Текст книги "Королевская охота"

ГЛАВА 11. ЦЫГАНЕ

Из Чивита-Веккья войска прибыли в Рим. Их разместили частью в городе, частью в крепости Святого Ангела, но на другой же день было объявлено о роспуске армии. Война между папой и императором так и не началась. Из казны святого отца выдали хорошее вознаграждение офицерам и по десять экю солдатам, после чего каждый мог возвращаться домой. Но далеко не все этому последовали. Если ты оставил отечество, чтобы покорить десяток столиц мира, просто так домой не возвратишься.

В ожидании развития событий Эктор и Кок-Эрон поселились в харчевне.

Прошел почти год, как Эктор покинул свой Замок Волшебниц. Он возмужал, завел усики, приобрел сноровку воина и мужчины, не поддающегося ударам судьбы. Словом, он был готов к новым приключениям.

Надо сказать, в отшельники он не готовился. Его друзьями были молодые дворяне, вместе с которыми он проводил время в играх и веселье. Судьба словно решила возместить ему утраченное: он больше выигрывал, чем проигрывал. И тем жил, хотя и не сутяжничал из-за невозврата ему долгов. Для этого он был достаточно щедр.

Что касается Кок-Эрона, тот старался не докучать своему господину. По его мнению, чем больше тот перепрыгнет рвов в эту пору жизни, тем больше он приобретет опыта на будущее. Иногда его, впрочем, будоражил голос совести, но после некоторого раздумья он обычно его успокаивал.» – Хороший наездник – тот, кто часто падал», – вспоминал он в это время известную пословицу.

Тем временем спокойная жизнь порядком надоела Эктору. Однажды, возвратясь под утро домой после ночи, во время которой маски, вино и карты делали свои обычные чудеса, он растолкал спящего Кок-Эрона, объяснил, что нужно срочно ехать, рассчитался с трактирщиком и сам побежал оседлывать лошадей.

Кок-Эрон со сна понял одно: в доме пожар. Он бросился вниз. На его глазах Эктор вскочил на лошадь, сунул экю слуге и поскакал со двора. Кок-Эрон проделал то же самое (насчет экю, правда, достоверных сведений нет) и бросился вдогонку своему господину. На углу улицы он нагнал Эктора.

– Эй, сударь, куда это мы мчимся?

– Не знаю.

– Как так? Зачем мы едем, в таком случае?

– Так надо. Мне все это надоело.

– Что за глупость!

– Потому-то я её и делаю.

Кок-Эрон кричал, Эктор хохотал. В таком состоянии они добрались, наконец, до полей, где Эктор решил дать отдохнуть лошадям.

– По крайней мере, сударь, – не переставал ворчать Кок-Эрон, – вы хоть простились с друзьями?

– И не думал.

Кок-Эрон спрыгнул на землю.

– Что же подумают в Дофине, если вы и дальше будете так себя вести?

– Вот еще! Разве мсье Тартапаж, убитый вчера на дуэли, простился с нами?

Достойный слуга было замолчал, но не надолго.

– Маркиз, – произнес он суровым голосом, – после такой езды где, по-вашему, мы остановимся?

– Да на первом же постоялом дворе, разумеется, когда наступит время обеда.

– Нет, с вами говорить – гороху надо наесться. Да разве я спрашиваю вас про обед?

– Но ты же хотел знать, где мы остановимся.

– Да ладно вам! Я, черт возьми, знаю, что в дороге обедают. Я вас спрашиваю, куда мы едем, а не где будем обедать.

– Э, брат, ты хочешь знать, чего я сам не знаю.

– Ну, знаете…Что же, вы хотите сказать, что если бы эта дорога вела в Татарию, мы бы с вами туда и ехали?

– Конечно. Впрочем, надеюсь, она туда не ведет.

– Мы что же, по-вашему, какие-нибудь…жуки, что ли, летим, не знаем, куда?

