Текст книги "Последний из Драконьих Владык"

Боб с сердитым видом поднялся на ноги.

– Паскуда был твой Кадрас и встретил поганую смерть! Простите, господа. Схожу отолью. Проклятое вино так и просится наружу. Чую, отец не ошибся. Все как он сказал – сдохну однажды под забором, лежа в собственной блевотине. Вино погубит, а не оно, так джин. Если прежде не получу пулю в живот, конечно.

Солдат чертыхнулся себе под нос и скрылся в темноте. У костра воцарилось неловкое молчание. Астрид и Делвин сидели совсем рядом, едва не касаясь друг друга плечами, переглядывались и думали явно не о волшебстве. «Не иначе, тоже хотят улизнуть, только совсем по другой нужде». Четверо солдат, расположившиеся чуть поодаль, болтали о своем, не проявляя никакого интереса к колдовству, и резались в карты. Лоттерс скучал и грустил, Луис тоже. Его пальцы лежали на грифе мандолы, поглаживая мореное дерево.

И только по виду Марты нельзя было ничего понять. На точеном лице девушки застыло безразличное, отрешенное выражение. Однако ее подбородок был слегка опущен, а уголки рта чуточку сжаты. «Расстраивается, что не владеет магией? Наверное. Но этот сомнительный дар в самом деле выпадает случайно, и ничего не поделаешь, если его нет. Зато можно стать прекрасным стрелком и наделать дырок во лбу даже самым ловким волшебникам. Тоже дар в своем роде».

Патрик собрался было сказать Марте что-то ободряющее, когда ночь вдруг прорезал душераздирающий крик. Солдаты побросали карты, вскочили, выхватывая лежащие рядом сабли и оглядываясь по сторонам. Делвин поднялся одним стремительным движением, и палаш сам собой оказался в его руке. Астрид схватилась за край плаща капитана Дирхейла. Марта потянулась за пистолетом, Луис бросил мандолу.

Кричали неподалеку, шагах в двадцати – вот только темень стояла такая, что ничего нельзя было различить. Патрик вдруг понял – резко, внезапно, – что звезды, до того по-летнему ясные, больше не горят. Они погасли, бесследно пропали с неба – все как одна. Луна, что поднялась полчаса назад над восточным склоном, также сгинула. За пределами круга света, отбрасываемого костром, воцарился мрак настолько плотный, что казалось, в него легко можно упереться лбом. Он ворочался, живой и жадный, будто зверь, который нацелился на добычу и готов к прыжку. Пламя костра взвилось и злобно зашипело. Искры огня полетели на одеяло. Лоттерс и Луис кинулись их затаптывать.

Крик повторился, становясь еще громче. Кричал Боб Кренхилл. Кричал с таким ужасом, будто увидел саму смерть.

Глава двенадцатая

Делвин порывался кинуться за Косым Бобом, но Патрик остановил его, схватив за локоть.

– Оставайтесь с остальными! От вас там не будет никакой пользы.

– Я должен помочь своему человеку, что бы ему ни угрожало! – Капитан попытался вырваться, но Патрик держал крепко.

– Оставайтесь, я сказал, – прорычал граф Телфрин. – Посмотрите на небо. Посмотрите вокруг. Разуйте глаза, раздери вас бес! Вы видите звезды? Луну? Да хоть что-нибудь?

– Вы имеете в виду, что мы столкнулись с магией, – проговорил Дирхейл уже спокойнее.

– Именно. А в магии вы сейчас несильны. Защищайте лагерь, я разберусь сам. Вполне возможно, это ловушка, и то, что напало на Кренхилла, желает выманить нас всех.

Солдаты принялись заряжать мушкеты, бросая нервные взгляды в чернильную тьму. Крик больше не повторялся. Патрик наскоро зарядил два пистолета, разряженных после прошлого боя. Достал алгернскую саблю, заткнув ее себе за пояс. Вытащил из свертка два трофейных силовых посоха, доставшихся от волшебников Башни, и отдал их Астрид и Кельвину.

– Держите оружие на изготовку. Сосредоточьтесь, как говорил капитан. Если из темноты покажется не Боб и не я, стреляйте. Хотя нет… – «Если это магия, жди иллюзий и морока». – Стреляйте в любого, кто выйдет и не ответит на пароль «креветка ушла ко дну».

