Текст книги "Вечность без Веры"

– И часто ты выступаешь в роли посредника? – улыбнулся он.

Вера хихикнула.

– Обычно по воскресеньям. Но из-за Левы приходится чаще.

– Какой у тебя плотный график. Я польщен, что ты выкроила для нашей экскурсии время.

– Кажется, ты не оставил мне выбора, – возразила она нарочито недовольно, хотя ей было приятно, что он выделил ее из большинства и попросил показать ПЭЦ с той стороны, которую любила она.

Аарон самодовольно улыбнулся. Вера еле сдержалась, чтобы не показать ему язык.

– Пойдем, я познакомлю тебя с Кирой. Эта наша новенькая.

Девочка лежала в своей кроватке и сладко спала, разметавшись звездочкой. Судя по протоколу, Кира дала себя накормить. Вера с облегчением выдохнула. Если с распределением не получится, она не сойдет с ума от волнения, покидая ПЭЦ.

– Этим детям очень повезло с тобой, – прошептал Аарон.

Глава 7

После того как они покинули детское отделение, Вера предложила показать библиотеку или комнаты воспитателей, но Аарон отказался. С него на сегодня хватило, а свои вещи он перевезет лишь на следующий день. Его былая легкость куда-то пропала, он был задумчивым и как будто даже чем-то опечаленным. Прощаясь у главных дверей в холле, он сказал:

– Я рад, что ты не пострадала в аварии.

На время она забыла про свой секрет, и теперь он с полной силой ворвался в ее сознание. Она боялась, что выдаст себя с головой, и заспешила к лифту, не дожидаясь, пока Аарон покинет ПЭЦ.

По пути ее мучили сомнения. С кем встретиться сначала – с девочками или с Максом? Разговор с Таней и Идой обещал быть легким, они наверняка станут подтрунивать над ней. Еще бы! Новый заместитель директора, невероятной красоты Вечный, лично попросил провести для него экскурсию. С Максом все будет иначе. Кажется, он приревновал ее к Аарону, и она не знала, как правильно себя повести.

Поэтому она вернулась в свою комнату, оттягивая встречу. Ее взгляд упал на стол, на белой столешнице которого, совершенно чужеродная, лежала папка. Вера взяла ее, стараясь не касаться кровавых пятен на коричневом картоне, открыла и принялась перелистывать страницы, вглядываясь в каракули Радия. Чем больше она думала о своей поездке в зону – то есть во второй округ, – тем сильнее убеждалась в том, что об этом не должны узнать ни директор, ни Катрина. «Надеюсь, Аарон сдержит слово и никому не проболтается», – подумала Вера. И от этих документов нужно поскорее избавиться, лучше всего завтра же отдать их Аарону. Вера захлопнула папку и хотела спрятать ее в шкафу между блузками, но кровавые пятна не давали покоя, и она засунула ее в коробку с ботинками на самой нижней полке. Рядом в ту же коробку она положила флешку.

Воспоминания о зоне, о запахе крови и едкой хлорки, о надменном взгляде гвардейцев, о мертвой матери и обожженной бластером коже настигли Веру разом, словно ударив в солнечное сплетение. Она содрогнулась и обняла себя руками. Ткань блузки была влажной и клеилась к вспотевшей коже, несмотря на работающий очиститель воздуха. Вера решила принять душ. Скинула балетки, одежду забросила в откидное окошко в ванной комнате. Оттуда грязные вещи поступали в прачечную, из которой их нужно было вновь забрать через два дня. Вера поставила себе напоминалку на коммуникаторе, сняла его с запястья и положила на край раковины. Распустила волосы и оставила рядом с коммуникатором резинку. Ее взгляд задержался на отражении в зеркале над раковиной. На коже не было ни единого изъяна или пятнышка, даже ни единого прыщика, которые то тут, то там появлялись время от времени на подбородке и плечах.

