Текст книги "Неопознанная педагогика. Калмыкия. Страна между двумя берегами"

Нельзя было отлучиться с места проживания без разрешения коменданта, самовольная отлучка влекла уголовную ответственность. Согласно приказу МВД СССР и Генеральной прокуратуры от 14 февраля 1947 года, за самовольный выезд, приравнивавшийся к побегу, предусматривалось до 10–15 лет лишения свободы. Этого показалось недостаточно, и в 1948 году был принят Указ Президиума Верховного Совета, в нем устанавливалось, что переселение в восточные районы СССР проведено навечно (вот он, ответ на вопрос, который задавали бывшие руководители и простые калмыки в тысячах писем к Сталину – «на сколько?», «на какой срок?»). Навечно. Без права возврата к прежним местам жительства.

А за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения – 20 лет каторжных работ.

По этому Указу были осуждены тысячи и тысячи спецпереселенцев…

Уголовное дело Манджиевой М.П., 1897 года рождения, уроженки Ростовской области. Была осуждена решением Особого совещания при МВД СССР от 17 июня 1949 года к 20 годам каторжных работ за то, что без разрешения поехала к родным похоронить умершую мать.

Жизнь спецпереселенца регламентировалась такой распиской.

РАСПИСКА

Я, выселенец _____________________________ (фамилия, имя, отчество), состоящий на учете в спецкомендатуре №____

____________района _________________области

даю настоящую расписку в том, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года о том, что я выселенен навечно и за самовольный выезд (побег) из места обязательного поселения подлежу привлечению к уголовной ответственности и осуждения к 20 годам каторжных работ, мне объявлен.

«____194_ г.

Подписку отобрал __________________________

(должность и фамилия)

«____194_ г.

Обратите внимание на формулировку: «расписку отобрал» – в одном слове – все о том времени…

ПОБЕГИ И ПИСЬМА

Но люди все равно не хотели мириться с бесправным положением, совершали побеги, наиболее отчаянные – по нескольку раз. Только с середины января по 1 ноября 1944 года калмыками из Омской области было совершено 140 побегов, из Новосибирской – за восемь месяцев после вселения бежало 139 человек. Порой бежали целыми семьями, и нередко удавалось.

А в какие края бежали? Куда совершали побег униженные, не понимавщие за что наказаны, фронтовики?

Вы не поверите.

Это и сегодня трудно понять.

Отправленные в сталинские лагеря, многие из этих людей не возненавидели советскую власть. Искали способы, по словам бежавшего с товарищами из Кунгурского ИТЛ Т.М.Ладжи-Гаряева, «Любым путем попасть на фронт. Оправдать, что ты ни в чем не виновен, вот это была наша главная мысль».

Понимаете? Люди бежали из ГУЛАГа на фронт! Называясь казахами, киргизами, бурятами – кем угодно, только бы получить право сражаться и умирать за родину! К слову сказать, калмыки в Красной армии считались хорошими солдатами и офицерами, и когда в начале 1944 года последовал приказ о снятии с фронтов военнослужащих калмыцкой национальности, – находились командиры, быстро менявшие национальность своим подчиненным. Объяснение простое – нежелание расстаться с хорошими солдатами, личная дружба людей.

С мест вечного поселения шли письма на имя Сталина: «Калмыков переселили в Сибирь, чтобы уничтожить как народ. Если Вы не переселите нас обратно в скором времени, то мы пропадем здесь всем народом». «Не знаю и не понимаю, за что страдаю: я член ВКП (б), работал в органах милиции 8 лет, был начальником райотдела. За собой ничего плохого не чувствую, но меня выслали страдать – не понимаю, за что». «При выселении мне на сборы багажа дали 20 минут, я не упела даже собрать вещи. Сейчас совершенно голая, не имею никакой одежды. Потеряла двух детей, лучше бы расстреляли на месте, чем так жить». «Совершенно непонятно, как можно говорить о единстве народов СССР…многие малые народы, как калмыки, разграблены и преследуются Советской властью. Неужели после этого еще может быть единство народностей и интернационализм?»

