Текст книги "Эпопея советско-финской Зимней войны 1939– 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции"

Глава 3
Белое Рождество

 
Воевать зимой мы будем,
На снегу сражаться станем!
 

Руна XXXII

В то время как группа «Талвела» завязла в смертельной схватке в дебрях к северу от Ладожского озера, первым атакам подверглись основные оборонительные сооружения финнов к западу от озера. К моменту кульминационного сражения в Толваярви 12 декабря передовые части 7-й армии Мерецкова достигли линии Маннергейма на всех участках Карельского перешейка¹.

Поскольку продвижение Красной армии было здесь остановлено на неприлично долгий срок, в советской прессе и литературе эта линия обороны приобрела поистине мифологические черты: ее постоянно приравнивали к линиям Мажино и Зигфрида. В действительности же на всей линии (протяженностью более 80 миль) располагалось всего 109 железобетонных бункеров, и около половины из них – устаревшие, построенные еще в 1920-х годах. Для сравнения: на наиболее укрепленных 87 милях линии Мажино стояли железобетонные доты, усиленные крупными казематами, которые, в свою очередь, с интервалом в 3–5 миль чередовались с настоящими подземными крепостями. Гарнизон последних достигал 1200 человек и обслуживался собственной электрической железной дорогой; ни одно укрепление в Финляндии даже близко нельзя было с этим сравнить².

Финны в значительной степени полагались на естественные преграды: более половины линии Маннергейма проходило вдоль рек и озер (см. карту 14). К сожалению, кратчайший путь из Ленинграда в Виипури являлся и наиболее уязвимым. 10-мильный промежуток между рекой Суммайоки и озером Муолаанъярви – «шлюз Виипури», через который проходили добротные автомобильные и железнодорожные коммуникации, – представлял собой область открытых сельскохозяйственных угодий и редких лесов (см. карту 9). На этом открытом участке, где у вражеских танков и артиллерии было место для широкого развертывания, финны построили 35 железобетонных бункеров, включая 15 современных, для поддержки 14-мильного участка извилистой линии фронта. Сильно укрепленные бетонные сооружения располагались на крайних флангах. Эти выходы к Финскому заливу и Ладожскому озеру также защищали пять батарей тяжелой береговой артиллерии (орудия от 120 до 254 мм). Однако в основном оборона представляла собой мощные полевые сооружения: земляные и деревянные бункеры, траншеи, блиндажи, корсусы (небольшие подземные спальные помещения), гранитные противотанковые препятствия, заграждения из колючей проволоки и минные поля. По меркам 1914–1918 годов, эта линия была грозной, но по сравнению с линиями Мажино и Зигфрида и техникой Второй мировой войны она особо не впечатляла. Кроме того, за исключением флангов, в ней отсутствовал элемент, необходимый для прочности любой системы статической обороны, – мощная артиллерия поддержки с достаточным количеством боеприпасов.

Пока шли бои, ни одна из сторон не была заинтересована в том, чтобы развеять миф о непроходимости обороны перешейка. Однако непреднамеренным эффектом советской пропаганды было внушение страха атакующим. Соловьев отмечал, что в советских войсках циркулировали слухи о неприступности перешейка, о подземных городах и т. д.⁴ В перехваченном боевом приказе, отданном командиром корпуса Красной армии 9 декабря, есть такой показательный отрывок:

«Если вдруг где-то обнаруживается пулемет, его не следует рассматривать как относящийся к постоянному опорному пункту; вообще, о таких пунктах слишком много говорят…

…Необходимо объяснить пехоте, что она в корне ошибается, полагая, что каждая огневая точка является опорным пунктом»⁵.

Наступление советской 7-й армии началось 15 декабря, когда была предпринята новая атака на восточный участок линии Маннергейма у Тайпале. После интенсивной артиллерийской подготовки русская пехота пошла в наступление.