– Тогда послушай меня, дорогой друг. Смотри, прекрасное утро, свежий воздух. Перед нами вьется полевая дорога, она, как кокетка, манит нас за собой. Под нами добрые лошади, в карманах – звон дукатов, на боку крепкие шпаги. Мы сильны и здоровы, свободны, как птицы. За поворотом нас ждет пьянящая воображение неизвестность. Да за такую фантазию не жалко и жизнью пожертвовать!

– Да, посмотрел бы я на вас, когда настанет черед ломать шею за такую фантазию.

Философия мудрого воина положила-таки конец спору. Ибо этому способствовало появление на горизонте полуразвалившейся харчевни, издалека заметной по символическому признаку – раскачивающейся на ветру сосновой ветке.

Итальянские сыр, колбаса и ветчина несколько утешили Кок-Эрона. В этом ему помог и Эктор, раскритиковавший стол и кухню харчевни.

Так прошло пять-шесть дней путешествия. Наконец, они прибыли в Феррару, где в бедной харчевне им смогли предложить лишь яичницу. Хозяин открыл бутылку вина и вышел под предлогом поиска колбасы.

Некоторое время спустя Кок-Эрон решил кликнуть хозяина. Но тот все не появлялся.

– Видно, колбаса эта довольно далеко закатилась: вот уже десять минут, как он её ищет, – проворчал сей доблестный солдат.

Он вышел наружу, но и там никого не обнаружил.

– Что-то мне это не нравится, – промолвил он, возвратясь. – Этот итальянский постоялый двор сильно напоминает испанскую корчму. Уедемте отсюда, сударь, да поскорей.

И он отправился в конюшню. Эктор положил на стол деньги и вышел следом. Тут из-под навеса раздался крик его верного слуги:

– Сударь, лошади исчезли!

– Верно, хозяин взял их, чтобы быстрее найти колбасу.

– Что он, карета, что ли? Зачем ему две лошади? Да он их просто украл!

– Возможно!

В отчаянии Кок-Эрон уставился на то место, где ещё недавно были лошади.

– Как же он так неслышно увел их, разбойник? – Его горю, казалось, не было предела.

– Очень просто. Посмотри на землю, где они били копытом. Видишь кусочек тряпья?

– А, черт! Он обвязал им копыта. Ну нет, око за око, зуб за зуб. Он украл лошадей, я сожгу его дом.

Эктор взял его за руку:

– От этого тебе не станет легче. Оставь дом и пойдем их искать.

Они условились идти различными дорогами и встретиться у постоялого двора.

Эктор, отправившийся своей дорогой, не прошел и полумили, как увидел бежавшего к нему ребенка с мокрым от слез личиком. За ним мчался огромный пес, из пасти которого шла пена.

Эктору понадобилось только несколько секунд, чтобы пристрелить бешеную собаку. Но тут на дорогу выскочила женщина с палкой. Ребенок бросился к ней. Она подхватила его на руки и покрыла личико поцелуями. Затем она обратилась с вопросом к Эктору:

– Это вы убили собаку? – Речь выдавала в ней неместное происхождение.

– Я.

Женщина приблизилась к Эктору и покрыла его руку поцелуями.

– Благодарю, – произнесла она на своем странном наречии и исчезла в полях.

Эктор отметил про себя, что кожа её словно была покрыта сажей, да на лице выделялись огромные красивые глаза.

Ничего не найдя интересного на дальнейшем пути, Эктор присел на краю рва. Расчет был прост: раз он не смог найти для себя дела, пусть оно само его найдет.

Не прошло и пяти минут, как к нему подъехал какой-то старый бродяга. И хотя он был в рубище, лошадь у него казалась довольно приличной.

– Не хотите ли лошадь купить, господин? – обратился он к Эктору. У него было обезьянье лицо, а на голове – красная шапка, обшитая золотыми галунами. – Если она вам понравится, дешево продам.

– За сколько же?

– За пятнадцать дукатов.