– Даже если это будет Боб? – спросила Астрид растерянно.

– Даже если будет он. – «Лучше потерять одного, чем сразу всех». – Не думаю, чтобы после такой свистопляски Кренхилл просто взял и вышел к костру сам, без меня. Я его найду, не бойтесь. Все закончится хорошо. – Патрик изобразил улыбку.

– Я пойду с вами, – заявила Марта.

– И думать не смей! – «На моих руках и без того достаточно крови».

– Уже подумала. Одного я вас не отпущу. За вами должен кто-то присматривать.

«И как от нее отделаться?»

– Ладно. Но если погибнешь – потом не жалуйся. Пошли.

Стоило Патрику и Марте отойти всего на несколько шагов, костер пропал. Пламя, горевшее за спиной и бросавшее на землю длинные тени, неожиданно погасло. Голоса товарищей разом стихли, словно отрезало. В первое мгновение Патрику показалось, будто он ослеп. Темнота упала на голову черным плащом. Марта от неожиданности вскрикнула, а граф Телфрин выругался и подавил желание выстрелить прямо перед собой. Палец так и чесался нажать на курок, но делать этого не стоило: Патрик взял с собой, сунув в карман, всего десяток патронов. Тратить их следовало осмотрительно.

– Капитан Дирхейл! Астрид! Что случилось? – крикнула Марта.

Патрик скорее почувствовал, чем увидел, что девушка дернулась обратно, и левой рукой ухватил ее за рукав. «Меньше всего нам стоит метаться из стороны в сторону, когда творится всякая чертовщина». Они стояли вдвоем в кромешном мраке. Не удавалось разглядеть даже склонов окрестных холмов, до того явственно проступавших на фоне ночного неба. «Боги, да и само небо исчезло. Эта черная клякса – не небо. Больше на крышку гроба похоже».

– Граф Телфрин! Куда пропал костер? Почему так тихо?! – Голос Марты срывался на крик.

– Понятия не имею. Успокойся, пожалуйста.

Воцарилась тишина, не шелестел даже ветер. Патрик слышал лишь разгоряченное дыхание Марты. Он вложил оружие обратно в кобуру и попытался успокоиться сам. На затылке выступил пот. «Мне в разные переделки доводилось попадать, но это нечто новенькое. Не мог же Дирхейл с компанией и вправду сквозь землю провалиться?»

Патрик коснулся магии, раскрыл ладонь – и над ней вспыхнул маленький серебристый огонек. Он мигнул, а затем загорелся ярче, освещая окрестности. Вокруг сколько хватает глаз – сухая земля, кое-где поросшая скудной травой. Никаких возвышенностей, никаких холмов. Голая равнина, тонущая в ночи. И ни следа лагеря, которому следовало находиться всего в десятке шагов отсюда.

– Да что ж это такое! – воскликнула Марта. – Граф Телфрин, нам отводят глаза? Это морок? Злые духи решили над нами пошутить? Мне мать рассказывала, такое бывает в недобрых местах. А тут место очень недоброе. Из-за той старой войны.

– Злых духов не существует, Марта. Успокойся, я же сказал.

– Не существует? Вы точно в этом уверены?

– Ну, относительно. Более или менее.

На самом деле Патрик не мог утверждать подобного. Он точно знал, что рассказы о фэйри всего лишь народные сказки. На Дейдре не водилось ни эльфов, ни цвергов, ни драконов, ни пикси, ни других волшебных созданий, населявших некогда Старую Землю и сохранившихся в принесенных оттуда легендах. Среди лидеров Основателей многие принадлежали к роду фэйри либо их очеловечившихся потомков, владевших магией. Оказавшись в этом мире, они искали и тут нечто подобное – и за многие столетия не нашли. Но духи и призраки… В этом вопросе ученые Башни до сих пор спорили между собой.

Волшебники, особенно те, кто был любопытен или охоч до слухов, рассказывали всякое. Один чародей, в компании которого молодой еще Патрик ходил по тельгардским тавернам, утверждал, что неупокоенные души порой задерживаются в этом мире, оставляя после себя долгое эхо. По его словам, призраки иногда влияют на человеческий ум, смущают его видениями, возможно, даже воздействуют материально.