Этот вопрос, по-моему, сегодня воспринимается, как обращение не к тем вождям, а нынешним! Да и к вождям ли? А не к самому ли народу, унаследовавшему привычку терпеть преступную власть, нетерпимо относиться к людям с другим разрезом глаз?

Письма поступали, конечно, не в Кремль, а оседали в НКВД, служили для отбора в ГУЛАГ. Из-за смелого письма в лагере оказался народный поэт Д.Кугультинов, герой Брестской крепости Н.Санджиев, и не они одни.

Письма вождю писали многие.

Бывший председатель Совета народных комиссаров Калмыкии даже не письмо писал, а как будто готовил аналитическую записку, отчет к заседанию правительства: анализировал состояние, ставил вопросы, выдвигал предложения… «Оказать продовольственную помощь…принять меры…выделить в личное пользование на каждую семью по одной корове…»

Кого это интересовало? Неужели не понимали? «Какой будет дальнейшая судьба невинной части калмыков – добросовестно работающих как на фронте, так и в тылу? Будут ли калмыки пользоваться правами Конституции СССР или они лишаются этих прав? Если лишаются, то на сколько лет установлен срок выселения?..

Ждем ответа по адресу…»

На письме личная виза Сталина: «тов. Берия. – И.»

Тот, видимо, принял к исполнению.

ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЕ ПОДСЧЕТЫ

А.И.Некрич, известный советский историк, позже профессор Русского исследовательского центра Гарвардского университета, приводит приблизительные подсчеты человеческих потерь при департации народов. У чеченцев потери составили 22 процента, у карачаевцев – 30, у балкарцев – 26,5, у калмыков – 14,8, у ингушей – 9 процентов…Количество погибших крымских татар только в первые полтора года выселения оценивается в 46 процентов от общей численности!

Историк В.Убушаев, ссылаясь на А.Солженицына и собственные подсчеты, делает существенную поправку: из 120 тысяч департированных калмыков, через семь лет после выселения, в 1950 году, по данным НКВД находилось на спецучете (вместе с детьми) 77943 калмыка. К тому времени многие народы дали резкий прирост населения. А калмыки уменьшились на 52 тысячи, то есть, почти 40 процентов потерь (включая сюда прирост населения после войны за счет деторождения). Значит, смертность калмыцкого населения в дороге и первые год-полтора пребывания в Сибири, по мнению А.Солженицына и других авторов, составляла не менее 55–60 процентов. Ужасная статистика…

Она складывается из таких вот рапортов начальников эшелонов, докладных уполномоченных НКВД, справок ОСП ГУЛАГа. «В эшелоне № 402, прибывшем со спецпереселенцами-калмыками в Омск от станции Басы было снято в 45-м последнем вагоне 76 трупов, уже при долгой стоянке на станции Омск умерло еще 17 человек, в основном, престарелого и детского возрастов. Небольшой железнодорожный эшелон № 393, следовавший от разъезда № 6 недалеко от Астрахани до станции Омск, привез в одном из вагонов 55 трупов, к ним добавилось умерших от голода и холода еще 14 человек… В эшелоне № 427 в большом пульмановском вагоне замерзли из-за холода 38 человек…»

К железнодорожной статистике прибавим спецпоселенческую.

В письме от 18 апреля 1844 года наркома госбезопасности Меркулова на имя наркома внутренних дел Берия приводятся данные о вымирании калмыков целыми семьями по районам расселения: Исикульском районе Омской области, Москаленском районе, Ульяновском…Только за первый месяц пребывания в 11 районах области умерло 475 калмыков.

В Алтайском крае за две недели, с 15 января по 1 февраля умерло в Больше-Истокском районе 40 человек, с 11 по 31 января в Тальменском районе от истощения и острых желудочных заболеваний умерло 40 человек, в Шипуновском – 22 человека и т. д.

Поступавшие в Москву сведения о смертности спецпоселенцев рассматривались в обязательном порядке органами НКВД СССР, поэтому уж по минимуму эту статистику можно принять к сведению.