«Дешево, – подумал Эктор, – похоже, этот барышник принадлежит к обществу очередного брата Иоанна итальянского происхождения».

– Что ж, цена сходная. А лошадь-то твоя ли?

– Э, дорогой господин, да в наше время сам испанский король едва ли сможет доказать, что Милан принадлежит ему.

Эктор подивился сообразительности старого бродяги. Улыбнувшись, он спросил:

– По крайней мере, скажи хоть, по какому случаю это животное оказалось у тебя в руках?

– Да очень просто. Я купил эту лошадь за три экю у пьемонтского солдата, которому она досталась в бою.

– Пятнадцать дукатов за три экю? Совсем неплохо, а?

– Ясное дело. Расходы на содержание, да и барыш…

– Ты прав.

Очень возможно, что все было не так. Но в положении Эктора подобное происшествие сулило большие перспективы, и жаль было их упустить. Эктор дал бродяге пятнадцать дукатов. Тот соскочил с лошади гораздо проворней, чем можно было ожидать от человека его лет, и бросил уздечку в руки Эктора.

– Прощайте, господин хороший, желаю удачи с этой конягой.

И он с поклоном исчез проворней обезьяны.

– Вполне возможно, старый плут смеется надо мной, – произнес вслух Эктор, глядя, как барышник мчался по направлению к сосновой роще.

Он ещё раз осмотрел покупку. У лошади была прекрасная наружность: тонкие ноги, широкая грудь, сильная шея, крепкая поясница, живые глаза и маленькая голова. С каждым новым открытием покупатель, разглядывая её, испытывал все большее удовольствие.

Вдоволь покружив вокруг покупки, Эктор решил, наконец, взобраться на нее. Он было поднял ногу, чтобы вставить её в стремя, но лошадь повернулась и стала к нему грудью. При вторичной попытке она встала на дыбы. Третья и четвертая окончились не лучшим образом.

»– Интересно, не придется ли мне вести её на поводу подобно лакею?» – подумал Эктор.

Он приготовился прибегнуть к насилию, как вдруг, откуда ни возьмись, явилась толпа человек в тридцать, вооруженных ножами и палками и издававших дикие вопли.

– Отдай лошадь! – вопил один.

– Это наша лошадь! – вторил другой.

– Ты её украл! – голосил третий.

Эктору удалось освободиться от ближайших из них. Но за это он лишился пистолета и шпаги. Оставалось одно: Эктор вынул кошелек и, вынув несколько дукатов, швырнул в лицо негодяям. А сам твердым шагом отправился вон из толпы. В его поведении, видимо, было столько достоинства, что толпа расступилась и дала ему дорогу.

Женщины и дети бросились подбирать деньги. Но тут возникла новая ситуация. К ним подошла цыганка, ранее не принимавшая участия в вымогательстве. То была женщина, сына которой Эктор недавно спас от собаки. Она мигом поняла, в чем дело, и подхватила Эктора за руку.

– Пойдем, они все тебе вернут, – сказала она, увлекая его к цыганам, делившим деньги. Обратившись к соплеменникам на своем языке, она заставила их возвратить добычу.

– Все тут? – спросила она их по-итальянски.

– Вот ещё пятнадцать, – откликнулся старый плут, неожиданно возникший перед ними.

– А, это ты! – воскликнул Эктор.

– Не сердитесь на меня, господин, – сняв шляпу, сказал тот, – всякий живет своим интересом.

– Скажи только, честный торговец, не ты ли объезжал эту лошадь?

– Я сам! – торжествующе отвечал цыган. – Чудо, а не выездка, верно? Никто не сможет на неё сесть, кроме меня. Она следует за мной, как собака …Она мне приносит в год двести дукатов: ведь я продавал её уже раз тридцать…Иди сюда, Маб.

Лошадь, не скрывая удовольствия, подбежала к хозяину, потерлась о него мордой и заржала.

– Тебе все вернули? – спросила Эктора цыганка.

– Да…Все, пожалуй, – ответил Эктор, – но мне хотелось бы кое-что узнать.

