Текст книги "Алтарь Отечества. Альманах. Том 3"

Липин Анатолий Алексеевич

Анатолий Алексеевич Липин

Я родился 2 марта 1934 года в городе Краснодоне в семье служащих, русский; предки мои из Наровчатского уезда Пензенской губернии и из Донецкого края.

Война лишила меня отца и оставила неизгладимый след в моей памяти (безнадзорное военное детство: мама, учительница, работала в две смены).

В 1952 году с серебряной медалью я окончил Краснодонскую среднюю школу № 6 (где преподавали, в том числе украинский язык и литературу). Школьную учёбу в те годы хорошо дополняли многочисленные и разнообразные бесплатные кружки и секции.

После года учёбы в Новочеркасском Политехническом Институте в 1953 году я поступил на физический факультет МГУ. Жизнь на Ленинских горах в ту пору можно было сравнить лишь с волшебной сказкой.

После окончания МГУ в 1959 году и по сей день, я работаю в ЦАГИ в городе Жуковском в области экспериментальной аэродинамики разреженных газов (в настоящее время – в должности ведущего научного сотрудника).

С 1970 года – кандидат физико-математических наук. Награждён знаком «Изобретатель СССР», аттестован в качестве поверителя средств измерения давления и вакуума.

У меня есть сын, дочь, внук, две внучки и правнук. Увлекался в разное время шахматами, плаванием; люблю путешествовать и работать на участке.

Особое, поэтическое восприятие действительности сохранил с детских лет. Публиковать свои стихи начал поздно. Первый сборник «Ковыль на ветру» (стихи и миниатюры) датирован 2002 годом, второй – «Мой сердолик» (крымская тетрадь) – 2006 годом. В 2007 году появилась книга «Ковыль на ветру» (стихи). Печатался в ряде газет, в альманахе «Жуковский Парнас» № 1 и № 2, 2010 г., а также в альманахе «Золотая строфа» № 5, 2010 г.

 
С неделю затишье стояло:
В кольцо угодил городок.
Внезапно земля задрожала:
Фашисты пошли на восток.
 
 
Машины их в облаке пыли,
Телеги на мягком ходу;
Гремящие танки дымили,
Несли в наши земли беду.
С надсадным прерывистым свистом
Пронзали «кресты» облака…
О, как ликовали фашисты:
Ну, как же – победа близка!
 
 
Звучали губные гармошки.
И смех перекашивал рот…
Три дня краснодонской дорожкой
Шагал разноликий народ.
 
 
А сколько дорог таких рядом!
Какая несметная рать!..
Как трудно. Как трудно! Но надо
Незваных «гостей» изгонять.
 

2010

 
Восточный фронт,
Донские степи,
Траншей заснеженные цепи,
В них итальянцы на войне
Мечтают о спагетти и вине,
О тёплом доме, только не о женщине:
Мороз и голод,
На руках и на лице,
Как патина, чернеют трещины.
Спагетти бы, вина иль пиццы —
Тогда бы можно и взбодриться.
Бросает апгтрёкё[9]9
  аппарёкё – самолёт (итал.; танк (нем.)


[Закрыть] с неба —
Нет, не консервы с хлебом —
Пакет с конвертами.
От этого ещё больней ефрейтору.
Гремит в морозной дымке панцер [10]10
  панцер – panzer (нем.) бронетанк


[Закрыть]
Тревожно замирает сердце,
Курок нажать не в силах пальцы,
И никуда с земли не деться…
Коль уцелеть поможет Бог —
Накажет детям,
Чтоб не ходили на восток
Войной
В донские степи…
 
 
Хозяйки здешние припоминали:
летом,
Шагая на восток, в отличие от прочих,
Они, потупив взгляд, просили млеко,
И отказать им не хватало мочи.
Они не грабили базы и огороды,
В них спеси не было в ненужном им походе.
 

 
Не смолкают боёв отголоски…
У стены на снегу – скорбный ряд:
 
 
Комсомольцы, едва ль не подростки,
Обращённые к небу, лежат.
 