В Тюменской области смертность прибывших калмыков составила 18,9 %., в Свердловской – 20,5 %… Умирали год за годом – от истощения, туберкулеза и легочно-простудных заболеваний: с 1945 по 1950-й умерло 15206 человек, родилось – 7843 человека.

Рождаемость среди калмыков в ссылке была чрезвычайно низкой. В Новосибирской области родилось у калмыков 297 детей, в 9 раз меньше, чем умерло.

Это только учтенная смертность.

В Красноярском крае во многих леспромхозах калмыцкие семьи и одиночки вымерли полностью, не выдержав лишений даже в ближних сельсоветах, где сотни калмыков погибли, не оставив ни одного человека.

Если сравнить нынешнее калмыцкое народонаселение с дореволюционным (по данным Всероссийской переписи 1897 года калмыков было более 200 тысяч), вывод напрашивается сам.

Калмыки пострадали настолько, что, наверное, это единственный народ России, который за целый век не смог восстановиться до сих пор, достичь по численности населения прежнего уровня…

И что же? Какое наказание понесли государственные преступники?

Один из организаторов департации, заместитель Берия – Серов, переметнувшись в 50-е годы к Хрущеву и заслужив его доверие, впоследствии дослужился до генерала армии и председателя КГБ СССР. Другой – Чернышов, стал генерал-полковником, комиссаром госбезопасности 2-го ранга, сотни, тысячи энкэвэдэшников были награждены за «ратные подвиги» при выселении невинных людей правительственными наградами, орденами. Славные традиции ЧЕКА, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ. И ФСБ, при активном участии которой в Крыму в мае 2014 года была запрещена акция памяти департированного народа.

Нам предлагают все забыть, и рядом с провокаторами и палачами, в едином строю поставить русских, украинцев, белорусов, грузин, армян… – представителей всех народов, которые бились на фронтах. Среди них более 30 тысяч, – треть своего населения отправила на войну маленькая Калмыкия.

Не хотелось бы заканчивать историю на печальной ноте.

Ничто не вечно под луной. Сдох «вождь и учитель». Постепенно начались послабления.

В национальной библиотеке в Элисте я встретил Ивана Нимгировича Басангова. Когда-то он был министром культуры Калмыкии, а сейчас на пенсии, работает над книгой. Рассказал мне, каким образом после смерти Сталина народ понял, что грядут перемены. У Давида Кугультинова есть об этом стихотворение «Голос» – как в 1956 году по всесоюзному радио передали калмыцкую песню.

Эта передача была придумана комиссией по реабилитации, подготовившей решение ЦК и Совмина СССР. Надо было дать сигнал. А как его дать – не скажешь же, что скоро будете освобождены. Но с довоенных времен существовала грампластинка с песней, которую исполняла Улан Лиджиева – известная в Калмыкии певица. Она была известна всему народу. Ее голос знали все, для калмыков она была как Лидия Русланова – и вот эту пластинку с ее голосом передали по радио.

И это был сигнал. Добрый знак. Все плакали…

Так они вернулись, – «высланные навечно».

 
«Был теплый день. Цвели акации
Сибирь – за дымкой голубой.
Оставив там лежать полнации,
Калмыки ехали домой».
 

В 1957 году была восстановлена, хоть и в урезанном виде, Калмыцкая область, позже республика. И понадобилось еще двадцать с лишним лет, пока, наконец, во времена перестройки не вышла государственная Декларация «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав»

Трудно дается власти признание в своем бесчинстве…

Единственное, что обнадеживает – дети.

«…До выселения мои предки жили в маленьком селе Цадыр Лаганского улуса. Сейчас уже не найдешь на карте это село. Но место это свято чтят наши родственники. Ежегодно мои родные ездят на свою малую родину.