– Говори.

– Спроси у них, не видели они двух лошадей: серую в яблоках и гнедую.

– Я их видел, – ответил старый хитрец. – Они у меня.

– Как, негодяй, это опять твои дела?!

– Но, сударь, занимаясь таким делом, должен же я красть лошадей.

– Немедленно верни, – скомандовала цыганка.

– Сейчас! – И старый плут умчался, как стрела.

Тем временем Эктор собрал возвращенные дукаты и швырнул их обратно в толпу.

– Я не беру назад то, что дал однажды, – произнес он.

В ответ раздались радостные вопли.

Цыганка с восхищением взглянула на Эктора.

– Честен, храбр, великодушен, – произнесла она. – Дай-ка твою руку.

И повернула руку Эктора ладонью вверх.

– Ты хочешь погадать? – спросил он.

– Да. Будущее любит храбрые сердца и щедрые руки. Оно должно наделить тебя счастливыми днями.

Она принялась внимательно разглядывать линии на руке Эктора. Тот с улыбкой наблюдал за ней. Цыганка положила свой палец на указательный Эктора и медленно провела им почти до самого конца. Вдруг она остановилась и быстро оттолкнула руку Эктора.

– Поздно! Поздно! – вскричала она.

– Что поздно? – удивленно спросил Эктор.

Цыганка медленно покачала головой. Медный цвет её лица внезапно словно помертвел. Она подняла свои большие черные глаза на Эктора, внимательно взглянула на него, положила свой таинственный палец на плечо молодого человека и поцеловала его в лоб, нежно и горячо, как мать. Эктору почувствовался все же какой-то холодок, передавшийся через губы.

»– Странно, нежность и холод», – промелькнуло у него в мозгу.

Но тут громкий лошадиный топот прервал его тревожные мысли. Это был Маб в сопровождении двух его лошадей, которые старый барышник держал под уздцы.

– Получи своих лошадей, – тихо сказала цыганка, – поезжай, и да будет твоим проводником Тот, кто наблюдает за нами с высоты небесной.

– Ты не хочешь ответить мне? – спросил Эктор.

Цыганка взяла руку Эктора, сжала её обеими руками и покачала головой.

– Нет, – ответила она, – чему быть, того не миновать. Ты и так все узнаешь слишком рано.

– Или слишком поздно, – улыбаясь, ответил он.

Эктор вспрыгнул на гнедую лошадь, взял поводья серой и поскакал.

– Поезжай, – печально произнесла она. – Помни, что есть на земле душа, которая будет за тебя молиться.

Кок-Эрон радостно встретил его на пороге постоялого двора. Вскочив на серую лошадь, он поскакал за своим господином.

В дороге Эктор рассказал о своем приключении. Когда он дошел до слов цыганки, Кок-Эрон задумался.

– Какого черта она хотела сказать своими предсказаниями? – спросил он.

– Что говорит этот жаворонок? – спросил в ответ Эктор, показывая на птичку, висевшую в воздухе и издававшую чудесные трели.

В Ферраре Эктор слышал, что маршал де Вийерой собирался укрыться в Кремоне, которой угрожал принц Евгений. Вообще, чувствовалось, что в этой части Миланского герцогства должны разразиться важные события. Эктора, разумеется, привлек запах пороха, почудившийся ему в этих известиях.

Попадавшиеся им по дороге беженцы утверждали, что город окружен со всех сторон, что страну наводнила бесчисленная австрийская армия и что никогда маршал де Вийерой не сможет противостоять такому бравому военачальнику, каким был принц Евгений.

– Я так думаю, – сказал как-то Эктор, – цыганка хотела сказать, что я прибуду в Кремону слишком поздно, чтобы успеть к её взятию.

Наконец в один прекрасный день они заметили с вершины холма городские колокольни, а за ними лагерь австрийцев.