Вера повернула вентиль до упора налево, и обжигающе-горячая вода обрушилась на нее мощным каскадом. Выдавив на руки шампунь, она взбила пену в волосах и промыла их. Потом повторила. И еще раз. Покидать душ, в котором из-за шума воды не было слышно даже своих мыслей, не хотелось, но все-таки Вера выключила воду и принялась насухо вытираться большим полотенцем, иначе в любой момент в ее дверь может постучаться Эрг и отчитать за неразумное использование природных ресурсов. Такого лично с Верой еще не случалось, но другим от него уже доставалось. В качестве наказания он перекрывал воду в душе на целых пять дней. То еще удовольствие.

Волосы она расчесывала, пока в них не осталось ни единого узелка. Нажала на кнопку в стене рядом с зеркалом, и сухой поток воздуха подул на нее с потолка. Когда волосы окончательно просохли, стали гладкими и блестящими, она собрала их в высокий хвост и вновь стянула резинкой. Только сейчас она с удивлением заметила, что ей потребовалось не три, а всего лишь два оборота. Как странно. Такое чувство, будто они стали гуще. Похоже, у Веры начала отрастать не только новая кожа, но и новые волосы. Она осмотрела свое тело и с облегчением выдохнула – пока она вроде бы не превращалась в неандертальца. Прежде чем надеть балетки, Вера протерла их специальной губкой, припасенной на нижней полке шкафа. Застегнула юбку и блузку, поправила воротничок, закрепила на запястье коммуникатор. И с разочарованием поняла, что не нашла, чем бы еще могла занять себя.

Даже если Макс продолжал злиться из-за Аарона, она должна найти способ успокоить его. Она не собиралась врать, только немного приуменьшить значимость произошедшего, может, даже сделать вид, что она не понимает его претензий. Ну право дело, ничего же особенного и не случилось.

Вера задумалась о том, какое место встречи выбрать. Вести Макса на террасу после проведенного там обеда с Аароном казалось странным. Ей пришел на ум парк. Именно там случилось их первое свидание, там Макс признался ей в любви. Вера решила, что это хороший вариант, ведь с парком у него связаны исключительно положительные эмоции. Наверняка там он сможет гораздо быстрее успокоиться.

Макс не ответил на ее звонок. Тогда она написала сообщение, что ждет его в парке, на их месте, и спустя десять минут он прислал ей многозначительное: «Ок». Вера не смогла сдержать тяжелый вздох. Она плохо спала ночью, день выдался полным неожиданностей, и не всегда приятных. И она с трудом находила в себе силы умасливать Макса, но хорошие отношения были для нее важнее. Она вышла на улицу и отправилась вдоль гудящего электромобилями проспекта. Было четыре часа пополудни. Кожу защипало. Вера редко гуляла так долго под прямыми солнечными лучами. Блузка вновь прилипла к вспотевшей спине. Через двадцать минут быстрым шагом она зашла в пятиэтажный парк в конце квартала. На лбу выступил пот. «Могла бы и не ходить с душ и не переодеваться», – с недовольством подумала Вера.

Внутри парка было светло независимо от времени суток: с потолка свешивались лампы дневного света. Здание построили по принципу наземного паркинга, только вместо мест для машин на зеленом газоне были размечены ячейки под людей площадью два на три метра. На каждой был порядковый номер в виде светящейся голограммы со стороны прохода, одна береза, какой-то цветущий куст и, если вдруг кто-то решил устроить пикник, отверстие в земле для пищевых отходов, которые по трубам между этажами поступали в мусорные хранилища в подвале.

Вера обошла стороной лифт и свернула налево. Каждая вторая ячейка была занята, в основном воспитанниками ПЭЦ. Они сидели небольшими группками в своих ячейках на пледах, которые взяли в пункте проката на втором этаже. Некоторые встречались с Верой взглядами, коротко кивали и тут же возвращались к активному обсуждению какой-то насущной темы. Вера обрадовалась, что ей хватило ума увести Аарона из столовой на террасу, иначе сейчас в центре сплетен находились бы они.

К большому удивлению Веры, Макс уже сидел в ячейке под номер тридцать семь, в конце первого этажа, справа от прохода, на пледе, прислонившись спиной к березе. Он согнул ноги в коленях и, подтянув их к груди, обхватил руками. Он выглядел опечаленным. Притормозив в проходе, Вера скинула балетки и босиком ступила на газон. Еще два шага, и она присела рядом с Максом, подогнув под себя ноги, и расправила юбку. Трава была генно-модифицированной и не могла окрасить белую ткань.