Каждый находит местонахождение дома своего предка. Раньше находили место по трубам от печей. Но с годами все смывается дождями и сдувается ветрами, поэтому мы сделали таблички с фамилиями жителей села. Прибыв на место, зажигаем лампадки, молимся, вспоминаем своих умерших предков, просим их оберегать живых…»

«Моя родословная»

Н. Убушаева,

ученица 11класса, г. Лагань

Глава 5
Страна Бумба

ВЧЕРА

Что может залечить раны? Для отдельного человека можно найти лекарство, а для целого народа? Чудодейственное снадобье, которое снимет с души тяжесть, вдохнет мужество, залечит раны.

У калмыков есть такое лекарство.

КОГДА ПЕЛИ «ДЖАНГАР», ПЛАКАЛА ВЕРБЛЮДИЦА

 
…Счастья и мира вкусила эта страна
Где неизвестна зима, где всегда – весна,
Где, не смолкая, ведут хороводы свои
Жаворонки сладкогласые и соловьи,
Где и дожди подобны сладчайшей росе,
Где неизвестна смерть, где бессмертны все…
 

Откуда взялось это чудо, а то, что это чудо, – понимаешь с первой строчки, первого слова увесистого тома песен или сказок, именуемых «Джангар».

Говорят, что дар сказительства был получен в обиталище между небом и землей бедным калмыком. Он долго и тяжело болел, родственникам почудилось, умер. Его обрядили, как покойника, и оставили в степи. А там он очнулся от укуса собаки, и когда вернулся в кибитку, все были в изумлении. Он не только ожил, но стал сказителем, исполнителем не слыханной песни… Бедный калмык рассказал, как это произошло.

Душа по ошибке попала в ад и испытала его ужасы. Затем предстала перед троном повелителя, которого окружали существа, игравшие на гуслях, флейтах, домре, трубе и барабане. «Зачем ты привел этого человека, – рассердился Эрлик хан на подчиненного, – время его смерти еще не пришло. Отведи его обратно!»

В награду за перенесенный страх, повелитель разрешил душе бедного калмыка выбрать одну из понравившихся песен. Калмык выбрал «Джангар» и передал людям…

Когда именно была создана «Джангариада», – богатырский народный эпос, передаваемый из уст в уста, несущий на себе сотни наслоений, – в точности неизвестно. Пятьсот ли ему лет, больше?… Некоторые ученые полагают, что «Джангар» создан в середине пятнадцатого века, когда народ разгромил своих извечных угнетателей. Тогда образовалось мощное ойратское государство, и возник небывалый подъем национального самосознания.

Еще три с половиной века спустя в Европе о содержании эпоса не было никаких сведений (впервые несколько песен в немецком изложении опубликовал в 1804–1805 гг. Бергман в Риге, но где и кем они были записаны, отмечает профессор Б.К.Пашков, неизвестно). Первое исследование калмыцкого эпоса в России принадлежит известному монголисту А.А.Бобровникову, который называл «Джангар» народной калмыцкой сказкой и считал шедевром устного народного творчества. Постепенно собирались и записывались отдельные песни и проводились исследования, среди авторов были крупные русские ученые (например, академик Б.Я.Владимирцев в 20-е годы).

Джангариада повествует о золотом веке предков калмыков – ойратов, о народе-богатыре и его стране «Бумбе». Главная тема богатырского эпоса-сказки – единение и благополучие народа, защита страны. «В дни гражданской войны, – вспоминал генерал-полковник Городовиков, – мне приходилось в Конной армии быть свидетелем необычайной силы воздействия «Джангара» на слушателей. Когда во время привала, после трудного и утомительного перехода, убеленый сединами джангарчи пел о героях народной эпопеи, которые скакали «дневки не делая днем, не спя по ночам», – конармейцы-калмыки распутывали своих скакунов и с утроенной яростью мчались навстречу врагу».

Генералу можно поверить, известно, что в разные периоды истории калмыцкие воины в перерыве между боями вспоминали о подвигах Джангара и его двенадцати богатырей. Такова сила эпоса, его удивительная, притягивающая и возвышающая энергетика.

