Текст книги "Звезды последний луч"

9

Лишь только осветился экран связи, Тускуб, словно давно ждал этого момента, повернулся к нему. Сегодняшнее заседание Высшего Совета привело его в бешенство. Конечно, в Совете остались безусловно надежные инженеры, но какие же это были бездарности! Что от того, что свое присутствие здесь каждый из них объяснял мнимой своей гениальностью? Освоившись и попривыкнув, они принялись без умолку разглагольствовать на заседаниях Совета, выдвигая проекты один нелепей другого. Безмерно поверив в свою исключительность, каждый из них слышал только себя. Такого Тускуб не ожидал. Он не мог провести через Совет ни одного решения, не сорвав голос и не затратив неимоверного количества нервной энергии. Противников своих, имейся таковые в Совете, он мог бы убедить, уговорить или, на худой конец, запугать. Этих же не пронять было ничем: до них невозможно было достучаться…

В очередной раз выведенный из себя неуправляемостью созданной им же самим говорильни, Тускуб со злобной радостью подумал, что несчастный, дерзнувший прервать заседание Высшего Совета, горько в этом раскается. Но на экране, прямой и надменный, появился Сын Неба. Тускуб впился пальцами в край стола.

Изображение было превосходным. Резкий свет бил в лицо землянина откуда-то снизу, за спиной струился тяжелыми складками занавес. Сын Неба сидел в старинном резном кресле, сделанном из ископаемого дерева бхо. В таких креслах когда-то сидели правители, и даже беловолосому гиганту оно не было мало. По всему чувствовалось, что Сын Неба уверен в себе и обосновался где-то прочно и надежно. Не наспех.

– Ты узнаешь меня, Тускуб? – разомкнул губы Сын Неба.

Голос его, низкий и сильный, заполнил помещение. От него начала позвякивать на столе металлическая чаша. Тускуб машинальным движением придержал ее. Сын Неба твердо выговаривал марсианские слова, но говорил чисто, и Тускуб ненужно подумал: «Аэлита хорошо справилась со своей задачей, хорошо обучила пришельцев языку. Даже слишком хорошо…»

– Ты видишь, – вновь заговорил Сын Неба, – меня нельзя убить. Твои люди много раз стреляли в меня, ты решил, что меня нет в живых, но я ожил. Я вновь пришел. Но пришел не к тебе, сейчас меня видят и слышат всюду, где есть туманные зеркала, на всей Туме.

Тускуб сидел, нервно кусая губы. Да, это был Сын Неба, и он был жив. В это верилось с трудом, ведь в ушах до сих пор слышался слабый отчетливый звук, с которым входили в это большое тело пули. Тускуб помнил, как безжизненно свалился гигант на каменную площадку и его белые волосы разметались по окрашенному кровью камню.

А Сын Неба в упор смотрел с экрана светлыми безжалостными глазами.

– Жители Тумы, к вам пришел я со звезды Талцетл! Увидел я ваши беды, и сердце мое преисполнилось горечи. И вот я здесь, народ Тумы, чтобы помочь тебе. Вы меня слышите? Передайте мои слова друг другу и знайте, что, желая помочь вам, я требую от вас того же…

Он помолчал и медленно, чуть шевеля губами, но внятно и потому угрожающе закончил:

– Тускуб, ты все понял? Нет у меня корысти и нет другого желания, кроме одного – помочь… Но оно велико, и я не позволю остановить себя. Это не удастся никому.

Сын Неба опустил веки и стал вдруг похож на каменного гиганта, тысячелетия сидящего у воды и наводящего суеверный страх на простолюдинов. Видимо, не один Тускуб заметил сходство. Ропот ужаса пробежал среди членов Совета. Кто-то привстал и уже бочком двинулся к выходу… Охвативший остальных страх немного отрезвил Тускуба.

– Назад! – взвизгнул он, давая выход ярости. – Всем сидеть на местах!

Все застыли. Тускуб вызвал узел связи. На погасшем было экране появилось взволнованное птичье личико дежурного техника.

– Видел? – мрачно спросил Тускуб. Техник потупился. Тускуб, тоскливо предчувствуя ответ, спросил: – Это правда, что на всех экранах, по всей Туме?..

– Да, господин, – смиренно ответил техник.

– А… как?