Макс хмуро уставился на Веру.

– Привет, – сказала она и выдавила улыбку, чувствуя себя неуютно под его взглядом.

– Привет.

Молчание. Вера понимала, что должна что-то сказать, но ничего толкового не приходило на ум. Стоит ли ей начинать первой оправдываться или…

– Как прошла экскурсия? – спросил Макс, прерывая ее мысли.

Понятно. Он не собирается ходить вокруг да около. Но в этом было кое-что положительное. Вера мысленно переиначила старую пословицу «Чем быстрее начнешь ругаться, тем быстрее помиришься» и сказала:

– Хорошо. – Она беззаботно пожала плечами, намекая – ничего особенного не случилось, а вся эта экскурсия – чепуха. – Я показала, где находятся столовая, детское отделение и терраса.

– И все? – прищурился Макс.

– Да.

– И для этого ему нужна была ты? – недоверчиво спросил Макс. – В ПЭЦ четыре десятка преподавателей и воспитателей, а он захотел тебя в экскурсоводы, чтобы посмотреть столовую, детское отделение и террасу?

Это действительно выглядело неправдоподобно. Во рту у Веры пересохло, но она решила не подавать виду. Поэтому вновь пожала плечами и привела аргумент, который использовал Аарон в своей речи в главном зале:

– Он же сам сказал, что ценит мнение воспитанников.

Макс задвигал нижней челюстью из стороны в сторону, отчего его зубы заскрипели. Вера видела, что ему сложно поверить в ее слова.

– Макс, ничего же не произошло, я всего лишь… – начала она, но договорить не успела.

– Ничего? – взвился он, приподнимая брови. – Я совершенно случайно узнаю, что у тебя были проблемы на границе, а ты про это даже словом не обмолвилась. Как думаешь, как я себя при этом чувствую?

– Ну-у-у, – протянула Вера. – Я просто не хотела тебя беспокоить перед последним экзаменом.

– Спасибо тебе, конечно, за заботу, но ты моя девушка. Я всегда беспокоюсь о тебе. И разве я не заслужил правды?

Вера пристыженно понурила голову. Он был прав.

– Я не со зла. Думала, что так будет лучше, – попыталась оправдаться она.

– Кому лучше? – возмутился Макс.

– Тебе. Кому же еще? – Вера вскинула на него взгляд. – Я не хотела, чтобы перед микробиологией твои мысли витали где-то еще.

– Хм, – выдохнул Макс и скрестил руки на груди. – А что вообще случилось-то во время поездки?

– В роддоме у меня разбился коммуникатор, а Аарон помог пройти через пропускной пункт.

– Это ты мне уже сказала. А где были гвардейцы?

– Они-то и не хотели подпускать меня к сканеру, – пояснила Вера.

– Почему?

– Они не поверили мне, что я из первого округа.

– С чего бы это? По тебе сразу видно, откуда ты. Юбочка, блузка. А самое главное, их цвет – белый. В зоне такого не бывает.

– У меня была испачкана одежда. Ты даже не представляешь себе, на кого я была похожа. Растрепанные волосы, вместо блузки – медицинская сорочка. Юбка в непонятных пятнах. Вряд ли в этот момент на мне было хоть что-то относительно белое.

– Брехня. У тебя на лбу написано, что ты воспитанница ПЭЦ.

– В тот момент мой лоб был перепачкан грязью, и гвардейцы, видимо, не смогли прочитать с него, – с долей сарказма ответила Вера. Она знала, что ей не нужно проявлять недовольство, но с каждым комментарием Макса, в котором сквозило недоверие, она все больше закипала.

– Гвардейцы не поведут себя так халатно, – отмахнулся Макс.

Вера еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Это она, а не он, стояла напротив безмозглых верзил.

– Но так все и было, – возразила Вера. – Я умоляла их пропустить, а они ни в какую. И все из-за моего внешнего вида. Он показался им недостаточно, как бы это сказать, подобающим.