«Народная сказка», «Героическая поэма», «Калмыцкая эпопея» – по-разному называют «Джангар». Его 26 песен имеют многочисленные версии, предложенные известными и неизвестными сказителями. Существовали семейные школы «Джангара», репертуар которых передавался в неизменном виде не меньше, чем в семи поколениях. Среди основных районов бытования «Джангара», я побывал в двух, Кетченеровском и Юстинском.

Общая для всего цикла развернутая экспозиция, повторяется в каждой главе в неизменном виде.

1000 строк – пролог.

Эпоха богатырей длится тысячу и один год…

Сохранились фотографии знаменитых в Калмыкии джангарчи. Сидящий в кибитке на фоне ковра, в белой одежде, в руке четки – сказитель Овла Эляев, 1910 год. Джангарчи Дава Шавалиев – в кепке, с умным, добрым взглядом, Насанка Балдыров (1882–1968) – в черной шляпе, в очках, с белой развевающейся бородой – совершенный сказочник… Среди сказителей встречались удивительные люди. Талантливый слагатель песен, собравший свой репертуар из разных книжных и устных источников Мукëбюн Басангов, был потрясающим импровизатором. В конце 30-х годов он по просьбе собирателей сочинил – за два дня! – главу о том, как Джангар стал впервые править государством – объемом свыше 1700 строк!

Сказания «Джангара» приравнивались к священной книге, религиозной молитве. Сказители глубоко верили в «охранительную», магическую силу «Джангара». Очевидцы исполнения эпоса утверждали: «когда пели «Джангар», плакала верблюдица». Это не образное выражение, у калмыков существовал обряд приручения верблюдицы, который совершался в случае отказа матери от детеныша. Для предотвращения гибели молодняка, от которого зависело жизненное благополучие семьи, верблюдицу водили вокруг верблюжонка. «…Долгий процесс сопровождался пением песни «Боби-боби-божула» и игрой на домбре, которые должны были разжалобить животное. Признаком того, что верблюдица прониклась материнским чувством, являлись слезы у нее на глазах. Тогда верблюжонка подводили к вымени верблюдицы, чтобы она его покормила. Затем они уходили в степь…» – пишет исследователь Г.Ю.Бадмаев в монографии «Калмыки».

Песни «Джангара» пели в темное время суток, с наступлением сумерек. Приготавливали молочный напиток. Певец стоял в особой позе, на коленях. Перед пением джангарчи обычно произносил благопожелание героям эпоса, как бы настраивая всех присутствующих на исполнение сказаний. Вера в магическую силу «Джангара» отражалась в том, что не полагалось оставлять песню недосказанной. Если она была слишком велика, сказитель разбивал ее на несколько частей, каждой из которых посвящался вечер. Не полагалось искажать текст, делать пропуски.

 
…Точно красный уголек,
Отскочивший от огня,
Джангар Богдо сел на коня…
 

Несколько слов о переводчике этого калмыцкого чуда на русский, поэте Семене Липкине. Согласен с утверждением, что он сделал не просто перевод, а создал самостоятельное эпическое произведение.

Совершенно непонятно и необъяснимо, как это у него получилось.

Семен Израилевич Липкин (1911–2003) – русский поэт, прозаик, переводчик, мемуарист, военный корреспондент. Проводил четкую грань между «прекрасным» самосознанием культуры и «отвратительным» национальным самосознанием крови. Писал о трагедии евреев, сожженных гитлеровцами (стихотворение «Зола»), сталинской депортации калмыцкого (поэма «Техник-интендант»), кавказских народов (летописная повесть «Декада»).

Как и почему соединилась с «Джангаром», со степью, – пронзительная поэма, читая которую невольно вскрикиваешь по калмыцки «Йах!» (восклицание боли, соответствует русскому «ой!»).