 
Мамы их молодые – в сединах,
Их глаза – как отчаянья крик.
Будь я в праве, то всех до едина
Их причислил бы к лику святых…
 
 
Их шахтёры проносят, как мощи,
Поднимая на свет из земли.
С каждой новою жертвою – громче
Стон и плач матерей и родни.
 
 
Здесь, наверно, пол го рода в чёрном.
Чёрный цвет – цвет беды и молитв.
Снег на солнце в глазах воспалённых —
На блестящий похож антрацит.
 
 
Террикон величав и спокоен —
Очевидец тех грозных годин.
Он, конечно же, помнит героев.
Он в бессмертие их проводил.
 

2010

 
Их было трое
У стены кирпичной,
Стоявшей на пригорке
Бани городской.
Был этот день
По существу – обычным,
Для них – последним
На земле родной.
 
 
Земля песком
Присыпана под ними,
Как здесь по праздникам
Дорожки возле хат.
Штакетником —
Дощечками простыми —
У той стены
Был выгорожен ад.
 
 
Повязаны их руки
За спиною.
О, как ужасен вид
Дрожащих этих тел!
Старик высокий
Страшен худобою,
А лица всех троих —
Белы, как мел.
 
 
В том городе
Всё знают друг о друге
Там жизнь суровая —
Вся на виду она.
Неверный шаг —
И не уйти из круга:
Всему даст цену
Страшная война!..
 
 
Большой «ЗИС-5»
С раскрытыми бортами,
На нём – казённый стол
И скатерть, словно кровь.
Да судьи,
Чьи погоны с галунами
Для жителей в ту пору
Были в новь.
 
 
Конвойных трое —
Бравые солдаты.
Но только почему
В глазах таится страх?
В руках у них —
Простые автоматы,
Повязки красные
На рукавах.
 
 
Один из судей
Приговор короткий
В хрипящий чёрный рупор
Громко прокричал.
А эхо повторило,
Только робко —
Треск выстрелов
Команду заглушал.
 
 
Взлетели птицы —
Небо стало тёмным,
Бежали бабы, причитая,
Кто-то выл:
Увидеть казнь —
Душе урон огромный!
До сей поры
Ту боль я не забыл!..
 
 
Как дома оказался —
Я не знаю.
В чулане, как щенок
Испуганный, скулил…
Конечно, презирал я
Полицаев,
Тюленина – почти
Боготворил.
 
 
Всё выглядит иначе
На экране…
Во мне мир рушился,
Как будто в страшном сне.
И лишь слова и руки
Моей мамы
Вернули чудом
Снова детство мне.
 

 
Подзабытое слово «линейка» —
Чудный транспорт: простой, гужевой.
Пассажиры на гладкой скамейке
Восседали друг к дружке спиной.
 
 
На линейке, конечно же, тесно,
Но зато в непогоду теплей,
И удобно рассматривать местность,
А не только хвосты лошадей…
 
 
Снаряженьем надёжным владея
(Сапоги… Длинный плащ, капюшон),
Объезжал на линейке Фадеев
Краснодонский разбитый район.
 
 
Лучезарный, общительный, крепкий,
Белорозовый и молодой —
Мужики – те хватались за кепки,
Бабы – кланялись, чувствуя: «Свой!».
 
 
Жили в том городке не халдеи,
А степенный шахтёрский народ.
Говорили: "Приехал Фадеев.
Он опишет. И он – не соврёт!.."
В «Клубе Ленина» – встречи, концерты…
Пацаны (что проходит без них?!)…
Москвичи – те нарядно одеты,
Мы – в ужасных «обновах» своих.
 
 
Всё давно на харчи променяли —
Из немецких шинелишек – клёш.
Нам подарки Москва присылала,
Да на всю детвору – где возьмёшь?!
 

2010

 
Неспешный ласковый закат,
Дымочек каменноугольный…
Пол сотни лет тому назад —
На поле матч футбольный.
 
 
Две сборные: от москвичей
И от мальчишек здешних.
Нет лавок, судей и речей,
И формы нет, конечно.
 
 
Каков накал, каков азарт!
Болеющие на поленьях.
Вот угловой пробил казак —
Мяч… у Ульяны на коленях.
 