Техник помедлил, подбирая слова. Здесь, в профессиональной сфере, он чувствовал себя уверенней. Даже Тускуба почти перестал бояться.

– Не знаю, господин. Мы проверили – Сын Неба действительно был на всех экранах. Теоретически это можно сделать. Отсюда, – он обвел рукой помещение, заставленное аппаратурой. – А как это сделал Сын Неба… – он беспомощно пожал плечами.

– Вы уже, конечно, сами определили, откуда соединялись?

Тускуб намеренно не сказал: «Сын Неба». Не хотел он ни произносить этого имени, ни слышать его.

В глазах техника плеснулся страх:

– Не знаю, господин… Аппараты показывают, что связь была со Старым городом, но ведь там…

Тускуб резким движением выключил зеркало. Он и без техника знал, что в Старом городе уже пять веков нет ничего, кроме развалин. Еще несколько минут Тускуб просидел, нахохлившись, как снежная птица умххе, потом резко встал – веером разлетелась черная накидка – и вышел, хлопнув серебряной дверью.

Члены Совета так и остались сидеть, украдкой поглядывая друг на друга. Им хотелось поскорее уйти, убежать отсюда домой, закрыться и никого не принимать. Оставаться было страшно. Уйти тоже страшно. Они не могли ни на что решиться.

10

Похоже, все дни здесь стояли безоблачные – дождей, скорее всего, здесь не бывало. Но третий день пребывания на Марсе ознаменовался появлением маленьких полупрозрачных облачков. Лось, чисто выбритый и нервно веселый, поднял к ним лицо. Облака плавали в фиолетовом небе, неожиданно белые. От них повеяло земными могучими грядами, хребтами, монбланами облаков. Запахло сыростью и грибным дождем… Лось сладко зажмурился, тряхнул головой и поглядел на Ивана. Тот шагал впереди, длинноногий и подтянутый. Лось чуть с завистью сказал:

– Вы, Иван Николаевич, словно родились здесь, на Марсе Иван рассмеялся в ответ и оттолкнул ногой не в меру любопытного рыжего паука ростом с курицу. Паук опрометью кинулся в траву и затаился там, испуганно посверкивая глазами и обиженно чирикая. Глаза у него были большие, как у коровы, и задумчивые Он часто моргал, приспуская коричневые морщинистые веки. Этот его пристальный взгляд поначалу смущал Ивана. Но пауки на поверку оказались Травоядными, и Иван посмеивался над Лосем, который, встретившись с пауком взглядом, бледнел от омерзения и непроизвольно хватался за пистолет.

За неполных два дня они отмахали более ста пятидесяти верст. Несмотря на малую тяжесть и избыток кислорода, давала себя знать усталость. Лось шел, перемогая себя. Иван устал не меньше, но не показывал виду. Они гнали себя вперед и вперед. Конечно, можно было бы добраться до ближнего поселка и разжиться там если не летучим кораблем, то хотя бы летающими седлами, но они решили идти пешком. Иван уверен был, что Тускуб станет контролировать все воздушные средства транспорта, а мысль о наземном передвижении пришельцев ему и в голову не придет – у марсиан не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего дороги. Так что пусть Тускуб помучается неизвестностью, поразмыслит, куда девались и что теперь предпримут Сыны Неба.

Кустарник и редкие деревья, в беспорядке росшие там и сям, постепенно перешли в ухоженный парк. Иван понял, что до загородного дома Тускуба подать рукой Лось, у которого с этим парком связывались самые дорогие и горькие воспоминания, замкнулся; лицо его побледнело.

– Мстислав Сергеевич, давайте остановимся – пора, – негромко сказал Иван.

Они остановились и присели под одиноким корявым деревом с фиолетовым стволом и бурыми расплывшимися шишками вместо листьев.

Иван вынул из сумки маленькую, умещавшуюся на ладони радиостанцию. С тоненького прутика ее антенны сорвался и унесся в пески невидимый импульс. Там, в брошенном доме, ожила вторая такая радиостанция, подключенная к полуразобранному Иваном туманному зеркалу. Иван молча протянул рацию Лосю. Тот медленно произнес несколько фраз. В ответ что-то тонко прощебетали. Лось прикрыл рацию ладонью, повернулся к Ивану:

– Тускуб здесь, у себя. Сейчас техник соединит с ним…

Из аппарата послышался встревоженный металлический голос. Лось холодно заговорил:

– Тускуб, ты узнаешь меня? Я иду к тебе как гость. Если захочешь встретить, выходи из дома. Сейчас. Я близко.