 
…Сырым, грязным, зимним утром
На сгоревшей станции под Сталинградом,
Ты увидишь непонятный состав, конвойных/
Из узкого, тюремного окна теплушки,
Остановившейся против крана с кипятком,
На тебя посмотрят косого разреза глаза,
Цвета подточенной напильником стали.
Такими глазами смотрят породистые кони
/Когда их в трехтонках, за ненадобностью,
Увозят на мясокомбинат,
Такими глазами смотрит сама печаль земли,
Бесконечная, как время
Или как степь.
…Останови состав с высланным племенем:
Поголовная смерть одного, даже малого племени,
Есть бесславный конец всего человечества!
Останови состав, останови!…
 

«Мне вспоминается, – пишет в 1940 году, перед войной, автор предисловия к «Джангару», позже Герой Советского Союза, а затем репрессированный генерал-полковник О.И.Городовников, именем которого теперь назван город в Калмыкии – какой радостью было для нас, калмыцких детей, собраться степной весенней ночью в войлочной кибитке и слушать, затаив дыхание, вдохновенную песнь народного певца-джангарчи – о стране Бумбе, о «золотом веке» древних богатырей, об их подвигах и приключениях…»

В «Джангариаде» нет апофеоза грубой примитивной силы. Герой побеждает бесчисленных врагов, которым «земля узка», – ловкостью и смекалкой. Носителями этих качеств нередко являются дети, которые сражаются с полчищами великанов.

Городовников называет этих детей из «Джангариады» – «юными патриотами». На календаре 1940 год, – атмосфера напряжения, ожидания, бодрых песен – «если завтра война…»

Но ни калмык – советский генерал, ни дети того времени не знают, что случится совсем скоро – через год, и через три… Если бы знали, может быть, посмотрели по другому на пророчества Джангариады.

Я постараюсь пересказать одну из песен…

СКАЗКА О МАЛЬЧУГАНЕ ХОШУН УЛАНЕ И МАЛЬЧИШЕ-КИБАЛЬЧИШЕ

В песне «О трех мальчуганах: о Хошун Улане, о Хаара Джилгане, об Аля Шонхоре» рассказывается как властителин страны Бумбы и всего востока хан Джангр не может найти среди всего своего народа, шумных полчищ силачей, «шести тысяч двенадцати богатырей» человека, который смог бы противостоять давнему сопернику. Некогда хан Бадмин Улан победил Джангара в поединке, но сохранил ему до поры до времени жизнь, а теперь снаряжает великих послов на новый поединок, чтобы захватить страну. Кто сможет ему противостоять?

Джангр ищет по всей стране Бумбе, не может никого найти, и вдруг встречает рыжего трехлетнего мальчугана, который бежит за всадником три недели, а потом, схватив хана с конем за пунцовый кушак, поднимает на руках и в таком виде предстает «перед взорами богатырей, среди золота и тополей».

В результате этот упорный мальчик-богатырь и двое его приятелей-смельчаков, сын ясновидца и сын полководца, снаряжаются в путь, чтобы сразиться с соперником страны Бумба и взять его в плен. Им, как это положено в героическом эпосе, предстоит пройти массу испытаний: болото вязкое «встретится на просторном пути/ такой длины, что не обойти/ его до старости седой»/. Три огненных сандала вдруг преградят дорогу. И, конечно же, встретится девушка, на вид, непорочной чистоты и великой красоты, которая будет завлекать снадобьями и напитками – «но просьбе лукавой не следуйте вы».