ГЛАВА 12. КОРОННЫЙ ПОЛК

Был февраль 1702 г. Туман покрывал серой ватой окружавшие город поля. В десяти шагах уже нельзя было увидеть даже лошадь. Нашим героям пришлось, спешившись, двигаться на ощупь, чтобы найти ночлег. Наконец они набрели на полуразрушенную хижину, привязали лошадей, нашли кое-какие остатки сена и отправились искать другой дом, где им тоже посчастливилось бы найти хоть какой ужин и для себя.

Не прошли они и десятка шагов, как услышали тихий людской говор. Еще стали слышны шаги, легкие, как шелест ветерка.

Эктор и Кок-Эрон машинально схватились за оружие. Показался свет фонаря, но руки, державшей его, не было видно.

Они спрятались за дерево и ждали, наблюдая за фонарем. Наконец из гущи туманного облака вышла группа людей. За ней поодаль следовала вторая.

– Пошли за ними, – произнес Эктор.

Незаметно присоединившись к прошедшим, они пошли вслед за ними. Люди были в белых плащах, разговор вели между собой только шепотом. По счастью, плащи наших искателей приключений были похожи, что позволило им остаться незамеченными.

Не вызывало сомнения, что это была военная вылазка. Дело принимало опасный оборот. Но это-то и привлекало Эктора.

Пройдя шагов сто, шедший впереди с фонарем остановился и произнес по-немецки:

– Здесь.

– Ясно, – шепнул Кок-Эрон, – это австрийцы. Экое осиное гнездо!

– На их жала у нас найдутся свои, – хмыкнул Эктор.

В том месте, где остановились австрийцы, стоял разрушенный дом и зияла яма, прикрытая ветками и хворостом. Проводник поставил рядом с ямой фонарь так, что тот освещал спуск, и австрийцы гуськом начали спускаться в яму. Двое из них стали по бокам, готовые немедленно встать на зищиту по тревоге.

Оба наших героя, разумеется, последовали за австрийцами. Насколько мог судить Эктор, они шли по старому, неиспользуемому водопроводу. Некоторое время шли тихо. Но вдруг передний солдат обратился к шедшему за ним Эктору:

– Здорово придумал наш генерал, правда?

– Правда, – Эктор решил отвечать покороче: его немецкий язык, освоенный с Кок-Эроном, не позволял вести светские беседы.

– Вот уж удивятся там, наверху, – продолжал солдат.

– Конечно, – ответил Эктор.

– Проползем, как кроты, и набросимся, как волки.

– Проползем и набросимся.

Тут, к счастью, солдат споткнулся и замолчал.

»– Похоже, мы собираемся напасть на неприятеля врасплох, – думал Эктор. – Но раз этот неприятель – наши друзья, сделаем так, чтобы затея господ австрийцев не удалась».

Прошли минут десять-двенадцать. Царило напряженное молчание, усугубляемое глубоким мраком. Вдруг вдалеке блеснул новый свет.

– Все идет прекрасно, – сказал солдат. – Город спит, наши бодрствуют.

Через несколько минут оба факела сошлись. Эктор остановился среди замерших солдат. Они находились в погребе, примыкавшем к водопроводу. В стене погреба зияла полуоткрытая дверь. За нею, естественно, виднелась лестница, терявшаяся во мраке.

Эктор невольно вздохнул. Знакомый солдат расценил это по-своему.

– Погоди, ещё рано тревожиться. Вот если их часовые проснутся, тогда…

Эктор решил промолчать.

Когда все солдаты собрались в погребе, – а их было человек сто, – офицер принялся выводить их по лестнице наверх. Там они вышли в комнату, где их встретил священник. В глубине комнаты также находились солдаты, вооруженные топорами и пистолетами.

– Все идет нормально, – по-итальянски обратился священник к начальнику отряда.

Тот поблагодарил.

В нижнем этаже дома, к которому примыкал водопровод, оказалось несколько комнат, где Эктор насчитал до семи сотен солдат.