Но, конечно, на Дейдре нет никаких пикси и брауни, а также цветочных фей. Существенное облегчение. А единственный на ближайшую сотню миль окрест дракон – он сам. Жаль только, не умеет оборачиваться, как не умел никто из предков уже много веков. А не то бы обернулся крылатым зверем, взлетел бы ввысь и как следует осмотрелся.

Патрик напряг все доступные ему чувства. «Если это морок, я должен заметить». Он попробовал вглядеться в окружающий пейзаж внимательнее, до рези в глазах. Посмотреть на него не только обычным зрением, но и тем особенным восприятием, которое доступно всякому чародею. Если это странное место им только кажется, если на самом деле они с Мартой околдованы и блуждают рядом с товарищами, не видя и не слыша их, обман должен вскрыться.

Ничего не изменилось. Вообще. Обычная равнина, только непонятно где. И нет звезд.

Марта подошла к ничем не выделяющемуся клочку земли, где еще недавно горел костер, были разложены одеяла и сумки, отдыхали люди и кони. Редкая трава и та не была примята. Ничто не напоминало о недавней стоянке. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам, опустив пистолет дулом к земле. Патрика вдруг кольнуло недоброе ощущение, будто некто наблюдает за ними. Он оглянулся, но никого не заметил.

– Да куда же мы попали… – прошептала Марта. – Может, мы спим?

– Давно не видел таких бессмысленных снов. Впору поверить в сказки о зачарованных холмах. – Хотя Патрик и старался говорить бодро, ему тоже сделалось не по себе. Он никогда не сталкивался раньше ни с чем подобным. – Одну могу сказать точно: едва ли это все происходит с нами случайно. Если мы стали героями пьесы, у нее должен быть режиссер, и он скоро покажется.

– Пусть выходит! – Девушка старалась храбриться. – Поговорим по чести.

– Непременно. Но, сударыня, нет никакого смысла топтаться здесь и дальше. Пойдемте… – Патрик на миг задумался, а потом махнул рукой в направлении, где раньше, в обычной реальности, располагался бы северо-восток. – Пойдемте вон туда.

– Туда? Почему туда?

– Просто так. Надо же куда-то идти. А если серьезно… Мы ехали в том направлении. До входа в долину с развалинами старого форта отсюда миля или две. Если все это происходит потому, что здесь раньше применялась сильная магия, если реальность как-то истончилась или изменилась под ее воздействием… нужно попытаться выбраться из этой проклятой долины. Если повезет, вернемся в нормальный мир.

– А может, вы ошибаетесь, – поежилась Марта.

– Вполне возможно. Но стоя на одном месте, мы точно ничего не добьемся. Выше нос! – Патрик улыбнулся ей. – С вами капитан Телфрин, сударыня. Не отчаивайтесь. Я и не в таких передрягах бывал. Блуждал по древним подземельям без факела три дня, пережил кораблекрушение, плавая в море на бревне, спасался в глухих лесах без куска хлеба, будучи обложен вражескими егерями со всех сторон…

– Половина ваших историй – хвастовство и пьяные бредни.

– Зато вторая половина – чистая правда. – Патрик постарался сделать вид, что он беззаботен и весел.

Наследник Волфалеров двинулся в выбранном им направлении, насвистывая под нос кабацкий мотив. На душе скребли кошки, но показывать этого было нельзя. Марте и без того страшно. Она может запаниковать, если поймет, что Патрик и сам растерян. Подобного нельзя допускать – страх плохой советчик и еще никого не доводил до добра. Пусть Марта думает, что хотя бы ее спутник уверен в себе. Тогда она и сама приободрится.

«Капитан-неудачник. Капитан-убийца. Капитан мертвецов».

Патрик вздрогнул. Он мог поклясться, что издевательский голос, произнесший эти слова, прозвучал совсем рядом. Но нет – вокруг по-прежнему никого, только поднялся и вновь улегся ветер, слегка пошевелив чахлые травы. Ломкие серые стебли, совсем как зимой, когда раньше срока сходит снег. Заметив, что Патрик озирается, Марта тревожно спросила:

– Все точно в порядке?

– В абсолютном, – соврал Телфрин. – Ерунда. Не обращай внимания.

