев и шпионов.


[Закрыть], мне нельзя беседовать с врагами народа, с теми, кто оскорбляет наш электорат, сеет панику через интервью радио «Озодлик», распространяет порочащие государственных лиц сведения в Интернете, – пытался прикрыть свою трусость «камолотовец».

– Я это знаю, но нисколько не сомневаюсь в твоей твердости следовать пяти принципам Ислама Каримова и идеологии национальной независимости, – остудил его пыл я. – У меня разговор иного характера. Не бойся, бить сразу не стану, просто есть предложение. Отпускай Акмаля, а то он не дома окажется, а у врача-ЛОР, ты уже ухо ему повредил…

Бордовоухий мальчишка снизу с надеждой смотрел на меня, видимо, только я и был способен освободить его из цепких захватов представителя «Камолот». В его глазах мучитель представал как бы палачом из зондеркоманды.

– Если ваше «дело» будет противоречить нашей Конституции, и вы попытаетесь меня втянуть в антиконституционную деятельность, то я сообщу куда следует, – предупредил меня Икрамжон, все же отпуская мальчишку. Тот не стал долго топтаться на месте, взметнулись камешки из под его туфлей, и он дал стрекоча, боясь обернуться. Ранец глухо стучал его по спине, и потому казалось, что «камолотовец» одумался и уже бежит вдогонку. Это заставляло ускорить бег.

Но студент-мучитель только презрительно хмыкнул, затем придал своей морде независимый вид, и вошел в подъезд, широко размахивая руками для храбрости. Я его ждал с открытой дверью. Желая продемонстрировать смелость, он переступил порог и сразу же, не дожидаясь приглашения, присел на диван в гостиной. Закинув ногу на ногу, Икрамжон держался-таки уверено, хотя в его глазах светилось недоумение и какое-то невысказанное опасение. В ладони он придерживал ту самую книгу, уже потрепанную от длительных «воспитаний».

– Ну, так зачем вы меня звали? – нарочито наглым голосом произнес студент, оглядываясь при этом, словно хотел узреть спрятанные по углам микрофоны и видеокамеры. Наверное, ему чудилось, будто я стану сейчас же его вербовать для иностранной разведки. – Я не боюсь вас и тех, кто за вами стоит.

– Это очень хорошо, – похвалил я его. – Хочешь чай?

Икрамжон вздрогнул. На лице его появились чувства растерянности и недоумения; парень пытался сообразить, – а не собираются ли я его отравить или просто обшарабанить опиумом? А уж потом и выведать секреты его университета?

– Нет, – мотнул он головой.

– Как хочешь, а я вот буду, – и налил себе из чайника в пиалу. – Итак, у меня три вопроса, и первый из них таков: что такое для тебя Великое Будущее?

Подозревая какой-то подвох с моей стороны, Икрамжон с яростью ответил:

– Это такое Будущее, когда весь узбекский народ не будет ни от кого зависеть – ни от Китая, ни от России, ни от США, мы станем самыми сильными в мире! Наша продукция всюду пойдет нарасхват! Все захотят иметь узбекский паспорт! Ездить на наших машинах и летать на наших самолетах станет суперпрестижно! Весь мир начнёт читать наши книги и любить Амира Темура! Узбекский сум заменит евро и доллар! У нас будет сильное государство и сильное общество! Все станут богатыми и уважаемыми людьми! У нас не будет проблем! Не будет войн и конфликтов! Все мы будем любить нашего президента, и жить в мире и согласии! Малый и средний бизнес станут главными в росте ВВП! Наше образование будет самым прогрессивным! Наши дипломы признают во всех государствах! Даже не так – мы сами будем по праву и желанию признавать, либо не признавать дипломы американских и европейских вузов! Мы станем самыми главными в Совете безопасности ООН!

– Прекрасно, я тоже хочу этого, – прихлебывая чай, произнес я. Парень поперхнулся, явно не ожидая моего согласия с его лозунгами. – Тогда к тебе второй вопрос: когда наступит это Великое будущее?

Парень озадачился, в уме он видимо производил сложные математические расчеты, может, какие-то интегралы и квадратные корни вперемежку с логарифмами и косинусами рассчитывал? В итоге, минут через пять, ответил:

– Через двести лет уж точно наступит! – от чрезмерного умственного напряжения с его лба крупными бусинами скатывался пот и капал прямо на книгу президента. Обложка прямо на глазах потускнела и разбухла от влаги.

– Уверен?

«Камолотовец» с презрением посмотрел на меня: как я посмел усомниться в пути начертанном Нашим Президентом, о котором ему постоянно вдалбливают в университете?

– Конечно, уверен! А вы?

Я не ответил, и задал третий вопрос:

– Хотел бы ты увидеть это Великое будущее?

– Как это можно сделать? – уже удивился Икрамжон. Он не понимал, к чему я клоню. Пришлось пояснять:

– Знаешь, я ведь э-э-э …. того… на самом деле – физик-экспериментатор, раньше в Институте ядерной физики работал, а теперь вот на пенсии, сижу дома и от скуки создаю всякие теории. И под них подгоняю практические основы. Например, заинтересовал меня пространственно-временной континуум…

– Чего, чего? А?

– Ну, это телепортация, перемещение во времени, и я создал себе такую маленькую машинку для путешествия в будущее. Это не противоречит теории Эйнштейна…

Парень рассмеялся:

– Мне мозги не крутите, Алишер-ака! Что за чепуха? Об этом ничего не написано в книгах Нашего Президента, а он-то уж все знает! Если нет этого в его Трудах, значит, нет и в природе! Лженаука у вас… Вы хотите запудрить народу мОзги, свернуть людей с правильного пути, завести их в темное колониальное прошлое, в проклятый тоталитаризм…