– Ты в зоне что-нибудь ела? Пила? Уверен на сто процентов, что нет. Вера, у тебя на этой жаре все смешалось в голове. Гвардейцы – наши защитники.

Так думала и сама Вера, пока не столкнулась с обратным. Но если Макс не верит даже в такую малость, как он сможет поверить в то, что один из гвардейцев навел на нее бластер? Или еще хуже – что они убили женщину в роддоме?

Повисла тягостная пауза.

– Почему вмешался… новый заместитель директора? – наконец спросил Макс.

– Я отскочила от гвардейцев, поскользнулась и угодила под его машину.

– Есть какие-то синяки? Ушибы? Ты поэтому такая странная последние дни?

Вера открыла рот: вот тот момент, когда она должна ему признаться в самом важном – что у нее за ночь выросла новая кожа, – но Макс ее опередил.

– Так вот для чего была нужна эта экскурсия, – хмыкнул он. – Аарон уговаривал тебя не заявлять на него?

– Что? – опешила Вера. – Нет, ничего подобного…

Лицо Макса скривилось в недоброй усмешке.

– Он спрашивал о твоем самочувствии?

– Конечно.

Макс предупреждающе поднял указательный палец.

– Все понятно. Вера, держись от него подальше.

Вера моргнула и уставилась на Макса. Он напрягся и вытянулся, как струна. Зрачки расширились. Лицо стало смертельно бледным. Неужели Макс был на грани нового приступа?

План убедить его не придавать значения произошедшему явно полетел коту под хвост. Вера была абсолютно уверена, что экскурсия никак не связана с аварией, но Макс, по-видимому, решил иначе. Наверно, к этому разговору лучше вернуться после выпускного, а еще лучше – после инициации, когда его здоровью не будет ничего угрожать.

Вера положила ладонь ему на грудь.

– Хорошо, – прошептала она и ощутила, как бешеное сердцебиение под ее ладонью потихоньку замедляется.

Когда они шли обратно к выходу, то не держались за руки. Каждый из них погрузился в свои мысли. Вера не могла сказать, о чем именно думает Макс, но выглядел он уязвленным. Она чувствовала растерянность, ведь вместо примирения они, кажется, еще больше отдалились друг от друга. Она вдруг с горечью осознала, что Макс не захотел ее услышать точно так же, как и после экзамена по микробиологии. Он проигнорировал ее аргументы, будто они не имели никакой ценности.

По пути в ПЭЦ Вера получила от Тани сообщение, что они с Идой запаслись едой на ужин и ждут Веру у Тани.

Прощание перед Таниной комнатой вышло неловким. Макс еще заметно злился, судя по сжатым кулакам, и смотрел исподлобья. Вера едва сдерживалась, чтобы не отвести взгляд.

Вечером того же дня она лежала на животе на Таниной кровати, не в силах пошевелиться. Голову она повернула набок, щека покоилась на соединенных руках.

Все спальни воспитанников ПЭЦ выглядели одинаково: стерильное помещение с минимумом мебели. Но если Вера аккуратно хранила свои вещи в шкафу, Таня, видимо, про наличие шкафа в комнате не догадывалась. На каждом свободном сантиметре лежала какая-нибудь кофточка или носочек.

Ида сидела на стуле, она положила ноги на кровать и соприкасалась с Вериными ступнями. Таня забралась на стол и смотрела из окна на склад биоотходов. Было десять часов вечера, но в здании напротив все еще горел свет.

– Как бы я хотела жить рядом с настоящим парком, – мечтательно сказала Таня. – Где трава пахнет травой. Где слышен щебет живых птиц, а не аудиозапись каких-то давно вымерших пернатых.

Ида выгнула бровь.

– Ты хочешь построить машину времени и отправиться в прошлое? – с неприкрытым сарказмом спросила она.

Таня скривилась и сделала движение, будто бы что-то кидает в подругу. И хотя в руке у нее ничего не было, Ида быстро отклонилась в сторону и засмеялась.