Более слабый, но эффективный огонь финской артиллерии обрушился на наступающих в тот момент, когда те начали выдвижение, и привел к большим потерям. Тот же кровавый сценарий повторился со свежими советскими войсками и в последующие два дня. Имея перед собой прекрасный участок обстрела, финские артиллеристы наносили противнику, который был вынужден двигаться по открытым полям и льду, огромные потери. К моменту прекращения этих бессмысленных атак 17 декабря Красная армия потеряла 18 танков и огромное количество солдат из состава трех пехотных дивизий⁶.

Как обычно, эти атаки в районе Тайпале были отвлекающим маневром, призванным отвлечь финские резервы от главной цели – «шлюза Виипури». И как водится, финны своевременно узнали об этом. В данном случае сигналом для финской разведки послужили случаи переброски советских войск с восточного на западный участок Карельского перешейка. Уже 9 декабря штаб генерала Эстермана предупредил полковника Исаксона, командира 5-й дивизии, удерживающей критически важный промежуток Муолаанъярви – Суммайоки, о том, что ожидается крупное наступление на его позиции. На следующий день вдоль железной дороги была развернута 1-я бригада (1-й дивизии), а один полк (JR-14) 5-й дивизии был придан 1-й дивизии, которая взяла под свой контроль участок от железной дороги до озера Муолаанъярви. Начиная с 12 декабря по всей длине «шлюза Виипури», участок за участком, противник численностью до одного пехотного батальона при поддержке нескольких танков проводил зондирующие атаки. Интенсивность артиллерийской подготовки к этим атакам возрастала с каждым днем, поскольку задействовалось все больше и больше полевых орудий⁷.

Ожидавшееся наступление русских началось ранним утром 17 декабря, когда земля содрогнулась от разрывов бомб. Поначалу противник обрушил массированные пехотные и танковые атаки на участок Ляхде, который обороняла оперативная группа подполковника К. Ваалы численностью около полка. Передовым подразделением Ваалы был первый батальон полка JR-15 под командованием капитана А. Куири. За утро около 35 из советских 50 танков, штурмовавших позиции батальона, прорвались за пределы линии Маннергейма. К счастью для защитников, тактика Красной армии на данном этапе войны оказалась плохо продуманной, кроме того, отсутствовала координация между отдельными частями и соединениями. Танковые прорывы использовались малоэффективно, потому что прорвавшиеся танки не сопровождались пехотой, и это делало их уязвимыми для атак с близкого расстояния с помощью бутылок с зажигательной смесью, мин и взрывчатки, а также противотанковой артиллерии. На одном только участке Ваала в тот день было уничтожено не менее 15 танков. Хотя некоторые все же прорвались к тыловым коммуникациям, большинство оказались зажатыми между фронтом и командным пунктом первого батальона⁸.

С наступлением темноты большинство советских танков вернулись на свои позиции. Однако несколько бронированных машин все же остались на одной из опорных позиций в Ляхде, где к ним присоединилась хорошо вооруженная советская пехота. Бетонный бункер в центре участка остался в руках финнов, хотя и был полностью окружен противником в течение следующих нескольких дней. Все прочие усилия Красной армии на участке Ваала в тот день были сведены на нет успешными контратаками финнов⁹.

17 декабря было предпринято и серьезное наступление в районе деревни Сумма, которая, как и участок Ляхде, располагалась на относительно открытой местности. Здесь также прорвались несколько советских танков, из которых четыре были уничтожены, а все атаки пехоты были отбиты оперативной группой подполковника И. Карху, численность которой примерно соответствовала полку¹⁰.

На следующий день была применена та же тактика, но с большим размахом. Русские усилили воздушные атаки, и на участок Ляхде было брошено 68 танков, которые двигались плотным боевым порядком. Огонь финской артиллерии настиг их еще в миле от линии фронта, было подбито более десяти машин. Огонь русских оказался настолько интенсивным, что были перебиты все телефонные линии на участке полковника Ваалы. Однако финская оборона все-таки устояла¹¹.