Он резко выключил радиостанцию, вернул ее Ивану. Тот усмехнулся, представив себе Тускуба, озадаченно стоящего перед пустым экраном, изображение на котором так и не появилось, хотя из бархатной глубины только что доносился жутковатый низкий голос Сына Неба.

Лось поднялся и лихорадочно заторопился. Иван внимательно на него посмотрел, Лось с трудом выдавил в ответ улыбку. Иван быстро и убеждающе проговорил:

– Мстислав Сергеевич, только договорились – на рожон не лезть! Заметите что-нибудь подозрительное – бегите! Безо всякой там стыдливости. Они в нас не попадут, у них скорость реакции ниже нашей раза в три…

За себя Иван не очень-то боялся – был уверен в себе и потому решил, случись что, отвлечь внимание на себя, чтобы Лось успел уйти. Да и вообще должен сработать эффект внезапности, ведь не ждал же Тускуб, что они появятся здесь. А уж если сразу не пристрелят – потом не рискнут. По крайней мере, в первое время…

Навстречу вывернулась, подскочила под ноги дорожка, повела услужливо к дому. Гуще стали заросли – уже не заросли, а насаждения, в их буйстве угадывалась продуманность. Лось шел уверенно, не задерживаясь на поворотах. Иван держался плечо в плечо с ним, чтобы успеть – в случае чего. Оранжевый песок, устилавший дорожку, скрипел под ногами, как снег в морозный день.

Дом открылся неожиданно. На крыльце, в окружении челяди, стоял Тускуб. Длинное холеное лицо его, как всегда, было бесстрастно.

11

Иван проснулся рано. Он спал крепко, сны его были приятны. Проснувшись, сразу вспомнил, где находится, и потянулся, с удовольствием ощущая свое тело. Лося уже не было. На его кровати лежало откинутое покрывало. Иван сел, припоминая – не слышал ли что-нибудь сквозь сон? Нет, ночью все было спокойно, и в душе не было тревоги.

Он хорошенько размялся и прошел в ванну. Это он по привычке так назвал – ванна. Прозрачная до голубоватости вода заполняла облицованный белоснежным мрамором бассейн. Разбираться в подводящих трубах Иван не стал и выкупался прямо в ледяной – видимо, текущей с гор – воде. Кожа после растирания горела. В узкие окна сочился мягкий утренний свет. С той стороны, с улицы, к стеклам льнул молочный туман. Дом еще спал Лось все не шел, и Иван, после недолгого блуждания по коридорам, выбрался наружу.

Туман редел. Перепутанными волокнистыми прядями он отрывался от земли, открывая взгляду потемневший песок дорожек, траву в росе. Туман был тонок. Вверху сквозь него просматривались темные вершины деревьев и небо. Небо уже посветлело – солнце давно взошло, просто сюда, в котловину меж гор, его лучи пока не дотянулись. Воздух был свеж, влажен и напоен запахами. Запахи были незнакомы, но казались приятными. Первые утренние звуки далеко неслись окрест, выдавая присутствие жилья и людей. Вот хлопнула дверь, послышались голоса. Негромкие и высокие, они могли принадлежать кому угодно, но Иван подумал, что это марсианки. В тумане зазвякало что-то пустое, металлическое – ни дать, ни взять, женщины с подойниками пошли доить коров, или как тут их называют…

Иван мягко спрыгнул с крыльца и пошел по тропинке. Тропинка, петляя, обогнула развалины стены циклопической каменной кладки. Иван вскользь подумал, что все, свидетельствующее о прошлом Марса, носит явный грубовато-мощный характер. Словно жили тут несколько веков назад титаны, развлекавшиеся игрой с природным камнем, резавшие и дробившие его, как хотели В сером, не дающем теней свете трава по краям тропинки казалась зеленой, совсем как на Земле Синеватый оттенок ее не бросался в глаза. Песок на тропинке отсырел и был плотен, как прикатанный. Идти было легко. Дорожка описала полукруг и упала вниз, к озеру. Иван спустился к самой воде, сел на камень. Влажный, он оказался неожиданно теплым, словно сохранил вчерашнее тепло. Вода была как стекло. Она слабо отсвечивала. В ней ничего не отражалось, потому что туман, приподнявшись, так и висел над ней. Местами по воде шли разбегающиеся круги – будто рыба тыкалась лениво носом в утреннее мерцающее зеркало. Круги эти вписывались в общую картину, придавали ей сонную мечтательную законченность.