Вера улыбнулась. Они с подругами подтрунивали друг над другом, но никогда не делали этого, чтобы на самом деле обидеть. Ида провоцировала чаще остальных, она не боялась задавать прямолинейные вопросы. Иногда это действовало на нервы, но благодаря этому Вера гораздо лучше понимала саму себя. Вот как два часа назад, когда она в подробностях пересказывала события второй половины дня, спешно поедая ужин, захваченный Таней. Вера ожидала, что девочки встанут на сторону Макса – все-таки его они знали дольше, – ведь тогда она убедится: дело не в ревности, которую он, несомненно, испытывал к Аарону, а в здравом смысле. Но подруги ни в чем ее не убеждали, а наоборот, искренне интересовались и бомбардировали бесчисленными вопросами: а что Аарон сказал, а как он посмотрел, а что он ответил, а как ты отреагировала? Вера едва успевала переводить дыхание.

– Мне он нравится, – подвела итог Ида. – И дело тут не в высоких скулах или невероятно зеленых глазах, а в том, как он с тобой говорил в зале.

Вера с недоумением уставилась на подругу.

– В смысле?

– Он вроде как начальник, мог бы приказать тебе провести для него экскурсию, а он попросил.

– И с нами он был очень вежливым, – добавила Таня.

– Точно, – согласилась Вера.

– И классной руководительнице дал отпор, – напомнила Ида. – За это ему вообще памятник поставить надо.

Вера хихикнула. Главное, чтобы скульптор горбинку на носу не забыл.

С наступлением комендантского часа они с Идой покинули Танину комнату и разошлись по своим спальням.

Сегодня сон пришел быстро, но был неспокойным. Ей снилось красное море. Вера тонула. Промокшая медицинская сорочка клеилась к коже. В очередной раз окунувшись с головой и открыв рот в попытке сделать вдох, Вера поперхнулась водой. И поняла, что это кровь.

Утром она решила, что сегодня вернет Аарону папку из роддома с документами на детей и, как и обещала Максу, будет впредь держаться от него подальше. Он занимал слишком много ее времени и мыслей, тогда как ей нужно было разобраться со своим ДНК и попытаться найти Сати. Она высматривала Аарона в столовой во время завтрака, надеялась обнаружить его в детском отделении до обеда, даже спускалась на этаж воспитателей перед ужином только для того, чтобы оказаться перед закрытой дверью в бывшую комнату Сати. Весь день она искала его, но так и не нашла. И только нетерпение, которое она ощутила в пятницу за завтраком, подсказало, что дело не только в чертовых документах.

Она ждала Аарона.

Где же его носило?

Вера нервно дергала ногой и крутила в пальцах батончик, от которого даже не откусила. Аппетита не было, и причина крылась не в светло-сером цвете злаковой массы. Вера не понимала, почему отсутствие Аарона занимало ее настолько сильно, что вчера она даже забыла зайти в библиотеку и вновь попытаться дешифровывать свою ДНК.

– В чем он провинился? – раздался веселый голос Тани из-за спины.

Вера вскинула голову. Таня в одной руке держала пакетик с соком, а второй рукой отодвигала для себя стул.

– Кто – он? – Вера непонимающе нахмурилась.

– Завтрак твой. Зачем ты так с несчастной едой?

Вера опустила глаза и заметила горстку крошек на столе. Треть батончика разломалась. Если она не съест это сама, то это достанется кому-то в зоне, и этот кто-то будет благодарен. Каждой крошке найдут применение. Вера испытала отвращение к себе, потому что так беззаботно относилась к продуктам и к самой системе, в которой, несмотря на миллионы гениальных людей, никто так и не смог решить продовольственную проблему.

– Что случилось? – Таня прищурилась, заняв место слева от Веры.

– Ничего, – буркнула Вера. Взглянула на свой коммуникатор и убедилась в сотый раз, что он работает без сбоев, но никаких объявлений от Аарона не было.

«Он как сквозь землю провалился», – с раздражением подумала Вера. А может, это только она была в неведении относительно его места пребывания? Ее так и подмывало написать или позвонить ему самой, но это почему-то казалось жалким, будто подтверждало, что она не могла думать ни о чем другом. И хотя это так и было, признаваться в этом Аарону она не собиралась. Поэтому спросила Таню:

– Ты новых сообщений не получала?