Короче, проскакав ветра быстрей девяносто дней, одолев препятствия и соблазны, мальчуганы добираются до дворца, который «перед ними возник, словно пламени вспыхнул язык». Они понимают, что хозяина этого дворца, богатыря-властелина, силой не одолеть, справиться с ним можно только с помощью хитрости и ловкости. И тогда мальчуганы делают вот что: спят три недели, высыпаются, как следует, затем разжигают костер, подкрепляются чаем, и превращают своих богатырских коней в захудалых жеребят, «а себя – в шелудивых ребят, в грязных, бездомных, вшивых ребят». В таком виде они добераются до башни дворца, где готовился обед, и один из этих ребятишек утаскивает у повара окорок жеребенка, проглотывает его на бегу, – «выплюнул крупную кость изо рта, высморкал мелкую кость из ноздрей», – и в результате, разгневанный повар приводит мальчугана за руку и ставит перед очами владыки. Тут возникает спор, повар рассказывет как было дело, а маленький мальчик утверждает, что ему это не под силу, повар сам съел. Хан в сомнении. Обращается за советом к «бойцам своим, белым мудрецам своим», и те, недолго думая, изрекают приговор, что «ханский повар – презренный вор». А мальчик в благодарность запевает песню, и оказывается таким нежным, сладкоголосым, вежливым в обращении, что растроганный хан дарит ему кафтан и назначает главным певцом. А мальчик возвращается к своим приятелям, и они договаривается, что ночью проникнут в башню, разгонят караул, десять тысяч богатырей, а он разберется с властелином. Что и происходит – превратившись в змею, Хошун проползает в спальню хана, нападает на него, спящего, завязывается бой, и серьезный («Рассвирепевший исполин/Бросил мальчика в правый ад,/Но родителя хитрый сын,/На мизинце правой ноги/удержаться сумел мальчуган!) – страшный бой длится неделю, и, в конце концов, могущественный великан оказывется поверженным. Тогда мальчуган связывает арканом руки и ноги богатыря, и, запрятав его в сумку «с колодец величиной» выскакивает из бумбулвы золотой.

Мальчики с боями добираются за девять дней до родной страны Бумбы и ставят плененного хана перед Джангром-владыкой. Раздаются радостные клики в честь молодых победителей, начинается великий пир, и плененный хан напоминает Джангру, что когда-то он не лишил его жизни, а ныне видит, что тот в силе, и желает царствовать ему в его отчизне, жить в вечной славе.

Бадмин Улана освобождают, и он возвращается домой.

А золотая страна Бумба, благодаря трем мальчуганам, процветает.

 
И в нетленном сиянье с тех пор
Вера бурханов, как солнце, горит.
И Вселенной деянья с тех пор
Высятся как нерушимый гранит…
 

В эпосе «Джангар» много героических историй, мы выбрали эту, с мальчуганами, не случайно. Тут есть, по-моему, «патриотический зачин», которого ищут и не могут найти в современной постсоветской детской и взрослой литературе. Посудите сами, какая же это великая страна Бумба, если даже трехлетний малыш с приятелями смогли одолеть могучего великана?

Помните, в сказке про Мальчиша-Кибальчиша и военную тайну: «Что же это за страна? – воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. – Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово?»…И в страхе бежал разбитый Главный Буржуин, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной…»

Время, конечно, и стиль сказки – другой. И насчет «юных (и не очень юных) патриотов» тех времен и позднейших – я бы не слишком заблуждался. Особенно, сегодня.

Известно, чем это кончается.

Остается лишь перекличка веков…

СЕГОДНЯ

ВАННА ДЛЯ МЛАДЕНЦЕВ

…Мы продолжаем поездку по Черным Землям, которые могли бы стать золотыми, а они…

В поселках сохранились совхозы. Есть фермерские хозяйства, подсобные. Молодежь уезжает и не возвращается – нет перспектив.

Нефтяная труба ползет как гигантская анаконда по территории района. Работает труба не на полную мощность – новая, говорят, раскачивается. Строят нефтеперерабатывающие станции для облегчения перекачки. «А вам что от этого?» – «Подарки новогодние», – отвечают местные жители.

Наборы продуктовые ветеранам, первоклассникам – ранцы.

Спасибо консорциуму за наше счастливое детство.

Пятнадцать лет перекачивает нефть через район. У них счет на триллионы…

И жители для них вроде индейцев на диком Западе.

Есть и своя нефть. Но Норгалинское месторождение осваивают вахтовым методом, и местных туда не подпускают. Говорят, нет специалистов…

В общем, остается камыш. Море ушло, и выросло много камыша. Из него можно производить корм для скота, если бы найти инвестиции. Можно строить дома – саман делают из глины, а декоративное оформление из камышовых плит. Можно использовать воду из источника с уникальными свойствами, бешефитовая ванна хороша для младенцев с кожными заболеваниями.