 
Как коршун, мигом подлетел
Мальчишка рослый горбоносый
И… загляделся вдруг, пострел,
На чёрные, как уголь, косы.
И молвила примерно так
Задорная Ульяна:
"Иди, играй, донской казак,
Тебе заглядываться рано".
 
 
Побед и счастья пожелав
Смущённому герою,
Встаёт и, юбку подобрав,
Мяч выбивает в поле…
 
 
В Донбассе долго гаснет солнце…
А победили краснодонцы.
Тот счёт я позабыл, признаться,
Да разве в этом дело, братцы!
 

1997

 
Монашенки в светлых нарядах —
У каждой – берёзки росток —
От наших назойливых взглядов
Краснели, как маков цветок.
 
 
Взлелеяны школой родною,
Мы строго смотрели на них:
Искали в их ликах святое,
А видели – девок простых.
 
 
В те годы, что знали о Боге?!
Но всё же сильней и сильней
В сердца проникала тревога,
Как холод погостных камней.
 
 
Казалось, всё просто и ясно:
Вот – солнце, земля, небосвод…
Но помнились взрывы фугасных,
Война, оккупация, фронт,
 
 
Подвала бетонная чаша,
Икона и крест, и свеча.
Молитва нескладная наша
Была, как слеза, горяча.
 
 
Казалось – от этой молитвы
Уходит панический страх,
И меньше на фронте убитых,
Отцы побеждают в боях…
 
 
Монашенки юные в храме
С берёзками тонкими в ряд…
С тех пор на меня временами
С укором их очи глядят.
 

 
Парни, воевавшие чуть-чуть,
Нам травили о своих победах,
Улыбались молчаливо деды,
Мы, мальчишки, не могли уснуть.
Были увлекательны и ярки
Эти их истории и драмы
О полячках милых и мадьярках,
О пленённых их любовью дамах
(Кое-что из тех лихих романов
Встретил я потом у Мопассана).
Несмотря на возраст, понимали,
Что они нам вдохновенно врали…
Как же мы завидовали им!
В форме новой, сильным, молодым.
 

 
Путешествовал в Азии Обручев,[11]11
  Большое научное путешествие академика С.В. Обручева.


[Закрыть]
Проверяя: жива ли Земля?..
Мы – гоняли по улицам обручи.[12]12
  Забытая забава «гонять обручи» толкая их специальной металлической вилкой.


[Закрыть]
Как звенели они на камнях!
Зря в ту пору на них не смотрели,
Как на ценный спортивный снаряд.
Ах, как долго их помнят колени,
Получая отличный заряд!
От полуторки старой иль «Форда»
Обод – очень полезный предмет;
Мы гоняли их важно и гордо,
Нам старушки вздыхали вослед.
Нет, не просто колёса катали
Безнадзорные дети войны —
Эти обручи нас закаляли,
Дух и мощь укрепляя страны.
 

 
А помнишь, на арбе с травою,
Как на стогу,
Сидели тихо мы с тобою
На берегу.
 
 
Гнусавил шмель и цвёл шиповник
Над головой.
Куда-то даму вёл полковник
Молодой.
 
 
И новенькие, как игрушки,
Храня покой,
Зелёные стояли пушки
Там, за рекой.
 
 
И, затихая у вокзала,
И точно в срок,
Составы шли, гремя, на запад
Иль на восток.
 
 
Цветы в ладонях ты держала
И колоски.
Волна от катера бежала
На пески.
 
 
Лениво лаяли собаки
Вдалеке.
Мерцал звездой зелёной бакен
На реке.
 
 
Спешили сумерки с Заречья,
С той стороны…
Таким запомнился мне вечер
После войны.
 

 
Лето – радость! Лето – воля!!
Мама, сжалясь, наконец,
Отпустила к дяде Коле,
К дяде Коле – на Донец!
 
 
Наш сосед немножко странный:
С мая и до белых мух
Проживает постоянно
В шалаше на берегу.
 
 
У него есть плоскодонка,
Строем удочки стоят,
Есть ружьё, приёмник громкий,
Стайка преданных ребят.
 
 
В полинявшей гимнастёрке,
Загоревший, чуть хромой,
Приучал мальчишек бойких
К жизни трудной, полевой.
 