К позднему вечеру центр боевых действий сместился на участок деревни Сумма, где наступающие понесли большие потери. Русская пехота численностью около батальона продвигалась вперед плотным строем – почти как на параде, – становясь легкими мишенями для финских пулеметов¹². Подобная ребяческая тактика, применявшаяся вновь и вновь во время декабрьских боев, привела к бессмысленной бойне. Очевидное обоснование подобных самоубийственных массированных атак было воплощено в циничном замечании, приписываемом Л.З. Мехлису, главному политкомиссару Красной армии: «Не могут же они убить всех!»¹³

Когда 19 декабря советское наступление достигло своего пика, центр тяжести все еще находился в районе Суммы, но сильные атаки велись и на востоке, вплоть до озера Муолаанъярви. Измотанные войска финской 5-й дивизии вместе с частью 1-й дивизии отбивали натиск четырех дивизий Красной армии и нескольких сотен советских танков, среди которых было и немало тяжелых, 30-тонных, машин. Танковые заграждения оказались слишком слабы, чтобы выдержать сосредоточенный огонь, и около полусотни вражеских танков прорвались к северной окраине деревни Сумма, в миле за линией фронта. Новые волны танков рано утром преодолели заграждения на участке Ляхде и весь день преследовали и обстреливали финскую пехоту. Один из сильнейших финских бункеров (прозванный «Поппиусом» в честь своего командира) в тот день был частично выведен из строя в результате обстрела русскими танками, и его амбразуры оказались забитыми обломками и местами оплавились. Тем не менее гарнизон продолжал сражаться до тех пор, пока два дня спустя во время контрнаступления финны не отбросили осаждающих¹⁴.

Хотя в ходе ожесточенных боев 19-го числа финны потеряли много противотанковых орудий и понесли значительные потери, решительными контратаками они вернули себе почти многие утраченные позиции. С наступлением темноты большая часть советских танков вновь откатилась на прежние рубежи. Когда бои стихли и о результатах дневных операций было доложено в Генеральный штаб, маршал Маннергейм передал войскам личную благодарность за стойкую оборону¹⁵.

Советские атаки возобновились 20-го числа, но их интенсивность уменьшилась, что свидетельствовало о том, что наступательный потенциал Красной армии в значительной мере утрачен. Около 20 советских танков снова ворвались в деревню Сумма, но восемь из них, в том числе три тяжелых, были уничтожены. Помимо огромных потерь в живой силе, наступающие теперь испытывали перебои со снабжением. В тот день из-за нехватки топлива целый батальон танков остановился под Суммой¹⁶.

С начала главного наступления Красная армия потеряла 58 танков, в том числе 22 тяжелых. Командир одного из танковых батальонов перешел к финнам, так как, потеряв слишком много боевых машин, боялся предстать перед собственным начальством. Его допрос, подтвержденный перехваченными картами, показал, что целью танковых войск был Виипури¹⁷.

После 20 декабря на участке 5-й дивизии и на других участках фронта на Карельском перешейке продолжались беспорядочные бои, но крупномасштабные атаки в районе Виипури не возобновлялись в течение многих недель. Армия Карельского перешейка и линия Маннергейма прошли свое первое серьезное боевое крещение.

Успешная оборона финнов привела к недооценке противника. Преувеличенные донесения о проблемах со снабжением и деморализации в лагере противника заставили некоторых посчитать, что настал момент для крупного контрнаступления. Генерал Эхквист особенно стремился нанести удар до того, как Красная армия успеет развернуть дополнительные части против его II корпуса. 20 декабря он пересмотрел ранее разработанный план наступления, который генерал Эстерман с некоторыми сомнениями направил в Генеральный штаб. Поскольку аналогичный план 11 декабря маршал Маннергейм отклонил, командующий армией был сильно удивлен, когда это предложение было принято. Маршал, по-видимому, санкционировал контрнаступление с некоторыми колебаниями, поскольку оно было практически свершившимся фактом к тому времени, когда детальный план поступил в его штаб около полудня 22 декабря, всего через 18 часов после часа Н. К этому времени в задействованных военных частях предварительная подготовка уже шла полным ходом¹⁸.