Они двинулись вперед. Серебристый огонек, увеличившись до размеров гусиного яйца, плыл в воздухе, указывая им дорогу. Некоторое время, Патрик не мог сказать какое именно, пейзаж не менялся. Затем начался легкий подъем вверх. Патрик сам не понял, когда иссохшая земля пропала из-под ног, сменившись прямоугольными каменными плитами – гладкими, плотно пригнанными друг к другу, ни одна травинка не прорастет. Это произошло будто само собой.

Справа, выглянув сквозь прореху в облаках, вновь возникла луна, но совсем не похожая на привычную. Больше размером раза в четыре, ярко-оранжевая, недобрая, напоминающая зависший в небе налитый кровью глаз, глядящий прямо на путников. Патрик хотел обратить на это внимание Марты, когда услышал цокот копыт. Навстречу им летел всадник – Патрик ясно разглядел его в лунном свете. Темное пятно, проступившее на фоне окружающего мрака, стремительно увеличивалось в размерах. Вскоре уже можно было увидеть, что незнакомец скачет верхом на буланом коне, а за его спиной развевается плащ.

– Выглядит зловеще, – проронила девушка.

– Согласен. И вряд ли это случайный путешественник, спешащий в ближайший трактир. Стой! – заорал Патрик. – Назовись, кто такой!

Всадник не ответил, не сбавил скорость. Он весь был закован в темные рыцарские доспехи. Лицо закрывало забрало шлема, в ножнах покоился бастардный меч, в рукояти которого тускло блистал, отражая лунный свет, огромный алмаз. Глаза у коня были бешеные, демонские, горящие огнем. Они двумя алыми искрами сверкали в ночи.

Поддавшись непонятному порыву, Патрик выстрелил в незнакомца, когда их разделяло меньше десяти шагов. Пуля не смогла пробить украшенный замысловатой чеканкой панцирь. Она лишь чиркнула по доспехам, высекая искры. Всадник легко, одной рукой выхватил меч, занося его над головой.

Патрик и Марта бросились бежать в разные стороны. Девушка тоже выстрелила. Она попала наезднику в плечо, но тот даже не пошатнулся в седле. Рыцарь дернул коня за узду, разворачиваясь к Патрику. Марта с проклятием кинулась перезаряжать пистолет, пока Патрик сделал еще один выстрел, из своего второго пистолета – прямо в забрало. С такого расстояния пуля должна была не только пробить металл, но и размозжить незнакомцу мозги, но она так и не достигла цели. Словно растворилась в воздухе.

– Пули его не берут! – крикнул Патрик Марте, возившейся со своим пистолетом. – Не трать время! Я попробую что-нибудь сделать!

Конь заржал, ударив копытами о камни. Отсюда Патрик хорошо видел его глаза – действительно налитые пламенем, без белка и зрачка. Зато прорези забрала были глухи и темны, словно внутри шлема одна пустота. Всадник замахнулся мечом. Тяжелый длинный клинок порхал в его руках с легкостью дуэльной рапиры, как невесомый.

Меч грянул вниз, рассекая воздух. Патрик выставил перед собой алгернскую саблю, попутно вытаскивая дагу. Клинки столкнулись с глухим стуком. Граф Телфрин дернул саблю вправо, отводя в сторону заблокированный меч, и ткнул дагой вверх, метя врагу под шлем. Хорошо заточенная соурейнская сталь легко нашла щель в броне, проскользнула внутрь. При иных обстоятельствах клинок немедленно бы окрасился кровью, но сейчас ничего подобного не случилось. Зато жеребец злобно оскалил морду, ощерил зубы – живой огонь, того и гляди, вырвется из глазниц.

Марта подбежала сзади и ударила снизу вверх, тоже метя в шлем, парной саблей. Стоило второму клинку коснуться брони, в прорезях забрала вспыхнул слепящий и яростный свет. Меч, который всадник сжимал обеими руками, искривился, изогнулся плетью и растаял в воздухе. Мгновением позже подернулись дымкой очертания самого рыцаря и его диковинного скакуна. Они смазались, обратились в стремительно тающий туман. Патрик сделал поспешный выпад, метя врагу в сердце, но тот уже исчез, как исчезают при пробуждении сны.

– Это что, видение? Призрак? – Марта потрясенно глядела на Патрика. Они так и застыли друг против друга, держа на весу сабли имперской работы. От их противника не осталось никакого следа.

– Хотел бы я знать… – Патрик был обескуражен не меньше девушки.