 
Подсекать учил плотвичек,
Смело раков в норах драть,
Разжигать костёр без спичек,
А ещё – не воровать!
 
 
Не забыть его беседы
Вечерами у костра.
Затихали непоседы.
Ночь от звёзд была пестра…
 
 
Как-то раз, наполнив флягу,
Взяв ружьё и патронташ,
В пионерский ближний лагерь
Он повёл отрядик наш.
 
 
Как лесные муравьишки,
Тащат в гору сухостой
В красных галстуках мальчишки.
Вдоль дороги пыль стеной…
 
 
Догорал костёр прощальный,
Отражаясь в глади вод,
Смолк салют необычайный,
Завершая наш поход.
 
 
Строй нестарых ветеранов
С командиром впереди —
Наш сосед на фланге правом
Со звездою на груди.
 

 
Чтобы выжить в трудный час,
Нужен нюх и острый глаз.
Знай: у клёна лист солёный,
У акации – цветы и душисты, и вкусны
(Поясню вам между делом:
Не у жёлтой, а у белой).
Заиграет солнца зайчик —
Появляется калачик,
Сладкий, нежный, как миндаль,
Только мал (ну очень жаль!).
А пройдёт ещё денёк —
За кустится щавелёк.
(Тут уже – прощай, беда:
Надоела лебеда!).
 
 
На пригорке, возле балки,
Толстые родятся бабки[13]13
  бабка – название травы


[Закрыть]
(Поясню вам для проформы:
Стебель их квадратной формы,
А под горькой кожурой —
Очень сочный сладкий слой).
А затем покроют луг
Дикие чеснок и лук.
А когда пойдут сады —
Не захочешь лебеды:
Вишня, груша и кислица
И, конечно, шелковица —
На Дону она – царица…
Слава Богу, снова мы
Доживём, брат, до зимы!
 

 
Очень яркая сценка из детства:
Нас орава мальцов и Богун —
Никуда от такого не деться —
Несусветный нахал и брехун
(Второгодник и переросток —
Был на голову выше ростом).
Он училку казнил, сквернословил,
За сараем махорку курил
(Я его хорошенько запомнил,
Хотя многих примерных забыл).
А припомнилось мне (смех и горе):
Дождь прошёл и на мокром заборе
Бог наш высится, вишни срывая
(А опасна погода сырая).
Потерял равновесие, взвился
И за провод нависший схватился.
И, поверьте, пройдёт много лет
Эту фразу никто не забудет:
“Бей меня, кто в калоши одет,
Ничего вам за это не будет!”
Как картинно мелькнул его клёш —
Огольцы были все без калош…
 
 
А вскоре загудел Богун на нары —
Портрет вождя попортил из рогатки;
Был в школе светлый день для персонала,
Вздохнули с облегчением ребятки
(И только я ходил слегка печальный —
Непостижимы чувства изначально).
 

 
Давным-давно в укра́инском селе
Такая редкая вдруг выпала удача —
На водопой доверили мне… клячу
(А было лет совсем немного мне).
На жёсткой, как початок кукурузы,
Худой и неоседланной спине
Я гарцевал в сияющем картузе…
Застыла лошадь вдруг на полотне.
И, заглушая стрелочника крик,
Раздался резкий свист локомотива;
Бью пятками (как бесконечен миг!) —
Ни с места обомлевшая скотина.
Гремел состав, и прогибались шпалы,
Звенели и дрожали дробно рельсы;
Вот, наконец, пошла и снова… встала
У переезда в безопасном месте.
 
 
В какие позже попадал я переделки,
Но этой не забыть мне сценки…
 
 
Всё прошлое, когда пройдут года,
Нам представляется наполненным отваги.
О чём кричал мне стрелочник тогда?
Наверно, чтоб оставил я беднягу.
 

Краснодон (ближнее зарубежье), март 1997 г.