Этот план предусматривал крупное наступление на фронте протяженностью около 25 миль, от озера Куолемаярви до озера Муолаанъярви, причем вспомогательные удары к юго-востоку от последнего значительно расширяли этот район. В операции были задействованы части и соединения пяти финских дивизий, что сделало ее самой крупной наступательной операцией, когда-либо предпринятой финской армией к тому времени. 6-я дивизия, которая еще не вступала в бой, и 1-я дивизия составляли как бы острие этих своеобразных клещей. Действующая справа 6-я дивизия должна была атаковать из района Кархула, продвигаясь на юго-восток между реками Суммайоки и Тьёппёляньйоки, чтобы разорвать главный маршрут снабжения Красной армии к востоку от озера Каукьярви. Слева 1-я дивизия должна была наступать с позиций западнее озера Муолааньярви, нанося удары на юг и юго-восток до дорожного стыка у станции Перкъярви; оттуда она должна была продолжить движение на запад к Каукьярви, чтобы соединиться с 6-й дивизией. Остальным дивизиям II корпуса были поставлены ограниченные задачи по сковыванию сил сил противника и обеспечению флангов: 11-я дивизия наступала восточнее озера Муолаанъярви, 4-я – на юго-западном фланге, 5-я – в центре между 1-й и 6-й дивизиями¹⁹.

Карта 9. Контрнаступление 23 декабря

Очевидным недостатком такого плана была чрезмерная рассредоточенность финских войск и отсутствие определенного пункта сосредоточения для атаки. Кроме того, расположение вражеских частей было практически неизвестно, так как связь была потеряна, а разведданных не хватало. Еще одним серьезным недостатком была неоправданная поспешность, с которой был реализован этот план, оставивший крайне мало времени на подготовку войск. Например, командиры полков 5-й дивизии получили предварительные приказы лишь поздно вечером 21 декабря, когда на следующий день уже должны были представить планы наступлений, намеченных на утро 23-го. Когда им впервые сообщили о необходимости выделить резервы для наступления, которое должно было начаться в течение ближайших 36 часов, их войска все еще занимались зачисткой линии фронта от последних советских частей, проникших на их участки. Таким образом, поспешное планирование передвижения войсковых частей, материально-технического обеспечения, координации артиллерийской поддержки и всех прочих деталей, необходимых для успеха крупной операции, привело к путанице, дорогостоящим задержкам и другим серьезным ошибкам в реализации плана на практике²⁰.

Общее наступление было назначено на 6:30 утра, но многие подразделения опоздали с выходом на исходные позиции из-за трудностей переброски по незнакомой местности в темноте зимней ночи. Проблемы на марше усугубило плохое планирование; 3-я бригада взяла с собой всю свою колонну снабжения, при этом единственная дорога к линии фронта оказалась настолько забитой, что части 2-й бригады, которым пришлось следовать по той же плохой дороге, опоздали с началом атаки на два часа. Некоторые артиллерийские подразделения поддержки добрались до своих огневых позиций только во второй половине дня. Координация действий артиллерии была в лучшем случае ничтожной, отчасти из-за недостаточного знания диспозиции противника, но в особенности потому, что связь с наступающей пехотой была, как правило, прервана. За неспособность обеспечить армию надежными полевыми радиостанциями снова пришлось расплачиваться кровью собственных солдат: в боевых условиях лишь немногие подразделения смогли поддерживать телефонную связь. Генерал Эхквист даже потерял связь с двумя командирами своих дивизий. Такие же факторы усилили разрозненность ударных соединений, которые, как правило, распадались на изолированные батальоны, силами пехоты ведущие свои локальные бои. В лучшем случае им удалось продвинуться всего на пару миль, после чего они были остановлены яростным сопротивлением противника²¹.