– Я – нет, но Ида получила час назад. Там все подробно объяснено. – Таня проткнула трубочкой пакетик и принялась жадно пить.

– Ида? Почему именно она? – не поняла Вера. Вроде бы Аарон не успел с ней подружиться. Если уж ему нужно кому-то отправить сообщение, то Вере.

Высосав пакетик до самой последней капли, Таня нажала на экран своего коммуникатора.

– Вот тут новый код от двери и время, когда Лель нас ждет.

– Лель? – опешила Вера.

Лель окончила ПЭЦ в прошлом году. Ее смертное имя – София – она отвергла в день инициации. Но, в отличие от большинства воспитанников, продолжала поддерживать с ними связь даже после выпускного. Однако делала она это не из-за дружеских побуждений, а из желания покрасоваться. Раз в месяц она приглашала их к себе домой, где играла роль радушной хозяйки. Только угощала она не вкусными блюдами, а рассказами о высокопоставленных Вечных, которым сделала очередную липосакцию или изменила цвет глаз. После выпускного Лель распределили в одну из клиник пластической хирургии первого округа. Вера не могла понять, как подобная работа может служить на благо Вечности, хотя, по словам Лель, денег она приносила несметное количество. Веру не очень интересовали подробности операций, зато ей нравилось находиться рядом с Вечной из числа бывших выпускников. Вере казалось, что она уже принадлежит к лучшему из двух миров.

– Ну да, Лель, – сказала Таня, – она же нас пригласила. Помнишь? А потом пропала. Ида даже подумала, что она решила нас кинуть. Ты разве не поэтому злилась?

– Нет, – призналась Вера и отвела взгляд в сторону. Про Лель она напрочь забыла.

– От кого же ты ждешь сообщения? – спросила Таня.

Вера сглотнула, не зная, как скрыться от пристального взгляда подруги.

– От Аарона, – призналась она немного погодя. Щеки покраснели.

– О, – только и смогла сказать Таня.

Несколько минут они смотрели прямо перед собой. Наконец Таня неуверенно спросила:

– Так ты поедешь с нами? Или…

Она оборвала себя на полуслове, но Вера догадалась, что Таня хотела сказать. Или будешь ждать его? Нет уж, слоняться по ПЭЦ и высматривать Аарона она не собиралась.

Время, пока они сидели у Лель, тянулось так медленно, будто каждая секунда превращалась в час. Вера изнывала от скуки и с трудом концентрировалась на происходящем. После того как Лель в десятый раз провела их по своей крохотной квартирке, главным достоянием которой были ванная с зеркалом во всю стену и соседство с клиникой пластической хирургии, она принялась пересказывать операции, в которых ей посчастливилось принять участие. Иногда она начинала шептать, будто делилась государственными тайнами. Таня слушала с раскрытым ртом, содрогаясь от кровавых подробностей. Ида прикидывала, сколько нужно зарабатывать на хотя бы одно подобное превращение. Вера думала, что еще одна стычка с Максом и то приятнее, чем это бессмысленное времяпрепровождение. Она пообещала себе: если Лель снова пригласит их, непременно придумает убедительный предлог и откажется. Тем более что с каждой новой встречей внешность Лель становилось все более… Неживой и пугающей? Веки были подрезаны, чтобы увеличить глаза, мышцы лица точно онемели, а радужка стала разноцветной. Каким-то образом Лель умудрилась меньше чем через год после инициации выглядеть как двухсотлетние Вечные.

Вера чувствовала непреодолимое отвращение. Вместо того чтобы тратить деньги на операции, можно было помочь людям в зоне. «Ну или по крайней мере отремонтировать первый роддом», – подумала она. Вера представила, как с целой бригадой строителей появится в обветшалом здании и как поможет не только привести его в порядок, но и выгнать оттуда Радия. А уж в будущем, когда разбогатеет, может быть, и надежду даст людям, и веру. Если повезет.