«Храбрые дети. Находчивые. Болезненно смелые, потерянные, одинокие».

– Вы это слышали? – нахмурилась Марта.

– Тысяча чертей, слышал ли я? Конечно. Рад, что ты тоже. А то я подумал, что действительно скоро рехнусь. Сударь! – повысил он голос. – Как вас там… Кончайте играть в прятки! Покажитесь и объясните, какого беса вам надо!

Никакого ответа, конечно, не последовало. На странную луну набежали тучи, вновь скрыв ее. «Ну и ладно, все равно она только раздражает». Патрик вздохнул и сделал так, чтобы серебряный шарик засветился ярче.

– Тот, кто это затеял, играет на наших нервах, – сказал он. – Проверяет, на что мы способны. Затейливый, видно, подонок. Главное, ничего не бойся. Если бы нас хотели убить, давно бы прикончили.

– А этот всадник? Разве он не пытался снести вам голову?

– Пытался, да как-то несерьезно. Мне кажется, это больше напоминает проверку. Не знаю только, зачем ее устроили. Я сначала подумал, может, дядюшка опять объявился, но вряд ли. Кледвин не настолько силен. Даже Верховный чародей Башни едва ли способен на такие фокусы.

Тени обступили их внезапно. Приблизились, выросли словно из-под земли. Темные фигуры – высокие, тонкие, болезненно изломанные, сомкнулись кругом, вытянув перед собой длинные руки. На концах искривленных пальцев – стальные когти. Лиц не видать, они ускользают от взгляда, стоит только всмотреться. Взвыл, набирая силу, пронизывающий до костей ветер.

Патрик и Марта встали спина к спине, поднимая сабли. Он слышал тяжелое дыхание девушки. Марта боялась – и все-таки не теряла присутствия духа. «Может, я правильно сделал, что взял ее с собой. Один я бы точно свихнулся». Ее присутствие помогало. Напоминало о храбрости.

Патрик попытался воспользоваться своими познаниями в магии. Отец учил его разрушать простейшие иллюзии. Достаточно расплести силовые нити, которыми скреплен энергетический поток, формирующий заклятие, – и чары получится снять. На этот раз не получилось. Более того, у него вовсе не получилось обнаружить никаких нитей. «Либо морок слишком силен, либо это не морок».

Одна фигура выступила вперед – и превратилась в Иоганна Тернера. Покойный слуга был совсем как живой. Загорелый, бородатый, дюжий, крепкий. И не скажешь, что несколько дней назад его голову разворотило изнутри.

– Мессир Телфрин, – произнес он живо, – наконец и вы вместе с нами!

– Не могу сказать, что очень этому рад, – сказал Патрик, не опуская клинка. – Где мы находимся, Иоганн? Объясните, прошу.

– В преисподней, конечно. Мы тут ужасно вас заждались. Бесконечные ночи считали, на камне зарубки делали. Думали, вы не скоро придете, а вы вот, появились. Спасибо огроменное, мессир. Порадовали.

Остальные призраки разом обрели лица. Бартоломью Дрейк, Крис Мердок, Лирд Хеноф, Костен Парк, Грег Моусон, Сильвио Генцони, Рен Доварс, Лайан Хаксли. Верные товарищи, соратники, друзья. Кто пошел ко дну вместе с «Креветкой», кто погиб при штурме Кардейна, поймав пулю или пав от клинка, кто встретил смерть совсем недавно, приняв участие в этом безумном путешествии. Все стояли – живые, здоровые, молодые. Ни ран, ни шрамов. Глаза не стекленеют от отчаяния и пьянства последних лет. Но Боба Кренхилла среди них не было. И то хорошо.

Патрик почувствовал, как за спиной напряглась Марта.

– Я не верю в тот свет, – сказал он. – И тем более не верю, что вы настоящие.

– А зря, – сказал Иоганн. – Настоящее некуда, своей мертвой кровью клянусь.

– Если это преисподняя, – спросил Патрик, – что мы делаем здесь?

– Как что? Сдохли вы, мессир Патрик. Сдохли и попали куда полагается. – Мертвец осклабился. – Говорю же, насилу дождались. Больно хотелось с вас спросить что положено. Перемолвиться словом да в глаза бесстыжие заглянуть. А потом выколоть их ножом, оба вместе, и сердце ваше гнилое сожрать, из груди выдирая. Иной судьбы вам, собаке поганой, не светит. Будете, без глаз и без сердца, вместе с нами в одном хороводе плясать, пока мир не закончится и солнце не рухнет, землю сжигая.