Успехи батальонов зависели от силы вражеских подразделений, на которые они наткнулись. Например, во 2-й бригаде 1-й дивизии третий батальон практически не встречал сопротивления на своем пути (за исключением артиллерийского огня), пока не достиг укрепленного лагеря на поляне в лесу у реки Перойоки, южнее болота Суурсуо. Там они уничтожили около 40 русских и несколько лошадей и подожгли несколько палаток, прежде чем их продвижение остановили советские танки. Из-за пересеченной местности и леса батальон не смог взять с собой противотанковые орудия, однако его собственные потери в тот день составили всего семь человек убитыми и девять ранеными. Соседний с ним первый батальон, напротив, встретил гораздо более яростное сопротивление, понес большие потери, и ему на выручку в сложившейся опасной ситуации был срочно переброшен резервный батальон бригады²².

Другому головному подразделению, 6-й дивизии, из всех соединений II корпуса в тот день не повезло больше всех. Ее боевое крещение произошло на относительно открытой местности, где она оказалась весьма уязвима для пулеметного и артиллерийского огня противника; при этом вражеская артиллерия била исключительно точно, поскольку ее огонь корректировался на данном участке с двух трофейных аэростатов. Кроме того, когда 6-я дивизия продвинулась вперед, оказалось, что здесь сгруппированы мощные силы противника. Около 8:30 утра у Мурронкаллио, примерно в миле за линией фронта, третий батальон полка JR-17, которому отводилась роль полкового резерва, попал под интенсивный пулеметный огонь. Девятая рота поспешно отступила, когда ее командир был убит, и атака оставшейся части третьего батальона к 10 часам утра захлебнулась²³.

Два других батальона полка JR-17 продвигались к юго-востоку от Мурронкаллио, где были остановлены советской пехотой и танками. Полк не получал артиллерийской поддержки до полудня, а когда он попытался восполнить этот недостаток минометами, то оказалось, что мины – не того калибра!²⁴ Когда вскоре после 14:00 эти батальоны начали отход, третий батальон уже беспорядочно отступал.

Слева от JR-17 основные силы полка JR-18 двигались беспрепятственно; в боевое соприкосновение с противником вступил лишь его первый батальон. Тем не менее весь полк попал под огонь советской артиллерии. Хотя около 13:00 полк JR-18 получил приказ соединиться с JR-17, эти два подразделения так и не смогли установить контакт.

Третий полк 6-й дивизии, JR-22, вел тяжелые бои на правом фланге полка JR-17. К 8:00 утра его второй батальон был остановлен сильным огнем; понеся значительные потери, он с наступлением сумерек отступил. Тем временем третий батальон и часть первого продолжали свои атаки, пока не были отброшены в результате мощного контрудара русских при поддержке танков. И здесь координация между соседними подразделениями оказалась весьма слабой. Ответственные за соединение фронтов 6-й дивизии и 4-й дивизии на ее левом фланге впоследствии подвергли друг друга взаимным упрекам, поскольку на данном участке противник смог добиться превосходства²⁵.

По словам генерала Хейнрикса, к концу дня 6-я дивизия демонстрировала «признаки распада». Некоторые ее части, в частности третий батальон JR-17, были настолько потрясены первым мощным артиллерийским обстрелом, что даже их повторная переброска для обороны линии Маннергейма оказалась затруднена. Более того, деморализация не ограничилась только злополучной 6-й дивизией; отряд Вуори, подразделение размером с полк, приданное 1-й дивизии, потерял 140 бойцов, а выжившие пребывали в состоянии паники²⁶.