Мглистые слои тумана не спеша перемещались, перепутывались и неприметно для глаза поднимались вверх. Справа открылась излучина берега. Плакучие деревья свесили листья. Отражения их в светлой воде были черны, как ночь. Каменная лестница широкими ступенями спускалась к озеру. Отсюда хорошо были видны гигантские статуи, сидящие по бокам ее Головы их скрывались пока в тумане, и разглядеть выражение каменных лиц было невозможно.

У Ивана захватило дух. Гулко застучало сердце, отдаваясь в ушах током крови. Вот сейчас неслышно спустится по замшелым ступеням, подойдет к воде тоненькая женская фигурка, облитая черным длинным платьем, в трогательном остром колпачке. Навалится худеньким плечиком на подножие статуи, поднимет голову – и распахнутся доверчиво огромные печальные ждущие глаза.

Иван чуть не вскрикнул, когда сквозь белесый полог тумана неясно просветилось вдруг темное пятно. Кто-то спускался вниз, неслышно ступая на шершавый камень, замирая на каждой ступени. Иван облегченно и разочарованно узнал Лось! Инженер остановился, провел рукой по влажному каменному колену сидящего Магацитла. Холодом, тоской, и болью потери повеяло на Ивана – и он беззвучно поднялся и быстро пошел вверх.

Нервы Лося, взвинченные нескончаемым ожиданием, были натянуты, как струна. Он уловил чуть слышный шорох и поднял глаза от тяжелого, словно ртутного, озера Кто-то уходил вверх по откосу, теряясь в туманной дымке. Контуры фигуры казались большими, это мог быть только Иван. Или просто утренняя атмосферная рефракция увеличивает размеры предметов – и он, Лось, спугнул марсианина, рано вставшего и на берегу озера думающего свою марсианскую думу…

Двое раболепствующих слуг привели под руки старого, похожего на маленькую сморщенную обезьянку, марсианина. Он долго молчал, сидя напротив Ивана. Иван недоумевал, потом ему стало смешно. Наконец старик резко вскинул голову и гортанным, совсем не старческим голосом выкрикнул что-то. Глаза его засверкали и, казалось, приблизились вплотную, Иван почувствовал нарастающие слабость и оцепенение. Инстинктивно он взбунтовался, но справиться с чужой парализующей волей оказалось не так-то легко. С трудом Иван превозмог себя. Заслонившие мир глаза отодвинулись, уменьшились до нормальных размеров. Они опять принадлежали ветхому существу в кресле напротив Иван не отвел взгляда: нет, нас так просто не возьмешь!

Вот когда он пожалел, что не занимался по-настоящему аутотренингом. Так, отбывал повинность на первых курсах университета. Физкультуре и то отдавал больше предпочтения…

Старичок-марсианин заговорил. Голосок его казался недовольным. Жестами он потребовал, чтобы Иван поплотнее сел в кресле, откинулся на спинку и расслабился: Иван и не заметил, что сидит, выпрямив спину и напрягшись.

Изрезанная морщинами темная физиономия старика была тем не менее симпатичной. Симпатичным показалось Ивану и то раздражение, с которым он ругался по-марсиански, сухонькими ручонками показывая, что надлежит делать «Гипноз? – подумал Иван – Ну и что? Что они могут сделать? Пристрелить или отравить можно и без этого. А чушь какую-нибудь внушить – это, пожалуй, кишка тонка…»

Он послушался и сел свободнее. Старик вытянул перед собой иссохшую коричневую руку. На мгновение Ивану показалось, что на ладони мерцает, крутится полупрозрачный призрачный шарик. «Галлюцинация», – сообразил Иван и тут же вспомнил, что такой же шарик видели и Лось с Гусевым в руке Аэлиты. Видимо, старик хочет учить его под гипнозом, когда восприимчивость мозга удесятеряется.