Прозвучало это совсем не радушно.

– Мы умерли по вашей вине, – сказал Лайан. – Вы погубили нас. Вербовали в тавернах, угощали вином за свой счет. Швырялись золотом и серебром, похваляясь победами. Рассказывали сказки о своих подвигах, о лихой пиратской удаче. Обещали богатство и славу, почет и титулы, если только примкнем к вам. А потом завели нас смерти в пасть, костлявой на ужин. Прямо в огонь, да под орудийный грохот. Зря вы так сделали, капитан. Вы обманщик и лжец.

Это была чистая правда. Патрик хорошо помнил Лайана. Совсем мальчишка, молоко на губах не обсохло. Он и впрямь завербовал его в команду в наргондской таверне, расписывая, каких высот тот сможет добиться, плавая на «Креветке». Хаксли верно прослужил Патрику два года, а потом погиб, как и многие прочие, присутствующие здесь, в ловушке, в которую капитан Телфрин их по своей глупости завлек.

– Я не стану извиняться, – сказал Патрик. – Такова жизнь. Иногда она добра и заботлива, иногда подла и жестока. Я рисковал вместе с вами. Воевал вместе с вами. Проливал свою кровь, перевязывал ваши раны, платил вам за доблесть звонкой монетой. Я мог тысячу раз вместе с вами погибнуть и не виноват, что остался в живых.

– Так что ж вы не погибли тогда? – с неподдельной обидой спросил Лайан. – Вместе с нами?

– Ну простите, что не доставил вам такой радости. Вы не дождетесь от меня оправданий.

– Барышня Доннер, – вновь заговорил Иоганн, – а вы зачем с ним околачиваетесь? Тоже ведь потом здесь окажетесь, если сейчас не отступите. Смерти вашей мы не хотим. А с этим душегубом ничего, окромя лютой смерти, вовек не сыщете. Уходите, – мертвецы расступились, – мы вас пропустим. Идите прямо на кровавую луну и выйдете к людям, к костру. Жить будете да детишек нянчить. Луис на вас давно засматривается. Совет да любовь, как говорится.

Марта не шелохнулась.

– Благодарю покорно, – процедила она. – Что-то не хочется. Я не брошу графа.

– Почему так? – не унимался Иоганн. – Граф Телфрин – конченый человек. Я запомнил, как вы за ним хвостом ходили. Хвастливые его россказни слушали, бесконечными расспросами томили. Влюблены небось? По глазам вижу. Некого тут любить, барышня. Он мертвец, как мы, хоть и дышит покуда, и все, до чего он дотронется, в прах обращает. Бегите. Пожалейте себя. Вам еще много лет отмерено.

Марта одним рывком развернулась к Иоганну, встав с Патриком плечом к плечу. Вскинула пистолет, который успела все-таки перезарядить, пока Патрик возился с темным всадником. С щелчком взвела курок. Выстрелила. Выстрел прогремел, как удар колокола. От лица Иоганна почти ничего не уцелело. Оно превратилось в дикую мешанину костей и плоти. Он рухнул.

Остальные призраки не шелохнулись.

– Кто еще мне будет мораль читать?! – закричала Марта.

Патрик глянул на свою саблю, плавно двинувшуюся в его руке, призывая в бой. «Да что, в самом деле, с ними лясы точить? Это все ненастоящее. Сделано специально, чтобы запугать нас, сбить с толку, а меня вдобавок еще и заставить каяться. Довольно терзаний. Я, конечно, многое сделал не так. За многое несу вину. Но черта с два я просто сдамся и подожму хвост».

На губах Лайана Хаксли расцвела улыбка:

– Вам пора умирать, капитан. По-настоящему давно пора.

– Только после вас всех, судари.

Он кинулся прямо на Лайана, взмахнув саблей. В руках у мертвеца будто сам собой оказался широкий тесак, и он выставил его в блоке. Патрик с силой отбросил вражий клинок, погрузив дагу Лайану в грудь. Дернул саблей вправо, наотмашь, ударив Бартоломью Дрейка в шею. Во все стороны брызнула кровь. Верный повар, в свое время приготовивший графу Телфрину столько отличных блюд, упал на каменные плиты, во второй раз убитый.