Спустя некоторое время все вышли на улицу. Туман начинал рассеиваться. Утренняя заря слабо затеплилась над крышами.

– Иди в ту сторону, я пойду в другую, – тихо сказал Эктор Кок-Эрону.

Заметив справа глухой тупик, Эктор смело бросился туда. Улица вилась между домами, подобно змее. В два прыжка Эктор скрылся от возможного преследования.

Через некоторое время он остановился и прислушался. Ничего. Он побежал дальше, выбежал на улицу пошире, стал искать какую-нибудь казарму или гауптвахту. Наконец, добежав до площади, он увидел строящихся солдат.

– В ружье! В ружье! – закричал он. – Там австрийцы!

Его окружили, с недоверием слушая о каких-то австрийцах в городе. Но тут в конце улицы, выходящей на площадь, показалась пехота.

– Вот они! – прокричал Эктор. – Это австрийцы!

– Вперед, марш! – скомандовал полковник.

И полк бросился за своим командиром навстречу врагу. Загремела перестрелка, город проснулся и вступил в бой.

Между тем Кок-Эрон, метнувшийся в другую сторону, тоже наткнулся на солдат, которых известил об австрийцах. Начальник этих солдат отправился с Кок-Эроном к дому священника.

За одним из поворотов они наткнулись на врага. Завязалась перестрелка. Тем временем австрийцы с удивительным проворством разобрали старые ворота в городской стене, заложенные камнем и никем потому не охраняемые. В образовавшийся проход ворвался принц Евгений с новыми полками.

Тем временем генералы вместе с маршалом де Вийероем, удивленные возникшей перестрелкой, верхом отправились на главную площадь, где был назначен общий сбор на случай тревоги. А барабаны гремели уже на многих улицах, играли трубы, спешно формировались батальоны, которые направлялись в центр города навстречу неприятелю.

Коронному полку, встреченному Эктором, удалось вытеснить противника с площади и с соседних улиц. Хотя австрийцев было больше, французы бились отчаянно, что явно смущало противника. Вскоре к ним присоединились ирландские батальоны и Кирасирский полк. Туда же на площадь прибывали офицеры из разных частей города. Коронным полком теперь командовал де Праслен, заменивший убитого полковника. У одного из прибывших он спросил:

– Где маршал де Вийерой?

– Взят в плен!

– Маршал в плену?

– Вместе с пажом.

– Вперед! – заорал де Праслен, на давая солдатам времени задуматься.

И они, вдохновляемые отвагой командира, бросились вперед и пробили брешь в рядах противника. Тем временем де Праслен произнес:

– Если мсье де Ревель не догадается разрушить мост на По, с австрийцами мы, может быть, и справимся, но Кремоны нам не спасти.

Слышавший это Эктор, подстегиваемый жаждой славы и приключений, поймал лишившуюся всадника лошадь и помчался отыскивать де Ревеля. Наконец ему это удалось. Де Ревель понял всю важность задачи.

– Поезжайте с этим господином и делайте, что он вам скажет, – приказал он своему адъютанту.

Эктор с адъютантом прибыли на место, когда вдали уже показались австрийцы под предводительством принца Томаса де Водемона. В безумной спешке солдаты разобрали середину моста. Последние камни летели в реку, когда первые австрийцы вступили на мост.

– Поздно, господа, поздно! – приветствовал их шпагой Эктор.

Операция австрийцев была сорвана и на этот раз.

Эктор повернул обратно, намереваясь доложить де Праслену об удаче. Но по пути ему пришлось заколебаться: со стороны городской ратуши послышались выстрелы, звон колоколов, крики людей. Тут он увидел Кок-Эрона, ехавшего во главе отряда из пятидесяти солдат, истерзанных, почерневших от пороха и окровавленных.

– Что там случилось? – спросил Эктор.

– Принц Евгений принимает присягу отцов города.

– Как? Они действительно дают присягу?

– Я же вам говорю, что он её принимает.

И они уже вместе отправились к де Праслену.