Старичок придвинулся ближе. На ладони его вновь засверкал, засветился туманный шарик, запульсировал в такт словам чужого языка… В оцепенении просидел Иван более двух часов. Затем медленно стал возвращаться в окружающее и услышал странные, но уже понятные слова:

– Ты устал, чужеземец. Иди, спи…

12

С Тускубом у них наладилось «сосуществование», как выразился Иван. Словцо понравилось Лосю. И действительно, они пользовались свободой. Жили они все здесь же, в загородном доме, но ежедневно летали в город. Иван ожидал увидеть в Соацере развалины – в памяти жило воспоминание о взрывах в рабочих кварталах, о стрельбе и смертях. Но за несколько лет, что прошли с того времени, все успели убрать Иван с невольным уважением подумал об организаторских способностях марсиан.

Тускуб, по видимости, махнул на них рукой. Конечно, в это не верили ни Лось, ни Иван, который хоть и не видел своими глазами всего, что здесь происходило, но зато знал по книге кое-что из того, что не было известно Лосю. Тускуб избегал их, ссылаясь на занятость, и они не настаивали на встречах с ним. День они проводили в делах. Лось работал с учеными, посещал заводы и институты, и его блокноты с записями заполнялись черновым материалом. Иван, удовлетворив первое любопытство, занимался теперь в библиотеке. Он всерьез взялся за историю Тумы, пытаясь раскрыть загадку невероятной – более полутора тысяч лет – стабильности марсианского общества. Жизнь здесь, на Туме, была не из лучших, хотя суровая ее обнаженность, которую Иван вынес еще из детского первого впечатления от полета Лося и Гусева, исчезла. Необычные и яркие детали заслонили сумрачную безысходность существования простых марсиан. Кроме того, жизнь есть жизнь, и марсиане не только страдали, боролись и гибли, но и смеялись, радовались и печалились, любили и ненавидели, словом – жили. И за этими деревьями Ивану было уже не видно леса. Его, лес, приходилось теперь искать в крохах истины, рассыпанных по страницам Книг.

С некоторых пор Иван стал замечать, что за ним кто-то пристально следит. Брошенный из толпы взгляд, чуть заметный кивок головы, попытка протиснуться поближе – все говорило о том, что с ним пытаются установить контакт. Но эти люди (Иван и не заметил, как стал называть марсиан людьми) скрывались прежде, чем ему удавалось с ними заговорить. Или – прежде, чем с ними удалось бы заговорить «телохранителям» Ивана, молодчикам со скучающими лицами и ленивой походкой вышибал Простые марсиане боялись их, как огня.

В библиотеке Иван уже начал раскланиваться с завсегдатаями. Они с готовностью кивали ему и тут же утыкались в книги. На остреньких птичьих личиках были написаны необоримое любопытство и страх. Сын Неба был здесь и – клянусь Уллой Пастуха – целый час сидел рядом, рукой дотронуться можно! Но – опасно, братцы, опасно! Черная стража за всеми следит!..

Иван начал перекладывать стопку приготовленных на сегодня книг и вдруг замер, вот оно! На обложке одной из них аккуратными иероглифами было выведено: «Вас ждут в хранилище книг. Ваши друзья». На свету надпись поблекла и на глазах исчезла: «Да, это не шутки, – подумал Иван, медленно оглядывая зал. – Эти самые друзья дело знают. Интересно, кто здесь от подпольщиков?» Встретившись взглядом с девушкой, заменившей несколько дней назад чопорную и кудрявую, как спаниель, старушку, Иван безошибочно решил: она!

Новая библиотекарша была молода, высока, по марсианским понятиям, – почти по грудь Ивану – и смугла земным персиковым загаром. Скорее всего, она не укладывалась в марсианские каноны красоты, Ивану трудно было пока об этом судить, но смотреть на нее было приятно. И держалась она хорошо. Если и приседала в полупоклоне, то видно было, что делает это не из раболепия, а из вежливости и уважения. Вот только взгляда ее темно-серых глаз Ивану перехватить ни разу не удалось.