Дети воины

Сын полка Володя Тарновский с боевыми товарищами в Берлине

15-летний разведчик Вова Егоров с бойцами своего подразделения

Лошаков Владимир Григорьевич

Анатолий Колдышев

С Толей Колдышевым (Анатолий Акимович КОЛДЫШЕВ) мы учились вместе в Донской средней школе № 1 с 5 класса до окончания школы в 1953 году. Вместе со своим закадычным другом и одноклассником Витей ЗАВЬЯЛОВЫМ он жил в г. Донской Тульской области на одной улице, на Ворошиловской. Они с Виктором были ядром и заводилами той нашей дружеской компании одноклассников, которых объединяла не только учеба в одном классе, но и общность взглядов, интересов и увлечений как в стенах школы, так и за её пределами. Это были, прежде всего, спорт (футбол, баскетбол, штанга, стрельба, лыжи, коньки, шахматы, бильярд); школьная художественная самодеятельность (танцевальный, хоровой и драматический кружки) с активным участием во всех школьных вечерах отдыха; изостудия при Доме культуры имени Артёма; вечерние посиделки с песнями и танцами на Ворошиловской улице, танцплощадка в городском парке культуры; походы всей компанией в кино. Кроме перечисленного были у нас вылазки в турпоходы по окрестностям г. Донского, в Каменный лес, в Ясную Поляну, на водную станцию и на стадион им. Хрущёва на Бобрик-Горе, а также участие в праздничных демонстрациях в центре г. Донского и т. д., и т. п.

Всё это заполняло наш досуг и объединяло нас, но главным всё-таки оставалась учёба и те отношения, которые на этой почве складывались в классе. Класс был дружный, но и среди девушек, и среди парней были свои лидеры, которые определялись личными способностями и успехами в учебе.

Донская ср. школа № 1 (ДСШ № 1) в г. Донской Тульской обл. 4-й кл. Январь 1947 г. В верхнем ряду слева направо: Володя Лошаков, в том же ряду 2-й справа – Толя Колдышев.

Из девушек очень способной и бесспорным лидером была Вина СИНЯКОВА, бессменный староста нашего класса, а из ребят-Толя Колдышев. Между ними просматривалось доброе соперничество в учебе, и не было задач по математике, физике или химии, которые они не могли бы решить. Они постоянно помогали тем своим товарищам, кто был слабее, и не всегда справлялся с задачами по этим предметам. Не было для них проблем и по другим предметам. Поэтому вполне закономерным было то, что они оба окончили десятилетку медалистами, и успешно продолжили учебу дальше.

Донская средняя школа № 1,1953 год. Выпускной класс 10-а. Во 2-м ряду 3-й слева – Володя Лошаков. Далее Толя Колдышев, Витя Шаталов, Сережа Ширяев, Витя Захаров, Володя Брылев.

Среди мужской половины выпускников Донской средней школы № 1 того далекого 1953 года было распространено стремление поступить в военные училища. Это чисто мужское увлечение военной профессией у наших ребят перерастало в решительное желание, когда в школе появлялись её выпускники прошлых лет, только окончившие военные училища и проводившие среди старшеклассников хорошо продуманную агитацию в пользу своих училищ. Их отлично подогнанные новенькие мундиры со сверкающими золотом офицерскими погонами, шевронами и пуговицами, увлекательные рассказы о прелестях курсантской, чуть ли не «гусарской» жизни в Москве, Ленинграде, Киеве, Риге производили на нас неизгладимое впечатление.

Наряду с этим в выборе в пользу военного училища не малую роль играло и то, что в военном училище курсанты с первого дня становились на полное государственное обеспечение, тогда как в гражданском вузе на студенческую стипендию без поддержки родителей вто послевоенное время прожить было очень трудно. Большинство наших одноклассников выросло без отцов, погибших на фронтах Великой отечественной войны, и они не могли рассчитывать на такую поддержку.

В те годы для поступления в военное училище надо было заручиться поддержкой местного военкомата, получив от него направление в конкретное училище, и выдержать конкурсные вступительные экзамены. При этом, как правило, конкурс был не малый, и далеко не всякий желающий становился курсантом военного училища с первого захода. Например, очень способный наш Витя ЗАХАРОВ – будущий полковник, начальник ЭВЦ Генштаба – лишь со второго захода поступил во 2-е Ленинградское артиллерийское училище.