Давая разрешение на эти наступательные действия, маршал Маннергейм предупреждал, что рисковать не следует – если наступление столкнется с серьезными трудностями, оно будет остановлено. Генерал Эстерман, очевидно, полностью поддерживал эту точку зрения. По мере того как в штабе II корпуса одно неблагоприятное донесение следовало за другим, генерал Эхквист приказал остановить наступление около 14:40, через восемь часов после его начала. К счастью, противник не преследовал отступавших в темноте финнов; большинство подразделений к позднему вечеру организованно отошли за полосу укреплений линии Маннергейма²⁷.

Таким образом, единственное крупномасштабное контрнаступление войны закончилось бесславно. Общие потери II корпуса превысили 1300 человек – убитых, раненых и пропавших без вести. Кроме того, было зафиксировано около 200 случаев обморожения. Моральный дух в целом тоже был подорван; генерал Эстерман признал, что эти неудачи привели к снижению доверия войск к своим командирам, а сам он был глубоко подавлен²⁸.

Спорадические советские признания указывают на то, что русские потери также были значительными. В одном из отдельных боев под Сормулой советская саперная рота была застигнута врасплох превосходящими силами финнов, и завязавшийся бой продолжался два часа. Когда финские войска отходили, они смогли окружить целый русский батальон; командиру дивизии Черняку пришлось направить им на выручку сильное подкрепление. В другом месте финны окружили первую батарею 28-го корпусного артиллерийского полка и нанесли ей серьезные потери²⁹.

Неудачная атака, возможно, имела один положительный итог – после нее массированные советские атаки под Виипури надолго прекратились. Маршал Маннергейм предположил, что это было напрямую связано с финскими контрударами³⁰.

Однако для войск Карельского перешейка декабрьские испытания еще не закончились. Уже под Рождество на фронте III корпуса началось новое наступление Красной армии, и, как обычно, основную тяжесть боев приняла на себя 10-я дивизия на участке Тайпале. Пока Тайпале подвергался массированным атакам, другие подразделения советских войск пытались пересечь замерзшее озеро Суванто в районе Волоссула – Келья (см. карту 4), примерно в 4–6 милях к северо-западу. Этот трудный переход протяженностью всего в полмили продолжался три дня. Отряды численностью до роты временно переправились на северный берег – один отряд даже достиг позиций финской артиллерии у Кельи, – но основные силы наступавших были остановлены или разгромлены; лед озера был усеян сотнями трупов³¹.

Стойкость финской 10-й дивизии в Тайпале была поистине поразительной. Ни один другой участок фронта не подвергался столь длительным артиллерийским обстрелам, воздушным налетам и наземным атакам, часто перераставшим в крупные наступления. Поскольку в стратегическом отношении данный участок фронта был гораздо менее важен, чем район Виипури, для пополнения войск на нем выделялось крайне мало резервов. Находясь под почти непрерывным давлением противника, изможденные защитники держались до конца. Цена их сопротивления оказалась высока: в декабре III корпус потерял 2250 человек личного состава – в основном солдат 10-й дивизии³².

Потери противника, вероятно, никогда не будут точно известны, но, по крайней мере, три дивизии Красной армии в тщетных декабрьских атаках были серьезно потрепаны. Одна из этих дивизий всего за три дня последнего наступления оставила на льду и на северном берегу озера Суванто до 2000 человек³³.

После провала этих атак бои на Карельском перешейке несколько затихли. Уже 27 декабря разведка доложила о строительстве красными полевых укреплений на участке Сумма, что свидетельствовало о переходе русских к обороне³⁴. Проанализировав ход операций советской 7-й армии на текущий момент, Главный военный совет СССР принял решение временно приостановить дальнейшие наступательные действия на Карельском перешейке³⁵. Своим упорным сопротивлением Карельская армия заслужила столь желанную передышку…