А сейчас Иван поймал на себе этот взгляд – он был спокоен и пристален. Громадные, в пол-лица, глаза, окруженные длинными загнутыми ресницами, не дрогнули, не метнулись в сторону, и Иван загляделся в них. Это продолжалось мгновение. Она прикрыла глаза ресницами, повернулась и пошла, независимым движением сунув руки в карманы форменного лилового халатика. Плечи ее при этом вздернулись, приобретя юношескую угловатость. Халат натянулся, обрисовав фигурку, – нет, угловатой она вовсе не была. Иван с удовольствием проводил ее взглядом.

Девушка подошла к двери в глубине помещения, приостановилась и еще раз стрельнула в Ивана глазами. Кокетства в ее взгляде не было. Это был спокойный, деловой и чуть вопросительный взгляд – понял ли он? Иван понял. Он знал, что книгохранилище находится где-то там, за этой дверью. Именно оттуда приносили книги.

Девушка исчезла. Иван выждал минуту, затем отложил книгу и мягким кошачьим движением встал. Телохранители насторожились «Вот еще забота на мою голову!» – с досадой подумал о них Иван.

Он прошел к столику. Окна с цветными витражами бросали на него радужные блики. От них, а также оттого, что момент, которого он так ждал, наконец пришел, Ивану стало весело. Уверенно обогнув столик, он шагнул в дверцу. Протискиваться пришлось боком, пригнув голову и по диагонали вдвигая в проем плечи. На секунду охватило ощущение игрушечности окружающего. «Городок в табакерке», – усмехнулся Иван. Прикрывая дверь, он успел заметить, что оба телохранителя с тупо-озабоченным видом спешат за ним. Это не омрачило приподнятого настроения, только заставило задержаться за дверью, поджидая.

Дверь приоткрылась. Просунулась голова одного из молодчиков, безотлучно сопровождавших Ивана все эти дни и успевших порядком ему надоесть. Он увидел Ивана, но осознать ничего не успел. Могучая длань сгребла его за загривок, перетянула через порог и поставила пред ликом Сына Неба. Дверь Иван вновь прикрыл и придержал на всякий случай коленом. Стоявший перед ним соглядатай совсем ошалел. Закатывая в ужасе глаза, он бормотнул что-то и сунул руку в карман. Иван молниеносно перехватил ее и вывернул из кармана, не взирая на отчаянное сопротивление. В руке был зажат тускло поблескивающий металлический предмет, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять – оружие.

– Дура, ведь выстрелил бы! – укоризненно сказал по-русски Иван.

Он забрал эту штуку и положил в карман, а пленника встряхнул для порядка, погрозив ему пальцем. Он не знал, насколько общепринят этот жест, но марсианин отлично его понял.

Лишь после этого Иван отпустил дверь, которая уже сотрясалась под натиском второго охранника. Тот влетел в коридор головой вперед и расквасил бы себе нос, не подхвати его Иван прямо на лету. Держа, как поймал, за одежду на спине, Иван одной рукой поднял его на уровень лица, неодобрительно прогудел по-марсиански:

– Хоро-ош…

Марсианин закопошился, пытаясь встать. Это никак не удавалось – ноги его болтались в полуметре от пола. Иван свободной рукой молча похлопал его по карману и красноречиво протянул ее ладонью вверх. Тот безропотно достал оружие и вложил в руку. «Сговорчивый попался», – усмехнулся Иван, сунул пистолет в карман, подхватил за шиворот первого марсианина и озабоченно огляделся. Перед ним тянулся довольно широкий суставчатый коридор. Вдоль стены стояли металлические, под самый потолок, шкафы с книгами. Иван плечом качнул один из них. Шкаф оказался неожиданно тяжелым, но к полу прикреплен не был.

Иван шел по коридору, незадачливые охранники покачивались, как куклы перед ним, не издавая ни звука. От них требовалось избавиться на некоторое время – не мог же он привести их с собой на встречу с подпольщиками. Дойдя до поворота, Иван поставил своих стражей в угол и неожиданным движением придвинул ближайший шкаф. Марсиане тонко пискнули и ринулись наружу – им показалось, что ужасный Магацитл решил раздавить их этим железным ящиком. Шкаф почти отгородил их от мира. Бесцеремонно запихнув марсиан обратно в закуток, Иван задвинул оставшуюся щель вторым шкафом и удовлетворенно оглядел содеянное. За шкафом слышались возня и пыхтение, но сами шкафы даже не шелохнулись. Усмехнувшись, Иван двинулся дальше по коридору.