После обеда, на который Лель щедро подала им постный бульон, открыто советуя всем троим скинуть килограммов по десять, а Тане и то больше, хозяйка принялась описывать, как на прошлой неделе они с главным хирургом пересаживали кожу одному из пациентов – сиреневую с блестками, выращенную специально для него в лаборатории. Полная трансплантация. Тридцать восемь часов. Замена кожи даже в ушных раковинах.

– Удивительно, что кожа прижилась, – заметила Таня. Эта тема ее восхищала, хоть и отталкивала.

– Все дело в работе гена… – начала Вера и замолчала, встретившись взглядом с Лель. Та поджала ярко-розовые губы, явно недовольная тем, что у нее украли вожделенное внимание публики. – Неважно.

Вера быстро встала с дивана и ретировалась в ванную комнату. Быстро восстанавливались не только Вечные, но и она сама. Что же с ней было не так? Точнее, что изменилось, когда она поехала в зону? Вера замерла напротив зеркала. Волосы стали заметно гуще, кожа лица ровнее, цвет карих глаз насыщеннее, но не более того. Коммуникатор на запястье завибрировал. Ожидая увидеть сообщение от Макса, спрашивающего, когда они вернутся от Лель, Вера нажала на экран и прочитала:

ААРОН: «Где тебя ждать?»

Она моргнула, не веря своим глазам.

ВЕРА: «Разве мы договаривались о встрече?»

Прошло четыре минуты. Она неотрывно смотрела на коммуникатор, но тот молчал. А что, если Аарон ошибся номером? Сердце бешено забилось. Вера спешно умылась ледяной водой и приложила холодные ладони к шее. Но вместо того, чтобы успокоиться, подумала о руках Аарона. Как он поддерживал ее по дороге к машине, а холод от его рук проникал под ее сорочку. Вдруг Вере стало непривычно жарко. Да что это с ней творится?

ААРОН: «Сегодня пятница».

Пятница? И что с того? И тут она наконец сообразила, что он имеет в виду. Против воли уголки ее губ приподнялись в улыбке. Вера посмотрела на свое отражение в зеркале. Улыбка была до смешного идиотской. Ей до ужаса понравилось, что Аарон вспомнил и про пятницу, и про их договор. И, самое главное, он наконец написал и предложил встретиться. В этот момент Вера рассердилась на саму себя, что все-таки пошла к Лель. Если бы она осталась в ПЭЦ, они с Аароном наверняка увиделись бы.

ВЕРА: «Я с девочками у знакомой».

Кончики пальцев кололо от напряжения. Очередной ответ, к счастью, не заставил себя ждать.

ААРОН: «У меня в машине есть три свободных места. Я готов подвезти вас до ПЭЦ».

Верино сердце забилось еще быстрее. Сначала от странного восторга, затем – от испуга. Как подруги отреагируют на поездку в компании Аарона? Нормально ли, что их подвозит сам заместитель директора? Стоит ли выйти на углу ПЭЦ, а не перед главным входом? В голове роился миллион вопросов, но занудный внутренний голос напомнил о данном Максу обещании держаться от Аарона подальше.

ВЕРА: «Таня и Ида хотели прогуляться».

ААРОН: «На улице плюс сорок пять градусов в тени. Уверен, что в машине вам будет комфортнее».

ВЕРА: «Мы не из сахара».

ААРОН: «Так говорят, когда речь идет про дождь. И вообще, сахар расплавится и станет леденцовым. Вы же обгорите и вряд ли станете сладкими карамельками».

Это было… неловко.

Но помимо этого… Ей действительно не терпелось его увидеть.

– Вера! – раздался голос Иды с другой стороны двери.

Вера вздрогнула всем телом.

– Ты там уснула, что ли?

– Нет, извини, уже выхожу.

Она уже взялась за дверную ручку, когда коммуникатор вновь завибрировал.

ААРОН: «Скинь мне адрес и время, когда вас забрать».

Вера уставилась на экран. Он собрался не просто заехать за ними, но еще и подстроиться под них, подождать, пока они наговорятся и соизволят подвезти себя в ПЭЦ?!