Тем не менее, пятеро наших одноклассников из девяти изъявили желание после окончания школы учиться на офицеров, успешно выдержали конкурсные экзамены, поступили в военные училища и посвятили свою жизнь воинской службе. Среди них был и Толя Колдышев. В 1953 году он поступил в Рижское военное авиационно-инженерное училище, которое успешно окончил в 1958 году, получив вместе с лейтенантским званием специальность «инженер – механик».

То было время начала бурного развития в нашей стране ракетной техники, и молодой военспец А. А. Колдышев после окончания училища получает назначение для службы в одной из воинских частей, дислоцированных на ракетном полигоне в Архангельской области. На базе этого полигона потом был создан теперь всем хорошо известный Плесецкий космодром около города Мирный. Атогда это был засекреченный военный объект, на котором ковался ракетный щит нашей Родины – испытывалась новая ракетная техника.

По прибытии на объект А. А. Колдышев назначается начальником отделения, а затем начальником команды в стартовой группе. Задача этой команды заключалась в обеспечении успешного старта различных типов экспериментальных ракет военного назначения. При встречах со своими одноклассниками Толя, конечно, в те годы не мог раскрывать секреты своей службы, но уже после того, как Плесецкий ракетный полигон был рассекречен и стал космодромом «Плесецк», Толя говорил, что отпечатки его пальцев остались на корпусах более 200 межконтинентальных ракет, запущенных при его участии. Проходя службу на закрытом полигоне, а потом в Риге, он очень тосковал по своей малой Родине, в письмах часто вспоминал нашу школу, любимых учителей, одноклассников, и всегда остро сожалел, что опять не смог приехать в город Донской на очередную встречу одноклассников. И безмерно был благодарен и радовался нашим письмам и фотографиям – «отчётам» о таких встречах.

Природная одарённость и смекалка, высокая самодисциплина и развитое чувство локтя, блестящая теоретическая и практическая подготовка военного инженера обеспечили Толе успешное начало службы на полигоне. Оно было настолько успешным, что уже через три года, в 1961 году, А. А. Колдышева одним из первых в части награждают орденом Красной Звезды, а ещё через два года, в 1963 году, его в 28 лет назначают на одну из ведущих должностей в части – начальником технической группы.

«За короткий срок он освоил обязанности не только начальника группы, но и обязанности специалиста по такелажно-монтажным работам на сборке (разборке) ракеты Р-7А. Работы по сборке (разборке) этой ракеты являются крайне трудоёмкими, опасными и требуют ювелирной точности.

А.А.Колдышев лично руководил работами по сборке (разборке) ракеты «Восток-2», которая 17 марта 1966 года открыла счёт космических стартов с космодрома «Плесецк» и вывела на орбиту космический аппарат «Космос-112».

Эти сведения о воинской службе Анатолия Акимовича Колдышева мы узнали из статьи о нём в сборнике, посвящённом 50-летию создания Плесецкого ракетного полигона и Ракетных войск стратегического назначения. Копию этой статьи и другие сведения об Анатолии Акимовиче, его фотографию нам любезно предоставила его вдова Неля Колдышева. В этой же статье сослуживцы А. А. Колдышева тепло отзываются о нём как о надёжном друге и товарище. Они пишут, что «он был одним из лучших офицеров части, всегда брал на себя самые опасные и ответственные участки работы. Не зря сначала офицеры группы, а затем и весь личный состав с гордостью называли его «Боец». Это было его вторым именем, а для его друзей первым».

В 1967 – 1974 гг. А. А. Колдышев служил начальником лаборатории 2-го испытательного управления Плесецкого космодрома.

В 1974 году А. А. Колдышева переводят на педагогическую работу в Рижское политическое училище Ракетных войск стратегического назначения. Здесь он служил до выхода в отставку в 1986 году в звании подполковника. После увольнения из армии Анатолий Акимович продолжал активную трудовую жизнь. Его приняли инженером на Рижский завод «Страуме», где он занимался вопросами повышения надёжности электробытовых изделий: кофемолок, миксеров, кухонных комбайнов и др.