Патрик отступил назад, к Марте, когда Мердок и Хеноф бросились на него с топорами наперевес. Взлетели и упали смертоносные лезвия, не найдя искомую цель. Мелькнули перед глазами искаженные ненавистью знакомые лица. «Не достанете, господа. Я всегда был сильнее, да и просто удачливее. Потому и выжил, где другие не сдюжили».

Марта, как Патрик успел заметить, тоже не сплоховала. Она с совершенно будничным видом вонзила саблю Парку в бедро и рукояткой пистолета отбила меч Моусона, направленный ей в голову. Патрик, воспользовавшись моментом, ударил Грега Моусона, четыре года как мертвого, погибшего в заморских землях от смазанной ядом стрелы, саблей по лысому черепу, надвое раскроив его. Крутнулся. Всадил дагу в глаз уже раненному Мартой Костену Парку. Отпустил, не вынимая из глазницы, кинжал и выставил руку перед Мердоком и Хенофом, широко раскрывая ладонь.

Огненный цветок расцвел на кончиках пальцев. Разгорелся, превращаясь в волну пламени, которая накрыла обоих павших товарищей с головой. Крис и Лирд выронили топоры, превратившись в два пылающих столба. Они кричали, катались по земле, сдирая с себя одежду, тщетно пытаясь унять огонь. Они вели себя совсем как живые люди, способные испытывать настоящую боль. «Вы снова умираете у меня на глазах».

На ногах еще держались Генцони и Доварс. Один плясал с кинжалами, не подпуская к себе Марту, второй поднимал заряженный арбалет, собираясь прицелиться в девушку. Чтобы покончить с Реном Доварсом, Патрику пришлось сплести еще одно заклинание. Арбалет загорелся прямо в руках у покойника, и тот с коротким криком выронил его. Патрик в ту же секунду оказался рядом и пронзил бывшему товарищу горло.

Сильвио Генцони ощерился. Подлетел к Марте, полосуя лезвиями воздух. Девушка отбила один выпад, едва успела увернуться от второго, и тут Патрик отбросил ее в сторону, сам вставая на пути у врага. Пинком ноги выбил один кинжал у Генцони, своего старого друга и собутыльника. Отбил удар, сделанный вторым кинжалом. Раскроил соратнику корпус, отстраненно наблюдая, как сабля с неправдоподобной легкостью рассекает кости и плоть.

«Что реально, что просто грезится? Может быть, грезится все? Не уснул ли я, перебрав с выпивкой, пока Дирхейл витийствовал, рассуждая о волшебстве? Какой отвратительный сон. Небось проснусь весь в блевотине».

Стоило умереть последнему нападавшему, как все трупы пропали столь же бесследно, как и давешний темный всадник. Не осталось ни тел, ни выроненного мертвецами оружия. Только дага, которой Патрик пробил Костену Парку глаз, валялась на голых камнях, без единого следа крови на ней. Марта и Патрик стояли, как и прежде, одинокие среди пустоты, пытаясь перевести дыхание после схватки. Девушка побелела, но пока что держалась. Острие ее сабли немилосердно водило из стороны в сторону – не иначе как от охватившей руку дрожи.

Луна вновь выскочила из-за туч – огромная, кровавая, алчная. Внезапно ее алый диск сверху вниз пронзила черная трещина, стремительно расширяясь, пролегая от края до края. Трещина превратилась в вертикальный зрачок. «Это вовсе не луна, – понял Патрик. – Это и впрямь огромный глаз, зависший посреди неба. Больной, воспаленный, уставший, весь в лопнувших сосудах. Он смотрит на нас пристально, нам никуда не спрятаться от него».

Марта, заметив гигантский глаз, с криком уронила саблю и бросилась к Патрику, пряча лицо у него на груди. Граф Телфрин, спрятав бесполезный уже клинок, обнял девушку, крепко прижимая ее к себе и гладя по спине. Марта тряслась, билась в судорогах, цепляясь за него, как за последнюю оставшуюся надежду.

– Граф Телфрин, пусть это прекратится, пусть прекратится наконец! Сделайте хоть что-нибудь, я вас прошу, пусть оно прекратится, я больше не могу так, не могу, не могу… – причитала она, сотрясаясь в рыданиях.