Ну, так что же, поставили ванну? Нет, отвечают, брали воду для анализа, хотели строить гостиничный комплекс. Но осталось на бумаге. «А где источник?» – «Это далеко в степи. Хотя и у нас в поселке есть». – «А гостиница есть в райцентре?» – «Нет…»

В зимнее время ночуют в кошарах. Снежный покров сдувают ветра, и скот круглый год щиплет травку. Поэтому «мраморное» мясо.

КАК БУДТО МЕТЕОРИТ УПАЛ

А может быть, и не нужно ничего, только нетронутая степь…

Государственный заповедник «Черные земли» занимает восьмую часть территории Калмыкии. В нем охранная зона и зона покоя, водная акватория, острова. Есть заповедное озеро, вернее, болото Маныч-Гудила, архисоленое. На островах – единственное место в Европе, где водятся розовые пеликаны, вообще, много разных птиц. «Боремся за то, чтобы прикрыть охоту, – рассказывал мне в заповеднике заместитель директора Иван Садыков. – Весной летят северные утки, гуси, как правило, парами, одну выбил – все, пары нет» – «Прямо в заповеднике?» – «Нет, но на прилегающих территориях бьют, и «пары» исчезают» (я вспомнил «парную математику академика Эрдниева).

В штате заповедника 98 человек, включая охрану и 12 научных сотрудников. Сотрудники помогают учителям, устраивают конкурсы ученических работ, проводят занятия с детьми.

Главная тема – опустынивание… Не только Калмыкии, но всего региона, Волгограда, Астрахани, Дагестана, Чечни, – замечает Садыков. Пески идут. «Я, – говорит, езжу, и вижу – огромные участки земель – пустыня». Пески даже вокруг конторы заповедника…

Откуда они взялись?

Прерву ненадолго замдиректора заповедника и расскажу то, что услышал от крупнейших в этой области ученых, профессоров и академиков, так что при всей кажущейся немыслимости и невероятности происходящего нельзя назвать мифом.

Мы порой думаем, и учим этому детей в школе, что природные катаклизмы – следствие титанических причин: подвижки материков, извержения вулканов, падения метеоритов. Вовсе не обязательно. Иногда для катастрофы достаточно какой-нибудь овечки… Да, именно она, овца, – причина превращения степи в пустыню.

До сталинской департации в этих местах разводили особую старинную породу калмыцкой овцы. Называлась курдючной. Привыкшая к кочевью, она не топталась на месте, перемещалась, не вытаптывая степь, ее круглые копыта не срезали травяного покрова. После высылки калмыков в Сибирь, эту овцу отправили на мясобойню, а вместо нее, с вновь прибывшими на эти земли, завезли овцу совершенно другой породы… Из ее шерсти выходили отличные каракулевые шапки для членов Политбюро. Но она не была предназначена для кочевья, не двигалась, пока не съедала все вокруг, и у нее оказались острые копытца, срезавшие траву под корень. На месте выпаса образовывались голые пятачки, песок разносился ветром.

Появилась пустыня…

Песок…

«Песок был всегда, – говорит Садыков, уточняя нарисованную мной картину. – Но существовало три с половиной миллиона гектар черных земель. Зеленые сезонные пастбища. Летом земля отдыхала…А когда калмыков сослали, а сюда заселили других людей, появились «зимовки», «летовки» – и пастбища вытоптали. Ранимая земля – нельзя здесь жить круглосуточно. Это все равно, что раненого человека бросить в атаку. И там, где стояли животноводческие точки, пошло опустынивание. Как будто метеорит упал».

И с того времени пошел метеоритный дождь.

«Создали крестьянские хозяйства, – нагрузка в них должна быть два с половиной, три гектара на одну овцу. А в действительности получается на один гектар – две овцы. Смотришь, отара – пыль идет…»

Поголовье увеличивается, увеличивается, увеличивается – а земля же не бесконечна, она как шагреневая кожа, говорит он. Очаги смыкаются вокруг животноводческой точки, и образуются огромные песчаные массивы, как в Марокко, в Алжире. Там, где шелковый путь проходил, все забивается песком.