Тем временем французы, за исключением отрядов де Праслена, были вытеснены из центра города. Но им удалось укрепиться возле городских стен, по ошибке оставленных австрийцами без внимания. Упорные бои прервала только ночь.

Одинаково утомленные, обе стороны подумывали об отступлении. Правда, у городских ворот борьба ещё продолжалась: французы пытались вытеснить оттуда засевших австрийцев. Наконец, французы захватили заставу, после чего наступила тишина.

Поспав пару часов, Эктор обошел передовые посты стражи и, ничего не заметив, вернулся в лагерь.

– Сударь, – обратился он к старшему офицеру, – я хотел бы пройти по городу, чтобы разузнать, что делает неприятель. Дайте мне несколько добровольцев и я принесу вам новости.

– Берегитесь, сударь, это дело опасное. Вас могут убить.

– Что же, по-вашему, важнее?

– Хорошо, идите, – согласился офицер.

Разбудив Кок-Эрона, Эктор вместе с четырьмя добровольцами отправился в разведку.

Они пробрались вдоль стен к воротам, незадолго перед тем бывшим ареной бурных схваток. Никакой охраны там не было, царила полная тишина.

– Уж не западня ли это? – спросил Кок-Эрон, удерживая своего господина за руку.

– Я сейчас узнаю.

– Простите, не раньше меня.

И Кок-Эрон бросился к крепостному валу. Эктор последовал за ним. Но австрийцев нигде не было видно: они исчезли, как привидения.

Кок-Эрон перескочил через вал. Ночь по-прежнему оставалась тиха.

– Негодяи, – произнес Кок-Эрон. – Они выскользнули у нас из рук.

Эктор, вернувшись в лагерь, сообщил эту новость. Молва разнесла её по всему городу.

Один Кок-Эрон, кажется, все же был недоволен. Он обратился к Эктору, тронув того за рукав:

– Все это прекрасно, сударь, но зелень лавров, которые мы пожали, сама по себе ничего не дает. По-моему, следовало бы подумать о чем-нибудь более существенном.

И поскольку упоенный успехом Эктор смотрел на него с недоумением, он продолжил:

– Сразу видно, что вы новичок в военном деле. Соберитесь с мыслями, прошу вас. Сколько у нас вчера было лошадей? Две, верно?

– Верно.

– И были деньги, правда?

– Правда.

– Так вот, сейчас у нас нет ни того, ни другого.

– Мы же оставили их в хижине. Поспешим туда.

– Не трудитесь понапрасну. Их уже оттуда забрали.

– Откуда ты знаешь?

– Так всегда случается. Теперь следует подумать о замене пропавшего имущества.

– И как это сделать?

– Очень просто. Вы достаете лошадей, я достаю деньги. Так уже было.

– Но где же, черт возьми, я добуду лошадей.

– У вас рука мужчины, а голова, извините, ребенка. Хватайте первую лошадь, которую встретите. Это же война, сударь.

– Легко сказать, – пробурчал Эктор.

– Еще легче сделать, – пожал плечами Кок-Эрон.

На первой попавшейся улице он отыскал трупы двух – трех австрийских офицеров и попросту облегчил их кожаные пояса. На третьем перекрестке он решил, что с него достаточно.

Эктор наблюдал за ним, держа под уздцы пару лошадей.

Когда Кок-Эрон спрятал деньги («– Два-три дуката, сударь, мы потеряли, не больше. Честные люди берут только то, что потеряли») в кожаный пояс, снятый с венгерского офицера, он обратился к Эктору:

– Ну-с, что же мы теперь будем делать?

– Здесь в нас больше не нуждаются. Поехали дальше.

– Там что, будет лучше? – спросил Кок-Эрон. Он уже успокоился и почувствовал необходимость противоречить, как всегда.

– Может, нам, в самом деле, остаться здесь? – хитро ответил Эктор.

Невнятно буркнув, Кок-Эрон последовал за Эктором, и они покинули Кремону.