«Нервный срыв. Немудрено. Девочка отлично держалась. Угостила свинцом и сталью парочку упырей. Немногие на ее месте оказались бы способны на такую отвагу».

– Ну, будет тебе, будет, – шептал Патрик, гладя ее по затылку. – Мы обязательно выберемся отсюда живыми, я тебе обещаю. Этой нечисти нас не взять. Все, что они могут, только запугивать. Ничего, скоро покажется хозяин этого цирка, тогда с него и спросим.

– Я охотно отвечу на ваши вопросы, граф.

Бесплотный голос, который прежде насмешливым эхом звучал в голове, теперь раздался, осязаемый и отчетливый, совсем близко. Марта вырвалась из объятий Патрика, схватилась за оброненную саблю. Сам Телфрин тоже вновь вытащил клинок, внимательно приглядываясь к человеку, выступившему из тьмы.

Высокого роста, широкий в плечах, он был одет в старомодные длинные одежды синих цветов, расшитые золотистой вязью. Длинные черные волосы связаны в хвост. На пальцах – украшенные изумрудами и рубинами золотые кольца. Лицо удивительно бледное, черты породистые. Хищный нос, глубоко запавшие темные глаза, упрямый рот, слегка раздвоенный подбородок. Из оружия на виду только кинжал в простых кожаных ножнах на поясе.

«На редкость похож на свои прижизненные портреты, надо же». Изображения, увиденные в книгах по истории, встали перед глазами, будто живые.

Патрик отвесил церемонный придворный поклон:

– Полагаю, вас, сударь, я должен считать хозяином этого места?

– У страны теней нет хозяев. – Пришелец слегка приподнял уголки губ. – Мы все ее гости. Просто кто-то появился тут недавно, а кто-то очень давно. Проживи вы здесь несколько столетий, научились бы тому же, что умею я. Это несложно. Требуется просто немного сноровки, внимательность и острый ум.

– Не имею желания оставаться тут лишний час, ваше высочество.

– Вы знаете этого господина? – Марта переводила напряженный взгляд с Патрика на мужчину в синем.

– Знаю, конечно. И ты тоже знаешь – по моим рассказам. Кеган Колин Тревор Аматрис, наследный принц Соурейна, основатель Альянса Силы, также известный как Принц Пламени. Командир армии, под чьим началом светлый Хейсен был некогда залит кровью, опустошен и разрушен.

– Но он же… он же… – Девушка смотрела на пришельца во все глаза.

– Мертв последних пять столетий, верно. Полагаю, здесь вас и убили, милорд?

Мужчина кивнул:

– Истинно так. Фортеция, мимо развалин которой вы проехали, называлась Каэр Болн. – Он говорил медленно, будто видел давнее прошлое наяву. – К тому моменту от крепости совсем немного осталось, после трех-то штурмов – сначала наши, потом хейсенцы, потом снова мы. Тут протекала река – сейчас, правда, от нее и ручья не осталось. Но тогда это было преимуществом. Тем более что лето выдалось засушливое. Я разместил свою ставку поблизости, пока войска продолжали осаждать Пенхолд. Наши силы таяли. Мы ждали подкрепления из Хагерда, но войска не пришли. Решили, что нет смысла воевать за проигранное дело, наверное. Бортейн и Маган, мои генералы, решили выдать меня северянам. Остальное вы знаете. Выстрел прозвучал так внезапно.

– Вы оживший покойник? – спросила Марта. – Как товарищи графа Телфрина, с которыми мы дрались?

Она уже немного пришла в себя. Видимо, появление нового действующего лица заставило ее собраться с духом. Тот, кто звался некогда Принцем Пламени, в ответ на слова Марты покачал головой:

– Можете считать меня мертвецом, если хотите. Мое тело после смерти сожгли, да так, что костей не осталось. Прах развеяли на семи ветрах, стоя на вершине Черного пика. Чародеи из Гвенхейда и Алгерна прочли заклинания, чтобы я больше не нашел себе новый плотский сосуд. Но если ты очень хочешь жить, если твои дела не закончены, ты все равно сможешь остаться. Задержаться на самом краешке бытия. Пусть даже в этой теневой стране, бесплотный, незримый большинству смертных.