Талантливый советский журналист Александр Твардовский описывал действия одного из советских соединений (90-й дивизии) по прорыву линии Маннергейма. В один из дней в конце декабря русская пехота была прижата к снегу прицельным огнем финнов, не имея возможности ни наступать, ни отступать. Атакующие лежали, боясь пошевелиться, а окопавшиеся защитники выводили из строя одного за другим. Ближе к вечеру Твардовский стал свидетелем того, как многочисленных раненых вывозили из этого ада всеми возможными способами, даже на танках. Как чуткий, проницательный наблюдатель, он испытывал чувство недоумения и непонимания: что же такого произошло, отчего Красная армия терпит такие тяжелые поражения?³⁶ Другие, кто занимал гораздо более высокие посты, задавались тем же вопросом…

Между тем, в зимнем сумраке далеко за полярным кругом, к концу декабря фронт также стабилизировался. К середине месяца части советской 104-й дивизии, которые преследовали ослабленные финские войска по Арктической дороге из Петсамо, захватили никелевые рудники в Салмиярви, а через несколько дней достигли окрестностей Наутси (см. карту 2). Там финские войска, численностью до батальона, успешно оборонялись в холмистой местности и 21 декабря отбросили численно превосходящего противника на несколько миль к Хёйхеньярви. В этих мрачных местах, в 50 милях к юго-западу от Петсамо, фронт оставался относительно спокойным в течение нескольких недель. Холод, снег, темнота и присущие этому отдаленному региону трудности с логистикой стали лучшими союзниками финнов³⁷.

Примерно в 150 милях к югу, к западу от Саллы, в декабре шли тяжелые бои. Советская 122-я дивизия, к которой в начале месяца присоединилась 88-я дивизия, наступала в направлении Кемиярви по двум направлениям от дорожной развязки в Салле. Финны спешно усилили батальон «Салла» (ЕгР-17) восьмым полевым запасным батальоном, батальонами А и В и полком JR-40 – правда, плохо оснащенным. Таким образом, к 17 декабря они собрали семь батальонов, которые предстояло бросить против двух дивизий Красной армии. Столь значительный расход людских ресурсов – несмотря на то что противник по-прежнему сохранял численный перевес 3 к 1, – свидетельствовал о тревоге, возникшей в Финляндии в середине декабря. Беспокойство маршала Маннергейма нашло отражение и в организационных переменах: 17 декабря он отделил этот участок от чрезмерно разросшейся Северо-Финляндской группы генерала Туомпо, создав Лапландскую группу для руководства боевыми действиями от Саллы до Петсамо. Командование новой группой было поручено способному, но в политическом отношении весьма противоречивому генерал-майору Курту Валлениусу³⁸.

Удар советских войск на севере из Саллы был направлен на Пелкосенниеми (см. карту 2), откуда они могли атаковать либо Соданкюля, либо Кемиярви, чтобы перерезать единственный путь снабжения финского батальона на участке Петсамо или обойти финнов, сражающихся восточнее Кемиярви. К вечеру 16 декабря эта колонна, состоящая из полка, усиленного разведывательным батальоном и средними танками, достигла восточной окраины деревни Пелкосенниеми. Четыре финские роты целый день сдерживали этот натиск, пока следующей ночью на грузовиках не прибыл полк JR-40. Здесь 18 декабря произошло решающее сражение под Саллой. Советская атака переросла в ожесточенный ближний бой у деревни, где финская оборона несколько раз оказывалась на грани прорыва. Однако финны одновременно предпринимали свои типичные фланговые удары – на север и в тыл вражеской колонне. Решение было принято около 20:00, когда первый батальон JR-40, ударив под покровом темноты во фланг противника, вызвал панику среди советских солдат. Бросив большую часть своей техники, они отступили на 25 миль до Савукоски, где произошла короткая перестрелка с преследующими их финнами, а затем продолжили отступление еще на 30 миль до Раатикки, что примерно в 10 милях к северо-западу от Саллы.