Жизнь военного пенсионера в постсоветской Латвии была не сахарной, но Анатолий Акимович старался не обращать внимания на сложности нового бытия. Многое уже было совершено: была успешная учеба, специальность по душе, блестящая военная карьера, была дружная семья, хорошие друзья, выросли, получили образование, стали самостоятельными и порядочными людьми сын и дочь, была работа, ещё в советское время был решён квартирный вопрос. «Что ещё надо человеку при такой жизни?» – можно было сказать словами одного из героев всеми любимого советского фильма «Белое солнце пустыни»: «…всё течет, и всё изменяется».

В 1995 году знаменитый когда-то на весь Советский Союз завод «Страуме» прекратил своё существование, и А.А. Колдышев вместе с другими работниками оказался за его воротами. Он без особого сожаления и философски воспринял свой окончательный переход на заслуженный отдых. Толя любил жизнь, и в одном из последних писем мне он по поводу своего увольнения с юмором писал:

– И вовремя! Настало время вплотную заняться строительством дома на своём огородном участке. Никак не поворачивается язык назвать его дачным. Хотя размеры – 6,6 соток – позволяют. Но у меня глубокое убеждение, что непременными атрибутами дачи должны быть: камин – коньяк – шашлык – гамак. А вот когда с утра и дотемна в обнимку с молотком, топором или лопатой – это подходит только под категорию – огород!

К сожалению, дачу Анатолий Акимович достроить не успел – 6 июля 1999 года он неожиданно для всех ушёл из жизни – остановилось сердце. Похоронен Анатолий Акимович на одном из рижских кладбищ. В Риге проживают его вдова Неля и двое взрослых детей – сын и дочь.

Известие о кончине Толи Колдышева острой болью отозвалось в сердцах его друзей-одноклассников. Это была уже четвертая утрата из числа наших выпускников 1953 года, которые поступили в военные училища. И в 2003 году на юбилейной встрече одноклассников через 50 лет после окончания школы звучали слова скорби и памяти о наших друзьях – капитане Володе БРЫЛЁВЕ, полковнике Вите Завьялове, полковнике Вите Захарове, подполковнике Толе Колдышеве – защитниках Родины, безвременно ушедших из жизни. К сожалению, уже после этой юбилейной встречи не стало ещё двоих наших одноклассников: Серёжи ШИРЯЕВА, конструктора ракетно-космической техники, и Вити ШАТАЛОВА, подполковника военно-морской авиации. Жизнь каждого из них отмечена вехами, из которых складываются такие важные понятия, как призвание, верность долгу и служение Родине. Мы всегда их помним и гордимся ими.

Это и о них Толя Колдышев за два года до своей кончины писал мне в своем письме:

– …А меня наполняет чувство гордости за наших одноклассников. В связи с этим как-то в своей памяти перебрал весь наш класс и пришёл к выводу, что из нашего класса не вышло ни одного паршивого человека, и при встрече с радостью можно каждого обнять и расцеловать. Вот ведь из какого добротного материала нас лепили и воспитывали, хотя то время было куда труднее и суровее, чем нынешнее, особенно для наших родителей.

Прежде всего, эти слова относятся к Толе, всей своей жизнью утверждавшего важные для каждого из нас истины.

Самое интересное, что при этом выясняется – это общность дела, которому посвятили свои жизни наши одноклассники. Сережа Ширяев всю жизнь проработал в КБ по созданию ракетной техники, Толя Колдышев долгие годы занимался испытанием этой техники, лётчики Витя Завьялов и Витя Шаталов десятки лет летали на самолётах, вооружённых ракетами. А начальник ЭВЦ

Генштаба Витя Захаров руководил статистической обработкой данных по использованию этой техники. Чем не «колхоз образца 1953 года» – из выпускников одного класса Донской средней школы № 1!

Благодарим Нелю Колдышеву за предоставленные материалы о нашем дорогом однокласснике Толе Колдышеве.

Владимир Григорьевич Лошаков

Профессор Тимирязевской Академии, доктор с.-х. наук, Заслуженный деятель науки России. Очерк (Опубликован в «Донской газете» 13.04.12 ко Дню космонавтики).

(Об авторе статьи см. т.2)