Она была готова выскочить сию же минуту, но захотят ли поехать подруги? Наслушались ли они сплетен? И самое главное – в какое время будет удобно самому Аарону?

Вера в нерешительности закусила губу. Сначала нужно поговорить с подругами.

Через час они стояли на улице в тени высотки, где жила Лель. Вера с едва скрываемым нетерпением переминалась с ноги на ногу. Ида закидывала ее вопросами:

– Объясни-ка мне еще раз, почему он предложил подбросить нас?

– Чтобы мы не обгорели на солнце, – опустив глаза, ответила Вера.

– Аха… Очень мило с его стороны. – Ида закивала.

– Он вообще очень милый. И очень красивый, – добавила Таня.

– Это тут совсем ни при чем, – возразила Вера.

– Что он милый? Или что он красивый? – Ида вопросительно подняла брови.

– Второе, – поспешила ответить Вера.

Его внешность не имела никакого отношения к ее желанию поехать с ним в ПЭЦ. Или имела? Вера на секунду прикрыла глаза и тут же представила его профиль: чувственный изгиб губ, нос с небольшой горбинкой, высокие скулы… Ох, ну кого она обманывает?!

Таня захихикала. Вера распахнула глаза.

– Она сама поняла, что сказала ерунду, – заметила Ида.

Вера рассмеялась.

– Что правда, то правда, – призналась она.

Через минуту прямо перед ними притормозил серебряный электромобиль. Все четыре двери разом отползли в сторону и поднялись вверх. Аарон выбрался из салона и направился к подругам энергичной походкой. Сегодня он надел темно-зеленый костюм. На пиджаке в районе сердца сверкала та самая брошка в форме бесконечности. Она, наверно, была его любимой, ведь, судя по машине, одежде и чему-то совершенно неуловимому, он мог смело позволить себе что угодно.

– Ну и жара. Плюс сорок восемь в тени, невероятно, – вместо приветствия объявил он.

В июле между двумя и тремя часами дня температура иногда поднималась и выше, аж до пятидесяти пяти градусов. Второе столетие подряд экологи искали выход из сложившейся ситуации, но никакие электрические двигатели и проекты озеленения отвесных стен высоток не спасали от гигантских озоновых дыр и уничтоженной окружающей среды за пределами зоны. Каким многообразным и необъятным был мир в конце двадцать первого века и как мало от него осталось… Нет, Лина ошибается, дело не только в закончившихся природных ресурсах. Дело в людях, которые не смогли вовремя унять свою жадность.

– Спасибо, что приехали за нами, – краснея, сказала Таня Аарону.

– Всегда к вашим услугам. И давай на «ты», – совершенно беззаботно предложил он. – Забирайтесь в машину.

Пока Вера раздумывала, какое место ей полагается занять, чтобы никого не обидеть и не создать неверное впечатление, Таня с Идой уже забрались на заднее сиденье. Аарон указал Вере на место рядом с водительским. После секундного колебания она села и расслабилась, оказавшись в прохладе салона. Совершенно нормально, что одна из них села спереди. Машина-то не резиновая. Аарон дождался, пока Вера пристегнется, и только потом занял свое место. Двери закрылись, и Вера вздохнула полной грудью запах миндаля и цитрусовых. Если бы этот запах каким-то образом расфасовывали по флаконам и продавали, она купила бы себе парочку.

– Я бы отдала в такую жару все, лишь бы съесть мороженое, – обмахиваясь ладонью, сказала Таня. – Два года назад Сати сделала нам подарок и привезла мороженое в ПЭЦ. Сколько радости тогда было. И как вкусно…

– Мороженое? – удивился Аарон. – Ну, это не проблема. Только нужно сделать крюк.

– В смысле? – обескураженно спросила Таня, сидевшая позади Веры.

Они знали: мороженое могли себе позволить в первую очередь Вечные, потому что это требовало огромных затрат энергии на охлаждение.

– Купим вам мороженое, – отозвался Аарон как бы между делом. – А всем остальным воспитанникам закажем с доставкой на ужин. В мою машину на всех не влезет. Да и пока мы доедем, оно растает.