Тем временем южная колонна захватчиков, двигавшаяся прямо на Кемиярви, к 11 декабря пробилась к Мяркаярви, и к тому времени, когда 17-го числа принял командование генерал Валлениус, бои шли уже у Йоутсиярви, примерно в 20 милях от Кемиярви. Поскольку толщина снега составляла меньше фута, атакующие могли здесь совершать фланговые маневры. 20 декабря целый батальон незаметно проскользнул в Мянтиваару, в пяти милях к западу от Йоутсиярви, куда только что на отдых после 20 дней беспрерывных боев прибыл финский батальон ЕгР-17. Несмотря на усталость, финны рассеяли фланговый батальон русских, потерявший убитыми 600 человек. Это была кульминация советской угрозы у Кемиярви. После разгрома северной советской колонны под Пелкосенниеми и ее поспешного отступления финны смогли перебросить два батальона полка JR-40 для усиления участка Йоутсиярви. К концу года генерал Валлениус готовился к контрударам и на этом участке.

Здесь, как и везде, примитивная тактика лишь способствовала поражениям. Командир одной из рот 122-й дивизии рассказал о бесполезных лобовых атаках своего батальона на финскую деревню. Дважды их просто выкашивали пулеметным огнем, когда они наступали в открытую через замерзшее озеро. К тому времени, когда была отбита вторая атака, из более чем 100 бойцов его роты в живых осталось всего 38. Однако батальонный комиссар, принявший на себя командование после ранения командира, через несколько минут отдал приказ о третьей лобовой атаке. Когда и эту атаку постигла предсказуемая участь, на льду лежали несколько сотен убитых и раненых красноармейцев, более двух третей личного состава батальона. Лишь после этого командир полка разрешил отступление³⁹.

163-я дивизия, захватившая 7 декабря Суомуссалми и угрожавшая разрезать Финляндию на две части, в конце месяца была разгромлена. Сенсационные победы финнов в этом районе заслуживают отдельной главы.

54-я дивизия, наступавшая на Кухмо, в середине декабря была остановлена недалеко от этой деревни. Несмотря на свое упорное противодействие, первоначально размещенный здесь финский батальон был вынужден оставить позиции. Однако вскоре после прибытия 25-го пехотного полка из Оулу фронт здесь стабилизировался⁴⁰.

В декабре на участке Лиекса, к югу от фронта в Кухмо, были разбиты две небольшие советские колонны. Северо-Карельская группа, которую возглавлял опытный лесной боец полковник Рааппана, отбросила одну вражескую часть за линию границы у Кививаары (около 40 миль к юго-востоку от Кухмо), а другую – усиленный полк – у Инари (около 30 миль к юго-востоку). Эти успехи оказались настолько сокрушительными, что большая часть финских войск вскоре могла быть переброшена в район Кухмо. Единственный батальон, оставшийся на участке Лиекса, совершал смелые партизанские рейды вглубь советской территории⁴¹.

К северу от Ладожского озера не только группа «Талвела», но и другие финские силы к середине декабря успешно сдерживали продвижение советской 8-й армии. 18-я дивизия при поддержке 34-й танковой бригады и 168-я дивизия, наступавшие по разным маршрутам, соединились перед финскими полевыми позициями у Кителя (см. карту З)⁴². Несмотря на всю свою оперативность, эти силы не смогли сломить сопротивление финнов между Кителя и озером Сюскюярви, примерно в 8 милях к северо-востоку. Здесь 12–13 декабря и 17–19 декабря финны предприняли контрудары; хотя оба не достигли своих главных целей, последняя атака все же вырвала инициативу у противника, который поспешно готовил оборонительные позиции. С 26 по 29 декабря финны возобновили наступление южнее Сюскюярви, опять же с весьма ограниченным успехом. Однако одновременный фланговый удар по советскому маршруту снабжения в Уо-маа оказался более удачным. 27-го числа атакующие достигли окрестностей дороги, а 3 января они полностью перерезали этот жизненно важный канал снабжения в Лаваярви, примерно в 6 милях к западу от Уомаа. В то же время 27 декабря другое финское подразделение достигло окраины деревни Уомаа, вступив в ожесточенные бои, которые продолжались в течение многих недель⁴³.